Свиридов и пушкин реферат

Обновлено: 07.07.2024

Георгий Васильевич Свиридов родился 3 декабря 1915 года в маленьком городке Фатеже, расположенном в степной Курской губернии. Отец Свиридова был крестьянином. В начале революции он вступил в Коммунистическую партию и в 1919 году погиб, защищая советскую власть.

С девяти лет Георгий Свиридов жил в Курске. Здесь он стал учиться играть на рояле. Но вскоре занятия прекратились гораздо больше, чем рояль, юного любителя музыки привлекала балалайка. Свиридов выучился играть на ней и поступил в самодеятельный оркестр русских народных инструментов.

В 1929 году он поступил в класс фортепиано местной, музыкальной школы. Через три года Свиридов окончил школу и приехал в Ленинград, чтобы продолжить занятия музыкой. Он начал учиться на фортепианном отделении Центрального музыкального техникума.

Удивительно простые, близкие традициям русской музыки, и вместе с тем самобытные, оригинальные пушкинские романсы Свиридова сразу полюбились и исполнителям, и слушателям.

В 1936 году Свиридов поступил в Ленинградскую консерваторию, где стал учеником Д. Д. Шостаковича. Начались годы упорного, напряженного труда, овладения композиторским мастерством. Он стал осваивать разные стили, пробовать свои силы в различных видах музыки – Свиридов сочинил в консерваторские годы скрипичную и фортепианную сонаты, Первую симфонию, Симфонию для струнного оркестра.

В июне 1941 года Свиридов закончил консерваторию. В первые же дни Великой Отечественной войны он был зачислен курсантом военного училища, но вскоре демобилизовался по состоянию здоровья.

Свиридов много работает в театре и кино. Этот опыт помог ему в создании новых крупных сочинений, которые появились в начале 1950-х годов.

Четко обозначилась основная линия творчества композитора – создание вокальной музыки, хотя инструментальные произведения не исчезают из сферы его интересов. Поначалу в творчестве Свиридова преобладали камерные жанры – песня, романс; но постепенно он переходит к более крупным формам, в частности к ораториям. И каждое его произведение отмечено одухотворенностью.

Эти произведения, безусловно, зрелые, отмеченные высоким профессионализмом, наполненные поэтическими образами. Что касается стиля, то в них стала ярче, рельефнее выделяться городская песенная струя.

Словно вещий Баян, не спеша, композитор разворачивает перед нами эту жизнь, показывая различные ее грани. Он рассказывает увлеченно, живо и вместе с тем строго, возвышенно, с объективной сдержанностью летописца.

В семи песнях единая драматическая линия с кульминацией и итогом. Причем итог – яркая народная сцена, оптимистическая по характеру.

Чуткое постижение народно-песенного материала позволило композитору создать и особую гармоническую структуру музыкального сопровождения, которое своей емкостью, выразительностью равноценно основной мелодической линии и способствует выявлению смысла, содержания всего целого.

В своем позднем периоде творчества Свиридов словно синтезирует гармонию бытия и тонкость чувств, что создает какую-то еще более невесомую одухотворенность и возвышенность.

Свиридов несет свое понимание народного, в котором так естественно соединены чистота и целомудрие чувств, удаль и грубоватый, крепкий юмор. Народная жизнь черпает мудрость и силу в природе, сама являясь ее частью.

Так, постепенно, вырисовывается основной путь Свиридова – от молодой пылкости через трудные проблемы к философской ясности и просветленности, но везде Свиридов возвышен и герой его велик и красив, всегда Свиридов подчеркивает самое лучшее и высокое в человеке, все патетически приподнято у него!

В современной музыке все больше усложняется музыкальный язык, обостряется диссонантность звучаний. Потому Свиридовская кажущаяся простота в сочетании с новыми интонациями, порождая ясность мысли, прозрачность звучания, кажется особенно ценной. Поиски композитора именно в этом направлении снискали глубокое чувство признательности художнику – за внимание к тому, что есть лучшее в нашем национальном искусстве, в русской народно-песенной стихии.

За большие заслуги в области развития советской музыки Г.В. Свиридову присвоены звания народного артиста СССР, Героя Социалистического Труда. Он лауреат Ленинской и Государственной премий СССР.

Умер Георгий Васильевич летом 1997 года в Санкт-Петербурге.

Характеристика вокально-ораториального жанра

Свиридов занимает в русской музыке XX века очень своеобычное место, голос его неповторим, существенно отличен от других музыкантов-современников. Свиридов раскрылся во всей оригинальности своего дара главным образом как автор вокальной музыки – романсов, хоров, ораторий. В этом жанровом предпочтении он явно шел против течения, выдвинув на первый план чисто песенную природу творчества в противовес сложной волне инструментализма, богато представленного в музыке лучших советских мастеров. Произведения Свиридова прежде всего поют. Они легко доступны кругу непосвященных. В тяготении к музыке распетого слова он прямой продолжатель традиции Глинки – Мусоргского, одной из самых демократичных в русском искусстве прошлого.

Именно благодаря Свиридову широко развернулось движение ораториального жанра в советской музыке 50 – 70-х гг., жанра, в котором он своего рода первооткрыватель, вдохнувший в него свежие идеи. Жанр оратории для Свиридова – концентрированное выражение напряженной мысли о Родине, о пережитых событиях отечественной истории, мысли, выраженной в нерасторжимом единстве музыки и самой высокой классической поэзии. В центре его ораториальных исканий – серия музыкальных антологий-портретов выдающихся поэтов: Есенин, Маяковский, Пушкин, Блок, Пастернак. К ораториям-портретам примыкают и сольно-песенные антологии, в каждой из которых собраны самые характерные стихи любимых им поэтов: Бернса, Есенина, Исаакяна. Так возникла в советской музыке свиридовская традиция песенно-ораториальных монументов крупнейшим поэтам-классикам.

Столь же заражающей оказалась другая ценная традиция, вызванная к жизни инициативой Свиридова: оратория фольклорного типа в виде венка народных песен, обогащенных фантазией современного художника и сомкнутых в цельное вокально-симфоническое полотно.

И еще в одном важном направлении композитор движется против течения – в сфере музыкально-выразительных средств: в век непрерывного усложнения гармонических, тембровых, полифонических средств Свиридов не боится быть до крайности простым и ясным, иногда доходя в этом упрощении до своего рода полемических преувеличений. Порой кажется, что в его музыке воздействует только вокальная мелодия, поддержанная аскетическим аккордовым пятном или звенящим органным пунктом. Никаких контрапунктических комбинаций, наложений, имитаций, сложных модуляционных планов. Только впечатляющий пластичный распев или декламационно-речевая фраза, неразрывно слитые со словом, с поэтической мыслью.

Почерк Свиридова ярко самобытен, он безошибочно угадывается с первых же тактов, с нескольких звуков – касается ли это мелодии, гармонии или фактуры. Такие общие приметы стиля, как национальное своеобразие во всех его проявлениях или опора на классические традиции, получают у него индивидуальное претворение.

Прежде всего бросается в глаза и поражает удивительное самоограничение в выборе средств музыкальной выразительности при безошибочно точном их применении, создающее впечатление афористичности высказывания.

Возникает та новая высокая простота, которая является следствием переработанной сложности икажется на фоне современного музыкального творчества парадоксальной, загадочной. Во многом она создается с помощью необычного сочетания и органического слияния разнородных, иногда далеких стилистических признаков, благодаря повышенной концентрации выразительных деталей, порознь элементарных, но в совокупности вызывающих ощущение неисчерпаемого богатства.

Почти в любом из сочинений Свиридова сказываются результаты скрещивания романсовости и песенности, которое происходит на основе и при постоянном преобладании последней. От романса идет повышенная чуткость к слову, интонации, мгновенность реакции на изменения в тексте, гибкость переходов, тонкая нюансировка – одним словом, тенденция к индивидуализации, детализации музыкального языка. С ним же связаны и тяга к интеллектуальной лирике, к философичности, внимание к психологическому началу. Но все это перекрывается и поглощается – хотя и не до исчезновения – тенденцией к обобщению, мощной эпической струей, демократизмом – качествами, идущими от песни.

Разнородность истоков материала, глубина вертикального ряда их пластов вскрывают природу интонационного богатства музыки оратории, что легче всего просматривается сквозь призму жанрового состава музыкального материала. Какие жанры претворены в оратории? Какие новые возможности художественной выразительности открывает здесь для себя Свиридов?

Специфическая выразительность многих страниц оратории связана с еще одной жанровой линией – декламацией. Именно она накладывает своеобразный отпечаток на музыку сочинения. Свойственная Свиридову интонационная значительность мелодической речи получила в оратории сильнейшие новые стимулы от поэзии Маяковского. Характерные особенности стиха Маяковского – повышенная интонационная динамика, вызывающая разбивку на подстрочия, сложные строфические ритмы, диалогическая форма, внутренняя смысловая драматургия развития мысли – обусловлены его разговорной природой.

Свиридов точно услышал и чутко отреагировал на интонационное напряжение стихотворений Маяковского, воспринял их поэтическую форму (диалогические переключения) и активность такой стихотворной композиции перенес в музыку. Смысловой драматургией стихов Маяковского продиктовано в оратории устремленное вперед векторное развитие музыкальных форм отдельных частей. Но, отмечая органичность контактов стихотворной основы оратории и ее музыки, чуткость композитора к выразительным стилистическим свойствам поэзии Маяковского, необходимо представлять себе рубеж, очерчивающий пределы контактов музыки и слова. Этот рубеж определен разными возможностями словесного и музыкального решения художественных образов. Но, кроме того, в стилистике Маяковского содержатся моменты, которые не могут быть отражены средствами языка музыки. Например – максимальная конкретность, точность словесных понятий; внутренняя дробность стиха, где подчас, особенно благодаря разбивке на подстрочия, звучит отдельно каждое слово. Неуловима музыкой игра метафорами, столь характерная для поэта, составляющая иногда смысл произведения, основу композиции и рифмы. Не поддается воссозданию в музыке изящество его словотворчества, смысл неологизмов. Все это должно было остаться и осталось за пределами музыки.

И, кроме того, в системе стиля Свиридова, не изменяющей в оратории своих основных свойств, перестраивается интонационно-ритмический пульс многих стихотворных форм Маяковского, структура фразировки, композиция целого. Самое ценное качество стиля композитора – его мелодико-песенная основа – исключает точное следование за дробной интонацией Маяковского. Поэтому Свиридов не идет по пути исключительно речитативного озвучивания поэтических первообразов. Основой музыки остается песенность, но интонационный материал во многих случаях становится более острым, напряженным, мотивы – лаконичными, разделяемыми частыми паузами, более прерывистыми. В воссоединении мелодической распевности, закругленных, цельных, широких по дыханию линий и интонационной дифференцированности речитатива концентрируются самые ценные художественные находки композитора, вскрывается своеобразие музыки оратории.

И, наконец, Свиридов вводит в ораторию ряд звукоизобразительных приемов. Обычно редко прибегая к конкретной иллюстративности, композитор не только многообразно пользуется здесь возможностями звуковой конкретизации действия, но и придает им большое значение в структуре художественных образов оратории. Особенно в первых двух частях, где звукоизобразительность (фанфары, выстрелы, шаги и т. д.) создает максимальное правдоподобие звучания. Звукоизобразительность, безусловно, не вступает в процесс синтеза с основными жанровыми пластами сочинения, поскольку это музыкальный прием иного порядка, но обогащает характеристику образов дополнительными штрихами, снабжает их активным фоном.

В переплетении и слиянии субъективного с объективным, личного с общенародным, лирики с эпосом и жанром и раскрывается в поэме ее философская идея.

Очевидно, неизменное присутствие в музыке личного начала и наличие лирического героя стали причиной того, что Свиридов назвал свое произведение не ораторией или кантатой, а поэмой. Это обозначение говорит и о другом – о единстве целого, достигаемом благодаря внутренней связи всех частей, которая основана на последовательном развитии не сюжета, а темы и идеи произведения.

Свиридов поднимает широкие пласты русской песенности: крестьянской (старой и новой), городской, частично солдатской. Но стиль его музыки остается единым как внутри каждой отдельной части, так и на протяжении всего цикла. Попевки одного и того же типа встречаются в разных частях. Это не традиционные лейтмотивы, а скорее родственные интонационные образования, зерна, которые в новых условиях каждый раз дают новые ростки, побеги. Можно выделить две основные группы таких интонаций. Одна – лирические попевки в миноре, опирающиеся на тоническую квинту и опевающие ее или основанные на плавном нисходящем движении от четвертой ступени к тонике. Они встречаются в первой, третьей, седьмой, девятой частях.

В целом поэма Свиридова — оригинальное, необычное по жанру произведение. Это не традиционная оратория, поскольку в ней нет сюжета, драматического действия без сцены. Это и не традиционная кантата, поскольку цикл объединен образом одного героя.

Необычно также отсутствие в произведении с участием с оркестром сколько-нибудь развитых, самостоятельных по значению симфонических эпизодов. Такого жанра - многочастной вокально-симфонической поэмы раньше фактически не существовало.

Свою работу мы посвящаем нашей маме, более сорока лет преподававшей русский язык и литературу в школе, научившей нас бережно относиться к литературному тексту и читать “между строк”.

Одним из примеров такого подхода к изучению литературного произведения является знакомство с музыкальными иллюстрациями Г.В.Свиридова к повести А.С.Пушкина “Метель”.

Этот материал можно использовать в подготовке интегрированных уроков литературы и музыки.

Большинство записей музыкальных иллюстраций Г.Свиридова звучат в такой последовательности:

Тройка
Вальс
Весна и осень
Романс
Пастораль
Военный марш
Венчание
Отзвуки вальса
Зимняя дорога

В учебнике Г.П. Сергеевой “Музыка” 6 класс дается разбор этого произведения в традиционной последовательности.

А мы в своей работе взяли за основу видеозапись выступления Большого симфонического оркестра под управлением В. Федосеева в концертном зале имени П.И. Чайковского (запись 2005 года), т.к. считаем, что интерпретация В. Федосеева (а именно-определенный порядок номеров) наиболее достоверно раскрывает замысел Пушкина:

Тройка
Пастораль
Вальс
Венчание
Марш
Весна и осень
Романс
Отзвуки вальса
Зимняя дорога

Уже в начале статьи мы обратили внимание на две неточности – Г.П. Сергеева пишет, что “события в повести Пушкина происходят в начале 19 века, в 1811–1812 годах…”. А теперь обратимся к А.С. Пушкину. События повести начинается в конце 1811 года, Владимир погиб в 1812 году, а в конце повести Бурмин говорит Марье Гавриловне: “… смерть и три года сетований…”. Следовательно, действие повести заканчивается в 1815 году (а не в 1812 году!). Кроме того, Г.В. Свиридовым написано девять музыкальных иллюстраций, а не семь, как пишет Г.П. Сергеева. Пьесы “Отзвуки вальса” и “Зимняя дорога” несут большую смысловую нагрузку и играют важную роль в раскрытии содержания и идеи повети А.С. Пушкина.

Мы не согласны с тем, что в учебнике пьесы “Тройка”, “Весна и осень”, “Пастораль” описываются лишь как картины природы, “Вальс” и “Романс” – бытовые жанры, “Марш” – только как образ героев России.

Мы хотим высказать свою точку зрения, свои мысли о Музыкальных иллюстрациях Г.В. Свиридова к повести А.С. Пушкина “Метель”.

Давайте вспомним, что такое иллюстрация? Это изображение написанного словами. Художественная иллюстрация – это картина, которую можно увидеть глазами. Музыкальная иллюстрация – это картина, которую можно “увидеть” (услышать – представить) ушами и прочувствовать сердцем.

Открывает цикл музыкальных иллюстраций пьеса “Тройка”. Г.П. Сергеева предлагает ученикам прочитать отрывки из повести Пушкина, рисующие, как Владимир и Бурмин волею судьбы в один и тот же вечер стали заложниками метели. Но, как нам кажется, музыка Свиридова рассказывает вовсе не о капризах природы. Этот номер иллюстрирует эпиграф к повести:

Кони мчатся по буграм
Топчут снег глубокой…
Вот, в сторонке божий храм
Виден одинокий…
Вдруг метелица кругом;
Снег валит клоками;
Черный вран, свистя крылом,
Вьется над санями;
Вещий стон гласит печаль!
Кони торопливы
Чутко смотрят в темну даль,
Воздымая гривы…
(Жуковский)

Настроение, душевные порывы этой музыки замечательно переданы в отрывке произведения еще одного великого русского классика Николая Васильевича Гоголя:

“И какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда; “черт побери все!” – его ли душе не любить ее? Ее ли не любить, когда в ней слышится что-то восторженно чудное? Кажется, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит: летят версты, летят навстречу купцы на облучках своих кибиток, летит с обеих сторон лес с темными строями елей и сосен, с топорным стуком и вороньим криком, летит вся дорога невесть куда в пропадающую далью, и что-то страшное заключено в сем быстром мельканье, где не успевает означиться пропадающий предмет, – только небо над головою, да легкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны.

Эх, тройка! Птица тройка, кто тебя выдумал? Знать у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем – гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи”.

Этот литературный отрывок и музыка Свиридова дают характеристику русской души, русского характера. У русского человека чувства почти всегда берут верх над рассудком, и “виновница” всех произошедших в повести событий вовсе не метель, а именно эта черта характера. Поэтому события, описанные в повести так нам близки и понятны. Созвучны они и строкам барда Александра Розенбаума:

“Любить, так любить.
Гулять, так гулять.
Стрелять, так стрелять…”

Второй номер этой сюиты называется “Пастораль”.

Пастораль в переводе с латинского означает “пастушечий”. Это музыкальное произведение, рисующее сцены безмятежной сельской жизни, картины природы.

Вспомните, как начинается повесть:

“В конце 1811 года, в эпоху нам достопамятную, жил в своем поместье Ненарадове добрый Гаврила Гаврилович Р. Он славился во всей округе гостеприимством и радушием; соседи поминутно ездили к нему поесть, попить, поиграть по пяти копеек в бостон с его женою Прасковьей Петровной, а некоторые для того, чтоб поглядеть на дочку их, Марью Гавриловну, стройную, бледную семнадцатилетнюю девицу”.

Эта музыка по настроению созвучна первым строкам повести. Рисует идиллическую картину жизни русской провинции: размеренную, спокойную.

Разговор о “Вальсе” Г.П. Сергеева начинает так:

“Женщины, русские женщины были тогда бесподобны. Обыкновенная холодность их исчезала. Восторг их был истинно упоителен, когда, встречая победителей, кричали они: ура. Кто из тогдашних офицеров не сознается, что русской женщине обязан он был лучшей, драгоценнейшей наградою. Но в уездах и деревнях общий восторг, может быть, был еще сильнее. Появление в сих местах офицера было для него настоящим торжеством…”.

Хотя в повести нет описания бала, но рассказ о восторженном отношении женщин к военным дал повод Г. Свиридову для создания образа бала в своих музыкальных иллюстрациях. Этот образ композитор воплотил в одном из самых любимых и популярных жанров музыки – вальсе.

С этой мыслью Г.П. Сергеевой пожалуй можно было бы согласиться. Но давайте вслушаемся в музыку Свиридова.

В повести Пушкина действительно нет сцены бала, в которой бы мог прозвучать этот “Вальс”, но балы были неотъемлемой частью дворянского быта, а в провинции тем более. Это было почти единственное развлечение, где можно было не только встретиться с соседями, но и пообщаться, развлечься. На балах молодые люди знакомились друг с другом, там же зарождались первые чувства симпатии, привязанности, любви. И, скорее всего, первая встреча с Владимиром произошла именно на балу.

“Вальс” вводит нас в атмосферу бала. С первых же тактов создается радостное, приподнятое настроение. Мы представляем себе подъезжающие к дому кареты, как выходящие из них гости слышат доносящиеся до них звуки вальса. И вот, наконец, они входят в сверкающий огнями зал и сразу попадают в круговорот Вальса.

И среди этого людского круговорота, в этой толпе встречаются глаза Марьи Гавриловны и Владимира, и все происходящее вокруг перестает существовать для них. Появляется нежная светлая тема любви, звучащая у деревянных духовых инструментов, подчеркивающая хрупкость и трепетность зарождающегося чувства.

Но вот они очнулись… И снова мы в сверкающем огнями зале, среди танцующих пар.

У Пушкина достаточно подробно описаны в повести сцены блуждающих в метели Владимира и Бурмина. Но обратите внимание, что в музыкальных иллюстрациях Свиридова отсутствует пьеса с названием “Метель”. Мы говорили с вами уже об особенностях русского характера, когда слушали первую пьесу. Все безрассудство главных героев, приведшее к таким необычным последствиям, передано в той музыке, которая звучала взволнованно, порывисто. (“Тройка”)

Четвертым фрагментом (“Венчание”) композитор переносит нас в маленькую церквушку, где происходит обряд венчания. Что такое венчание? Как на ваш взгляд должна звучать музыка, рисующая обряд венчания?

Вы обратили внимание, что эта музыка не звучит празднично и торжественно? Она звучит очень трепетно, печально, сумрачно. “Я вошел в церковь, слабо освещенную двумя или тремя свечами. Девушка сидела на лавочке в темном углу церкви; другая терла ей виски…Старый священник подошел ко мне с вопросом: “Прикажете начинать?” – “Начинайте, начинайте, батюшка”, – отвечал я рассеянно. Девушку подняли. Она показалась мне недурна… Непонятная непростительная ветренность… я стал подле нее перед налоем; священник торопился; трое мужчин и горничная поддерживали невесту и заняты были только ею. Нас обвенчали. “Поцелуйтесь”, – сказали нам. Жена моя обратила ко мне бледное свое лицо. Я хотел было ее поцеловать… она вскрикнула: “Ай. Не он! Не он!” и упала без памяти”.

Г.П.Сергеева предлагает учащимся ответить на вопрос – почему минорная окраска в конце пьесы сменяется светлым мажорным аккордом, очевидно наводя детей на мысль о счастливом конце повести.

А, на наш взгляд, все дело в том, что Г.В. Свиридов использовал в этой пьесе элементы полифонии, где очень часто минорное произведение заканчивается на тонике одноименного мажора.

Середина цикла – это яркий жизнерадостный “Марш”. Обратимся к учебнику Г.П. Сергеевой: “Между тем война была кончена. Полки наши возвращались из-за границы. Народ бежал им навстречу…Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове отечество!” Так описана в повести “Метель” победа над Наполеоном.

В другом сочинении А. Пушкина – в романе “Евгений Онегин” звучат такие слова:

Напрасно ждал Наполеон,
Последним счастьем упоенны,
Москвы коленопреклоненной
С ключами старого Кремля:
Нет, не пошла Москва моя
К нему с повинной головою.

В пьесе “Марш” ярко передана атмосфера торжеств, подъема патриотических чувств народа России.

Мы позволим себе вновь не согласиться с автором учебника. На наш взгляд, Г.В. Свиридов проиллюстрировал другие строки А.С. Пушкина:

“Женщины, русские женщины были тогда бесподобны. Обыкновенная холодность их исчезла. Восторг их был истинно упоительным, когда, встречая победителей, кричали они: ура! И в воздух чепчики бросали.”

В уездных городах и деревнях общий восторг, может быть, был еще сильнее, чем в столицах. Появление в сих местах офицера было для него настоящим торжеством, и мужчине во фраке плохо было в его соседстве.

Кто из офицеров не сознается, что русской женщине обязан он был лучшей драгоценнейшей наградою?”. В музыке “Марша” на первый план выходят не героизм и патриотизм русских военных, а их жизнерадостность, восторг от победы, юмор и бесшабашность молодости…

С настроением пушкинских строк и музыкой Г. Свиридова перекликаются строки Марины Цветаевой:

Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след, –
Очаровательные франты
Минувших лет!
Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, –
Цари на каждом бранном поле
И на балу.
Вас охраняла длань Господня
И сердце матери. Вчера –
Малютки-мальчики, сегодня –
Офицера! Вам все вершины были малы
И мягок – самый черствый хлеб,
О, молодые генералы Своих судеб.

В начале нашей работы мы упоминали о том, что в учебнике Г.П. Сергеевой пьеса “Весна и осень” трактуется просто как картина природы.

Давайте вновь обратимся к Пушкину – “… жизнь Марьи Гавриловны шла своим чередом. Владимир уже не существовал: он умер в Москве, накануне вступления французов. Память его казалась священной для Маши; по крайней мере, она берегла все, что могло его напомнить: книги, им когда-то прочитанные, его рисунки, ноты и стихи, им переписанные для нее. Соседи, узнав обо всем, дивились ее постоянству”.

Есть хорошая русская поговорка – Время лечит. Поэтому шестой номер этого цикла называется “Весна и осень”. Как в природе одно время года приходит на смену другому, так и в жизни человека одно чувство сменяется другим. Потеря восполняется новыми впечатлениями. Весеннее чувство любви к Владимиру сменилось осенью потери и печальных воспоминаний. Но весна новой любви непременно придет в ее сердце!

Напомним, что в своем учебнике Г.П. Сергеева пишет: “Чутко следуя вкусам того времени, стремясь приблизиться к чувствам современников Пушкина, композитор вводит в свой цикл “романс без слов”, подчеркивая, что это был любимый жанр городского музицирования той поры”.

Но разве можно сравнить музыку Свиридова с бытовым романсом?! По накалу эмоций и страстей “Романс” можно сравнить с симфонией! Несмотря на то, что отсутствуют главная и побочная партии, музыка не статична, звучит в развитии и движении, какие можно услышать лишь в крупных музыкальных формах! Мы постараемся вас убедить в этом.

Кульминацией пушкинской повести является момент объяснения в любви, а кульминацией музыкальных иллюстраций является “Романс”. Оба отрывка – это диалоги. Они совпадают по эмоциональному настроению. Динамика и тембры инструментов симфонического оркестра следуют за пушкинским текстом.

Первое проведение темы – начало объяснения. “Я вас люблю, – сказал Бурмин, – я вас люблю страстно…” (Марья Гавриловна покраснела и наклонила голову еще ниже). В оркестре солируют скрипка и виолончель.

Второе проведение темы. “Я поступил неосторожно, предаваясь милой привычке, привычке видеть и слышать вас ежедневно…” В оркестре солируют гобой и флейта, мелодия становится более взволнованной.

Третье проведение темы. “Теперь же поздно противиться судьбе моей; воспоминания об вас, ваш милый, несравненный образ отныне будет мучением и отрадою жизни моей; но мне еще остается исполнить тяжелую обязанность открыть вам ужасную тайну и положить между нами непреодолимую преграду…” – “она всегда существовала, – прервала с живостью Марья Гавриловна, – я никогда не могла быть вашею женою…” “Да, я знаю, я чувствую, что вы были бы моею, но – я несчастнейшее создание … я женат!”. Музыка точно передает смятение чувств главных героев.

Четвертое проведение темы. “Я женат, – продолжал Бурмин, – я женат уже четвертый год и не знаю, кто моя жена, и где она, и должен ли свидеться с нею когда-нибудь”. Соло трубы звучит на фортиссимо, достигает своей кульминации, здесь слышатся боль и отчаяние человека, вынужденного отвечать за безрассудство молодости.

Пятое проведение темы. “Не знаю, как зовут деревню, где я венчался; не помню, с которой станции поехал. В то время я так мало полагал важности преступной моей проказе, что, отъехав от церкви, заснул и проснулся на другой день поутру, на третьей уже станции. Слуга, бывший тогда со мною, умер в походе, так что я не имею и надежды отыскать ту, над которой подшутил я так жестоко и которая теперь так жестоко отомщена.

-Боже мой. Боже мой! – сказала Марья Гавриловна, схватив его руку, – так это были вы! И вы не узнаете меня?

Бурмин побледнел… и бросился к ее ногам…”

Эмоциональный накал в пятом проведении спадает, как будто герой смиряется со своей судьбой. Тема звучит у кларнета и скрипки, затем у виолончели. После всего пережитого у героев не хватает эмоций для радости. Музыка звучит светло, печально, отрешенно…

В каком бытовом романсе вы встретите такую трагедию, страсть и такую непредсказуемую развязку!?

А далее следуют два номера, о которых не упоминает Г. Сергеева, но которые очень важны для создания целостного образа!

Восьмой номер иллюстраций называется “Отзвуки вальса”.

Интонационно он похож на “Вальс”, но звучит эта музыка совершенно по-другому. Светлая грусть, легкая тихая печаль пронизывают это произведение, как воспоминание о первой юношеской любви, которая продолжает жить в сердце, но уступает место другому чувству – зрелому и глубокому.

Завершает музыкальные иллюстрации пьеса “Зимняя дорога”. Этот номер интонационно перекликается с первым номером “Тройка”, но звучит уже гораздо спокойнее, умиротвореннее. Эта история закончилась, но жизнь – это бесконечная дорога, на которой нас ждут новые встречи…

Когда слушаешь этот номер, невольно вспоминаются пушкинские строки:

Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна,
На печальные поляны
Льет печально свет она.
По дороге зимней, скучной
Тройка борзая бежит,
Колокольчик однозвучный
Утомительно гремит.
Что-то слышится родное
В долгих песнях ямщика:
То разгулье удалое,
То сердечная тоска.
Ни огня, ни черной хаты,
Глушь и снег. Навстречу мне
Только версты полосаты
Попадаются одне.

Крайние части обрамляют музыкальные иллюстрации, как рама картину или как обложка книгу.

Закончить нашу работу мы хотим все-таки цитатой из учебника Г.П. Сергеевой, потому что с этими словами мы целиком и полностью согласны – “Музыкальные иллюстрации – симфонические пьесы Свиридова – не только запечатлели образы пушкинской повести, но и наполнили их новыми мыслями и чувствами, созвучными современным слушателям. Композитор придал жанру иллюстраций более глубокий смысл, отказавшись от простого музыкального сопровождения событий повести, он превратил каждую пьесу в самостоятельное сочинение. Яркость и убедительность образов музыки Свиридова сделали возможной их вторую жизнь в кино, в концертном зале, в музыкальном театре – на эту музыку был поставлен балет”.

Анализ произведения. Влияние пушкинской поэзии на творчество Свиридова.

«Поэзия А.С Пушкина в музыке Г. Свиридова.

К постижению вершин пушкинского творчества Свиридов приближался всю жизнь.

В музыке Свиридова на пушкинский текст живут три темы, три образа, которые неспешно разворачиваются на протяжении этой мини-поэмы.

Первый – это хоровой фон, напевание, похожее на плывущие облака – хоральные аккорды, мерно перетекающие друг в друга как волны океана Времени. Вторая тема – голос солиста, который произносит текст как молитву, величаво-колокольным басом, таким, каким говорил легендарный Пимен. Третья музыкальная мысль – это бодрый напев зори, побудки, подражающий трубам. В финале стихотворения этот напев прорывается как символ вечной неуспокоенности мысли, как факел, который должны подхватить грядущие поколения.

Здесь, в этом начале, уже задан высокий тон всего сочинения. В нем названы основные герои: мир, поэт, любовь. В нем, наконец, запечатлен русский гармонический идеал, связанный именно с зимней бодростью, энергией, здоровьем, чистотой снега, открытыми необозримыми пространствами, звонким воздухом, быстрой разгоряченной ездой. И — победным сиянием солнца, молодости.

. Далеко—далеко, за тысячу верст, устремлен одинокий женский

голос: Не летай, мой соловей,

Поздно вечером один…

Как контраст протяжному сопрано, энергично и экспрессивно звучит мужской хор: Парень девушку любил,

Женский хор подхватывает напев и, дождавшись отклика, жалуется: Колечушко, сердечушко,

Далеко милой живет.

Во матушке, во Москве,

На Покровской улице…

Так, повторяясь и обретая через повтор все более и более драматическое напряжение (в следующем куплете оно доходит в женской партии до крика, до стона), ведется перекличка мужских и женских голосов, оторванных друг от друга. Уже в самом диалогическом их противопоставлении, раздробленности, выделении отдельных тембров, сольного голоса из хора в противоположность слитному, мощному хоровому tutti первой части слышится несогласие, подчеркнутое диссонантной напряженностью гармонии. Разлад. Разлука. Юноша, бросающий родной дом, уходящий в город; покинутая, одинокая женщина — эта устойчивая тема крестьянской песни в России узнается и отзывается болью по сей день.

Зорю бьют. из… рук моих

Ветхий Данте выпадает.

На устах начатый стих

Дух далеко улетает.

Сердечной молитвой, пророк, удали

Печальные мысли, лукавые сны…

И с высоты еще более значительной нисходит сопрано, дивный вестник рассвета: До утра молитву смиренно твори:

Небесную книгу до утра читай!

Но вслушаемся — и тогда окажется, что все-таки это совершенно новое утро иное, чем в начале. Новое, небывалое, неведомое. Оно еще только разгорается, только засверкал луч зари, только начался стремительный разбег. Красота этого утра еще не утвердилась, как в первой части она предчувствуется. Да, ныне все соткано из предчувствий, предсказаний, пророчеств: За калиткою моей

скачет пестрая сорока

и пророчит мне гостей.

Моих ушей коснулся он,

И в них раздался шум и звон…

Таков пушкинский Пророк на самом пороге откровения. Шумом и звоном тайной бытия полон финал свиридовского концерта. Звуковой фон перестает быть только фоном, он становится основной содержательной и конструктивной доминантой. Он предопределяет оркестровую трактовку хора, использование таких приемов хорового письма, которые создают иллюзию инструментальной звучности. Из него возникают отдельные выкрики, возгласы, вырастают отдельные партии, ансамбли, сольные голоса. Из него выплывает и в нем же растворяется затейливая, игривая мелодия цыганочки. Так возникает звук, таинственная, внутренняя музыка самой жизни, и пульсирующий ритм временами заполняет собой все пространство, достигая в кульминации небывалой силы, превращаясь в белое звуковое пятно, в звенящее марево света.

Георгий Свиридов в воспоминаниях современников / Сост. и коммент. А. Б. Вульфов; Авт. предисл. В. Г. Распутин. — М.: Молодая гвардия, 2006. — 763[5] с: ил. — (Библиотека мемуаров: Близкое прошлое; Вып. 16).

История создания

Композитору очень понравилось предложение режиссера, тем более он впечатлился образом пушкинской провинциальной России и с удовольствием приступил к работе. Вот только в своей музыке Свиридов постарался уйти немного от пушкинского сюжета, убрав ту ироничность, которая так заметна в повести. Да и вообще, старался не следовать строго литературному источнику, его музыка – это отдельный, важный герой фильма. Примечательно, что примерно с 1950-х годов Свиридов старается уделять внимание лишь тем произведениям, которые носят исключительно русский характер, так как его очень привлекала именно эта тематика. Плюс, многие исследователи его творчества отмечают, что из всех времен года он отдавал предпочтение зиме, так как считал, что только она более всего выражает естество России.

Интересные факты

На эту музыку в свое время был поставлен балет.
По поводу разделения на части в сюите и, собственно, их содержания ведутся споры среди музыковедов. Некоторые утверждают, что их всего семь, другие же насчитывают девять разделов. Определяют их они тоже по-разному.
После того, как эту сюиту исполнил симфонический оркестр под управлением Федосеева, к Свиридову пришла мировая популярность и признание публики.

Содержание

Понравилась страница? Поделитесь с друзьями:

Читайте также: