Античный роман особенности жанра реферат

Обновлено: 28.06.2024

Происхождение и характеристика.

• Рубеж 2-1в до н.э. история возникновения жанра сложна и противоречива: помесь эпоса и эллинистической историографии + влияние востока

• первые герои романа - мифологические персонажи

• основные персонажи романа связаны большой любовью, что её сила преодолевает все. По сюжету любовные романы однотипны, имеют сюжетную схему. Это любовь с первого взгляда – свадьба - вынуждены расстаться - преодолевают все препятствия - до конца дней вместе.

• приключения стандартизованы: буря, кораблекрушение, плен.

• персонажи изображаются со стороны частной жизни и личных переживаний. Если героями избираются исторические (мнимо-исторические) деятели, публичная сторона деятельности имеет второстепенное значение.

Видное место в поздне-античной повествовательной литературе занимает также тематика частной жизни и интимных чувств, бытовых и семейных отношений, любви и дружбы. Интерес к этим темам, развившийся в эллинистический период, сохраняется и в римское время. Создается новая форма, которая развивается в двух направлениях, характерных для античной литературы. Это - патетическая повесть об идеальных фигурах, носителях возвышенных и благородных чувств или сатирическое повествование, имеющее выраженный низменной-бытовой уклон.

Античность не оставила специального наименования для жанра. Пользуясь позднейшей терминологией, принято называть романом (жанр развернутого повествования с любовным или бытовым содержанием). Фабула романа соткана из приключений (герои ищут друг друга).

Эпос – хранилище мудрости, воспитательная функция, хранилище сведений по истории, выполнял научные функции (знания из разных областей). Это называется эпический синкретизм.

Образы приподняты над обычными людьми, они почти памятники. Все они возвышеннее, красивее, умнее обычных людей. Это и есть эпическая монументальность.

Три закона Эпического стиля:

1) Закон ретардации – нарочитая остановка действия. Ретардация помогает расширить рамки изображения. Ретардация – отступление, вставная поэма. Повествует о бывшем или излагает взгляды греков (описание щита Ахилла).

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

2) Закон двойной мотивации событий.

3) Закон хронологической несовместимости одновременных событий во времени. Два события, которые должны происходить одновременно, излагаются как происходящие одно за другим. Закончив одно событие, рассказчик не возвращается назад, а переходит ко второму событию будто должно произойти позже (Приам и Елена разговаривают).

Сочетание вымысла с деталями реалистической действительности. Грань между реальностью и фантастикой стирается: описание пещеры циклопа. Всё реалистично, потом появляется страшное чудовище. Создается иллюзия объективности.

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Древнегреческий роман. Источники и особенности жанра. Структура и тематика романа

Эпоха эллинизма подарила миру еще один новый жанр — роман. Термин "роман" — не греческий, он появился поздно, в Средние века, когда романами начали называть повествования, написанные на романском языке. Греки свои сочинения называли книгами, повествованиями и т. п. По словам А. Лески, на датировку никакого другого жанра так не повлияли папирусные находки, как на датировку романа [10, 957]. Дело в том, что около ста лет придерживались мнения XIX века, что греческие романы восходят ко времени заката античности — к IV или V вв. н. э. [13, 178—265]. Найденные в последние десятилетия папирусы с отрывками из романов заставляют ученых изменить мнение. Теперь считается, что роман появился в III в. до н. э., а автор самого раннего из полностью сохранившихся романов Харитон жил в конце II в. до н. э. или в I в. до н. э. [4, 204]. Таким образом, греческий роман, по-видимому, с хронологической точки зрения не был слишком отдален от своих корней — "Воспитания Кира" Ксенофонта, в котором мы должны бы искать зачатки этого жанра.

По тематике античные романы обычно группируют следующим образом: 1) исторические; 2) мифологические; 3) путевые; 4) утопические; 5) любовные и приключенческие; 6) христианские; 7) биографические; 8) комические и сатирические [6, 5]. Некоторые исследователи не считают романами биографические, исторические и подобные повествования. По мнению Б. Э. Перри, романами следовало бы считать только те произведения, которые имеют литературные и художественные цели, а не сочинения с пропагандистскими или информационными установками. Ученый уверен, что романом следует считать длинное прозаическое повествование, доставляющее читателям удовольствие или побуждающее их духовно совершенствоваться. Целью романа является он сам, то есть повествование само по себе, а не передача исторических, научных или философских знаний. Это рассказ о событиях из жизни и личном опыте одного или нескольких людей, окрашенных их интересами и чувствами [12, 44].

Не пускаясь в споры, опустим произведения других групп, сохранившиеся чаще всего только в виде сокращенных пересказов и фрагментов, и остановимся на романах любовных и приключенческих, которые обычно и считаются истинными греческими романами. Полностью сохранились следующие произведения: "Херей и Каллироя" Харитона, "Эфесские рассказы" Ксенофонта Эфесского, "Левкиппа и Клитофонт" Ахилла Татия, "Дафнис и Хлоя" Лонга и "Эфиопские рассказы" Гелиодора.

Схема сюжетов любовных и приключенческих романов одинакова. Бесконечно прекрасные юноша и девушка необыкновенно горячо и верно любят один другого. Какие-либо враждебные силы их разлучают перед свадьбой или только успевших пожениться. Они переживают множество страданий и приключений, пока наконец роман не заканчивается пиром в честь свадьбы или встречи.

Для людей эпохи эллинизма было характерно чувство географического пространства, бесконечных далей. После завоеваний Александра Великого мир оказался большим, родственники часто жили не в одной и той же стране, путешествовали купцы и ученые, царские посланники и искатели приключений. Поэтому герои греческих романов, бегущие от опасностей или увозимые силой, обычно объезжают едва ли не весь мир. Традиционные черты романа — это мнимая смерть, кораблекрушение, пиратские нападения, благородные или жестокие грабители, тюрьма, продажа в рабство. Когда действующие лица попадают в тупик, на помощь приходят вещие сны или хитроумные волшебники.

Написанные по одной и той же модели греческие романы — это не сборники банальностей, как может показаться с первого взгляда. Они имеют положительное значение не только как сочинения, оказавшие, по словам М. Бахтина, влияние на европейский роман вплоть до XIX в. [26, 184], но и как произведения, проповедующие вечные ценности. В этих романах многократно меняется положение главных героев: они становятся пленниками, рабами, им угрожает смерть, которой удается избежать только в последнее мгновение, однако, не успев порадоваться, они опять попадают в какую-либо опасную ситуацию. Так продолжается до самого конца сочинения. Тем не менее слезы, мучения, страх и множество других испытанных чувств вовсе не меняют ни внешности, ни внутреннего мира героев. В конце романа они встречаются такими же юными и прекрасными, так же горячо и верно любящими друг друга, как и в начале. Ни их характеры, ни любовь не приобретают новых черт. Это их постоянство и стойкость не могут не вызывать уважения. Люди эпохи эллинизма, не имея возможности проявить мужество в защите общественных дел, идею героизма переносят в область личных отношений. Герои романа мужественно хранят и защищают чувство своей любви.

Греческий роман может быть отнесен к типу романов испытаний [26, 258]. Это испытание верности и любви героев. Кроме того испытывается их благородство, смелость, сила, иногда — разум. Герои выдерживают эти испытания, молот событий ничего не разбивает, только подтверждает стойкость героев. Роман повторяет мысль, пришедшую из философии стоицизма и уже появившуюся в комедиях: можно изменить условия жизни человека, однако человеческих качеств отнять невозможно: попавшие в рабство герои романа сохраняют внутреннюю свободу, разлученные, искушаемые, запугиваемые, они не отказываются от своей любви.

Постулатами постоянства и неизменности древние романы отличаются от современных, поскольку людей новейшего времени интересуют и восхищают процесс, становление.

Одним из самых ранних произведений этого жанра является роман Харитона "Херей и Каллироя". Его автор начинает повествование так: "Харитон афродисиец, писец ритора Афинагора, расскажу я историю одной любви, происшедшую в Сиракузах" (I 1). Такое начало похоже на первое предложение истории Геродота, но там автор представляется более объективно: "Это историческое изложение Геродота из Галикарнасса" (I 1). Похоже и начало сочинения Фукидида. Можно найти и больше связей с трудами историков. Персонаж этого романа, отец Каллирои, — это реально существовавший сиракузский стратег Гермократ, в 413 г. до н. э. разбивший большой флот афинян. Царь Артаксеркс II — на самом деле правивший персидский царь. Однако автор не особенно морочит себе голову по поводу истории: он не думает о хронологическом порядке событий столетней давности, поскольку цель его иная.

Харитон пишет типичный эллинистический роман. Красавица Каллироя говорит: "И умирала, и оживала я, и у разбойников, и в изгнании побывала я, продана была я и в рабство" (III 8). Ее внешняя красота соответствует внутренней: проданная в рабство, она не забывает о чести и достоинстве. Раб по природе этого не понимает (VI 5—7). Вообще Харитон подчеркивает, что раб — это не тот, кто является рабом, а тот, кто чувствует себя рабом. Попасть в рабство может каждый (в романе рабами становятся и Херей, Полихарм, царица Статира), но человек нерабской души никогда не будет рабом. Став опять свободной, встретившись с Хереем, Каллироя не мстит, не гордится и слышит заслуженную похвалу: "Во всем поступала ты со мной честно. Выказала ты благородный свой, достойный твоей красоты характер" (VIII 3). Ум Каллирои достоин ее красоты: она старается быть осмотрительной, понимает, насколько неправдоподобна ее история, а когда может вести себя по своей инициативе, мудро советует Херею, что тот должен делать (VIII 2—3). Таким образом, Каллироя — не просто красивая кукла. С другой стороны, мы не можем назвать ее сложной или противоречивой личностью. И сама она проста, и принципы ее нравственной жизни незатейливы. Только по прихоти Тихи она попадает в драматические ситуации. Возможно, лучшие страницы романа — это ее горестные разговоры с самой собой, когда, проданная в рабство, она чувствует, что она уже не одна и страдает при мысли, что когда-нибудь дитя свободных родителей, ее и Херея, станет рабом (II 8—11). Так Харитон достаточно мотивированно передает ее решение выйти замуж за влюбленного в нее Дионисия, весьма интересного персонажа с точки зрения того времени.

Дионисий благороден, храбр, сдержан, полон внутренней силы. Однако автор не делает его идеальным героем: Дионисий не находит сил бороться с любовью. Применить силу против рабыни Каллирои ему отвратительно, а вернуть ее на родину он не может себя заставить. Таким образом, он не идеальный герой, но и не злодей, а простой, неплохой человек, имеющий и недостатки.

Теме любви в романе уделено много места. Харитон не демонстрирует оригинального ее понимания. Все действующие лица влюбляются с первого взгляда и страдают одинаково: "огонь разгорался в них все сильнее" (I 1); "Дионисий удалился к себе на виллу, уже пылая огнем любви" (II 3); "Дионисий был ранен, но человек воспитанный и решительно притязавший на доблесть, он пытался скрыть свою рану" (II 4); "сатрап Митридат тем временем вернулся в Карию к себе уже не тем, каким выехал он из нее в Милет; вернулся он бледным и ослабевшим, потому что нес он в своей душе мучительно-жгучую рану" (IV 2); "Артаксат сразу понял, откуда нанесена царю рана. Были уже и раньше у него некоторые подозрения: дым от огня подмечал он и прежде" (VI 3). Следовательно, в этом, как, кстати, и в других греческих романах, любовь изображается так, как и в произведениях других жанров: это иссушающая, истощающая рана, пламя, болезнь.

Интереснее то, что рядом с любовью мужчины и женщины Харитон изображает и общечеловеческую любовь, о которой говорил и Менандр. Поэтому не хочется соглашаться с утверждениями уважаемого М. Бахтина, что человек в греческом романе — это изолированный частный человек, не имеющий крепких связей со своей страной, своим городом, своей социальной группой, своим родом, что это — одинокий, потерявшийся в чужом мире человек [26, 259]. Человек в греческом романе, действительно, не гражданин государства, общественных интересов здесь нет, но люди в романе Харитона тесно связаны между собой, заботятся о судьбе друг друга, сочувствуют, утешают и т. п. Автор изображает времена демократии V в. до н. э., но применяют к ним принципы эпохи эллинизма. Сиракузяне несколько раз созывают народные собрания не для решения государственных дел, а по поводу судьбы Каллирои и Херея. Кроме того, в собраниях участвуют и женщины (III 4; VIII 7). На самом деле этого в Греции никогда не было. Семьи Херея и Каллирои издавна не ладят, но люди заставляют родителей сочетать браком влюбленных детей. Когда Каллироя лишилась чувств и все думали, что она умерла, "в с ю д у слышался плач, и случившееся походило на взятие города" (I 5). Когда распространилась весть о разграблении гробницы и исчезновении Каллирои "в с е сбежались к могиле. в с е принялись оплакивать Каллирою" (III 3). Когда Херей и Каллироя вернулись, "н а р о д начал славить прежде всего богов, еще горячее благодаря их за этот день, чем за день победы, а затем то мужчины отдельно от женщин восхвалять принимались Херея, а женщины отдельно от мужчин Каллирою, то те и другие в м е с т е воздавать начинали хвалу обоим" (VIII 7). Херей должен был подробно рассказать сиракузянам обо всем случившимся с ним и с его женой. Гермократ это объяснил так: "Речь твоя обращена к о т е ч е с т в у и к родителям, которые обоих вас одинаково любят" (VIII 7). Однако не только соотечественники горюют из-за неудач или радуются счастью очаровательной пары. Далеко от родины Каллирое сочувствуют вовсе не знакомые люди: "расплакались и Дионисий, и в с е окружавшие" (III 5). Когда даже в негреческом городе Араде Херей нашел Каллирою, отовсюду сбежавшиеся люди "их забрасывали цветами, возлагали на них венки, а под ноги им лили вина и благовония" (VIII 1).

Таким образом, идея всеобщего гуманизма, взаимной любви людей, которую мы видели в Новой комедии, звучит и в греческих романах. Это были популярные и любимые произведения. Их читали военные, торговцы, зажиточные ремесленники и земледельцы [4, 178—197]. Проза Платона или Аристотеля была доступна только образованным, просвещенным людям, потому что при чтении ее нужно было напрягать ум, а романы понимали все. Читателей привлекали приключенческие сюжеты, простое изложение. Кому могли быть непонятными безо всяких рассуждений, коротко и ясно выраженные Харитоном истины: "Женщина становится легко уловимой тогда, когда она начинает думать, что в нее влюбились" (I 4); "И как только появилась. забота, так затихла. печаль" (IV 1). Кому могли не понравиться оригинальные сравнения: "Так, мысленно перебирая всех их поодиночке, как перебирает монеты браковщик, многих забраковал он" (I 7); "Тир напоминает собой корабль, бросивший у берега якорь и протянувший на землю сходни" (VII 2). Кого могла не волновать аура мелодрамы, окутывавшая роман: идеализированные герои, жестокие злодеи, хороший конец? Поэтому жанр романа существовал в Греции до самого конца античности, а потом перешел в другие эпохи.

Файлы: 1 файл

Античный роман.doc

Знакомясь с античным романом, читатель знакомится с первыми шагами того жанра, который, начиная с XIX столетия, занимает главенствующее положение в литературе европейских стран.

Роман древних греков и римлян во многом обусловил возникновение и развитие позднейшей художественной прозы. Повествовательная техника европейского романа широко заимствовала открытия греческих и римских романистов, новеллистика - сюжеты и мотивы.

Роман - один из наиболее поздно сформировавшихся жанров античной литературы. Возникнув в Греции, очевидно, в I веке до нашей эры (если сохранившиеся фрагменты так называемого романа о Нине действительно отрывки романа, а не какого-нибудь иного жанра художественной прозы), он засвидетельствован произведениями, дошедшими до нас позже; самые ранние из них относятся к I-II векам нашей эры. Из Греции роман был перенесен в Рим.

Столь же условны и герои. Это ходульные воплощения любви и верности, лишенные характера и социальной типичности. Свойственны греческим романам и общие черты повествовательной техники - не связанные с сюжетом вставные новеллы, познавательные экскурсы, описания (главным образом предметов искусства), горестные монологи влюбленных и т. п. Правда, эти черты не столь обязательны, как сюжетная структура, как образы героев и условный характер фона, на котором развертывается действие.

Римский роман, при всей своей зависимости от греческого, отличается от него и техникой и структурой, но - еще существеннее - своим бытописательным характером; так, у Петрония и Апулея исторически достоверны и детали фона, и персонажи.

Роман Ахилла Татия благодаря счастливым папирусным находкам может быть сравнительно точно датирован II веком нашей эры.

Из-за отсутствия материала время возникновения книги Лонга до сих пор не удалось определить с бесспорностью, но большинство ученых склонно относить его к концу II или началу III века нашей эры,

Книга Ахилла Татия появилась в то время, когда греческий роман успел не только сложиться, но и получить широкое распространение. Это объясняет своеобразную позицию Ахилла Татия: он иронизирует над примелькавшимися штампами греческого романа, имея в виду читателей, которые различат в знакомом материале новые черты и сумеют оцепить их. Менее искушенные могут не заметить иронии и отнестись ко всему всерьез: Ахилл Татий рассчитывает на тонкий слух.

Иронизирует Ахилл Татий и над нагромождением невероятных приключений и необоснованностью их мотивировок. Лишь этим можно объяснить троекратную мнимую смерть Левкиппы, дважды повторенное испытание девственности, балаганное псевдозаклание с применением случайно попавшего в руки театрального кинжала и меха, наполненного внутренностями животного, или эпизод убийства гетеры и следующий за ним, .когда Клитофонт хоронит ее обезглавленное тело в полной уверенности, что перед ним Левкиппа.

Введением подобного материала Ахилл Татий нарочито сгущал краски, высмеивая стремление романистов всеми средствами разнообразить я усложнять повествование.

Пародийно обыгрываются Ахиллом Татием и стилистические особенности романа, например горестные сетования влюбленных или молитвы в минуту опасности. В подобных тонах выдержан надгробный плач Клиния: конь, ставший причиной гибели Харикла, осыпается упреками за равнодушие к красоте своего всадника. Молитва же Клитофонта во время бури, чтобы его и Левкиппу поглотило одно и то же чудовище, пародирует обычные в романах пожелания любящих умереть вместе.

Однако не все обязательные элементы романа вызывают у Ахилла Татия полемическое отношение. Во вставных новеллах, познавательных экскурсах и описаниях ирония отсутствует. Рассказы Менелая и Клиния, представляющие собой обычного типа вставные новеллы любовного содержания, выдержаны в высоком тоне. (В упомянутом плаче Клиния ирония не касалась трактовки сюжета и была направлена только на приемы повествования.)

Описания обычно служили в романе целям украшения, и авторы, вводя их, щеголяли своим стилистическим мастерством. Ахилл Татий не пренебрегал подобной задачей, но при этом стремился реализовать здесь свои интерес к внутренней жизни человека. Потому описания насыщаются подробностями, психологически объясняющими внешние черты изображаемого человека, его движения, позы, мимику.

Пристрастие Ахилла Татия к такого рода суммированию психологических наблюдений пришлось по вкусу византийцам, и многие его сентенции были включены ими в гномологии - собрания речений. (Забавно при этом равнодушие, с каким составители этих сборников относились к контексту, служившему источником той или иной цитаты, - сплошь и рядом он бывал самого неподходящего, легкомысленного свойства.) Роман Ахилла Татия вообще высоко ценился в Византии.

Не до конца проясненной остается и проблема происхождения рассматриваемых повествовательных форм. Хотя очевидно, что возникновение нового жанра стало естественным продолжением тенденций эллинистической литературы с ее проявившимся интересом к рядовому герою, сфере его частной, бытовой жизни, сфере интимных, прежде всего любовных чувств. Эта тенденция была намечена уже в трагедии Еврипида, затем с очевидной силой проявилась в новоаттической комедии, лирике александрийских поэтов, менипповой сатуре и т.д. Однако ни один из предшествующих жанров не обладал такими возможностями изображения внутреннего мира человека в самых многообразных ситуациях, воссоздающих одновременно и характерные черты эпохи. Как покажет рассмотрение конкретных жанровых образцов, возможности эти были по-разному использованы в греческой и римской традиции.

В романе Лонга герои не путешествуют в дальние страны, Это своего рода пастораль, поэтизирующая остров Лесбос и незатей-

всяком случае описанная им эпоха с ее нравами, бытом, литературными вкусами соответствует картине жизни Италии второй половины I в. н. э.

Опыт античного романа не прошел бесследно для развития прозы нового времени. Европейский роман унаследовал приемы повествовательной техники античных авторов, новеллистика нового времени использовала отдельные сюжеты и мотивы. Влияние древних авторов проявилось прежде всего при формировании таких жанровых разновидностей романа, как роман пасторальный, плутовской, роман приключений.

ПРИМЕРНЫЙ ПЛАН ЗАНЯТИЯ

II. Греческий авантюрный роман и его топика.

Античный роман. Сб. статей. М., 1969.

Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе // Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 234—271.

Полякова С. Об античном романе // Тацит. Лонг. Петроний. Апулей. М, 1969. С. 5-20.

Ярхо Б. Я. Предисловие // Петроний Арбитр. Сатирикон. М., 1990. С.12-38.

МАТЕРИАЛЫ К ЗАНЯТИЮ

Задание I Лонг. Дафнис и Хлоя (фрагменты)

Какие симптомы пробудившегося в героях любовного чувства вы
деляет автор?
Что общего в ощущениях героев?
Какую роль в развитии этих чувств играет природа?
Какие черты пасторального романа проявляются в предложенных
фрагментах?

14. «Больна я, но что за болезнь, не знаю; страдаю я, но нет н8 мне раны; тоскую я, но из овец у меня ни одна не пропала. Вся я пылаю, даже когда сижу здесь, в тени. Сколько раз терновник па-рапал меня, и я не стонала, сколько раз пчелы >теня жалили, а я от еды не отказывалась. Но то, что теперь мое сердце ужалило, много сильнее. Дафнис красив, но красивы и цветы, прекрасно звучит его свирель, но прекрасно поют и соловьи, а ведь о них я вовсе Н^

15. Так страдала она, так говорила, стараясь найти имя любви.

Тогда-то s первый он раз увидал с восхищеньем, что золотом кудри ее отливают и глаза у нее огромные, словно у телки, а лицо поистине молока его коз намного белей. Как будто тогда он впервые прозрел, а до тех пор будто вовсе не было глаз у него, до еды он почти не касался, а пил, если кто предлагал, — разве что по принужденью: лишь пригубливал. Стал молчалив тот, кто прежде болтливее был, чем цикады, вялым тот стал, кто раньше резвее был коз; перестал он за стадом смотреть, и свирель свою он забросил; пожелтело лицо у него, как трава, сожженная зноем. Об одной только Хлое были речи его. И если один без нее оставался, он так сам с собой, как в бреду, говорил;

18. «Что ж это сделал со мной Хлои поцелуй?

Губы ее нежнее роз, а уста ее слаще меда, поцелуй же ее пронзил меня больнее пчелиного жала. Часто я козлят целовал, целовал и щенят, и теленка, подарок Доркона, но ее поцелуй — что-то новое. Дух у меня захватило, сердце выскочить хочет, тает душа, и все же опять я хочу ее поцелуя. О, победа злосчастная, о, болезнь небывалая, имени даже ее я назвать не умею! Собираясь меня целовать, не отведала ль Хлоя сама какого-то зелья? Почему же она не погибла? Как поют соловьи, а свирель моя замолчала! Как весело скачут козлята, а я сижу недвижим! Как пышно цветы расцвели, а я венков не плету! Вон фиалки, вон гиацинт распустился, а Дафнис увял. Неужели Доркон станет скоро красивей меня?>>

19. Так говоря, томился Дафнис прекрасный, ведь впервые вкусил
он и дел и слов любовных.

Задание 2 А. Боннар. Греческий роман

Но вот появляется вскоре и после наступления христианской эры другая форма бегства: греческий роман. Какой еще литературный жанр был во все времена ближе к простому времяпрепровождению, к отдыху, к игре?

Говорят о греческом романе, что он родился уже старым. Во вся случае, он рожден от тысячелетней литературы, как бы исчерпанн в беспрерывном порождении жанров и создании шедевров.

Уже давно славные предки — эпос, лирика, драма — заверши ли свой путь; красноречие выродилось в риторику, история — в романообразные жизнеописания или сомнительную ученость. Последние поэты перелагали в стихи географию, медицину, естественг нуго историю или шлифовали эпиграммы. В эти сумеречные века только философия еще давала какие-то живые отблески. Однакр древняя Греция как будто бы не хотела еще отходить на покой, прежде чем не завещает миру новый, самый современный из литературных жанров; она хотела создать роман.

Заимствуя сюжет из эротической поэзии александрийцев, обстановку — из наполовину баснословных рассказов путешественников, манеру, увы! современной софистики, опытной в развитии любовных тем сообразно с обывательской геометрией чувств, — греческий роман создается из кусочков, взятых отовсюду, и чаще всего это произведение посредственное.

Его замысел банален. Это всегда история любви, которой препятствуют, история, полная приключений. Двое молодых людей любят друг друга. Они удивительно красивы; они целомудренны и верны. По воле родителей они разлучены. Завистники и изменники их подстерегают. Фортуна (чем стали боги?) доминирует в интриге и нагромождает препятствия на пути влюбленных. До того момента, когда любовь и добродетель, торжествуя над всеми испытаниями, наконец вознаграждаются. Фортуна превращается в добрую фею. Она соединяет любящих, карает злодеев, если только они не исправляются (имеется немало и добрых разбойников в этих историях). Все кончается самым назидательным образом, самым счастливым. Иногда, как в кино, поцелуем.

Сверх того, в таком сценарии целая куча нелепых выдумок. Много детей-найденышей, которые оказываются в определенный момент детьми богатых и благородных родителей. Покинутые любовницы, брошенные в море, погребенные заживо, которые, однако, вновь появляются при развязке. Злые цари, лукавые волшебники, пираты — в изобилии. Властные зрелые дамы, неудачно влюбляющиеся в прекрасного героя. Старые слуги,-преданные до такой степени, что бросаются вплавь вслед за лодкой, похитившей их хозяина. Не следует забывать также снов и хлама предсказаний, которые вступают в действие каждый раз, когда дело идет о том, чтобы вывести из затруднения действующих лиц и автора.

Наконец, экзотические декорации. Романист добросовестно обрабатывает эту часть своего сюжета. Он читал рассказы массильс-ких мореплавателей, которые обследовали северные моря и устья Сенегала. Ему известны восточные хроники, которые со времени похода Александра переполнены живописными персами, вавилонской магией и чудесными индийцами. Он наводил справки по ботаническим и зоологическим работам и перелистывал списки «сокровища, составленные учеными Александрии. Он не забыл и трактаты философов, которые размещают в туманностях неведомых земель идеальные города и племена добрых дикарей. Итак, опираясь на документальные данные, он заставляет своих влюбленных странствовать по всему свету, раскрашивая свой ландшафт в духе подозрительно местного колорита. Псевдовавилонский колорит соперничает с египетским из папье-маше. Эфиопия, странным образом управляемая просвещенным монархом с помощью факиров, преисполнена добрых чувств. За туманной Фулой — это, как я уже гово-

рил, нынешняя Норвегия — процветают чудеса одновременно с неопифагореизмом.

Страсть к путешествиям, иногда уносящая любовников на грань луны, избавляет автора от исследования глубин человеческой души| Всегда прекрасные и страстные, движимые верностью, его герои переходят из одного произведения в другое, созданные по шаблону. Географическая мера заменяет психологическую. Зигзаги приклю* чения занимают место сердечных волнений.

Сопоставленный с литературной средой, в которой он рожден! роман Лонга раскрывает все свое мастерство. Но вот тут-то и кро_г ется западня, в которую попал не один ученый. Занятый всецел^) объяснением романа законами создавшего его жанра, ученый забыс вает углубиться в самое произведение. Однако случается, что и посредственный жанр привлекает талантливого автора. Этот автор пользуется обычными приемами, но в меру; он приспосабливает их для выражения мечтаний, живущих в глубине его души. Те же самые веревочки могут продолжать двигать сходные марионетки. Оказывается, что игра, которая нам наскучила, нас пленяет. В счет принимается только радость, которая растет в нас и увлекает нар.

О прелестные поля Лесбоса, как вы восхитительно скопированы с действительных! Я не говорю о географическом Лесбосе и мало забочусь о том, чтобы узнать, путешествовал ли там автор (он ошибается в одном месте своего произведения: ошибка на десяток километров из шестидесяти). Я говорю о том Лесбосе, который Лонг носил в себе: эта мечта о покое среди трав, которая часто посещает жителей городов, этот праздничный ландшафт, этот остров музыки и света, где очертания счастья отчетливо выделяются на зелени лугов и на синеве неба и воды.

Дафнис и Хлоя не странствовали по обширному свету, как другие герои греческого романа. Здесь нет ни путеводителя по Востоку, ни дневника с полярного берега. Эти дети не знают иных прогулок, кроме как сбегать за козой, забравшейся на крутую скалу, или разогнать распалившихся бодающихся козлов. В романе нет никаких поисков картинности, будь то экзотическая или местная. Обычная сельская природа, чисто греческая по скудости линий и наличию моря.

Перед фермой — обнесенное оградой место с грядками роз и гвоздик, плодовый сад, где выстроились в ряд яблони и груши, оливковые и фиговые деревья; холмы, где бродят стада; источник, бьющий в чаще можжевельника и терновника; луг, спускающийся к морю, которое оживляет снующие взад и вперед лодки. Ландшафт идеализован. Но не абстрактен, как сад на французский манер (вопреки Родэ). Ландшафт очень конкретен, поросший разнообразными деревьями, платанами и соснами, кипарисами и лаврами, населенный многочисленными животными — с пробегающими в вино-

градниках зайцами, пролетающими дроздами и жужжащий насекомыми.

Вся греческая поэзия имеет свою природу, реадьн

нуто грезе одновременно. Здесь совсем не природа Ann™J

I п -тофац_;) па ре1руженная светом, звуками, запахами: земля вскапываете '

заступов; деревня пахнет навозом, розмарином мптт_п,

' -' или ЛЫМ ВИНОМ'

грудь женщин в полях открыта встречному ветру; изгорол птичьего писка, трещит кузнечик, обезумевший от солнца 1 жесткая и угрюмая природа Гесиода, слишком настоящего крест нина, для того чтобы любить в своей земле что-нибудь иное дохода, который он оплачивает собственным потом. Это и не и зрачная и суровая природа Гомера, равнодушная к страданию i несчастьям смертных, глухая к их мольбам, очаровывающая и ир_И. влекагощая человека только для того, чтобы лучше подчинить ci своей власти.

Мы все мечтали о ней, об этой природе, дающей радость и забвение, о природе, щедрой только на ласки. Освежающие ласки. убаюкивающие усталость, усыпляющие горе и тоску; и иные ласки возбуждающие ленивое тело и подготовляющие его к наслаждели? Простодушные радости чуткой юности в прекрасном земном сад) стада, охраняемые вдвоем, разделенные друг с другом трапезы и приближение любви; цветы, собранные вместе и сплетенные в ки для нимф; жалобы свирели, которая заставляет губы говорит то, чего еще не знает сердце. И веселый сбор винограда, дев; наливающие питье юношам, выдавливающим гроздья. Сусло, и. каемое при свете факелов; и яблоко, забытое на вершине 3 которое молодой крестьянин достает для своей подруги, расе ной, что он туда забрался, и восхищенной, что он это сдела. зимы, разлучающей сельских влюбленных, чтобы лучше с 1 пирована с видения первой любви, что мы храним ви • ^ _J(_j

Эта загорелая спина юноши, которую девушка о л _ы

удерживается, чтобы не коснуться ее еще и еще раз,

девушки, впервые засверкавшие золотом для ослепленных взоров гоноши; и эти поцелуи девочки-шалуньи, эти сладкие поцелуи, оставляющие ядовитые уколы; эта любовь, открывающаяся в смехе и в слезах, в исчезнувшем сне и в трепете сердца, в мире, подернутом печалью, и в неожиданной прелести лица, в блеснувшей живости взгляда, — все это прелестное и неловкое обучение страсти и нежности.

Об этой книге судил иначе достойный епископ Оксерский, Лмио, весьма добросовестный в исполнении своих обязанностей духовного лица и воспитателя королевских детей; он первый перевел на французский язык -ис какой любовью — роман Лонга.

Но следует, однако, сказать, что в этом постепенном открытии любви, которое совершают Дафнис и Хлоя, имеется несколько излишнее прилежание и усердие хорошего ученика, трогательное, конечно, но временами вызывающее улыбку. Из уст старого пастуха Филета, местного мудреца, они получили то, что современный' язык назвал бы уроком сексуального воспитания. В несколько туманных терминах, как и должно быть. Чтобы раскрыть смысл этого текста и исполнить предписанную обязанность, они проявляют старание чуть-чуть ученическое, но, однако, в своей неловкости не

И вот боги стараются быть милостивыми и добрыми. Их лик уже утратил тот блеск, которого не выносил взор смертного и который походил на отблеск молнии. Тень покрывает склоны Олимпа. Уже первые из Бессмертных, забытые на этих страницах, склоняются к горизонту, как угасающие солнца. Старый мир повернулся на своей оси, он показывает свое изнуренное лицо какой-то новой утренней заре.

Однако в деревнях Лесбоса еще живут некоторое время очень скромные божества, самые древние божества источников и рощ, последними покидающие празднество, которое подходит к концу. Во впадине скалы, где Хлоя некогда сосала вымя овцы, живут Нимфы. С босыми ногами, распущенными волосами, улыбающимися лицами, они забавляются пляской вокруг источника. Пастухи вешают на стенах их гротов деревянные ведра и свирели; козий пасту-ток не забывает приносить им каждый день цветок или плод. Нимфы радуются этим подаркам и расточают свои милости. Есть еще Нимфы фруктовых деревьев и Нимфы дикого леса. Есть старый Пан, сидящий в тени сосны, у него раздвоенные копыта, рогатая голова, он играет с братьями-животными. Крестьянин, обдирая своего лучшего козла, вешает его шкуру с рогами на ствол дерева, под сенью которого живет Пан. Верный друг и гаутник Пан защищает деревенский люд внезапно зажженным огнем и шумом весел, который он поднимает на море. Не забыты на деревенских праздниках ни бог, рождающий вино, — Дионис, ни шумно топающая толпа сатиров, ни вакханки — оленья шкура вакханки развевается на плечах Хлои.

В то время как Аполлон и Зевс, Киприда и Артемида уже готовы к тому, чтобы стать для поэтов только старинным одеянием, бутафорией и декорацией, последние языческие боги в этом романе Лонга еще живут не вытесненные в простом сердце деревень. Они все еще наделяют первейшими благам

АНТИЧНЫЙ РОМАН
Как жанр древнегреческой литературы роман оформился в конце II - нач. I вв. до н.э. Изучение романа следует начать с уяснения вопросов тер-минологического характера. В то время как для основных родов литературы - эпоса, лирики, драмы - используются возникшие еще в древностигреческие термины и определения, роман - единственный из всех жанров древнегреческой литературы - имеет не греческое, а средневековое наименование. Появившимся в средние века французским сочетанием la conte roman стали называть любые стихотворные произведения, написанные не на латинском, а на каком-либо романском языке. При этом речь шла не только о куртуазной литературе, к которой относятсяевропейские средневековые рыцарские романы и поэзия, но имелись в виду также многочисленные псевдоисторические и легендарные произведения, написанные на народных языках. Впоследствии первая часть этого словосочетания, переводимого на русский язык как “романное повествование”, исчезла, а в употреблении осталось прилагательное roman, которое приобрело самостоятельное значение, и с 16-го в. закрепилось занарративными сочинениями древнегреческой прозы, именуемыми теперь романами.
Сами античные романисты давали своим произведениям различные названия, указывающие на связь с устоявшимися к тому времени литературными жанрами, как, например, драма, комедия, история и т.д. Таковы греческие слова “драматикон”, “логос”, “библос” - (применительно к римскому роману - латинское “фабула”).
Как свидетельствуют многообразиеназваний и некоторая расплывчатость жанровых определений античного романа, вопрос о происхождении этого жанра не может быть решен однозначно. Дело, конечно, не сводится к разногласиям терминологического характера, хотя неоднократные попытки дать современное определение жанра “античный роман”, по признанию многочисленных исследователей, приводят к существенным противоречиям и обречены на неудачу. Найтидостаточно емкое и устойчивое определение, которое бы отражало особенности содержательной и композиционной структуры всех представителей рассматриваемого жанра и соответствовало его эстетической сути, вряд ли возможно. Тем более это маловероятно, когда речь идет о попытках определения места, которое этот жанр занимает в истории общелитературного процесса, и оценке его последующего влияния наразвитие современного романа.
Взгляды исследователей на этот вопрос нередко диаметрально проти-воположны: от полного отказа в праве именовать древнегреческие романы этим термином и соответствующего отрицания какой-либо его связи с бо-лее поздним, даже средневековым романом, до утверждения о несомнен-ном влиянии античного романа на европейский психологический роман через посредство авантюрного романа 17 - 18вв., в основе которого видят его древнегреческий источник.
Зародившись в эпоху эллинизма, античный роман своего наивысшего расцвета и распространения достиг в эпоху римской империи. Формируясь в условиях упадка античного общества, роман отразил в себе черты своего времени. Сохранившиеся до наших дней в полном объеме или известные по кратким пересказам и незначительным фрагментам, романы проявляютблизкое сюжетное сходство, позволяющее выделить общую сюжетную схему, в центре которой молодая влюбленная пара необыкновенной красоты. Полюбив друг друга с первого взгляда, юноша и девушка (в более ранних романах они успевают вступить в брак) в силу разных обстоятельств должны расстаться и в разлуке поодиночке преодолевают самые разнообразные препятствия: они терпят кораблекрушение, пленение и рабство уразбойников или пиратов, подвергаются всевозможным мнимым смертям, наконец, испытывают многочисленные притязания со стороны нежелательных претендентов на их любовь. При этом одним из обязательных условий сюжетной схемы является то, что герой и героиня должны сохранить верность по отношению друг к другу. Судьба вознаграждает их счастливым избавлением от всех этих.

Чтобы читать весь документ, зарегистрируйся.

Связанные рефераты

Роман Андахази "Милосердные" как Роман готическо

3 Стр. 137 Просмотры

7 Стр. 29 Просмотры

развитие жанра исторического романа в эпоху рома

«Вальтер Скотт как создатель жанра романтическог

. писателей мировой литературы. Бальзак рассматривал его романы как образцы художественного.

13 Стр. 39 Просмотры

связанные

Читайте также: