Душа и колючая проволока сочинение

Обновлено: 05.07.2024

Много раз Солженицын объяснял своим читателям, что он не политик, а писатель, его интересует человек и мир (а разгадать и воплотить их доступно только художнику), а не те силы, что корежат мироздание и унижают человека. Зачастую ему не верили. Не только убежденные противники или суетливые приверженцы быстро меняющейся интеллектуальной моды, но и люди, признающие великое достоинство книг Солженицына, преклоняющиеся перед его жизненным подвигом, обязанные ему своим духовным взрослением. Застила глаза многолетняя непреклонная борьба писателя с коммунистическим монстром - "Один день Ивана Денисовича", "Архипелаг ГУЛАГ" и "Красное Колесо" осмысливались лишь как оружие, использованное в этой битве. Поэтому, когда коммунизм пал, а Россия оказалась перед лицом новых исторических вызовов, много кому показалось, что проза Солженицына обернулась "литературным памятником". Это одно из самых печальных заблуждений нашей самодовольной эпохи.

Для тех, кто сейчас сосредоточился на полемике с новейшими публицистическими работами Солженицына, реальный смысл давно написанных рассказов, повестей, романов просто не важен. Они не благодарны и не справедливы, но по крайней мере последовательны. Куда страннее смотрится почтительное признание "старых заслуг" при отчетливом небрежении самой сутью писательского дела Солженицына. Битва Солженицына с жестокой, лживой и подлой коммунистической системой всегда была битвой за человека. "Один день Ивана Денисовича" и "Матренин двор" не только рушили заговор молчания о советских преступлениях, не только заставляли увидеть воочию жуть лагеря и колхоза, но и свидетельствовали: Не стоит село без праведника. Явив нам лица и судьбы Ивана Денисовича и Матрены Васильевны, Солженицын напомнил, что такое человек - свободный и в неволе, неповторимый, сотворенный по образу и подобию Бога. Используя ключевую метафору "Архипелага. ", должно сказать: душа для Солженицына всегда была важнее колючей проволоки.

Человек свободен, и нет ничего постыднее, чем посягать на его свободу - превращать человека в раба, подвластного тем идолам пещеры, театра, рынка, о которых рассказывает Шулубин Костоглотову в "Раковом корпусе". Идолы эти умеют менять обличья, как умели приспосабливаться к "своеобразию текущего момента" насильники, овладевшие Россией в 1917 году. Их дело удалось, потому что не хватило в стране людей по-настоящему свободных - свободных от самоупоения, своекорыстия и своеволия. Не хватило людей свободных, то есть ответственных.

Их не хватает всегда. В том же "Раковом корпусе" Костоглотов совсем не зря проговаривает очень простую мысль: "И до буржуазии жадные были, и после буржуазии будут!" Как ни страшен коммунизм (а как он - посягающий на душу всякого человека - страшен, Солженицын объясняет в каждом своем сочинении), его крах не обеспечивает всеобщего процветания. Не только до и после капитализма, но и при нем люди не застрахованы от жадности. И неразрывно с ней связанных трусости, глупости, душевной мелкости. От привычки верить красивым посулам и жить заемным умом, от эгоизма и слепоты. Политическая, гражданская, экономическая свобода дает человеку (и состоящему из людей народу) право выбрать свой путь, но вовсе не гарантирует от срыва в кровавую бездну. Чем закончились десятилетия борьбы за русскую свободу, мнимым апофеозом которой стала Февральская революция, мы знаем. Об этом написано "Красное Колесо", не осмыслив демонический бег которого, не поймешь, откуда же взялся "Архипелаг ГУЛАГ". Когда Солженицын с тревогой вглядывался в то посткоммунистическое будущее, которое стало нашим настоящим, он не отрекался от свободы и прав человека, но предостерегал от их фетишизации, от исторической забывчивости, от безответственности, что всегда (и не только в России) изнутри разъедает свободу, ее дискредитирует, опошляет и обесценивает, торит дорогу к новому рабству. Чем отольются наши двенадцать свободных лет? Куда сегодня движется Россия? Кто виноват в реальных новейших бедах и как можно их преодолеть? Быть может, читай мы Солженицына внимательнее (не только "Архипелаг. " и "Красное Колесо", но и "Раковый корпус", "В круге первом", рассказы, "крохотки"), ответы были бы яснее. А может, и вопросы выглядели бы иначе.

История не знает точных повторений, всякая аналогия хромает. Но пытаясь осмыслить то, что было пережито нами в последние годы, постоянно вспоминаешь солженицынские картины Февральской революции. Один из самых пронзительных эпизодов "Марта Семнадцатого" - беседа двух незаурядных общественных деятелей, кадетского лидера Шингарева и сдвинувшегося вправо Струве. Они разговаривают 26 февраля, когда Петроград кажется застывшим в величественном покое, а уже начавшаяся революция никому не приметна. Тут и звучат слова, ныне не менее важные, чем в дни далекой катастрофы: "Все мы Россию любим - да зряче ли? Мы своей любовью не приносим ли ей больше вреда?"

Многие оппоненты Солженицына любят Россию и желают ей процветания. (Об иных и говорить не стоит.) Невозможно требовать от них согласия со всяким частным тезисом писателя. Но печально становится, когда не замечают главных и неизменных мыслей Солженицына - о поединке души и колючей проволоки, о необходимости нравственного роста, раскаяния и самоограничения, о долге перед многовековой и многотрудной историей, забвение которой чревато превращением свободы в "нашествие гуннов на русскую культуру" (другая реплика Струве в том же эпизоде "Марта Семнадцатого").

С далекого 1962 года, когда в одиннадцатом номере "Нового мира" появился "Один день Ивана Денисовича", и по сегодня Солженицын напоминает нам о том, что существуют высшие духовные ценности, о нераздельности свободы и ответственности, о необходимости каждодневной душевной и умственной работы, об изворотливости и многоликости зла, о силе и красоте свободного человека. Пройдя сквозь морок и ужас XX столетия, он не утратил ни веры в отечество, ни веры в человечество. Ни веры в нас с вами, что далеко не лучшим образом слушали великого писателя. Верит в наши бессмертные души, что должны одолеть колючую проволоку, в нашу способность к созидательному труду на долгом и тяжелом пути выздоровления России. Любовь Солженицына к России и к нам, ее детям, не должна и не может оставаться безответной. Всякий совестливый и мыслящий человек, для которого значимы слова свобода, культура и Россия, не отделяет их от имени Александра Исаевича Солженицына, от его страшной и прекрасной судьбы, от его крепящих душу и разум, влекущих вверх, живых и свободных книг.

углубить общее представление учащихся о репрессиях, рассмотреть, как в творчестве Солженицына и Шаламова раскрывается тема репрессий;
выяснить особенности их повествовательной манеры;
развивать умения строить устные и письменные высказывания в связи с изученным произведением;
участвовать в диалоге по прочитанным произведениям, развивать навыки интерпретации прозаического текста, сравнительного анализа творчества нескольких литераторов, работы с первоисточником;
воспитывать в учащихся чувство ответственности перед другими людьми, перед своей страной; способность противостоять силе зла, уважение к людям, ставшим жертвами репрессий, чувства гражданственности и ответственности за судьбу Родины.

портреты писателей А.И. Солженицына и В. Шаламова, И.В. Сталина
выставка книг А.И. Солженицына и В. Шаламова,
художественные тексты произведений,
мультимедийное оборудование для демонстрации слайдовой презентации, фрагмента художественного фильма.

Оформление доски.

Душа и колючая проволока. (Отражение лагерной темы в произведениях А.И. Солженицына и В. Т. Шаламова)

Не хочу мести, не хочу суда.
Хочу, чтобы люди знали и помнили, как все это было.

Акмал Икрамов Камил, писатель, расстрелян в 1938 г.

А.И. Солженицын и В.Т. Шаламов. Лагерные университеты.

В чем особенность изображения лагерной темы в творчестве А.И. Солженицына и В.Т. Шаламова?
Какой способ раскрытия этой темы оказался исторически оправданным?

На партах учащихся находятся материалы для лексической работы, тексты, карточки для самостоятельной работы в группах, план лекции.

I. Оргмомент

– Здравствуйте. Сегодня у нас необычный урок. На занятии вы должны сделать записи основных положений лекции в соответствии с планом. На столах лежат словарики, которые вам понадобятся в ходе сегодняшнего обсуждения. Начнем с просмотра видеофрагмента, после чего вы должны ответить на вопрос:
– Какая историческая эпоха проиллюстрирована?

II. Просмотр видеофрагмента

III. Исторический комментарий (слово учителя)

IV. А.И. Солженицын и В.Т. Шаламов. Лагерные университеты

1. Рассказ о биографии и творчестве В.Т. Шаламова

2. Рассказ о биографии и творчестве А.И. Солженицына

3. Формулировка вывода

V. Отражение лагерной темы в творчестве Солженицына и Шаламова

1. Работа в группах, заполнение таблицы

– Какова авторская позиция? Кто из героев выражает точку зрения автора?
– Какой способ изображения лагерной жизни оказался более исторически оправданным?
– Чья точка зрения вам наиболее близка?

VI. Подведение итогов

– Какова цель нашего занятия? Для чего мы обсуждали сегодня лагерную тему в творчестве С.и Ш.? И вообще, имели ли право Солженицын, Шаламов и др. обсуждать эту тему на мировом уровне, ведь это не самые светлые страницы нашей истории?

Для учеников 1-11 классов и дошкольников
Бесплатные сертификаты учителям и участникам

Тип урока : урок обобщения и систематизации знаний, осмысления и понимания историко-литературных процессов и явлений.

Форма урока : урок - беседа

Цели и задачи :

на примере судьбы Варлама Шаламова познакомить с одной из трагических страниц истории страны – временем репрессий, временем проблем свободы и несвободы личности;

обозначить особенности шаламовской прозы: документальность, отсутствие авторской оценки;

развивать навыки анализа текста и навыки ведения диалога;

пробуждать в учащихся чувство сопричастности судьбе своей страны, чувство ответственности за свой выбор, за будущее.

формирования у школьников чувства патриотизма и гражданской ответственности через осмысление отечественной истории

Форма организации учебной деятельности : фронтальная

Методы и технологии урока :

Оборудование урока :

портрет В. Шаламова, И.В. Сталина; ксерокопии фотодокументов (рукописи его рассказов);

выполненная учащимися карта СССР;

мультимедийное оборудование для демонстрации слайдовой презентации

выставка книг В.Шаламова,

художественные тексты произведения

Эпиграф к уроку:

Ход урока

Исторический комментарий (слово учителя)

Сегодня мы поговорим о том, как воплотилась лагерная тема в творчестве Шаламова.

Звучит аудиозапись колокольного звона из коллекции кижских звонарей И. Архипова и И. Хуттера.

Учитель: Что вам напомнил этот колокольный звон?

Что вы представляли себе, слушая его?

Определите свои чувства, ассоциации одним-двумя словами.

Ответы учащихся:

Боль, одиночество, холод, печаль.

Страдание, скорбь, тревога, лагерь…

Хотелось бы всех поименно назвать,
Да список отняли, и негде узнать…

Рассказ о биографии и творчестве В.Т. Шаламова ( Учащиеся представляют самостоятельно выполненную презентацию , комментируя слайды )

Содержание презентации:

Ребята делают записи важных биографических моментов жизни В. Шаламова

Учитель: 17 лет лагерей… За что? Известно, что наказания не бывает без преступления. А в данном случае? А в этой судьбе что увидели?

Ответ учащихся : не только Шаламов, но и многие политзаключенные просто не знали, за что наказаны.

Учитель: Получается , наказание без преступления. В жизни, в судьбе Шаламова это было, и вы сами только что рассказали об этом. Что говорил Шаламов о лагерном опыте? Чем этот опыт был для него?

Ответы учащихся:

Боль, ужас, одинокое страдание.

Неоправданная жестокость, гнев, стыд…

Учитель: Как удается автору создать зримую картину?

Что лежит в основе его рассказов?

Ответы учащихся:

То, что написал Шаламов, – это вызов времени, вызов сталинизму как худшему из проявлений тирании.

Эти рассказы, эти колымские были – последнее оправдание человека, ибо повествуют о той грани человеческого существования, когда человек, человеческое в нем подвергается последнему испытанию.

Ответы учащихся: Становится понятным, насколько страшна система, в которой вынужден жить человек.

Учитель: Можно ли понять, как автор относится к этому поступку? Осуждает героев? Сочувствует им?

Учитель: Почему герой рассказа не отдал свитер? Ведь это всего лишь вещь?

Но остаться человеком – это очень многое .

Ответы учащихся:

Учитель: Как сквозь камни холодной колымской земли пробивается хрупкий цветок, так в сердца тех, кто не прошел гулаговский ад, должно пробиться шаламовское слово о том, что нельзя благополучно идти вперед и вперед, оставив забытыми безымянные могилы в Вишере, Воркуте, в Норильске…

Домашнее задание:

Литература:

Волков О. Незаурядный талант // Литература в школе. – 1994. – № 1.

Воробьева Л. Эхо в веках // Литература. – 1998. – № 29.

Ерёмина Т. Мастерские по литературе. 11-й класс. – СПб., 2004.

Крупина Н., Соснина Н. Сопричастность времени. – М., 1992.

Старкова В. Изучение творчества Варлама Шаламова в школе // Литература. – 2004. – № 35.

Сухих И. Двадцать книг ХХ века. – СПб., 2004.

Федоров С. Человек в эпоху сталинизма. В. Шаламов // Литература. Русский язык. – СПб.: РГПУ, 2002.

Ячменева Т. Лагерная проза в русской литературе (А.И. Солженицын и В.Т. Шаламов) // Литература. – 1996. – № 3.

Считалось веками: для того дан преступнику срок, чтобы он мог раскаяться. Но Архипелаг ГУЛаг не знает угрызений совести. Для блатных преступление не укор, а доблесть, а у остальных никакого преступления не было — раскаиваться не в чем. Наверное, в поголовном сознании невиновности и крылась причина редкости лагерных самоубийств — побегов было гораздо больше. Каждый арестант даёт себе зарок: дожить до освобождения любой ценой. Одни ставят себе цель просто дожить, а другие — дожить любой ценой, это значит — ценой другого. На этом лагерном перепутье, разделителе душ, не большая часть сворачивает направо, но и не одиночки. На лагпункте Самарка в 1946 году доходит до смерти группа интеллигентов. Предвидя близкую смерть, они не воруют и не хнычут, раз за разом они собираются и читают друг другу лекции.

День освобождения ничего не даёт: меняется человек, и всё на воле становиться чужим. И разве можно освободить того, кто уже свободен душой? Претендуя на труд человека, лагерь не посягает на строй его мыслей. Никто не уговаривает заключённого вступать в партию, нет ни профсоюза, ни производственных совещаний, ни агитации. Свободная голова — преимущество жизни на Архипелаге. Человек, свернувший в правильном направлении, начинает преображаться, подниматься духовно, учиться любить близких по духу. Лёжа в послеоперационной палате лагерной больницы, я переосмыслил свою прошлую жизнь. Только так я смог пройти ту самую дорогу, которую всегда и хотел.

Глава 2. Или растление?

Но многие лагерники не испытали этого преображения. Головы их были заняты только мыслями о хлебе, завтра для них ничего не стоило, труд был главным врагом, а окружающие — соперниками по жизни и смерти. Такой человек постоянно боится потерять то, что ещё имеет. В этих злобных чувствах и расчётах невозможно возвыситься. Никакой лагерь не может растлить тех, у кого есть устоявшееся ядро. Растлеваются те, кто до лагеря не был обогащён никаким духовным воспитанием.

Глава 3. Замордованная воля

Как тело человека бывает отравлено раковой опухолью, так и наша страна постепенно была отравлена ядами Архипелага. Вольная жизнь составляла единый стиль с жизнью Архипелага. Человека терзал постоянный страх, который приводил к сознанию своего ничтожества и отсутствию всякого права. Это усугублялось тем, что человек не мог свободно сменить работу и место жительства. Скрытность и недоверчивость заменили гостеприимство и стали защитой. Из этого родилось всеобщее незнание того, что происходит в стране. Неимоверно развилось стукачество. При многолетнем страхе за себя и свою семью предательство было наиболее безопасной формой существования. Каждый поступок противодействия власти требовал мужества, не соразмерного с величиной поступка. В этой обстановке люди выживают физически, но внутри — истлевают. Совокупная жизнь общества состояла в том, что выдвигались предатели, торжествовали бездарности, а всё лучшее и честное шло крошевом из-под ножа. Постоянная ложь, как и предательство, становиться безопасной формой существования. Воспевалась и воспитывалась жестокость, и смазывалась граница между хорошим и дурным.

Глава 4. Несколько судеб

В этой главе целиком приведены биографии нескольких арестантов.

ЧАСТЬ 5. КАТОРГА

Глава 1. Обречённые

Деревня была несравнимо трезвее города, она нисколько не разделяла обожествление батьки Сталина (да и мировой революции). Об этом говорит великий исход населения с Северного Кавказа в январе 1943 — крестьяне уходили вместе с отступающими немцами. Были и те, кто ещё до войны мечтал взять оружие и бить красных комиссаров. Этим людям хватило 24-х лет коммунистического счастья. Власовцы призывали превратить войну с немцами в гражданскую, но ещё раньше это сделал Ленин во время войны с кайзером Вильгельмом.

Глава 2. Ветерок революции

Середину срока я провёл в тепле и чистоте. От меня требовалось немного: 12 часов сидеть за письменным столом и угождать начальству, но я потерял вкус к этим благам. В Особый лагерь нас везли долго — три месяца. На протяжении всего этапа нас обвевал ветерок каторги и свободы. На бутырском вокзале нас смешали с новичками, у которых были 25-летние сроки. Эти сроки позволяли арестантам говорить свободно. Всех нас везли в один лагерь — Степной. На Куйбышевской пересылке нас продержали больше месяца в длинной камере-конюшне. Потом нас принял конвой Степного лагеря. За нами пригнали грузовики с решётками в передней части кузова. Везли 8 часов, через Иртыш. Около полуночи мы приехали в лагерь, обнесённый колючей проволокой. Революцией здесь и не пахло.

Глава 3. Цепи, цепи.

Нам повезло: мы не попали на медные рудники, где лёгкие не выдерживали больше 4-х месяцев. Чтобы ужесточить режим Особых лагерей, каждому арестанту выдавали номера, которые нашивали на одежду. Надзирателям было велено окликать людей только по номерам. В некоторых лагерях в качестве наказания использовались наручники. Режим Особлагов бы рассчитан на полную глухость: никто никому не пожалуется и никогда не освободится. Работа для Особлагов выбиралась как можно более тяжёлая. Заболевших арестантов и инвалидов отправляли умирать в Спасск под Карагандой. В конце 1948 года там было около 15 тысяч зэков обоего пола. При 11-часовом рабочем дне там редко кто выдерживал больше двух месяцев. Кроме того, с переездом в Особлаг почти прекращалась связь с волей — позволено было два письма в год.

Экибастузский лагерь был создан за год до нашего приезда — в 1949 году. Здесь всё было по подобию прежнего — комендант, барак придурков и очередь в карцер, только у блатных уже не было прежнего размаха. Тянулись недели, месяцы, годы, и никакого просвета не предвиделось. Мы, новоприбывшие, в основном западные украинцы, сбились в одну бригаду. Несколько дней мы считались чернорабочими, но скоро стали бригадой каменщиков. Из нашего лагеря был совершён удачный побег, а мы в это время достраивали лагерный БУР.

Глава 4. Почему терпели?

Читайте также: