Узбекистан после распада ссср кратко

Обновлено: 05.07.2024

В тот же день состоялись всенародные выборы Президента Республики Узбекистан. В голосовании приняло участие 94,2 % избирателей. За И. А. Каримова проголосовало 86 %. Президентом Республики Узбекистан всенародно был избран И. А. Каримов. 4 января 1992 г. состоялось торжественное вступление И. А. Каримова в должность Президента Республики Узбекистан[60].

4 января 1992 г. — Верховный Совет Республики Узбекистан ратифицировал беловежское соглашение о прекращении существования СССР и о создании СНГ, а также алма-атинский протокол к нему[61].

При первом президенте Узбекистана страна обрела свой флаг (1991), герб (1992), конституцию (1992). Вместо советской системы была создана новая административная система с институтом хокимов и махалли

Независимость Узбекистана была провозглашена 31 августа 1991 года[62], через несколько дней после подавления путча ГКЧП в Москве. Хотя некоторые институты, существовавшие в Узбекистане в рамках СССР, оставались даже до 1992 года, например, Туркестанский военный округ и его командование в Ташкенте. Продолжали свою работу депутаты от Узбекистана в Верховном Совете СССР (вплоть до 26 декабря 1991).

На заседании Генеральной Ассамблеи ООН 2 марта 1992 Республика Узбекистан была принята в ООН.

Значительную угрозу государственному строю Узбекистана составляли на рубеже веков исламские радикалы, которые с 1999 перешли к терроризму. В 1999 и 2000 годах воинствующие исламистские группировки пытались силой свергнуть правительство, вторгаясь из труднодоступных горных районов соседнего Таджикистана. Шестнадцать человек были убиты и сотни ранены в Ташкенте во время взрывов, организованных в феврале 1999 года, предположительно боевиками тех же группировок.

В феврале 2015 года прошли президентские выборы, победу на которых одержал Ислам Каримов.

2 сентября 2016 года президент Ислам Каримов скончался. Временно исполняющим обязанности президента Узбекистана стал действующий премьер-министр Республики Узбекистан Мирзиёев Шавкат Миромонович.

4 декабря 2016 года Мирзиёев одержал победу на президентских выборах[64], набрав 88,61 процентов голосов, явка составила 87,89 процентов. 13 декабря постановлением Сената был освобождён от поста Премьер-министра РУз. 14 декабря принял присягу и вступил в должность Президента Республики Узбекистан[65].

Узбекистан при Ш.М. Мирзиёеве

4 декабря 2016 г. Мирзиёев одержал победу на президентских выборах[66], набрав 88,61 процентов голосов, явка составила 87,89 процентов. 13 декабря постановлением Сената был освобождён от поста Премьер-министра. 14 декабря принял присягу и вступил в должность Президента Республики Узбекистан[67].

6-7 марта 2017 в качестве главы узбекского государства совершил свой первый зарубежный визит в Туркмению, где встретился с Президентом Гурбангулы Бердымухамедовым.

В начале президентства Мирзиёева была проведена чистка органов прокуратуры от прежних работников.

На заседании Генеральной Ассамблеи ООН 2 марта 1992 Республика Узбекистан была принята в ООН.

В феврале 2015 года прошли президентские выборы, победу на которых одержал Ислам Каримов.

Узбекистан при Ш.М. Мирзиёеве

В начале президентства Мирзиёева была проведена чистка органов прокуратуры от прежних работников.

Limonad optom, vkusni peroski

На площади Дружбы Народов мне показывают памятник кузнецу Шоахмаду Шамахмудову: во время Великой Отечественной он взял в семью 15 (!) эвакуированных детей-сирот – русских, евреев, молдаван, украинцев, белорусов. В 2008 скульптуры демонтировали: вернули на место лишь спустя 10 лет.

Я прохожу сквозь мемориал Парк Победы, открытый в Ташкенте в прошлом году, — звучат песни военных лет, воздвигнуты монументы советским воинам, воссозданы сцены битв с танками и самолётами. Согласитесь, это знаковая вещь: особенно на фоне, пока в других республиках экс-СССР беззастенчиво рушат памятники воинской славы.

Распад СССР и весь последующий период часто рассматриваются как ожидаемое, подготовленное всей предыдущей историей, торжество идеи нации, продолжающееся и усиливающееся укрепление национальной государственности, национальной идеологии и национальной идентичности. В современном Узбекистане, как и в других постсоветских странах, действительно наблюдаются на протяжении всех последних 25 лет создание новых нарративов и ритуалов, которые подчеркивают важность и приоритет национальных интересов, переписывание учебных и научных программ, переоформление музейных экспозиций в духе национальной истории, укрепление роли узбекского языка и т. д. Все это в академической науке называется становлением или строительством национального государства.

Сам факт национализации страны вряд ли вызывает сомнения, и ему можно найти множество подтверждений. Вопрос в том, какую специфику это явление имеет в Узбекистане, какие внутренние противоречия в нем существуют и какова динамика происходящих трансформаций. Особенности в данном случае легче увидеть, если мы откажемся рассматривать формирование национального государства как сам собой развертывающийся, телеологически предопределенный и одинаковый везде процесс, а увидим скорее сумму эффектов разнообразных и зачастую хаотических событий и действий.

Некоторые такого рода эффекты предопределены инерцией советской политики создания национальных республик, национальных культур и национальных элит. 1 Напомню совсем не секретный, хотя и забывающийся факт, что Узбекистан, или Узбекская Советская Социалистическая Республика, как отдельная политическая и административная единица был образован в 1924—1925 гг. в результате большевистских реформ, а его нынешняя территориальная конфигурация сложилась в 1920—1930-е гг. в результате непростых переговоров между Москвой и Ташкентом. За последующие десятилетия Узбекская ССР обрела все основные атрибуты автономии: свои институты управления, образование и науку, культурные учреждения, которые подчинялись логике именно национальной государственности. Важно, что и сами местные жители, поколения которых неоднократно сменялись на протяжении десятилетий существования СССР, научились думать о себе и определять себя и других в национальных терминах.

Понимание, что национальное государство не является изначально заданной программой, а связан с конкретными контекстами, позволяет увидеть различные траектории национальной идеи в независимых странах Центральной Азии. При всех схожих и параллельных чертах, существовавших на протяжении веков или возникших при унификаторской политике советского центра, при наличии многочисленных линий взаимодействия и взаимовлияния, копирования и соревнования, национальные идеологии и практики строительства государств в регионе заметно отличаются друг от друга. Сильно упрощая, можно сказать, что идеология Узбекистана имеет выраженный этатистский характер. Задаче укрепления государственности подчинена и внутренняя политика, построенная на жестком авторитарном управлении, и внешняя, которая стремится сохранить баланс между разными геополитическими полюсами. Причем необходимость именно такой стратегии вызвана не только субъективными предпочтениями и планами нынешнего руководства страны, но и всей совокупностью возможностей, которыми Узбекистан обладает. К их числу относятся большая — для Центральной Азии — территория и численность населения (почти 30 млн человек), большие запасы разнообразного сырья, прежде всего газа, нефти, золота, урана, хлопка и пр., центральное транспортное положение в регионе — на границе со всеми основными государствами, обладание основными историко-культурными символами региона, такими как Бухара, Коканд, Самарканд, Ташкент, Термез, Хива. Наличие тех или иных ресурсов и способность конкретных представителей и групп элиты их использовать определяют в итоге, как формулируются национальные интересы, внешнеполитические ориентиры, риторические предпочтения, выбираются примеры и образцы, которым стремятся подражать.

Как я утверждаю, национальное государство ‒ это не рамка, в которую все люди помещены помимо своей воли, а некая сумма проектируемых или спонтанных действий и их эффектов. Такой подход позволяет увидеть различных акторов, участвующих в производстве таких эффектов или не участвующих. Мы обнаруживаем, что существует не один доминирующий национальный проект, а разные его версии, находящиеся в отношениях постоянной дискуссии и конкуренции между собой. Например, правящая сегодня в Узбекистане группа, следуя этатистской логике, не обращает никакого внимания на нужды и призывы узбекских меньшинств, живущих за пределами страны, полагая, видимо, что это может разрушительно воздействовать на государство, дестабилизируя его через внешние конфликты и диаспоральную активность. Тем не менее, некоторая часть узбекского истеблишмента слышит голоса зарубежных соплеменников и дает понять, что они им небезразличны. Легко можно себе представить, что группы элиты в будущем будут сменять друг друга у власти и по-новому расставлять политические акценты.

Рядом с политической и интеллектуальной элитой (и внутри нее) в Узбекистане существует множество разных социальных классов и сообществ, имеющих собственные интересы. Иногда они вписываются в национальные проекты и усиливают их, а иногда нет ‒ в последнем случае возникают иные эффекты, альтернативные национальной идее. К их числу можно отнести, например, различные исламские/исламистские движения, группировки и идентификации, которые являются предметом большой озабоченности нынешней власти и время от времени бросают политический и даже военный вызов существующему в стране режиму, как это было в 1992, 1999—2000, 2005 гг., когда были применены жесткие военные и репрессивные меры против религиозной оппозиции. 2 Некоторые из этих исламистских группировок полностью отрицают национальное деление как противоречащее исламу, другие хотят строить национальное государство с сильным религиозным компонентом.

Отдельно нужно говорить о масштабной миграции из Узбекистана в другие государства на заработки и на постоянное проживание. Сегодня в трудовую миграцию втянуты не менее 5 млн человек (одновременно за пределами страны находятся около 2,5—3 млн человек, или 10% населения страны). Они живут и работают в России, Казахстане, Южной Корее, Турции, странах Персидского залива и т. д. В 2011—2013 гг. денежные переводы, которые трудовые мигранты перечисляли из-за рубежа в Узбекистан, составляли почти десятую долю к ВВП страны или почти половину ко всем расходам бюджета. Миграция приобрела за последнее десятилетие такие масштабы, которыми нельзя пренебрегать и которыми уже невозможно управлять. Эмигранты и трудовые временные мигранты, которые годами живут вне родины, создают там, куда едут, новые социальные сети, идентичности, практики, образуют сложные транснациональные сообщества, в которых роль национальной культуры, истории и языков переосмысляется заново.

Обозревая все эти альтернативные или дополнительные эффекты, которые на протяжении прошедших с распада СССР 25 лет постепенно усиливались, распространялись и сцеплялись в новые проекты и тенденции, можно сделать вывод, что идея нации в качестве доминирующей официальной риторики не в состоянии привести к единому знаменателю многочисленные частные и групповые интересы и стратегии. Более того, мы видим постепенно растущую тенденцию фрагментации наций по разным линиям: регионы, богатые и бедные, город (пригород) и село, исламисты, женщины, мигранты, меньшинства и т. д. Это не означает, что национальное государство ‒ несостоявшаяся общность, однако это указывает на то, что процесс национального конструирования не завершился и продолжает реагировать на новые обстоятельства и меняет свою траекторию.

Если тема нации все последние четверть века неизменно присутствует в риторике большинства центральноазиатских политиков и, соответственно, в научном и экспертном анализе и внимание к ней не угасает, а пожалуй, даже увеличивается, то тема постколониальности как характеристики местных обществ развивается медленно и неоднозначно. 3

Вопрос о постколониальности обычно обсуждается в связи с другим вопросом: был ли СССР колониальной империей и, соответственно, была ли тогдашняя Узбекская ССР колонизированной территорией? По этому поводу мнения среди историков разделились. Одни из них называют СССР именно империей, в которой целые народы и регионы находились в подчиненном, неравноправном положении и управлялись типично колониальными технологиями, когда все решения принимались в Москве. Другие доказывают, что Советский Союз был необычной империей или даже вовсе не империей, а скорее, например, мобилизационным модернизирующимся государством, где культурные различия подчинялись утопическому плану социального переустройства общества. Меня в данном случае интересует не столько эта дискуссия, сколько отношение политиков, элиты и населения современного Узбекистана к этому вопросу. То, как сегодня люди видят себя в недавнем прошлом, указывает на какие-то существенные особенности нынешнего состояния памяти, идентичности и политики.

Официальная критика СССР — необходимый элемент современных национальных идеологий в Центральной Азии. Идея, что нации приходят на смену прежнему несправедливому строю, освобождаются от него, преодолевают его недостатки, лежит в основе политического устройства новых государств. Без отторжения советского прошлого невозможно легитимировать нынешний статус, то есть объяснить, откуда новые страны взялись и почему у них появилось право на самостоятельность. Однако критика СССР в разных центральноазиатских странах принимает разную форму, имеет свою специфику и неодинаковую интенсивность.

Вместе с тем хочу обратить внимание на важную, общую для всех центральноазиатских стран особенность: власти и большинство населения ни одной из них не готовы публично назвать советский период колониальным, а бывшие советские республики — колониями. К этому не готовы даже в Узбекистане, хотя именно там идеологический нарратив обретения независимости ближе всего подошел к классическим образцам деколонизации. Узбекская власть ограничивается лишь прозрачными намеками на то, что советский период был продолжением колониального периода Российской империи, но не решается логически завершить это сравнение объявлением СССР колониальной империей, а нынешнее состояние Узбекистана ‒ постколониальным.

Чтобы объяснить этот любопытный факт, напомню сказанное выше ‒ местное общество не является однородным, оно делится на множество классов, групп, прослоек, сообществ со своими собственными интересами. Выше я упоминал, в частности, трудовых мигрантов, которые массово выезжают работать в Россию и в той или иной мере, вольно или невольно принимают официальную российскую точку зрения на прошлое. Свою роль играет наличие этнических меньшинств в Узбекистане. В период независимости в стране не проводилось переписи, но, если верить официальной статистике, около 20 % населения принадлежит к так называемым нетитульным народам, самыми крупными по численности из них являются таджики, каракалпаки (которые проживают в отдельной автономной республике), казахи, в Узбекистане также около 1 млн русскоязычного населения. 5 Кроме этнических существуют серьезные различия, например, в уровне жизни — немалая часть населения живет за порогом или около порога бедности, отдельно выделилась верхушка богатых людей, жизнь в сельской глубинке мало похожа на жизнь в столице. Для части населения ностальгия по советскому времени нередко является способом критики имеющихся сегодня проблем в обществе. Недостатки экономики и социальной сферы, разрыв между бедными и богатыми, появление новых форм господства в сознании многих людей делают прежние, советские формы гегемонии не столь актуальными, а успехи прошлого, казавшиеся в 1991 г. скромными и спорными, ‒ недостижимым теперь идеалом. Пусть и только декларировавшаяся, но все-таки поддержка в Советском Союзе женщин, жителей отсталых регионов, культурных меньшинств оставила у многих людей скорее чувство признательности. Такая многообразная фрагментация общества объясняет отсутствие консенсуса по отношению к советскому прошлому, большой разброс мнений и оценок, продолжение и иногда даже всплеск дискуссий. Власть старается не обострять возможные противоречия по этому поводу и время от времени чуть смягчает свою антисоветскую риторику.

Одна из причин нежелания помнить себя в роли колонизированых заключается также и в том, что бóльшая часть представителей современной узбекистанской элиты имеет советскую биографию карьеры и успеха, все современные атрибуты государственности ‒ границы, институты, образы ‒ также сформировались в советское время и несут на себе печать советского конструирования. Публично назвать свои корни колониальными ‒ значит поставить под вопрос значение социального и символического капитала, а следовательно, и нынешнего политического статуса, чего элиты пока опасаются делать.

Наконец, после распада СССР на место прежних неравноправных отношений между советскими республиками и московско-российским центром пришли новые отношения зависимости. Активное проникновение в Центральную Азию мировых держав (США, Китай, европейские страны, страны Среднего и Ближнего Востока и т. д.) и разного рода международных организаций сопровождается обострением соперничества с Россией в вопросе о влиянии на регион, возникновением конфигурации нового подчинения, вмешательством во внутренние дела региона, распространением здесь непривычных форм культуры. В таких условиях страны Центральной Азии стремительно превращаются в мировых аутсайдеров, которые в лучшем случае поставляют ведущим державам сырье и рабочие руки, получая взамен еще большую зависимость от внешних кредитов, инвестиций и политической благосклонности. Такая маргинализация вызывает страхи по отношению к наступающему или будущему подчинению новым геополитическим лидерам, а это в свою очередь подкрепляет нежелание носить ярлык постколониальности.

Вопрос о постколониальности Узбекистана связан также с вопросом о том, какое советское наследие, какие советские черты сохраняются в течение 25 лет независимости, насколько они определяют специфичность процессов в регионе по сравнению, допустим, с другими странами, которые не имеют советского опыта.

Отсылка к постсоветскости является частой и очень важной объяснительной моделью, но у нее есть и свои слабые стороны. Она, в частности, во многом игнорирует те изменения, которые произошли в Узбекистане после распада СССР. Очевидно, что страна за это время успела проделать свой, особый путь трансформаций, здесь возникли новые отрасли экономики, например автомобилестроение, появилась упомянутая массовая трудовая миграция, которой в советское время не было, сформировались специфические политические и общественные институты, которые раньше не существовали вовсе или имели, например как органы местного управления махалля, иные функции. 6 На жизнь людей стали влиять такие новшества, как Интернет, мобильная связь и многие другие технические изобретения, что также создает совершенно новую ‒ несоветскую ‒ реальность. Население Узбекистана увеличилось по сравнению с 1989 г. на треть, с почти 20 до 30 млн человек, то есть уже выросло и растет многочисленное поколение, которое не имеет памяти и ностальгии по советскости, плохо знает русский язык, поколение, чьи практики и идентичности, например религиозные, не имеют ничего общего с советским периодом. Укрепились активные связи Узбекистана с другими, помимо России, странами, а отношения с соседями, например с Таджикистаном и Кыргызстаном, наоборот, ослабли. Описывать такого рода перемены можно так же долго, как и перечислять примеры советского наследия.

1 Слезкин Ю. СССР как коммунальная квартира, или Каким образом социалистическое государство поощряло этническую обособленность // Американская русистика. Вехи историографии последних лет: Советский период. Самара, 2001. С. 329—374.

2 Бабаджанов Б. Ислам в Узбекистане: от репрессий к борьбе идентичностей // Россия — Средняя Азия. Т. 2. Политика и ислам в XX — начале XXI в. / А. Кокошин (гл. ред.). М., 2011. С. 191—213.

3 Адамс Л. Применима ли колониальная теория к Центральной Евразии? // Неприкосновенный запас. 2009. № 4. С. 25—36. См. также книгу автора настоящего эссе: Советский кишлак: между колониализмом и модернизацией. М., 2015.

4 Абашин С. Мустакиллик и память об имперском прошлом: проходя по залам ташкентского Музея памяти жертв репрессий // Неприкосновенный запас. 2009. №4 (66). С. 37—54.

5 Арифханова З., Абашин С., Алимова Д. Узбеки. М., 2011. С. 69.

6 Абашин С. Советская власть и узбекская махалля // Неприкосновенный запас. 2011. № 4 (78). С. 95—110.

Узбекистан был республикой восточного колорита: древние мечети Самарканда и Бухары, хлопковые плантации, дыни-"торпеды". а также межнациональные конфликты в густонаселенной Ферганской долине и "восточная" коррупция. Радикальный ислам, погромы, мафия, коррупция и ее разоблачение - все это сыграло свою роль в падении советской власти в республике.
Для Узбекистана последние годы существования СССР были отмечены "хлопковым делом" (так обобщенно именуется целая серия уголовных дел, касавшихся злоупотреблений как в хлопковой, так и в других отраслях узбекского хозяйства). Громкие разоблачения и аресты по обвинениям в коррупции, затронувшие местное начальство, осложнили отношения между республикой и союзным центром. В рядах местной элиты кампания, затеянная тогдашним генсеком ЦК КПСС Юрием Андроповым, воспринималась как предательство.

Политикой в конце 1980-х-начале 1990-х годов занялись также мусульманские организации. Ислам в Узбекистане даже в советские времена имел определенное влияние, а в условиях либерализации, которую принесла перестройка, это влияние стало возрастать. Еще в 1940-е годы в Ташкенте было создано Среднеазиатское духовное управление мусульман. Вопреки антирелигиозным установкам, которых придерживалась советская власть, там были сохранены некоторые мечети, действовало даже медресе. Наряду с официальными мечетями в Узбекистане во времена СССР действовало множество неофициальных (только в Андижанской области их, по некоторых данным, было более 180).
В начале 90-х годов в Узбекистане была создана Исламская партия возрождения (хотя регистрации она и не получила и впоследствии объявила о переходе на нелегальное положение). Примерно в то же время в некоторых регионах появились фундаменталистские объединения под названием "Адолат" ("Справедливость"). Они объявили, что будут следить за соблюдением законов шариата. В эти группы входили как представители духовенства, так и бывшие десантники. Отряды численностью до 200 человек были созданы в Наманганской, Андижанской и Ферганской области. Фактически они взяли на себя роль дружинников (на что, правда, их никто не уполномочил): патрулировали улицы и рынки, задерживали лиц, которые показались им подозрительными, а также боролись с "аморалкой" и пьянством.
Все это продолжалось до конца 1991 года, когда активисты "Адолат" захватили здание обкома компартии в Наманганской области и предъявили ультиматум властям (среди требований было создание в Узбекистане исламского государства). За этим последовал разгром "дружинников".
Десятки активистов были арестованы, некоторые отправлены за решетку. Параллельно власти занялись и Исламской партией возрождения. Был принят закон, запрещающий деятельность религиозных партий в Узбекистане. В итоге в 1992-1993 годы и "Адолат", и ИПВ фактически прекратили свое существование.

ДЕКЛАРАЦИЯ О СУВЕРЕНИТЕТЕ
Верховный Совет Узбекской Советской Социалистической Республики:
исходя из исторического опыта государственного строительства и сложившихся традиций узбекского народа,
обеспечения каждой нации права на самоопределение,
во имя высшей цели обеспечения каждому человеку права на достойную жизнь,
глубоко осознавая историческую ответственность за судьбу народов Узбекистана,
исходя из международно-правовых норм, общечеловеческих ценностей и принципов демократии,
провозглашает государственный суверенитет Узбекской Советской Социалистической Республики.
1. Государственный суверенитет Узбекской ССР есть верховенство демократического государства Узбекской ССР на всех составных частях своей территории и во всех внешних сношениях.
2. Государственная территория, граница Узбекской ССР неприкосновенны, неделимы и не могут быть изменены без волеизъявления народа.
3. Государственная власть Узбекской ССР осуществляется над всеми частями ее территории и распространяется на все население, проживающее на ней.
4. Решения, принимаемые Верховным Советом СССР, приобретают силу на территории Узбекской ССР только после их утверждения Верховным Советом Узбекской ССР в соответствии с Конституцией Узбекской ССР.
5. В ведение государственной власти Узбекской ССР входят все вопросы внутренней и внешней политики.
6. Узбекская ССР признает и уважает основные принципы международного права.
7. Узбекская ССР определяет принципы и осуществляет политические, экономические, культурные и иные отношения с союзными республиками и другими государствами на основе договоров.
8. Узбекская ССР определяет свой путь развития, свое название, учреждает свою государственную символику: герб, флаг, гимн.
9. Суверенитет Каракалпакской Автономной Советской Социалистической Республики обеспечивается Конституцией
автономной республики, Узбекская ССР защищает интересы Каракалпакской АССР в соответствии с ее Основным Законом и Конституцией Узбекской ССР.
10. Законодательная власть Узбекской ССР разрабатывает законы и законоположения, необходимые для реализации государственного суверенитета Узбекской ССР, определяет состав и структуру политической и экономической системы Узбекской ССР.
11. Верховный Совет Узбекской ССР заявляет о решимости создать демократическое правовое государство, определяемое всенародным референдумом, гарантирует представителям всех наций и народностей, проживающих в Узбекской ССР, их законные политические, экономические, этнические, культурные права и развитие родного языка.
12. Настоящая декларация является основой для разработки новой Конституции Узбекской ССР и нового Союзного договора.
Принята на второй сессии Верховного Совета Узбекской ССР 20 июня 1990 г.

ЗАКОН
РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН
31 августа 1991 года № 336-XII

Об основах государственной независимости Республики Узбекистан

Исходя из Декларации о суверенитете Узбекской ССР и Заявления о
государственной независимости Республики Узбекистан, Верховный Совет
Республики Узбекистан принимает настоящий закон.

Республика Узбекистан, в состав которой входит Республика
Каракалпакстан, - независимое, демократическое государство.

Народ Республики Узбекистан суверенен и является единственным
источником государственной власти в республике. Он осуществляет
принадлежащую ему власть как непосредственно, так и через систему
представительных органов.

Республика Узбекистан обладает всей полнотой государственной
власти, самостоятельно определяет свое национально-государственное и
административно-территориальное устройство, систему органов власти и
управления.

Государственная граница и территория Республики Узбекистан
неприкосновенные и неделимы, не могут быть изменены без свободного
волеизъявления его народа.

В Республике Узбекистан верховенством обладают Конституция
Республики Узбекистан и ее законы. Система государственных органов
Республики Узбекистан строится на основе принципа разделения властей:
законодательной, исполнительной и судебной.

Республика Узбекистан имеет право создать Министерство по делам
обороны, образовать Национальную гвардию и вневойсковую
(альтернативную) службу.
Суверенный Узбекистан оставляет за собой право осуществлять
военную политику в вопросах формирования и руководства Вооруженными
Силами СССР на территории республики.

Материальной основой государственной независимости Республики
Узбекистан является ее собственность.
Земля, ее недра, воды, леса, растительный и животный мир,
природные и другие ресурсы на территории республики, ее
интеллектуальные ценности являются национальным достоянием,
собственностью Республики Узбекистан.

Объекты государственной собственности, включая имущество
государственных предприятий, учреждений и организаций, в том числе
находившихся в союзном подчинении, их основные производственные,
непроизводственные, оборотные или иные формы и иное имущество, системы
внутренней коммуникации, транспорта, связи и энергетики,
республиканские картография и геодезия являются собственностью
Республики Узбекистан.

Разгосударствление и приватизация собственности Республики
Узбекистан осуществляются в соответствии с законодательством
республики. Преобразование расположенных на территории республики
государственных предприятий, находившихся в союзном подчинении, в
акционерные общества, перевод их в иные формы собственности
осуществляются исключительно на условиях и в порядке, предусмотренном
законодательством Республики Узбекистан.

Республика Узбекистан самостоятельно осуществляет и
контролирует добычу, переработку и хранение золота, других драгоценных
металлов и камней на своей территории, создает свой золотой запас.
Республика Узбекистан имеет свою долю в золотом запасе,
Алмазном и Валютном фондах СССР.

Республика Узбекистан вправе вводить свою денежную единицу -
национальную валюту, самостоятельно определять объемы совокупного
денежного оборота, эмиссии денег и иных государственных ценных бумаг.

Республика Узбекистан осуществляет финансовую и кредитную
политику. Налоги и сборы, взимаемые на территории республики, поступают
в государственный бюджет Республики Узбекистан и местные бюджеты.

Республика Узбекистан устанавливает дипломатические,
консульские, торговые и иные связи с иностранными государствами,
обменивается с ними полномочными представителями, заключает
международные договоры, может быть членом международных организаций.

Республика Узбекистан, являясь самостоятельным субъектом
международных экономических отношений, определяет условия осуществления
иностранных инвестиций, права инвесторов, создает собственный
конверсионный валютный фонд, продает и закупает золотые и другие
запасы, конвертируемую валюту.

На территории Республики Узбекистан устанавливается гражданство
Республики Узбекистан в соответствии с всеобщей Декларацией прав
человека.

Все граждане Республики Узбекистан независимо от нации,
народности, социальной принадлежности, вероисповедания и убеждений
имеют одинаковые гражданские права и находятся под охраной Конституции
республики и ее законов.

Республика Узбекистан определяет свой путь развития, свое
название, учреждает свою государственную символику: герб, флаг, гимн,
устанавливает свой государственный язык.
Символы государственной независимости Республики Узбекистан
являются священными, и всякое надругательство над ними наказуемо
законом.

Республика Узбекистан признает территориальную целостность и
суверенитет Республики Каракалпакстан в составе Республики Узбекистан.
Взаимоотношения между Республикой Узбекистан и Республикой
Каракалпакстан строятся на основе равноправия, посредством
двусторонних договоров и соглашений между ними.
За Республикой Каракалпакстан сохраняется право свободного
выхода из Республики Узбекистан в соответствии с законодательством.

Читайте также: