Роль генетики в понимании процесса расообразования реферат

Обновлено: 02.07.2024

Между средой, природной или социальной, и орга­низмом лежит еще один уровень явлений, который от­носится к сфере наследственности и отражает характер наследования признаков у того или иного вида. Это об­ширная сфера генетических механизмов эволюции, при­менительно к нашей теме — генетических механизмов расообразования. Среди генетических механизмов расо­образования выделяют три процесса — мутирова­ние, смешение и отбор.

Спонтанный мутагенез у человека интен­сивно изучают уже в течение нескольких десятилетий в связи с нерезким изменением среды нашего обитания. Интенсивные исследования ознаменовались интересны­ми результатами. Так, можно утверждать, что процесс мутирования у человека в обычных условиях неактивен и что возникновение новых мутаций в целом явление редкое. Это хорошо согласуется с наблюдениями над высшими животными и, по-видимому, соответствует ка­ким-то фундаментальным свойствам высших организ­мов, отличающихся огромной сложностью морфологиче­ской структуры и физиологических процессов.

Мутагенез, как и у других организмов, ускоряется у человека под влиянием радиации. Однако от этих об­щих, хотя, по-видимому, справедливых, заключений пока далеко до полного понимания характера мутирования. Мы пока еще очень плохо знаем не только то, почему мутируют те или иные гены, но и как они мутируют Последнее очень важно, если мы собираемся понять роль спонтанного и вызванного внешними причинами, или, как говорят генетики, индуцированного мутагенеза.

Вероятно, это полузнание привело к тому, что в ан­тропологии и популяционной генетике человека сложи­лось парадоксальное положение Решительно никто в общей форме не отрицает исключительного значения процессов мутирования, но при конкретном рассмотре­нии микроэволюции отдельных человеческих популяций их роль практически не учитывают. Более того, чаще всего исключают даже возможность повторного мутиро­вания одного и того же локуса через определенный пе­риод или в новых условиях. Сошлюсь, например, на от­крытие гена Диего (определяющего специфическую ре­акцию кровяных эритроцитов) в США в семье польско­го происхождения.

Интерес к открытию определяется тем, что этот ген был известен до того только в монголоидных группах, где он кстати сказать, обычен. В связи с тем что его обнаружили у поляка, появилась гипотеза, согласно ко­торой этот ген был занесен в центральные районы Ев­ропы монголами в эпоху монгольского нашествия Но тогда возник вопрос: почему этот ген так редок, ведь население Польши изучено достаточно полно в сероло­гическом отношении? Если же этот ген был занесен в единственном числе, что само по себе невероятно, как он сохранился до наших дней? Приходится признать, что гипотеза принесения этого гена в Центральную Ев­ропу монгольским нашествием довольно умозрительна Она никак не исключает гипотезы повторного и неза­висимого мутирования соответствующего локуса, что и вызвало появление гена Диего у европеоидов.

Приведем еще пример пренебрежения к возможности дифференцированного мутирования, при котором про­цесс мутагенеза протекает специфично в зависимости от условий места и времени. Это множество исследований, посвященных попыткам определения интенсивности се­лекции по отношению к отдельным признакам, напри­мер, группам крови АВО с помощью формальных мате­матических методов. В таких работах подсчитывали обычно коэффициент селекции, отражающий силу дей­ствия отбора в образовании наблюдаемых фенотипов. Возможность влияния на концентрацию этих фенотипов дифференцированного мутирования чаще всего вообще не принимали во внимание или автор отделывался ни­чего не значащими общими замечаниями.

Иногда концентрации генов по одной какой-нибудь системе признаков (группы крови, белковые фракции сыворотки и многие другие признаки с простым типом наследования) оказываются на удивление тождествен­ными в группах, разделенных тысячами километров, и образуют ряды изменчивости в смысле Н. И. Вавилова. По-видимому, и в данном случае не все такие совпаде­ния можно объяснить разумным образом, полностью игнорируя гипотезу дифференцированного мутирования.

Какой вывод из предшествующего изложения можно сделать? Мутагенез имеет большое значение в формооб­разовании. Теоретически его роль может быть проде­монстрирована многими убедительными соображениями Но конкретное его исследование пока мало дало для понимания процессов популяционной дифференциации и расообразования. И в том и в другом случае весьма ве­роятно большое значение дифференцированного мути­рования, причинами которого могут быть одинаково как внутренние факторы, так и внешние обстоятельства

Роль смешения в формообразовании и конкрет­но в расообразовании продемонстрирована в отличие от мутагенеза большим количеством примеров. Смешение популяций и рас было таким мощным историческим про­цессом, что его всегда рассматривали как один из са­мых фундаментальных факторов расообразования. То, что на Земле нет чистых рас. давно стало общим мес­том в любом учебнике антропологии. К этому можно до­бавить, что на Земле нет и чистых популяций. Но по­мимо этого, если можно так выразиться, микросмешения или смешения между популяциями и отдельными сосед­ними местными расами, существуют на земной поверх­ности огромные участки суши, население которых сло­жилось в процессе контактов и смешения больших ра­совых ветвей человечества — монголоидов, негроидов и европеоидов.

Контакты эти проходили еще в древности и привели к образованию переходных, чаще всего по проис­хождению смешанных, но иногда и недифференци­рованных типов, распространенных в районах, погранич­ных между ареалами больших рас. Это население За­падной и Южной Сибири, Приуралья, Казахстана и Средней Азии, пограничное между европеоидами и мон­голоидами. Население Юго-Восточной Азии — погра­ничное между монголоидами и австралоидами, а Север­ной Африки, Центральной и Южной Индии, — пограничное между европеоидами и негроидами. Пожалуй, расселение смешанных типов в контактных зонах меж­ду большими расами является основным свидетельством именно древнего смешения.

Однако многочисленные смешанные типы, сложив­шиеся в процессе метисации основных расовых ветвей, имеют и сравнительно недавнее происхождение. Они об­разовались буквально на глазах истории, в ходе евро­пейского расселения после эпохи великих географиче­ских открытий и насильственных переселений больших масс людей уже в период капитализма. Подробнее свя­занные с этим процессы будут рассмотрены дальше, в последнем разделе, посвященном расообразованию в современную эпоху, здесь же ограничусь лишь перечис­лением смешанных типов позднего смешения. Это насе­ление Латинской Америки, многочисленные группы рус­ских старожилов в Сибири, японско-гавайские метисы, европеоидно-негроидные метисы Карибского бассейна и т. д. В отличие от древних смешанных типов их рас­селение не приурочено закономерным образом к ареалам больших рас и целиком определяется не географически­ми причинами, а историческими событиями последних столетий.

В дополнение к сказанному об отборе и его роли в расообразовании хочется обратить внимание на про­тиворечие широко распространенной в философской, исторической и даже генетической литературе точки зре­ния. Речь идет о затухании действия отбора по многим наблюдаемым фактам, например сильной селекции по системе резус или аномальным гемоглобинам.

Есть некоторые экспериментальные данные и теоре­тические разработки, на основании которых можно ду­мать, что вообще весь генетический полиморфизм (т. е. существование нескольких наследственно закрепленных фенотипов по очень многим системам признаков) если не целиком, то во многом обязан своим возникновением естественному отбору. Последний и поддерживает его на определенном уровне от поколения к поколению. Озна­чает ли это, что правы те исследователи, в основном за­падноевропейские и американские, которые считают, что отбор является такой же могучей расообразующей си­лой в современном обществе, каким он был в древние эпохи, на заре расообразования? Многочисленные расче­ты скорости изменения признаков противоречат этому и показывают, что важнейшие морфологические особен­ности современного вида человека остаются практиче­ски стабильными от верхнего палеолита до современно­сти. Следовательно, правильнее говорить не о затуха­нии действия отбора в современную эпоху, а о затуха­нии его действия как формообразующей силы.

Как же в таком случае действует отбор, в какой форме он выступает и какова его расообразующая функ­ция? При многообразии природной и общественной сре­ды современных популяций и рас он выступает в рас­сеивающей форме, одновременно закрепляя в раз­ных условиях противоположные фенотипы, усиливая популяционное и расовое разнообразие человечества. Правда, сейчас, как уже отмечалось, имеет место и про­тивоположная тенденция, о которой свидетельствуют пе­речисленные смешанные типы позднего происхождения. Но это тенденция нескольких последних веков, тогда как закрепление отбором популяционного и расового разнообразия человечества начало осуществляться сра­зу же после полного или почти полного освоения суши, т. е. минимум со среднего палеолита.

В пример можно привести открытие гена Диего, который определяет специфическую реакцию кровяных эритроцитов, что имело место в США, в семье польского происхождения.Интерес к данному открытию определялся тем, что данный ген был известен до того исключительно в монголоидных группах, где он, обычен. На основании того, что его обнаружили у поляка, возникла гипотеза, согласно которой данный ген был занесен в центральные районы Европы в эпоху монгольского нашествия. Но тогда появился вопрос - по какой причине этот ген редок, ведь население Польши исследовано достаточно полно в серологическом отношении. Если же данный ген был занесен в единственном числе, что само по себе практически исключено, как он сохранялся так долго.Гипотеза принесения данного гена в Центральную Европу монгольским нашествием умозрительна,она не исключает гипотезы независимого и повторного мутирования соответствующего локуса.Можно привести еще один пример пренебрежения к возможности дифференцированного мутирования у человека, при котором процесс протекает специфично в зависимости от времени,условий и места. Сюда относятся исследования, посвященные попыткам определения интенсивности процесса селекции по отношению к определенным признакам, например, группам крови с помощью математических методов. В такого рода работах подсчитывали коэффициент селекции, отражающий действие отбора в образовании наблюдаемых фенотипов. Потенциальную возможность влияния на концентрацию данных фенотипов дифференцированного мутирования, в большинстве случаев, вообще не принимали во внимание или автор ограничевался ничего не значащими общими замечаниями.Иногда по одной какой-нибудь системе признаков концентрации генов оказываются на удивление одинаковыми в группах, которые разделены тысячами километров, и образуют ряды изменчивости. По-видимому, и в данном случае не все подобные совпадения можно объяснить разумным образом, игнорируя гипотезу дифференцированного мутирования.Какой вывод из данного изложения можно сделать? Мутагенез имеет существенное значение в формообразовании. Его роль может быть продемонстрирована многими соображениями. Но конкретное его исследование мало дало для понимания процессов расовой дифференциации. Причинами дифференцированного мутирования могут быть одинаково как внутренние факторы, так и внешние обстоятельства.Тут можно упомянуть о таких внешних обстоятельствах, как климатические условия. Если мы берем большую экваториальную расу, то она обладает совокупностью признаков, которые идеально подходят для проживания в жарком климате. Соответственно, в какой-то момент времени появились признаки, которые успешно закрепились в связи с их удобностью для носителей.ЗАКЛЮЧЕНИЕПодведем итоги проделанной работы. В первом параграфе были даны определения понятию “раса” и наиболее подходящие для настоящей работы, на основании всего вышесказанного, следующее: раса - это система популяций человека, для которой присуще сходство по комплексу наследственных биологических признаков, имеющих фенотипическое проявление и сформировавшихся в конкретном географическом регионе.Существуют разнообразные подходы к подразделению нашего вида - Homosapiens на отдельные расы, наиболее популярный подразумевает существование трех базовых: монголоидная, европеоидная, экваториальная, а также совокупности малых рас, которые включены в их состав. Наряду с этими существуют расы с менее конкретным положением, образовавшиеся вследствие длительного смешения людей из отдельных регионов, например, уральская и лапаноидная расы, совмещают черты монголоидов и европеоидов, или эфиопская раса - фактически промежуточная между европеоидной и экваториальной расами.Расы человека возникли сравнительно недавно. Согласно одной из позиций, основанной на исследованиях в области молекулярной биологии, членение на два больших расовых ствола - европеоидно-монголоидный и негроидный - произошло около 100 тысяч лет назад, а дифференциация монголоидов и европеоидов - около 60 тысяч лет назад. Среди генетических механизмов расообразования принято выделять три процесса - мутирование, смешение и отбор. При мутировании появляется признак, при отборе он сохраняется в виду его полезности для носителя, а при смешении происходит обмен признаков между разными расами или малыми расами.СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫДробышевский С.В. Антропогенез. / С.В. Дробышевский. – М.: Ленанд, 2017. – 168с.Дробышевский С.В. Происхождение человеческих рас. / С.В. Добрышевский. – М.: Ленанд, 2015. – 408с.Каммингс М.Р. Основы генетики. / М.Р. Каммингс. – Смоленск: Техносфера, 2012. – 896с.Козинцев А.Г. Палеоантропология, этническая антропология, этногенез. / А.Г. Козинский. – М.: РАН, 2010. – 245с.Курчанов Н.А. Генетика человека с основами общей генетики. / Н.А. Курчанов. – М.: СпецЛит, 2010. – 64с.Марков А.В. Эволюция человека. В 2 книгах. Книга 1. Обезьяны, кости и гены. / А.В. Марков. – М.: Астрель, 2011. – 464с.Хомутов А.Е. Антропология. / А.Е. Хомутов. – М.: Инфра-М, 2014. – 384с.Хрисанфова Е.Н. Антропология. Учебник. / Е.Н. Хрисанфова. – М.: Академия, 2009. – 390с.

1. Дробышевский С.В. Антропогенез. / С.В. Дробышевский. – М.: Ленанд, 2017. – 168с.
2. Дробышевский С.В. Происхождение человеческих рас. / С.В. Добрышевский. – М.: Ленанд, 2015. – 408с.
3. Каммингс М.Р. Основы генетики. / М.Р. Каммингс. – Смоленск: Техносфера, 2012. – 896с.
4. Козинцев А.Г. Палеоантропология, этническая антропология, этногенез. / А.Г. Козинский. – М.: РАН, 2010. – 245с.
5. Курчанов Н.А. Генетика человека с основами общей генетики. / Н.А. Курчанов. – М.: СпецЛит, 2010. – 64с.
6. Марков А.В. Эволюция человека. В 2 книгах. Книга 1. Обезьяны, кости и гены. / А.В. Марков. – М.: Астрель, 2011. – 464с.
7. Хомутов А.Е. Антропология. / А.Е. Хомутов. – М.: Инфра-М, 2014. – 384с.
8. Хрисанфова Е.Н. Антропология. Учебник. / Е.Н. Хрисанфова. – М.: Академия, 2009. – 390с.

Между средой, природной или социальной, и организмом лежит еще один уровень явлений, который относится к сфере наследственности и отражает характер наследования признаков у того или иного вида. Это обширная сфера генетических механизмов эволюции, применительно к нашей теме — генетических механизмов расообразования. Среди генетических механизмов расообразования выделяют три процесса — мутирование, смешение и отбор.

Спонтанный мутагенез у человека интенсивно изучают уже в течение нескольких десятилетий в связи с нерезким изменением среды нашего обитания. Интенсивные исследования ознаменовались интересными результатами. Так, можно утверждать, что процесс мутирования у человека в обычных условиях неактивен и что возникновение новых мутаций в целом явление редкое. Это хорошо согласуется с наблюдениями над высшими животными и, по-видимому, соответствует каким-то фундаментальным свойствам высших организмов, отличающихся огромной сложностью морфологической структуры и физиологических процессов.

Мутагенез, как и у других организмов, ускоряется у человека под влиянием радиации. Однако от этих общих, хотя, по-видимому, справедливых заключений пока далеко до полного понимания характера мутирования. Мы пока еще очень плохо знаем не только то, почему мутируют те или иные гены, но и как они мутируют. Последнее очень важно, если мы собираемся понять роль спонтанного и вызванного внешними причинами, или, как говорят генетики, индуцированного мутагенеза.

Вероятно, это полузнание привело к тому, что в антропологии и популяционной генетике человека сложилось парадоксальное положение. Решительно никто в общей форме не отрицает исключительного значения процессов мутирования, но при конкретном рассмотрении микроэволюции отдельных человеческих популяций их роль практически не учитывают. Более того, чаще всего исключают даже возможность повторного мутирования одного и того же локуса через определенный период или в новых условиях. Сошлюсь, например, на открытие гена Диего (определяющего специфическую реакцию кровяных эритроцитов) в США, в семье польского происхождения.

Интерес к открытию определяется тем, что этот ген был известен до того только в монголоидных группах, где он, кстати сказать, обычен. В связи с тем, что его обнаружили у поляка, появилась гипотеза, согласно которой этот ген был занесен в центральные районы Европы монголами в эпоху монгольского нашествия. Но тогда возник вопрос: почему этот ген так редок, ведь население Польши изучено достаточно полно в серологическом отношении? Если же этот ген был занесен в единственном числе, что само по себе невероятно, как он сохранился до наших дней! Приходится признать, что гипотеза принесения этого гена в Центральную Европу монгольским нашествием довольно умозрительна. Она никак не исключает гипотезы повторного и независимого мутирования соответствующего локуса, что и вызвало появление гена Диего у европеоидов.

Приведем еще пример пренебрежения к возможности дифференцированного мутирования, при котором процесс мутагенеза протекает специфично в зависимости от условий места и времени. Это множество исследований, посвященных попыткам определения интенсивности селекции по отношению к отдельным признакам, например, группам крови АВО с помощью формальных математических методов. В таких работах подсчитывали обычно коэффициент селекции, отражающий силу действия отбора в образовании наблюдаемых фенотипов. Возможность влияния на концентрацию этих фенотипов дифференцированного мутирования чаще всего вообще не принимали во внимание или автор отделывался ничего не значащими общими замечаниями.

Иногда концентрации генов по одной какой-нибудь системе признаков (группы крови, белковые фракции сыворотки и многие другие признаки с простым типом наследования) оказываются на удивление тождественными в группах, разделенных тысячами километров, и образуют ряды изменчивости в смысле Н. И. Вавилова. По-видимому, и в данном случае не все такие совпадения можно объяснить разумным образом, полностью игнорируя гипотезу дифференцированного мутирования.

Сущность генетического дрейфа состоит в том, что в изолированных популяциях, где почти все браки эндогамны, значительно повышаются шансы встречи в аллельных парах рецессивных генов, непрерывно снижается уровень гетерозиготности и вследствие этого повышается концентрация рецессивов в гомозиготном состоянии. Существуют точные математические приемы вычисления скорости протекания генетико-автоматических процессов. В небольших демах или тем более в изолятах заметные сдвиги в распределении отдельных признаков происходят на протяжении жизни примерно 50 поколений. Если считать для человека промежутки между поколениями равными 25 годам, то необходимо около 1250 лет для того, чтобы в результате генетического дрейфа произошли существенные изменения в частоте расовых признаков и их сочетаний, а, следовательно, и в общем расовом облике изолированных групп населения. Несомненно, что длительная географическая изоляция и стимулируемые ею генетико-автоматические процессы играли существенную роль в формировании многих рас и более мелких групп расовых типов, в особенности локализованных на окраинах первобытной ойкумены, на островах, в труднодоступных горных районах, в пустынных и приполярных странах с редким населением. Для понимания этих процессов огромное значение имеют работы Н. И. Вавилова, доказавшего, что рецессивные мутации постепенно оттесняются на окраины видовых и расовых ареалов. […]

Генетико-автоматическими процессами легче всего объяснить возникновение одонтологических, серологических, дерматоглифических и других нейтральных различий между западной и восточной половинами человечества. Та популяция, которая первоначально оторвалась от древнейшего западного очага расообразования и двинулась на восток, была крайне немногочисленной, состоявшей, вероятно, из нескольких десятков или максимум сотен человек. В этой популяции случайно оказалась сравнительно высокой концентрация некоторых генов. Позднее, в условиях длительной изоляции малых демов отличия восточных групп людей от западных должны были вследствие дрейфа генов значительно усилиться. Важно подчеркнуть, что генетико-автоматические процессы должны были с наибольшей силой сказаться на распределении признаков, зависящих от одной или немногих пар аллелей. Именно к таким признакам относятся, как мы знаем, группы крови, ареальные особенности зубной системы, некоторые кожные узоры, цветовая слепота. Другие классические расовые признаки волосяного покрова, пигментации, длины и пропорций тела, головы и лица, большей частью полигенные, т. е. определяемые многими парами генов, были подвержены влиянию дрейфа в гораздо меньшей степени. […] (с. 152–154).

Нет сомнения, что генетико-автоматические процессы, стимулируемые изоляцией, также играли значительную роль не только в разделении древнейших людей на восточную и западную половины, но и в выработке своеобразных расовых особенностей таких групп, как тасманийцы (по общему физическому облику близкие к австралийцам, но отличающиеся от них более курчавыми волосами), огнеземельцы и патагонцы Южной Америки, бушмены, готтентоты, а отчасти и пигмеи Африки, тибетцы высокогорных плато Центральной Азии, айны, полинезийцы различных островов Океании, алеуты и эскимосы Полярной Америки и Северо-Восточной Азии. Генетический дрейф, вызвавший повышенную концентрацию рецессивных мутаций депигментации кожи, волос и радужины глаз, на окраине ойкумены наряду с отрицательным отбором играл значительную роль в формировании различных расовых типов светлых европеоидов (блондинов) Северной Европы (с. 152–156). […]

«…Ясна исключительная роль в геногеографии закона оттеснения рецессивных генов на окраины видового или подвидового ареала. Последняя закономерность с полной отчетливостью проявила себя, как мы убедимся, в формировании человеческих рас […].

В чем суть этого закона? Он прост и понятен, как просты и понятны все обобщения Н. И. Вавилова. Центр видового или подвидового ареала является ареной наиболее интенсивного формообразовательного процесса. Это было установлено еще Ч. Дарвином. В центре ареала постоянно возникают новые мутации, нарушающие генное равновесие и создающие предпосылки для вечного изменения генотипов. Мутации эти доминантны, т. е. передаются по наследству первому же поколению потомков. Постоянное возникновение новых мутаций усиливает действие естественного отбора и ускоряет процесс видо и расообразования. В этих условиях рецессивные мутации не могут выдержать конкуренции с доминантными. Они переходят в скрытое состояние и начинают вытесняться из центра видового или подвидового ареала более устойчивыми и приспособленными доминантными формами. Рецессивные же отодвигаются от центральных районов, от центрального очага формообразования все дальше и дальше и в конце концов занимают периферию ареала. Здесь, в условиях изоляции, вероятность встречи рецессивных форм в процессе скрещивания значительно увеличивается, и они переходят из скрытого гетерозиготного состояния в гомозиготное, т. е. проявляются во внешности организмов, в фенотипе.

Таким образом, структура географического ареала любой формы имеет, согласно Н. И. Вавилову, следующий вид: в центре ареала процветают доминантные формы, их окружают рецессивные гетерозиготы, наконец, крайнюю периферию ареала занимают рецессивные гомозиготы […] (с. 58–59).

Шведы, норвежцы, финны, датчане, ирландцы, фарерцы, исландцы, шотландцы, русские северных районов — все представители северной ветви европеоидов или северной расы отличаются светлыми глазами и волосами. У одних народов индивидуумы со светлыми глазами и волосами составляют две трети — это классические представители северной расы, такие, как шведы или норвежцы. В составе других их число понижается до одной трети, но все равно население прилегающих к Скандинавии областей значительно светлее, чем народы остальных районов Европы. Н. Н. Чебоксаров предложил то же объяснение причин этого явления, что и Н. И. Вавилов для посветления глаз у населения западных отрогов Гиндукуша. Скандинавия не только окраинный район Европы, это один из участков северной окраины ойкумены — всей обитаемой части планеты. Если говорить о вытеснении рецессивных генов у человека из центральных областей расообразования, то о Скандинавском полуострове нужно говорить в первую очередь. Судя по археологическим данным, он был заселен не ранее мезолита и потому не входил в первоначальный ареал формирования европеоидной расы, лежавший, несомненно, южнее. Географически он выдвинут далеко на север, отличается суровыми климатическими условиями да еще отделен от Центральной Европы на большом протяжении Балтийским морем. Понятно и очевидно, что медленное и постепенное заселение полуострова уносило из центральных областей Европы мутации светлоглазости и светловолосости (тоже, по всей вероятности, рецессивного признака), и они постепенно накапливались все в больших и больших концентрациях на севере. А накопившись, стали проявлять себя в антропологическом типе населения в подавляющем большинстве случаев. […]

«Роль смешения в формообразовании и конкретно в расообразовании продемонстрирована в отличие от мутагенеза большим количеством примеров. Смешение популяций и рас было таким мощным историческим процессом, что его всегда рассматривали как один из самых фундаментальных факторов расообразования. То, что на Земле нет чистых рас, давно стало общим местом в любом учебнике антропологии. К этому можно добавить, что на Земле нет и чистых популяций. Но помимо этого, если можно так выразиться, микросмешения или смешения между популяциями и отдельными соседними местными расами, существуют на земной поверхности огромные участки суши, население которых сложилось в процессе контактов и смешения больших расовых ветвей человечества — монголоидов, негроидов и европеоидов.

«Однако многочисленные смешанные типы, сложившиеся в процессе метисации основных расовых ветвей имеют и сравнительно недавнее происхождение. Они образовались буквально на глазах истории, в ходе европейского расселения после эпохи великих географических открытий и насильственных переселений больших масс людей уже в период капитализма. Подробнее связанные с этим процессы будут рассмотрены дальше, в последнем разделе, посвященном расообразованию в современную эпоху, здесь же ограничусь лишь перечислением смешанных типов позднего смешения. Это население Латинской Америки, многочисленные группы русских старожилов в Сибири, японско-гавайские метисы, европеоидно-негроидные метисы Карибского бассейна и т. д. В отличие от древних смешанных типов их расселение не приурочено закономерным образом к ареалам больших рас и целиком определяется не географическими причинами, а историческими событиями последних столетий.

В дополнение к сказанному об отборе и его роли в расообразовании хочется обратить внимание на противоречие широко распространенной в философской, исторической и даже генетической литературе точки зрения. Речь идет о затухании действия отбора по многим наблюдаемым фактам, например, сильной селекции по системе резус или аномальным гемоглобинам.

Есть некоторые экспериментальные данные и теоретические разработки, на основании которых можно думать, что вообще весь генетический полиморфизм (т. е. существование нескольких наследственно закрепленных фенотипов по очень многим системам признаков если не целиком, то во многом обязан своим возникновением естественному отбору. Последний и поддерживает его на определенном уровне от поколения к поколению. Означает ли это, что правы те исследователи, в основном западноевропейские и американские, которые считают, что отбор является такой же могучей расообразующей силой в современном обществе, каким он был в древние эпохи, на заре расообразования? Многочисленные расчеты скорости изменения признаков противоречат этому и показывают, что важнейшие морфологические особенности современного вида человека остаются практически стабильными от верхнего палеолита до современности. Следовательно, правильнее говорить не о затухании действия отбора в современную эпоху, а о затухании его действия как формообразующей силы.

разных больших рас (монголоидами, негроидами и евро пеоидами).

5) Наиболее заметные различия между большими расами - это

различия по пигментации кожи. Средний оттенок кожи популяции

находится почти в прямой зависимости от долготы: самый темный

встречается близ экватора, а самый светлый — ближе к полюсам. Темная

кожа лучше защищает от ультрафиолетового излучения, вызывающего рак

кожи, а ведь это излучение интенсивнее всего в районе экватора. С другой

стороны, солнечный свет способствует синтезу витамина D; в северных

широтах светлая кожа пропускает больше света и как следствие позволяет

увеличить содержание витамина D. В экваториальных областях темная

кожа предотвращает избыточный синтез витамина D, излишек которого

Антропологи пытались на основе видимых различий построить

классификацию человеческих рас, однако предлагались разные системы

классификации, и ни одна из них не стала общепринятой. Эти разногласия

говорят о грандиозном генетическом разнообразии внутри рас, о вариациях,

которые позволяют нам различать отдельных людей. Те видимые

характеристики, на основе которых пытались определять расы — рост, цвет

кожи, форма глаз, — определяются генами. Но все признаки человека

демонстрируют ту или иную степень вариабельности, и внутри одной группы

могут находиться индивиды, значительно отличающиеся друг от друга по

скандинавов, смуглых средиземноморцев и темнокожих обитателей

Северной Индии. Секвенирование ДНК предоставляет более точные данные

для определения различий, так как с его помощью можно установить

количество разных форм отдельных генов (или отдельных сегментов ДНК) в

популяции. И оно показало, что разнообразие внутри рас больше

разнообразия между расами. Дело в том, что ДНК-анализ учитывает все

генетически обусловленные вариации, а не только видимые признаки, по

которым чаще всего и опознают расы. Данные ДНК-анализа подтверждают

условность деления человечества на расы. И хотя в истории человечества

концепция рас играла немалую роль, с биологической точки зрения это всего

лишь цвет кожи. На генетическом уровне не существует значительных границ

между расами, наблюдаются лишь некоторые генетически обусловленные

поверхностные признаки. Если предоставить генетикам для анализа ДНК

случайного человека, то они, скорее всего, не смогут определить его расовую

Исключительная роль социальных факторов в биологической истории человека общеизвестна и не нуждается в доказательствах. Трудовая теория антропогенеза поставила само формирование семейства гоминид в тесную зависимость от развития трудовой деятельности в древнейших коллективах предков человека. Однако значение социальных факторов в расообразовании, соотношение их с природными, их преобразующая роль в изменении каналов действия отбора конкретно мало исследованы и теоретически не очень глубоко осмыслены. Поэтому этот раздел содержит лишь самые предварительные соображения общего порядка, никак не претендуя на сколько-нибудь полное освещение темы.

Первый из социальных факторов, который непосредственно влияет на расообразование, – система брачных отношений.

Можно утверждать, что парный брак способствует на определенное время консервации антропологического состава или, во всяком случае, обусловливает при прочих равных условиях его медленную микроэволюцию.

И широко распространенное многоженство, и менее распространенное многомужество приводят к обратной ситуации – к изменению генетического состава популяций от поколения к поколению.

Социальные обычаи – настолько сильный фактор расообразования, что они не нуждаются в помощи естественного отбора для своего воздействия на популяционную и расовую структуру человечества. Естественный отбор уступает им свое место, действуя уже как дополнительный, а не основной агент по сравнению с брачной структурой. Ведь даже распространение и популяционная концентрация селективных признаков определяются в конечном счете господствующей системой брачных отношений.

На базе языковых различий формируются и этнические. Вырабатываются определенные комплексы культуры и самосознание, сначала противопоставляющее свое чужим, а потом включающее в категорию своих не только членов данного социального коллектива или популяции, но и людей, говорящих на том же языке. Так появляется этническое самосознание, закрепляющее генетические разрывы и окончательно приводящее к обособлению.

Между средой, природной или социальной, и организмом лежит еще один уровень явлений, который относится к сфере наследственности и отражает характер наследования признаков у того или иного вида. Это обширная сфера генетических механизмов эволюции, применительно к нашей теме – генетических механизмов расообразования. Среди генетических механизмов расообразования выделяет три процесса – мутирование, смешение и отбор.

Спонтанный мутагенез у человека интенсивно изучают уже в течение нескольких десятилетий в связи с нерезким изменением среды нашего обитания.

Мутагенез, как и у других организмов, ускоряется у человека под влиянием радиации. Однако от этих общих, хотя, по-видимому, справедливых заключений пока далеко до полного понимания характера мутирования.

Иногда концентрации генов по одной какой-нибудь системе признаков (группы крови, белковые фракции сыворотки и многие другие признаки с простым типом наследования) оказываются на удивление тождественными в группах, разделенных тысячами километров, и образуют ряды изменчивости в смысле Н.И.Вавилова. По-видимому, и в данном случае не все такие совпадения можно объяснить разумным образом, полностью игнорируя гипотезу дифференцированного мутирования.

Мутагенез имеет большое значение в формообразовании. Теоретически его роль может быть продемонстрирована многими убедительными соображениями. Но конкретное его исследование пока мало дало для понимания процессов популяционной дифференциации и расообразования.

Читайте также: