Хади такташ турында сочинение
Обновлено: 02.07.2024
(1901-1931)
Такташ Хади Хайруллович (1 января 1901 года, дер.Сыркыды, Спасского уезда, Тамбовской губернии - 8 декабря 1931 года, Казань) - поэт, драматург, детский писатель, один из основоположников татарской советской поэзии. Родился в многодетной крестьянской семье. Первоначальное образование получил в медресе родной деревни, затем в соседнем селе. Под влиянием своих педагогов стал сочинять стихи в подражание Г.Тукаю (даже школьные сочинения писал в стихах). В 14-летнем возрасте (1915) его увозит в Бухару торговец-родственник, в доме которого юноше пришлось быть уборщиком, а затем - помощником приказчика. 21 января 1918 г. начинающий поэт впервые публикует свое стихотворение (в газете "Олуг Туркестан"). Вернувшись в родную деревню осенью того же года, Х.Такташ по окончании педагогических курсов работает учителем и избачом. В 1919 - 1920 годах молодой поэт живет в Оренбурге, где редактирует вместе с будущим писателем Афзалом Тагировым татарскую газету "Голос бедноты". На ее страницах часто появляются и стихи самого Х.Такташа. В 1921-1922 гг. он снова живет в Ташкенте, преподает родной язык в Туркестанском рабоче-дехканском коммунистическом университете, много пишет. Создает "трагедию сынов Земли", лирические стихи, поэмы. Для этого периода его творчества характерны бунтарские (по выражению самого автора гиссьянистские - от арабского слова "мятеж") и богоборческие мотивы (исследователи обычно называют этот период романтическим).
Лето 1922 года Х.Такташ проводит в Москве. Проявляет большой интерес к литературной жизни Москвы, слушает Маяковского, Есенина и других русских поэтов, читавших свои стихи. Сделав окончательный выбор в пользу поэзии и литературы, Хади Такташ решает переехать в Казань, столицу татарской культуры (а приезд в Москву был связан с желанием учиться в Коммунистическом университете трудящихся Востока).
Так начался последний, казанский период его жизни, особенно благоприятный для его творчества. В 1927 г. издается его первый поэтический сборник "Сыны Земли"; затем его новые произведения издаются ежегодно. На сцене Татарского драматического театра ставятся его пьесы "Спрятанное оружие", "Утраченная красота" и "Камиль". В 1924 г. за исключительно короткий срок Х.Такташ создает поэму "Века и минуты", посвященную В.И.Ленину.
Как поэт Х.Такташ в этот казанский период обретает новый голос, новую интонацию. Поэмы "Алсу", "Раскаяние любви", многие лирические стихотворения поэта полны глубоких чувств и переживаний, выраженных в новом ключе - ключе интонционно-го стиха. В 1930 г. Х.Такташ начинает писать поэму "Письма в грядущее", но завершить свой замысел ему не было суждено.
Внезапная смерть (от тифа) прервала творчество Х.Такташа в самом расцвете сил и таланта. Литература потеряла одного из лучших поэтов. Вот как откликнулся на смерть Х.Такташа в своих стихах М.Джалиль:
"Мы цепенеем до сих пор
При вести скорбной о Такташе.
Как будто замолчал мотор,
Дававший ток всей стройке нашей."
Творчество Х.Такташа оказало огромное влияние на развитие татарской поэзии. Своими достижениями он обогатил арсенал изобразительных средств поэтической речи, научил своих коллег ценить простоту, интонационную гибкость и эмоциональную насыщенность стихотворного языка. Еще при жизни поэта его творчество пользовалось широкой популярностью. До сих пор творения Х.Такташа любимы в народе.
- Для учеников 1-11 классов и дошкольников
- Бесплатные сертификаты учителям и участникам
Описание презентации по отдельным слайдам:
Һади Такташ (1901-1931)
Такташ – татар шигъриятенең алтын баганаларының берсе. Узып баручы егерменче гасырның давыллы вакыйгалары казанында кайнаган бу олы шагыйребез халык күңелендә мәңгегә урын алды. Җанында Такташ яшәмәгән, кабатланмас бу шәхеснең көчле рухы һәм моңнары белән сихерләнмәгән милләттәшләребез сирәктер дип беләм. Яңа меңьеллыкка без Такташлы булып керә алуыбыз белән бәхетле. Аның күкләргә ут белән язылган шигъри авазы вакытлар узган саен тагын да көчлерәк яңгыраячак әле. Минтимер Шәймиев
Һади Такташ туган һәм үскән йорт
Әнисе Шәмсениса Әтисе Хәйрулла
1901 ел, 1 гыйнвар. ХХ гасырның беренче көнендә туган малайга Мөхәммәтҗан дип исем кушалар. Әмма тора торгач бу исемне ошатып бетермичә, мулла чакыртып, аны Мөхәммәтһадига алыштыралар. Хәйрулла абый белән Шәмсениса апаның өченче баласы була ул. Авыл кешеләре исемен кыскартып, малайны “Һади” дип кенә йөртә башлыйлар.
Һ.Такташ туган өй урыны
“Һади тугыз айда тәпи йөрде, ике-ике яшь ярымнарда чиста итеп сөйли белә башлады. Басынкы, еламый, кайда ятса – шунда йоклый. Бала вакытында яраткан эшләреннән берсе – каз бәбкәләре карау иде.” Һади Такташның әнисе Шәмсениса апа сөйләгәннәрдән.
Һадиларның өйләре янында бер күл бар. Аны Сәпүш күле дип атаганнар. Такташның бабасы Сәйфетдин исеменнән шундый атама ясаганнар. Һади шул күлдән чуртан тотарга ярата.
Һади Парча инешендә су коена, Лангыш урманында җиләк-җимешләр җыя. Һәр авыл малае кебек үк, ул да ат ярата. Кара байталларның сыртына баса да бар көченә юырттыра. Дусларының истәлегенә караганда, әкият сөйләргә, җырга, барысыннан да оста була.
Һади беренче мәртәбә үз өендә әнкәсеннән һәм әткәсеннән укый башлый. Беренче укытучысы Сыркыдыда урта хәлле крестьян баласы була. Берникадәр әлеге шәкерттә укыганнан соң, Һадины Пешлә авылына озаталар. Пешлә мәдрәсәсендә ул 1911 – 1913 елларда өч кыш белем ала. Мәдрәсәдә аз-маз хисап, җәгърәфия, тарих укытыла. Һади тырышып укый, газета-журналлар белән таныша.
Тормышлары авыраеп китү сәбәпле, Һади Бохарага барып эшкә урнаша, үзенең белемен күтәрергә омтыла, җәмәгать эшләрендә кайный, спектакльләрдә катнаша. 1916 елда язылган “Газраилләр”, «Төркестан сахраларында” һәм “Караңгы төннәрдә” кебек әсәрләре - Такташ иҗатының шул чордагы беренче иҗат җимешләре.
Һ.Такташ Бохарада “Яшь үзбәкләр” әгъзалары арасында. 1917 ел. (Һ.Такташ икенче рәттә - уңнан икенче)
Һ.Такташ авылдашлары арасында. 1917 ел. Бохара.
Һ.Такташның “Авыл яшьләре” журналында эшләгән вакыты. 1920 ел.
Һ.Такташның беренче хатыны Гөлчирә Хәмзина, уллары Рафаил Әни бик чибәр иде яшь чагында. Бераз гына озынча йөз, киң маңгай, дегет кебек куе чәчләр, очкыннар чәчеп торган яшькелт күзләр. Рафаил Такташ истәлекләреннән
Һ.Такташның икенче хатыны Гөлчирә Такташева-Мансурова Һ.Такташның улы Аван
Һ.Такташның икенче хатыны Г.Такташева-Мансурова кызы Эльвира (Кудрецкая) белән. 1951. Аван.
Г.Кутуй, Һ.Такташ, Г.Минский, Г.Кутуй һәм Һ.Такташ
Һ.Такташның “Мәхәббәт тәүбәсе” поэмасын укуга багышланган кичәнең афишасы. 1926 Гади генә киемнән, чалбарының бер балагы икенчесенә караганда чак кына кыскарак та кебек, шуның өстеннән билсез киң толстовка кигән. Ашыкмый гына атлап чыгар, сәхнәнең алдына ук килеп туктар, зур зәңгәр күзләре белән томырылып залга бер карап алыр . Һәм менә ул башлый, әкрен генә шигырь сөйли башлый . Кабаланмыйча гына . аннары . тавышы үсә бара, үзе дә дәртләнә, безне дә кабыза бара. Ф.Хөсни истәлекләреннән
Мин ара-тирә тормышта алдалашсам да, җырларымда бер генә булса да – ялганламадым. Шул ялганламау өчен миңа күп эләкте . Мин үземне шагыйрь итеп кулыма каләм алган чакта гына таныйм. Һ.Такташ 1930 елда Казанга килгән шахтёрлар арасында.
Мин үземне язган вакытта гына иң бәхетле, иң бай кеше итеп хис итәм, чөнки мин атналар буенча укучыларымның йөзләреннән, күзләреннән, йөрәкләреннән урлап җыеп йөргән байлыкны үзләренә кайтарып бирәм. Һ.Такташ Һ.Такташ каләмдәшләре арасында
Һ.Такташ каләмдәшләренә яңа әсәрен укый
Һ.Такташ һәм Ф.Кәрим. 1929. М.Гафури, Һ.Такташ, Г.Камал.
1930 елда Такташ “Киләчәккә хатлар” поэмасын Татар академия театры сәхнәсеннән укый. Берзаман театрда ут сүнә. Такташ та, тамашачылар да дөм караңгылык эчендә кала. Такташ укудан туктый. Шулчак караңгы залдан: - Һади, дәвам ит! – дип кычкыралар. Һәм Такташ моңлы-лирик тавышы белән караңгыда шигырь сөйли башлый. Бераздан ут кабына. Такташ һаман сөйли. Зал гөрләтеп кул чаба. Ут кабынганга сөенүдән битәр, Такташның каушап калмавына һәм аның яңа гына сөйләгән матур шигырьләре өчен була ул алкышлар. Хәким Сәлимҗанов истәлекләреннән. 1981.
Һ.Такташның соңгы сурәте. 1931 ел. Язучылар, шагыйрьләр арасында шундый гыйбарә яши: - Җир шары өч филдә басып торса, татарның яңа чор шигърияте өч “Т”да басып тора: Тукай, Такташ, Туфан! И.Юзеев авызыннан. 1971.
Беренче кар, белмим, кайчан явар, Ләкин үләрмен мин ул көнне, Бүген әле: - Тиздән кыш килә, - дип Ямап куйдым ертык бүркемне! Ертык бүрек кыштан саклый алмый, Түзмәм, ахры, бу ел кыш килгәч, Дөнья матур, Ләкин. Сезнең өчен Бик күңелсез калыр мин үлгәч. Һ.Такташ. 1930.
Такташ белән бәхилләшергә кеше бик күп килгән иде. Озата баручыларның бер башы ТЮЗ янында, икенче башы Ирек мәйданында иде. Буран иде ул көнне, олы демонстрация шикелле иде урамда халык. Ул вакытта язганнар иде, имеш, Такташны озата баручылар биш меңнән артык булган, дип. Вәли Хаҗиев истәлекләреннән. Соңгы юлга озатканда.
Арча кыры. Такташ шунда, диләр. Ышанмагыз, мин дә ялгыштым, Салкын, өнсез кабер ташы белән Уртагы юк бер дә Такташның. Мин әзләдем - таптым, ташта түгел, Кешеләрдә таптым шагыйрьне, Тереләр арасында тере булып Яши гражданины бу җирнең. X. Гыйләҗев.
В этом году исполняется ровно 80 лет со времени создания одного из лучших произведений классика татарской литературы Хади Такташа - поэмы "Мокамай".
Хади Такташ - поэт всей евразийской России. Ей, чуть утомленной от великих стихов дворян, понадобилось вдруг услышать стихи простого, "униженного и темного" народа - словно заговор знахаря, чтобы не погибнуть. Ведь когда унижен и порабощен народ, Родина начинает погибать. И ей, жаждущей новых стихов от народа, необходимо было убедиться: ее народ унижен, но не сломлен. И шли по призыву России эти ее целители - эти народные поэты, шли с болью о судьбе простого человека. И наверное, больше, чем даже Пушкину, Лермонтову и Тургеневу, Родина тогда верила этим поэтам в лаптях, со свежими следами помещичьей плетки на худой спине, этим вчерашним "маленьким разбойникам", этим озорникам, только что сошедшим с белых берез. "Карабкались на белые березы, чтоб мир увидеть с высоты. И я увидел красоту вселенной; все выше к свету я дорогу брал, а ты, мой милый, не сумел подняться, ты затерялся, ты пропал. ". Так Хади Такташ в поэме "Мокамай" обращался к другу детства - сыну бедняка.
Нужда часто подталкивала того к воровству. Однажды сельчане заподозрили Мокамая в краже колес от арбы, избили, посадили в подпол, где он от отчаяния и обиды зарезался. Такташ написал о своем жертвенном друге светлую поэму, одно из лучших своих произведений. Поэт сожалел о том, что его лучший друг не пошел за ним, стремившимся к светлым идеалам, в вышину, а остался в социальной трясине, остался в сумерках. Образ Мокамая не покидал Такташа всю жизнь, и это не случайно. Ведь, наверное, трагическая судьба Мокамая ждет и народ, который не идет за поэтами, Богом ему данными, зовущими его к добру, к духовным высотам, к просвещению. И наверное, такая же судьба несчастного Мокамая ждет народ, отвергающий традиции, веру и идеалы своих предков. Я верю, мы не такой народ. Мы не такой народ хотя бы даже потому, что помним Хади Такташа, помним Габдуллу Тукая, помним Мусу Джалиля. У татар есть пословица: "Кого обижают дома, того притесняет мир". Татарский народ умеет чтить своих поэтов, и это тоже помогает ему самосохраняться в истории.
Бывают поэты, феномен которых целесообразнее осмысливать в рамках историко-философского знания, нежели только литературоведческого. Это, как правило, большие поэты, творящие в трагические эпохи. Такие поэты обычно появляются тогда, когда умирает одна эпоха и рождается другая. Таких поэтов образно можно назвать поводырями новых эпох.
Бывают поэтами сочинители стихов, но бывают поэтами и целые эпохи - сочинители великих революций. Хади Такташ жил как раз в такое время, был его избранником. И "стихи" этого времени Такташ "переводил" на свой родной язык. Такташ писал такие стихи, какие от него требовала его эпоха. И у него хватало духовной мощи, чтобы подняться до уровня великих эпохальных требований, у него хватало мастерства, чтобы его стихи уверенно входили не только в просвещенные дома, но и в темные лачуги. "Но я иду. А я не кто иной, как злой бунтарь, взволнованный ходатай униженного темного народа" (Здесь и далее переводы Л.Мартынова - К.Т.), - писал Такташ в 1923 году в стихотворении "Бунт". И совсем не исключено, что он мог бы так же написать и сегодня.
Когда есть поэты, как-то уютнее жить на земле, продуваемой вселенскими ветрами. Нам уютно оттого, что есть Хади Такташ, который вырос на здешней земле, пас отцовскую лошадь на здешних полях, ходил в деревенское медресе, был одним из первых избачей, одним из первых комсомольцев, учительствовал и здесь же начал слагать первые стихи. В буквальном смысле по нашим полям, по нашему родному бездорожью шел в литературу поэт-трибун, соавтор грандиозного романтического мифа. Тут уместны тютчевские слова: "Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые, его призвали всеблагие как собеседника на пир". Так и Такташ, сочинитель поэм и баллад, пьес и публицистических статей, стал собеседником, но - собеседником Революции на пиру великих потрясений. Сама жизнь Такташа, поселившего в своем сердце выдающуюся эпоху, была поэзией. Поэтому Хади Такташ и бессмертен, поэтому его стихи не устаревают.
Как нетленные свитки, из рук самой отечественной истории мы сегодня принимаем "Письма в грядущее", написанные Такташем в 1930-31 гг., уже на закате жизни, посвященные приходу нового человека на обновленную землю. Но что такое новый человек? Ведь не может он явиться с неба, не может он не иметь глубоких исторических корней. Поэтому и символичен в поэтических письмах образ крестьянина Мухтар-бабая, вступающего на поле новой социально-политической реальности. Конечно, его терзают противоречия, однако новизна сельской жизни, коллективизация влекут его сильнее. Мухтар-бабай находится между двух эпох, как между молотом и наковальней, но мы видим, как куется цельный и величественный характер героя нового времени. В поэме немало упоминаний о социализме, коммунизме, партии, коллективизации. Но сегодня мы не имеем права проявлять какое-то высокомерие в отношении этой поэмы, а самое главное - в отношении жизни, отраженной в ней. Мухтар-бабай - это наш родной человек, это наш дед и прадед. Ведь до того, как мы стали образованными, проницательными и сильными, именно Мухтар-бабай, переступив через глубокие привычки единоличника, должен был понять вроде бы простую вещь: "Чтоб не погибнуть нам поодиночке, мы должны трудиться сообща". Именно поколение Мухтар-бабая должно было начать "трудиться сообща", чтобы потом поднимались гигантские заводы, колхозы, чтобы ракеты поднимались в вышину, и чтобы сама земля поднималась до неба. И именно Мухтар-бабай должен был проявить силу духа, чтобы мы сегодня хотя бы не пали духом.
Хади Такташ не успел завершить свои "Письма в грядущее", но даже в трех "письмах" поэмы он сумел выразить то, что хотел. Человеку важно быть единым со своей эпохой и со своим народом. И мы, адресаты этих писем, сегодня не можем впадать в уныние, иначе мы не сможем быть достойными адресатами писем и заветов наших выдающихся предков, иначе нам не о чем будет написать своим потомкам.
Появление большого поэта в народе - несомненно, Божья воля. По Божьей воле, в назначенный день и в назначенный час, избранные женщины рождают на свет выразителей эпохи, выразителей переживаний и помыслов соотечественников и соплеменников. Рождают избранные женщины поэтов и часто сами же становятся их первыми наставниками. Мать Хади Такташа, чтобы покупать маленькому сыну новые и новые книжки, распродала все до единого свои лучшие украшения. Будто чуяло материнское сердце, какой красотой уже для всей земли они обернутся в скором будущем, как они украсят страдальческую душу родного народа.
Мать Такташа была еще и прирожденной песенницей. Она и письма сыну писала нередко в песнях, но даже не ведала о том, что она песенница. Да и кем еще могла быть мать поэта? Матери настоящих поэтов, скорее всего, все по сути своей песенницы. А еще - жертвенницы, отказавшиеся от своих песен во имя грядущей песенной славы своих сыновей. "Ведь сколько бы я ни лгал в анкетах, не лгал я в песнях никогда!", - с гордостью писал поэт. Знала бы чуткая мать Такташа, кем станет ее сын для всего народа, наверное, вздрогнула бы от счастья и тревоги. Знала бы она, в какую историческую даль, измеряемую столетиями, она отпускает своего сына, наверное бы, заплакала, ведь в той дали ему предстояло остаться наедине с суровой историей. Но немногим в истории доводилось быть своевременным поэтом. Такташ был как раз таковым. "По снежной груди зимней ночи летели сани. Годы шли, и не они ли, взвалив на сани, меня далеко увезли!", - писал Такташ в 1926 году в стихотворении "Маленький разбойник".
Родную деревню Сыркыды (Сургодь) Хади Такташ в первый раз покинул в тринадцатилетнем возрасте, направившись по примеру старшего брата на заработки в Туркестан. Но заработать денег, чтобы их хватило на продолжение образования и помощь родителям, ему не удалось. В 1918 году он вернулся в Сыркыды, стал учительствовать, создавал деревенскую библиотеку, одновременно трудился с земляками в поле. И даже это - красноречивая иллюстрация к тому, что народный поэт во всем един со своим народом. Спустя время, уже в 1928 году, в стихотворении "Проездом" Такташ напишет: "Вот они идут - все эти люди, - в рваных шапках, в стоптанных лаптях: все они мне дороги и любы. Я у каждого бывал в гостях - это все хорошие знакомцы! Говорю не их ли языком. ". Их языком говорил Такташ, порыв их сердец он превращал в музыку. "Я самый счастливый, богатый, когда пишу. Потому что тогда я возвращаю читателям богатства, украдкой, за недели собранные в их сердцах, в их глазах, в их лицах", - писал Такташ в автобиографической статье "О себе и других".
Когда-то, обращаясь к великому Низами, его пятнадцатилетний сын произнес: "Не Ширван, а мир твои владенья". Так и Такташ был рожден не только для деревни Сыркыды, он был рожден для всей России, для всего Евразийского пространства. В 1920 году он снова уезжает из родного села, работает в Оренбурге в газете "Слово трудящихся", в Ташкенте - в журнале "Дом знаний", пишет и публикует много стихов, статей, рассказов, баллад, а затем переезжает в Казань, также работает в газетах и журналах, пишет драматические произведения для театра. В Казани же завершается его короткий по физическим меркам жизненный путь: Такташ умер в 30-летнем возрасте. Но даже за такую короткую жизнь, которая, однако, вместила империалистическую войну, три революции, гражданскую войну, Такташ сумел стать одним из зачинателей новой татарской поэзии.
В 1924 году своей поэмой "Века и минуты" Такташ первым в татарской литературе откликнулся на смерть Ленина. Неважно, что сегодня это произведение читается не так, как оно читалось еще только вчера. Сегодня "Века и минуты" интересны нам как документ трагического времени, когда был изгнан царь, но народ все равно не мыслил себя без лидера, заступника. Хотя, стоя на "огнедышащей горе", поэзия и силилась ввергнуть бога, говоря словами из стихотворения Такташа "Бунт", в "пылание великого огня", но все же взбунтовавшаяся эпоха жить не могла без мифического героя. Эпоха жить не могла без символа, которому она приписывала наскоро списанное у бога величие и наскоро же списанную у мужика простоту. Что такое "Века и минуты" Такташа? Это народная многовековая тоска о заступнике прорвалась в его стихи. Народ изгнал царя, но народ не переставал мечтать о поводыре, который был бы наделен могуществом бога и простотой человека. Такташ, конечно же, был со своим народом и в этом его мечтании.
Необычна для татарской поэзии того времени и ритмика "Веков и минут". Новая музыка стиха такова, будто в пространство поэмы врывается ветер, а может быть, и ураган. И этот ураган врывается уже и во все пространство татарской поэзии, делая его необъятным.
Что касается стихотворной музыки, то русские и татарские стихи во многом похожи по звучанию. Какая-то непостижимая - евразийская - музыка, возвышающаяся над наречиями и над языками, объединяет и всех нас, объединяет Такташа и Маяковского, Тукая и Лермонтова. Эта музыка - несомненно, от Бога, эта музыка и стихи делает основательнее, добрее и еще необходимее человеку и человечеству.
Когда земля рождает поэтов, это, наверное, говорит о том, что Всевышний еще не совсем разочаровался в человечестве, еще не совсем разочаровался в том или ином народе. И сегодня не столько мы прославляем Хади Такташа, сколько Провидение дало нам сокровенную возможность быть его земляками и соотечественниками, дало нам проникновенную память, чтобы помнить о поэте, дало нам разум и душу, чтобы долго любить его стихи. Чему бы они ни посвящались - диким гусям, летящим на теплое озеро, воинам революции, прекрасной девушке Алсу, молодому политруку комсомольцу Махмуту или же старику-односельчанину Шахми, который в студеную январскую ночь сторожит ветхое здание сельсовета. Но старику вовсе не одиноко, потому что всегда с ним рядом "друг его мудрый, очень знакомый - Ленин!".
Читая маленькую, но трогательную и очень родную поэму "Деревня Сыркыды", написанную в 1924 году и также посвященную непримиримому столкновению нового со старым, ощущаешь, будто вот-вот в темной январской ночи прямо на деревенской улице появится солнце. Или само прикатится, или же его прикатит Ленин - на каждую улицу, к каждому дому. Такташ изображает людей, истосковавшихся по свету, по торжеству справедливости, по торжеству взаимного братства. Эти люди уже убедились, что кроме Революции долгожданный свет им никто не принесет. Какой же национальности была российская Революция, если, например, в глухой татарской деревушке, приютившейся "среди ночных ветров", старик Шахми как о лучшем друге и брате думал о Ленине? Только ли русской? И какой национальности сама Россия? Не поэтической ли национальности Родина наша?
Говоря о России, я говорю об отцовской земле сотен народов, о стране, которая и задумана Всевышним как родина сотен народов. Я говорю и России, любящей все свои народы, всех своих поэтов, все свои земли. Если на этих землях народы рождают больших поэтов, значит, эти народы жили на этих землях всегда и будут жить на этих землях всегда. И разве Россия не велика еще и тем, что на стольких сущих языках поэты прославляют ее и воспевают ее?
В стихах Такташа, на первый взгляд, вроде бы можно увидеть воинственный атеизм, энергичное, настойчивое богоборчество. Главный герой его "Трагедии сынов земли", написанной еще в 1921 году, поэт Кабил вступает в откровенную схватку с богом, обвиняя именно его во всем злом, что творится на земле. В этой "Трагедии" мы видим духовное возвышение человека, наделенного небывалой верой в собственное могущество. Такой человек был необходим опять-таки эпохе, чтобы вдохновить его на грандиозное созидание: эпоха жаждала взлета. И Бога невозможно было унизить богоборчеством стихотворцев, ему хватит славы на тысячелетия. Видимо, на земле случилось такое необычное время, когда Всевышний прощал поэтам даже их порыв встать с ним вровень. Пусть только становятся красивее душой и пусть избавляют землю от зла. А Господь миров, как сказано еще в первых строках Корана, милостив и милосерд.
Естественно, несмотря на всю свою природную мудрость, 20-летний Такташ не мог не очароваться атеистическим романтизмом своего времени. Воюя как бы "против Бога", революционный народ воевал против лицемерных священников, часто служивших не Богу, а мамоне.
И лирический герой стихотворения "Да, постарел я", разбивший окно деревенской мечети и гордый этим, не Богу мстил, а мулле, в котором сельчане давно уже не видели ни духовидца, ни заступника, а напротив - видели своего духовного поработителя. И трагедия борющегося с Богом Кабила в том, что он, отчаявшись, приписал священному небу всю злобу и лицемерие, существовавшее на земле, хотя они небу, скорее всего, и не принадлежали. Тем не менее, образ Кабила жертвенно-светел. Отрицая Бога и воюя с ним, он в то же время воюет против рабства и унижения, за что вечно и неизменно сражается и Бог. Кабил погибает, но в финале произведения вновь появляется удивительный персонаж - Идея. Она уверенно обещает продолжить кровавую борьбу против унижения человека и произносит пророческие слова: "Пусть в небесах есть владыка кровавый, здесь, на земле, есть владыка другой". В том-то, видимо, и дело, что высшая сила добра землю никогда и не покидала. Потому и благословенны революционные поэты, что они защищали именно высшую силу добра. Кстати, эта Идея, пронзая художественно-философское пространство всей мировой культуры, переходила из одной поэмы в другую, из одного манифеста в другой, от одного народа к другому, жива до сих пор.
И при всем этом, повторяю, я не стал бы говорить о воинственном атеизме Такташа. Сегодня мы можем говорить о том, что Всевышний пришел в сердце поэта, минуя мечети и лицемерных священнослужителей. Он воплотился в любви поэта к родной земле и к родному народу, к родному полю и к родному небу. Ведь мы знаем, что без Бога в сердце проникновенные стихи невозможны. В том числе - и проникновенные стихи о революции.
Тема "поэт и революция" - для России особенная. И если стихотворцы искренне и горячо поддерживают революцию, значит, есть в этом высокий смысл. Вспомним Есенина, Блока, Маяковского или же их предшественников - Рылеева, Пушкина, Некрасова. Величественна судьба поэтов революций, и какой еще нужен аргумент для подтверждения неслучайности революционных событий на нашей земле. Огненная поэзия Такташа и в этом смысле органично вплетена в ткань всей российской поэзии. Если эпоха оставляет после себя большую литературу, значит, эпоха благословенна. И нам не надо слушать хулителей наших потрясающих эпох, ведь если кто-то и может объять их необъятный масштаб, так это только наша поэзия. Тютчев когда-то написал: "Всю тебя, земля родная, в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя". А во времена Блока, Маяковского, Такташа не в виде ли революции обходил землю Царь Небесный? И не потому ли лучшие поэты приняли революцию, что они относились к ней, как к откровению, как к завету?
Для поэзии Такташа характерна искренность и открытость. Для нас предпочтительнее искренний атеизм поэта, чем чья-то лукавая "божественность". В стихах Такташа звучит открытое "да", когда он говорит о революционном обновлении жизни, и в них звучит открытое "нет", когда он говорит о религии. Но в стихах Такташа нет того третьего, что всегда от лукавого. Потому и любит Такташа народ. Потому и любит Такташа земля. Земля белых берез и тополей, влюбленных в березы. Эта удивительная земля из стихотворения "Проездом", возможно, уже подзабыла некоторые из публицистических стихов Такташа, но она наизусть знает строки о себе: "Ах! Любил не слишком ли я жадно? Землю и цветы я целовал? Каждую подросшую березку к тополю-джигиту ревновал. ".
Проникновенно и лирическое наследие Такташа. Может быть, и стихи о березах, тополях, лунном сиянии, о матери и сестре своему избраннику Такташу тоже диктовал Поэт-эпоха? Скорее, их своему избраннику Такташу диктовал другой Поэт - вечность. Таких стихов у Такташа не очень много - по сравнению с социально-политическими. Человеку, пусть он даже поэт, свойственно думать, что вечность подождет, а эпоха сегодня, в этот час и в это мгновение, требует стихотворной публицистики. Надо было немедленно отвечать врагам "красной идеи", надо было срочно писать "Песни Наркомпроса", "Песню ружья", надо было отправлять "Ответную Ноту лорду Чемберлену". Но иногда даже в горячую политическую публицистику Такташа врывается пронзительная лирика, раздвигая тревожные строфы, как солнечный луч неожиданно раздвигает грозовые тучи. Но для "чистой лирики" страна была еще, говоря словами Маяковского, "мало оборудована". И Такташ, сжигая себя в политической поэзии, искренне "оборудовал" страну для народного счастья.
В стихах, поэмах, прозе и драматургии Хади Такташа "романтизм" и "соцреализм" сходятся в одном литературном направлении - в направлении к сердцу современника, к сердцу соотечественника. И этим - он наш классик. И этим он классик всей нашей России и всей нашей Евразии.
Автор публикации: Камиль Абидуллович ТАНГАЛЫЧЕВ, поэт, философ, эссеист. Заслуженный писатель Республики Мордовия
Если б
Мой след на груди земли
впечатался так, что остаться бы смог.
Самое большое богатство нации — Память. Без Общей Памяти нация вырождается, становится обыкновенной человеческой общностью. Очевидно, Общая Память сохраняется благодаря общей территории. Нации непрерывно ищут себя в Общей Памяти, они поклоняются даже черепкам, если те являются свидетелями Памяти, по крупицам собирают свою Память, разбросанную в тяжелые для нее времена. Одно поколение сменяется другим, они создают славу нации, множат ее, по самым тернистым дорогам Истории бережно проносят и сохраняют Память. В безжалостно суровые моменты Истории империи и тираны пытались уничтожить эту Память и часто добивались своей цели. Тем не менее Память всегда оставалась бездонной казной нации и сколько бы из нее ни черпали, она вновь пополнялась.
Город — это пространство памяти. Каждое поколение горожан вносит свою лепту в ее сохранение. Каждый объект, появляющийся на карте столицы, — своего рода письмо в грядущее, слепок души создателей. Это сегодня мы можем откреститься от неудобных вопросов лицемерными отписками, успокаивая совесть, создать баррикаду из должностей, званий, наград, а в будущем о нас будут судить по конкретным результатам — следам на карте города, татарской столицы.
Десятилетия семья Хади Такташа и татарская общественность ведут неравную схватку с государством по увековечиванию памяти поэта. И сегодня мы вынуждены констатировать, что наш голос стал гласом вопиющего в пустыне. А ведь речь идет о личности, которая занимает особое место в истории татарской литературы.
Аван Такташ у могилы отца Фото: семейный архив
Татарский народ, по воспоминаниям Ризы Ишмурата, прощался с Такташем под звуки траурного марша Салиха Сайдашева. Близкие друзья поэта — Карим Тинчурин, Хасан Туфан, Гумер Гали, Галимджан Нигмати, Адель Кутуй, Салих Сайдашев — в этот день не стеснялись слез. В конце траурного мероприятия прозвучал прощальный залп 1-й Казанской стрелковой дивизии (командир и комиссар — Якуб Чанышев).
Аван Такташ у могилы отца, 1963 год Фото: семейный архив
Хадича Такташева с племянником Ахатом у могилы брата Фото: семейный архив Хадичи Такташевой
Родные Гульчиры Такташевой у могилы поэта, 2001 год Фото: семейный архив Э. Кудрецкой
Люди, потревожившие последнее пристанище поэта, сделали это без уведомления родных и нарушив мусульманские обычаи: во время выемки грунта из могилы для создания фундамента не позаботились о его сохранности. В итоге земля с могилы Такташа перемешалась с землей, вынутой из могилы Камала, и стала частью газона. Тема настолько болезненная, что не хочется далее комментировать.
Этот же сценарий повторился недавно вновь. Втихомолку установили памятник поэту на одной из казанских улиц. Соль ситуации состоит в том, что постановление о создании музея и памятника Хади Такташу появилось еще в конце 1940-х годов. Однако одно десятилетие сменялось другим, а постановление так и не было реализовано.
Фото 2016 года
Министр культуры РТ Зиля Валеева вместе с Кудрецкой объездили места, так или иначе связанные с именем Такташа, чтобы определить место установки памятника.
Исчезла и мемориальная доска на Чернояровском пассаже, установленная в 1980 году. Союз писателей РТ в лице Данила Салихова два года назад, когда мы подняли этот вопрос, клятвенно обещал торжественно вернуть все на место, но воз и ныне там.
Церемония открытия мемориальной таблички в честь Хади Такташа на улице Ленина, 1980 год
Читайте также: