Бергер и лукман реферат

Обновлено: 05.07.2024

Питер Людвиг Бергер (р. 1929) – американский социолог. Родился в Австрии. В 1946 г. после непродолжительного обучения в Лондонском университете эмигрировал в США. Далее учился и работал в США: в 1963-66 гг. – в Новой школе социальных исследований (Нью-Йорк), в 1966-69 гг. – в Бруклинском колледже (Нью-Йорк), затем – в университете Рутгерса (Нью-Джерси). В 90-е годы – директор Института изучения экономической культуры Бостонского университета. — Автор работ по социологии религии, социологии знания, теории модернизации.

Томас Лукман (р. 1927) – ученик и сподвижник А. Шюца. Родился в Югославии. Учился в США: в Новой школе социальных исследований. С 1956 г. преподавал в американских и германских университетах, возглавлял отделение социологии во Франкфуртском университете. С 1970 г. – профессор социологии университета в Констанце (Германия). — Работы по социологии знания, социологии языка, социологии религии, социологии морали.

СОЦИОЛОГИЯ ЗНАНИЯ (у Бергера и Лукмана) не частная социологическая дисциплина. В ней ставятся и решаются такие фундаментальные проблемы социологии, как природа социального порядка, механизмы его поддержания и изменения, природа социальных институтов и т.д.

Ключевые понятия социологии знания:

Понимание общества: общество имеет двойственную природу:

(а) субъективный аспект (Вебер): в основе общества лежат субъективные значения, из которых исходят в своих действиях индивиды;

(б) объективный аспект (Дюркгейм): общество дано индивиду в опыте как объективная фактичность.

Социология знания берет общество во всей полноте и принимает во внимание оба аспекта:

5) Заключение (значение социологии знания для социологической теории).

v ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ СОЦИОЛОГИИ ЗНАНИЯ

Реальность повседневной жизни: (объект изучения для социологии знания).

— она дана нам как общая реальность (интерсубъективный мир);

— в ней развертывается наша практическая деятельность.

Реальность повседневной жизни воспринимается нами как несомненная, само собой разумеющаяся, самоочевидная, непреодолимая фактичность.

Она остается несомненной и непроблематичной до тех пор, пока не происходит прерывания рутинного хода вещей.

Реальность повседневной жизни явлена сознанию как уже упорядоченная, и эта упорядоченность кажется не зависящей от каждого конкретного индивидуального сознания. — Она как бы внешняя, внеиндивидуальная.

Таким образом, обнаруживаются два аспекта:

1) реальность повседневной жизни — реальность сконструированная: она создается обывателями в их активности (мыслях и действиях);

2) но обыденному сознанию она явлена как объективированная, т.е. уже упорядоченная, само собой разумеющаяся, естественная.

Парадокс: люди интерсубъективно создают мир, а затем воспринимают его как нечто совсем иное, нежели продукт их деятельности, — как нечто, существующее объективно и независимо от них.

Знание обыденной жизни создается посредством объективации субъективных процессов и значений, с помощью которых конструируется интерсубъективный повседневный мир.

Этот общий мир (и общее знание) конструируется во взаимодействиях.

Социальное взаимодействие в повседневной жизни: В качестве прототипа социального взаимодействия берется взаимодействие в ситуации лицом-к-лицу.

· Вокруг этой точки — зона в пределах физической досягаемости.

· Эти зоны разных индивидов пересекаются.

· Образуются зоны взаимной досягаемости.

· В них и происходит взаимодействие лицом-к-лицу.

Здесь опять же два аспекта:

1) участники активно интерпретируют субъективности друг друга;

2) они используют при этом готовые схемы типизации (как партнеров, так и самой ситуации): эти типизации действенны, пока не порождают проблем.

Во взаимодействии обтачиваются общие типизации. — Выходя за пределы ситуации лицом-к-лицу, они становятся более анонимными.

(Социальная структура образуется из анонимных типизаций.)

Объективация субъективных значений: Человеческая экспрессивность объективируется в продуктах деятельности, доступных ее создателям и другим людям в качестве элементов общего мира. — Объективации выводят субъективные процессы за пределы ситуации лицом-к-лицу. — Реальность повседневной жизни полна объективаций и возможна только благодаря ним.

(Например): окружающие вещи выражают субъективные интенции.

Особый и очень важный случай объективации — процесс обозначения, т.е. создания знаков: в знаке субъективная интенциональность выражена наиболее явно.

= Через знаки смыслы становятся объективно доступными людям как часть их общей реальности, выходящей за пределы здесь-и-сейчас.

Знаки группируются в системы (знаковые системы): системы стандартных телесных движений, жестикуляции и т.д.

Наиболее важная знаковая система: язык — система вербальных знаков.

Наибольшей отдаленности от здесь-и-сейчас языковые обозначения достигают на символическом уровне: символы описывают реальности, недоступные для повседневного переживания. — Абстракции науки, религии, философии, искусства становятся доступными людям в повседневном мире только благодаря языку.

Та же диалектика:

1) язык укоренен в реальности повседневной жизни, — но:

v ОБЩЕЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ПРИРОДЕ СОЦИАЛЬНОГО ПОРЯДКА

Социальный порядок и его генезис объясняются следующим образом:

Социальный порядок возникает благодаря институционализации схем поведения; он поддерживается благодаря наделению людей обязательным знанием (в процессе социализации) и его закреплению (в процессе повседневных взаимодействий).

Связь человека и общества, субъективности и объективности в обществе имеет диалектический характер. — Ключевые аспекты этой диалектики:

1) экстернализация: общество — человеческий (сконструированный) продукт;

2) объективация: общество — объективная реальность;

3) интернализация: человек — социальный продукт.

В сердцевине этой основополагающей диалектики — знание:

¨ сначала оно объективирует мир, упорядочивает его в объекты, которые должны восприниматься в качестве реальности;

¨ потом интернализируется как объективно существующая истина в ходе социализации.

Эта диалектика и рассматривается в книге Бергера и Лукмана.

v ОБЩЕСТВО КАК ОБЪЕКТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

(Глава II): анализ того, как возникает общество как объективная реальность — генезис социального порядка (стабильности социального существования).

Берутся первые два аспекта диалектического процесса:

Рассматриваются два социологически значимых процесса:

(1) институционализация; (2) легитимация.

¨ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ: (динамическая теория институционализации).

Иначе говоря, социальный порядок в каждый момент:

(1) сложился как продукт прошлой деятельности;

(2) (вос)производится через текущую деятельность.

Истоки и механизмы институционализации:

Предполагается: у человека есть потребность в экстернализации, в силу которой он постоянно выражает себя вовне — в своей деятельности.

Следствия хабитуализации: уменьшение выборов и освобождение энергии для принятия решений там, где это действительно необходимо. Благодаря этому большинство ситуаций повседневной жизни могут определяться автоматически, и опривыченная деятельность становится стабильным фоном для рассуждения, решения проблем и инноваций.

Процессы хабитуализации предшествуют любой институционализации.

Когда институт сформировался, он начинает контролировать человеческое поведение: этот контроль существует до всяких санкций и независимо от них (институты осуществляют первичный контроль, санкции — вторичный).

Типизации — ожидания — предсказуемость — рутинизация — снятие напряжения, уменьшение тревоги — появляется общий фон, который стабилизирует взаимодействия и делает возможными разделение труда, инновации и новые хабитуализации. (Так конструируется социальный порядок.)

Объективация: институты исторически обретают объективность: начинают восприниматься независимо от тех индивидов, которым довелось воплощать их в данный момент. — Теперь индивиды сталкиваются с институтами как с чуждой реальностью, внешним и принудительным фактом (ср. Дюркгейм).

При передаче от поколения к поколению объективность институтов (т.е. социально сконструированного мира) увеличивается: социальная реальность обретает массивность природной реальности. — Но при этом институты остаются объективированной человеческой деятельностью, не имеющей самостоятельного онтологического статуса вне той деятельности, в которой они создаются и воссоздаются.

Необходимый коррелят институционализации поведения:

конструирование ролевых типологий.

= Институты актуализируются в реальном ролевом поведении.

Предельный уровень объективации института: его реификация:

Реифицироваться могут также роли и идентичности.

= Это разного рода вторичные теоретические образования.

Легитимация не нужна, пока институт — просто факт, не требующий дополнительного подтверждения.

Но становится нужна, когда объективации институционального порядка нужно передать новому поколению, т.е. когда они уже не поддерживаются индивидуальной памятью и хабитуализацией.

Легитимации объясняют и оправдывают социальный порядок.

Соответственно, они имеют:

(1) когнитивный аспект (связанный с объяснением): легитимация придает когнитивную обоснованность объективированным значениям;

(2) нормативный аспект (связанный с оправданием): придает нормативный характер практическим императивам институционального порядка.

Еще одна функция: интегративная — два аспекта интеграции:

(1) горизонтальный: она придает смысловое единство институциональному порядку во всей его целостности;

(2) вертикальный: она придает субъективную значимость и смысловое единство индивидуальной биографии.

Четыре уровня легитимации:

(2) Теоретические утверждения в зачаточной форме. — На этом уровне объяснительные схемы весьма прагматичны и непосредственно связаны с конкретными действиями (ходячие максимы, народная мудрость и т.п.).

Символические универсумы (религиозные, метафизические, научные и т.д.):

= содержат общие представления о мире и человеке.

Связь между идеями и поддерживающими их социальными процессами — связь диалектическая:

· теории сочиняются для легитимации уже существующих институтов;

v ОБЩЕСТВО КАК СУБЪЕКТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

(глава III): рассматривается интернализация объективированного знания в процессе социализации. — Интернализация есть интерпретация объективного факта как субъективного значения; она делает объективные факты субъективно значимыми.

Быть в обществе = значит, участвовать в его динамике. Биографически индивид входит в общество, т.е. в орбиту этой динамики: он перенимает уже существующий мир, в котором живут окружающие его люди.

Социализацию Бергер и Лукман подразделяют на два этапа:

(1) первичная социализация — ранняя социализация (происходящая в детстве), благодаря которой индивид становится членом общества;

(2) вторичная социализация — каждый последующий процесс, позволяющий уже социализированному индивиду входить в новые секторы его общества.

Социализация имеет когнитивный, нормативный и эмоциональный аспекты.

Результат успешной социализации:

= установление относительного соответствия объективной и субъективной реальности, их переводимость друг в друга.

Первичная социализация: (ее отличия)

— отсутствие выбора значимых других;

— отсутствие проблем с идентификацией (квазиавтоматизм идентификации);

— безальтерантивность: мир других интернализируется как естественный, единственно существующий, единственно возможный (отсюда его прочная укорененность в сознании).

Вторичная социализация: интернализация институциональных подмиров.

= Ее характер определяется сложностью разделения труда и соответствующего ему социального распределения знания:

Актуальность. В контексте научной литературы проблема человеческого взаимодействия по сей день остается одной их важных и значимых проблем для многих научных областей, а именно: социологии, философии, психологии и т.д.
В рамках социологической мысли отдельное внимание уделяется не только человеческому взаимодействию, но и анализу влияния взаимодействия на формирование социальной реальности.
В работе Т. Лукмана и П. Бергера акцентируется внимание на специфике конструирования социальной реальности с позиции влияния разнообразных факторов, где язык и культура выступают одними из первостепенных.
Авторы указывают на то, что именно личность детерминирует специфику становления социальной реальности, при этом и социальная реальность непосредственно отражается на личностном развитии каждого члена общества.
Стоит отметить, что социальная реальность в представлении Т. Лукмана и П. Бергера представляет собой коммуникативную среду, направленную на формирование жизненного опыта, что выражается в создании общепринятых
правил, традиций, типизаций и т.д.
Именно поэтому необходимо акцентировать внимание на анализе представлений Т. Лукмана и П. Бергера относительно социального конструирования реальности.
Цель – представить специфику представлений Т. Лукмана и П. Бергера о социальном конструировании реальности.
Задачи:
1. Проанализировать социологическую литературу по теме исследования.
2. Рассмотреть особенности социального конструирования реальности с позиции Т. Лукмана и П. Бергера.
3. Определить проблему конструирования реальности с точки зрения языка как символа.
Методы: анализ, синтез, обобщение научной социологической литературы по теме исследования.
Структура работы: работа состоит из введения, двух пунктов, заключения, списка используемой литературы.

Социальное конструирование реальности

Зарегистрируйся, чтобы продолжить изучение работы

Социальное конструирование реальности

2. Проблема конструирования реальности с точки зрения языка как символа

Рассматривая роль языка в системе социального конструирования реальности, стоит обратить внимание на то, что роль языка велика, поскольку он определяет специфику человеческого существования.
Через язык человек:
- позиционирует себя как личность;
- реализует процесс коммуникации;
- устанавливает социальные связи;
- регулирует межличностные отношения.
Язык рассматривается с позиции хранилища разнообразия накопленных значений и жизненного опыта, передающихся от поколения к поколению и т.д.
Это наделяет язык особым статусом и позволяет ему диктовать условия своему создателю. Язык, несомненно, есть нечто большее, чем инструмент познания и общения, он проникает во все сферы бытия человека.
Язык также представляет собой определенную конструкцию, которая существует в виде системы разнообразных подсистем, при этом, социализируясь, личность узнает особенности этой конструкции, что позволяет человек строить взаимодействия с другими личностями, передавая необходимую информацию и формируя социальную реальность [7, с. 76].
Важность языка как конструкции определяется не только как необходимость становления коммуникативного процесса, но и как фактор, определяющий специфику развития мышления личности, что также определяется с позиции важной особенности социального конструирования реальности.
Освоение системы языка уникально в отношении любого из нас, так как любой личностный опыт оригинален и неповторим

Теория П. Бергера и Т. Лукмана о многообразии знаний в обществе, о процессах, с помощью которых любая система "знания" становится социально признанной в качестве "реальности". Конструкция мира в сознании на основе имеющихся неполных данных, ее оценка.

Рубрика	Социология и обществознание
Вид	доклад
Язык	русский
Дата добавления	25.02.2013
Размер файла	12,0 K

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Теория Бергера--Лукмана позволяет прояснить целостность нашего восприятия реальности, хотя любому более или менее понятно, что его знания о мире неполны. И в то же время рядовой человек обычно не задается вопросом о том, что представляет собой реальность и насколько ей соответствует его знание. В самом деле, в любом возрасте и при любом уровне практических знаний, образованности, начитанности и т. п. мы воспринимаем свой обыденный мир целостным, завершенным. Почему? Потому что мы на основе имеющихся неполных данных конструируем его в своем сознании, и эта конструкция позволяет нам достаточно уверенно действовать и оценивать действительность. Конструкция мира тогда оказывается успешной, когда ожидания от него более или менее совпадают с тем, что появляется в жизни, что представлено нам как ситуация. Дело, следовательно, не в полноте исходной информации, а в значимости той ее части, которая позволяет принять верное решение.

бергер лукман знание реальность

Подобные документы

Основные аспекты конструирования реальности повседневной жизни. Медиареальность как особый вид социальной реальности. Сравнительный анализ "старых" и "новых" медиа, субъекты их коммуникации. Специфика конструирования реальности "старыми" и "новыми" медиа.

дипломная работа [102,0 K], добавлен 05.07.2013

Динамический характер социальной реальности. Анализ главенствующей в сознании каждого человека реальности повседневной жизни. Категории участков, из которых состоит мир повседневной жизни. Основные функции социальных связей и социальных взаимодействий.

реферат [18,6 K], добавлен 11.05.2016

Виртуализация современного мира: раздвоение реальности. Основные носители информации. Замена реального мира на мир машины. Киберпространство - иллюзия, всюду проникающая и изменяющая отношение человека к реальности. Компьютерные технологии обучения.

реферат [19,6 K], добавлен 21.01.2015

Теоретические подходы социологии знания. Принципы построения, формы и способы познания. Программа социологического исследования "Изучение получения знаний студентами-иностранцами в России" и его результаты. Закономерности развития социальной реальности.

курсовая работа [444,5 K], добавлен 26.12.2016

Социологические воззрения Гуссерля. Феноменология Шюца: идеализации; социальная структура жизненного мира; временная и смысловая структура действия. Бергер и Луман о феноменологической теории общества. "Социальное конструирование реальности" по Бергеру.

Такое понимание сферы собственно социологии знания отличается оттого, что обычно считали предметом дисциплины, носящей это название вот уже сорок лет. Поэтому, прежде чем мы начнём изложение своих взглядов, было бы полезно бросить хотя бы беглый взгляд на предшествовавшее развитие этой дисциплины и объяснить, в чём и почему мы вынуждены отклониться от неё.

Важнее, однако, то, что во взаимосвязи социологии знания с первоначальными её проблемами видели теоретическую слабость даже те, кто испытывали интерес к этой дисциплине. Как её защитники, так и более или менее безразличные к ней социологи смотрели на социологию знания как на своего рода социологическое истолкование истории идей. Это привело к большой близорукости в отношении потенциальной теоретической значимости социологии знания. Существовали различные определения сущности и сферы социологии знания, и можно было бы сказать, что история этой субдисциплины была тем самым историей различных её определений. Однако, по общему мнению, предметом социологии знания является взаимосвязь человеческого мышления и социального контекста, в рамках которого он возникает. Так что можно сказать, что социология знания представляет собой социологический фокус гораздо более общих проблем, а именно экзистенциальной детерминации (Seinsgebundenheit) мышления как такового. Хотя здесь в центре внимания социальный фактор, теоретические трудности сходны с теми, которые возникают в тех случаях, когда предполагается, что человеческое мышление детерминировано другими факторами (историческими, психологическими, биологическими). Все эти случаи объединяет общая проблема в какой степени мышление зависит или нет от предполагаемых детерминирующих факторов.

Интерес Шелера к социологии знания и к социологическим вопросам вообще был, по сути дела, лишь эпизодом в его философской карьере 10 . Его конечной целью было создание философской антропологии, которая могла бы выйти за пределы относительности точек зрения, зависящих от исторического и социального размещения. Социология знания должна была служить инструментом для достижения этой главной цели, способствующим устранению трудностей, связанных с релятивизмом, чтобы затем можно было перейти к решению философской задачи. Шелеровская социология знания в подлинном смысле слова является служанкой философии (ancilla philosophiae), и к тому же — весьма специфической философии.

Мангеймовское понимание социологии знания было гораздо более широким и имеющим более серьёзные последствия, чем шелеровское, возможно потому, что в его работе чётко обозначена конфронтация с марксизмом. Согласно Мангейму, общество детерминирует не только возникновение, но и содержание человеческих идей, за исключением математики и части естественных наук. Таким образом, социология знания становится позитивным методом изучения почти любого аспекта человеческого мышления.

Иначе говоря, объект мышления становится гораздо понятнее по мере накопления различных перспектив, в которых его можно рассматривать. В этом и состоит задача социологии знания, оказывающей большую помощь в поисках правильного понимания человеческих явлений.

Интересная попытка интеграции социологии знания с неопозитивистским подходом к социологии вообще была предпринята Теодором Гейгером, оказавшим значительное влияние на скандинавскую социологию после эмиграции из Германии 18 . Гейгер вернулся к более узкому пониманию идеологии как социально искажённого мышления и считал возможным преодоление идеологии с помощью тщательного соблюдения канонов научной процедуры. Неопозитивистский подход к анализу идеологии в более современной немецкоязычной социологии был характерен для Эрнста Топича, который уделял особое внимание идеологическим корням различных философских позиций 19 . Поскольку социологический анализ идеологий был важной составляющей социологии знания в формулировке Мангейма, большой интерес к ней возник в европейской и американской социологии после Второй мировой войны 20 .

Вероятно, наиболее важная попытка выйти за пределы мангеймовского понимания социологии знания была предпринята Вернером Старком, другим эмигрантом, представителем европейской школы, работавшим в Англии и Соединённых Штатах 21 . Он пошел дальше других в том, чтобы не делать фокусом социологии знания мангеймовскую проблему идеологии. По его мнению, задача социологии знания состоит не в раскрытии или разоблачении созданных в том или ином обществе идеологий, а в систематическом изучении социальных условий знания как такового. То есть главная проблема заключается в том, чтобы социология знания превратилась из социологии заблуждения в социологию истины. Несмотря на свой особый подход, Старк, вероятно, был ближе к Шелеру, чем к Мангейму в своём понимании взаимосвязи идей и их социального контекста.

Следует подчеркнуть, что у нас нет никаких оговорок относительно обоснованности и значимости этих двух совокупностей проблем. Однако нам кажется не слишком удачным, что именно эта определённая совокупность вопросов так долго преобладала в социологии знания. И мы постараемся показать, что в результате теоретическая значимость социологии знания не была до конца осознана.

Включение эпистемологических вопросов, касающихся обоснованности социологического знания, в социологию знания отчасти напоминает попытки толкать автобус, в котором ты едешь сам. Конечно, подобно всем другим эмпирическим дисциплинам, накапливающим данные, связанные с относительностью и детерминацией человеческого мышления, перед социологией знания встают эпистемологические вопросы, касающиеся как социологии вообще, так и любой другой научной системы знания. Как уже отмечалось выше, в этом социологии знания отведена та же роль, что и психологии, истории, биологии; мы указали только три наиболее важные эмпирические дисциплины, представляющие затруднения для эпистемологии. Во всех случаях логическая структура этого затруднения одна и та же: как я могу быть уверен, скажем, в моём социологическом анализе нравов американцев среднего класса перед лицом того факта, что категории, используемые мной при этом, обусловлены исторически относительными формами мышления, что я сам и все, о чём я думаю, детерминировано моими генами и присущей мне враждебностью по отношению к людям и что я сам (чего уж хуже) — представитель американского среднего класса?

Поэтому мы исключаем из социологии знания эпистемологические и методологические проблемы, которые волновали двух главных её основоположников. Благодаря этому исключению мы отделяем себя и от шелеровского, и от мангеймовского понимания социологии знания, а также от тех, более поздних социологов знания (особенно неопозитивистской ориентации), которые разделяли подобное понимание этой дисциплины. В нашей работе мы брали в скобки (то есть не рассматривали) любые эпистемологические и методологические вопросы, касающиеся обоснованности социологического анализа, как в самой социологии знания, так и в любой другой области. Мы рассматриваем социологию знания как часть эмпирической социологии. Конечно, цель настоящей работы имеет теоретический характер. Но наше теоретизирование относится к эмпирической дисциплине с её конкретными проблемами, а не к философскому исследованию основ эмпирической дисциплины. Так что наше предприятие связано с социологической теорией, а не с методологией социологии. Лишь в одном разделе нашего исследования (который следует непосредственно за введением) мы выходим за пределы собственно социологической теории, но это сделано по причинам, имеющим мало общего с эпистемологией, что будет объяснено в своё время.

Мы должны заново определить задачу социологии знания и на эмпирическом уровне, то есть как теории, связанной с эмпирической социологией. Как мы уже видели, на этом уровне социологию знания интересует интеллектуальная история, в смысле истории идей. Мы снова вынуждены подчеркнуть, что это в самом деле очень важный фокус социологического исследования. Более того, если эпистемологическо-методологические проблемы мы исключаем из социологии знания, то историю идей считаем её частью. Однако, по нашему мнению, проблема идей, включающая и специальную проблему идеологии, составляет лишь часть проблематики социологии знания, причём далеко не главную.

Поэтому социология знания должна иметь дело с социальным конструированием реальности. Анализ теоретического выражения этой реальности, безусловно, будет оставаться частью этого предприятия, но не самой важной его частью. Должно быть понятно, что, несмотря на исключение эпистемологическо-методологических проблем из сферы социологии знания, её новое определение, которое мы здесь предлагаем, оказывается гораздо шире, чем то, которое давалось ей до сих пор, и что оно имеет далеко идущие последствия.

На наши антропологические предпосылки, из которых мы исходим, большое влияние оказал Маркс, особенно его ранние работы, Хельмут Плесснер, Арнольд Гелен и другие авторы. Взгляды на природу социальной реальности во многом обусловлены влиянием Дюркгейма и французской социологической школы, хотя мы модифицировали дюркгеймовскую теорию общества за счёт введения диалектической перспективы, характерной для Маркса, и подчёркивая — в духе Вебера, — что структура социальной реальности конституируется субъективными значениями 23 . Наши социально-психологические предпосылки, особенно важные для анализа интернализации социальной реальности, в значительной степени обусловлены влиянием Джорджа Герберта Мида и его последователей, представляющих школу так называемого символического интеракционизма в американской социологии 24 .

В примечаниях будет показано, как эти различные компоненты используются в нашем теоретическом построении. Вполне понятно, что, используя все эти теории и концепции, мы далеки от буквального следования (что попросту невозможно) первоначальным целям этих направлений социальной теории. Как мы уже отмечали, наша цель — ни экзегетика, ни даже синтез ради синтеза. Мы отдаём себе отчёт в том, что в ряде мест совершаем насилие над отдельными авторами, интегрируя их мышление в теоретическую конструкцию, которую кто-то из них мог бы счесть совершенно чуждой для себя.

Читайте также: