Реферат честь и совесть

Обновлено: 04.07.2024

На мой взгляд, честь и совесть — ведущие понятия, характеризующие человеческую личность. Обычно честь — это совокупность наиболее благородных, доблестных чувств человека, заслуживающих уважение других людей. Честь и совесть взаимосвязаны, так как соблюдение правил чести помогает человеку обрести душевное спокойствие и жить в согласии со своей совестью. Но вполне естественно, что из-за многообразия различных человеческих характеров понятие о чести может быть разным и даже противоположным у двух разных личностей.

У сына же Дубровского, Владимира, снова, как и у Гринева, главный аспект мотива чести — это долг. В первую очередь, конечно, долг перед отцом заставляет его мстить Кириле Петровичу, но позднее злое чувство мести гасится возникшим чувством любви к дочери Троекурова. Тогда долг перед отцом перерождается в долг по отношению к объекту его любви. Молодая горячность Владимира Дубровского позволяет его мести разрастаться практически до уровня бандитизма, а любовь заставляет его в конце концов свернуть с этой дороги грабежей, разбоев и варварства. И в этой перемене, как мне видится, ведущую роль играет совесть, пробужденная именно его новой любовью. Таково было понимание чести в произведениях Пушкина, в начале XIX века. В принципе, в большинстве случаев это пушкинское понимание чести, на мой взгляд, сохранилось и поныне.

Таким образом, я могу сказать, что во всех заявленных в начале сочинения произведениях так или иначе прослеживается мотив чести и совести. У Пушкина честь и совесть взаимосвязаны и, на мой взгляд, обыкновенно присутствуют у любого человека, возможно, в разных проявлениях. У Достоевского, пожалуй понятие общественной чести применительно к обычному человеку исчезло полностью.

Честь и совесть — одна из важнейших характеристик души человека. Поэтому проблема чести присутствует в произведениях почти всех русских писателей XIX и XX века. А понимание чести, как выяснилось, может быть различным. Это объясняется, на мой взгляд, разным мировоззрением писателей. Но, несмотря на внешне различное понимание и проявление чести у героев Достоевского, Пушкина и Лермонтова, всегда остается актуальной важность понятий чести и совести для личности и сила их влияния на душу человека, на его чувства и поступки.

Понимание долга как формы общественного контроля за индивидуальным поведением человека. Исполнение морального долга, универсальных и партикулярных интересов. Потребность человека в общественном одобрении и уважении, сознание и чувство чести, достоинства.

Рубрика	Этика и эстетика
Вид	реферат
Язык	русский
Дата добавления	29.09.2017
Размер файла	17,8 K

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Восточный институт экономики, гуманитарных наук, управления и права

Факультет физической культуры и спорта

Физическая культура и спорт

Совесть, долг, честь в нравственной личности

Нравственный мир человека, проявляющийся в его сознании, деятельности и отношениях исключительно сложен и разнообразен. Его составляют мысли, чувства и поступки человека, мечты и планы, надежды и разочарования, радости и печали. Они тесно связаны между собой и образуют систему. На высшем уровне этой системы располагаются мировоззренческие понятия Идеала, смысла жизни и счастья. С помощью данных понятий личность ставит и решает самые важные жизненные задачи, познает и преображает окружающую действительность. К этим понятиям примыкают нравственные чувства чести, долга, ответственности и совести.

Они обеспечивают связь между мировоззрением личности и ее поступками.

Долг представляет собой осознание личностью безусловной необходимости исполнения того, что заповедуется моральным идеалом, что следует из морального идеала. Долг человека - следовать по пути добродетели, делать добро другим людям по мере возможности, не допускать в себе порочности, противостоять злу. Только не принимающий во внимание это содержание долга индивид может усмотреть в долге лишь понуждение. Психологически долг, в самом деле, осознается личностью как необходимость совершения определенных действий. Более того, он осознается как изнутри данная необходимость, как внутреннее побуждение.

Долг, трактуемый как любое упорядочение индивидуальных проявлений, в форме ли социальных правил или общих культурных принципов, представляется как иго, как подавление личности. Однако не следует сбрасывать со счета, что то, что со стороны предстает как нигилизм, может мотивироваться протестом против действительной внешней принудительности общепринятых норм -- обычаев, нравов, социальной дисциплины. Нравственный пафос протеста против внешнего, служебного, лицемерного подчинения общественным нормам, несомненно, может быть привлекательным. Однако усмотрение в моральном долге именно вынужденного подчинения бытующим нравам некорректно по двум основаниям. Во-первых, полнота индивидуального, личностного проявления основывается на восприятии личностью возможно большего опыта других людей. Этот опыт безлично сохранен и обобщенно выражен в культуре, в том числе в нравственных нормах -- универсальных и локальных. С этой точки зрения, долг может быть понят как способ расслабиться: не изобретать велосипед, но исполнять обоснованно рекомендуемое общественной средой или уважаемыми и достойными доверия людьми как должное. Другое дело, что инфантильное сознание в инерции отрочества готово отвергнуть любую рекомендацию, усматривая в ней (коль скоро она идет от мира взрослых и предполагает хоть небольшую толику личностной зрелости) запрет и подавление. Во-вторых, сведение любой принудительности к внешнему подавлению личности является упрощением, так как не учитывает возможности принуждения.

Требования долга самоценны. Это выражается не только в том, что человек исполняет долг бескорыстно и тем самым демонстрирует свою независимость от извне данных норм и правил, но в том, что, исполняя долг, он утверждает его приоритетность по отношению к страху, наслаждению, личной пользе, желанию славы и т.д. В исполнении морального долга проявляется автономия личности -- следуя закону, человек не нуждается во внешнем принуждении, и, исполняя моральное требование, человек относится к нему так, как если бы оно было установлено им самим. Все ограничения, которые человек добровольно накладывает на себя, и действия, которые он совершает во исполнение требования, имеют моральный смысл при условии, что он действует, будучи уверенным в своей правоте. Отсутствие внешнего принуждения не означает отсутствия принуждения вообще: утверждение добродетели вопреки страху, наслаждению, пользе, славе и т.д. -- это утверждение себя-добродетельного вопреки себе-страшащемуся, сладострастному, своекорыстному, тщеславному и т.д.

Легалистское сознание предполагает, что в морали сталкивается общественный и личный интерес, что мораль, как и законодательство, и обычай, призвана гармонизировать личные и общественные интересы, по преимуществу подчиняя первые вторым. Между тем предназначение морали иное: в разрешении противоречий между универсальным и партикулярным интересом, иными словами, между тем, что утверждается идеалом, и тем, что идеал отвергает. Носителем и всеобщего начала морали, и частного может быть как личность, так и общность. Соответственно нравственную правду может отстаивать как личность в противостоянии своекорыстному, коррумпированному или порочному сообществу, так и сообщество, накладывая ограничения на своекорыстного, тщеславного, распущенного индивида. Сознание долга не существует само по себе. Это всегда осознание необходимости определенного рода поступков по выполнению различных требовании. долг моральный сознание честь

Поэтому неправильно понимать долг как форму общественного контроля за индивидуальным поведением, по крайней мере, неправильно понимать его только так. В долге отражен определенный механизм взаимодействия между людьми. Мораль можно представить как систему взаимных обязанностей, которые вменяются людям, которые люди принимают на себя (или предполагается, что люди приняли на себя), которые осознаются ими как определенные жизненные задачи, безусловно исполняемые в конкретных обстоятельствах.

Совесть представляет собой способность человека, критически оценивая свои поступки, мысли, желания, осознавать и переживать свое несоответствие должному -- неисполненность долга.

Логика совести иная. И это было осмыслено исторически довольно рано. В совести решения, действия и оценки соотносятся не с мнением или ожиданием окружающих, а с долгом. Совесть требует быть честным во мраке -- быть честным, когда никто не может проконтролировать тебя, когда тайное не станет явным, когда о возможной твоей нечестности не узнает никто.

И это -- тот долг, который человек имеет перед самим собой: совершенствоваться, в том числе в честном и последовательном исполнении долга.

Моральное сознание интригует заключениями, которые здравому уму кажутся то логическими кругами, то тавталогиями. Но это все знаки автономии морального духа, который не может вывести себя ни из чего и, не умея успокоиться, утверждает себя через себя самого.

Фарисей уверен в том, что выполнил долг и что совесть его чиста. Но долг перед Богом означает помимо прочего смирение. Самомнение и заносчивость ему противоречат.

Высший моральный долг человека состоит в том, чтобы содействовать благу других людей и совершенствоваться, в частности в исполнении долга. Совершенствование -- потенциально бесконечно. Предположение индивида о том, что он достиг совершенства, свидетельствует о его несовершенстве.

Однако в собственно этическом смысле слова совесть не может быть иной, как свободной, а свобода в последовательном своем выражении -- ничем иным, как жизнью по совести.

3. Честь и достоинство

Итак, человек соблюдает требования долга потому, что к этому его принуждает общество, а служить обществу у него есть потребность. Верен голосу совести он потому, что испытывает внутреннюю потребность в поведении нравственном, справедливом, человечном.

Однако жизнь показывает, что человек соблюдает требования долга и совести также и потому, что это нужно ему самому как члену общества. Дело в том, что поведение человека всегда на виду у людей. Оно получает оценку в глазах общественного мнения всех уровней (от семейного до мнения человечества, в зависимости от значения поступка). Эта оценка определяется верностью или нарушением долга, требованиями голоса совести, а также качеством исполнения человеком поступка. И общество, будучи заинтересованным в выполнении человеком общественного долга, выработало различные формы общественного признания: оно окружает таких людей почетом, славой. Нарушителей же морали общество осуждает, клеймит позором.

Общественное мнение заставляет человека соблюдать и такие требования, которые по своему содержанию противоречат его интересам. Для таких случаев нравственная жизнь общества породила специфически человеческий интерес - потребность человека в общественном одобрении и уважении, сознание и чувство чести, достоинства.

Честь и достоинство -- показатели моральной цельности человека. Это как бы эталоны для определения нравственности человека, который представляет определенную социальную группу. Ни один человек не может избежать социальной оценки во мнении коллектива или общества. Поэтому бывает и так, что отдельные люди пытаются ввести общество в заблуждение, приукрасить свои поступки, чтобы получить общественное признание. Тонкий нравственный инструмент - чувство собственного достоинства - помогает правильно регулировать ценностные отношения между человеком и обществом.

Подлинно нравственному человеку важна не только оказываемая ему обществом честь, но и внутреннее осознание своей порядочности, своей нравственной ценности. Высокоразвитое чувство собственного достоинства предостерегает человека от обмана им общества, лишает такой обман смысла. И если человек еще может на какое-то время обманным путем добиться общественного уважения, то себя-то самого ему обмануть не удастся. Имея развитое чувство собственного достоинства, такой человек не может получить нравственного удовлетворения от незаслуженных наград и похвал - они будут напоминать ему о его непорядочности. Чувство и сознание собственного достоинства как бы дополняют сознание и чувство чести, корректируют его.

Честь -- это признание обществом, коллективом, окружающими общественной ценности человека, одобрение его поступков и действий. Честь -- это потребность человека в одобрении его поведения общественным мнением.

Достоинство -- это объективная, общественно-нравственная ценность личности, а также потребность человека в сознании своей высокой нравственной ценности. Достоинство -- это потребность человека в одобрении своих поступков самим собой, гордость за свои поступки.

Сознание собственного достоинства, конечно же, необходимо каждому. Любой человек, независимо от его положения в обществе, испытывает потребность в том, чтобы его ценили и уважали. Утрата собственного достоинства, которую можно условно назвать униженностью, представляет собой один из наиболее неприглядных нравственных пороков. Однако и чрезмерное чувство собственного достоинства не очень украшает человека в глазах окружающих. Способность личности быть сдержанной в обнаружении своих достоинств называется скромностью.

Скромность выражается в отсутствии стремления набить себе цену, внушить окружающим представление о собственной незаменимости. Человеку, который чего-то стоит, нет нужды выставлять напоказ свои достоинства: они и так видны всем. Выдающаяся личность, будь то герой труда, писатель, ученый или композитор, целиком поглощена своим делом, и ей просто нет необходимости подчеркивать свою значимость особыми манерами и заявлениями.

Л.Н. Толстой отмечал, что значимость человека измеряется арифметической дробью, в числителе которой находятся его достоинства, а в знаменателе - самомнение: чем выше у человека самомнение, противоположное скромности, тем меньше его подлинная величина даже при наличии несомненных достоинств.

Спесивость, надменность, нескромность, где бы они ни проявлялись: в политике, на производстве, в бытовых отношениях, - сходны в одном, в том, что они прикрывают ничтожность, ограниченность лица, которому они присущи. Отсутствие скромности в человеке не только некрасиво. Оно может быть весьма вредным для дела. Теряя скромность, человек приобретает иллюзию собственной непогрешимости. Тот, кто ставит себя выше всех, перестает прислушиваться к мнению окружающих. Точнее, он слышит только то, что приятно для его ушей: лесть и восхваления. Обычно такой человек не видит своих недостатков, не признает критики в свой адрес. Критикующих он считает завистниками и своими врагами, цель которых - принизить его достоинство. Он готов преследовать их, если может, или же молчаливо презирать. Если этот человек и соблюдает нормы морали, то не ради людей, а ради себя, чтобы иметь возможность восхищаться своим моральным превосходством над другими людьми. Такой нравственный облик человека -- одна из разновидностей морального уродства личности.

В категориях морали имеем дело с удивительными по своей силе и значению регуляторами нравственной жизни общества, благодаря которым человек сам находит в себе силы оставаться нравственным, даже если это и очень трудно. У подлинно нравственного человека все регуляторы нравственного поведения - долг и совесть, честь и достоинство - развиты гармонично, так как только все вместе они и могут предостеречь личность от нравственных срывов.

Рассматриваемые нравственные потребности формировались по мере становления человека как нравственного существа. Вероятно, общественная мораль сначала предстала перед человеком в виде долга человек обязан был выполнять то, что было необходимо обществу, если он хотел жить в нем. Постепенно глубокое внутреннее приобщение человека к морали, освоение ее требований и осознание их как собственных и необходимых для личности порождает совесть. Соблюдение долга поддерживалось общественным мнением, нарушение - осуждалось. У человека собственно возникает потребность в общественном одобрении - честь, а затем - и в самоуважении - достоинство.

В какой-то степени эта же история повторяется с каждым человеком в процессе его индивидуального развития и становления как нравственной личности.

Содержание нравственных норм менялось. Одни из них заменялись другими. Но сам механизм долга, совести, чести и достоинства сохранялся, совершенствовался, и общество вложило много усилий и забот с тем, чтобы он функционировал все более и более доброкачественно.

1. Бакштановский В.И. Моральный выбор личности: альтернативы и решения. - М.,1983.

2. Гегель Г. В. Ф. Философия права. - М.,1990.

3. Гусейнов А. А., Апресян Р.Г. Этика. - М., 1998.

4. Дробницкий О. Г. Мораль. - М.: Просвещение, 1974.

5. Кант И. Основы метафизики нравственности // Кант И. Соч. в 6-ти т. - М.,1965.- Т.4.

Моральные ценности ориентируют человека в его поведении. Это оказывается возможным не в силу того, что человеку выгодно или приятно принимать их во внимание в своих решениях и действиях. Эти ценности функционируют таким образом, что оказывают воздействие на волю человека. Моральные ценности не просто провозглашаются, они всегда провозглашаются еще и в такой форме, которая указывает на необходимость их практического воплощения в действиях. Следование моральным ценностям воспринимается человеком как долг. Неисполнение долга воспринимается как вина и переживается в укорах и муках совести.

Совестьпредставляет собой способность человека, критически оценивая свои поступки, мысли, желания, осознавать и переживать свое несоответствие должному — неисполненность долга.

Бессовестным называют человека, в котором отсутствует совесть как мощный внутренний контролер. Такой человек, по сути дела, безнравствен, ибо им не усвоены,не приняты душой важнейшие моральные ориентиры. Бессовестного сдерживает только внешний контроль, его нужно караулить, хватать за руку, стеречь, дабы он не наносил вреда окружающим. Как только существо бессовестное получает свободу, оно тут же проявляет свою безбрежную зловредность: лжет, крадет, издевается над другими без зазрения совести. Интересно то, что психологи обратили внимание на следующий факт: в семьях, где существует жесткий внешний контроль и жестокие наказания, больше шансов вырастить бессовестного человека, не понимающего ничего, кроме плетки. Он будет идти к своей цели, стремясь избегать внешнего наказания и нисколько не обращая внимания на страдания окружающих. В то же время семьи, где превалируют мягкие, доверительные отношения, воспитывают совестливых детей, у которых высок уровень внутреннего самоконтроля и моральной рефлексии. Люди, вырастающие в атмосфере внимания и ласки, глубоко усваивают моральные нормы и идеалы, они сочувствуют окружающим, воспринимают их страдания как свои и стремятся не делать зла.

Цель данной работы – рассмотреть основные вопросы проблемы совести.

Для достижения поставленной цели, мной будут решены следующие задачи:

- рассмотреть императивность морали;

- раскрыть понятие совести;

- рассмотреть основные аспекты совести.

Ценностная, т.е. смысловая или значимая, функция моральных представлений столь тесно переплетена с их императивной, т.е. повелительной, функцией, что их трудно порой отделить друг от друга.

Наиболее важные, устоявшиеся в практике человеческих отношений ценности имеют свои явные императивные продолжения. Но любая ценность, если она осознается как нравственная, воспринимается как должная к исполнению. Еще точнее: некая ценность осознается человеком как нравственная в той мере, в какой она становится для него императивом [4, с.312].

В связи с чрезвычайным распространением на телевидении и в видеокопиях детских мультфильмов и фильмов, в которых все мало-мальски конфликтные ситуации преодолеваются героями с помощью грубой силы, многие родители, педагоги и психотерапевты обеспокоены тем, что дети с малых лет оказываются вовлеченными в такой мир, в котором безусловные негативные ценности — насилие, подавление, убийство и т.д. — оказываются не сопряженными со страданием людей и с обязательствами не причинять страданий. Также высказывается тревога по поводу распространения порнографической продукции, которая демонстрирует абсолютную доступность любовных утех и из которой любовь может быть понята как всего лишь партнерские отношения, а чаще — вещные, пользовательские отношения. В этих тревогах легко прослеживается реакция нормального (и не чуждого самоанализу) сознания на то, что в большинстве произведений массовой культуры, поэтизирующих насилие, существует действительно драматичный разрыв между ценностями и нормами как обязательствами.

Стало быть, если некоторая ценность не воспринимается как то, из чего для человека следуют определенные обязательства, она не может считаться нравственной. Обязательства, вытекающие из ценности, касаются как достижения самой ценности, так и средств ее достижения.

Нравственные ценности императивны (обязательны). И не просто императивны, но императивны безусловно. Это значит, что им необходимо следовать не при каких-то условиях, а всегда. Ими надо руководствоваться в отношениях со всеми людьми, а не только с ограниченным кругом родственников, друзей, коллег, соотечественников. Нравственные императивы, как и утверждаемые ими моральные ценности, имеют надситуативный и безличный, т.е. универсальный, характер.

В истории философии существуют два подхода к решению вопроса о соотношении ценностности и императивности моральных суждений (высказываний) — блага и долга. Согласно одному из подходов, человек так или иначе знает (скорее всего, от природы), в чем состоит его благо; его задача — не уклоняться от него; долг человека состоит в том, чтобы стремиться к собственному благу и содействовать благу других людей. Этот подход свойствен эвдемонистическим теориям. Согласно другому подходу, человек от природы несовершенен, общество есть средоточие зла; мораль дана человеку (скорее всего, Божеством), чтобы обуздать его страсти и удержать от зла; в следовании долгу человек обретает благо. Этот подход свойствен деонтологическим теориям. Эвдемонистический подход указывает на определенное содержание, которое должно быть реализовано в моральном поступке. Деонтологический подход указывает на форму, посредством которой только и может быть реализовано какое-либо моральное содержание [2, с.176].

Но как в одном, так и в другом решении проблемы соотношения ценности (блага) и нормы (долга) предполагается, что нравственная задача решается человеком в преодолении чего-то — себя, обстоятельств, каждодневной рутины, давления авторитета или какого-либо иного внешнего принуждения. В любом случае мораль императивна, и ее императивность осуществляется посредством противопоставления того, что должно быть, и того, что есть в этой жизни. Имея в виду эту существенную черту моральной императивности — постоянную противоположность должного и сущего , — можно сказать, что деонтологический подход точнее раскрывает механизм функционирования морали. Противоречие должного и сущего, обязанностей и нравов является фундаментальной характеристикой морали. И как бы человек высоко ни поднялся в нравственном развитии и именно потому, что он поднялся высоко, он остается критичным по отношению к себе и миру.

Под универсальностью следует понимать безотносительность нормативных суждений к конкретным лицам и ситуациям. Это выражается в: (а) беспристрастности, т.е. равном отношении ко всем в определенной ситуации.

(б) в надситуативности, т.е. равном отношении к одному лицу в разных обстоятельствах. В этих характеристиках нравственного требования Ты обобщается до Они, Мы, Человечество, и это значит, что к другому должно относиться как к вочеловеченному другому, в лице другого — к человечеству.

Беспристрастность и надситуативность кристаллизуются в (в) принципе универсализуемости, который гласит: принимая и осуществляя решение в отношении другого, исходи из того, что другой в такой же ситуации примет такое же решение в отношении тебя.

Здесь по-своему обнаруживается золотое правило: из универсализуемости вытекает, что если сейчас говорю, что я должен поступить определенным образом по отношению к определенному лицу, я обязан считать, что то же самое должно быть совершено в отношении меня, будь я в точно такой же ситуации, включая то, что я обладал бы теми же личностными качествами и теми же мотивами.

Таким образом, принимая во внимание различные аспекты всеобщности моральных требований, можно заключить, что этическая нормативная мысль движется следующим образом:

Все эти черты морального долженствования, характеризуя форму последнего, недвусмысленным образом задают и его содержание. Очевидно, что они предполагают, не исчерпывая это содержание полностью, что в моральных решениях, действиях и оценках человек должен по крайней мере соблюдать равенство и не ущемлять ничьи права.

Тогда разрешаются вышеозначенные затруднения. И золотое правило, и принцип универсализуемости, будучи довольно общими, призваны всего лишь ограничить произвол.

Только при условии соблюдения прав других людей и, стало быть, исполнения своих обязанностей человек должен содействовать благу других людей. Это содействие же предполагает иные по характеру поступки — совершаемые сообразно сложившимся ситуациям и включенным в них лицам [6, с.99].

2.1. Понятие совести

Всегда ли права совесть? Думаю, что утверждать так было бы некорректно.

Совесть — чувство ответственности за конкретно понятый долг, это внутренний самоотчет за выполнение совершенно определенных моральных обязанностей! которые далеко не всегда совпадают с обязанностями абстрактного морального субъекта и могут далеко от них уклоняться. Человек может считать своим долгом совершение кровной мести и мучиться упреками совести за то, что не мог ее совершить. Или некто обязан докладывать начальству о благонадежности окружающих, и его мучает совесть, что он пожалел своего соседа и скрыл от властей его критические разговоры. В подобных случаях всегда встают вопросы: является ли истинным то добро, перед которым мы держим отчет? Тем ли идеалам мы служим? Возникает проблема иерархии ценностей, рефлексии по поводу самих установок нашей совести. И здесь совесть неизбежно вновь возвращается к разуму, без которого человек не может совершить верный выбор в сложной ситуации [7, с.93].

2.1. Чистая совесть

На эту тему существуют два противоположных взгляда. Один взгляд, выражаемый, в частности, Альбертом Швейцером, состоит в том, что чистая совесть как таковая невозможна. Это все равно, что круглый квадрат или сапоги всмятку. Если совесть — значит, непременно больная.

В подобном случае приводится тот аргумент, что человек совестливый по мере своего самосовершенствования предъявляет к себе все более высокие требования. Он становится суперчувствительным к малейшему своему отступлению от моральных образцов и начинает переживать такие тонкости, которых обычный индивид и вовсе не заметит. Он все время страдает от своего несовершенства и его совесть, как открытая рана. Тот же, кто говорит, что его совесть чиста, просто не имеет совести, потому что совесть как раз и есть инструмент, указывающий на уклонение от долга. Но ведь мы не ангелы! Мы постоянно грешим, попустительствуем своим слабостям, и, значит, чистая совесть — не более, чем иллюзия или самообман [3, с.261].

Высший моральный долг человека состоит в том, чтобы содействовать благу других людей и совершенствоваться, в частности в исполнении долга. Совершенствование — потенциально бесконечно. Предположение индивида о том, что он достиг совершенства, свидетельствует о его несовершенстве.

Чистая совесть — нормальное состояние человека, выполняющего моральный долг, это награда за нравственные усилия. Я совершенно согласна с нашим отечественным ученым XX в. Г. Бандзеладзе, который считает, что без чистой совести добродетель потеряла бы всякую ценность [3, с.261].

Однако в собственно этическом смысле слова совесть не может быть иной, как свободной, а свобода в последовательном своем выражении — ничем иным, как жизнью по совести.

2.3. Виды совести по Э.Фромму

Интереснее понимание совести дано в работах психоаналитика Э. Фромма. Фромм считает, что совесть бывает двух видов — авторитарная и гуманистическая. Авторитарная совесть выражает нашу подчиненность внешнему авторитету. При авторитарной совести мы некритически усваиваем повеления некоей внешней силы, религиозной или социальной, и выполняем ее волю, потому что боимся. Подчиняясь авторитарной совести из страха наказания, человек следует повелениям, которые далеки от его собственных интересов. Власть преследует свои корыстные цели и использует индивидов лишь как средство, принуждая их к подчинению с помощью формирования механизмов авторитарной совести.: Если человек отступает от велений власти, он чувствует себя виноватым перед ней и страдает, боясь последующего наказания. Но как только люди понимают, что власть утратила силу и ничем не может им повредить, они тотчас теряют свою авторитарную совесть и больше не подчиняются тому, перед чем еще вчера робели и преклонялись.

Гуманистическая совесть, по Фромму, это голос самого человека, лучшего начала в нем, способного на саморазвитие. Гуманистическая совесть не дает людям быть рабами, безропотно подчиняться чужим интересам, тратить жизнь впустую. Она призывает к самореализации, к воплощению в действительность лучших своих сил и возможностей, к тому, чтобы строить свою жизнь в гармонии с другими людьми. Иногда голос совести звучит косвенно через страх старости или смерти, когда человек вдруг понимает, что он не состоялся и не выполнил долга перед самим собой. Совесть — это призыв.

Совесть как зов была понята в XX в. еще одним выдающимся мыслителем Мартином Хайдеггером. Совесть для него сродни истине. Она заставляет человека вспомнить о своей конечности, смертности и вынырнуть из обезличенного обыденного мира, обернувшись к вопросу о Бытии и к теме собственной неповторимой индивидуальности. Зов совести приходит в молчании [7, с.94].

2.4. Совесть и стыд

Логика совести иная. И это было осмыслено исторически довольно рано.

2.5. Совесть и долг

В совести решения, действия и оценки соотносятся не с мнением или ожиданием окружающих, а с долгом. Совесть требует быть честным во мраке — быть честным, когда никто не может проконтролировать тебя, когда тайное не станет явным, когда о возможной твоей нечестности не узнает никто.

И это — тот долг, который человек имеет перед самим собой: совершенствоваться, в том числе в честном и последовательном исполнении долга.

Моральное сознание интригует заключениями, которые здравому уму кажутся то логическими кругами, то тавтологиями. Но это все знаки автономии морального духа, который не может вывести себя ни из чего и, не умея успокоиться, утверждает себя через себя самого [3, с.265].

Таким образом, мы можем сделать следующие выводы:

Принимая во внимание различные аспекты всеобщности моральных требований, можно заключить, что нормативная мысль движется следующим образом:

Совесть — особый морально-психологический механизм, который действует изнутри нашей собственной души, придирчиво проверяя, выполняется ли долг.

Главная функция совести — самоконтроль.

На эту тему существуют два противоположных взгляда. Один взгляд, выражаемый, в частности, Альбертом Швейцером, состоит в том, что чистая совесть как таковая невозможна. Другой взгляд состоит в том, что признавать свою совесть чистой возможно и нужно. Чистая совесть — это сознание того, что ты в общих чертах справляешься со своими моральными обязанностями, что за тобой нет существенных нарушений долга и крупных отступлений от нравственных ориентиров.

Фромм считает, что совесть бывает двух видов — авторитарная и гуманистическая.

Стыд и совесть в общем довольно близки. В стыде также отражается осознание человеком своего (а также близких и причастных к нему людей) несоответствия некоторым принятым нормам или ожиданиям окружающих и, стало быть, вины. Однако стыд полностью сориентирован на мнение других лиц, которые могут выразить свое осуждение по поводу нарушения норм, и переживание стыда тем сильнее, чем важнее и значимее для человека эти лица.

Завершая разговор о совести, можно сказать, что она всегда выступает как особого рода внимательность, как осторожное замедление рассмотрения морального сюжета и чуткое вслушивание в ход внутренних и внешних событий — все ли в порядке? Не нужно ли переосмыслить происходящее и предпринять душевные и практические усилия, чтобы восстановить нарушенную моральную гармонию?

1. Афанасьев В.Г. Системность и общество. – М., 1990. – 346 с.

2. Бергер П.Л. Приглашение в обществознание: Гуманистическая перспектива. – М.: Аспект Пресс, 1996. – 462 с.

3. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. – М.: Гардарики, 2003.

4. Волков Ю.Г., Нечипуренко В.Н., и др. Обществознание: Курс лекций: Учебное пособие. – Ростов н/Д: Феникс, 1999. – 512 с.

5. Волков Ю.Г., Мостовая И.В. Обществознание. – М.: Аспект Пресс, 1999. – 416 с.

6. Добреньков В.И., Кравченко А.И. Обществознание. В 3-х т. Т.3. социальные институты и процессы. – М.: ИНФРА-М, 2000. – 520 с.

На мой взгляд, честь и совесть - ведущие понятия, характеризующие человеческую личность. Обычно честь - это совокупность наиболее благородных, доблестных чувств человека, заслуживающих уважение других людей. Честь и совесть взаимосвязаны, так как соблюдение правил чести помогает человеку обрести душевное спокойствие и жить в согласии со своей совестью. Но вполне естественно, что из-за многообразия различных человеческих характеров понятие о чести может быть разным и даже противоположным у двух разных личностей.

У сына же Дубровского, Владимира, снова, как и у Гринева, главный аспект мотива чести - это долг. В первую очередь, конечно, долг перед отцом заставляет его мстить Кириле Петровичу, но позднее злое чувство мести гасится возникшим чувством любви к дочери Троекурова. Тогда долг перед отцом перерождается в долг по отношению к объекту его любви. Молодая горячность Владимира Дубровского позволяет его мести разрастаться практически до уровня бандитизма, а любовь заставляет его в конце концов свернуть с этой дороги грабежей, разбоев и варварства. И в этой перемене, как мне видится, ведущую роль играет совесть, пробужденная именно его новой любовью. Таково было понимание чести в произведениях Пушкина, в начале XIX века. В принципе, в большинстве случаев это пушкинское понимание чести, на мой взгляд, сохранилось и поныне.

Честь и совесть - одна из важнейших характеристик души человека. Поэтому проблема чести присутствует в произведениях почти всех русских писателей XIX и XX века. А понимание чести, как выяснилось, может быть различным. Это объясняется, на мой взгляд, разным мировоззрением писателей. Но, несмотря на внешне различное понимание и проявление чести у героев Достоевского, Пушкина и Лермонтова, всегда остается актуальной важность понятий чести и совести для личности и сила их влияния на душу человека, на его чувства и поступки.

С точки зрения христианской религии, совесть – это проявление Бога в человеке. Совесть неотделима от морали и нравственности. Совесть имманентна и иррациональна.

Говорят, что удовольствие без угрызений совести и есть счастье. Если так, то совесть является естественной преградой для достижения счастья, щитом между человеком и той его стороной, которая желает наслаждаться. Продолжив тему религии, можно сказать, что животное, иначе гедонистическое начало человека – это воля Дьявола внутри него. Многие желания человека, его страсти,

его порывы идут от “темной стороны”, и функция совести (то есть Бога) нас от них оберегать, предостерегать, а часто и наказывать.

Угрызения совести являются не только наказанием, но и сдерживающим фактором: мы стремимся не совершать поступков, о которых потом будем жалеть. Муки совести не только сами по себе являются искуплением вины, но часто заставляют человека принять иное наказание для восстановления справедливости.
Например, в поэме Некрасова “Кому на Руси жить хорошо” атаман разбойников Кудеяр вдруг начинает чувствовать вину за многочисленные совершенные им преступления и в конце концов

обращается с покаянием к Богу.
Совесть злодея осилила,
Шайку свою распустил,
Роздал на церкви имущество,
Нож под ракитой зарыл.
Для искупления своих грехов он налагает на себя своего рода епитимью, ставит себе почти неисполнимую задачу – срубить дерево тем ножом, которым совершал убийства.
Будет работа великая,
Будет награда за труд,
Только что рухнется дерево –
Цепи греха упадут.
В русской литературе ХIX века тема совести была тесно связана с христианством. Воплощением христианской нравственности является персонаж поэмы Некрасова “Кому на Руси жить хорошо” Ермил Гирин. Он честен и правдив.

Когда его избрали бурмистром, он за семь лет не утаил ни одной копейки, “не тронул правого, не попустил виновному, душой не покривил”. Только один раз он совершил нечестный поступок:
Свихнулся: из рекрутчины
Меньшого брата Митрия
Повыговорил он.
Но раскаяние его было так велико, что он потерял всякий покой и едва не покончил жизнь самоубийством. В конце концов, он признался в своем обмане и исправил несправедливость. Как ни упрашивали его остаться, он уволился с должности.
Однако совесть не является исключительно следствием христианского воспитания. Она свойственна каждому человеку, даже беспринципному и безнравственному, хотя такие люди к голосу совести не склонны прислушиваться, а, наоборот, стараются это чувство подавить, иногда даже не осознавая природы своих страданий.
Пример проявления совести у безнравственного человека мы находим у Лермонтова в романе “Герой нашего времени”. Печорин воплощает образ “страдающего эгоиста”. Отчего он страдает? От скуки, от осознания бессмысленности жизни (эта тема проходит сквозь все творчество Лермонтова), от пресыщенности и усталости.

Свои чувства Печорин пытается заглушить яркими впечатлениями и ощущением опасности – для этого он едет на Кавказ, пускается во всякие авантюры, а позже отправляется в путешествие, в котором и погибает. Вместе с тем он мучается от невозможности изменить себя, в какой-то степени от ненависти к себе (диалог с Верой в главе “Княжна Мери”). Когда Максим Максимыч напомнил ему о Бэле, Печорин “чуть-чуть побледнел и отвернулся… – Да, помню! – сказал он, почти тотчас принужденно зевнув…” При том, что Печорин – человек в принципе сдержанный и замкнутый, такая реакция свидетельствует о глубоких душевных переживаниях.
Наиболее полно тема совести была раскрыта Достоевским в произведении “Преступление и наказание”. Нравственные страдания, частично обусловленные совестью и раскаянием, заставляют Раскольникова сделать явку с повинною и во всем сознаться. Если принять совесть за некую черту, разделяющую закон и преступление, добро и зло, нравственность и безнравственность, то мучения Раскольникова напрямую связаны с совестью.

Он страдает оттого, что переступил через черту, но стереть ее не смог. А раз черта осталась, значит осталось и осознание недопустимости, бесчеловечности своих действий. Чтобы показать крушение теории Раскольникова, Достоевский заставляет его встретиться со своим “идейным двойником” – Свидригайловым. Свидригайлов – человек без принципов, лишенный всяких нравственных качеств, воплощает в романе идеи гедонизма.

Он – тот сверхчеловек, которого вообразил себе Раскольников. Но освобождение себя от укоров совести не проходи бесследно, его результат – сначала духовная, а потом физическая смерть. Нравственно опустошенному Свидригайлову остается только закончить жизнь самоубийством.
По определению психологов, честь – это совокупность таких морально-этических качеств, как верность, справедливость, правдивость, достоинство, благородство. Так же как и совесть, честь изначально присуща человеку, она неотъемлемая часть его личности. Однако, на мой взгляд, честь в какой-то мере, зависит и от воспитания, от среды, в которой человек оказался.

Совесть – понятие сугубо личное, а честь – еще и социальное.
В глазах общества Соня Мармеладова – порочная, опустившаяся и бесчестная женщина. Лужин, обвиняя ее в краже сторублевого кредитного билета, делал упор именно на ее общественном положении и “сопряженных с ним привычках”. Но именно Соня является в романе воплощением нравственности, христианской любви, кротости и сострадания.

Именно она спасает Раскольникова от духовной гибели. И грех ее смягчается тем обстоятельством, что был совершен из самопожертвования.
В произведении Вознесенского “Юнона и Авось” понятие чести тесно связано с верностью. Для главного героя – Николая Резанова – путь “воина и мужчины” означает служение Родине. Любовь к Отечеству проявляется у него в форме болезненного переживания за судьбу России, что отражается в его монологе “Услыши мя, Родина!”.

Резанов до конца остается верен своему стремлению служить именно Родине, а не государству, и перед смертью он между молитвами и лихорадочным бредом с трудом произносит: “Прости меня, Свобода и Россия, не одолел я целого пути”.
Другое проявление чести – верность данному слову. В рыцарских романах Средневековья нарушение обещания считалось страшным и недопустимым поступком, который карался смертью. Верность слову, храбрость в бою и почтение к дамам составляли основу чести рыцаря.
В русской литературе достаточно яркий пример – Мария Троекурова из романа Пушкина “Дубровский”. Она отказалась сбежать с Дубровским, в которого была влюблена, потому что обвенчалась с другим человеком, и нарушить союз, освященный перед Богом, было для нее недопустимо.
Темы совести и чести нашли свое отражение во многих произведениях как зарубежной, так и русской литературы. Оба эти качества являются неотъемлемыми для каждого человека, хотя проявляются в каждом по-своему.

Читайте также: