Атеизм в ссср реферат

Обновлено: 05.07.2024

Вместе с тем, полной ликвидации организованной религиозной жизни и официального запрета религии (как, например, это имело место в Албании) в СССР никогда не было, а в отдельные периоды своей истории руководство СССР даже оказывало некоторым из конфессий поддержку, преследуя свои политические интересы.

1917—1928 годы

Одним из первых постановлений большевистского правительства был подготовленный наркомом юстиции левым эсером И. З. Штейнбергом и заведующим отделом законодательных предположений Наркомюста Михаилом Рейснером декрет СНК Российской Республики, принятый 20 января (по ст. ст.) и официально опубликованный 23 января1918 года, — Об отделении церкви от государства и школы от церкви, которым церковь (речь шла преимущественно о Православной российской церкви, так как только она до того имела статус государственного института в Российской империи) была отделена от государства и от государственной школы, лишена прав юридического лица и собственности, а религия объявлялась частным делом граждан. Декрет узаконивал принимавшиеся с декабря 1917 года распоряжения и акты, упразднявшие функции православной церкви как государственного учреждения, пользующегося государственным покровительством.

В 1918—1920 годы центральное место в ряду мер разоблачительного характера заняла развернувшаяся кампания вскрытия мощей святых Русской Церкви (постановления Наркомюста от 14 августа 1919 года об организационном вскрытии мощей и от 25 августа 1920 года о ликвидации мощей во всероссийском масштабе): было вскрыто 65 рак с мощами российских святых, в том числе и особо почитаемых, таких как Серафим Саровский и Сергий Радонежский. Кампания имела своей целью попытку разоблачения данного культа. Вскрытия сопровождались фото- и киносъёмкой, материалы которой затем использовались в агитационных целях.

По решению ЦИК от 20 июля 1921 года Агитпроп и его национальные отделения должны были приступить к всесторонней антирелигиозной пропаганде. При подотделе пропаганды Агитпропотдела ЦК для координации антирелигиозной борьбы возникла Антицерковная комиссия. В состав комиссии входили чиновники из Агитпропа, Московского комитета РКП(б), VIII ликвидационного отдела Народного комиссариата юстиции, ЦК РКСМ союза коммунистической молодёжи, а также Народного комиссариата просвещения и Главного политического управления.

Как пишет Сильвия Фролов: "поскольку в сознании масс священник (поп) ассоциировался с богатством и продажностью, то действиям подобного рода массы не особо сопротивлялись".

Антирелигиозная политика первых лет не увенчалась успехом: в 1921—1922 годах началось частичное религиозное возрождение, особенно в городах.

Данный критерий был принят Главнаукой и с 1928 г. стал нормативным актом, действующим на территории РСФСР и СССР. Руководствуясь этим критерием, на местах был инициирован массовый снос храмов — общее их количество уменьшилось с 79 тысяч в 1917 до 7,5 тысяч — в 1991 году.

1929—1942

В 1930—1931 года вышел ряд секретных циркулярных писем и постановлений правительства и Наркомфина об упорядочении налогового обложения религиозных объединений и духовенства, о трудоустройстве лиц, снявших с себя сан. Было увеличено налоговое обложение церковнослужителей. В случае неуплаты налогов их имущество конфисковывалось, а сами они выселялись в другие районы СССР.

XVII партийная конференция приняла директивы к составлению второго пятилетнего плана. На конференции была сформулирована главная политическая задача второй пятилетки — окончательно ликвидировать капиталистические элементы и классы вообще, превратив все трудящееся население страны в сознательных и активных строителей бесклассового социалистического общества. В связи с этим произошло усиление антирелигиозной деятельности. В рядах Союза воинствующих безбожников к ноябрю 1931 г. числилось свыше 5 миллионов членов, резко увеличились тиражи антирелигиозной литературы. Безбожники из Антирелигиозной комиссии планировали полностью уничтожить религию в СССР к 1937 году.

К 1937 году количество культовых зданий сократилось на 58 % от их дореволюционного количества.

Война и послевоенный период

В ходе войны 1941—1945 годов политическое руководство СССР окончательно отказалось от планов скорейшего уничтожения религии и церкви и перешло к политике частичного возрождения религиозной жизни в стране под жёстким государственным контролем.

С 1 января 1946 года тариф на электроэнергию для всех религиозных учреждений был резко снижен: с 5,5 руб. до 1,65 руб. за кВт-час.

Со второй половины 1948 года началось определённое ужесточение антирелигиозной политики.

Период правления Хрущёва

В ноябре 1958 года ЦК КПСС принял постановление «О мерах по прекращению паломничества к так называемым „святым местам“. С 1959 года началось закрытие действующих храмов. В январе 1960 года ЦК КПСС принял закрытое постановление — „О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах“. С марта 1961 г. года постановлением Совета министров СССР открытие и закрытие церквей целиком передавалось на усмотрение областных исполкомов, которым также разрешалось ограничивать колокольный звон. Запрещалось совместное богослужение священников соседних церквей в дни праздников, участие детей и подростков в хорах певчих и церковных службах, не разрешалось строительство жилых домов для священников на средства общины, ограничивалось проведение крестных ходов, запрещалась благотворительность.

21 апреля 1960 года назначенный в феврале того же года новый председатель Совета по делам РПЦ Куроедов в своём докладе на Всесоюзном совещании уполномоченных Совета так характеризовал работу прежнего его руководства: „Главная ошибка Совета по делам православной церкви заключалась в том, что он непоследовательно проводил линию партии и государства в отношении церкви и скатывался зачастую на позиции обслуживания церковных организаций. Занимая защитнические позиции по отношению к церкви, совет вёл линию не на борьбу с нарушениями духовенством законодательства о культах, а на ограждение церковных интересов“.

Секретное Постановление 16 марта 1961 года „Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах“ требовало восстановления в полной мере Постановления 1929 года, обязывая местные советские органы обеспечить строгий контроль за его выполнением, своевременно принимать меры к ликвидации нарушений этого законодательства духовенством и религиозными объединениями; все постановления 1940-х годов признавались утратившими силу. Секретная инструкция по применению законодательства о культах в марте 1961 года обращала особое внимание на то, что служители культа не имеют права вмешиваться в распорядительную и финансово-хозяйственную деятельность религиозных общин. В инструкции впервые были определены не подлежавшие регистрации „секты, вероучение и характер деятельности которых носит антигосударственный и изуверский характер: иеговисты, пятидесятники, адвентисты-реформисты“.

В массовом сознании сохранилось приписываемое Хрущёву высказывание того периода, в котором он обещает показать последнего попа по телевизору в 1980 году.

1964—1991 годы

В 1964 г. был создан Институт научного атеизма. В 1965 году СДРПЦ и СДРК были объединены в Совет по делам религий (СДР) при Совете Министров СССР; впервые было опубликовано положение о СДР. Совет имел право сам принимать решения о регистрации и снятии с регистрации религиозных объединений, об открытии и закрытии молитвенных зданий, проверять деятельность религиозных организаций.

В Перестройку происходит постепенный пересмотр политики государства по отношению к церкви.

Конфессии в СССР

Православие

Как крупнейшая в Российской империи конфессиональная группа, имевшая в ней государственный статус, Российская Православная Церковь воспринималась большевистским режимом не только как идеологический враждебный религиозный институт, но и как внутренний политический противник, очаг контрреволюции. До осени 1939 года политическое руководство СССР ставило задачу полной ликвидации православной церкви, распавшейся при активном содействии органов ГПУ-НКВД на различные легальные и нелегальные группировки (см. статьи Обновленчество и Катакомбная церковь); бо?льшая часть духовенства и подавляющая часть епископата к 1939 году были либо физически уничтожены, либо находилась в местах лишения свободы.

С 1959 года началось массовое административное закрытие приходов и монастырей. В 1961 году, несмотря на противодействие верующих и Патриарха, была повторно закрыта Киево-Печерская лавра. Одновременно с этим начались аресты церковных активистов, пытавшихся противодействовать проводимой государством политике, в числе которых оказались архиепископ Казанский Иов (Кресович) и архиепископ Черниговский Андрей.

По требованию СДРПЦ в июле 1961 года Архиерейский Собор РПЦ принял поправку к Положению об управлении РПЦ, которая устраняла священнослужителей от участия в распорядительной и финансово-хозяйственной деятельности приходов.

Католицизм

До революции Католическая церковь латинского обряда в России была организована в Могилёвскую архиепархию с центром в Санкт-Петербурге, которая насчитывала 1160000 верующих, 331 приход и 400 священников. После Февральской революции был создан экзархат русских католиков византийского обряда. Экзархом стал священник Леонид Фёдоров.

Управление Католической церковью в России принял на себя епископ Ян Цепляк, который также протестовал против национализации церковных зданий и изъятия предметов культа из церквей. При нём в архиепархии при приходах были организованы тайные воскресные школы, некоторое время функционировала подпольная семинария. В 1920 году Цепляк некоторое время находился под арестом; также арестовывался в декабре 1922, когда были закрыты и опечатаны все католические церкви и часовни Петрограда. В марте 1923 года были арестованы 15 католических священнослужителей Петрограда во главе с Цепляком и экзархом Фёдоровым. 21-26 марта 1923 года в Москве проходил процесс над ними, по итогам которого архиепископ Цепляк и прелат Будкевич были приговорены к расстрелу (для Цепляка приговор был заменён впоследствии на 10 лет заключения), трое священников и экзарх Федоров — к десяти годам заключения, а ещё 8 священников — к трем годам заключения.

Протестантизм

Лютеранство

Баптизм

Лидер евангельских христиан Иван Проханов писал в своей автобиографии: В основе политики большевиков в отношении религиозных организаций была свобода для всех, за исключением тех групп и священства, которые участвовали в политической оппозиции новому режиму Таким образом низвержение православной церкви было значительным достижением, главной базой религиозной свободы… В практической повседневной жизни мы, евангельские христиане, видели факты, подтверждающие в общем благоприятное отношение советской власти к религиозным группам… Когда наши проповедники и миссионеры показывали удостоверения, выданные Советами в Петрограде, им немедленно оказывалась помощь, и в аренде, по возможности крупных залов, и в разрешении печатать объявления о приглашении людей на богослужения, в развешивании этих объявлений на улицах.

Уже в марте 1923 года были проведены обыски и аресты на квартирах московских баптистов, а 5 апреля 1923 года был арестован лидер евангельских христиан И. С. Проханов (автор предыдущей цитаты), он провел в тюрьме несколько месяцев. В последующие 5-6 лет репрессии периодически ослабевали, но уже не прекращались совсем.

На баптистском съезде 1926 года в Москве был учреждён Федеративный союз баптистов СССР, объединивший девять региональных союзов: Северо-Российский (с латышской секцией), Волго-Камский, Северо-Кавказский, Сибирский, Дальневосточный, Закавказский, Всеукраинский (с немецкой секцией), Крымский, Среднеазиатский.

В 1928 году число членов Федеративного союза баптистов составляло около 350—400.000; Союза евангельских христиан — около 350—400 000.

Ряд историков считает, что именно массовое (несколько десятков тысяч человек) общероссийское движение СЦ ЕХБ положило конец Хрущевской антирелигизной кампании в СССР. Государственное преследование СЦ ЕХБ прекратилось только в начале 1990-х годов.

Пятидесятники

До революции на территории России существовали небольшие группы пятидесятников-унитариев. В 1921 году в Одессе начал религиозную деятельность миссионер Ассамблей Бога И. Е. Воронаев. Созданный им Союз христиан евангельской веры вскоре распространился по всей территории Украины, а также в центральных регионах России, на Урале и Кавказе, в Сибири. К 1927 году союз насчитывал 350 общин и 17 тыс. верующих.

Иудаизм

28 декабря 1920 года появился циркуляр еврейского отдела Наркомпроса о ликвидации хедеров и иешив. После показательных судов в 1921 году над хедером в Витебске и над иешивой в Ростове все еврейские религиозные учебные заведения были официально закрыты. Ряд руководителей и преподавателей иешив вместе со своими учениками эмигрировали.

Однако в течение нескольких лет хедеры и иешивы ещё продолжали подпольную деятельность. В 1922 году Йосеф Шнеерсон, глава любавичских хасидов (6-й Ребе), создал Комитет раввинов, действовавший в полулегальных условиях. В 1923 году антирелигиозная деятельность в отношении иудаизма была в значительной мере приостановлена: к концу 1920-х годов число синагог увеличилось по сравнению с 1917 годом; в Ленинграде в 1927 году было 17 синагог и молитвенных домов против 13 в 1917 году. С 1925 года предоставлять финансовую помощь на религиозное образование начала американская организация Джойнт. В целом 1920-е годы оказались наиболее либеральным периодом для религиозной еврейской жизни в СССР. Осенью 1927 года, после ареста и приговора, было позволено эмигрировать в Ригу Шнеерсону, который по переезде в 1924 году в Ленинград образовал там центр Хабада, противодействовавший политике ассимиляции евреев.

Ситуация изменилась в конце 1920-х; в середине 1930-х власти разрешали оставлять одну синагогу в крупных городах со значительным еврейским населением. К 1 декабря 1933 года было закрыто 257 синагог, что составляло 57 % от существовавших в первые годы советского режима.

Ислам

До 1929 года официальная политика в отношении мусульманства была наиболее благоприятной по сравнению с линией, проводившейся в отношении иных исповеданий и религиозных групп.

16-25 сентября 1920 года в Уфе под председательством муфтия Г.Баруди прошёл I всероссийский съезд мусульман, на котором было создано Центральное духовное управление мусульман (ЦДУМ) как преемник Оренбургского магометанского духовного собрания в делах религиозного управления мусульман Европейской России, Сибири и Казахстана.

С начала 1923 года началось закрытие религиозных школы округа ЦДУМ. Муллы приступили к открытию подпольных школ, начали агитацию за открытие религиозных школ, организуют отправку писем от имени верующих в центральные государственные и партийные органы.

10-25 июня 1923 года в Уфе проходил II Всероссийский съезд мусульманских деятелей, на котором присутствовало 285 делегатов и муфтии Коканда, Ташкента и Крыма. Муфтием и председателем Диния назараты был избран Р. Фахретдин. Этот съезд показал, что уфимский муфтият является Центральным духовным управлением мусульман не только своего округа, но и большей части мусульман СССР. 30 ноября 1923 года НКВД РСФСР утвердил Устав ЦДУМ, по которому его полномочия распространялись на на Европейскую часть РСФСР и Сибирь, включая Казахскую АССР. 21 августа 1925 года НКВД и Наркомпрос РСФСР издали инструкцию, по которой преподавание мусульманского вероучения могло впредь производиться только в мечетях только лицам достигшим 14-летнего возраста или окончившим начальную советскую школу.

25 октября 1926 г. состоялся съезд мусульман Татарстана, Башкирии, Казахстана, Украины, Чувашии и областей РСФСР. Руководители страны получили от них приветственные телеграммы, в которых говорилось о грядущем единении мусульман всего мира под знаменами советской власти во имя борьбы с империализмом.

Мусульманское духовенство активно содействовало проведению советской внешней политики. В 1926 году состоялся I Всемирный мусульманский конгресс. СССР на нём был представлен руководством Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ). Делегация мусульман из СССР на конгресс была отправлена по инициативе советского дипломата Карима Хакимова.

Во второй половине 1920-х годов усилились давление и пропаганда, направленные против всех религиозных учреждений, в том числе и исламских. В 1930 году только в Татарстане из 12 000 мечетей было закрыто более 10 000, от 90 до 97 % мулл имуэдзинов были лишены возможности осуществлять свои обязанности.

С 1944 г. управление духовными делами мусульман СССР осуществляли четыре независимых друга от друга центра — Духовные управления мусульман (ДУМ) Средней Азии и Казахстана (Ташкент), Закавказья (Баку), Северного Кавказа (Буйнакск(ныне Махачкала), Европейской части СССР и Сибири (Уфа)

Буддизм

Религиозное диссидентство

Значительная часть православного духовенства и верующих в СССР вплоть до средины 1940-х годов стояла на антисоветских позициях и примыкала к подпольным церковным группам (см. статью Истинно-православная церковь); впоследствии, ввиду нормализации отношений между государственной властью и руководством Московской Патриархии, которая перешла на позиции полной и безусловной лояльности коммунистическому режиму, в рамках РПЦ появились отдельные лица и группы, выражавшие недовольство таким положением. Первым известным православным диссидентом был Краснов-Левитин, который начиная с 1958 года издавал в самиздате статьи, описывающие преследования и притеснения верующих в СССР.

Понятие и сущность атеизма. Историография проблемы отношений государства и церкви в СССР в 1950-1980 годы. Атеистическая пропаганда в СССР. Советское государство и церковь в борьбе за влияние на молодежь. Деятельность института научного атеизма.

Подобные документы

Анализ особенностей внешней политики СССР в 40-50 годы ХХ века. Исследование взаимоотношений между СССР, социалистическими и развивающимися странами в данный период. Выявление основ отношений с США; начало "Холодной войны", гонка вооружений и её итоги.

курсовая работа, добавлен 19.01.2015

Понятие, особенности возникновения, закономерности функционирования, периоды, виды и основные организации диссидентских движений в 1950 – 1980-хх гг. в СССР. Правовая ответственность за "инакомыслие" в СССР. Влияние диссидентов на общество и власть.

курсовая работа, добавлен 03.01.2010

Основные события внешней политики и международных отношений. Разрядка международной напряженности, причины перехода от разрядки к конфронтации. Начало распада "социалистического лагеря". СССР и международные конфликты. Отношения СССР со странами Запада.

презентация, добавлен 27.05.2013

Конфессиональный состав Российского общества при приходе к власти большевиков. Меры по отделению церкви от государства и роль патриарха Тихона. Атеистическая пропаганда и антирелигиозная деятельность в годы репрессий и войны. Отношение Сталина к церкви.

курсовая работа, добавлен 21.06.2015

Изучение истории взаимоотношений государства и религиозных объединений в СССР в 1940-1980 гг. Анализ особенностей конфессиональной ситуации. Деятельность органов, реализовывавших вероисповедную политику государства в отношении религиозных организаций.

контрольная работа, добавлен 08.02.2014

Борьба СССР за предотвращение войны. Проведение переговоров и развитие отношений с США, Англией, Францией и Германией в 1933-1939 гг. Зоны влияния в Восточной Европе. Оборонительные границы СССР. Политика СССР в отношениях с восточными странами.

презентация, добавлен 11.02.2012

Особенности карательной уголовной политики в СССР в 30-е годы XX века: начало и предпосылки массовых репрессий, влияние партийного аппарата на их организацию и осуществление. Правовое обеспечение деятельности карательного аппарата СССР и Германии.

курсовая работа, добавлен 02.03.2012

Направления экономического развития советского государства перед Второй мировой войной. Приоритеты мировой и внешней политики СССР накануне войны. Развитие международных отношений СССР с малыми государствами в предвоенные годы, международные договора.

контрольная работа, добавлен 16.01.2015

Начало и развитие "холодной войны". Внешняя политика СССР в середине 1950-х – начале 1960-х гг. История СССР в середине 1960-х – начале 1980-х гг. Политика "Нового мышления": начало разоружения, региональные конфликты, распад социалистических систем.

реферат, добавлен 14.01.2009

Экономический и политический кризисы 1920 -1921 гг. Переход новой экономической политике. Образование СССР. Результаты НЭПа, причины его свертывания. Социально-экономическое развитие СССР в 30-е годы. Становление тоталитарного режима в 30-е годы.

Изменения в социокультурной и духовной сферах российского общества на рубеже XX-XXI веков повлекли за собой не только увеличение числа религиозных организаций как традиционных, так и нетрадиционных для нашей страны конфессий, но и их активное влияние на различные сферы жизни современной России. В новых исторических условиях для государства важное значение приобретает решение проблемы конституционно-правового регулирования государственно-конфессиональных отношений. Необходимость осмысления сложностей и проблем, связанных с выработкой государственной вероисповедной политики, делает актуальным изучение исторического опыта взаимоотношений власти, общества и религиозных организаций в истории России.

Изменившееся отношение к конфессиям, формирование новой государственной церковной политики, активизировало интерес к оценкам и анализу антирелигиозной политики советского государства.

В советской государственно-конфессиональной политике в конце 1950-х годов наметился новый этап. Он был связан со стремлением преодолеть сталинское наследие и с провозглашением Н. С. Хрущевым на внеочередном XXI съезде КПСС полной и окончательной победы социализма в СССР и начала развернутого строительства коммунизма, где не могло быть места религиозному сознанию, как пережитку капитализма. В эти годы политика государства строилась на антирелигиозных установках партии и преследовала цель — освобождение сознания от религиозных предрассудков и суеверий. Для достижения поставленной цели было обновлено законодательство о религиозных культах.

В течение нескольких месяцев 1954 г. были сформулированы основные правила ведения атеистической пропаганды, которые с незначительными изменениями будут соблюдаться до начала 80-х годов.

Упор в борьбе с религией был сделан именно на пропаганду. Административное и юридическое давление стало второстепенным, вспомогательным средством.

Основная работа была сведена к чтению лекций. В этом направлении были задействованы Дома культуры, библиотеки, клубы, парки Культуры и Отдыха.

Следует отметить, что в этот период произошло разделение на целевые аудитории в рамках атеистической пропаганды, лекционная работа стала адресной и учитывающей возрастной и образовательный уровень слушателей, а также их отношение к религии. Пропаганда была увязана с медициной, политикой и экономикой. Это способствовало формированию обширных знаний советского человека.

«Лекция являлась одной из самых распространенных форм пропаганды вообще и атеистической пропаганды в частности. Особенность лекции в том, что она позволяет подробно, последовательно, систематически изложить проблему. Это достоинство лекции делает ее важной и необходимой формой атеистической пропаганды.

В то же время в лекциях остро стоит проблема обратной связи с аудиторией. Опытный лектор умеет устанавливать такую связь, чутко реагируя на изменение внимания слушателей, используя для этой цели записки с вопросами или устные вопросы слушателей. Эффективность атеистической лекции существенно повышается, если лектор заранее имеет хотя бы общее представление о составе слушателей, об их возрасте, образовании, мировоззренческих ориентациях. Если на лекциях присутствуют верующие, то, как уже говорилось, желательно знать об их конфессиональной принадлежности. В том случае, когда лекция читается в определенном коллективе, лектор обязан предварительно ознакомиться с идейной и социально-психологической обстановкой в нем. Это сделает его выступление более конкретным, позволит насытить лекцию жизненными примерами.

Что касается способа изложения, то главное в нем — не рассчитанные на внешний эффект ораторские приемы, а убедительность, доказательность, простота и доступность. Содержание лекции определяется не только ее темой, но и составом слушателей. Одно дело — лекция для массовой аудитории, где могут быть люди с начальным или неполным средним образованием, и другое дело — лекция для пропагандистов атеизма. Все большую популярность на местах приобретали циклы лекций, каждый из которых рассчитан на определенный состав слушателей. В частности, выделяют циклы лекций для массовой аудитории, включающей верующих, для молодежи и учащихся, для руководителей предприятий, учреждений, общественных организаций, которые должны знать основные принципы политики КПСС по отношению к религии, церкви, верующим.

«Одной из форм массовой атеистической пропаганды являлась групповая беседа. Достоинство ее — активное вовлечение слушателей в обсуждение той или иной проблемы. Задача пропагандиста здесь состоит в том, прежде всего, чтобы вызвать слушателей на обмен мнениями, вовлечь их в дискуссию. Опытный пропагандист не спешит сам вступать в беседу. Умело направляя ход обсуждения, он постепенно подводит аудиторию к правильным выводам.

В школах с целью антирелигиозного воспитания использовались уроки химии, биологии, физики, естествознания, истории, литературы.

В 1964 году открылсяИнститут научного атеизма. Эта была научно-исследовательская организация, основанная в Москве для координации научной работы по атеизму, проводимой научно-исследовательскими институтами Академии Наук СССР, высшими учебными заведениями и учреждениями министерства культуры СССР.

Начиная с этого же года последняя в советской истории антирелигиозная война быстро идет на убыль. Провал в экономике, рост недовольства, необходимость популистских шагов со стороны нового руководства — все это требовало прекращения надоевшей и так и не приведшей к искоренению религии кампании. Тем более что обещанный коммунизм снова отодвигался в неопределенное будущее. Прекращается закрытие церквей. Антирелигиозная тема занимает все меньшее место в пропагандистской деятельности.

Период руководства страной Н. С. Хрущевым, являлся особым этапом в отношениях государства и церкви. В это время были выработаны основные формы интеллектуальной борьбы с религией. Основной акцент был поставлен на просветительской деятельности среди широких масс населения, а не только на антирелигиозной пропаганде.

3. История и теория атеизма: Учеб. пособие для филос. фак. и отд-ний ун-тов/ под общ. ред. М. П. Новикова. — М.: Мысль, 1987. — 475 с.

4. Педагогическая энциклопедия в 4 т. Том 1./ под ред. Каиров А. И., Петров Ф. Н. — М.: Советская Энциклопедия, 1964. — 832 с.

Основные термины (генерируются автоматически): атеистическая пропаганда, религия, атеистическая работа, лекция, обряд, состав слушателей, церковь, атеистическая литература, массовая аудитория, Советское государство.

Атеистическая наука о религии: между верующими, государством и наукой

Профессора 28.10.2015 // 7 042

В самом деле, характерное для классического идеала науки представление об отношениях субъекта и объекта познания как не зависящих друг от друга, строго разграниченных ментальной и материальной сущности в настоящее время пересмотрено даже в естествознании. Не утомляя читателей примерами, скажу, что в отношении гуманитарных наук неприменимость этого представления более или менее очевидна: здесь субъект практически всегда является частью объекта, неразрывно связан с ним в рамках системы донаучных жизненных отношений. К примеру, историческое исследование само является частью исторического процесса. Из этой системы рождается познавательный интерес (комплекс интересов) академического сообщества, а результаты исследований существенно влияют на ход событий в соответствующих областях культуры и человеческой деятельности. Познание не просто конституирует свой предмет в гносеологическом смысле, но и активно формирует его. Несколько упрощая, отношения между ними можно уподобить взаимодействию цепляющих друг друга шестерней в сложно устроенном механизме.

Мне представляется, что оба эти представления, которые я, конечно, представил несколько карикатурно, мало соответствуют действительности. Они скорее заслоняют от нас эту историческую реальность. Это было бы не так страшно, ведь в конце концов историческая реальность всегда чем-то заслонена, но проблема в том, что они заслоняют от нас существенную часть нас самих, они не дают нам понять наши собственные исторические истоки и тем самым позволяют некоторым формам, некоторым категориям, некоторым структурам мысли транслироваться из поколения в поколение и в среде ученых, и, что также важно, в среде религиозных людей. Именно это делает изучение этой реальности особенно актуальным, именно это запускает наш познавательный интерес.

Попыткой расшатать эти стандартные представления как раз и будет мой рассказ.

Дореволюционная диспозиция

До революции 1917 года сформировалась определенная система научно-исследовательских программ в области изучения религии. Эту систему в довольно-таки упрощенном виде можно представить состоящей из трех основных элементов.

Это, во-первых, изучение религии в духовных академиях. Я сейчас не имею в виду богословие, я имею в виду именно изучение религии как религии, которое в духовных академиях формировалось где-то начиная с 1870-х годов, с работ епископа Хрисанфа (Ретивцева) (1832–1883) и ряда других исследователей. Эта рефлексия, направленная, прежде всего, на историю религии, а также на ее социологические и психологические аспекты, к началу XX века достигла большой интенсивности.

И третье направление, которое необходимо выделить, которое, может быть, в наибольшей мере отвечало стандартным критериям научности, — это направление, которое условно можно назвать позитивистским. Оно связано с этнографическими и антропологическими исследованиями (Л.Я. Штернберг (1861–1927), В.Г. Богораз-Тан (1865–1936) и др.), с исследованиями религиозной психологии, которые осуществлялись профессиональными психологами и психиатрами, например В.М. Бехтеревым (1857–1927), И.А. Сикорским (1842–1919) и целым рядом других авторов. Оно, понятное дело, не представляет собой целостности. Как правило, эти люди — специалисты в каких-то конкретных научных областях, будь то этнография или психология. Но мы легко здесь находим некоторый общий базис в виде стандартного позитивистского представления о том, что такое наука, как ею следует заниматься, каковы ее границы и зачем она нужна.

Разрушения и преобразования

Более серьезным противником для новой власти оказалась религиозно-философская программа, гораздо меньше привязанная к стандартным академическим институтам. И поэтому в промежутке между 1918 и 1922 годами религиозные философы составили наиболее значимую конкуренцию оформляющемуся марксистскому направлению. Последнее получает все больше и больше ресурсов и стремится не просто занять лидирующее место в этой системе, но по возможности захватить в ней монопольное положение. Между ними происходит довольно интенсивная полемика и борьба.

Более сложной оказалась судьба позитивистской программы, потому что идеи ее выдающихся представителей, в особенности это касается антропологов и этнографов, оказались в чем-то созвучны пафосу советской власти. В ряде случаев эта программа даже получает государственную поддержку. Нужно довольно много времени, чтобы скрестить стандартное академическое исследование, предположим, культуры бесписьменных народов, с марксистским подходом, подчинить его этому марксистскому взгляду на вещи [5]. Как правило, это происходит уже не в первом, а во втором и в третьем поколениях. Самый яркий, пожалуй, представитель этого направления — Л.Я. Штернберг. В его поздних, уже предсмертных, середины 1920-х годов курсах лекций, посвященных истории первобытных религиозных верований, нет ни малейшего следа какого бы то ни было марксистского влияния, ни даже упоминания о Марксе или Энгельсе [6]. Но при издании эти лекции получают соответствующие интерпретирующие предисловия. Деятельность подавляющего большинства учеников и коллег Штернберга уже оказывается определенным образом идеологически окрашена.

В результате сложных и довольно трагических перипетий, в ходе которых погибли многие представители отечественной науки, в конце концов возникает симбиоз, в рамках которого, с одной стороны, сохраняются высокие стандарты практики конкретных, прежде всего полевых этнографических исследований, а с другой стороны, результаты этих исследований сразу, уже в самом процессе, получают соответствующую интерпретацию, потому что эта интерпретация оказывается вложена в сознание тех, кто этими исследованиями занимается [7].

Воинствующий атеизм и научные исследования

Для полноты картины необходимо обратить внимание и на другую сторону деятельности Лукачевского: в качестве одного из руководящих деятелей Союза воинствующих безбожников и Интернационала свободомыслящих он произносит цикл речей, в которых на основании этой теоретической программы предлагает определенную программу практической борьбы с религией. С религией, безусловно, надо бороться, смешно надеяться, говорит Лукачевский, что просвещением, тракторами или какими-то еще способами мы сумеем освободить народ от религиозного дурмана; ничего подобного, необходима антирелигиозная пропаганда, необходима антирелигиозная агитация — он очень четко определяет, что это такое и чем одно от другого отличается, — и необходима антирелигиозная работа в быту. Это триединство средств и методов борьбы с религией также им продумывается достаточно последовательно и основательно. Кончается все это, впрочем, для него печально, как в общем и для многих деятелей Союза воинствующих безбожников, который в 1930-е годы претерпел несколько последовательных чисток.

Деятели Союза воинствующих безбожников оказываются втянуты в философскую полемику и в ней погибают. Это такие люди, как Лукачевский или Николай Михайлович Маторин (1898–1936), один из основателей советской этнографии. Этот человек даже в лагере продолжал этнографические и антропологические исследования и посылал статьи для публикации в научных журналах. В 1936 году был расстрелян Маторин, в 1937-м — Лукачевский. Деятельность СВБ постепенно затухает. В целом, в довоенные годы не удалось создать сколько-нибудь стабильных академических институтов исследования религии [9].

Научный атеизм в эпоху расцвета

Непосредственно после Великой Отечественной войны происходит спад как исследований, так и преследований религии. Спад этот вряд ли можно объяснить каким-то коренным поворотом в сталинской политике в отношении религии, скорее это естественный результат послевоенного времени. Просто на это не было сил. Если посмотреть научную периодику того времени, то мы легко найдем публикации, посвященные религиозной проблематике, критике буржуазного религиоведения. Преследования верующих тоже не прекратились, факты таких преследований более или менее известны.

Вообще, для понимания своеобразия той или иной научной традиции очень важен вопрос: какие факторы, собственно говоря, влияют на развитие научного знания — внутренние или внешние? Развивается ли оно самостоятельно в ходе полемики между учеными, которые на рациональных основаниях выясняют, что истинно или, по крайней мере, что им представляется в качестве такового в данный момент, или же судьба науки решается какими-то внешними структурами, предписывающими некоторую направленность исследованиям, полностью исключая возможность другой направленности? Именно эта вторая ситуация имела место в советское время в России. Те плюсы и минусы, которые с этим связаны, и представляют главный исследовательский интерес: как же развивается наука в таких условиях, что с ней, собственно говоря, происходит?

И вот возникает система институтов науки и одновременно — система преподавания религиоведения, поскольку научный атеизм формировался сразу и как научная дисциплина, и как научное направление, и как предмет преподавания (в силу чего кафедры научного атеизма возникали часто в педагогических институтах). В течение довольно долгого времени советские исследователи религии вели дискуссии о том, каков статус этой дисциплины. Является она философской или собственно научной, включает ли она в себя такие вещи, как социологию религии, историю религии, психологию религии и так далее, или они существуют как бы сами по себе, опираясь, например, на ее предпосылки; как она встроена в систему научного или философского знания — все это было предметом обсуждения в то время. Но так или иначе это образование возникло и в довольно короткий срок завоевало довольно-таки большое пространство: кандидатские диссертации, защищенные по научному атеизму в 60–70-е и первой половины 80-х годов, исчисляются сотнями, докторские — десятками. Так что по внешним показателям это действительно очень мощное образование.

Но когда пытаешься понять, каков же статус этих достижений, все время натыкаешься на некоторые странности. Например, практика социологических исследований на кафедре научного атеизма Московского университета выросла из стремления комсомольского актива отслеживать, кто из студентов на Пасху посещает храм и что он там делает. Я не хочу сказать, что это обесценивает результаты этих исследований, но это заставляет задуматься о том, в какой ситуации эти исследования происходили и как эта ситуация на них отражалась.

В какой-то степени можно сказать, что это были конфликты ученых и администраторов от науки. Однако нам теперь прекрасно известно, что подобный конфликт при современной организации научного знания практически неизбежен, и это совершенно не зависит ни от какой идеологии.

Подлинные конфликты на идеологической почве лежат в стороне от моего рассказа. Конфликты тех людей, которые действительно вышли за рамки этой идеологии и той системы, которая была вокруг нее выстроена, — это другая история, внешняя по отношению к научному атеизму как таковому. Но так или иначе на этом собственно история заканчивается, потому что, опять-таки, по внешним, как представляется, причинам система эта в определенный момент рухнула. Насколько она исчерпала перед этим свои внутренние познавательные возможности, сказать чрезвычайно сложно. Во всяком случае, продолжить свое существование в качестве одной из возможных научно-исследовательских программ в условиях их более или менее свободной конкуренции она не смогла.

Тем не менее, до сих пор бытует представление, особенно в церковных кругах, что современные религиоведы — это наследники научных атеистов, мало чем в сущности от них отличающиеся. Оно, конечно, чрезвычайно наивно, но игнорирование его вряд ли является осмысленной стратегией. Оно исходит, с одной стороны, из совершенно понятного психологически отношения, в особенности со стороны старшего поколения священства, заставшего послевоенные, хрущевские, гонения и общавшегося с людьми, пережившими довоенные времена, а с другой стороны, — из отсутствия представления о тех процессах, которые во второй половине 80-х — в начале 90-х годов происходили на кафедрах и в Институте научного атеизма.

Религиоведы и религия в СССР: проблематика взаимоотношений

И вот здесь как раз возникает та проблема, которую я и хотел поставить в контексте рассказанной мною истории, — проблема взаимосвязи субъекта и объекта гуманитарного научного исследования, то есть в данном случае — религиоведа и религии.

Таким образом, чем религия обращала на себя внимание религиоведов, мне кажется, относительно понятно. Более сложным является вопрос: что делали религиоведы с религией? Этот вопрос, мне кажется, требует дополнительного рассмотрения и изучения. Здесь я бы хотел обратить внимание на два момента [12].

Вторая сторона вопроса — это то, что можно назвать категориальной сеткой, то есть теми категориями, в которых научный атеизм анализирует и осмысляет религиозную реальность. У меня есть довольно стойкое ощущение, что один из самых важных процессов, который происходил в религиозном сознании в советское время, — это процесс интериоризации этих категориальных схем.

Я приведу несколько примеров выражений, взятых мной из соответствующей литературы, которые, мне кажется, в этом смысле очень интересны. Существенный момент заключается в том, что эти категориальные схемы продолжают работать до сих пор.

При этом сами религиозные люди интериоризируют эту интерпретацию и предпочитают ограниченную нерефлексивную веру. Среди множества вариантов религиозной жизни они избирают именно тот, который им, с одной стороны, доступен, а с другой стороны, подсказан изучающей их наукой и связанной с нею антирелигиозной пропагандой.

Подводя итог, скажу следующее: мне представляется, что существует значительное количество форм и структур сознания, выработанных в рамках научного атеизма и интериоризованных верующими советской эпохи. Существовали обеспечивавшие эту интериоризацию определенные механизмы взаимодействия научных исследований, политических решений и религиозной жизни, благодаря которым результаты религиоведческих исследований, проводившихся в рамках научного атеизма, приобретали характер самоисполняющихся пророчеств. Эти формы, структуры и механизмы нуждаются в систематизации и анализе. Очень возможно, что они продолжают работать до сих пор, в значительной степени определяя как подходы религиоведов, так и жизнь религиозных людей.

Конечно, было бы неправильно сваливать на прошлое нашу ответственность за современное положение дел и состояние современных проблем религиозной жизни и ее исследований. Но именно принятие этой ответственности на себя заставляет искать их причины и истоки. Иметь какое-то представление о генезисе этих проблем, мне кажется, было бы весьма полезно.

Дискуссия после доклада

— Во-первых, я все-таки думаю, что эта картина немножечко утрированная. Я считаю, что религиоведы, которые всерьез зачитываются религиозными текстами и получают от этого какое-то личное удовлетворение, для которых эти тексты, может быть, отвечают на какие-то их проблемы и вопросы, существуют, они никуда не делись.

— Но в меньшинстве.

— То есть научный атеист — это бывший верующий?

— Люди, которые в советское время уходили от веры, причем пафосно с ней порывали, становились неплохими исследователями. Но мне кажется, что лучше все-таки в паре, знаете, когда это все не в одной голове происходит, когда они могут как-то взаимодействовать.

— Я бы сказал, что оно даже сказывается в самой постановке вашего вопроса. Вы очень хорошо проследили эту цепочку — верующий говорит то, что ему говорит батюшка, батюшка говорит то, чему его научили в семинарии и что он прочитал в Священном Писании. Но ни тот, ни другой в вашей интерпретации не будет мыслить. Обратите внимание, они просто усваивают — мы их обоих описали как людей, пассивно усваивающих некий материал.

— А вы полагаете, можно думать о словах Христа, правильно он сказал или неправильно? Это именно атеистическая точка зрения.

— Представьте себе, что до революции были духовные академии, где существовала богословская наука, в рамках которой люди думали о словах Христа, занимались критическими исследованиями текста Священного Писания, обсуждали проблемы догматического богословия, причем как содержательные, так и методологические, создавали философские системы на основе религиозной веры, изучали другие религии, пытались их вписать в общий контекст духовной истории человечества.

— Это замечательное ответвление дискуссии мы сейчас не будем продолжать, потому что то, о чем Вы говорите, — доказательства бытия Бога, критика доказательств бытия Бога и так далее — это скорее философские вопросы. Я же говорю о научном атеизме как программе исследования религии, именно научного изучения, а не философского.

Читайте также: