Концепция поиска гена преступности реферат

Обновлено: 16.05.2024

Развитие генетики раскрыло широкие перспективы для выдвижения смелых гипотез о передаче склонности к преступлению генетическим путем.

Первым попытку проверить гипотезу о генетической обусловленности преступного поведения предпринял немецкий психиатр Йоханес Ланге. В двадцатых годах нашего столетия в этих целях он провел исследование на основе близнецового метода. Суть близнецового метода заключалась в том, что сравнивалось поведение близнецов, развившихся из одной яйцеклетки (а соответственно имевших одинаковый набор генов), с поведением близнецов, которые развились из разных яйцеклеток и имели различные наследственные задатки. Гипотеза заключалась в следующем:

если зависимость поведения от генетических факторов реальна, то в отдельных поступках и в целом в жизненной линии у однояйцевых близнецов должно быть больше общего, чем у разнояйцевых. Исследования дали положительный результат: в 77% случаев у однояйцевых близнецов, если преступление совершал один, то и второй оказывался преступником; а у разнояйцевых случаи, когда второй близнец тоже оказывался преступником, составляли лишь 11%. Результаты исследования были опубликованы Ланге в Лейпциге в 1929 г.

Через три года аналогичные исследования были проведены голландским ученым Легра. Его результаты были еще более ошеломляющими: в 100% случаев однояйцевые близнецы оба оказывались преступниками, а у разнояйцевых таких фактов установлено не было. Разгадка наследственной передачи склонности к преступлениям казалась такой близкой. Не вызывало никакого сомнения, что близнецы с одинаковым генотипом проявляют гораздо больше сходства в поведении, нежели близнецы, имеющие разный генотип. Следовательно, гены оказываются решающим фактором преступного поведения. Эти данные оказали значительное воздействие на введение в нацистской Германии в 1933 г. практики кастрации и стерилизации как меры уголовной евгеники (аналогичные меры практиковались и в других странах — в США с 1899 г., в Дании с 1929 г.).

В начале тридцатых годов коллега Ланге психиатр Фридрих Штумпфль исследовал генетическую склонность к преступлениям пришел к сходным результатам.

Результаты генетических исследований побудили Конгресс США принять закон о сексуальных психопатах. В соответствии с этим законом для преступников, у которых выявлена генетическая предрасположенность к сексуальной агрессии, устанавливалось тюремное заключение на неопределенный срок.

Критика концепции:

с точки зрения репрезентативности исследования Ланге и Легра не выдерживали критики: первый обследовал лишь 30 пар близнецов, второй и того меньше — 9 пар. Не намного больше обследовал Штумпфль — 37 пар (18 пар однояйцевых и 19 — разнояйцевых). Первые же попытки увеличить объем выборочной совокупности дали отрицательный результат.

1900 г. считается датой рождения генетики. В этом году ученые Голландии, Германии и Австрии смогли понять основные законы наследственности, открытые Георгом Менделем несколькими десятилетиями раньше. В 1909 г. датский ученый В. Иогансен ввел в научный оборот термин "ген", под которым понимал наследственный задаток признака. В 1911 г. американский ученый Т. Морган разработал хромосомную теорию. Проведя серию экспериментов на мухе дрозофиле, он установил, что каждая хромосома есть группа генов, сцепленных между собой и расположенных в линейном порядке. Каждому биологическому виду свойственен определенный, постоянный набор хромосом (человеку, например, — 23 пары). Совокупность всех наследственных факторов получила название генотипа.

Развитие генетики раскрыло широкие перспективы для выдвижения смелых гипотез о передаче склонности к преступлению генетическим путем. В эпоху бурного развития генетики, когда человечеству приоткрылись ее грандиозные перспективы, весьма заманчиво было найти маленькую биологическую частичку, которая, передаваясь от родителей детям подобно вирусу, заражает людей склонностью к преступлениям.

если зависимость поведения от генетических факторов реальна, то в отдельных поступках и в целом в жизненной

линии у однояйцевых близнецов должно быть больше общего, чем у разнояйцевых. Исследования дали положительный результат: в 77% случаев у однояйцевых близнецов, если преступление совершал один, то и второй оказывался преступником; а у разнояйцевых случаи, когда второй близнец тоже оказывался преступником, составляли лишь 11%. Результаты исследования были опубликованы Ланге в Лейпциге в 1929 г.' Через три года аналогичные исследования были проведены голландским ученым Легра. Его результаты были еще более ошеломляющими: в 100% случаев однояйцевые близнецы оба оказывались преступниками, а у разнояйцевых таких фактов установлено не было. Разгадка наследственной передачи склонности к преступлениям казалась такой близкой. Не вызывало никакого сомнения, что близнецы с одинаковым генотипом проявляют гораздо больше сходства в поведении, нежели близнецы, имеющие разный генотип. Следовательно, гены оказываются решающим фактором преступного поведения. Эти данные оказали значительное воздействие на введение в нацистской Германии в 1933 г. практики кастрации и стерилизации как меры уголовной евгеники (аналогичные меры практиковались и в других странах — в США с 1899 г., в Дании с 1929 г.).

В начале тридцатых годов коллега Ланге психиатр Фридрих Штумпфль исследовал генетическую склонность к преступлениям, анализируя родословные преступников (методика в значительной мере была заимствована у Даг-дейла и Годдарда). Он изучил семейные связи 195 рецидивистов и 166 мелких преступников. Непосредственно и по отзывам различных лиц было обследовано 1747 родственников этих преступников. Среди родственников рецидивистов он обнаружил большое число преступников, в то время как среди родственников мелких правонарушителей их было значительно меньше. Почти все рецидивисты страдали психопатией (у мелких правонарушителей психопатией страдало лишь 14%). Результаты изучения он опубликовал в 1935 г. в Берлине. 2 Эти данные позволили по-новому оценить концепцию Годдарда о психической неполноценности преступников: психические нарушения в криминальной среде проявлялись не столько в пониженном уровне интеллекта, сколько в нарушениях эмоциональной устойчивости.

Вдохновленный такими результатами, Штумпфль провел сравнительное исследование близнецов, результаты которого были менее яркими, чем у Легра, но также вполне убедительными: парное совершение преступлений отмечалось у 61% близнецов с одинаковыми генотипами и лишь у 36% близнецов с разными природными задатками (Штумпфль опубликовал их в 1936 г. в Лейпциге).' Данные Штумпфля позволили ему высказать ряд практических рекомендаций, направленных на пресечение возможности передачи склонности к преступлениям генетическим путем. Предлагавшиеся им меры (кастрация и стерилизация) были не новы. Штумпфль предлагал расширить масштабы их применения.

В этот период достаточно активно развивалась евгеника, которая конструировала смелые схемы переделки человечества, выведения нового подвида — человека гуманного. При этом авторов указанных проектов не смущало то, что человечество делилось на достаточно сомнительные группы: племенных производителей и тех, кого, по мнению евгеников, не следует допускать к воспроизведению потомства. После победы в Германии национал-социалистов в этой стране развернулись обширные исследования в данной области, включавшие и эксперименты на людях. Аналогичные антигуманные эксперименты проводились и в ряде других стран.

Однако не все ученые попали под обаяние новой концепции. Основные контраргументы оппонентов генной теории преступности основывались на выработанных теорией вероятностей формулах расчета научной достоверности статистических данных. Прямо надо сказать, что с точки зрения репрезентативности исследования Ланге и Легра не выдерживали критики: первый обследовал лишь 30 пар близнецов, второй и того меньше — 9 пар. Не намного больше обследовал Штумпфль — 37 пар (18 пар однояйцевых и 19 — разнояйцевых). Первые же попытки увеличить объем выборочной совокупности дали отрицательный результат. В 1936 г. соотечественник Ланге и Штумпфля врач Генрих

Кранц опубликовал в Берлине данные, полученные им в ходе длительного исследования 75 пар близнецов. 1 Цифры, характеризующие парные преступления у близнецов с одинаковыми и разными генотипами, различались весьма незначительно: у однояйцевых — 64%, у разнояйцевых — 53%. Эти данные несколько поубавили накал страстей и показали, что найти ген преступности не так-то просто. Но трудности не смутили ученых — исследования криминальной генетической предрасположенности продолжались.

Очень основательное, весьма длительное исследование близнецов провел датский ученый Карл-Отто Христи-ансен. Он проанализировал поведение 6000 пар близнецов. У близнецов с одинаковым генотипом совпадение при совершении преступлений отмечалось в 35% случаев, у близнецов с различным генотипом — в 12%, 2

Одним из слабых мест генетических концепций, выстраиваемых на основе близнецового метода, было то, что в строгом экспериментальном исследовании переменная должна быть одна: в случае с близнецами — одинаковый и различный генотип. Однако во всех этих исследованиях неизученной переменной было влияние окружающей среды: возможно, что одинаковое поведение в большей мере зависит не от общих генотипов, а от общих семейных условий и т. п. Первым обратил внимание на это немецкий криминолог Франц Экснер. 3 Попытки избавиться от этого недостатка требовали колоссальных усилий по поиску близнецов, разлученных в раннем возрасте. Если бы, несмотря на различие воспитательных условий,их поведение было бы похожим, то не осталось бы сомнений, что генетические задатки проявляют себя вопреки любым воспитательным усилиям. Новая фаза исследований характеризовалась углубленным анализом. Ученые исследовали жизненные пути близнецов. Однояйцевые близнецы проявляли поразительное сходство в привычках, предпочтениях, привязанностях. Как мы уже отмечали, особый интерес представляли исследования близнецов с одинаковым генотипом, которые потем или иным причинам в раннем детстве были разлучены и воспитывались в разных семьях — притом, что это достаточно редкая ситуация, учеными описано 130 таких случаев. 4 Раз

В 50-х гг. исследования генетических факторов преступности вступили в новую фазу, которую условно можно назвать хромосомной. Как уже отмечалось выше, генотип человека состоит из 46 хромосом, две из них определяют пол: если они одинаковы (их условно обозначают латинскими символами "хх"), то пол женский, если набор хромосом "ху", — пол мужской. Наличие в генотипе хромосомы типа "у" определяет мужское развитие. Исследуя генетические аномалии, ученые установили, что у некоторых лиц поло-•вые хромосомы не парные, а тройные: комбинации типа "хху" или "хуу". Первыми эти особенности генотипа, которые проявляются при анализе крови, слюны или спермы, стали использовать криминалисты в целях идентификации преступников по биологическим следам, оставленным на месте преступления. Когда в США и Франции по этим Признакам были раскрыты серийные убийства, совершенные сверхагрессивными преступниками (их хромосомный набор был типа "хуу"), криминологи выдвинули гипотезу о том, что хромосома типа "у", определяющая мужской пол, может способствовать агрессивности в случае ее дублирования в генотипе — своеобразный сверхмужчина. В 60-х гг. Патриция Джекобс провела одно из первых исследований хромосомной предрасположенности к преступлениям. Обследовав заключенных в Шотландии, она установила/что среди преступников доля лиц с хромосомной аномалией типа "хуу" многократно больше, чем среди правопослуш-ных граждан. В 1965 г. в английском журнале "Природа" она опубликовала маленькую статью об этом.' Патриция Джекобс не оставляла сомнений в том, что ген преступности найден, — дело лишь за тем, как научиться его устранять. Однако эти результаты были сколь сенсационны, столь же и недостоверны. Дальнейшие исследования, проводившиеся в Англии, Франции и США, не подтвердили данных, полученных Джекобс. В 1975 г. на Втором международном криминологическом симпозиуме в Сан-Паулу немецкий ученый Г. Кайзер привел данные проведенных в Германии исследований, в соответствии с которыми процент лиц,

имеющих хромосомные отклонения, среди правонарушителей практически такой же, что и среди всего населения в целом. Причем среди преступников, имеющих хромосомную комбинацию "хуу", лишь 9% осуждены за насильственные преступления — так что называть у-хромосому носителем агрессивности просто некорректно.' Исследования, проведенные во Франции Парижским институтом криминологии, привели к аналогичным результатам.

После таких отрицательных результатов среди серьезных ученых сторонников генетических теорий преступности и соответствующих мер воздействия на данное антисоциальное явление практически не осталось.

Вообще, криминологическим теориям, основанным на идеях криминальных задатков, в средине XX в. социологическими исследованиями был нанесен серьезный "теоретический удар". В 1947 г. американские исследователи И. Ва-лерстайн и К. Вайл в одном из научных журналов опубликовали статью "Наши законопослушные правонарушители", в которой привели результаты интересного исследования. Они опросили около двух тысяч жителей Нью-Йорка на предмет, не совершали ли они когда-либо преступления. Результаты опроса были ошеломляющими. 91% опрошенных признали, что им приходилось совершать те или иные преступления (в том числе и такие серьезные, как грабежи, разбои, похищения автомобилей и иных ценных вещей), за которые они не были привлечены ни к какой ответственности, поскольку о преступлении никто не узнал. 2 Исследования по методике Валерстайна и Вайла проводили и другие ученые. Их результаты были также неутешительны: от 90 до 100 процентов опрошенных признавали, что им приходилось совершать преступления. 3

Эти данные заставляли серьезно задуматься, есть ли смысл искать какой-то особый ген преступности. Может быть, склонность к преступлению — нормальное свойство человеческого индивида? Эту гипотезу попытались доказать криминологи фрейдистской школы.

Наряду с социологами концепцию прирожденного преступника ставили под сомнение психологи-бихевиористы,

которые считали, что человек рождается как чистый лист, на который общество наносит различные качества путем тех или иных воздействий. В целях проверки этой гипотезы американский психолог Б. Скиннер даже создал оригинальную лабораторию, которая получила название "скин-неровский ящик", где потомство различных млекопитающих выращивалось без прикосновения человеческой руки.' Результаты исследований были неоднозначны, однако сомнений в правомерности генетического подхода становилось все больше и больше. Одним из общепризнанных аргументов бихевиористов против феномена природных преступных задатков было констатирование значительного снижения криминальной активности при переходе от юности к более зрелому возрасту. По их мнению, этого бы не было при биологической запрограммированности склонности к преступлению (ведь генетические задатки человека остаются неизменными на протяжении всей его жизни). 2

В то же время необходимо иметь в виду, что рассмотренные концепции преступности биологического толка при всем том, что многие ученые в мире относятся к ним негативно (особенно мощный импульс их отрицанию давало то, что они пользовались особой популярностью в нацистской Германии), оказали и продолжают оказывать серьезное влияние на практику воздействия на преступность. В значительной мере они были включены в теоретический фундамент так называемой клинической криминологии. На них опирались при разработке и внедрении большинства медицинских мер коррекции личности преступника. Американский исследователь практики удержания от преступлений Самуэль Чавкин в 1978 г. с тревогой отмечал, что все более широкое распространение получают научные теории, возлагающие всю ответственность за острые социальные проблемы (такие как бурный рост насилия) на отдельных индивидов, чье неподдающееся контролю поведение объясняется либо причинами генетического порядка, либо дефектами нервной системы (преступники являются жертвами плохой наследственности либо страдают тем или иным заболеванием мозга, либо имеют лишнюю хромосому, либо подвержены воздействию всех трех факторов одновременно). 3

Глава 3. ТЕОРИИ ПРИЧИН ПРЕСТУПНОСТИ В ЗАРУБЕЖНОЙ КРИМИНАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

5. Концепция конституциональной предрасположенности к преступлениям

Начало XX в. ознаменовалось бурным развитием физиологии вообще и эндокринологии в частности. Ученые выяснили, что от работы желез внутренней секреции (гипофиза, щитовидной, паращитовидной, зобной, половых желез) в значительной мере зависят и внешность и самоощущение человека, а следовательно, его поведенческие реакции, в определенной мере связанные с химическими процессами, происходящими внутри организма.

Новые идеи оказались весьма привлекательными для криминологов, которые разделяли идеи Ломброзо. Они стимулировали поиск физических признаков опасного состояния, который привел криминологов, физиологов и психологов к гипотезе о связи строения тела, типа телесной конституции с предрасположенностью к преступному поведению.

Исследования привели Хуттона к выводу о том, что существование типа прирожденного преступника — это реальный факт. Для защиты от таких преступников необходимы достаточно жесткие меры, то есть искоренение физической и психической неприспособленности индивидов.

Клиническое направление криминологии теоретически обосновало необходимость нейтрализации с помощью химических препаратов гормонов, вызывающих агрессивность человека, и эти методы были внедрены в практику.

Было установлено, что конституция большинства подростков-правонарушителей относится к метаморфозному типу (мускулистые, энергичные); их доля среди нарушителей составляет 60 %, в то время как среди правопослушных лишь 30 %. Этот тип требует особого внимания. Супруги Глюк разработали понятие преступного потенциала, величина которого связана со строением тела. Реализация его во многом зависит от параметров социокультурной среды. Таким образом, воздействуя на окружение подростка, можно контролировать его склонность к преступлению. В 1959 г. ими была разработана таблица для прогнозирования преступного поведения, включая части шкалы социального прогноза и шкалу психологической и психотерапевтической характеристики подростка. Первая учитывала уровень контроля за ребенком со стороны родителей и характер отношений в семье. Вторая была построена на основе теста Роршаха (методика интерпретации пятен) и была направлена на выявление различных криминогенных качеств личности.

Авторы утверждали, что если ребенка 6 лет при поступлении в школу тщательно обследовать, то прогноз преступного поведения может быть достаточно точным (с вероятностью 0,9). Помимо прогностической таблицы, Ш. и Э. Глюк разработали таблицу, помогающую судье назначить адекватное наказание преступнику.

Прогностическая таблица супругов Глюк нашла широкое применение в практике Нью-Йоркского городского комитета по делам молодежи. Этот комитет признавал данный метод достаточно эффективным и рекомендовал применять его во всех школах города.

В 1970 г. А. Хацнекер, врач президента Никсона, заинтересовался прогностической методикой супругов Глюк и предложил обследовать всех детей в возрасте от 6 до 15 лет для выявления среди них склонных к преступлениям.

Всех выявленных потенциальных преступников предполагалось помещать в специальные лагеря для привития подросткам общественно полезных форм поведения. Однако эта программа, став достоянием широкой общественности, была подвергнута критике, и Хацнекер отказался от ее реализации (Р. Мэйнард, 1970).

6. Концепция поиска гена преступности

В 20-х годах немецкий психиатр Й. Ланге провел исследование на основе близнецового метода. В 77 % случаев у однояйцевых близнецов была вскрыта закономерность, в результате которой было выявлено, что если преступление совершил один, то и второй близнец оказывался преступником. Через 3 года аналогичные исследования провел голландский ученый Легра: в 100 % случаев однояйцевые близнецы оказались преступниками.

К сожалению, эти научные выводы оказали значительное воздействие на введение в нацистской Германии (1933 г.) практики кастрации и стерилизации как меры уголовной профилактики, аналогичные меры практиковались в США (с 1899 г.) и в Дании (с 1922 г.).

Результаты генетических исследований побудили конгресс США принять закон о сексуальных психопатах. Для преступников, у которых проявлена генетическая предрасположенность к сексуальной агрессии, устанавливалось тюремное заключение на неопределенный срок.

В начале 30-х годов психиатр Ф. Штумпфле исследовал генетическую склонность к преступлениям, анализируя родословные преступников (1747 человек). Среди родственников рецидивистов он обнаружил большое число преступников. Почти все рецидивисты страдали психопатией. Эти данные позволили по-новому оценить концепцию Годдарда о психической наклонности преступников. Психические нарушения в криминальной среде проявлялись не столько в пониженном уровне интеллекта, сколько в нарушениях эмоциональной устойчивости.

Основные контраргументы оппонентов генной теории преступности основывались на выработанных теорией вероятностей формулах научной достоверности статистических данных. (С точки зрения репрезентативности исследования Ланге и Легра не выдерживали критики, первый обследовал лишь 30 пар близнецов, второй — 9 пар.) Датский ученый К.О. Христиансен проанализировал поведение 6 тыс. пар близнецов (преступления с одинаковыми генотипами отмечались в 35 % случаев, с различным генотипом — в 12 %). Неизученной переменной во всех генетических исследованиях было влияние окружающей среды. Первым обратил на это внимание немецкий криминолог Ф. Эскнер.

Им описано 130 близнецов, которые были разлучены и воспитывались в разных семьях. Они вели достаточно похожий образ жизни, имели собак одинаковых пород; сходную манеру одеваться. Даже жены имели одинаковые имена, но данных об их склонности к преступлению получить не удалось.

В 50-е годы исследования генетических факторов преступности вступили в новую фазу — хромосомную (генотип человека состоит из 46 хромосом, две из них определяют пол, если они одинаковы — ХХ, то пол женский, если ХY, то мужской).

У некоторых людей оказались половые хромосомы не парные, а тройные — ХХY, ХYY.

Первыми эти особенности стали использовать криминалисты в целях идентификации преступников по биологическим следам, оставленным на месте преступления. Криминологи выдвинули гипотезу, что лишняя мужская хромосома (Y) может способствовать сверхагрессивности.

В 60-х годах П. Джекобс провела одно из первых исследований хромосомной предрасположенности к преступлениям. Обследовав заключенных в Шотландии, она установила, что среди преступников доля лиц с аномалией типа ХYY многократно больше, чем среди правопослушных граждан. Казалось бы, ген преступности найден, и нужно только научиться его устранять.

Однако дальнейшие исследования в Англии, Франции и США не подтвердили данных Джекобс. В 1975 г. на II Международном криминологическом конгрессе немецкий ученый Г. Кайзер привел данные о том, что процент имеющих хромосомные отклонения среди правонарушителей практически такой же, что и среди всего населения в целом. Причем среди преступников, имеющих хромосомную комбинацию ХYY, лишь 9 % осуждены за насильственные преступления. Так что назвать Y-хромосому носителем агрессивности нельзя.

Вообще, криминологическим теориям, основанным на идеях криминальных задатков, в середине ХХ в. социологическими исследованиями был нанесен серьезный теоретический удар.

Одним из общепринятых аргументов бихевиористов против феномена прирожденных преступников было констатирование снижения криминальной активности при переходе от юности к более зрелому возрасту. (Этого не было бы при биологической запрограмированности склонности к преступлению.)

В то же время концепции преступности биологического толка были включены в теоретический фундамент клинической криминологии (медицинские меры коррекции преступника).

С. Чавкин в 1978 г. с тревогой отмечал, что ответственность за острые социальные проблемы, такие как бурный рост насилия, выражается у отдельных индивидов, чье неподдающееся контролю поведение объясняется причинами генетического порядка: либо дефектами нервной системы, либо лишней хромосомой, либо тем и другим.

Пожалуй, нет более сложного и противоречивого явления в человеческом обществе, чем преступность. Проблема преступности также стара, как стар мир, в котором живет человек. И поиск решения этой жгучей проблемы начался давно, еще до нашей эры. Свидетельство этому мы находим в книгах древнекитайских, древнеиндийских и древнегреческих философови мыслителей. Однако проблема остается не решенной и сейчас, в двадцать первом веке.

Прежде чем приступить к ответу на этот вопрос, необходимо более четко и конкретно определить понятие преступность.

С точки зрения юриспруденции, преступником является каждый, кто преступил Уголовный Кодекс. Однако экспериментально доказано, что при таком подходе фактически каждый гражданин, какой угодно страны - преступник, поскольку хоть раз в жизни когда - либо и как угодно, но нарушал какой-нибудь закон. Даже если он просто не заплатил за проезд в автобусе.

Нас же интересуют настоящие преступники - профессионалы, те, для кого преступление – не случайность, не стечение обстоятельств, а основное средство карьеры, основное занятие, образ жизни.
В рамках данной работы мы попытаемся разобраться: являются ли в своей массе профессиональные, рецидивирующие преступники жертвами воспитания, среды или же можно обнаружить биологические, наследственные особенности, толкающие на тяжелые преступления.

Врожденный порок, дурная наследственность

В прошлом веке итальянским ученым, судебным психиатром и антропологом Чезаре Ломброзо была выдвинута гипотеза о наследственном характере преступных наклонностей. Известность ему принесла вышедшая в 1879 году книга "Преступный человек". В 1876 году, предприняв обширные исследования строения черепов преступников, содержавшихся в тюрьмах и психиатрических клиниках, Ломброзо пришел к выводу, что все они (черепа) имеют определенные отклонения от нормы, что сближает их со строением черепов животных. Ученый рассматривал преступников как атавистическое явление, шаг назад на пути эволюции. Ломброзо считал, что, согласно разработанной им системе признаков, можно определить, является ли обследуемый человек преступником или нет. Среди физических признаков, характеризующих "врожденные аномалии" (стигматы), он называл сплющенный нос, редкую бороду, низкий лоб и т. п.,- то есть то, что свойственно для "примитивного человека и животных". На основе исследований он сделал вывод о том, что преступниками не становятся - преступниками рождаются и что преступление - естественное явление, подобное рождению или смерти [4].

У Чезаре Ломброзо было очень много последователей, сформировалось даже биолого–антропологическое направление, основанное на его идеях.
Одним из типичных представителей этого направления был Э. Кречмер (немецкий психиатр и психолог) ставящий в зависимость от психофизической конституции характер и склонности человека, в том числе и преступные. Второе направление - психоаналитическое. Его представитель З. Фрейд преступность объяснил давлением подсознательных, главным образом, сексуальных влечений [2].

В последние десятилетия свой вклад в подтверждении гипотезы о наследственном характере преступных наклонностей внесла генетика. Основным методом изучения стал так называемы близнецовый метод. Этот изучения наследственности был предложенФ. Гальтоном. Суть близнецового метода заключается в сравнении психологических характеристик близнецов, имеющих идентичный генный набор, однояйцевых, и разнояйцевых, генотипы которых различны.Однояйцевые близнецы появляются из одной оплодотворенной яйцеклетки, распавшейся на две. Разнояйцевые близнецы появляются из одновременно созревших двух разных яйцеклеток; это могут быт два брата, две сестры или брат с сестрой, родившиеся одновременно, но различающиеся между собой. Независимо от яйцевости, оба близнеца, родившись одновременно, в одной семье, в дальнейшем, как правило, оказываются в сходных социально-экономических условиях, в сходных условиях воспитания и образования. Данный метод, основанный на предпосылке, что средовое влияния, оказываемое на близнецов, имеет примерное равенство, предназначен для выявления влияния генотипа и среды на изучаемое психологическое качество. При контролировании данного свойства генотипом сходство однояйцевых близнецов должно быть большим, чем сходство разнояйцевых близнецов.

Наследственный характер чего-либо, в нашем случае преступных наклонностей, обычно определяют так: собирают данные о группе однояйцовых близнецов, где один из близнецов преступник, и о такой же группе разнояйцевых, где тоже один из близнецов преступник. Если процент преступников, у однояйцевых и разнояйцевых близнецов примерно одинаков, значит дело не в наследственности. Если же у однояйцовых близнецов процент выше, чем у близнецов с разной наследственностью, то наследственность определяет предрасположенность к преступной деятельности. Материалы, собранные в Европе, США и Японии на протяжении тридцати лет, свидетельствуют о том, что паре однояйцевых близнецов, оба близнеца были преступниками гораздо чаще, чем в паре разнояйцевых близнецов (58 и 28% соответственно).
Более подробные статистические данные исследований проведенных в разных странах представлены в таблице 1.

Таблица 1. Частота преступности второго близнеца при преступности первого среди пар однояйцевых и разнояйцевых близнецов

Автор, год	Страна	Однояйцевые близн.			разнояйцевые близн.
Автор, год	Страна	Число пар	тоже преступ.	не преступ.	Число пар	тоже преступ	не преступ
Ланге, 1929	Германия	13	10	3	17	2	15
Розанов, 1941	США	45	35	10	27	6	21
Легра, 1932	Голландия	4	4	0	5	0	5
Кранц, 1936	Германия	31	20	11	43	23	20
Штумпфель, 1939	Германия	18	11	7	19	7	12
Боргстрем, 1939	Финляндия	4	3	1	5	2	3
Иосимасу, 1957	Япония	28	14	14	26	0	26
Всего, %		143 -	97 68	46 32	142 -	40 28	102 72

Рассмотрим кратко генетику преступности.

Гораздо более высока и агрессивна преступность среди другого типа хромосомных аберрантов - мужчин, имеющих аномальный набор половых хромосом XYY или XXYY. Цитогенетическое обследование 197 психических больных, содержавшихся в качестве особо опасных в условиях строгого надзора, выявило, что 7 из них имели набор половых хромосом XYY. В дальнейшем выяснилось, что этот конституциональный тип действительно характеризуется одновременно и высоким ростом, и агрессивностью, причем, по английским данным, среди преступников ростом выше 184 см. примерно каждый четвертый имеет половой хромосомный комплекс XYY. В отличие от обычных правонарушителей, эти субгиганты обычно начинают преступную деятельность рано. При этом следует отметить, что среди их родственников преступность отсутствует и о влиянии среды думать не приходится [1].

Однако нельзя не учитывать и влияние социальных факторов среды. Рассмотрим другой взгляд на проблему преступности

Существует и другая точка зрения - приблизительно через 15-20 лет после больших общественных потрясений - войны, экономических реформ, перемены социальной системы - наступает огромный рост преступности. Это связано с тем, что самые обыкновенные люди в результате этих потрясений оказываются отвергнутыми от обычной стандартной жизни, к которой они привыкли, и попадают в общество, в котором их корни - экономические, социальные, идеологические, религиозные и прочие - оказываются отрезанными от них. Такого человека принято называть люмпен,который, как известно, и наиболее предрасположен к преступной деятельности. Особенно во втором поколении, то есть люмпены - дети люмпенов.Например,во всех странах, где шло быстрое промышленное строительство, люмпены плодились потрясающими темпами. Чикаго - город, который быстро рос вокруг автомобильной промышленности, стал в Штатах и самым коррумпированным и криминогенным. Наиболее развитые промышленные районы становились и центрами преступности: в Нью-Йорке - Гарлем, в Чикаго - Слум, в Москве - Люберцы. Следует отметить, что русская специфика и здесь нашла особую дорогу. Во всем остальном мире деревня - место, где, как правило, никогда нет ни воров, ни убийц, место, откуда выходит самый здоровый слой молодежи, надежда страны. В России же парадоксально произошла люмпенизация деревни, все западные психологи и социологи несказанно удивляются этому. Большая часть населения постсоветских тюрем - обыкновенные деревенские парни. И причины этого явления тоже надо искать в средовом факторе. Советская деревня была больше всех не готова к жизни в условиях рыночной экономики. И когда страна избрала новый курс, деревня пострадала больше всех. И отголоски мы будет чувствовать ещё не один год.

Рассмотрим еще одну грань проблемы влияния среды. Рассмотрим типичную ситуацию. Человек совершил мелкое преступление возможно по глупости, возможно под влиянием компании. Получил маленький срок. После освобождения он уже на более серьезное нарушения закона, причем хорошо это осознает. Тюрьма ведь предназначена в принципе не для наказания, а для исправления человека. А фактически же она служит усугублению в человеке преступных наклонностей. И это не удивительно, так как в одну и ту же камеру сажают и рецидивиста со стажем и гражданина, который совершил мелкую кражу; в итоге гражданин либо становился профессиональным уголовником, либо погибал, или, во всяком случае, ломался психологически.

Еще более наглядный пример влияния среды мы можем увидеть, рассмотрев судьбы людей работающих в тюрьмах и исправительных учреждениях. Они, будучи изначально носителем милицейских, правоохранных норм и ценностей, почти круглосуточно общаясь с людьми уголовной среды, начинает принимать нормы и ценности уголовного мира. Иногда эти люди не выдерживают существования между двух социальных миров и либо уходят с этой работы, либо тоже становятся уголовниками, окончательно становясь на чью-либо сторону. При этом надо иметь в виду, что охранник, скорее всего, никогда бы не стал уголовником, если бы не был работником соответствующего учреждения, то есть не общался ежедневно с бандитами, насильниками и убийцами [5].

Итак, что мы имеем в итоге, с одной стороны биологи и генетики представляют точные цифры и аргументированные доказательства, с другой стороны социологи и психологи с не менее убедительными фактами и наглядными примерами. Как согласовать их?

Сторонники системного подхода предложили следующую теорию. Вопрос они рассматривали с учета среды развития будущего преступника, т.е. с анализа соотношения "микромира", где он развивается, и "сверхсистемы", где он потом уже оценивается человеческим обществом.

Человек развивается в микросистеме - в семье, школе, на улице. Среда может быть с плюсом (ортодоксальная) и с минусом (аморальная). Однако и вполне нормальные дети бывают и послушные, и почти в половине случаев "негативисты" (особенно в период формирования, в подростковом возрасте), т.е. непослушные, отталкивающиеся от своей семьи, школы. Если ребенок послушный, то он в ортодоксальной среде ("плюс на плюс") вырастет соответствующим нормам государства, т.е. тоже "ортодоксом". Зато в преступной среде (рассмотрим крайние случаи) легко и сам станет преступником. Подросток-негативист, напротив, в ортодоксальной среде, оттолкнувшись от нее, легко втянется в хулиганскую компанию или банду. Зато в среде аморальной, так же оттолкнувшись от нее, легче вырвется из нее.

На основании выше изложенных закономерностей сторонники системного подхода делают вывод о том, что сами преступные наклонности не наследуются. Они возникают в период роста при взаимодействии темперамента (послушного или негативистичного) с окружающей ребенка или подростка средой. При этом темперамент послушного ребенка, особенно благоприятный в одной среде (ортодоксальной), даст худшие результаты в другой (аморальной). Ребенок с негативистический темперамент прореагирует на окружающую среду наоборот: он даст лучшие результаты в неблагоприятной, аморальной среде и менее благоприятные в ортодоксальной среде.

У близнецов (ОБ, РБ) среда для пары одинакова, а темперамент одинаковый только у ОБ. Имея оба основных фактора сходными, ОБ, и дают результаты более похожие, чем разнояйцевые близнецы. У последних темпераменты при разной наследственности в какой-то степени различны, поэтому и сходство по преступности меньше [3].

Таким образом, склонность к преступлению порождается в значительной мере типологией, нередко наследственной, а реализация этой тенденции во многом уже зависит от социальных условий.

В конце следует отметить, что преступность вовсе не во всех случаях порождается дефектами наследственного аппарата либо социальными факторами. Многие болезни мозга травматического, воспалительного и сосудистого характера вызывают такие нарушения личности, особенно в период полового созревания, что, освободившись от авторитета родителей и семьи, подростки с повреждением мозга легко используются преступниками [1].

1. Аруцев А.А. Ермолаев Б.В. Кутателадзе Л.О. Слуцкий М.С. Концепция современного естествознания М.: Издательство МГОУ, 1999, 453с.

2. Ефремов М. Преступность: динамика, причины, борьба // Голос, 11 августа 2000

3. Малиновский А.А. Значение общей теории систем в биологических науках М.: Системные исследования, 1984, 302с.

5. Рыбьянов М.Ю. Только ненормальный не нарушает закон // Психологические беседы С-ПБ., 1998, 167с.

Пример готового реферата по предмету: Право и юриспруденция

Содержание

Преступность – это понятие, употребляемое в двух основных значениях:

1. В обыденном – как совокупность преступлений, совершаемых в определенных условиях места и времени, и нередко, когда говорят о росте или снижении преступности, имеют в виду именно рост или снижение числа преступлений.

2. В собственно криминологическом: как наиболее общественно опасное, массовое, сложное системно-структурное, социальное явление, проявляющее себя в виде системы преступлений, преступников, преступных формирований, жертв преступления, последствий преступности и т.д[1.с.13].

То есть преступность является исторически преходящим и изменчивым, социально-правовым явлением общества, представляющим собой совокупность всех совершенных в государстве (регионе) за соответствующий период времени преступлений[10.с.123].

Преступность – относительно самостоятельное социальное явление, она обладает собственными специфическими характеристиками и закономерностями развития.

Поскольку преступность – это социальная система, ей присущи характеристики именно такой системы: целенаправленность, открытость, самодетерминация и развитие при просчетах борьбы с преступностью.

Преступность, как и любое явление, имеет определенные причины способствующие ей условия.

Выдержка из текста

Предлагаемая работа является результатом исследования обобщения и систематизирования собранного материала, основанный на фундаментальных данных криминологии.

Концепция причин преступности — это своего рода история развития криминологической мысли относительно преступности и ее причин. Эта тема является фундаментальной, основополагающей в исследованиях категории преступности и причин, ее вызывающих.

Люди отличаются друг от друга рядом генетических характеристик. Эти различия вызваны несходными генотипами, поскольку генотипы людей содержат разные формы генов. Соотносительный вклад наследственности и среды в разнообразие людей по психологическим свойствам и поведению изучает генетика. Для оценки влияния наследственности и среды на поведение человека ученые сравнивают людей, имеющих различную степень генетической общности (однояйцовых и многояйцовых близнецов, родных и сводных братьев и сестер, детей и их, биологических и приемных родителей).

Многие гены существуют в нескольких формах, подобно тому, как есть разные формы гена, определяющего цвет глаз. Некоторые гены имеют десятки форм.

Генотип конкретного человека содержит два экземпляра каждого гена, формы которых могут быть разными, а могут быть и одинаковыми. Один унаследован от отца, другой — от матери.

Список использованной литературы

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступность и психические аномалии / Отв. ред. В.Н.Кудрявцев. – М.: Наука,2007. — 206с.

2. Герцензон А.А. Уголовный закон и личность преступника: Учебное пособие. – М.: Знание,2008. — 79с.

3. Грекова Н.Я., МозолевскаяВ.Н. Криминология. – Кишенев,2012.— 122с.

4. Джекебаев У.С. Преступность как криминологическая проблема. – Алма-Ата: Наука,2014.— 128с.

5. Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. и др. Генетика, поведение, ответственность: о природе антиобщественных поступков и путях их предупреждения. – М.: Политиздат,2009. — 350с.

6. Жалинский А.Э., Костицкий М.В. Эффективность профилактики преступлений и криминологическая информация. – Львов,2010. — 211с.

7. Зудин В.Ф. Социальная профилактика преступлений: Криминология и криминалистические проблемы. – Саратов: Издательство Саратовского университета,2003.-188с.

9. Криминология: Словарь / Под ред. В.П.Сальникова. – СПб.: Лань,2009. — 254с.

10. Криминология: Учебник для юридических вузов / Под ред. А.И.Долговой. – М.: Норма-ИНФРА-М,2009. — 770с.

11. Криминология: Учебник для вузов / Под ред. В.Н.Бурлакова, В.П.Сальникова. – СПб.: Лань,2008.— 576с.

12. Криминология: Учебное пособие / Под общ.ред. В.Е.Эминова. – М.: ИНФРА-М-Норма,2007.— 157с.

13. Криминология: Учебник / Под ред. Н.Ф.Кузнецовой, Г.М.Миньковского. – М.: Издательство МГУ,2014.— 413с.

14. Криминология: Учебник / Отв. ред. Б.В.Коробейников. – М.: Юридическая литература,2008.— 383с.

15. Криминология: Учебник / Отв. ред. В.К.Звирбуль. – М.: Юридическая литература,2009. — 304с.

19. Криминология и уголовная политика / Под ред. С.Г.Келиной. – М.: ИГПАН,2005. — 142с.

21. Лукеев В.В. Преступность ХХ века. – М.: Норма,2009.— 497с.

22. Механизм преступного поведения / Отв. ред. В.Н.Кудрявцев. – М.: Наука,2011. — 248с.

24. Прохоров А.С. Преступление и ответственность. – Л.: Издательство ЛГУ,2004.— 136с.

25. Российская криминологическая энциклопедия: Преступность и борьба с ней в понятиях и комментариях / Под общ.ред. А.И.Долговой. – М.: Норма-ИНФРА-М,2000.— 802с.

Читайте также: