Владимир григорьевич гнеушев патриот своей страны реферат

Обновлено: 05.07.2024

5 августа исполнилось 9 дней, как не стало Владимира Григорьевича Гнеушева. Ушел из жизни известный ставропольский и российский поэт и писатель. Человек с большой буквы. Ушла целая эпоха – эпоха мужества и социальной справедливости, эпоха искренней дружбы, эпоха верности и любви не только к великому Отечеству, но и к женщине, матери и малой родине. Все это присутствует в его стихах и прозе. И не просто присутствует, а составляет главное содержание всех его 30 книг, вышедших в различных издательствах России – от Ставрополя до Ленинграда и Москвы.

Похоронен Владимир Григорьевич в Москве на Николо-Архангельском кладбище в Новокосино. Хотя практически вся его жизнь была связана со Ставропольем. Здесь, в степном и полынном селе с загадочным ногайским названием Кевсала, что в Ипатовском районе, он и родился в 1927 году 2 октября. С шести лет стал беспризорником. Воспитывался в детдомах и на улице. Периодически учился в школах, а позднее органами НКВД был направлен в железнодорожное училище в г. Минеральные Воды, окончить которое не удалось из-за наступления немецкой армии на Северный Кавказ. После изгнания оккупантов работал в колхозе, а затем в Ставрополе на электростанции – слесарем. В

Гнеушев был не только настоящим поэтом и писателем, создавшим целый ряд достойных произведений. Он был больше, чем поэт. Он был настоящим Гражданином и Учителем. Каждый из нас, кто хоть как-то соприкасался с этим человеком, получал ощутимый заряд энергии, знаний и идейной убежденности.

А еще мне вспоминается такой эпизод из тех же далеких шестидесятых. Мне довелось побывать в ту пору в Кисловодском городском театре на вечере поэзии и слушать Роберта Рождественского и Владимира Гнеушева, выступавших, как говорится, на равных. Для нас, молодых тогда ставропольцев, конечно же, было здорово, что наш земляк Владимир Гнеушев утверждается на сцене рядом с уже известным московским поэтом и награждается такими же бурными аплодисментами. Потому что каждое его слово попадало точно в цель. А когда поэт обращался к залу, мне казалось, он обращается ко мне, к каждому из нас:

Мы землю роем, красим крыши ржавые,

мы на шаландах ставим паруса

и песнями Булата Окуджавы

испытываем наши голоса.

Светлая ему память! Царство небесное! И пусть будет пухом тебе земля, дорогой Владимир Григорьевич!

Ставропольская краевая библиотека для молодежи имени В. И. Слядневой

1927 г.- 2011г.

Владимир Григорьевич Гнеушев родился в селе Кевсала Ипатовского района. Рано остался без родителей, беспризорничал и временами воспитывался в детских домах. Подростком был определен в Минераловодское железнодорожное училище, но не успел закончить его по причине нагрянувшей немецкой оккупации в 1942 году. С большими ухищрениями пробрался по занятой немцами территории в родное село и там пережил оккупацию. Работал в колхозе практически по всем специальностям, от комбайновой волокуши до конного вестового. Жил на конюшне, где зимой было тепло от лошадей, питался тем, что перепадало от колхоза и от добрых людей.

После оккупации продолжал некоторое время работать в колхозе, затем уехал в Ставрополь, работал помощником слесаря на Ставропольской городской электростанции.

С 1944 года по 1951 год служил в рядах Советской Армии и Военно-Морского Флота. Демобилизовался, уже имея почти среднее образование и билет студента Литературного института имени Горького в Москве, куда поступил заочно, дослуживая в Ленинграде, по рекомендации Ленинградского отделения Союза писателей. Окончил его в 1955 году.

Владимир Гнеушев является членом союза писателей России, последние годы жил в Москве.

Произведения В. Г. Гнеушева:

Гнеушев, В. Было время: стихи / В. Гнеушев // Ставрополье. – 1991. – N 3. – С. 72.

Гнеушев, В. Вышел на дорогу наклонную: стихи / В. Гнеушев // Лит. Ставрополь. – 1988. – С. 188.

Гнеушев, В. Дорога на перевал / В. Гнеушев. – Ставрополь: Кн. изд-во. – 1977. – 222 с.

Гнеушев, В. Из лирической тетради: стихи / В. Гнеушев // Ставроп. правда. – 1982. – 19 дек. – С. 3.

Гнеушев, В. Кресты и пьедесталы: лирические стихотворения, поэма / В. Гнеушев. – Ставрополь: Кн. изд-во. – 1990. – 223 с.

Гнеушев, В. Навеки в памяти: заметки писателя / В. Гнеушев // Ставроп. правда. – 1983. – 9 мая. – С. 3.

Гнеушев, В. Над озером чаечка вьется…: стихи / В. Гнеушев. – Ставрополь: Литературный фонд России, 1999. – 47 с. – (Писатель и эпоха. XX век. Библиотека писателей Ставрополья для школьников).

Гнеушев, В. Отцы и мертвецы: стихи / В. Гнеушев // Ставрополье. – 1988. – N 6. – С. 77 – 84.

Гнеушев, В. Поэзия / В. Гнеушев // Лит. Ставрополье. – 2005. – N 2. – С. 5 – 10.

Гнеушев, В. Южные города / В. Гнеушев. – Ставрополь: Кн. изд-во. -1982. – 237 с.

Литература о жизни и творчестве В. Г. Гнеушева:

Владимир Гнеушев / Л. П. Егорова // История литературы Ставрополья. XX ВЕК, 2013. — С. 417 — 440.

Марьевский, Н. Стихи забытого поэта / Н. Марьевский // Веч. Ставрополь. — 2012. — № 136, 28 июля. — С. 2.

Мир светлый и поэтичный: [к 75-летию со дня рождения В. Г. Гнеушева] / Е. Егорова // Ставропольский хронограф, 2002. – С. 161 – 169.

Попутько, А. За мною один флаг: [о жизненном и творческом пути поэта В. Гнеушева] / А. Попутько // Ставроп. правда. – 2002. – 1 окт. – С. 3.

Белоусов, В. Якорей не бросать, Володя! / В. Белоусов // Ставроп. правда. – 1997. – 25 сент. – С. 3.

В. Гнеушев имеет семь правительственных наград; член Союза писателей СССР, автор 16 поэтических и 10 прозаических книг, вышедших в Москве, Ленинграде, Ставрополе.

ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК

В художественно воплощенной автобиографии Владимир Гнеушев так пишет о своем детстве, проходившем вначале в родном ставропольском селе Кевсалы, а затем в бродяжничестве по всей земле, где только приглянется.

Далее следует рассказ, который современные дети восприняли бы как выдуманную страшилку, но это доподлинная быль.

Одноногий объездчик дядя Емельян однажды остерег мать мальчишки:

«- Ты не дюже отпускай Володьку от себя. По крайности дома пусть сидит, покуда мы шайку от села отгоним.

– Какую шайку? – испуганно спросила мать и покрепче сжала мою руку. – Вы же ее в милицию сдали, дядя Емельян.

– То одна была, а нынче другая. Покуда кукуруза стоять будет, она не уйдет. Как бы не съели парня.

Ужас охватил маму, а через нее и меня. Слухом о людоедстве пользовались в тот год многие, и наверняка не без основания, но чтобы оно подошло так близко…

Наверно, счастье не кончается
в кругу привычных нам примет…
пока волна во мгле качается
и кораблей плывущих свет,
пока над нами солнце кружится
и, душу гулко веселя,
в прибойной пене, точно в кружевце,
всплывает милая земля.

Поэт полемизирует с воображаемым оппонентом, приверженцем размеренного, бескрылого существования:

Летят снега
над гонными лугами,
дожди по тротуарам бьют в ночи.
Ведите жизнь
на солнечное пламя, а не к дрожащей
капельке свечи.

Устремленность к высокому, незаземленному, братская солидарность со всеми живущими на земле, священная память о тех, кто в боях с врагом отстаивал свободу и счастье трудиться на ней, – доминирующие мотивы лирики Владимира Гнеушева. А когда рамки лирического стихотворения становятся тесными для масштаба творческого замысла, он берет в руки перо прозаика и публициста.

Писатель постоянно прислушивается к пульсу времени, чутко улавливает движение в общественном сознании. Так, им было безошибочно понято стремление соотечественников в новых социальных условиях переосмыслить свою историю. Трагические судьбы казачьих родов в начале прошлого

Работать, понимая кое-что.
С утра в реке сверкающей купаться.
И верить, что тебе еще не сто,
хотя уже, конечно, и не двадцать.

Жизнь продолжается. И верится, никогда не потускнеют ее краски для человека с очарованным сердцем.

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ МОГИКАН

2 октября 2011 года старейшему ставропольскому журналисту, поэту, писателю, драматургу Владимиру Григорьевичу Гнеушеву, который последние годы жил в Москве, исполнилось бы 84 года. В публикуемых сегодня автобиографических заметках он сам рассказывает о своей непростой судьбе и творчестве.

Малая моя родина - Ставрополье, Ипатовский район, село Кевсала, где я появился на свет 2 октября 1927 года.

В тридцать третьем году помню себя пухлым от голода, но тогда я еще жил с мамой, она и спасла меня от смерти, подворовывая ночью в степи кукурузу, которая уже достигала восковой спелости. У меня шатались зубы, поэтому она жевала кукурузу сама, заматывала в тряпочку и давала мне высасывать то, что там находилось.

Так прошло еще года два, я уже ходил в школу. Учился неровно, но, едва научившись читать, стал активным посетителем хилой по тем временам школьной библиотеки. Детство заканчивалось. И, минуя юность, начиналась вполне взрослая жизнь, едва помещаясь между школой и работой в колхозе. Однажды в начале осени мама сказала:

- Сынок, вот получила я письмо от твоего отца. Он хочет, чтобы ты приехал жить у него. Ты видишь, как нам сейчас трудно. Может, и правда лучше будет, если я тебя на время к нему отвезу? Поживешь в городе, осмотришься, специальность какую заработаешь. А тогда и домой вернешься. Грамотному жить легче.

Отец мой, красный комиссар в Гражданскую войну, а до этого - учащийся семинарии, к описываемому времени окончил Ставропольскую совпартшколу и Институт красной профессуры в Москве, работал в городе Зернограде Ростовской области, возглавляя там районную газету. У него была другая семья. И ждала меня в ней другая жизнь, полная недетских обид, приведшая к пожизненному одиночеству.

У отца жил периодически, когда ловила меня милиция и привозила в Сальск, куда перевели отца - так же в районную газету. Когда надоело бродяжничество, стал по путевке НКВД учащимся Минераловодского железнодорожного училища. Проучился год. Шла война, нас распустили. Я пробрался на родину и оккупацию пережил там. Потом снова работал в колхозе, то на комбайне, то конным вестовым, а когда произошло выселение карачаевского народа, и с равнины стали посылать в аулы группы населения русского, чтобы избежать мародерства, то в одну из таких групп включили и меня в качестве единственного мужчины. Кевсалян поселили в ауле Сары-Тюз. Меня назначили дневным пастухом и ночным извозчиком. Днем я пас обобществленных коров, а по ночам на быках возил уголь со станции Джегута.

Семь лет воинской службы прокомментирую коротко. Участник Великой Отечественной войны. Участник борьбы с бандитизмом. Трехмесячная госпитальная тоска в германском городе Лигниц - ныне польский Легнице. Затем пять лет военного флота с дальними и ближними плаваниями. После демобилизация в пятьдесят первом году - Литературный институт имени Горького в Москве.

Своеобразным памятником тому литературному братству и личным успехом считаю издание под моей редакцией сборника стихов членов объединения, который и нынче не стыдно показать любителям поэзии, как свидетельство нравственного здоровья и духовной чистоты молодежи нашего времени.

- Поживешь в общежитии. Впрочем, ты ведь разъездной. Ничего другого тебе и не нужно.

Так я снова очутился в Москве, где только через десять лет обрел новую семью, все это время обретаясь в коммуналке. Но, как провидчески сказал Виктор Михайлович, ничего другого тогда мне и не нужно было. Я много работал. Из журнала ушел, не поладив с редактором.

Я стал свободным художником. Это часто означало: черствый хлеб, размоченный в кружке со сладким чаем без заварки, пир горой с друзьями после росписи в гонорарной ведомости.

Я ездил, компенсируя отсутствие зарплаты командировочными расходами, жадно вглядываясь в поистине странную русскую жизнь, полную добра и неизвестности. Но душа моя была там, на родном Ставрополье, среди шепотливых речек, пахнущих сырой прелью глубоких степных балок, поросших диким терновником, в сизом мареве прикаспийской жары.

Я уже задумал серию книг, в которых подробно, но не скучно хотел написать о людях моей земли, роднее которых у меня не было. Хватит болтаться, как цветок в проруби, подумал я, подбивая подушку под проснувшуюся голову. Довольно тратить бесценное время, перебиваясь с воды на квас. Забыть грезы о романах.

Короче говоря, я пришел к мысли о повествовании в реальном времени, с живыми людьми и в убедительных деталях. Для этого в большой степени надо было самому пребывать в описываемых условиях. Желательно - активно. Документально-художественная проза.

С огромным уважением и непреходящей благодарностью всегда думал и ныне вспоминаю уже ушедшего из жизни моего друга и соавтора Андрея Лаврентьевича Попутько. Без преувеличения можно сказать, что трех томов подробностей героической высокогорной битвы за Кавказ читатель никогда не увидел бы, не будь в нашей общей работе его опыта организационного порядка, близости к властным структурам нашего общества, братской любви к фронтовикам - мертвым и живым. Как бы третьим соавтором этих книг я хотел бы назвать и еще одного человека - Николая Михайловича Лыжина, бывшего первого секретаря Карачаево-Черкесского обкома КПСС. Его воля и энергия, возмужавшие в бытность подпольного руководства Брестским обкомом комсомола, пригодились как нельзя лучше и в легальном общении с тысячными отрядами молодежи мирного времени.

Светлой памяти журналиста и писателя Владимира Гнеушева.

Мы землю роем, красим крыши ржавые,
мы на шаландах ставим паруса
и песнями Булата Окуджавы
испытываем наши голоса…

Светлая ему память! Царство небесное! И пусть будет пухом тебе земля, дорогой Владимир Григорьевич!

Антропологическая проблематика в исторических и литературных источниках Ставрополья. Хрестоматия. Часть 1: поэзия. Ставрополь, 2009.

Владимир Григорьевич Гнеушев — уроженец Ставропольского края. Подростком начал трудовую жизнь. Во время Отечественной войны служил на кораблях Военно-Морского флота.

После окончания Московского Литературного института имени Горького работал в комсомольской печати в Ставрополе и Москве.

В.Г. Гнеушев — лауреат премии Союза журналистов СССР, автор пятнадцати поэтических сборников и книг. Член Союза писателей СССР.

Попутько Андрей Лаврентьевич родился в Донецкой области. Из Харьковского педагогического института ушел на фронт и был в действующей армии до конца Отечественной войны.

Тайна Марухского ледника

Перед вами пройдут картины потрясающей битвы в заоблачных высотах Кавказа, совершенно не похожей на все те, которые имели место на других фронтах Великой Отечественной войны.

Каждый прочитавший книгу, проникнется глубоким уважением к бессмертной памяти тех, кто в неравных боях погиб на перевалах, кто умирал от голода и ран, но сделал все, что было в его человеческих силах, чтобы отстоять родную землю.

Обстановка в 1942 году была очень тяжелой. Летом враг начал свой стремительный натиск на Кавказ.

На перевалах Главного Кавказского хребта у нас не было организовано достаточно крепкой обороны. Да и многие из нас считали, что осенью и особенно зимой перевалы Кавказского хребта недоступны для противника. Мы не предполагали, что немцы рискнут на такой отчаянный шаг — перейти перевалы. Поэтому штаб фронта основные силы 46-й армии сосредоточил на обороне Черноморского побережья.

Захлебнувшись под Туапсе и Новороссийском, враг все же пошел на риск, решив прорваться к морю через перевалы Главного Кавказского хребта.

Каждый из нас в те грозные дни отдавал себе отчет в том, какова его ответственность за судьбу Кавказа, да и не только Кавказа. Войскам Закавказского фронта была поставлена задача: принять срочные, героические меры, чтобы остановить врага на перевалах.

Памятник защитникам Марухского перевала

Я вспоминаю, как на перевалы мы провожали полки 394-й стрелковой дивизии — 810, 808 и 815-й. Мы все понимали, на какое трудное и опасное дело они идут. И хотя мне не легко вспоминать сейчас поименно многих командиров, и тем более бойцов, я знаю, что воевали они отлично, что до конца выполнили свой долг перед Родиной — и те, которые погибли, как храбрецы, и те, кто, пройдя все тернистые дороги войны, остались в живых и продолжают прославлять Отчизну теперь уже славным трудом. Когда сейчас я читаю фамилии командиров и политработников полков и батальонов — майоров Смирнова, Титова, Коваленко, Васильева, капитана Татирашвили, капитана Плиева, старшего лейтенанта Рухадзе, лейтенанта Свистильниченко, старших лейтенантов Окунева и Орехова, лейтенантов Малюгина, Дудина, Гаевского, Глухова, младшего лейтенанта Толкачева, - я вспоминаю не лица их. Это почти невозможно. Я вспоминаю холодный нагорный воздух осени 1942 года, дикие скалы, осыпи и ледники, темные и тревожные ночи обороны, прорезаемые трассирующими пулями, и тот молодой порыв, который вел вперед и тех, кого я назвал, и кто не назван, но воевал и мерз на ледниках, проваливался в трещины, навеки исчезал подо льдом и снегом, чтобы не потухло солнце для людей. Я, старый генерал, склоняю голову перед памятью погибших и крепко жму руку тем из многих командиров и солдат, кто сейчас живет и честно трудится на благо Родины.

И.В. Тюленев, генерал армии, бывший командующий Закавказским фронтом

Источник: Гнеушев В.Г. Попутько А.Л. Тайна Марухского ледника. - М., 1987. - 496 с.

Читайте также: