Россия унитарная миф или реальность реферат
Обновлено: 03.07.2024
Россия являясь федерацией, не имеет широких прав и свобод в своих регионах, как это практикуется в других странах с федеративным устройством, например, Швейцария и США. Возникает справедливый вопрос почему? А также правильно ли называть Россию федерацией или она больше похожа на унитарное государство? Давайте разбираться.
Начнем с самого главного вопроса, распределение средств и финансирование. Почти все собранные региональные налоги отправляют в центр, а затем перераспределяются между регионами. Главная проблема централизации средств связана с неэффективностью их распределения, а также нежелание федеральной власти вникать в проблемы отдельно взятых регионов. Более целесообразно и эффективно средства распределялись бы на местах с учетом собственных интересов каждого региона. Еще один минус данной системы, является то, что денежные средства проходят через большое количество людей и в результате в разы возрастает коррупция и воровство. Если посмотреть на американскую схему, то мы увидим, что большая часть налогов остается в том штате, где они были собраны. Плюс ко всему налоги в каждом штате могут не только сильно отличаться, но и определенные виды бывает, вообще отсутствуют. Примером служит налог с продаж (аналог нашего НДС), который отсутствует в Монтане и Орегоне.
Второе. Ограниченные полномочия местной власти, которые напоминают полномочия унитарных стран. Все это опять же вытекает из-за проблем с финансированием. Регионы целиком и полностью зависят от федерального бюджета и вынуждены подстраиваться под центр, выполняя программы спущенные сверху. Получается, что власть в регионах полноценно не управляет, а выполняет функцию подрядчика. Более того, из-за множества ограничений связанных с выдвижением своей кандидатуры на пост главы региона, на выборы попадают только те кандидаты, которые угодны центральной власти. Есть даже такие регионы, в которых выборы вообще не проходят. Там главу назначается федеральной властью или местным парламентом. Примером является недавняя отмена выборов в Екатеринбурге. Негативную реакцию среди населения национальных республик, также вызывает назначение русских на самые высокие посты той или иной республики. Выходит, что человек, не проживший ни дня на этой территории, будет ей управлять. Яркий пример: назначение на пост главы республики Дагестан Владимира Васильева, что, на мой взгляд, справедливо вызвало негодование местного населения.
Третье. Различные регионы, входящие в состав России, не имеют равных возможностей и прав. Настоящий федерализм подразумевает равенство всех участников входящих в его состав. Все вышеописанное откладывает отпечаток на управленческий процесс. Еще одна интересная деталь, некоторые регионы имеют больше прав и возможностей, так как скорее всего, имеют определенные рычаги давления на федеральную власть.
В конце хотелось бы добавить, что мы не единственная страна в которой существует такое управление. Есть еще ряд государств также считающих себя федерацией, такие как Бразилия, Индия и т.д., где настоящим федерализмом даже не пахнет.
И это все о чем мы хотели вам сегодня рассказать. Выражайте свое мне в комментариях, мы всегда с большим удовольствием их читаем. Спасибо за ваше внимание. До новых встреч.
В последнее время в России активизировалась дискуссия о необходимости пересмотра текущего административно-территориального устройства страны. В частности, на днях заместитель председателя правительства РФ Марат Хуснуллин заявил о целесообразности укрупнения субъектов Федерации, что спровоцировало новый виток общественных обсуждений. В экспертной среде также существуют различные точки зрения по этому вопросу. Однако аналитики напоминают, что любые решения в данном направлении должны быть тщательно обоснованы. Ведь в истории России есть немало примеров тому, как недальновидная политика по установке внутригосударственных границ порой приводила к трагичным социально-политическим последствиям.
В многовековой истории России есть примеры как укрупнения, так и дробления её административно-территориальных единиц. Государственное устройство РФ, которое существует в наши дни, стало результатом многочисленных реформ, проведённых российскими правителями разных эпох.
Историки напоминают, что жёсткую и единообразную административно-территориальную систему в России начал создавать ещё Пётр I. В 1708 году по его приказу территория страны была разделена на крупные губернии (сначала на восемь, а затем — на одиннадцать), в составе которых впоследствии были выделены провинции.
Следующую масштабную реформу в этой сфере провела Екатерина II, которая уменьшила территории губерний и увеличила их количество, а затем большую часть этих субъектов преобразовала в наместничества. Однако уже при её сыне Павле I этим административным единицам вернули старые названия. В результате к 1914 году в состав России входили 61 губерния, 21 область (преимущественно на окраинах государства) и два округа.
19 октября 1918 года была создана Автономная область немцев Поволжья, преобразованная со временем в автономную республику. Её.
Во время революций 1917 года и последовавшей за ними Гражданской войны на территории бывшей империи начали стихийно возникать местные республики и автономии. От России отделились Финляндия, Польша и прибалтийские государства. На территориях, которые находились под контролем большевиков, шёл процесс трансформации областей в губернии и создания новых автономных образований по национальному признаку (Трудовая коммуна немцев Поволжья, Башкирская АССР и другие).
Как отмечают историки, в процессе создания СССР в 1922 году за рядом бывших территорий Российской империи (Украиной, Белоруссией, Закавказьем) был зафиксирован статус отдельных союзных республик. В самой же Советской России в начале 1920-х годов сохранялось деление на губернии.
Масштабная административно-территориальная реформа в СССР, в том числе в РСФСР, прошла в 1923—1929 годах. Начался процесс создания крупных областей, территория которых чаще всего объединяла сразу несколько бывших губерний и автономий. Например, в состав Уральской области вошли бывшие территории Екатеринбургской, Пермской, Тюменской и Челябинской губерний, а в состав Юго-Восточной области с центром в Ростове-на-Дону — Донская и Кубано-Черноморская области, Ставропольская и Терская губернии, ряд национальных автономий Кавказа.
В дальнейшем началось формирование огромных краёв. Так, например, Сибирский край включил в себя бывшие Алтайскую, Енисейскую, Новониколаевскую, Омскую и Томскую губернии, а также Ойратскую АО. Юго-Восточная область стала Северо-Кавказским краем. Возникли Дальневосточный и Северо-Западный края. В 1929 году постановлением Президиума ВЦИК губернская система была ликвидирована окончательно. Территория РСФСР была поделена на семь краёв, шесть областей и десять находившихся за их пределами национальных автономий.
Однако вскоре оказалось, что колоссальными по площади и населению территориально-административными единицами очень трудно управлять, поэтому был поднят вопрос об их разукрупнении. Так, Сибирский край был разделён на Восточно-Сибирский и Западно-Сибирский края, а Казакская АССР — на шесть областей. В 1934 году разделению также подверглись Северо-Кавказский и Нижне-Волжский края, Уральская и Центрально-Чернозёмная области.
В 1936 году из состава РСФСР были выведены и получили статус отдельных республик Казахская (бывшая Казакская) и Киргизская АССР. Кроме того, были упразднены сразу семь краёв. Новая волна разукрупнения территориально-административных единиц прокатилась по РСФСР в 1937—1938 годах. В составе России тогда появились Архангельская, Вологодская, Тульская, Ростовская и многие другие области, существующие по сей день.
Установившаяся система
В годы Великой Отечественной войны и сразу после неё в связи с депортацией отдельных народов были ликвидированы некоторые национальные автономии. Кроме того, активизировался процесс создания малых областей.
Как напоминают историки, в начале 1950-х годов был принят ряд решений о разделе средних по размеру административно-территориальных единиц, таких как Башкирская и Татарская АССР, Ростовская, Воронежская, Тамбовская и другие области. Однако за редкими исключениями этот опыт оказался неудачным. С того периода сохранились только созданные в 1954 году Белгородская и Липецкая области. Уже в конце 1950-х годов были укрупнены большинство новосозданных регионов, а также восстановлены ликвидированные в годы войны национальные автономии.
30 лет назад состоялся референдум о будущем Советского Союза. Более 76% его участников выступили за сохранение СССР как обновлённой.
Историки отмечают, что недальновидное административно-территориальное деление союзных республик и породило в 1980-е годы ряд кровопролитных конфликтов, в частности в Приднестровье, Нагорном Карабахе, Абхазии, Южной Осетии.
В начале 1990-х годов некоторым регионам России были возвращены их исторические названия, автономные единицы стали поднимать вопрос о расширении полномочий и повышении своего статуса. В итоге в 1992 году автономии, области и края получили статус субъектов Федерации, а новая Конституция закрепила их статус.
В начале 2000-х годов прошли референдумы об объединении ряда субъектов Федерации. Появились Пермский, Красноярский, Камчатский и Забайкальский края, единая Иркутская область, включившая в себя бывшую территорию Усть-Ордынского Бурятского автономного округа. В 2014 году в состав РФ вошли Республика Крым и город Севастополь. На сегодняшний день Россия состоит из 85 равноправных субъектов.
Вопрос о целесообразности укрупнения субъектов Федерации поднял в начале апреля заместитель председателя правительства РФ Марат Хуснуллин.
Предложение вице-премьера спровоцировало бурную дискуссию, мнения участников которой разделились. Однако эксперты полагают, что для реформирования текущего территориально-административного устройства России нужны веские основания.
Виталий Захаров, напротив, считает количество самостоятельных субъектов РФ избыточным и подчёркивает, что такого обилия территориально-административных единиц с широкими полномочиями нет больше нигде в мире.
Со своей стороны, заведующий кафедрой политологии и социологии РЭУ им. Г.В. Плеханова Андрей Кошкин полагает, что к вопросам административно-территориальной реформы следует подходить осторожно.
На подобные размышления экспертов и политологов натолкнули прошедшие в 2005 году реформы властной вертикали, особенно отмена губернаторских выборов. Так, бывший глава администрации президента Александр Волошин, рассуждая о возможном сценарии трансформации России федеративной в Россию унитарную, отметил, что национальные республики как самостоятельные субъекты Федерации являются очагами напряженности. Поэтому процесс укрупнения регионов может завершиться стиранием границ национальных республик. В то же время Борис Немцов в голос с другими российскими либералами в качестве негативных тенденций прошедшего года называет "сворачивание федеративных начал и местного самоуправления, что приводит к унитарному государству".
Здесь можно было бы согласиться с представителями либеральной оппозиции, но с совершенно иных позиций – с евразийских. Унитарное государство Россия – худший вариант из всех возможных как раз потому, что осуществляется за счет геноцида самобытных этносов, которые входят в его состав. Этот геноцид угрожает не только малым народам, которые ассимилируются в большом народе, но и большому народу, который теряет свои уникальные этнические качества, свою самобытность, своеобразие, свою традицию, а его представители становятся простыми гражданами государства-нации. Из этого следует, что Россия должна двигаться путями федерализма, но с одной существенной оговоркой – федерализм должен переходить от нынешнего территориального федерализма к этнофедерализму, то есть к федерации этносов или евразийскому федерализму.
Концепция этнофедерализма
В основе концепции этнофедерального государства лежит следующее представление: политическим субъектом выступает этнос и совокупность этносов, населяющих Российскую Федерацию. Эти этносы "отрываются" от территорий для того, чтобы не создавать прецедента возможного распада российской государственности. То есть этнос образует политическую единицу с большой степенью автономии, с большой степенью самостоятельных полномочий и системой самоуправления, вплоть до юридического плюрализма, но действующего в рамках народа, а не в рамках территории. В таком государстве, к примеру, татары будут признаны политическим субъектом со значительной степенью языковой автономии, то есть будут иметь право говорить на своем языке, культивировать свою письменность, свою этническую культуру, причем независимо от места проживания. Но при этом не будет таких явлений, как Татарстан, то есть не будет создаваться некой квазигосударственности на территории евразийской федерации, которая заведомо будет заключать в себе, помимо этнических татарских элементов, еще и другие народы. Отказ от унитарного государства в этой федеральной модели проходит на всех уровнях: на уровне общефедеральной системы нет унитарного государства, но и на уровне регионов тоже нет – в виде республик или областей, организованных по тому же самому унитарному принципу.
При этом централизм сохраняется, но только на уровне стратегического единства государства: управления вооруженными силами и основными стратегическими областями экономики, транспорта. Неприемлемыми в этом случае становятся все формы национализма, понимаемого через создание государства-нации, в том числе и российского национализма, который является сегодня одной из основных идей нынешней власти – идеей превращения России в государство-нацию с новой национальной общностью – "россиянами". Россия может быть только этнофедерацией. Причем этот процесс должен привести не к ослаблению единства России, но, наоборот, к укреплению этого единства, поскольку этносы будут оторваны от территориальных понятий, из-за чего предпосылок к сепаратизму просто не останется.
В нынешней ситуации области или края в составе Российской Федерации действительно представляют собой угрозу сепаратизма и распада России. Смысл евразийского федерализма как раз не в унитарности, не в полном лишении автономии областей, а в переходе от нынешней модели, когда субъектом Федерации является область, край или республика, к концепции народа – субъекта Федерации, с соответствующей ассамблеей народов, народным парламентом этносов и т.д. И в этом отношении назначение губернаторов, конечно, умаляет территориальный федеральный принцип Российской Федерации и может восприниматься, с одной стороны, как шаг в сторону унитарного государства, с другой – с точки зрения этнофедерализма – это не так плохо, поскольку в данном случае происходит предотвращение возможной угрозы сепаратизма.
Поскольку, как сказал президент, вводя назначение губернаторов, против России ведется война, в таких условиях мы не можем допустить той степени автономии и независимости регионов от Федерального центра, которая есть сегодня. Но должен быть сделан и следующий шаг: забирая часть полномочий в Центр, Россия должна передавать какие-то полномочия и на места. Принцип евразийского федерализма был бы прекрасным дополнением к этому стратегическому централизму, поскольку этнофедерализм не отрицает стратегический централизм, но дополняет его политическим правом этносов, правом народов. Движение же к унитарному государству взорвет Россию точно так же, как взорвет ее дальнейшее развитие территориального федерализма.
Если Россия примет и выстроит модель евразийской федерации, основанной на принципе политических прав этносов и геополитического единства большого пространства, то мы можем опять вернуться к статусу великой державы. Более того, за счет создания такой модели Россия вполне может выступить инициатором интеграции постсоветского пространства на новой идеологической основе. Россия в этом случае приобретет огромное значение не только как региональное государство, но и как носительница новой идеологии, спасительной для нынешней цивилизации на Востоке и на Западе, приобретет свою универсальную миссию.
Российский федерализм: царский и советский опыт
Денонсация Союзного договора 1922 года в 1991-м году и обретение Россией государственного суверенитета практически никак не повлияло на ее федеративное устройство.
Тут, однако, важно сделать несколько серьезных уточнений.
В Российской империи, несмотря на ее унитарный характер, связанный с практически неограниченной властью царя, были элементы конфедерации. Царство Польское и Финляндия обладали особыми правами. Например, в Польше существовала собственная, отличающаяся от российской, система местного самоуправления, а в Финляндии работал парламент (сейм) с широкими полномочиями, даже печаталась собственная денежная единица (марка). Кроме того, в состав Российской империи входили на правах внутренней самостоятельности Хивинское и Кокандское ханства.
Несмотря на то, что СССР юридически был федерацией, он фактически превратился, уже начиная с конца 1920-х годов, в унитарное государство, с жестко выстроенной вертикалью власти, костяком которой стали коммунистическая партия и органы безопасности. Возглавивший это государство Иосиф Сталин до самой своей смерти в 1953 году обладал полномочиям, не меньшими, чем у российских самодержавных императоров.
Но, начиная с 1970-х годов, в выстроенной Сталиным государственной системе стали появляться трудноразличимые на первый взгляд элементы, не вписывающиеся в жестко унитарную схему. Партийные элиты республик Средней Азии и отчасти Закавказья смогли начать процесс обособления от Москвы. Это проявлялось в установлении контроля над местной экономикой (кроме предприятий оборонного комплекса), постепенном возрождении религиозных традиций. Леонид Брежнев – руководитель СССР с 1964 по 1982 гг. – и его окружение не придавали этому процессу большого значения, убаюканные заверениями местных руководителей в верности советским идеалам. Однако впоследствии именно лица, возглавлявшие партийные структуры всех республик Центрального Азии (кроме Кыргызстана), стали первыми президентами появившихся там постсоветских независимых государств (Нурсултан Назарбаев в Казахстане, Ислам Каримов в Узбекистане, Сапармурат Ниязов в Туркменистане, Рахмон Набиев в Таджикистане). В Закавказье события развивались более сложно, но после нескольких лет постсоветского хаоса, президентами Грузии и Азербайджана стали бывшие коммунистические лидеры этих республик Эдуард Шеварднадзе и Гейдар Алиев.
Позднесоветская тенденция ослабления жесткой унитарности государства прослеживается и на примере некоторых других республик СССР. После обретения ими независимости в начале 1990-х годов первыми президентами там также стали руководители местных коммунистических организаций: Альгирдас Бразаускас в Литве, Леонид Кравчук на Украине и Мирча Снегур в Молдове.
Эволюция современного российского федерализма
Однако, как оказалось, Владимир Путин не остановился на этом. Он предпринял целый ряд действий по превращению России в унитарное государство.
В 2001 году был изменен порядок формирования Совета Федерации – верхней палаты российского парламента. Если до того его членами были главы региона и председатель местного законодательного собрания, то теперь в Совете Федерации заседают только представители этих должностных лиц 10 При этом в значительной части случаев это отставные губернаторы или федеральные политики, для которых данные позиции – фактически не более чем почетная пенсия. Тем самым роль Совета Федерации во многом декоративна, что отражается, например, в практически автоматическом утверждении законов, принятых Государственной Думой.
Кроме того, уже в 2013 году в этот закон были внесены изменения, позволяющие региональным законодательным собраниям брать на себя функцию по выбору губернатора, отменив тем самым его прямое избрание населением.
Еще один немаловажный шаг: централизация налоговой системы. Если в 1999 году в доходах консолидированного бюджета доля федерального центра составляла 44%, то в 2007 году она достигла уже 66,2% 12 .
Существует ли в России унитарное государство?
На первый взгляд Россия времен Владимира Путина – это жестко унитарное государство, в котором конституционные нормы о федерализме остались только на бумаге. Однако, соглашаясь с мнимостью федерализма (см., в частности, тенденции, перечисленные в предыдущем разделе), я хотел бы привести аргументы, которые не позволяют отнести современную Россию и к унитарным государствам.
Как в современной России происходит процесс формирования и реализации важнейших государственных решений?
- Общественная палата, которая должна отражать независимый взгляд НКО, но в реальной действительности работает под надзором Администрации Президента, и сопутствующие ей сотни GONGO ;
- крупнейшие федеральные телеканалы, имеющие наибольшую аудиторию, содержание программ которых определяется в Администрации Президента;
Поэтому можно констатировать, что у него нет сбалансированной аналитики о реальной ситуации практически во всех сферах жизни страны.
В результате фактически потеряно межрегиональное управление социально-экономическими процессами. Различия между регионами России – огромны и продолжают увеличиваться 15 (см. табл. 1).
Динамика межрегиональных социально-экономических различий
Валовой региональный продукт в расчете на душу населения 16
Годовые денежные доходы в расчете на душу населения 17
Приведенные в табл. 1 данные указывают на то, что социально-экономические процессы в России развиваются помимо государства, которое в теории является одним из мощных институтов поддержания различий на оптимальном уровне. Огромные сверхдоходы, полученные в 2000-е годы от экспорта нефти, газа и другого сырья (а это сотни миллиардов, если не триллионы долларов), в значительной части были потрачены на содержание самого государства, инициированные им неэффективные дорогостоящие проекты (типа Олимпиады в Сочи и саммита АТЭС во Владивостоке) и, естественно, съедены коррупцией. И лишь относительно небольшая часть пошла в бюджетный Стабилизационный фонд (теперь разделенный на Резервный фонд и Фонд национального благосостояния), а также на социальные программы патерналистского типа.
Государство все эти годы не занималось самым главным – созданием и инициацией институтов развития во всех областях – от политики до социальной сферы. Такая функция государства может быть эффективной в условиях резкого, практически революционного перехода от одной общественно-экономической формации. Но незавершенность этого перехода, как это видно на примере России, делает переходный период чрезмерно длинным (ему уже более 20 лет) и порождает элементы движения назад. Это очень хорошо видно на примере экономического развития: из-за несформированности институциональной базы темпы роста ВВП снизились до менее чем 2% по итогам 2013 года, а Министерство экономического развития в своем официальном (!) прогнозе улучшений не видит и на ближайшие годы 20 . И это при ценах на российскую нефть в районе 110 долларов за баррель!
Это видно, в частности, на примере инвестиционной привлекательности российских регионов. С одной стороны, группа продвинутых губернаторов (например, в Калужской, Ульяновской, Сахалинской областях, республике Татарстан) создали относительно благоприятные по общероссийским меркам условия для деятельности бизнеса, в т.ч. иностранного. А, с другой стороны, подавляющее большинство российских регионов ядовиты для развития бизнеса, в т.ч. малого, что, в конечном счете, и предопределяет в целом неблагоприятный инвестиционный климат в России.
Д) Апофеозом фактической потери управляемости регионов федеральным центром является ситуация на Северном Кавказе и особенно в Чечне. Там в открытую введены многие собственные законы, внешне основанные на исламских традициях (шариате), а на самом деле построенные на ничем не ограниченной власти по сути феодальных кланов.
Однако и в ряде этнически русских регионов самоощущение большинства населения начинает отличаться от общероссийского. Примеры: Калининградская область, где широко распространены проевропейские настроения, и большинство регионов Дальнего Востока, жители которых считают себя брошенными на произвол судьбы Москвой.
Какой же тип государства сформировался в сегодняшней России?
Фактически это стихийно сложившаяся конфедерация, которая характерна: 1) крайне слабой реально работающей общей законодательной базой, 2) массированной имитацией общероссийских политических, общественных и социально-экономических институтов и 3) разнообразием особых статусов регионов, ее образующих.
Что дальше?
Дело в том, что стихийно сложившуюся в стране конфедерацию скрепляет от формального развода (наподобие того, что произошло с Советским Союзом в 1991 году) сложившаяся бюджетная система.
Может возникнуть аналогия с бывшей Югославией, одной из главных важнейшей причин развала которой стало нежелание относительно богатых республик (Словении, Хорватии) делиться с бедными регионами (Босния и Герцеговина, Косово, Македония). Однако в российском случае эта аналогия не работает, т.к. страна не является полиэтнической федерацией. Согласно переписи 2010 года более 80% населения отнесли себя к русским 23 . Единственное исключение, провоцирующее межрегиональное напряжение из-за характера распределения бюджетных потоков – несправедливо большое (с точки зрения рядового гражданина) субсидирование республик Северного Кавказа и особенно Чечни. Но даже этот факт не вносит в общественную повестку дня требования отделить этот регион от России.
- в Резервном Фонде и Фонде национального благосостояния на 1 декабря 2013 года скопилось 175 млрд. долл. или почти 9% ВВП 26 , 27 ;
- заявлено о необходимости снижения издержек государственных компаний 28 , что может дать бюджета немалые дополнительные средства;
Это не исключает постепенного снижения государственных социальных расходов. Однако перечисленные выше резервы помогут, с высокой долей вероятности, смягчить этот процесс, не доводя недовольство населения до критического для сохранения стабильности уровня.
Если же заглядывать в российские перспективы после президентских выборов 2018 года и предположить, что Владимир Путин сохранит в их результате президентскую позицию, то сложившаяся к настоящему моменту конфедеративная конструкция российского государства вряд ли переживет без серьезных потрясений еще один 6-летний срок путинского правления. Становится очевидным, что без серьезных институциональных реформ резко возрастут шансы на самые мрачные сценарии развития России как страны в ее нынешних границах.
Читайте также: