Мировое значение русской литературы 19 века реферат
Обновлено: 05.07.2024
К концу XIX века русская литература обретает мировую известность и признание. По словам австрийского писателя Стефана Цвейга, в ней видят пророчество "о новом человеке и его рождении из лона русской души". Секрет успеха русской классики заключается в том, что она преодолевает ограниченные горизонты западноевропейского гуманизма, в котором, начиная с эпохи Возрождения, человек осознал себя венцом природы и целью творения, присвоив себе божественные функции. На раннем этапе гуманистическое сознание сыграло свою прогрессивную роль. Оно способствовало раскрепощению творческих сил человеческой личности и породило "титанов Возрождения". Но постепенно возрожденческий гуманизм стал обнаруживать существенный изъян. Обожествление свободной человеческой личности вело к торжеству индивидуализма. Раскрепощались не только созидательные, но и разрушительные инстинкты человеческой природы. "Люди совершали самые дикие преступления и ни в коей мере в них не каялись и поступали они так потому, что последним критерием для человеческого поведения считалась тогда сама же изолированно чувствовавшая себя -личность",- замечал известный русский ученый А. Ф. Лосев в труде "Эстетика Возрождения".
Русская классическая литература утверждала в европейском сознании идею нового человека и новой человечности. А. Н. Островский еще на заре 60-х годов отметил самую существенную особенность русского художественного сознания: ". В иностранных литературах (как нам кажется) произведения, узаконивающие оригинальность типа, то есть личность, стоят всегда на первом плане, а карающие личность - на втором плане и часто в тени; а у нас в России наоборот. Отличительная черта русского народа, отвращение от всего резко определившегося, от всего специального, личного, эгоистически отторгшегося от общечеловечес-кого, кладет и на художество особый характер; назовем его характером обличительным. Чем произведение изящнее, чем оно народнее, тем больше в нем этого обличительного элемента".
Жизнь личная, обособленная от жизни народной, с точки зрения русского писателя, чрезвычайно ограниченна и скудна. "Солдатом быть, просто солдатом",- решает Пьер Безухов, ощущая в душе своей "скрытую теплоту патриотизма", которая объединяет русских людей в минуту трагического испытания и сливает капли человеческих индивидуальностей в живой действующий коллектив, в одухотворенное целое, укрупняющее и укрепляющее каждого, кто приобщен к нему.
И наоборот. Всякое стремление обособиться от народной жизни, всякие попытки индивидуалистического самоограничения воспринимаются русским писателем как драматические, угрожающие человеческой личности внутренним распадом. Достоевский показывает, какой катастрофой оборачивается для человека фанатическая сосредоточенность на идее, далекой от народных нравственных идеалов, враждебной им. Мы видим, как скудеет душа Раскольникова, все более замыкающаяся в себе, в тесные пределы своей идейной "арифметики", как теряются одна за другой живительные связи с окружающими людьми, как разрушается в сознании героя главное ядро человеческой общности - семейные чувства. "Тюрьмой" и "гробом" становится для Раскольникова его собственная душа, похожая на усыпальницу. Неспроста возникает в романе параллель со смертью и воскрешением евангельского Лазаря из Вифании. Только самоотверженная любовь Сонечки Мармеладовой пробивает брешь в скорлупе раскольниковского одиночества, воскрешает его умирающее "я" к новой жизни, к новому рождению.
Таким образом, понимание личности в русской классической литературе второй половины XIX века выходило за пределы ограниченных буржуазных представлений о ценности индивида. В "Преступлении и наказании" Достоевского опровергалась арифметически однолинейная альтернатива, провозглашенная в середине XIX века немецким философом Максом Штирнером: "Победить или покориться - таковы два мыслимых исхода борьбы. Победитель становится властелином, а побежденный превращается в подвластного; первый осуществляет идею величества и "права суверенитета", а второй почтительно и верноподданно выполняет "обязанности подданства". Проходя через искушение индивидуалистическим своеволием, герои Достоевского приходят к открытию, что "самовольное, совершенно сознательное и никем не принужденное самопожертвование всего себя в пользу всех есть. признак высочайшего развития личности, высочайшего ее могущества, высочайшего самообладания, высочайшей свободы собственной воли" (Достоевский Ф. М. "Зимние заметки о летних впечатлениях"). В поисках "нового человека" русская литература проявляла повышенный интерес к патриархальному миру с присущими ему формами общинной жизни, в которых человеческая личность почти полностью растворена. Поэтизация патриархальных форм общности встречается у Гончарова в "Обломове" и "Обрыве", у Толстого в "Казаках" и "Войне и мире", у Достоевского в финале "Преступления и наказания". Но эта поэтизация не исключала и критического отношения к патриархальности со стороны всех русских писателей второй половины XIX века. Их вдохновлял идеал "третьего пути", снимающего противоречия между элементарным патриархальным общежитием и эгоистическим обособлением, где высокоразвитая личность оставалась предоставленной сама себе. Художественная мысль Гончарова в "Обломове" в равной мере остро ощущает ограниченность "обломовского" и "штольцевского" существования и устремляется к гармонии, преодолевающей крайности двух противоположных жизненных укладов. Поэтизируя "мир" казачьей общины с его природными ритмами в повести "Казаки", Толстой признает за Олениным, а потом, в эпилоге "Войны и мира", и за Пьером Безуховым высокую правду нравственных исканий, раздумий о смысле жизни, о человеческой душе, свойственных развитому интеллекту. Изображение судьбы человеческой в диалектическом единстве с судьбою народной никогда не оборачивалось в русской литературе принижением личного начала, культом малого в человеке. Наоборот. Именно на высшей стадии своего духовного развития герои "Войны и мира" приходят к правде жизни "миром". Русская литература очень недоверчиво относилась к человеку "касты", "сословия", той или иней социальной раковины. Настойчивое стремление воссоздать полную картину связей героя с миром, конечно, заставляло писателей показывать жизнь человека и в малом кругу его общений, в теплых узах семейного родства, дружеского братства, сословной среды. Русский писатель был очень чуток к духовному сиротству, а к так называемой "ложной общности" - к казенному, формальному объединению людей, к толпе, охваченной разрушительными инстинктами,- он был непримирим. "Скрытая теплота патриотизма" Толстого, сплотившая группу солдат и командиров на батарее Раевского, удерживает в себе и то чувство "семейственности", которое в мирной жизни свято хранили Ростовы. Но с малого начинался отсчет большого. Поэтизируя "мысль семейную", русский писатель шел далее: "родственность", "сыновство", "отцовство" в его представлениях расширялись, из первоначальных клеточек человеческого общежития вырастали коллективные миры, обнимающие собою народ, нацию, человечество.
Крестьянская семья в поэме Некрасова "Мороз, Красный нос" - частица всероссийского мира: мысль о Дарье переходит в думу о величавой славянке, усопший Прокл подобен русскому богатырю Микуле Селяниновичу. Да и событие, случившееся в крестьянской семье,- смерть кормильца - как в капле воды отражает не вековые даже, а тысячелетние беды русских матерей, жен и невест. Сквозь крестьянский быт проступает бытие, многовековая история. Стихии жизни взаимопроникаемы, "все как океан, все течет и соприкасается,- говорит Достоевский устами старца Зосимы,- в одном месте тронешь - в другом конце мира отдается". Французский критик Мелькиор де Вогюэ, например, писал о Толстом: ". мы хотим, чтобы романист произвел отбор, чтобы он выделил человека или факт из хаоса существ и вещей и изучил избранный им предмет изолированно от других. А русский, охваченный чувством взаимозависимости явлений, не решается разрывать бесчисленные нити, связующие человека, поступок, мысль,- с общим ходом мироздания; он никогда не забывает, что все обусловлено всем".
Широта связей русского героя с миром выходила за пределы узко понимаемого времени и пространства. Мир воспринимался не как самодовлеющая, отрезанная от прошлого жизнь сегодняшнего дня, а как преходящее мгновение, обремененное прошлым и устремленное в будущее. Отсюда - тургеневская мысль о власти прошлого над настоящим в "Дворянском гнезде", "Отцах и детях", а также часто повторяющийся мотив безмолвного участия мертвых в делах живых. Отсюда же - апелляция к культурно-историческому опыту в освещении характера литературного героя. Тип Обломова, например, уходит своими корнями в глубину веков. Этот дворянин, обломовская лень которого порождена услугами трехсот Захаров, некоторыми особенностями своего характера связан с былинным богатырем Ильей Муромцем, с мудрым сказочным простаком Емелей и одновременно в нем есть что-то от Гамлета и печально смешного Дон Кихота. Герои Достоевского тоже хранят напряженные связи с мировым духовным опытом: над образом Раскольникова витают тени Наполеона и мессии, за фигурой князя Мышкина угадывается лик Христа.
Русский реализм середины XIX века, не теряя своей социальной остроты, выходит к вопросам философским, ставит вечные проблемы человеческого существования. Салтыков-Щедрин так определил, например, пафос творчества Достоевского: "По глубине замысла, по ширине задач нравственного мира, разрабатываемых им, этот писатель. не только признает законность тех интересов, которые волнуют современное общество, но даже идет далее, вступает в область предвидений и предчувствий, которые составляют цель не непосредственных, а отдаленнейших исканий человечества. Укажем хотя на попытку изобразить тип человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия, положенную в основание романа "Идиот",- и, конечно, этого будет достаточно, чтобы согласиться, что это такая задача, перед которою бледнеют всевозможные вопросы о женском труде, о распределении ценностей, о свободе мысли и т. п. Это, так сказать, конечная цель, в виду которой даже самые радикальные разрешения всех остальных вопросов, интересующих общество, кажутся лишь промежуточными станциями".
Поиски русскими писателями второй половины XIX века "мировой гармонии" приводили к непримиримому столкновению с несовершенством окружающей действительности, причем несовершенство это осознавалось не только в социальных отношениях между людьми, но и в дисгармоничности самой человеческой природы, облекающей каждое индивидуально неповторимое явление, каждую личность на неумолимую смерть. Достоевский утверждал, что "человек на земле - существо только развивающееся, следовательно, не оконченное, а переходное".
Эти вопросы остро переживали герои Достоевского, Тургенева, Толстого. Пьер Безухов говорит, что жизнь может иметь смысл лишь в том случае, если этот смысл не отрицается, не погашается смертью: "Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку. отчего же я предположу, что эта лестница. прерывается мною, а не ведет дальше и дальше до высших существ. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был".
"Ненавидеть! - восклицает Евгений Базаров.- Да вот, например, ты сегодня сказал, проходя мимо избы нашего старосты Филиппа,- она такая славная, белая,- вот, сказал ты, Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и всякий из нас должен этому способствовать. А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет. да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; ну, а дальше?"
Вопрос о смысле человеческого существования здесь поставлен с предельной остротой: речь идет о трагической сущности человеческой идеи прогресса, о цене, которой она окупается. Кто оправдает бесчисленные жертвы, которых требует вера во благо грядущих поколений? Да и смогут ли цвести и блаженствовать будущие поколения, предав забвению то, какой ценой достигнуто их материальное благоденствие? Базаровские сомнения содержат в себе проблемы, над которыми будут биться герои Достоевского от Раскольникова до Ивана Карамазова. И тот идеал "мировой гармонии", к которому идет Достоевский, включает в свой состав не только идею социалистического братства, но и надежду на перерождение самой природы человеческой вплоть до упований на будущую вечную жизнь и всеобщее воскресение.
Русский герой часто пренебрегает личными благами и удобствами, стыдится своего благополучия, если оно вдруг приходит к нему, и предпочитает самоограничение и внутреннюю сдержанность. Так его личность отвечает на острое сознание несовершенства социальных отношений между людьми, несовершенства человеческой природы, коренных основ бытия. Он отрицает возможность счастья, купленного ценой забвения ушедших поколений, забвения отцов, дедов и прадедов, он считает такое самодовольное счастье недостойным чуткого, совестливого человека.
Русская классическая литература ощутила тревогу за судьбы человечества на том этапе его истории, когда, на попрании великих религиозных истин, возникла фанатическая вера в науку, в абсолютную ее безупречность, когда радикально настроенным мыслителям революционно-просветительского толка показалось, что силою разума можно разом устранить общественное несовершенство. Всеми средствами наша классическая литература стремилась удержать этот назревавший, необузданный порыв. Вспомним Платона Каратаева у Толстого, Сонечку Мармеладову, Алешу Карамазова и старца Зосиму у Достоевского. Вспомним насто-роженное отношение русских писателей к деятельному человеку. Не предчувствие ли опасности самообожествленного человеческого разума заставляло Гончарова заклеймить Штольца и едва ли не на пьедестал возвести "ленивого" Обломова?
Тургенев в своем Базарове, Достоевский в своем Раскольникове, Толстой в Наполеоне не по той ли причине сосредоточили внимание на трагизме смелого новатора, безоглядного радикала, способного подрубить живое дерево национальной культуры, порвать связь времен? И даже Салтыков-Щедрин в финале "Истории одного города" предупреждал устами самодержца Угрюм-Бурчеева: "Придет некто, кто будет страшнее меня!" А в 90-е годы Чехов не уставал предупреждать российского интеллигента: "Никто не знает настоящей правды".
Но к предупреждениям русской классической литературы деятельный век войн, революций и глобальных социальных потрясений оказался не очень чутким. России суждено было пройти через этап обожествления конечных человеческих истин, через благородную в своих намерениях, но жутко кровавую в исполнении веру в революционно-преобразующий разум, способный создать рай на грешной земле.
Уроки классики были полностью преданы забвению. Напряженный духовный труд Толстого и Достоевского был презрительно заклеймен как "юродство во Христе" или как реакционная "достоевщина". Но именно Достоевский в финале "Преступления и наказания", в пророческом сне Раскольникова, предугадал надвигающийся кризис возрожденческого гуманизма, кризис европейской цивилизации, обожествившей на исходе XIX века самое себя, решившей взять разом "весь капитал" и уж никак не желавшей "ждать милостей от природы".
В. С. Соловьев в. статьях, посвященных памяти Достоевского, сформулировал истины, к открытию которых пришла вместе с творцом "Преступления и наказания" русская классическая литература. Она показала прежде всего, что "отдельные лица, хотя бы и лучшие люди, не имеют право насиловать общество во имя своего личного превосходства". Она показала также, что "общественная правда не выдумывается отдельными умами, а коренится во всенародных чувствах".
Глубочайшая народность русской классической литературы заключалась и в особом взгляде на жизнь народа, в особом отношении ее к мысли народной. Русские писатели второй половины XIX века, выступая против самообожествления народных масс. Они отличали народ как целостное единство людей, одухотворенное высшим светом простоты, добра и правды, от человеческой толпы, охваченной настроениями группового эгоизма. Особенно ясно это противостояние народа и толпы показал Толстой в романе-эпопее "Война и мир".
Уроки русской классической литературы и до сих пор еще не усвоены и даже не поняты вполне, мы еще только пробиваемся к их постижению, проходя через горький опыт исторических потрясений XX века. И в этом смысле русская классика все еще остается впереди, а не позади нас.
Если Вам нужна помощь с академической работой (курсовая, контрольная, диплом, реферат и т.д.), обратитесь к нашим специалистам. Более 90000 специалистов готовы Вам помочь.
Народность басен Крылова. Проза и поэзия Карамзина. Жанрово-стилевое своеобразие лирики В.А. Жуковского и К.Н. Батюшкова. Гражданский декабристский романтизм. Периодизация творчества Пушкина в литературоведении. Художественный метод М.Ю. Лермонтова.
| Рубрика | Литература |
| Вид | шпаргалка |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 17.05.2016 |
| Размер файла | 125,0 K |
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
1. Мировое значение и национальное своеобразие русской литературы XIX века. Ваше мнение об известных Вам работах по данному вопросу. При изучении каких школьных тем можно воспользоваться методологией решения вышеназванной проблемы?
3).Национальная атмосфера в литературе, разработка русского национального характера
4).Осуждение писателями оторванности интеллигенции от народа, как оторванность от своих корней. 5).идеал личности - соотношение одной личности с бытием всего народа( отсутвие эгоцентризма, своеволия)
6)внимание писателя к психологическому и социальному анализу. Также можно обратится к работе Белинского взгляд на русс литру. В школе этот вопрос можно использовать ни вводных уроках русск л 19го века. Например может б такая тема как худ литра как вид искусства
2. Проблемы периодизации русской литературы XIX века. Какую точку отсчета Вы предпочитаете взять за основу периодизации творчества писателей, изучаемых в 9 классе?
Цель периодизации -- не создание жесткой схемы, а обозначение ряда главных ориентиров на каждом этапе литературного движения.
Начался 19 век со становления романтизма. Идеологические предпосылки романтизма - разочарование в Великой Французской революции в буржуазной цивилизации вообще (в ее пошлости, прозаичности, бездуховности). Настроение безнадежности, отчаяния, "мировой скорби" - болезнь века, присуща героям Шатобриана, Байрона, Мюссе. В то же время им свойственно ощущение скрытого богатства и беспредельных возможностей бытия На первый план выходят стихотворные произведения поэтов Е.А. Баратынского, К.Н. Батюшкова, В.А. Жуковского, А.А. Фета, Д.В. Давыдова, Н.М. Языкова. Творчеством Ф.И. Тютчева «. Тем не менее, центральной фигурой этого времени был Александр Сергеевич Пушкин - русская поэзия 19 века была тесно связана с общественно политической жизнью страны. Поэты пытались осмыслить идею своего особого предназначения. Поэт в России считался проводником божественной истины, пророком. Юношество определяет последующие пути развития характера зрелого человека -- вот в чем значимость этого возраста для человеческой жизни как исторического целого. 2й период. 2я половина 10х гг в рл зарождается новое революц-романтич течение, кот достигает подъема в 1й половине 20х гг в тв-ве Пушкина и поэтов- декабристов. Идейно-тв своеобразие револ романтизма связано с историч событиями (революция, коо развивала идеалы свобюоды братства и равества)
С середины XIX века происходит становление русской реалистической литературы, которая создается на фоне напряженной социально-политической обстановки, сложившейся в России во время правления Николая I. Назрела необходимость создания реалистической литературы, остро реагирующей на общественно-политическую ситуацию в стране. Литературный критик В.Г. Белинский обозначает новое реалистическое направление в литературе. Его позицию развивают Н.А. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский. Возникает спор между западниками и славянофилами о путях исторического развития России. Литераторы обращаются к общественно-политическим проблемам российской действительности. Развивается жанр реалистического романа. Свои произведения создают И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, И.А. Гончаров. Преобладает общественно-политическая, философская проблематика. Литературу отличает особый психологизм.
Вторая половина 19 в. и была эпохой расцвета русского критического реализма. В середине 50-х годов Россия пережила необычайно мощный общественный подъём. Царское правительство вынуждено было начать подготовку крестьянской реформы, вокруг которой развернулась идейно-политическая и литературная борьба.
Критическая деятельность Чернышевского и его ближайшего сотрудника Добролюбова способствовала проникновению в литературу передовых, освободительных идей, дальнейшему и развитию реализма. В атмосфере общественного подъёма, напряжённой идейной борьбы русскими писателями-реалистами было создано небывалое количество выдающихся художественных произведений. В этих произведениях в полном смысле слова классических, наиболее ярко вплетались характерные черты русской литературы: высокие гражданские чувства, широта изображения жизни, глубокое раскрытие её противоречий. Беспощадно разоблачая угнетателей народа - помещиков, буржуазных дельцов, крупных чиновников, русские писатели противопоставляли им людей труда, в которых нечто не убило лучших человеческих качеств: трудолюбия и самоотверженности, искренности и душевной чистоты.
Литературный процесс конца 19 века открыл имена Н.С. Лескова, А.Н. Островского А.П. Чехова. Последний проявил себя мастером малого литературного жанра - рассказа, а также прекрасным драматургом. Конкурентом А.П. Чехова был Максим Горький. Завершение 19 века проходило под знаком становления предреволюционных настроений. Реалистическая традиция начинала угасать. Ей на смену пришла так называемая декадентская литература
3. Особенности литературной жизни 1810-х годов
Главное событие этого периода это развитие романтизма. Первую треть XIX называют “золотым веком” русской культуры. Начало его совпало с эпохой классицизма в русской литературе и искусстве. В первые десятилетия века ведущим жанром в русской литературе была поэзия. А.С. Пушкин стал символом своей эпохи. Стремительный взлёт в культурном развитии России. Подъем общ-ой жизни вызывает быстрый рост журналистики. Возникает много новых журналов. Появляются лит.кружки, которые способствовали эстетич. самоопределению. Ведется идейная борьба. Нет шедевров, но зато письма и мемуары поэтов говорят, что это была бурная эпоха. Особенно развивается массовая лит-ра
4. И.А. Крылов-баснописец. Народность басен Крылова
Рядом с романтизмом продолжила жить и развиваться просветительская струя в русской литературе, представленная баснями Крылова. Автора интересовали не столько личные переживания человека, сколько тот социально-общественный организм, который вызывал эти переживания. Человек рассматривался им в качестве социального, а не частного индивида. Крылов дерзнул сделать народное сознание высшей ценностью в своей художественной системе: у него здравый смысл народа -- субъект художественного высказывания, верховный судья, который выносит мудрый, искрометно веселый либо уничтожающий приговор действительности.(в отличии от классицистов, сентиментал и рмоантик у которых народ - своего рода эмоционально воздействующие на сознание главного героя поле)
Шишкову казалось, что языковая реформа Карамзина непатриотична и даже антирелигиозна
Цель искусства классицисты видели в познании истины, выступающей как идеал прекрасного. Они выдвигают метод его достижения, основываясь на трех центральных категориях своей эстетики: разум, образец, вкус. Все эти категории считались объективными критериями художественности. С точки зрения классицистов, великие произведения -- плод не таланта, не вдохновения, не художественной фантазии, а упорного следования велениям разума, изучения классических произведений древности и знания правил вкуса. Таким образом, они сближают художественную деятельность с научной. Вот почему для них оказался приемлемым рационалистический метод французского философа Рене Декарта (1596--1650), ставший основой художественного познания в классицизме. Декарт утверждал, что разум человека обладает врожденными идеями, истинность которых не вызывает никаких сомнений. Так, разум становится центральным понятием философии рационализма, а затем и искусства классицизма. Слабой же стороной такого представления было отсутствие диалектического взгляда. Мир считался неподвижным, сознание и идеал неизменными.
Характер. В искусстве классицизма внимание уделяется не частному, единичному, случайному, а общему, типическому. Поэтому характер героя в литературе не имеет индивидуальных черт, выступая как обобщение целого типа людей. Основной конфликт. Категория разума оказывается центральной и в формировании нового типа художественного конфликта, открытого классицизмом: конфликта между разумом, долгом перед государством -- и чувством, личными потребностями, страстями. Как бы ни разрешался этот конфликт -- победой разума и долга (как у Корнеля) или победой страстей (как у Расина), только человек-гражданин, ставящий свой долг перед государством выше частной жизни, является идеалом классицистов.
В своей творческой деятельности поэты-радищевцы были привержены к традициям классицизма. Их излюбленными поэтическими жанрами стали ода, послание, эпиграмма.. Рационалистический пафос общего, неотдиференцированность индивидуального начала от целого, абстрактность в понимании человека -- все это связывало еще поэзию радищевцев и гражданскую лирику декабризма с литературой XVIII в. и с поэтикой классицизма.
Классицизм как стиль -- это система изобразительно-выразительных средств, типизирующих действительность сквозь призму античных образцов, воспринятых как идеал гармонии, простоты, однозначности, упорядоченной симметрии. Таким образом, этот стиль воспроизводит лишь рационалистически упорядоченную внешнюю оболочку античной культуры, не передавая ее языческой, сложной и нерасчленимой сущности. Не в античном наряде, а в выражении взгляда на мир человека абсолютистской эпохи заключается суть стиля классицизма. Он отличается ясностью, монументальностью, стремлением убрать все лишнее, создать единое и цельное впечатление.
7. Возникновение и развитие русского романтизма. Его эстетическая сущность и основные течения. Какая из работ, неоднозначно решающих вопрос о генезисе и сущности романтизма, Вам близка?
8. Историко-литературное значение творчества В.А. Жуковского. Жанрово-стилевое своеобразие его лирики
Критика о Жуковском.
В русской науке шёл спор об исторической оценке творчества Жуковского. Был ли он новатором, прогрессивно двигающим русскую литературу вперёд? (Жуковский - романтик). Был ли в своей поэзии консерватором, даже реакционером, тянувшим русскую литературу во вчерашний день сентиментализма 18 столетия? Об том говорит в своей работе Белинский. С его мнением согласны наши современники. Во-первых, Жуковский романтик, даже основоположник, глава русского романтизма. Во-вторых, необходимый и положительный в своей исторической роли предшественник Пушкина. Пушкин считал Жуковского своим учителем.
Хотя романтизм Жуковского был лишён активности, проповеди либерализма и борьбы с реакцией, он вовсе не был в своей сущности реакционным явлением. Мир поэзии Жуковского мечтательный. Именно в этот мечтательный мир стремится улететь своей душой Жуковский от презренного мира реальности. Он поэт своих видений, а не поэт реальной действительности. Именно в этом видел Пушкин нечто приемлемое для поэзии прогрессивной.
Стилевое своеобразие лирики.
Сущность и идея стиля Жуковского, его поэзии - это идея романтической личности. Жуковский открыл русской поэзии душу человеческую, продолжив психологические искания Карамзина в прозе и решительно углубив их. Психологический романтизм Жуковского воспринимает весь мир через проблематику интроспекции. Он видит в индивидуальной душе даже не отражение всего мира, а весь мир, всю действительность саму по себе.
Личность в поэзии Жуковского либо одинока, либо находит понимание среди немногих, разделяющих её чувства. Одиночество не отвращает её от всего мира. Душа поэта необъятна, и она вмещает в себя всю вселенную. Жуковский принимает жизнь даже с её страданиями и печалями, потому что они содействуют нравственному возвышению человека. Он верит, что прекрасное и возвышенное в человеке победят. Их торжество наступит за пределами земного бытия, в той вечной жизни, где находится Царство Небесное. В системе Жуковского лирическая правда - есть высшая и даже единственная истина. А объективный мир - это лишь эфимерная видимость и логика суждений о нём - ложь. Находясь здесь, душа рвётся в прекрасное там. Такое раздвоение на потустороннее, загробное, идеальное и несовершенное, суетное, преходящее, раздвоение, свойственное не только Жуковскому, но и всему романтизму, называется романтическим двоемирием. Это значит, что душа романтика одновременно пребывает в двух мирах - реальном и нереальном.
Человек в поэзии Жуковского мыслит себя отдельно от государства, потому что те понятия, которые сложились в государстве, он не вполне принимает и даже отрицает. Жуковский убеждён, что цель человечества состоит в усовершенствовании своей природы, а смысл жизни человека - в том, чтобы воспитать себя душевным, чувствительным и чутким к чужим страданиям, бедам и несчастьям.
Счастье человека, а следовательно и смысл его жизни, по убеждению Жуковского, не во внешнем интересе, а в нём самом, в силах его души, в богатстве мыслей и чувств. Чем человечнее личность и чем больше таких людей, тем счастливее государство. Надо не подавлять или смирять страсти, а совершенствовать свой духовный мир. Человек для Жуковского не средство для достижения каких-то посторонних ему целей, пусть даже самых нужных, полезных и благородных, а сам - цель исторического процесса. Не человек для государства, а государство для человека - вот девиз Жуковского.
Использует особое семантическое наполнение слова, начинающего значить гораздо больше, чем оно значит терминологически, появляются иные смыслы, иные звучания. Таким образом, создавалось впечатление, что значение стиха рождается не в словах, а как бы между словами, то есть не в самом тексте, а в сознании читателя - явление суггестивной поэзии.
Жанровое своеобразие лирики.
Историко-литературное значение творчества.
Жуковский - один из создателей новой русской поэзии. Поэт со своей специфической тематикой и интонацией. В художественной манере Жуковского преобладает лиризм, изображения душевных состояний.
Сыграл исключительную роль в разработке языка русской поэзии. Жуковский и его школа придали слову множество дополнительных звучаний и психологических красок. Важно, что стилистические нововведения вошли в русскую поэзию и литературу и остались её достоянием.
Жуковский не хотел и не мог быть учителем в поэзии. Он был лириком, раскрывавшим свою душу и не претендовал на общезначимость своих самораскрытий. Жуковский не стремится, чтобы все были такими, как он. Мораль заключается в самом праве души на самораскрытие, примат чувства и настроения, как высших ценностей свободы.
лирика поэзия романтизм басня
Что наш язык земной пред дивною природой?
С какой небрежною и легкою свободой
Она рассыпала повсюду красоту
И разновидное с единством согласила!
Но где, какая кисть ее изобразила?
Едва-едва одну ее черту
С усилием поймать удастся вдохновенью.
Но льзя ли в мертвое живое передать?
Кто мог создание в словах пересоздать?
Невыразимое подвластно ль выраженью.
Святые таинства, лишь сердце знает вас.
Не часто ли в величественный час
Вечернего земли преображенья,
Когда душа смятенная полна
Пророчеством великого виденья
И в беспредельное унесена, --
Спирается в груди болезненное чувство,
Хотим прекрасное в полете удержать,
Ненареченному хотим названье дать --
И обессиленно безмолствует исскуство?
Что видимо очам -- сей пламень облаков,
По небу тихому летящих,
Сие дрожанье вод блестящих,
Сии картины берегов
В пожаре пышного заката --
Сии столь яркие черты --
Легко их ловит мысль крылата,
И есть слова для их блестящей красоты.
Но то, что слито с сей блестящей красотою --
Сие столь смутное, волнующее нас,
Сей внемлемый одной душою
Сие к далекому стремленье,
Сей миновавшего привет
(Как прилетевшее внезапно дуновенье
От луга родины, где был когда-то цвет,
Святая молодость, где жило упованье),
Сие шепнувшее душе воспоминанье
О милом радостном и скорбном старины,
Сия сходящая святыня с вышины,
Сие присутствие создателя в созданье --
Какой для них язык. Горем душа летит,
Все необъятное в единый вздох теснятся,
И лишь молчание понятно говорит.
13. Основные этапы и мотивы поэзии К.Н. Батюшкова. Анализ стихотворения поэта (по выбору студента)
Батюшков сформировался как поэт в первом десятилетии 19 века. В эти годы происходит разложение феодально-крепостнического хозяйства и развитие прогрессивных буржуазных отношений. Пафос просвещения ярко окрасил философские и общественные взгляды довоенного Батюшкова.
Батюшков был воспитан на поэзии предшественников карамзинизма. Он давал высокие оценки поэтам, выразившим в своем творчестве внутренний мир личности. Но не принимал слащавую и слезливую сентиментальность. Таким образом, в подпочве поэзии Батюшкова скрещивались прямо противоположные влияния, что определило противоречивость лирики Батюшкова.
В творчестве поэта можно выделить два периода: 1-ый период 1802-1812 (довоенный), 2-ой период 1812-1821 (послевоенный).
1) Первый период.
Центральный образ лирики Б. возник на основе острого конфликта поэта с действительностью и против взглядов, господствующих в верхах Александровской России. Батюшков не согласен с мыслью, что обеспеченный человек должен быть всеми уважаемый. Чаще всего он является равнодушным членом общества.
Видное место занимает в лирике Б. тема дружбы. Лирический герой - веселый и беспечный поэт - видит в друзьях свидетелей фактов его биографии, слушателей рассказа его жизни, о его радостях и печалях.
2) Второй период.
Начало Отечественной войны 1812 года стало рубежом, открывшим второй период поэтической деятельности Б.
Мировое значение русской литературы, интерес к русской литературе во всем мире предопределен всем ходом духовного и эстетического развития русской цивилизации, основанной на ценностях Святой Руси.
Главным фактором, определившим особенно высокий уровень духовности русской литературы по сравнению с литературой других народов, было Православие.
В настоящее время факт универсального значения русской литературы не только общепризнан, но является объектом пристального изучения как отечественных, так и зарубежных исследователей. И многие критики в самых различных странах, анализируя те или иные явления современной литературной действительности, неизменно обращаются к произведениям русской классики как к недосягаемым эталонам в художественной сфере.
Таких высказываний можно привести безчисленное количество. Важно при этом, что воздействие, оказываемое на самых различных писателей русской литературой, — это сложный творческий процесс, не сводимый к механическому, одностороннему влиянию, ибо любое литературное взаимодействие есть диалектически взаимосвязанный процесс, обусловленный внутренними эстетическими потребностями, а также индивидуальными склонностями того или иного художника.
В сущности, здесь Толстой вплотную подошел к вопросу о соотношении национального и общечеловеческого в искусстве — вопросу, который в настоящее время приобрел особую актуальность в связи с возрастанием социальных, политических, экономических и культурных контактов между нациями и народами. Национально-специфическое, самобытное, являясь формой выражения общечеловеческого, способствует всестороннему развитию и обогащению нации, духовному расцвету человечества. Полноценное развитие нации невозможно вне взаимного сотрудничества и уважения духовных и культурных ценностей, созданных другими народами.
Примечательно, что культ Достоевского начинается в Европе и США после длительного увлечения творчеством Тургенева и Толстого. Любопытно и другое: в самое последнее время за рубежом вспыхивает интерес к творчеству Гоголя. Вновь возникает вопрос: почему именно в такой последовательности происходит восприятие русских классиков? Почему сначала Тургенев и Толстой, а не Пушкин и Гоголь?
Своеобразие исторического развития той или иной национальной литературы невозможно уяснить вне связи с теми процессами, которые происходят в других литературах мира. Самый гениальный писатель не существует в вакууме, он связан тысячами нитей с другими художниками — как своими современниками, так и давно ушедшими из жизни. В этих связях, в непрерывном творческом осмыслении и усвоении художественных ценностей, накопленных человечеством, расцветает талант художника, формируется его видение жизни.
Известно, что Пушкин знал, читал и переводил Шекспира и Данте, Гёте и Байрона, Вордсворта и Саути, прекрасно разбирался в современной ему французской прозе и поэзии. Достоевский с интересом читал Э. По и Гофмана, Готорна и Диккенса, любил Сервантеса, Гюго и Шиллера, у которых многому научился; а в ХХ в. романы самого Достоевского оказали воздействие на развитие мировой художественно-философской мысли. Л. Толстой увлекался в молодости Руссо и Эмерсоном, Стерном и Диккенсом, а в наше время творчество Толстого помогло целому поколению зарубежных художников в осмыслении новых тем, в разработке актуальных социально-психологических и этических проблем. Примеры подобного рода можно приводить в неограниченном количестве.
Незыблемые христианские представления о добре и зле должны играть первостепенную роль в жизни настоящего художника, не уставал твердить Л. Толстой; более того, продолжал он, невозможно стать художником, не проведя для себя четкой границы между этими двумя нравственно противоположными категориями.
Значение русской классической литературы в современном мире предопределено не в последнюю очередь и глубиной ее художественно-философского осмысления проблемы личности.
Стремление русских классиков к решению коренных вопросов бытия придает их творениям особую философскую напряженность. Герои русской литературы, решая личные вопросы, неизменно сталкиваются с нравственно-философскими и религиозными проблемами, которые занимают значительное место в поэзии и прозе Лермонтова и даже в лирических по своей сути пьесах Чехова. Крупнейшие представители европейской философской мысли— от Хайдеггера до Сартра — утверждают, что у истоков развиваемых ими доктрин стоят Достоевский и Толстой, затронувшие, по их мнению, такие проблемы человеческого существования, как абсурдность бытия, отчуждение и пр.
«Все мы вышли из “Шинели” Гоголя, — пишет ирландский критик Ф. О’Коннор. — Это известное высказывание, хотя и относится к русской литературе, тем не менее заключает в себе универсальный смысл… Ничего подобного до этой повести в мировой литературе не было…
Важно и другое. Исследуя проблему личности, русские классики неизменно приходили к выводу, что самоопределение человека, становление его как личности невозможно вне духовной сферы. Человек не может стать Личностью, не определив своего этического отношения к миру, Богу, не осознав своей личной греховности и необходимости своего духовно-нравственного совершенствования.
«За какое-то столетие, — писал в н. 30-х ХХ в. американский критик Б. Брэсол, — русская литература изумила цивилизованное человечество: имена Толстого, Гоголя, Тургенева, Чехова, Достоевского поразили ум и сердце современного человека: их глубокое видение мира и благородная одухотворенность обогатили человеческую культуру. Мы размышляем вместе с ними, печалимся, разделяем их сомнения и страдания, они стали частью нас самих, мы стали частью их, и их судьбы странным образом связались с нашими. На литературном Олимпе русские классики по праву заняли достойное место, и ни мода, ни время не в силах изменить этого.
Подтверждаются пророческие слова Гоголя о том, что Пушкин есть явление всемирно-историческое. Имя Пушкина ныне ставится рядом с именами Данте и Шекспира, Сервантеса и Гете, Леонардо да Винчи и Микеланджело. Пушкин прочно вошел в нашу повседневную душевную жизнь, чего мы подчас просто не замечаем.
О всемирно-историческом значении Пушкина свидетельствуют и высказывания профессора Калькуттского университета Шри Шукумара, который утверждает, что Пушкин наряду с П. Мериме оказал серьезное влияние на развитие жанра рассказа в Бенгалии. Об этом же говорит и тот факт, что Пушкин — единственный зарубежный писатель, которому в Китае поставлен памятник (в столетнюю годовщину гибели великого поэта).
Именно в этом видели русские классики цель и смысл земного существования, залог установления новых, гармонических взаимоотношений между людьми.
В Европе уже в 70-х годах прошлого века обратили внимание на своеобразие и глубину русской литературы, отразившей духовный и нравственный опыт своего народа и поднявшей искусство романа, новеллы, драмы на новую высоту, «русский роман очаровывает "дыханием жизни", искренностью и состраданием.
Таких высказываний можно привести бесчисленное количество. Важ но при этом, что воздействие, оказываемое на самых различных писателей русской литературой, - это сложный творческий процесс, не сводимый к механическому, одностороннему влиянию, ибо любое литературное взаи модействие есть диалектически взаимосвязанный процесс, обусловленный внутренними эстетическими потребностями, а также индивидуальными склонностями того или иного художника.
Роль русской классической
литературы в современном мире предопре делила и глубина художественно-философского осмысления проблем лич ности. Стремление русских классиков к решению коренных вопросов бытия придает их творениям особую философскую напряженность. Герои русской литературы, решая личные вопросы своей жизни, неизменно сталкиваются с нравственно-философскими и религиозными проблемами, которые занима ют значительное место в поэзии и прозе Лермонтова и даже в лирических по своей сути пьесах Чехова. Крупнейшие представители европейской фило софской мысли ― от Хайдеггера до Сартра ― утверждают, что у истоков раз виваемых ими доктрин стоят Достоевский и Толстой, затронувшие по их мнению, такие проблемы человеческого существования, как абсурдность бытия, отчуждение человека и пр.
Решая проблему личности, русские классики показывали, как естественное человеческое стремление к раскрытию своей индивидуальности нередко трансформируется в неограниченное своеволие, хищнический эго изм, ведущий не к расцвету личности, а к ее духовной деградации и физи ческой гибели. Исследуя бесперспективность таких форм самоутверждения, они приходили к выводу, что подобные способы самореализации личности ― фикция, иллюзия.
Судьба "маленького" человека в бездуховной действительности издавна интересовала мировую литературу. Однако именно Гоголь сумел придать этой теме неповторимое звучание. Жалость и сочувствие униженному и оскорбленному человеку пронизывают не только многие гоголевские произведения, но и всю русскую литературу в целом. Эта жалость, это сострадание ― явление уникальное в мировой литературе, порождаемое православным мироощущением русского человека.
Исследуя проблему личности, русские классики неизменно приходили к выводу, что самоопределение человека, становление его как личности невозможно вне духовной сферы. Человек не может стать Личностью, не определив своего этического отношения к другим, миру, Богу, не осознав своей личной греховности и необходимости духовно-нравственного совершенствования.
Читайте также: