Белинский сочинения державина краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Державин принадлежит к числу величайших русских поэтов, чье творчество сохранило до наших дней не только свое непреходящее историческое значение, но и живую поэтическую прелесть. Его наследие пережило и восторги современников, и годы забвения, нередко приходящего и к самым большим поэтам. Однако в том-то и сила подлинно национальных явлений литературы, что они возвращаются. Биография Державина — увлекательнейшая повесть XVIII столетия о солдате, который благодаря поэтическому гению достиг высших ступеней в государстве; повесть о человеке, одержимом многими предрассудками своего века и своего класса и вместе с тем страстно воспевшем стремление к справедливости и правде. Гаврила Романович Державин вступил в литературу уже немолодым, много повидавшим и пережившим человеком. Его стихи — итог длительных размышлений о бренности жизни, о смерти и бессмертии. Первое свое произведение Державин опубликовал в 1773 году, хотя начал писать еще во время прохождения солдатской службы. Сохранились две тетради со стихами, которые могут дать представление о раннем периоде его творчества: в них еще чувствуется влияние общепризнанных поэтов того времени — Тредиаковского и Ломоносова. В дальнейшем Державин создал и часто применял в своем творчестве определенный художественный прием, нарушая жанровую иерархию и соединяя в рамках одного произведения “высокую” и “низкую” лексику. Это вносило в его произведения определенную лексическую дисгармонию: “Прогаркни праздник сей крестьянский” (“Крестьянский праздник”). В нем смешение церковно-славянс-кой и низовой лексики, традиционно употреблявшейся в “низких” жанрах: басне, эпиграмме, комедии. Многие современники Державина считали его придворным поэтом. Но он никогда таковым не был, несмотря на все попыт: ки склонить его к этому. Державин не мог стать ручным стихотворцем, хотя бы из-за своего горячего нрава. “В правде черт”,— говорил он сам о себе. Характер заставлял его наперекор вельможам и царям говорить “истину… с улыбкой”. Обращаясь в своей оде “Фелица” к Екатерине (Фелица — от пш./ёН.х — счастливая), Державин, по словам Белинского, “соединяет патетический элемент с комическим… что есть не что иное, как умение представить жизнь в ее истине”. Ясно, что без простодушной улыбки, себе на уме, царям ничего не скажешь. А Державин говорил и умел, пусть не всегда, добиваться своего, зная, что правда на его стороне. В сознании своей правоты Державин обращался в стихах к Богу, к Высшему Судне. Для Державина Бог— первоначало, не существующее отдельно от природы; “источник жизни”, не только духовной, но и жизни в государстве. В оде “Величество Божке” он создает гимн во славу Творца, но не может не воскликнуть: Но грешных пламя и язык Да истребит десница строга! Эта мысль была почерпнута поэтом из одного из псалмов книги Давида. Под гнетом мучающих его размышлений о суде и справедливости поэт вновь и вновь развивает излюбленную тему, цитируя книгу Давида. В стихотворении “Радость о правосудии” Державин говорит: Да правый суд я покажу. Колеблемы столпы земные Законом Божьим утвержу… Поэт не раз проявляет себя в своих стихах и одах не только как гражданин, но и как “певец”. Державин стал новатором, вернее, создателем новых философских од, где человек рассматривается в глубинных связях с природой. Одна из самых могущественных сил природы — смерть: “Глотает царства алчна смерть”. В этих.произведениях появляется мысль о равенстве людей перед лицом вечности: Подите счастья прочь возможны. Вы все пременны здесь и ложны: Я в дверях вечности стою. Охватывая в воображении как бы сразу все мироздание, бездны и выси, поэт словно стремится взлететь туда, где можно дышать полно, не боясь ледяного и разреженного воздуха. Но это удавалось ему далеко не всегда. А если и удавалось, то строфы стиха были яркими и запоминающимися: “ Я червь — я Бог” было метафорой, рисующей образ самого поэта. Державин искренне полагал, что поэт призван изобразить человеческую душу, словно художник-акварелист, не отрывающий от листабумаги кисти, пока рисунок не закончен. Это удалось ему в оде “Бессмертие души”: Как червь, оставя паутину И в бабочке взяв новый вид, В лазурну воздуха равнину На крыльях o.ieuiyuiux летит, В прекрасном веселясь убранстве, С цветов садится на цветы: Так и душа небес в пространстве Не будешь ли бессмертна ты? В 1811 году Державин подвел итог теоретической части своего творчества рядом работ, главной из которых было “Рассуждение о лирической поэзии, или Об оде”. Поэт так, например, объясняет значение слова “ода”: “В новейших временах… она то же, что кантата, оратория, романс, баллада, станс или даже простая песня”. Далее Державин разъясняет такие понятия, как “вдохновение”, “высокость”, “беспорядок лирический”. Поэт пишет о композиции оды: “… восторженный ум не успевает чрезмерно быстротекущих мыслей расположить логически, поэтому ода плана не терпит”. Далее Державин рассказывает о “единстве страсти” и “разнообразии” ее одновременно, преломляя через свое понимание правило о единстве места, времени и действия. Поэт ратует за краткость оды и за ее правдоподобие, замечая, что “вымыслы истину только украшают”. Поэт поет гимн вдохновению, повторяя, что лишь оно способно “на бурные порывы чувства, высокие божественные мысли… живые лицеподобия, отважные переносы и прочие риторские украшения”. Однако очень многое из того, что Державин применял на практике, осталось недосказанным в этой статье и получило признание лишь после изучения творческого наследия автора. Осмыслив все эти моменты творческого наследия Г. Р. Державина, можно утверждать, что назначение поэта он «видел прежде всего в его посредничестве между Создателем и людьми. Представления Державина о поэзии и поэте вобрал в свое творчество великий Пушкин. Державин благословил Пушкина как прекрасное будущее России.
Свой творческий путь Г. Р. Державин завершил одой “На тленность”. Он написал ее за два дня до своей кончины. Текст оды, написанный на грифельной доске, постепенно тускнел и осыпался, подтверждая свойства “реки времени”. Но звуки его лиры все еще слышны, по-прежнему величественно и прекрасно, говоря нам о бессмертии души, об истине и Боге.
.
Сочинение на тему: Сочетание сатирических и философских начал в поэзии Г.Р. Державина
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Сочинения Державина (2): краткое содержание, описание и аннотация
Виссарион Белинский: другие книги автора
Кто написал Сочинения Державина (2)? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Сочинения Державина (2) — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Виссарион Григорьевич Белинский
Белинский, называя Державина "первым живым глаголом юной поэзии русской", пытался разобраться в истоках этого "поэтического феномена". И как личность, и как поэт Державин привлекал Белинского. Критик не раз возвращался к нему в своих трудах: в "Литературных мечтаниях" (1834), в двух больших статьях "Сочинения Державина" (1843), в цикле статей "Сочинения Александра Пушкина" (1843–1846).
Точка зрения критика на причину уникальности художественного дара поэта менялась. В статье "Литературные мечтания" он, как это ни покажется странным, соотносит демократизм и народность державинской поэзии с "невежеством" поэта. То есть с отсутствием систематических знаний и непросвещенностью в делах литературных. С некоторым недоумением Белинский пишет: "Дивное явление! Бедный дворянин, почти безграмотный, дитя по своим понятиям; неразгаданная загадка для самого себя; откуда получил он этот вещий, пророческий глагол, потрясающий сердца и восторгающий души, этот глубокий и обширный взгляд, обхватывающий природу во всей ее бесконечности, как обхватывает молодой орел мощными когтями трепещущую добычу?" И дальше, характеризуя державинские стихотворения, продолжает: "В них видна практическая философия ума русского; посему главное отличительное их свойство есть народность, народность, состоящая не в подборе мужицких слов или насильственной подделке под лад песен и сказок, но в сгибе ума русского, в русском образе взгляда на вещи. В сем отношении Державин народен в высочайшей степени Вообще надобно заметить, что его невежество было причиною его народности, которой, впрочем, он не знал цены; оно спасло его от подражательности, и он был оригинален и народен, сам не зная того. Обладай он всеобъемлющей ученостью Ломоносова – и тогда прости поэт!"
Мысль критика, вероятно, можно истолковать так: ни у кого специально не учась, Державин невольно избегнул и подражательности. Нет худа без добра! Поэт "для себя не имел никого образцом"; образцов и учителей для него попросту не существовало. И в этом его оригинальность, самобытность и сила. Так рассуждал молодой критик в своей ранней статье. Но позднее сам себя поправил. Нет, он не отказался от мысли о национальной самобытности Державина, о "природности" его дарований, благодаря которым и вся русская поэзия сделала громадный шаг к "переходу от риторики к жизни". Однако объяснил все это несколько иначе, глубже и многостороннее. В понятие таланта непременным условием включил жажду знаний и широкого образования. Критик умел быть самокритичным. Он признается: "Я однажды высказал, или, лучше сказать, повторил чужую мысль, что Державина спасло его невежество, отрекаюсь торжественно от этой мысли, как совершенно ложной; Державин не был учен, но находился под влиянием современной ему учености".Белинский так далеко простирает эту мысль, что настоятельно советует каждому молодому человеку приобщаться к "современной учености", а изучая литературу русскую, не пройти мимо великого национального поэта Державина. Он пишет: "Я поставил бы долгом и обязанностью всякому юноше не только прочесть, даже изучить Державина, как великий факт в истории русской литературы, языка и эстетического образования общества".
Белинский, называя Державина "первым живым глаголом юной поэзии русской", пытался разобраться в истоках этого "поэтического феномена". И как личность, и как поэт Державин привлекал Белинского. Критик не раз возвращался к нему в своих трудах: в "Литературных мечтаниях" (1834), в двух больших статьях "Сочинения Державина" (1843), в цикле статей "Сочинения Александра Пушкина" (1843–1846).
Точка зрения критика на причину уникальности художественного дара поэта менялась. В статье "Литературные мечтания" он, как это ни покажется странным, соотносит демократизм и народность державинской поэзии с "невежеством" поэта. То есть с отсутствием систематических знаний и непросвещенностью в делах литературных. С некоторым недоумением Белинский пишет: "Дивное явление! Бедный дворянин, почти безграмотный, дитя по своим понятиям; неразгаданная загадка для самого себя; откуда получил он этот вещий, пророческий глагол, потрясающий сердца и восторгающий души, этот глубокий и обширный взгляд, обхватывающий природу во всей ее бесконечности, как обхватывает молодой орел мощными когтями трепещущую добычу?" И дальше, характеризуя державинские стихотворения, продолжает: "В них видна практическая философия ума русского; посему главное отличительное их свойство есть народность, народность, состоящая не в подборе мужицких слов или насильственной подделке под лад песен и сказок, но в сгибе ума русского, в русском образе взгляда на вещи. В сем отношении Державин народен в высочайшей степени Вообще надобно заметить, что его невежество было причиною его народности, которой, впрочем, он не знал цены; оно спасло его от подражательности, и он был оригинален и народен, сам не зная того. Обладай он всеобъемлющей ученостью Ломоносова – и тогда прости поэт!"
Мысль критика, вероятно, можно истолковать так: ни у кого специально не учась, Державин невольно избегнул и подражательности. Нет худа без добра! Поэт "для себя не имел никого образцом"; образцов и учителей для него попросту не существовало. И в этом его оригинальность, самобытность и сила. Так рассуждал молодой критик в своей ранней статье. Но позднее сам себя поправил. Нет, он не отказался от мысли о национальной самобытности Державина, о "природности" его дарований, благодаря которым и вся русская поэзия сделала громадный шаг к "переходу от риторики к жизни". Однако объяснил все это несколько иначе, глубже и многостороннее. В понятие таланта непременным условием включил жажду знаний и широкого образования. Критик умел быть самокритичным. Он признается: "Я однажды высказал, или, лучше сказать, повторил чужую мысль, что Державина спасло его невежество, отрекаюсь торжественно от этой мысли, как совершенно ложной; Державин не был учен, но находился под влиянием современной ему учености".
Белинский так далеко простирает эту мысль, что настоятельно советует каждому молодому человеку приобщаться к "современной учености", а изучая литературу русскую, не пройти мимо великого национального поэта Державина. Он пишет: "Я поставил бы долгом и обязанностью всякому юноше не только прочесть, даже изучить Державина, как великий факт в истории русской литературы, языка и эстетического образования общества".
Читайте также: