Скифы на кубани реферат

Обновлено: 08.07.2024

Скифская культура - термин, в который исследователи вкладывают разный смысл. В узком значении этим термином называют культуру только самих скифов, занимавших территорию степей Северного Причерноморья между Дунаем и Доном. В более широком смысле термин употреблялся как название культуры, распространенной на территории степной и лесостепной зон к северу от Черного моря и Северного Кавказа в VII - III вв. до н. э. В данную эпоху европейские и азиатские степи и прилегающие к ним территории были заселены различными по происхождению племенами, говорящими на разных языках. Однако основное занятие их (пастушеское скотоводство, охота, частично земледелие), материальная культура, общественный строй, искусство всех этих племен имели много общего. Для скифской культуры характерно широкое применение курганного обряда при захоронениях. Рядом с погребением знатного скифа или их царя клали убитых жен-наложниц, слуг, рабов коней. Сверху насыпан высокий курган. К примеру, курган Ульского аула (VI в. до н. э.), высотой 15 м знаменит тем, что здесь в жертву умершему было принесено более 400 коней. Выразительные элементы скифской культуры - бронзовые котлы, зеркала с петельками и ручками в центре диска, распространение звериного стиля в искусстве. Весь комплекс этих ярких признаков имел широкое распространение в культурах кочевников степей Евразии, так называемого скифо-сибирского мира. Этим обусловлено и появление термина "скифо- сибирский звериный стиль".

Скифы играли серьезную роль в политической жизни Передней Азии, участвовали в процессе этногенеза многочисленных народов нашей страны, создали поразительное искусство, получившее широкое географическое распространение. Сведения о скифах содержатся у греческих и латинских писателей и в ассирийско-вавилонских клинописных документах. Ценнейшим сведениям о занятиях, обычаях, образе жизни и верованиях скифов мы обязаны Геродоту, который посвятил значительную часть своей "Истории" этому народу. Известно о вытеснении скифами киммерийцев и их военных походах в страны Передней Азии с 70-х гг. VII в. до начала VI в. до н. э. под предводительством Партатуэ, когда они были частично уничтожены мидийцами. В VI в. до н. э. персидский царь Дарий с огромным войском (700000 человек) вторгается в скифские владения и терпит поражение. IV в. до н. э. - время наивысшего экономического, культурного и политического подъема в истории скифского царства. Основу его экономики составляла торговля зерном, вывозившимся в греческие города Северного Причерноморья. Многие шедевры греческих ювелиров и торевтов, обнаруженные археологами в царских курганах, были получены в обмен на вывозимый хлеб. В середине III в. до н. э. Скифия превращается в безлюдную пустыню в результате нашествия сарматов. Однако ко II в. до н. э. происходит возрождение государства скифов. В 3 в. скифское царство было уничтожено готским нашествием.

ИЗУЧЕНИЕ СКИФСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Скифская культура представляет собой часть обширной историко- культурной общности, охватывающей огромную территорию от Дуная до Монголии. Изучение скифского мира остается оной из насущных проблем отечественной археологии. Одним из первых открытий в области скифоведения явились раскопки Литого кургана, осуществленного в 1763 г. по распоряжению губернатора Новороссийской губернии А. П. Мельгунова, по фамилии которого этот памятник стал известен в науке под именем Мельгуновский курган. Середина XIX в. явилась временем открытий И. Е. Забелина в степях около Никополя, среди них - раскопки Чертомлыцкого кургана, получившего всемирную известность. Вторая половина XIX и начало XX в. - период знаменитых раскопок Н. И. Веселовского на Кубани и Нижнем Днепре, когда были открыты выдающиеся памятники скифской культуры - Келермесские, Костромской, Ульские курганы, а также знаменитый курган Солоха. Большой вклад в изучении проблем скифоведения внесли советские археологи. С 30-х гг. начались раскопки курганов рядового населения Скифии, небывалые по масштабам раскопки курганов развернулись в 60-е гг. Кубанские курганы, когда были открыты выдающиеся скифские памятники, в том числе курганы Толстая могила и Гайманова могила. В работах Б. Н. Гракова, А. И. Тереножкина, Б. А. Рыбакова рассмотрен широкий круг проблем, связанных с культурой и составом населения Скифии. Каждя из поставленных проблем становилась предметом дискуссии, в том числе проблема происхождения скифского звериного стиля, к этой проблеме мы ещё вернёмся позже.

БЫТ И КУЛЬТУРА СКИФОВ

О физическом типе скифов Гиппократ писал: "Фигуры их толсты, мясисты, не членораздельны, слабы, вялы. При своей широкой безбородой наружности скифы все на одно лицо. Народ скифский от холода русый, так как солнце его не печет. Белое тело обжигается морозом и оно краснеет". Из вышеописанного следует, что причерноморские скифы, как и среднеазиатские саки при ярко выраженном европеоидном типе имели светлую кожу. У скифов была более светлая по сравнению с греками пигментация волос. Изображения скифов имеются на сосудах и других предметах греческой работы, найденных в курганах северного Причерноморья. На них представлены скифы ярко выраженного европеоидного типа, с гладкими или слегка волнистыми волосами на голове. Тот же европеоидный тип имеют и саки, изображенные на персепольских барельефах, а также на ряде золотых пластин из Аму-дарьинского клада. Глос. Персеполь, Аму - дарьинский клад.

По изображениям работы греческих мастеров можно также составить полное представление об одежде скифов. Они носили короткий, меховой, шерстью вниз кафтан с косыми, заходящими одна за другую полами, перетянутыми кожаным поясом. Наружная поверхность этих кафтанов расшивалась узорами. Головные уборы были двух типов: островерхие, подобные сакским (меховые или войлочные); либо шлемовидные, подобные шапкам- ушанкам. Штаны на одних изображены узкие, меховые или кожаные, на других - широкие матерчатые или тонкого войлока. Заправлялись они в кожаные сапожки, которые, так же как и у саков, перевязывались у лодыжек ремнем.

Говоря же об особенностях культуры скифов, в первую очередь стоит обратиться к так называемому “звериному стилю” в скифской культуре. Понятием "звериный стиль" принято обозначать широко известную изобразительную манеру мастеров-художников первой половины - середины I тысячелетия до н. э. Эта манера изображения имела характерные общие черты в декоративно- прикладном искусстве скифских, сарматских, сако-масагетских и других кочевых племен, населявших Великую степь. Нельзя назвать ни одной категории бытовых предметов, которые не стремились бы украсить кочевники. Тысячи изделий из металла, дерева, бересты, кожи, обнаруженных в степях Евразии, имели общие художественные мотивы - изображения различных животных (оленя с поджатыми ногами, свернувшегося хищника, грифа и др.) и сцены борьбы хищников или нападения хищников на копытных.

Дискуссия о происхождении скифо-сибирского звериного стиля в отечественной науке многие годы велась вокруг двух гипотез. Одна группа исследователей считала, что скифское искусство целиком сложилось во время скифских походов в Переднюю Азию на основе древневосточного искусства и в готовом виде быстро перенесено в степную Евразию (М. И. Артаонов, Н. Л. Членова) Другие исследователи считали, что скифское искусство сложилось в недрах евразийских степей, т. е. выдвигали центральноазиатскую гипотезу (В. А. Ильинская, А. И. Тереножкин). Современный взгляд на указанную проблему определяют две точки зрения.
1. Раскопки царского кургана Аржан в Туве, где были найдены древнейшие предметы скифо-сибирского звериного стиля IX -VIII вв. до н. э., позволил одним исследователям утверждать, что "проблема происхождения скифской культуры, искусства и самих скифов может считаться в общих чертах решенной. Установлено, что их родину следует искать в глубинах Азии, а не в Северном Причерноморье и не в Передней Азии" (В. А. Ильинская, А. И. Тереножкин, 1983).
2. " Не исключено, что именно племена скифов принесли с собой на Передний Восток мотив оленя с поджатыми ногами и ветвистыми рогами, мотив пантеры, стилизованное изображение головы грифа. Вместе с тем, не говоря уже о позе оленя или барана, распространенной весьма широко в искусстве Передней Азии еще во II тысячелетии до н. э., на территории Ирана найдены памятники с изображением тех же животных, хотя в иной стилизации. Голова грифа венчает обухи луристанских топоров еще в X - IX вв. до н. э., олень с поджарыми ногами есть на луристанских "псалиях" конца VIII в. до н. э." (В. Г. Луконин, 1984 ). Глос. Аржан, псалии, Луристан или луристанские бронзы.

Блестящие образцы искусства найдены при раскопках всемирно известных скифских царских курганов - Солохи, Чертомлыка и др. Отличительной особенностью скифского искусства является "скифский звериный стиль". Изображения отдельных животных в изделиях скифов (оленя, барса, коня и др.) сочетаются со сложными композициями, выполненными с большим мастерством. Сокровища скифских курганов - это, как правило, набор изделий выполненных разными мастерами, принадлежащим различным художественным школам. Например, в Келермесских курганах - захоронениях скифской знати, часть золотых изделий связаны с древневосточным искусством, часть с раннегреческим. Некоторые вещи не были скифскими, а добыты во время переднеазиатских походов. Часть предметов изготавливалась, очевидно, по специальному заказу скифских царей и знати у мастеров различных стран (ассирийцев, греков и др. В V - IV в до н. э. скифское искусство развивалось под влиянием греческих мастеров, которые жили в городах Боспора. Боспорские мастера хорошо знали запросы своих заказчиков - скифов и изготавливали вещи по их вкусу. "Как быстро теряют ранние скифские вещи тот пласт фантастических образов, который связан с искусством Переднего Востока! Уже в раннескифских памятниках из курганов Северного Причерноморья (VI-V вв. до н. э.) он исчезает вовсе: там скифское искусство приходит в соприкосновение с искусством Греции. Но эти образы живут в искусстве Ирана эпохи Ахеменидов. Они встречаются в на ахеменидских печатях, на серебряных и золотых сосудах (в особенности на ритонах). На изображениях ахеменидских мечей, даже в "большом" искусстве - на капителях колонн, на рельефах."

Однако, в период своего военно-культурного расцвета скифы развивали свой культурный потенциал, а параллельно с этим распространяли его на своих соседей.

Парадокс заключается в том, что скифизируется наиболее мощная в военном отношении этнокультурная группа лесостепи, а в более слабых группах эти процессы менее заметны.

В этом же ключе работает и то, что на территории Азербайджана, по сведениям Геродота, служившего “скифской дорогой” для нашествий в Переднюю Азию, в скифское время продолжает существовать без значительных изменений ходжалы-кедабекская культура, скифское влияние на которую слабо ощутимо и ограничивается восприятием отдельных элементов триады. Еуджен Москалу отмечает, что в памятниках типа Сентеш-Векерзуг и Чиумбруд, наличие элементов триады в которых послужило основанием для ряда исследователей говорить о завоевании скифами этих территорий, 99% и даже 100% керамического комплекса составляет местная керамика, а между тем, пишет он, “никто не говорит о кельтах в Трансильвании без кельтской керамики”

Тезис о том, что кочевники не приносят с собой своей керамики, а пользуются местной, не так уж бесспорен. Кочевники вовсе не находятся в состоянии постоянного доминирующего симбиоза с оседлым населением, и в периоды становления их власти в той или иной области они вынуждены изготавливать себе посуду сами. Речь, несомненно, должна идти о домашнем производстве, и, вероятнее всего, это был удел женщин и детей. Поэтому, даже завоевав какое-то оседлое население, кочевники вряд ли были так уж заинтересованы в местной керамике, разве что в ее парадных, престижных формах. Отказ от этого положения должен был диктоваться весьма серьезными причинами, а скорее всего одной – гибелью своих жен и детей. Такие варианты тоже возможны, но смешно считать, что кочевники постоянно и сознательно обрекали их, родную кровь, на гибель, устремляясь в походы и завоевания новых земель. Не стоит забывать и о сакральной функции некоторых категорий керамики. О том, что кочевники приносили с собой свою керамику, свидетельствует, в частности, и то, что мы находим скифскую керамику в памятниках Добруджи, на территории так называемой “малой Скифии”.

Так что факта присутствия триады явно недостаточно для утверждения о завоевании скифами какой-либо территории.

С другой стороны, обращает на себя внимание и факт отсутствия единого архетипа триады даже в границах Северного Причерноморья, выраженный в том числе и в значительном разнообразии и “отсутствии стандарта” в оформлении отдельных элементов триады даже в одном могильнике. По словам В. Г. Петренко, “для каждого региона скифской культуры характерны все же свои особенности развития материальной культуры, и, в частности, типов наконечников стрел”, сохраняется только “общая тенденция в развитии форм”. В некоторых локальных группах отсутствуют отдельные элементы триады, даже весьма яркие, как, например, зооморфные псалии, выступающие в периодизационной схеме раннескифской культуры, предложенной И. Н. Медведской, хронологическим индикатором прихода новой волны скифов и начала второго этапа раннескифской культуры, отсутствуют в западноподольской группе.

Отметим также, что если рассматривать степные памятники как ту самую среду, в которой рождалась триада, то в них отсутствует ряд таких ее важных элементов, как навершия, шлемы кубанского типа, зеркала с боковой ручкой, а каменные блюда все-таки представлены в незначительном количестве – четыре экземпляра .

Все это не согласуется не только с концепцией завоевания лесостепи скифами – носителями триады, но и вообще с идеей триады как целостного комплекса, присущего конкретному этносу. Триада – собирательный, абстрактный образ, созданный не скифами, а скифологами. Поэтому бессмысленны и поиски некоего гипотетического очага зарождения триады, не увенчавшиеся, кстати, до сих пор успехом.

Из проявившегося полицентризма происхождения элементов триады возникает мысль о принципиально ином механизме ее распространения и, шире, иной модели реконструкции событий. Не завоевания скифов, а взаимодействие культур, в ходе которого вырабатываются общие стереотипы, не затрагивающие, в принципе, основ существования этих культур.

Несколько диссонирует с этим утверждением, пожалуй, только наличие в триаде (с ними – пентаде) таких элементов, как каменные блюда и бронзовые жертвенные ножи – вещи явноритуального характера. (Впрочем, ряд исследователей отрицает сакральный характер каменных блюд). Но мы имеем и другие примеры распространения вещей подобного рода на огромные расстояния и внедрения в “заведомо разные культуры”, весьма труднообъяснимые, как распространение в позднебронзовое время от Северного Причерноморья до Сибири чернолощеной керамики, “образующей в памятниках Кобани, Тагискена, Дындыбай-Бегазы и карасукских разную по удельному весу, но чрезвычайно яркую группу”, или распространение “топоров с крылышками” во всем Средиземноморье, Малой Азии, Северном Причерноморье, Гальштате, Поволжье и Казахстане.

Видимо, здесь мы имеем дело с какими-то глобальными изменениями идеологии в масштабе Евразии, хотя суть их мы и не вполне улавливаем.

Распространение скифской триады также вписывается в контекст подобного глобального изменения, особенно если иметь в виду ее важнейший элемент – скифский звериный стиль. Возникая, он сменяет в Северном Причерноморье т. н. спирально-геометрический стиль орнаментации, характерный для предскифского времени. Но северопричерноморский геометрический стиль только часть более значительного явления – европейского геометрического стиля, и его вырождение начинается практически одновременно в Северном Причерноморье, Греции и Италии; эти синхронии в развитии разных культур были замечены еще в начале века.

Впрочем, надлом старого искусства в это время охватил гораздо более широкие пространства, одним из проявлений его стал кризис расписной керамики, структурная формула орнаментации которой идентична структурной формуле аттической вазописи позднегеометрического стиля, а датировка совпадает со временем существования позднегеометрического стиля в Греции. При этом в Средиземноморье причиной распада геометрического стиля становится “ориентализирующее влияние” переднеазиатского искусства. Именно в результате ориентализации в среднеевропейском гальштате возникает в VII в. до н. э. так называемый стиль Кляйн-Кляйн, одновременно в Италии, в памятниках Эсте появляется звериный стиль ориентализирующего характера.

Звериный стиль – не единственный компонент триады, соотносимый с глобальными культурными процессами. Одним из подобных компонентов выступает и такой типичный признак раннескифской культуры, как стремечковидные удила. Одновременно с ними в Европе распространяется так называемый среднеевропейский тип удил, для которого также характерно оформление концов в виде стремени, но повернутого широкой стороной внутрь. Представляется, что это только разные вариации одной и той же модели, вариации самостоятельные и обусловленные оригинальной интерпретацией общей идеи.

Далее, крестовидные бляхи, в отечественной историографии называемые бляхами новочеркасского типа, как и синхронные им бубенчики-привески к конской узде, распространяются от Северного Китая до Португалии, причем наибольшая концентрация и блях и бубенчиков наблюдается на Балканах, в памятниках иллирийского гальштата .

Если же говорить о псалиях, то нужно начать с того, что псалии аржано-черногоровского типа (как и восьмерковидные бляхи) распространяются не с востока на запад, как обычно считают, а с запада на восток. Эта гипотеза весьма привлекательна, однако в той системе аргументации, которую использует Наталья Львовна, все упирается в датировку Аржана. Судя же по всему, этот вопрос лучше пока считать открытым.

С VIII-VII вв. до н.э. на Северном Кавказе начинают распространяться изделия, изготовленные из железа. Это ознаменовало со­бой начало исторической эпохи, которую принято назы­вать ранним железным веком. Продлится она примерно до середины IV в. н.э.

Производство и использование железных вещей при­ведёт к серьезным изменениям в области хозяйства и об­щественных отношений. Возросшая производительность труда способствовала появлению дополнительного приба­вочного продукта, а это в свою очередь способствовало развитию новых форм общественной организации. Усили­вается имущественное и социальное расслоение, война становится выгодной формой деятельности. Появляются первые государственные образования.

Среди народов, оставивших яркий след в северокав­казской истории на заре раннего железного века, были скифы . Они прославились в войнах с такими могущест­венными государствами Передней Азии, как Ассирия, Урарту, Мидия, Нововавилонское царство. Скифы появились в степях Северного Причерноморья в конце VIII - начале VII вв. до н.э., вытесненные с территории Южной Сибири своими соседями-массагетами. От­сюда они двинулись в За­кавказье и Переднюю Азию.

Возникшая Скифия представляла собой симбиоз оседло-земледельческих и кочевых скотоводческих пле­мен. Скифы поддерживали контакты с греческими города­ми-полисами Крыма и Северного Причерноморья. В 514­ - 512 гг. до н.э. скифы во главе со своим царем Иданфирсом отразили нашествие могущественного персидского царя Дария, который с трудом сумел вырваться из устроенной ему западни. Эта победа способствовала росту военного авторитета скифов. Они предпринимают ряд успешных вторжений на Балкан­ский полуостров, вою­ют с греками. Но толь­ко военными конфлик­тами связь между ними не ограничивается.

Скифы воспринимают элементы эллинской культуры. В скифских курганах встречаются греческие предметы вооружения, украше­ний, керамики и т.п.

К IV в. до н.э. скифское могущество достигает своего апогея. Ими было создано рабовладельческое полукочевое государство во главе с царем Атеем. Но, потерпев пораже­ние от Филиппа Македонского в 339 г. до н.э., скифы по­степенно утратили свое могущество и были вытеснены родственными племенами сарматов. Окончательный удар скифам в сер. III в. н.э. нанесли готы.

Общественное устройство скифов в начале их исто­рии можно охарактеризовать как военную демократию. В скифском обществе наиболее почитались удачливые вои­ны. Чтобы заслужить признание соплеменников, скиф должен был представить голову врага. Только после этого он мог претендовать на долю в добыче и на право участво­вать в устраиваемых вождём пирах. Скифы практиковали кровавые жертвоприношения богу войны, которого олице­творял короткий скифский меч - акинак. Они снимали с поверженных врагов скальпы и использовали их как поло­тенца, из черепов делали чаши, а кожей украшали колчаны для стрел - гориты. Широко был развит обычай кровной мести.

Скифское хозяйство, первоначально кочевое, со вре­менем стало сочетать элементы земледелия, скотоводства, ремесла и торговли. Скифы выращивали пшеницу, ячмень, рожь, просо, бобы, лук, чеснок. Землю обрабатывали дере­вянными плугами и железными мотыгами, а урожай соби­рали серпами и косами. Скифы разводили крупный и мел­кий рогатый скот, коней. В пищевом рационе скифов по­мимо хлеба и мяса было много молочных продуктов.

Скифы достигли высокого уровня мастерства в ме­таллургии и металлообработке. Они занимались изготов­лением деревянных изделий (кибиток, луков, посуды и т.п.) и резьбой по кости. Гончарное производство большо­го распространения не получило. Изделия из глины пред­почитали выменивать у греческих мастеров.

Источник: Клычников Ю.Ю. История народов Северного Кавказа. Учебное пособие. — Пятигорск: ПГЛУ, 2013. — 125 с.

Античные авторы - в отличие от многих современных - правильно оценивали силу и мощь Скифской империи, ее глубокое внутреннее единство, ее преемственность с предшествующей эпохой бронзового века. Как писал римский историк Помпей Трог:

Скифы, как и другие близкородственные им народы, обитавшие в I тыс. до н.э. в евразийских степях, не имели своей письменности, и потому их социальную и политическую историю приходится воссоздавать преимущественно на основе сведений, сохраненных в инокультурных источниках, и по археологическим данным.

Язык

Некоторые этапы истории скифов

Приход в Причерноморье

Оборотная сторона зеркала. Деталь. Келермесский курган. Кубань.

Скифы в Передней Азии

На протяжении всего VII в. до н.э. скифо-киммерийские военные отряды активно участвовали в политической жизни Передней Азии, вмешивались в конфликты между государствами, поддерживали одних, наносили удары другим. Позже, потерпев ряд поражении, скифы покинули этот регион и вернулись в Северное Причерноморье. С этого времени начинается примерно четырехсотлетний период их господства в причерноморских степях. Но пребывание скифов на Ближнем Востоке, знакомство с древневосточной цивилизацией не прошло бесследно, оставив заметный след в облике скифской культуры.

До упомянутых походов обитатели причерноморских степей (как и другие индоиранские народы на ранних стадиях их истории) не знали изобразительного искусства, ограничиваясь для декорирования своей бытовой и ритуальной утвари простейшим геометрическим орнаментом. Когда же социальное развитие скифского общества, особенно ускорившееся как раз в период завоевания скифами Причерноморья и походов их в Переднюю Азию, потребовало создания художественного языка, призванного воплотить определенные религиозно-мифологические концепции, связанные с представлениями об иерархической организации общества и о божественном происхождении института царской власти, для этой цели были использованы образы, заимствованные из древневосточного художественного репертуара.

Скифская культура

Переосмысленные в духе собственно скифских концепций, эти образы закрепились в скифской культуре. По не вполне еще понятным исследователям причинам наибольшую популярность в Скифии приобрели различные изображения животных, послужившие основой для формирования знаменитого скифского звериного стиля — наиболее интересного и самобытного элемента скифской культуры. Для этого искусства характерно воплощение строго определенных образов — по преимуществу копытных животных, прежде всего оленей, а также кошачьих хищников и птиц, — изображаемых в нескольких каноничных позах. Эти мотивы служили главным образом для украшения предметов воинского снаряжения, конского убора, ритуальных сосудов. Совершенно очевидно, что все эти изображения имели в глазах скифов некое важное содержание, но вопрос о семантике скифского звериного стиля до сих пор составляет предмет дискуссий.

Одни исследователи придерживаются мнения, что в его основе лежат магические представления — стремление обеспечить обладателя этих изображений теми выдающимися качествами, которые присущи воплощаемым животным. Другие связывают их со скифской мифологией, полагая, что скифы мыслили своих богов как имеющих зооморфный облик. Иногда звериный стиль рассматривают как своего рода символическую знаковую систему, призванную воплощать общие представления о строении мироздания. Вопрос о смысловой нагрузке скифского анималистического искусства требует еще углубленной разработки. Как бы то ни было, искусство звериного стиля, сложившееся на основе синтеза древнеиранских представлений о мире и древневосточной иконографии, превратилось в наиболее яркое и самобытное явление скифской культуры.

Сосуд из кургана Куль-Оба. Золото. Крым.

Фольклор скифов

Совершенно иной характер имело другое событие из истории взаимоотношений скифов с древним Востоком — их борьба против вторжения в их земли войск персидского царя Дария I. Нашествие огромных полчищ грозило Скифии большими несчастьями. Как это, однако, ни парадоксально, данный эпизод представляет для нас интерес прежде всего не как важная страница политической истории скифов, а с точки зрения исследования скифской культуры. Дело в том, что подробный рассказ об этой войне, сохраненный античными авторами (в первую очередь Геродотом), восходит, судя по целому ряду его особенностей, к собственно скифскому устному эпическому преданию. Фольклор любого народа отражает важнейшие аспекты истории его культуры, и его исследование чрезвычайно важно. Фольклор же скифов почти бесследно утрачен, и представления о нем можно составить лишь по скудным инокультурным его пересказам.

Согласно сохраненной Геродотом традиции, Дарий, переправившись через Дунай, в течение двух месяцев продвигался по причерноморским степям вслед за скифами, которые уходили, не принимая боя. Попытка персидского царя вызвать скифов на решающее сражение не принесла успеха. Скифы мотивировали свой отказ тем, что, не имея ни городов, ни обработанных земель, которые стоило бы защищать от врага, они не видят необходимости в активной борьбе, но просто продолжают вести обычный для них кочевой образ жизни. Тем не менее они постоянно тревожили персов мелкими набегами, нанося им существенный урон. В итоге войско Дария, пройдя по всей Скифии и некоторым соседним с нею землям, вынуждено было бежать из Причерноморья, понеся большие потери.

О реальных событиях скифо-персидской войны этот рассказ, судя по всему, содержит сведения весьма скудные. Даже описанный в нем маршрут не столько отражает истинный ход военных действий, сколько призван воплотить идею тотального характера конфликта и продиктован ритуально-магическими концепциями древних ираноязычных народов. Зато это повествование содержит интереснейшие данные о скифских обычаях, представлениях, культурных моделях. Примечательна описанная в нем величественная фигура вождя скифов царя Иданфирса — мудрого правителя и военачальника, — типичная для древнего эпоса.

Скифские курганы

После отражения персидского нашествия для Скифии наступает почти двухсотлетний период расцвета. Именно к этому времени относится абсолютное большинство исследованных археологами скифских памятников. Это по преимуществу погребальные курганы. Их размеры колеблются в значительных пределах: над погребениями рядовых воинов сооружались небольшие насыпи, которые теперь — после многовековой распашки и выветривания — едва возвышаются над уровнем земли; зато над могилами племенных вождей или царей сооружались гигантские земляные холмы, порой с применением и каменных конструкций.

Пектораль. Курган Толстая могила. Золото. Нижнее Приднепровье.

Так, один из самых известных царских курганов Скифии — Чертомлык — накануне раскопок имел высоту более 19 м. и окружность основания 330 м., а высота другого кургана — Александропольского — превышала 21 м. Под насыпью кургана размещалась могила. Чаще всего это так называемая катакомба — своеобразная пещера простой или усложненной конфигурации, вырытая под одной из боковых стенок глубокого (до нескольких метров) входного колодца. В погребениях знати таких камер могло быть несколько.

Религиозные представления скифов

Украшение конской сбруи из I Пазырыкского кургана. Горный Алтай.

Общескифской святыней был, по-видимому, огромный бронзовый котел, находившийся в урочище Эксампей, в междуречье Днепра и Южного Буга: по свидетельству Геродота, котел этот был отлит из бронзовых наконечников стрел, снесенных сюда — по одному от каждого воина — по велению скифского царя Арианта, желавшего таким образом выяснить численность своих подданных. Котел, конечно, не сохранился, но о его форме можно судить по многочисленным бронзовым котлам, зачастую находимым в скифских курганах. Что же касается размеров находившегося в Эксампее котла, то данные Геродота на этот счет, несомненно, преувеличены и имеют чисто легендарный характер.

В соответствии с древней индоиранской традицией скифское общество делилось на три сословия— воинов, жрецов и рядовых общинников: земледельцев и скотоводов. Каждое из сословий вело свое происхождение от одного из сыновей первопредка и обладало своим священным атрибутом. Для воинов им служил боевой топор, для жрецов — чаша, а для общинников — плуг с ярмом. Скифский миф повествует, что эти золотые предметы упали с неба в начале мира и с тех пор стали объектом почитания у скифских царей.

К мифической эпохе первотворения традиция относит и формирование политической структуры скифского царства, во главе которого стояло три царя. Такая политическая организация существовала, как мы знаем, и в эпоху скифо-персидской войны. Ее крушение относится к середине IV в. до н.э., когда царь Атей стал единовластным правителем Скифии. Эпоха Атея, к которой относятся почти все наиболее известные богатые скифские курганы, — период последнего подъема могущества скифов. Внутренние причины последовавшего затем упадка Скифии еще не вполне ясны исследователям.

Лучше известны нам способствовавшие этому внешние факторы. Так, античные источники сохранили сведения о серьезном поражении, нанесенном скифам в 339 г. до н.э. Филиппом Македонским, когда в сражении погиб и сам скифский владыка Атей, к тому времени уже 90-летний старец. Но главную роль в крушении Скифии сыграло нашествие с востока, из приуральских степей, сарматов — народа, принадлежавшего к той же, что и скифы, этно-языковой семье. Ко II в. до н. э. сарматы заняли уже все днепровское левобережье, а несколько позже проникли и на правый берег Днепра.

Евразийский степной пояс

Войлочные фигурки лебедей из V Пазырыкского кургана. Горный Алтай.

Необходимо кратко коснуться и культуры тех частей евразийского степного пояса, которые располагались к востоку от Скифии. Материальная их культура в результате раскопок сотен и тысяч курганов. Именно произведенные раскопки позволили выявить культурную близость обитателей евразийских степей и причерноморских скифов, хотя каждый из народов этого круга обладал и специфичными, лишь ему присущими культурными чертами. Курганы упомянутых племен были исследованы в низовьях Сырдарьи и в Центральном Казахстане, на Тянь-Шане, Памире и Алтае, в Минусинской котловине и даже в Восточном Туркестане.

Пожалуй, наибольшего внимания заслуживают памятники так называемой пазырыкской культуры, обнаруженные в Горном Алтае. Климатические условия, характерные для зоны распространения пазырыкских памятников, и особенности конструкции присущих им погребальных сооружений привели к образованию в подкурганном пространстве локальных линз вечной мерзлоты. Это обеспечило сохранение в могилах Пазырыка и некоторых других могильников данного региона предметов, изготовленных из органических материалов, обычно в земле бесследно разрушающихся. Среди них — одежда погребенных, украшения и утварь из резного дерева, войлочные и ворсовые ковры и т. д. Даже тела самих похороненных здесь людей, украшенные замысловатой татуировкой, хорошо сохранила вечная мерзлота.

С каждым поколением, даже с каждым полевым сезоном знания о жизни, быте, культуре давно исчезнувших народов неуклонно пополняются.

Новейшие замечательные находки связаны с исследованием памятников Кубани. Обитателями этого региона в I тыс. до н.э. были племена меотов, которые относятся к иберо-кавказской языковой семье. Первые упоминания о меотах античными авторами датируются VI в. до н.э. Судя по Геродоту, Страбону, многочисленным эпиграфическим памятникам Боспорского царства, эти племена обитали в Восточном Приазовье и на Кубани.

В 1982-83 гг. в Закубанье, близ адыгейского аула Уляп, Кавказская археологическая экспедиция ГМИНВ (Государственный музей искусства народов Востока) под руководством А. М. Лескова исследовала ряд меотских курганов и грунтовый могильник VI-IV вв. до н.э. Особый интерес представляют несколько меотских святилищ IV в. до н.э., сооруженных на уже существовавших насыпях бронзового века. В святилище уляпского кургана № 1 среди многочисленных костей животных и человека оказалось большое число различных находок (бронзовые котлы, античные амфоры и бронзовые сосуды, орудия труда, детали конского убора, предметы вооружения, разнообразные золотые украшения). Наибольший интерес представляют две крупные золотые пластины в виде фигур шагающих оленей. Голова, прямо посаженная на могучей шее, увенчана ветвистыми рогами, удивительно пропорциональное туловище на длинных стройных ногах как бы устремлено вперед. Таковы уляпские олени — замечательный образец скифо-меотского звериного стиля, где сочетаются реалистическая трактовка фигур этих благородных животных с условно переданными рогами в виде причудливого сочетания стилизованных головок грифонов.

Самыми значительными находками из первого уляпского святилища являются два скульптурных навершия. Одно из них в виде лежащего на поджатых ногах кабана с вытянутым вперед рылом. Скульптура сделана из двух массивных штампованных серебряных пластин, крепившихся между собой на деревянной основе из орешника с помощью серебряных гвоздиков, на каждый из которых напаяна золотая шляпка. На пластинах имеются обрамленные рельефами вырезы для клыков, глаз и ушей. Они закрыты золотыми вставками, крепившимися на деревянной основе под серебряными пластинами. Нижние края пластин, хотя и загнуты под прямым углом к плоскости с изображением кабана и имеют отверстия для крепления к основе, не сходятся между собой. Этот факт свидетельствует о том, что скульптура кабана служила навершием, надевавшимся на плоскую основу, выступавшую ниже основания пластин. Видимо, эта основа и крепилась на шесте.

Пластины со стилистически близкими изображениями кабана известны в скифском искусстве (степи Украины и Придонья). Однако круглая скульптура кабана, при создании которой были использованы разные материалы и виды техники (штамповка, гравировка, пайка), встречена в скифо-меотском искусстве впервые. Навершия в виде кабана также не были известны ранее. Второе навершие в виде скульптуры оленя восстановлено лишь частично (серебряная пластина туловища еще находится в реставрации). Удалось восстановить голову оленя, посаженную на стройную длинную шею. Скупыми, лаконичными средствами (продолговатыми вдавлениями отмечены ноздри и рот животного, несколько сложнее изображены глаза) мастер добивается редкой выразительности. Завершенность образу придают массивные ветвистые серебряные рога. Скульптурная голова уляпского оленя, созданная без всякого схематизма, условности и стилизации, может быть поставлена в один ряд с лучшими образцами раннего скифо-меотского искусства.

Великолепный комплекс находок обнаружен на ритуальной площадке, расположенной на вершине уляпского кургана № 4, вокруг которого располагался грунтовый могильник IV в. до н.э. Здесь были обнаружены человеческий череп, три античных бронзовых сосуда, серебряная фиала, золотые гривна и бляшки, а также два ритона — золотой и серебряный. Золотой ритон в месте перегиба опоясывает пластина, все поле которой украшено проволочными накладками в виде буквы S со свернутыми спиралью концами. На основание ритона надет наконечник в виде трубочки, украшенной четырьмя плетеными поясками и завершающейся скульптурным изображением головы пантеры. Ее уши, имеющие треугольную, сердцевидную форму, помогают определить место производства ритона. Подобная трактовка уха восходит к древностям хетто-хурритского круга и Нуристана. Позднее такая форма уха встречается в наиболее ранних изображениях пантеры, выполненных в скифском зверином стиле (клад из Зивие).

Уже с середины VI в. до н.э. в памятниках скифо-античной торевтики такое изображение уха не встречается, а значит, имеются все основания считать этот ритон привезенным из Ирана или Малой Азии. Второй серебряный ритон на стройной рюмкообразной ножке имеет прямое высокое тулово с чуть отогнутым краем. Венец сосуда изнутри и снаружи опоясывает накладная золоченая пластина, украшенная снаружи пальметами и стилизованными цветами лотоса, выполненными тиснением и гравировкой. Ниже по тулову сосуда размещены ряд накладных позолоченных пальмет и частично сохранившаяся фигурка Сатира. Плавно изгибаясь, ритон завершается протомой крылатого коня Пегаса, мощную шею которого венчает голова с золоченой гривой. Приподнятые уши, большие глаза, некогда инкрустированные янтарем, чуть приоткрытые губы, сквозь которые видны зубы и золоченый язык, раздутые ноздри, рельефно выделенные вены — таким представлялся мастеру божественный конь. Богатое золочение верхней части, а также могучие золоченые крылья, грива, ремни оголовья и поводок, ярко выделяющиеся на фоне серебра, придают ритону торжественный вид, достойный царственного стола.

Судя по иконографии персонажей, изображенных на фризе, ритон был создан не позднее середины V в. до н.э., в эпоху высшего расцвета античного искусства и культуры. Именно тогда творил безвестный мастер прикладного искусства, подаривший миру этот шедевр. Уляпский ритон с протомой Пегаса по праву входит в число уникальных произведений древнего искусства, открытых отечественной археологией.

Заключение

Наследие скифов

Ни один из древних народов не уходит с исторической сцены бесследно. Его культурное наследие переходит к его преемникам. Самый ощутимый скифский пласт отложился в нартском эпосе, бытующем у разных народов Северного Кавказа. Среди этих народов, конечно, следует прежде всего назвать осетин — ираноязычный народ, родственный если не самим скифам, то племенам скифского круга. Ныне нартский эпос — достояние самых различных кавказских народов, и в каждой его версии можно выявить элементы, восходящие к эпохе скифов — народа, жившего на земле в далеком прошлом, но оставившего в истории мировой культуры заметный и самобытный след.

Список использованной литературы

1. Алексеев В.П. Происхождение народов Кавказа. М; 1974г.

2. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа 4 – 10 века. Л. 1979 г.

3. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа 10 – 13 века .СПБ. 1994 4. История народов Северного Кавказа м древнейших времён до конца 18 века .М; 1988г

Древний мир — период в истории человечества, выделяемый между IV-III тысячелетием до нашей эры и серединой I тысячелетия нашей эры. Я выбрал эту тему, так как являюсь коренным жителем Краснодара и интересуюсь историей своей малой родины и Кубани в целом.

На территории Северного Причерноморья и Кубани в период первого тысячелетия до нашей эры обитало несколько племен: киммирийцы – самый древний из известных племен, меоты – потомки киммирийцев, скифы – оседлые кочевники, которые овладели метталургией и после начали торговлю с Грецией и сарматы.

Исследовав эту тему, я выяснил, в какое время эти народы находились на территории Серевного Причерноморья и Кубани:

Киммерицы обитали там на рубуже второго и первого тысячелетия до нашей эры, по разным источникам XI-VII вв. до н.э., известно, что к концу VIII в. до н.э. киммерийцы неожиданно покидают давно нажитые места и исчезают на бескрайних просторах Восточной Европы и Малой Азии, уступив место нахлынувшим с востока скифам.

Некоторые историки и археологи утверждают, что часть осталась на этой территории и считают меотов прямыми потомками киммирийцев, которые находились в районе Меотского моря (современного Азовского моря). Ожесточенная борьба меотско-сарматских племен с Римом настолько ослабила их, что в начале III в. До н.э. они стали легкой добычей вторгшихся на эти земли готских племен.

С VII в. к III в. до н.э. ужас на племена и государства Восточной Европы и Ближнего Востока нагоняли племена скифов, пришедшие из глубин Азии. Скифы завоевали огромную по тем временам территорию между Доном, Дунаем и Днепром, часть Крыма, образовав там государство Скифию. Они пришли на историческую арену в период освоения металлургии и начали изготавливать железные оридия труда и военные изделия для греков.

В III веке до нашей эры была новая волна нашествия со стороны Средней Азии, пришли сарматы – кочевники,. Оказать сопротивление сарматам скифы уже не могли. Они были развращены богатством, погрязли в межплеменных войнах и окончательно утратили энергию героического периода. Сарматы постепенно вытесняли скифов из причерноморских степей. Скифское государство просуществовало в Крыму до начала нашей эры, а потом исчезло вместе с населением среди новых пришельцев – сарматов, аланов, готов и других кочевых племен, передав им часть своей культуры и языка.

Задачи данной работы явилось изучение причин возникновения, распада, культуры и быта древних народов Серверного Причерноморья и Кубани.

Одним из самых древних народов Европы, оказавшим значительное влияние на заселение этого континента, были киммерийцы. Они обитали в Северном Причерноморье на рубеже II-I тысячелетия до н.э., а потом неожиданно исчезли, оставив после себя небольшое количество археологических памятников. Как всегда,

Читайте также: