Ярлык данный от кыпчакского царя узбека петру митрополиту россии кратко

Обновлено: 28.06.2024

По легенде, первый охранный ярлык русской православной церкви выдал сам Чингисхан. В книге государственных законов – Ясе Чингисхана сделано нарочитое узаконение о том, что все веры должны быть терпимы и что служители всех вер, равно как врачи и нищие, ученые и подвижники, молитвосозывате-ли и гробохранители, должны быть освобождены от всяких податей и налогов.
Первый сохранившийся ярлык относится предположительно к 1270—1276 годам – от хана Мангу Тимура. Все последующие ярлыки составлялись по этому образцу.
Вначале XIV века митрополит Киевский и всея Руси Петр получил охранный ярлык от хана Золотой Орды Узбека.

ЯРЛЫК, ДАННЫЙ ОТ КЫПЧАКСКОГО ЦАРЯ УЗБЕКА ПЕТРУ МИТРОПОЛИТУ РОССИИ… (ОКОЛО 1313 ГОДА)

Вышнего и бессмертного Бога силою и волею и величеством и милостию Его многою Азбяково слово… Да никто же обидит на Руси соборную церковь митрополита Петра и его людей и церковных его, да никто же взимает ни стяжания, ни имении, ни людей; а знает Петр митрополит вправду и право судит и управляет люди своя вправду, в чем-нибудь, и в разбое, и в поличном, и в татьбе, и во всяких делах ведает сам Петр митрополит един, или кому прикажет; да все покоряются и повинуются Митрополиту вся его церковные причты, первым из начала законом их и по первым грамотам нашим, первых царей великих грамотам и дефтерем записям. – Прим. авт.), да не вступаются в церковное и митрополичье никто же, занеже то Божие все суть; а кто вступится, а наш ярлык и наше слово преступит, тот есть Богу повинен и гнев на себя от него примет, и от нас казнь ему будет смертная. А Митрополит правым путем ходит, да правым путем пребывает и тешится, да правым сердцем и правою мыс-лию вся своя церковная управляет и судит и ведает, или кому повелит таковая деяти и управляти, а нам в то не вступатися ни во что, ни детям нашим, ни всем нашим князем нашего царства и всех наших стран и всех наших улусов, да не вступаются никто же ничем в церковныя и в митрополичьи, ни в города их, ни в волости их, ни в села их, ни во всякие ловли их, ни в борти их, ни в земли их, ни в улусы их, ни в лесы их, ни во ограды их, ни в волостные места их, ни в винограды их, ни в мельницы их, ни в зимовища их, ни в стада их конные, ни во всякие скотские стада но вся стяжания и имения их церковныя и люди их и вся причты их и вся законы их уложения старые от начала их: то все ведает Митрополит или кому прикажет… А поедут наши баскаки и таможники, данщики, поборщики, писцы по сем нашим грамотам, как наше слово молвило и уставило, да все будут целы соборные церкви митрополичьи, никем ни от кого не изобижены, вся его люди и вся стяжания его, как ярлык имеет, и Архимандриты и Игумены и попы и вся причты церковные ничем никто да не будет изобижен, дань ли на нас емлют, или иное что-нибудь, тамга ли, поплужное ли, ям ли, мыт ли, мостовщи-на ли, война ли, ловитва ли какая-нибудь наша, или когда на службу нашу с наших улусов повелим рать собирати, где восхотим воевати, а от соборные церкви и от Петра Митрополита никто же да не взимает от их людей и от всего его причта, те бо за нас Бога молят…
И мы Богу моляся, по первых царей грамотам, грамоты мы давали жалованные, а не изиначевали ни в чем, как то было прежде нас, так молвя и наше слово уставило по первому пути, которая дань наша будет, или запросы наши накинем, или по-плужное, или послы наши будут, или кормы наши и коней наших, или подводы или корм послов наших, или наших Цариц, или наших детей, и кто ни есть и кто-нибудь, да не взимают, да не просят ничто же;…и да не взимают у них деланных орудии, да не отнимают ничего же… А что попы и диаконы их един хлеб ядят и во едином дому живут, у кого брат, или сын, и тем по тому ж пути наше жалованье; ож кто будет от них не выступил, а Митрополиту не служит, а живет себе, тот именем поповским да не отнимается, но дает дань… А кто вступится в церковное и в Митрополичье, и на того будет гнев Божии, а по нашему великому истязанию не извинится ничем же и умрет злою казнью…

ЖИТИЕ СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО

ЯРЛЫК, ДАННЫЙ ОТ КЫПЧАКСКОГО ЦАРЯ УЗБЕКА ПЕТРУ МИТРОПОЛИТУ РОССИИ… (ОКОЛО 1313 ГОДА)

Вышнего и бессмертного Бога силою и волею и величеством и милостию Его многою Азбяково слово… Да никто же обидит на Руси соборную церковь митрополита Петра и его людей и церковных его, да никто же взимает ни стяжания, ни имении, ни людей; а знает Петр митрополит вправду и право судит и управляет люди своя вправду, в чем-нибудь, и в разбое, и в поличном, и в татьбе, и во всяких делах ведает сам Петр митрополит един, или кому прикажет; да все покоряются и повинуются Митрополиту вся его церковные причты, первым из начала законом их и по первым грамотам нашим, первых царей великих грамотам и дефтерем записям. - Прим. авт.), да не вступаются в церковное и митрополичье никто же, занеже то Божие все суть; а кто вступится, а наш ярлык и наше слово преступит, тот есть Богу повинен и гнев на себя от него примет, и от нас казнь ему будет смертная. А Митрополит правым путем ходит, да правым путем пребывает и тешится, да правым сердцем и правою мыслию вся своя церковная управляет и судит и ведает, или кому повелит таковая деяти и управляти, а нам в то не вступатися ни во что, ни детям нашим, ни всем нашим князем нашего царства и всех наших стран и всех наших улусов, да не вступаются никто же ничем в церковныя и в митрополичьи, ни в города их, ни в волости их, ни в села их, ни во всякие ловли их, ни в борти их, ни в земли их, ни в улусы их, ни в лесы их, ни во ограды их, ни в волостные места их, ни в винограды их, ни в мельницы их, ни в зимовища их, ни в стада их конные, ни во всякие скотские стада но вся стяжания и имения их церковныя и люди их и вся причты их и вся законы их уложения старые от начала их: то все ведает Митрополит или кому прикажет… А поедут наши баскаки и таможники, данщики, поборщики, писцы по сем нашим грамотам, как наше слово молвило и уставило, да все будут целы соборные церкви митрополичьи, никем ни от кого не изобижены, вся его люди и вся стяжания его, как ярлык имеет, и Архимандриты и Игумены и попы и вся причты церковные ничем никто да не будет изобижен, дань ли на нас емлют, или иное что-нибудь, тамга ли, поплужное ли, ям ли, мыт ли, мостовщина ли, война ли, ловитва ли какая-нибудь наша, или когда на службу нашу с наших улусов повелим рать собирати, где восхотим воевати, а от соборные церкви и от Петра Митрополита никто же да не взимает от их людей и от всего его причта, те бо за нас Бога молят…

И мы Богу моляся, по первых царей грамотам, грамоты мы давали жалованные, а не изиначевали ни в чем, как то было прежде нас, так молвя и наше слово уставило по первому пути, которая дань наша будет, или запросы наши накинем, или поплужное, или послы наши будут, или кормы наши и коней наших, или подводы или корм послов наших, или наших Цариц, или наших детей, и кто ни есть и кто-нибудь, да не взимают, да не просят ничто же;…и да не взимают у них деланных орудии, да не отнимают ничего же… А что попы и диаконы их един хлеб ядят и во едином дому живут, у кого брат, или сын, и тем по тому ж пути наше жалованье; ож кто будет от них не выступил, а Митрополиту не служит, а живет себе, тот именем поповским да не отнимается, но дает дань… А кто вступится в церковное и в Митрополичье, и на того будет гнев Божии, а по нашему великому истязанию не извинится ничем же и умрет злою казнью…

ПРИЛОЖЕНИЕ 3

Житие Сергия Радонежского - типичный пример житийной литературы своего времени. Жития - интереснейший исторический источник, но к фактам, приведенным в них, надо относиться весьма осторожно, подвергая их тщательному анализу. По утверждению известного историка и исследователя В. Ключевского, разница между житием святого и биографией примерно такова же, как между иконой и портретом. "Качество исторического материала, представляемого житием, зависело главным образом от обстоятельств, при которых писалось последнее, и от литературных целей, которые ставил себе его автор", - писал Ключевский.

Таким образом, жития не могут быть использованы, как основной источник исторических фактов. Составители житий не гнались за достоверностью и всеохватностью описания личности, которой это житие посвящено, и связанных с ней исторических событий. Составителей жития интересовали только строго определенные качества героя, которые, по их мысли, приближали его к идеальному образу святого. Именно эти факты из жизни и эти черты характера святого описываются в житиях. Все остальное составителям жития было неважно.

Жития - не биографические описания жизни святых. Это образец для тех, кто стремится к праведной жизни. Это яркий пример церковной назидательной литературы. И потому составители жития зачастую поступались исторической правдой - в куда большей степени, чем авторы летописных сводов.

В житиях мы находим отношение церковников к окружавшему их миру, те идеалы, к которым они призывали стремиться.

И лишь в последнюю очередь там можно найти точные биографические факты из жизни реальных людей.

Однако мы должны признать и то, что люди, про которых писались жития, были незаурядными, выдающимися личностями. И порой, кроме житийной литературы, почерпнуть подробности о жизни таких людей, как, например, Сергий Радонежский, нам просто негде. В этих-то случаях жития служат нам существенным подспорьем к сухим фактам, изложенным в летописных хронологических записях.

ЖИТИЕ СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО

Преподобный Сергий родился от родителей благородных и благоверных: от отца, которого звали Кириллом, и матери, по имени Мария, которые были всякими добродетелями украшены. (…)

И свершилось некое чудо до рождения его. Когда ребенок еще был в утробе матери, однажды в воскресенье мать его вошла в церковь во время пения святой литургии. И стояла она с другими женщинами в притворе, когда должны были приступить к чтению святого Евангелия, и все стояли молча, младенец начал кричать в утробе матери. Перед тем, как начали петь херувимскую песнь, младенец начал вторично кричать. Когда же иерей возгласил: "Возьмем, святая святым!" - младенец в третий раз закричал. (…)

Когда наступил сороковой день после рождения его, родители принесли ребенка в церковь Божию. (…) Иерей окрестил его именем Варфоломей. (…)

Отец и мать рассказали иерею, как их сын, еще в утробе матери, в церкви три раза прокричал: "Не знаем, что означает это". Иерей сказал: "Радуйтесь, ибо будет ребенок сосуд избранный Бога, обитель и слуга Святой Троицы". (…)

У Кирилла было три сына: Стефан и Петр быстро изучили грамоту, Варфоломей же не быстро учился читать. (…) Отрок со слезами молился: "Господи! Дай мне выучить грамоту, вразуми меня". (…)

Печалились родители его, огорчался учитель. Все печалились, не ведая высшего предначертания божественного промысла, не зная, что хочет Бог сотворить. (…) По усмотрению Бога нужно было, чтобы от Бога книжное учение он получил. Скажем, как научился он грамоте.

Когда он послан был отцом своим искать скот, он увидел некоего черноризца на поле под дубом стоящего и молящегося. Когда кончил молиться старец, он обратился к Варфоломею: "Что хочешь, чадо?" Отрок же сказал: "Душа желает знать грамоту. Учусь я грамоте, но не могу ее одолеть. Святой Отче, помолись, чтобы смог я научиться грамоте". И ответил ему старец: "О грамоте, чадо, не скорби: с сего дня дарует тебе Господь знание грамоты". С того часа он хорошо знал грамоту.

Раб божий Кирилл прежде обладал большим имением в Ростовской области, был он боярином, владел большим богатством, но к концу жизни впал в бедность. Скажем и о том, почему он обнищал: из-за частых хождений с князем в Орду, из-за набегов татарских, из-за даней тяжких ордынских. Но хуже всех этих бед было великое нашествие татар, и после него продолжалось насилие, потому что княжение великое досталось князю Ивану Даниловичу, и княжение Ростовское отошло к Москве. И многие из ростовцев москвичам имущество свое поневоле отдавали. Из-за этого Кирилл переселился в Радонеж.

Сыновья Кирилла, Стефан и Петр, женились; третий же сын, блаженный юноша Варфоломей, не захотел жениться, а стремился к иноческой жизни.

Стефан же немного лет пожил с женой, и жена его умерла. Стефан же вскоре оставил мир и стал монахом в монастыре Покрова святой Богородицы в Хотькове. Блаженный юноша Варфоломей, пришедши к нему, просил Стефана, чтобы тот пошел с ним искать место пустынное. Стефан, повинуясь, пошел вместе с ним.

Обошли они по лесам многие места и наконец пришли в одно место пустынное, в чаще леса, где была и вода. Братья осмотрели место и полюбили его, а главное - это Бог наставлял их. И, помолившись, начали они своими руками лес рубить, и на плечах своих они бревна принесли на выбранное место. Сначала они себе сделали постель и хижину и устроили над ней крышу, а потом келью одну соорудили, и отвели место для церковки небольшой, и срубили ее.

И освящена была церковь во имя святой Троицы. Стефан недолго прожил в пустыни с братом своим и увидел, что трудна жизнь в пустыни - во всем нужда, лишения. Стефан ушел в Москву, поселился в монастыре святого Богоявления и жил, весьма преуспевая в добродетели.

В то время Варфоломей хотел принять пострижение монашеское. И призвал он к себе в пустыньку священника, игумена саном. Игумен постриг его месяца октября в седьмой день, на память святых мучеников Сергия и Вакха. И дано было имя ему в монашестве Сергий. Он был первым иноком, постриженным в той церкви и в той пустыни. Порой его смущали демонские козни и ужасы, а иногда зверей нападения, - ведь много зверей в этой пустыни тогда жило. Некоторые из них стаями выли и с ревом проходили, а другие не вместе, но по два, или по три или один за другим мимо проходили; некоторые из них вдалеке стояли, а другие близко подходили к блаженному и окружали его, и даже обнюхивали его.

Вышняго и безсмертнаго Бога силою и волею и величеством и ми л остию Его многою Азбяково слово. Да никто же обидит на Руси соборную Церковь митрополита Петра и его людей и церковных его, да никто же взимает ни стяжания, ни имении, ни людей; а знает Петр митрополит вправду и право судит и управляет люди своя вправду, в чем нибудь, и в разбое, и в поличном, и в татбе, и во всяких делах ведает сам Петр митрополит един, или кому прикажет; да вси покаряютца и повинуютца митрополиту вся его церковныя причты, первым из начала законом их и по первым грамотам нашим, первых царей великих грамотам и дефтерем, да не вступаютца в церковное и митрополичье никто же, занеже то Божие все суть; а кто вступитца, а наш ярлык и наше слово преслушает, тот есть Богу повинен и гнев на себя от Него примет, а от нас казнь ему будет смертная.

А митрополит правым путем ходит, да правым путем пребывает и тешится, да правым сердцем и правою мыслию вся своя церковная управляет и судит и ведает, или кому повелит таковая деяти и управляти, а нам в то не вступатися ни во что, ни детем нашим, ни всем нашим князем нашего царства и всех наших стран и всех наших улусов, да не вступаютца никто же ничем в церковный и в митрополичи, ни в городы их, ни в волости их, ни в села их, ни во всякие ловли их, ни в борты их, ни в земли их, ни в улусы их, ни в лесы их, ни во ограды их, ни в волостные места их, ни в винограды их, ни в мелницы их, ни в зимовища их, ни в стада их конные, ни во всякие скотные стада, но вся стяжания и имения их церковный и люди их и все принты их и все законы их уложенныя старые от начала их: то все ведает митрополит или кому прикажет.

А поедут наши баскаки и таможники, данщики, поборщики, писцы по сем нашим грамотам, как наше слово молвило и уставило, да все будут целы соборные церкви митрополичи, никем ни от кого не изобижены, вся его люди и вся стажания его, как ярлык имеет, и архимандриты и игумены и попы и вся принты церковные ничем никто да не будет изобижен, дань ли на нас емлют, или иное что нибуди, тамга ли, поплужное ли, ям ли, мыт ли, мостовщина ли, воина ли, ловитва ли коя нибуди наша, или егда на службу нашу с наших улусов повелим рать сбирати, где восхотим воевати, а от соборные церкви и от Петра митрополита никто же да не взимает от их людей и от всего его причта, те бо за нас Бога молят.

И мы Богу моляся, по первых царей грамотам, грамоты мы давали жаловалные, а не изыначевали ни в чем, как то было преж нас, так молвя и наше слово уставило по первому пути, которая дань наша будет, или запросы наши накинем, или поплужное, или послы наши будут, или кормы наши и коней наших, или подводы, или корм послов наших, или наших Цариц, или наших детей, и кто ни есть и кто нибуди, да не взимают, да не просят ничто же; и да не взимают у них делных орудии, да не отнимают ничего же. А что попы и диаконы их един хлеб ядят и во едином дому живут, у кого брат, или сын, и тем по то- муж пути наше жалованье; ож кто будет от них не вступил, а митрополиту не служит, а живет себе, тот именем поповским да не отъимаетца, но дает дань. А кто вступитца в церковное и в митрополичье, и на того будет гнев Божии, а по нашему великому истязанию не извинитца ничимже и умрет злою казнью.

Рогожский летописец о Тверском восстании 1327 года

В то же лето князю Александру Михайловичу было дано великое княжение, и он пришел из Орды и занял великое княжение. Потом, через несколько дней, из-за умножения грехов наших, Бог позволил дьяволу вложить безбожным татарам в сердце зло, говоря беззаконному царю2: “Если не погубишь князя Александра и всех князей русских, то не будешь властвовать над ними”. И беззаконный и треклятый Шевкал3, всему злу начальник, разоритель христиан, раскрыл скверные свои уста и начал говорить, наученный дьяволом: “Господин царь, если повелишь мне, я пойду на Русь и разорю христианство, а князя их убью, а княгиню же и детей к тебе приведу”. И повелел ему царь сделать так. Беззаконный же Шевкал, разоритель христианский, пошел в Русь со многими татарами, и пришел в Тверь, и прогнал князя великого со двора его, а сам с большой гордостью и яростью стал на великокняжеском дворе; и устроил великое гонение на христиан насилиями, граблениями, битьем и поруганием.

Народ же городской, постоянно оскорбляемый погаными, много раз жаловался великому князю, дабы он их защитил. Он же, видя озлобление своих людей и не имея возможности их защитить, велел им терпеть. Тверичи же, не желая терпеть, выжидали подходящего времени.

И случилось 15 августа, ранним утром, когда собирается торг, некто, дьякон, тверичанин по имени Дудко вел молодую и тучную кобылицу к Волге, чтобы напоить ее. Татары же, увидев это, отняли ее. Дьякон же, сожалея, начал громко кричать, говоря: “О люди тверские, не выдавайте!”. И началась между ними драка. Татары, чувствуя себя полновластными хозяевами, начали сечь (тверичан), и тотчас стали стекаться люди, поражаясь случившемуся. И ударили во все колокола, и собрались на вече, и поднялся весь город, и весь народ поднялся на восстание, и последовал призыв, и стали избивать татар, где кого захватили, пока не убили самого Шевкала и всех остальных. Не оставили никого, кто бы мог донести известие в Орду. Только в поле пастухи, пасущие коней, захватив лучших жеребцов, помчались на Москву и оттуда в Орду, возвестив там кончину Шевкала.

А убит был Шевкал в лето 6835. И услышав об этом, беззаконный царь послал на зиму на землю Русскую рать - 5 темников с воеводой Федорчуком. И погубили множество людей, а иных увели в плен, а Тверь и все города огнем пожгли. Великий же князь Александр, не стерпя безбожных их насилий, покинул княжение русское и все свои отчины, и ушел в Псков с княгиней и с детьми своими.

Вопросы

1. Почему не все русские княжества поддержали половцев в битве на реке Калке?

2. Какие последствия имела битва Калке?

3. Дайте совет князю Юрию Владимирскому как победить монгол или объясните почему это невозможно.

4. Какие причины привели к поражению русских княжеств в борьбе с монголо-татарами?

5. Почему в текстах часто повторяется фраза: "… и было все то за грехи наши"?

6. Каково значение образа "единой смертной чаши" в этом произведении?

7. Каковы были социально-экономические последствия монголо-татарского нашествия?

8. Как монголо-татарское иго повлияло на ускорение процесса феодализации на Руси?

10. Охарактеризуйте сложившиеся отношения ордынских ханов и русской православной церкви.

11. Проанализируйте и выделите причины и последствия народных восстаний против ордынцев. Имели ли они шансы на успех или были обречены?

12. Охарактеризуйте позиции русских князей по отношению к Золотой Орде. Какой тактики они придерживались и какая была более эффективна?

© 2014-2022 — Студопедия.Нет — Информационный студенческий ресурс. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав (0.004)

А се Ярлык Язбяка Царя, Петру Митрополиту, всея Руссии чюдотворцу.

Вышняго и безсмертнаго Бога силою и волею и величеством и милостию его многою. Язбяково слово. Всем нашим Князем вели­ким и средним и нижним, и сильным Воеводам и Вельможам, и Кня­зем нашим удельным, и Дорогам славным, и Польским Князем высо­ким и нижним, и Книжником, Уставодержальником, и учительным людским Повестником, и Сбирателем и Баскаком, и Послом нашим и Гонцом, и Данщиком, и Писцом, и мимоездящим Послом, и Лов­цом нашим, и Сокольником, и Пардусником, и всем людям, высоким и нижним, малым и великим, нашего царства, по всем нашим стра­нам, по всем нашим улусам, где наша, Бога безсмертнаго силою, власть держит и слово наше владеет. Да никто же обидит на Руси соборную церковь Митрополита Петра, и его людей и церковных его; да никто же взимает ни стяжаний, ни имений, ни людей. А знает Петр Мит­рополит в правду, и право судит, и управляет люди своя в правду, в чем ни будь: и в разбои, и в поличном, и в татьбе, и во всяких делах ведает сам Петр Митрополит един, или кому прикажет. Да вси покорюятся и повинуются Митрополиту, вся его церковныя причты, по первым изначала законом их, и по первым грамотам нашим, первых Царей великих грамот и Дефтерем. Да не вступаются в церковное и Митрополиче никто же, занеже то Божие все суть; а кто вступит­ся а наш ярлык и наше слово преслушает, тот есть Богу повинен, и гнев на себя от него приимет, а от нас казнь ему будет смертная. А Митрополит правым путем ходит, да правым путем пребывает и спешится, да правым сердцем и правою мыслию вся своя церков­ная управляет и судит и ведает, или кому повелит таковая деяши и управляти. А нам в то не вступатися ни во что, ни детям нашим, ни всем нашим Князем нашего царства и всех наших стран, и всех на­ших улусов; да не вступаются никто же, ни чем, в церковныя и в Митрополичи, ни в волости их, и в села их, ни во всякия ловли их, ни в борти их, ни в земли их, ни в улусы их, ни в лесы их, ни во ограды, ни в волостныя места их, ни винограды их, ни в мельницы их, ни в зимовища их, ни в стада их конныя, ни во всякия скотския стада, но вся стяжания и имения их церковныя, и люди их, и вся причты их, и вся законы их уложенные старые от начала их - то все ведает Митро­полит, или кому прикажет; да не будет ничто же перечинено, или порушено, или кем изобижено; да пребывает Митрополит в тихом и кротком житии безо всякия голки; да правым сердцем и правою мыслию молит Бога за нас, и за наши жены, и за наши дети, и за наши племя. И мы бо такоже управляем и жалуем, якоже и прежние Цари Ярлыки им давали и жаловали их; а мы, по томуж пути, темиж Ярлы­ки жалуем их, да Бог нас пожалует, заступит; а мы Божия брежем, и даннаго Богу не взимаем: а кто взимает Божия, и тот будет Богу по­винен; а гнев Божий на него же будет, а от нас будет казнен смертною казнью; да то видя, и иныя в боязни будут. А поедут наши Баскаки, и Таможники, Данщики, Поборщики, Писцы,- по сим нашим грамо­там, как наше слово молвило и уставило, да все будут целы собор­ные церкви Митрополичи, ни кем, ни от кого не изобижены вся его люди и вся его стяжания, как ярлык имеет: Архимандриты, и Игумены, и Попы и вся причты церковныя, ни чем ни кто да не будет изобижен. Дань ли на нас емлют, или иное что ни буди: тамга ли, поплужское ли, ям ли, мыт ли, мостовщина ли, война ли, ловитва ли коя ни буди наша; или егда на службу нашу с наших улусов повелим рать сбираши, где восхотим воеваши, а от соборныя церкви и от Петра Митрополита ни кто же да не взимает, и от их людей и от всего его причта: те бо за нас Бога молят, и нас блюдут, и наше воин­ство укрепляют; кто бо того и преж нас не ведает, что Бога безсмертнаго силою и волею живут все и воюют? то все ведают. И мы, Богу моляся, по первым же царей грамотам, грамоты им давали жалованныя, а не изыначивали ни в чем. Как то было преж нас, так молвя, и наше слово уставило. По первому пути которая дань наша будет, ни запросы наши накинем, или поплужное, или Послы наши будут, или кормы наши и коней наших, или подводы, или корм По­слов наших, или наших Цариц, или наших детей, и кто ни есть, и кто ни будь, да не взимают, да не просят ничто же; а что возмут, и они отдадут назад третицею, аще будет взяли за нужду великую; а от нас им будет не кротко, а наше око тихо на них не смотрит. А что будут церковныя люди, ремесленицы кои, или Писцы, или каменные здатели, или древянные, или иные мастеры каковы ни буди, или Ловцы какова лова ни буди, или Сокольницы, а в то наши никто не вступа­ются и на наше дело да не емлют их; и Пардусницы наши, и Ловцы наши, и Сокольницы наши, и Побережницы наши да не вступаются в них, и да не взимают у них их дельных орудий, да не отнимают ничего же. А что закон их, и в законе их церкви, и монастыри, и ча­совни их, ничем да не вредят их, ни хулят; а кто учнет веру хулити или осуждати, и тот человек не извинится ни чим же и умрет злою смертию. А что Попы и Дьяконы их, един хлеб ядят, и во едином дому живут, у кого брат или сын, и тем, по томуж пути, наше жалова­нье; ож кто будет от них не выступил, а Митрополиту не служит, а живет тот себе именем поповским, да отыимается, но дает дань. А Попы, и Дьяконы, и причты церковные пожалованы от нас по перьвой нашей грамоте, и стоят молящеся за нас Богу правым сердцем и правою мыслию; а кто учнет не правым сердцем о нас молитися Богу, то грех на нем будет. А кто будет Поп, или Диакон, или Причетник церковный, или Людин, кто ни буде, откуду ни есть, Митрополиту похотят служити и о нас Бога молити, что будет о них у Митрополи­та в мысли, то ведает Митрополит. Так слово наше учинило, и дали есмя Петру Митрополиту грамоту сию крепости ему для, да сию гра­моту видяще и слышаще вси людие, и все церкви, и все монастыри, и все причты церковные, да не преслушают его ни в чем, но послушни ему будут, по их закону и по старине, как у них изстари идет. Да пребывает Митрополит правым сердцем, без всякия скорби и без печа­ли, Бога моля о нас и о нашем царстве. А кто вступится в церковное и в Митрополичье, и на того гнев будет Божий, а по нашему великому истязанию не извинится ничим же, и умрет злою казнью. Так яр­лык дан. Так молвя, слово наше учинило. Таковою крепостию утвердило Заечьего лета, осеньняго перваго месяца 4 Ветха. На полиих писан и дан.

Известны несколько переводов данного ярлыка. В переводах есть расхождения.

Ярлык приведен по изданию: Цепков А.И. Воскресенская летопись. Рязань, 1998

Читайте также: