Загадка 22 июня 1941 года кратко

Обновлено: 04.07.2024

Загадки английских планов

10 октября 1940 года министр иностранных дел нацистской Германии Иоахим фон Риббентроп написал в письме Сталину: ". советский нефтяной центр в Баку и нефтепорт в Батуми, несомненно, уже в этом году сделались бы жертвой британских покушений, если бы разгром Франции и изгнание английской армии из Европы не сломили бы английский дух нападения как таковой и не положили бы внезапный конец всем этим махинациям" (на это письмо Риббентропа Сталину как минимум в трех своих опубликованных работах ссылается известный и, пожалуй, самый плодовитый из современных отечественных историков Александр Широкорад)

Очень неожиданная находка

Снова на поиски. И снова на Средний Восток

Я очень основательно задался вопросом: действительно ли в Москве весной 1941 планировали наступательные действия на южных рубежах или, может, это англичане хотели напасть на СССР, прикрываясь наличием угрозы со стороны советского Закавказья и Средней Азии? Первое предположение выглядит откровенно бредовым, поскольку имеются прямые указания на то, что накануне войны с Германией Советский Союз к войне с этим государством и готовился. Уже не первый год мы ломаем голову над вопросом, к какой именно войне с Германией готовился Советский Союз: к оборонительной или наступательной, но сам факт подготовки к войне, и именно с Гитлером, никто как будто сомнению не подвергает. Что касается второго предположения, о том, что угроза исходила из Лондона, то оно тоже выглядит весьма сомнительным. Да, известно, что планы бомбардировок нефтепромыслов Баку у англичан действительно существовали. Однако, после разгрома Франции и эвакуации британского экспедиционного корпуса из Дюнкерка в 1940 году британский истеблишмент от этой затеи отказался. Во всяком случае так принято считать. И я честно говоря не припомню, чтобы это кто-либо когда-либо подвергал сомнению. В небе над Европой шла воздушная война между королевскими ВВС и люфтваффе, британские морские конвои несли ощутимые потери от действий немецких подводников и, наконец, как раз в апреле-мае 1941 англичане понесли ряд серьезных поражений в Ливии от Африканского корпуса Эрвина Роммеля. Казалось бы, англичанам ну всяко не до захватнических войн. Да, в июне 1941 они напали на Сирию, а спустя два месяца на Иран. Но и Сирия (в то время колония Франции, где располагались французские оккупационные части), и Иран располагали куда более слабыми, нежели СССР. Вот ведь какая незадача! Тем не менее меня не отпускало подозрение, что ключ к разгадке, должно быть, скрывается в перемычке между крупнейшими государственными образованиями того времени - СССР и Британской империей. А именно: либо в Иране, либо в Афганистане.

Кому доверился очень недоверчивый Сталин?

И еще одна бомба от Ю. Тихонова

Чуть выше я уже говорил о том, что современными историками безоговорочно признается версия о том, что после победы Германии над Францией Англия от планов нападения на СССР отказалась. Быть может, это и так. Но вот в Москве, похоже, в своих суждениях не были столь категоричны и продолжали готовиться к столкновению с вооруженными силами Британской империи. Итак, напомню, что эвакуация из французского Дюнкерка завершилась в первых числах июня 1940 года. Считается, что с этого момента боеспособность британских сухопутных подразделений упала фактически до нуля. В континентальной Европе остались брошенными техника, топливо, боеприпасы. И вот все в той же 29-й главе все той же "Афганской войны Сталина" находим вот такие данные: "В июле-августе 1940 года в Туркестане прошла "оперативная военная игра", в ходе которой отрабатывались боевые действия "северных" (советских войск) с "южными" (британскими) войсками. Для поддержки 4-й армейской группы САВО (Средне-Азиатский Военный Округ - В.Т.) было сосредоточено 120 бомбардировщиков "СБ", 63 истребителя и 15 самолетов-разведчиков. Согласно разработанному плану Красная Армия должна была отразить наступление объединенных англо-афганских сил. При этом частям Туркестанского военного округа категорически запрещалось продолжать контрнаступление южнее Герата и Мазари-Шарифа, так как, по мнению советского руководства, на этом направлении у англичан было бы превосходство в авиации и бронетехнике". Это просто поразительно. Ведь именно в этот период шла так называемая битва за Британию, когда люфтваффе перепахивали прилежащие к побережью аэродромы Королевских ВВС, а Гитлер, как принято считать, готовился к высадке десанта на территории Великобритании. Кроме того, англичанам объявил войну Бенито Муссолини. Таким образом итальянский флот в Средиземном море грозил полностью перерезать связь Лондона с его азиатскими владениями. Но в принадлежащей Альбиону Индии, похоже, готовились к другой войне. Не с Германией, не с Италией и даже, вероятно, не с Японией.

День Победы. Загадка 22 июня 1941 г. Факты против мифа
--
---
Статья о том, КАК это было в реальности и на самом деле, о чем сейчас скрывают .
---
--
Дата начала войны с СССР – 22 июня 1941 г. была установлена А. Гитлером и доведена до сведения германского Верховного командования 30 апреля 1941 г. И уже 5 мая 1941 г. Сталин в речи, обращенной к советским офицерам и генералам, совершенно конкретно высказался о высокой вероятности войны с Германией.

Уже 13 июня 1941 г. в СССР скрытно начали переброску войск из внутренних военных округов к западным границам, одновременно были преобразованы Прибалтийский ОВО, Белорусский ОВО, Киевский ОВО и Одесский ВО соответственно в Северо-Западный, Западный, Юго-Западный и Южный фронты.

А 18 июня 1941 г. решение о начале вторжения в СССР и точная дата начала операции были доведены до сведения командиров корпусов, дивизий и полков германских войск.

И в этот же самый день, 18 июня 1941 г. начальник Генштаба РККА генерал армии Жуков издал директиву о приведении войск западных военных округов в полную боевую готовность. Эта директива сразу же поступила в войска и начала исполняться.

В это самое время подготовка советских войск к отражению германской агрессии уже шла полным ходом, но к сожалению, на главном направлении наступления германских войск, а именно в Белоруссии эта подготовка совершенно сознательно по злому умыслу или по небрежности командующего Западным фронтов генерала армии Павлова была начата и проводилась со значительным опозданием по времени. Это задержка потом имела роковые последствия для судьбы Западного фронта и всего начального этапа Великой Отечественной войны.

Как видите, никакого неожиданного нападения Германии на СССР просто не было. Сталин и командование советскими войсками начали все необходимые мероприятия по подготовке и передислокации войск еще с 13 июня 1941 года, а на уровне штабов еще с начала мая.

Сможет автор назвать источник этого абзаца: 21 июня 1941 г. в период с 9-30 до 12-00 по берлинскому времени послу СССР в Германии Деканозову был вручен меморандум германского правительства с перечислением претензий к СССР и начале военных действий

специальный сигнал "Дортмунд" о начале боевых действий с 4 часов утра 22 июня 1941 с СССР для германских войск был передан 21 июня 1941 года в 13-00 по берлинскому времени . а значит, дипломатическая нота с претензиями к СССР и объявлением состояния войны должна быть вручена послу СССР в Германии ДО передачи сигнала "Дортмунд"

но по данной ссылку вы уже книгу не найдете . я ее скопировал два года назад . попробуйте через интернет-обозреватель найти еще действующую ссылку на книгу - ее название я вам дал .

Поменьше надо такой "литературы о заговорах" читать.

Али автор считает, что вот такие умозаключения Мещерякова Владимира Порфирьевича выглядят убедительно:

Глава 28 книги "Сталин и заговорщики 41 года":
"Лжецы! Исказили текст телеграммы! Деканозов должен получить в Берлине аналогичный текст ноты протеста, что будет вручена Молотову в Москве. Ведь наш Наркомат иностранных дел пошлет же запрос своему послу в Берлин о случившемся. К сожалению и то, что должно быть вручено Молотову, тоже убрали из текста".

"Разумеется, Шуленбург дождался начала рассвета, отдал распоряжение об уничтожении секретных документов (пылающий костер из данных бумаг и увидел Гегель, приехав утром в посольство) и что он должен был делать, как посол? Действовать, в соответствии с требованиями своего начальства, т. е. на основании предварительных ночных договоренностей по телефону, поехать в Кремль к Молотову, чтобы вручить ему ноту о разрыве дипломатических отношений Германии и СССР. И это произошло не позднее, чем до обеда 21 июня, примерно, в 9.30 утра".

Серьезно?
Автор согласился с этими досужими рассуждениями Мещерякова?
Нет, ну с Мещеряковым то вопросов не возникает - кушать-то всем хочется, но мы-то здесь при чем?

Помнится один историк сказал, что если изучать только историю Франции, то понять историю Франции будет невозможно.

Воспользуемся этим советом и посмотрим, а как же немцы объявляли войну другим странам? К июню 1941 года у них был в этом вопросе некоторый опыт.

Польша.
1 августа в 22.30 немецкие войска вторглись из Восточной Пруссии в Гданьск.
1 сентября 1939 г. в 4.45 основные силы вермахта перешли польскую границу. Самолеты Люфтваффе бомбили Варшаву и другие города.
Германия не предъявила ультиматум и не объявила о начале войны.

Странно, а как же немецкая педантичность, которой восхищается наш Мещеряков, ну да ладно - продолжим.

Дания: Война объявлена в 4.20 утра 8 апреля 1940 года, а
армия 3 Рейха перешли Рейхо-Датскую границу в 4.15 утра 8 апреля 1940 и это только армия.
В 4.15 8.04.1940г. немецкий минный заградитель "Ганзейский город Данциг" с десантом на борту уже швартовался в порту Копенгагена.
В какое время этот военный корабль с ледоколом "Щецин" пересек территориальные воды Дании история умалчивает, но явно несколько ранее.

Голландия:
Немцы перешли границу в 5.30 утра 10 мая 1940 года.
Нота была вручена позднее.

Бельгия - аналогично и одновременно с Голландией.

Начало военных действий против Югославии и Греции произошло в ночь с 5 на 6 апреля 1941 года без объявления им Германией войны.

Везде - одно и тоже.
Если немцы не погнушались сначала напасть, а потом уведомить о войне, такую "сильную" в военном отношении страну, как Дания, то зачем им уведомлять заранее СССР о желании немножко отхватить землицы от обеда и до Волги?

Может быть автор искренне считает, будто немцы считали СССР слабее Дании, раз уж сочли необходимым его уведомить о войне часов эдак за 15 - 20?
Или в фашистах советь проснулась. Ранее, она, значит, спала, спала, но вот аккурат на 21 июня 1941 году пробудилась - и явила миру явление - теперь войну ведем только по чесноку, как у порядочных людей.

Так не бывает и внезапная вспышка совести фашистов не озарила, а напротив, немецкий блицкриг, своей составной частью, как раз и предполагает внезапность нападения, на неготового к обороне противника.
Почему так?
Да, потому что немцы прошли Первую мировую, где все было по правилам, с уведомлением противником, вот только ничем хорошим это для них не закончилось. Поэтому и появился блицкриг, как способ достижения целей любыми средствами.
Способ крайне знакомый.

Как говорится: правда удивительные вымысла. Вымысел нуждается в правдоподобии, а правда - нет.

конечно, официальная история СССР и Великой Отечественной войны это всегда приятно, все приглажено и отполировано - прочитал и ни о чем больше не думай :-)))

Тут с автором тоже согласится сложно.
Есть еще что погуглить окромя официоза.
Есть же еще всякие отщепенцы от истории, наподобие Резуна, он же в литературном творчестве Суворов.
На них раньше пол страны зависало.
Там еще Солонин подвизался на энтом поприще, да еще куча народа - несть им числа.
Короче все копают под официоз по мере сил и умений.

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Одной из самых больших загадок первого дня войны является выступление Молотова по радио. Почему выступил не сам Сталин — вождь, руководитель партии и правительства?
Почему выступление Молотова началось 22 июня 1941 г. лишь в 12.15, хотя немецкие самолеты стали наносить удары по приграничным аэродромам с 4.00 утра, Геббельс начал зачитывать по радио обращение фюрера к германскому народу в связи с началом войны против СССР в 6.30 (по берлинскому времени), а пресс-конференция Риббентропа началась в 7.30 (по берлинскому времени).

Почему, наконец, в числе первых советских городов, подвергшихся авиабомбежкам, в речи Молотова были названы лишь четыре города — Житомир, Киев, Севастополь и Каунас, хотя согласно самой первой оперативной сводке Генштаба Красной Армии № 01 на 10 ч. 00 мин. 22 июня 1941 г. бомбежке были подвергнуты аэродромы, расположенные в 33 городах и населенных пунктах? Из 4 же названных Молотовым городов в сводке ГШ № 01 был указан лишь один Каунас (Ковно); согласно сводкам ГШ за последующие дни Севастополь и Киев впервые бомбили 24 июня 1941 г., бомбежка немцами Житомира несомненно же была, но почему-то в первых оперсводках ГШ не зафиксирована.

Кабинет И. В. Сталина в Кремле.
Есть несколько объяснений невыступления Сталина в первый день войны.
1) Политбюро решило, что ему надо выступить, а он отказался. Так сказать, нарушил партийную дисциплину. В изложении А. И. Микояна это выглядит так: “Решили, что надо выступить по радио в связи с началом войны. Конечно, предложили, чтобы это сделал Сталин. Но Сталин сказал: “Пусть Молотов выступит”. Мы все возражали против этого: народ не поймет… Однако наши уговоры ни к чему не привели. Так как Сталин упорно отказывался, то решили, пусть выступит Молотов… Конечно, это было ошибкой. Но Сталин был в таком подавленном состоянии, что в тот момент не знал, что сказать народу”. На мой взгляд, обязывать Сталина что-либо сделать в то время никто не мог, об этом просто не могло быть и речи, а подавленное состояние наверняка было (еще бы, он же всем говорил, что еще два года войны не будет). Из этого родились следующие варианты причины его невыступления.
2) Сталин был в шоке и уехал на одну из своих дач.
3) Сталину надо еще было понять, что происходит, т. к., скорее всего, он еще надеялся свести все к конфликту наподобие Халхин-Гола. Об этом рассказывал Ф. Чуеву В. М. Молотов: “Он не хотел выступать первым, нужно, чтобы была более ясная картина… Он сказал, что подождет несколько дней и выступит, когда прояснится положение на фронтах”. Это очень похоже на правду, но довольно жутковатую. Это все равно что объявить пассажирам налетевшего на айсберг “Титаника”: “Капитан огласит свое решение, когда разберется с ситуацией! “
4) Сталин был болен, чуть ли не нарыв в горле, и потерял голос, поэтому и не мог выступать.
5) Сталина просто не было в Москве — как утверждают несколько зарубежных историков, в частности, Р. Пейн и Р. Бракман, он 19 июня 1941 года поездом уехал в Сочи вместе cо Ждановым в отпуск. Я допускаю, что этим же поездом с ними до Киева ехал и Хрущев (он в своих “Воспоминаниях” утверждает, что Сталин долго держал его при себе, а потом вдруг взял и отпустил, вот он и уехал из Москвы поездом вечером 20 июня. “Приехал я в Киев утром, как всегда. Это была суббота”, — вспоминает Хрущев).
Последний вариант кажется мне самым реальным, хотя против него выставляется “неоспоримый” довод — мол, Сталин непрерывно (за исключением двух дней — 29 и 30 июня) продолжал вести прием в своем кабинете, что следует из записей его посетителей в “Кремлевском журнале” с 19 июня по 8 июля 1941 г. (в этот день июля вождь абсолютно точно был в Москве, т. к. принял в своем кабинете английского посла Криппса).

Рукописные странички из Кремлевского журнала о посетителях кабинета Сталина за 22 июня 1941 г. (из фондов РГАСПИ).

График посещений кабинета Сталина 22 июня 1941 года, составленный автором. Из графика видно, что с 12.05 до 12.25 в кабинете никого не было.
Но вот какой интересный факт был обнаружен мною при тщательном изучении “Кремлевского журнала” — оказывается, в него с 1927 года записывали всех, кто переступал порог сталинского кабинета, вне зависимости от того, находился ли в нем сам вождь. В отсутствие вождя первым в кабинет входил тот, кого он оставлял “на хозяйстве” вместо себя, — обычно это был Молотов (доверил же он ему 22 июня 41-го года обратиться вместо себя к народу и сообщить о начале войны, почему же не мог доверить свой кабинет?). В первой половине 30-х гг., уезжая в отпуск на юг, Сталин оставлял за себя Молотова или Кагановича; они вели прием в его кабинете, но на форме журнальных записей это никак не отражалось, по ним можно считать, что в это время и Сталин находился в своем кабинете. Позднее, в марте 1953 года, Сталин с инсультом лежит на Кунцевской даче, а по записям 2 марта его дважды посещает в кабинете Политбюро (называвшееся до 5 марта 1953 г. Бюро Президиума ЦК) в полном составе.
Сталин умер 5 марта 1953 года, но ежедневно с 5 по 9 марта члены и кандидаты в члены Политбюро вновь “на приеме” в его кабинете. И запись в журнале в эти дни абсолютно не отличается от сделанной в то время, когда в кабинете находился его хозяин. Похоже, что записи посетителей велись специально для режима и охраны, поэтому ежедневно фиксировали, как это и положено, всех переступавших порог этого сверхважного и сверхсекретного объекта (мало ли что потом случится — не дай бог “прослушку” обнаружат или мину). Поэтому, скорее всего, записи дежурившего в приемной секретаря о его посетителях ежедневно сдавались начальнику охраны вождя, поэтому они и делались не в журнале или тетради, а на отдельных листках. И служить стопроцентным доказательством того, что во время пребывания посетителей в кабинете Сталина там находился и он сам, они никак не могут. Подробно вопрос о том, где был Сталин с 19 июня по 3 июля 1941 года, рассмотрен мною в книгах “Великая тайна Великой Отечественной (“Новая гипотеза” и “Ключи к разгадке”), здесь же я привожу обнаруженный в Архиве внешней политики лишь один документ, дающий возможность ответить на этот вопрос. Этот документ был введен в научный оборот Г. Н. Песковой, опубликовавшей в информационном бюллетене Историко-документального департамента МИД РФ свою статью “Наше дело правое” (как готовилось выступление Молотова по радио 22 июня 1941 года).

Здание Центрального телеграфа на улице Горького, где в 1941 году находилась студия Радиокомитета, из которой выступал Молотов.
Пескова о его создании написала так: “Сидя в кабинете Сталина, Молотов карандашом набросал первоначальный вариант обращения к народу, факсимиле которого публикуется впервые. На нем имеются поправки, сделанные рукой Молотова…” Ознакомившись в Архиве внешней политики РФ с подлинником “черновика речи Молотова”, я воочию увидел внесенные в него рукой Молотова изменения. Во-первых, этот “черновик выступления” сначала был написан Молотовым явно не от своего имени, а скорее от имени Сталина, т. к. сначала Молотов упоминался в нем в третьем лице (“Шуленбург… сделал заявление народному комиссару иностранных дел Молотову”, что потом им же самим было исправлено на “…заявление мне как народному комиссару”, а слово “Молотову” зачеркнуто). Во-вторых, из текста было вычеркнуто упоминание о бомбежках советских аэродромов. В-третьих, черновик представлял собой вполне законченный текст, хотя имелось несколько авторских правок, сделанных в процессе написания.
Однако есть и ряд правок, внесенных Молотовым скорее всего по чьим-то замечаниям после зачтения кому-то написанного им текста. В основном это малозначащая правка — например, “напали на нашу родину” заменено на “напали на нашу страну”; “открыв бомбежку” — на “подвергнув бомбежке” и т. п., но есть одно место, позволяющее точно определить автора корректировки. Молотовский вариант заканчивался словами: “…нанесут сокрушительный удар по врагу, разгромят и уничтожат”, но вдруг “разгромят и уничтожат” Молотов зачеркнул и дописал вставку: “Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами! “Это несомненно чеканный сталинский стиль.

Так выглядели первые советские фототелеграммы.
(Нельзя не отметить, что у Молотова были основания для опасений. 10 августа 1939 года (за две недели до прилета Риббентропа) Политбюро приняло решение о его жене “О тов. Жемчужной” (п. 33), в котором говорилось о “враждебных шпионских элементах в ее окружении” и необходимости “провести тщательную проверку всех материалов” и “предрешить” ее освобождение “от поста наркома рыбной промышленности”. 21 октября она была снята с поста наркома, это нельзя понимать иначе, чем серьезное предупреждение Молотову (скорее всего, в связи с его колебаниями по вопросу “горячей дружбы” с Германией) — А.О.).
Сталину ничего не оставалось, как принять его неслыханное условие. Как же можно было его выполнить? Вариантов было два.
Первый — текст направили в Сочи спецтелеграммой, на которой вождь поставил свою подпись, заодно внес поправки и отправил Молотову назад самолетом. Это маловероятно, так как анализ посетителей кабинета вождя в этот день показывает, что разговор Молотова со Сталиным по ВЧ-связи не мог состояться ранее, чем в 9.00. Полчаса на подготовку и отправку телеграммы, затем 4,5–5,5 часа на полет, даже без учета времени поездки автомашины до аэродрома. Получается, что Молотов получил бы свою телеграмму с текстом, подписанным Сталиным, лишь в 14.00–15.00. А он начал свое выступление в 12.15 и в 12.25 уже вернулся в кабинет Сталина.
Второй — текст обращения из Москвы в Сочи был передан телеграфом, а обратно… фототелеграфом (ведь в руках у Молотова до его выступления по радио должен был оказаться текст, заверенный подписью Сталина). Оказалось, что фототелеграф действовал в СССР с 30-х годов, а “к концу 1940 г. Московский центральный телеграф имел уже 22 фототелеграфные линии” (БСЭ), которые связывали его с крупнейшими городами страны. Можно не сомневаться, что вторым из них был Сочи, практически единственное место, куда регулярно приезжал в отпуск Сталин. Тогда особый смысл приобретает и то, что Молотов 22 июня 1941 г. выступал из радиостудии именно Центрального телеграфа. Значит, подписанный Сталиным текст был передан в Москву фототелеграфом и вождь при подписании его внес в него еще несколько вышеуказанных изменений, которые Молотов зачитал прямо с фототелеграммы. А ее он получил как раз на Центральном телеграфе. В воспоминаниях зам. зав. военным отделом газеты “Правды” Л. Бронтмана приводится косвенно подтверждающий мое предположение о фототелеграмме рассказ корреспондента “Последних известий” Радиокомитета СССР Н. Стора о выступлении Молотова 22 июня в студии: “…Приехали чекисты и заняли все выходы и коридоры. За три минуты до назначенного срока (т. е. в 12.12. — А. О. ) приехал Молотов. Он сел за стол, раскрыл папку и начал читать приготовленную речь (т. е. знакомиться с текстом, т. к. видел этот вариант впервые. — А. О. ). За полминуты до срока он встал и прошел в студию к микрофону. Левитан объявил его выступление. Молотов говорил очень волнуясь, нервно. Но записали все хорошо”. Чтобы высказанное в этой публикации предположение о причине неожиданного появления 22 июня 1941 г. у Молотова другого текста стало фактом или было отвергнуто, надо совсем немного — найти факсимиле этого широко известного текста, с которым Молотов выступил по радио 22 июня 1941 года. В настоящее время при всех упоминаниях этого документа ссылаются на публикацию в газете “Правда” за 24 июня 1941 г. Давайте же наконец найдем настоящий архивный документ — первоисточник. Это позволит окончательно ответить на целый ряд вопросов, связанных с этим черным днем нашей истории, в том числе — был ли в этот день Сталин в Москве.
Надо признать, однако, что есть и другой вариант, объясняющий появление нового текста выступления Молотова. Предположить его позволяет такой загадочный факт: выступление Молотова записывалось на магнитную пленку, однако 22 июня 1941 года его ни разу не повторили по радио, зато в тот день его девять раз зачитал диктор Левитан. Это могло быть только в одном случае — если, прослушав выступление Молотова по радио, Сталин по телефону или спецтелеграфу внес в его текст новые изменения и дополнения, с учетом которых Левитан и зачитывал его. Именно этот текст выступления и был опубликован в газете “Правда” 24 июня 1941 года. Возможно, именно поэтому его и не опубликовали в “Правде”, как это делалось обычно, на следующий день после выступления Молотова — т. е. 23 июня. Поскольку 22 июня 1941 г. речь Молотова в записи не передавали, можно предположить, что получившая в наше время широкую известность фонограмма “Запись выступления В. М. Молотова 22 июня 1941 года. Российский государственный архив фонодокументов. Архивный номер Н-253” была сделана позже, при этом он не повторил текст, произнесенный им по радио 22 июня, а зачитал текст по публикации в “Правде” за 24 июня 1941 г. Не исключено, что в архивах Радиокомитета сохранилась также и первая запись Молотова, сделанная в 12.15 22 июня 1941 года, а может быть, даже печатный текст с коррективами, по которому он читал…
Теперь об указанных в речи Молотова первых советских городах, подвергнутых бомбежке 22 июня 1941 года. Каунас — единственный из них, бомбежку которого подтверждает оперативная сводка Генштаба Красной Армии № 01 за 22 июня 1941 г. (подписана в 10.00 начальником Генштаба генералом армии Жуковым), причем бомбили не сам Каунас, а аэродром (скорее всего, Алексотас, находящийся в нескольких километрах от города). Я с родителями в это время жил в Каунасе в военном городке, совсем недалеко от этого аэродрома. Бомбежка двух других упомянутых Молотовым городов, согласно оперсводкам ГШ, впервые произошла не 22-го, а 24 июня 1941 г.: Севастополь указан в утренней оперсводке ГШ № 05 за 24 июня 1941 г. (“В течение ночи на 24.6 подвергался бомбежке Севастополь”); а Киев — в утренней оперсводке ГШ № 07 за 25 июня 1941 г. (“Во второй половине 24.6 39 самолетов противника бомбардировали Киев…”). Бомбежка Житомира в оперсводках ГШ не упоминается, хотя, по утверждению его жителей, на рассвете 22 июня в нем были слышны разрывы бомб на расположенных вблизи города аэродромах, а в 9.15–9.20 утра уже бомбили и сам город.
У. Черчилль в своей книге “Вторая мировая война” в главе “Начало” написал, что, принимая в этот день посла Шуленбурга, Молотов сказал ему: “Ваши самолеты только что подвергли бомбардировке около 10 беззащитных деревень” (скорее всего, до Черчилля эти слова дошли от находившегося в немецком посольстве агента английской разведки). Полагаю, что эти слова относятся к самому первому налету немецкой авиации 22 июня 1941 г. (в “Барбароссе” указано берлинское время пролета самолетами границы — 3.15, однако, согласно записи в “Дневнике Гальдера” 14 июня 1941 г., на последнем совещании у фюрера перед нападением на СССР оно было перенесено на 3.00, т. е. 4.00 по московскому времени). Значит, самый первый удар немецкой авиации был в этот день нанесен не по городам (в “Барбароссе” прямо указано: “Не следует во время операции совершать налеты на объекты военной промышленности”), а по аэродромам (обычно они находятся вне городов, часто принимая названия близлежащих деревень — Тушино, Внуково, Домодедово, Быково и т. п. ) — вот откуда “10 беззащитных деревень”! Осталось понять, что же это были за аэродромы?
Известно, что 22 июня на вооружении советских ВВС находилось от 1300 до 2000 (по различным оценкам) самолетов новых типов, большинство из которых были сосредоточены вблизи западных границ (автор, считая по полкам, насчитал 1639 шт. самолетов, из которых 1194 были истребители “МиГ-3” и “МиГ-1” (799), “Як-1” (131) и “ЛаГГ-3” (43). Известно также, что в первый день войны был нанесен удар по 66 советским приграничным аэродромам, при этом было уничтожено 1200 (по другим данным — 1800) советских самолетов, большей частью на земле. Из этого можно сделать вывод, что в первую очередь немецкая авиация нанесла удар по аэродромам, на которых базировались советские истребители новых типов, и уничтожила именно их. Кстати, количество расположенных там (1194 шт. ) и уничтоженных (1200 шт. ) советских самолетов почти совпадает. После этого немецкие бомбардировщики, ничего не опасаясь, стали летать большими группами без истребителей сопровождения на бомбежку советских железнодорожных узлов, штабов, скоплений боевой техники и т. п. Интересно отметить, что по непонятной причине в оперсводке ГШ № 01 не упоминается самый первый налет самолетов противника 22 июня — в Севастополе, который произошел на час раньше всех остальных — в 3.00 и который описан в мемуарах маршала Жукова и адмирала флота Кузнецова (причем почему-то они называют эти самолеты “неизвестными”). В “Ключах к разгадке” я высказал и обосновал свое предположение о том, что это были английские самолеты, поэтому они и не сбрасывали бомбы на боевые корабли Черноморского флота, а якобы кидали магнитные донные мины. Возможно, с помощью этой провокации Черчилль имитировал обещанное им Гитлеру совместное нападение на СССР, чем ему удалось толкнуть Гитлера на удар по СССР.

Однако в Севастополе приближение этих самолетов в ночи зафиксировала первая советская корабельная радиолокационная станция “Редут-К”, которая была с 15 июня 1941 г. принята на вооружение крейсера “Молотов”. Причем по зафиксированной РЛС трассе полета стало ясно, что самолеты эти летели не из Румынии, а со стороны Турции, где не могло быть немецких самолетов, но зато там были английские на авиабазах Мосул, Хаббания, Кипр.

Поэтому Генштаб и не включил сведения об этом налете на Севастополь в первую сводку — не хватало еще и с Англией начать боевые действия в этот день! Поэтому утром в Наркомат иностранных дел к замнаркома Вышинскому был приглашен временный поверенный Англии в делах в СССР Баггалей, который заверил, что Англия будет воевать вместе с СССР против Германии. Успели срочно сообщить об этом Молотову, а он известил по ВЧ-телефону Сталина, после чего севастопольский налет решили отнести на счет немцев, что Молотов и сделал, выступая в 12.15 по радио.
Александр Осокин

С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Чёрного морей – Германия без объявления войны вероломно напала на Советский Союз. Немецкая авиация беспрепятственно наносила бомбо-штурмовые удары, вторгшись в пространство СССР на глубину 250-300 км, практически полностью уничтожив авиацию Западного Особого военного округа на аэродромах. Рушились жилые кварталы советских городов, гибли люди.

В условиях агрессии и предательства, Сталин принял единственно верное решение: не доверяя военным, он взял командование на себя. 30 июня 1941 года он был назначен Председателем только что образованного Государственного комитета обороны (ГКО). А 19 июля он сменил Тимошенко на посту наркома обороны. С 8 августа Сталин Указом Президиума Верховного Совета СССР был назначен Верховным Главнокомандующим Вооружёнными Силами СССР.
После Победы Сталина не предали только два маршала – Константин Константинович Рокоссовский и создатель советской авиации дальнего действия Александр Евгеньевич Голованов. Остальные, присоединившись к государственному перевороту, совершенному Хрущевым после смерти Сталина в 1953 году, всю вину за 22 июня свалили на вождя.
С того трагического дня 1941 года прошло ровно 75 лет. А 25 лет назад то, что не удалось Гитлеру и заговорщикам, было успешно завершено: Советский Союз пал и был расчленен все по тому же сценарию с участием последователей Троцкого и Тухачевского. Но именно поэтому вопрос о причинах трагедии 22 июня не закрыт – правильное их понимание является отправной точкой к возрождению утраченного Отечества.

Читайте также: