Теория социалистического гражданского общества а грамши кратко

Обновлено: 18.05.2024

В противоположность Т. Парсонсу итальянский мыслитель А. Грамши создает концепцию социалистического гражданского общества. Будучи последователем К. Маркса, он однако пытается пересмотреть исходный тезис исторического материализма о первичности базиса по отношению к надстройке. А. Грамши исходил из тезиса об автономии надстройки, ее самостоятельности и несводимости культурных процессов к принуждению. Воспроизводство существующей социальной системы осуществляется через комбинацию двух принципов организации жизнедеятельности — гегемонии и господства, согласия и принуждения. Принцип господства реализуется в деятельности правового, бюрократического, правоохранительного и военного аппарата государства, а принцип гегемонии — в деятельности социально-политических и культурных институтов гражданского общества. Следовательно, оппозиция государства и гражданского общества по А. Грамши, на деле является противопоставлением двух различных принципов—гегемонии и господства.

Учение о социалистическом гражданском обществе основано, с одной стороны, на автономии его от экономики, а с другой — на независимости от государства. А. Грамши считал, что конкретное содержание гражданского общества и его форма станут результатом классовой борьбы. С этой точки зрения результат зависит от того, какая социальная группа играла или будет играть роль гегемона. Там, где роль гегемона принадлежит буржуазии, гражданское общество является обществом буржуазным, а его конституционные гарантии (права) и политическое выражение (парламентское представительством есть лишь ширма для буржуазного правления. Движущими силами: социальных движений, придающих динамизм гражданскому обществу, являются ассоциации (клубы, группы по интересам, политические партии) и культурные институты (права человека, представительная демократия), в отношении которых рабочий класс находится в оппозиции. После того как гражданское общество станет социалистическим, исчезнет причина классовой борьбы. Взаимоотношения государства и гражданского общества проходят в пять этапов: 1) средневековый корпоративизм и дуализм; 2) абсолютистский дуализм государства и деполитизированных сословий; 3) разложение прежних корпоративных форм в результате буржуазных революций; 4) дуализм государства современной эпохи и новых форм ассоциаций; 5) тоталитарное приобщение к господствующей идеологии современных accoциаций.

Восстановление современных ассоциаций после упадка гражданского общества в результате воздействия на него тоталитарных диктатур возможно, по мнению А. Грамши, путем установления культурной гегемонии социалистической партии в гражданском обществе в процессе освобождения рабочего класса и низвержения буржуазной системы господства. В социалистическом гражданском обществе организация согласия, консенсуса между различными ассоциациями будет осуществляться посредством культурных средств и ценностей, а не методами государственного принуждения. Однако, по мнению А. Грамши, гражданское общество создается сверху — государством. При этом государство будет играть позитивную роль как фактор создания новой цивилизации, нового типа человека и гражданина и должно выступать политической формой существования и высокоорганизованного гражданского общества, где ≪индивид смог бы управлять собой, не вступая в конфликт с политическим обществом≫. Путь к социализму А. Грамши видел в создании нового типа самоуправляющегося гражданского общества, которое поглотит государство и политическое общество. Оно постепенно вытеснит всякий государственный контроль над общественной жизнью и положит начало отмиранию как государства, так и политического общества. Регулируемое общество, т. е. общество без государства, требует равенства и замены закона нравственностью.

Представляется, что проект саморегулируемого гражданского общества

А. Грамши, в котором жизнь свободных и равных индивидов будет организована без принуждения и социальных институтов, также утопична, как и идея К. Маркса о коммунистическом обществе.

Целью анализа является исследование одного из стержневых понятий теоретического наследия Антонио Грамши – теорию гегемонии – наиболее сжатое изучение его возникновения, истории развития и его отношений с другими теориями и теоретиками. Вместе с тем я попытаюсь представить развитие термина и теории в целом с позиций обработки и нового истолкования Грамши способов сопоставления и функциональных особенностей двух традиций – русского и итальянского социально-политического марксизма.

Теоретические положения

Подробный анализ работ Грамши показывает, что сам автор при жизни не даёт и не имеет окончательного, неоспоримого и исчерпывающего ответа на все вопросы, вытекающие из его теории гегемонии.
В теории гегемонии Грамши сделал своеобразную попытку сопоставления политических, социальных и культурных теорий со сферами их применения в обществе главным образом в период своей жизни, проведённый в тюрьмеi. Особенностью работ Грамши является критическое отношение к политологическим и социально-культурным теориям своего времени с точки зрения противоположных явлений – принуждения и уговаривания. Будучи по своим взглядам носителем классической марксистской традиции, Грамши одновременно признавал (начиная с раннего периода своей деятельности в 1920-е гг.), что его собственное определение термина имеет определённую нестыковку с принятым в марксистской идеологии определением.
Данная работа является анализом его огромного наследия на основе теории гегемонии и других актуальных и проблематичных теорий его времени.
Наиболее тщательно будут рассмотрены положения социологии власти классической марксистской теории и их грамшианские преобразования в сопоставлении с теориями структурализма и неомарксизма.

Предварительные знания

Прежде всего – о значении понятия “гегемония” согласно Антонио Грамши. В общем виде грамшианская гегемония – это процесс, по которому некоторые способы восприятия мира становятся до того самоочевидными и естественными для членов общества, что существование любой другой альтернативы или даже необходимость её организации становится невозможным или бессмысленным.

Грамшианская гегемония стала настоящей революцией мысли для своего времени, в отличие от классического марксистского определения этого термина. Как исследовательский термин он более употребителен и полезен, чем марксистский термин “господство” (Domination), который, на основе классической эссенциалистической трактовки власти Вебера и Маркса, отказывается принимать возможность активного участия подчинённых, зависимых (subordinate) людей и групп в разного рода измерениях силового фактора и в пределах их применения ii . Грамши был первым, кто поставил под сомнение классическую теорию марксизма – это фундаментальное положение – и критически преобразил её. Грамши признавал значимость основных взаимоотношений базиса и надстройки, но в то же время принимал во внимание то обстоятельство, что находящиеся на надстройке учреждения могут быть и являются также важными предпосылками для существования базиса. То есть, в отличие от одностороннего и стереотипного толкования Маркса и его эпигонов, надстройка (общество и социально-политические институты) сама образует порядок установления гегемонии и её контролирования. Грамши выдвигает положение, что идеалогии iii , будучи частью надстройки, могут положить основу для установления и воспроизведения гегемонии. При этом получается, что в определённых политических, социальных и культурных ситуациях руководители, исходя из некоторых расчётов, своевольно стремятся взаимодействовать с управляемыми подчинёнными, причём подчинённые также становятся участниками власти, по воле управляющих управляя самими собой.

Языковой структурализм: Соссюр-Грамши

В стремлении создать в своих работах необходимую языковую среду, Грамши ставит целью демонстрирование более узкого и контекстуального понимания этих понятий, обращаясь к свойственному ему форма-смысловому анализу. Сам Грамши по профессии был лингвистом, и, несомненно, подвергся влиянию идей iv , выдвинутых Фердинандом де Соссюром, которые считались революционными для своего времени. И выдвинутые им термины и их толкование применялись в рамках той же логики: когда Грамши использует такие классические термины, как “идеология”, “гегемония”, “власть”, “государство” и др. и даёт им новые значения, он, по-новому трактуя, переносит их в современное, текущее смысловое поле. Соссюр v отмечал, что “речь есть индивидуальный акт воли и разума, в котором надлежит различать:

комбинации, в которых говорящий использует код языка с целью выражения своей мысли;
психофизический механизм, позволяющий ему объективировать эти комбинации…

Поэтому-то определять слова абсолютно бесполезно; плохо, когда при определении вещей исходят из слова”. Дальнейшее развитие символики более чем закрепило эту тенденцию, и теперь уже Витгенштейн говорил о том, что “значенияслова есть его употребление”. Именно в этом контексте и очень важно устремление взгляда Грамши к языковому опыту для того, чтобы понять, как мы толкуем мир и создаём значения. Грамшианский взгляд на мир позволяет понять принципы и логику действия власти на повседневном и элементарном уровне.

В дальнейшем я попытаюсь представить генеалогию термина “гегемония” и её теории в целом, а также их новое грамшианское толкование.

Термин “гегемония” и его истоки

Конечно, стоит отметить, что Грамши не считается создателем современного понятия “гегемония-господство”. В целом, уже в марксистской традиции, а ещё более выраженно – в рамках русского социалистического движения начала 20-го века, этот термин имеет историю долгого употребления, развития и постоянного переопределения. С позиции политической борьбы, более употребительное и новое теоретическое толкование термину дал Ленин. Грамши впервые сталкивается с этим понятием во время одной полемики на московском съезде коммунистического интернационала, на котором он представлял итальянскую коммунистическую партию.

Говоря о понятии “гегемония” в своих политических работах, Ленин особенно подчёркивает важность гегемонии как инструментария с точки зрения политической борьбы. Ленин придаёт большее значение и считает необходимым обратить внимание на “фронт культурной борьбы”. Одновременно Ленин развивает мысль о том, что буржуазия также вовлечена в непрерывающуюся борьбу за гегемонию и, что важно, стремится подчинить рабочий класс идеям и, если брать более обобщённо, своему мировоззрению. Ленин пишет, что рабочий класс естественным образом стремится к социализму, но так как буржуазная идеология распространена везде и всё время восстанавливается разными способами, это и является одной из основных причин того, что ей удаётся постоянно держать рабочий класс под своей властью.

Что же касается итальянских истоков понятия гегемонии, то стоит отметить, что оно имело достаточно весомое значение в итальянской мысли 19-го века, в частности, в работах католического философа итальянского модернизма Винченцо Джоберти. Джоберти полагал, что в пределах одного государства конкретно взятая область может проявить моральное превосходство над остальными. Этим он имел в виду вопрос объединения Италии, начиная с Пьемонта, но он также связывал идею гегемонии с развитием народно-массовой культуры. В своих тюремных записках, говоря о взглядах Джоберти, Грамши отмечал, что пускай и не прямое, но Джоберти имеет некоторое якобинское представление, а именно речь идёт о народно-массовой и политической гегемонии. Работу Джоберти по праву можно считать ярким примером практического поиска случаев применения гегемонии в итальянской истории.

Нужно учесть, что гегемония согласно Грамши являлась также слиянием двух способов измерения термина – её внутриитальянского и международного определений, к которым автор прибавляет своё личное, особое и своеобразное понимание, подчёркивая важность переплетения с ним ценности чрезвычайно значимой, интеллектуальной деятельности в обществе. Это гегемония, первоначальные теоретические ситуации которой в случае итальянской действительности он рассматривает с позиций слияния трёх реалий, а именно – на основе силового фактора в обществе, гражданского общества и Южного вопроса.

Используя понятие гегемония, Грамши время от времени применяет его как инструмент для исторического и политического анализа. Хотя, как мы можем видеть, вопрос о природе гегемонии у Грамши меняется в зависимости от предмета исследования. Как взгляды, так и толкование гегемонии, которые Грамши вкладывает в своём “Южном вопросе”, меняются и получают уже иное акцентирование и иные оттенки в его тюремных записках.

Говоря об итальянском социалистическом движении и особенно о роли рабочего класса, Грамши ставит акцент на то обстоятельство, что, начиная с вопроса исторического развития итальянского общества, мы видим, что это не было борьбой, которую можно описать как просто борьбу против экономического неравенства. Для того, чтобы возглавить остальных подчинённых групп и, в особенности, крестьянство, члены итальянского рабочего движения должы понимать те проблемы, которые имели большое культурное значение для итальянского крестьянства, и сделать эти проблемы своими личными. Следовательно, Грамши вводит некую определённость и придаёт первостепенную важность двум проблемам – Католической церкви и Южному вопросу. Грамши продолжает, что именно эти две проблемы являются основой для преимущественно зависимого положения крестьянства, и рабочее движение должно включить решение этих проблем в свои первичные планы.

Процесс и сферы практического применения гегемонии. Наблюдения и противоречия

Локализируя взгляды Ленина касательно способов выражения гегемонии, Грамши приходит к заключению, что группа, стремящаяся к настоящей гегемонии, должна подчинить своему собственному мировоззрению большинство зависимых-подчинённых (subalterne) групп: “…Ибо создание аппарата гегемонии образует новые идеологические построения, ибо он обуславливает виды сознания и методы познания, следовательно, он является актом познания, философским актом. Или же если выражаться языком Кроче, когда становится возможным внедрение новой “морали”, соответствующей новому мировоззрению, это приводит к тому, что внедряется также данное мировоззрение, иными словами – внедрение новой морали приводит к целой философской реформе”. Продолжая эту мысль, Грамши отмечает, что во время этого процесса стремящаяся к гегемонии группа само собой изменится, начиная с организации своего корпоративного принципа, она станет более обширным, более универсальным, более привлекательным.

Стоит отметить, что такое объёмное определение господства несёт с собой множество проблем и разногласий. Во-первых, в данном случае эта ситуация даёт возможность не имеющей власть группе сделать выбор и действовать вместе, что присуще управляющему органу. Правящая группа имеет отличную возможность чётко рассматривать ситуацию и действовать, вместо того, чтобы ограничить себя системой или идеологическими процессами.

Во-вторых, действительное сотрудничество с зависимыми-подчинёнными группами означает рассматривание тех методов и ценностей, которые важны для этих групп, но которые необязательно должны быть прогрессивными. Обсуждая в своём “Южном вопросе” политическую роль церкви, Грамши приходит к мысли, что значение и статус церкви на юге и на севере Италии в корне различаются, и, продолжая, приходит к заключению, что, в зависимости от исторического развития, на севере церковь прогрессивна, а на юге – более регрессивна, а характерные черты феодальной системы – более ощутимы.

В-третьих, встаёт вопрос о том, насколько зависимые-подчинённые группы вовлечены в мировоззрении правящей группы. Вынуждена ли правящая группа идти на экономические и идеологические уступки по отношению к своим подчинённым, и если да, то в какой степени?

Важна также роль групп в постоянном передвижении и в иерархии гегемонии, так как не исключается, что подчинённая группа или группы могут проявить инициативу вызывающей уважение сплочённости и, выйдя против “основной” правящей группы, стремиться стать властвующей группой в системе этой гегемонии.

Одной из важнейших проблем является также то, как будут основные группы, находящиеся в системе гегемонии, ограничивать “стремления” правящей группы “расширить” своё господство.

Принуждение и согласие в обществе. Сферы применения власти и возможные решения

Грамши аргументирует, что в пределах процесса гегемонии подчинённые переходят из одного вида в другой, когда из состояния “предмета” переходят в состояние “исторического лица”, “главного” героя. Главным является тa противоположность, согласно которой с точки зрения массовой культуры эти подчинённые идеологически правят руководителями группы. Грамши считает, что это очень важный демократический показатель, доказывающий, что господствующая группа должна принять вызов в адрес своего лидерства. Активное и прямое согласие между группами в системе гегемонии означает участие всех групп в процессе правления, даже если это ведёт к разложению или очевидному шуму.

Признание наличия стремлений у зависимых-подчинённых людей и его анализ приводят к той простой мысли, что гегемония – это нескончаемый процесс.

Для того чтобы правящая группа сохраняла и воспроизводила свою власть, она должна всегда быть осторожной с непостоянными требованиями подчинённых групп и сохранять границы того подвижного консенсуса, в котором она господствует. Группа, которая стремится к господству, должна достичь лидерства до того, как возьмет власть, и даже после этого она должна “продолжать действовать как лидер” в том же “стиле”. Вот что говорит Грамши по этому поводу: “В этом смысле политическое управление превращается в один из аспектов гегемонии, так как поглощение вражеских групп (elite) приводит к их обезглавливанию и уничтожению, иногда на довольно долгое время.

…Политика умеренных вполне чётко показывает, что политику гегемонии можно и нужно применить до этапа прихода к власти, и что не нужно опираться на те экономические ресурсы, которые даются властью и направлены на продуктивное управление”.

Одним из основных вопросов является также то, почему подчинённые группы заимствуют мировоззрение правящей группы и делают его своим собственным. Разве это всего лишь простейшее усвоение ценностей и смыслов, продиктованных господствующей группой, или же подчинённым группам даются экономические, предметные и юридически-гражданские привилегии, и если да, то в какой мере?

Реализации и сохранению господства правящей группы помогают также учрежденческие институты, которые способствуют распространению идей и ценностей господствующей группы. В этой связи Грамши конкретизирует роль гражданского общества (семья, церковь и профсоюзы), которое, по его мнению, является ключевым механизмом для служения власти и предполагает, что продуктивность власти зависит от того, насколько удастся стереть различия между политической властью и повседневной жизнью. Насколько политическая власть будет развивать тенденцию аполитизации повседневной жизни, настолько она больше и больше укрепит своё господство.

Именно здесь мы можем наблюдать за противопоставлением Грамши и его времени. Задача состоит в том, чтобы в типах исторического адаптирования обнаружить типы мышления и их положительное и отрицательное течение во внутриобщественных процессах и попытаться разработать инструменты практического прикладного противодействия для решения этого стержневого вопроса общественного симбиоза.

Одной из основных пунктов теории гегемонии Грамши является проблема применения силы. Здесь мы видим взаимоотношение и противоречия между Грамши и либеральным дискурсом своего времени в лице Макса Вебера vii , а до него – Гоббса и других. Вопрос в том, что же делает достигшая господства группа тогда, когда не может растворить подчинённые ей группы в своём культурном и политическом видении. Какую роль играют в процессах построения общества случаи “насилия” и “соглашения”, какие прикладные механизмы дают жизнь гегемонии?

Огромное воздействие на взгляды, мысли и мировосприятие Грамши оказало поражение итальянского социалистического движения. Длинная череда неудач, которые не могли не оставить своего следа на дальнейшем изменении, обработкe и переосмыслении идей и взглядов, сформированных в молодости.

Разгром рабочего движения в Европе, поражение итальянского рабочего движения по нескольким фронтам: буржуазии, государственному аппарату, а затем уже фашистскому движению. Очевидно, что, будучи одновременно теоретиком и действующим политиком, Грамши должен был попытаться проанализировать и понять те причины, которые привели к поражению. Внеся определённость и получив общую картину, Грамши приходит к заключению, что итальянский рабочий класс попросту был “не в состоянии” заключить необходимый и крайне важный политический союз с другими подчинёнными или зависимыми группами, в частности с крестьянством и интеллигенцией. Грамши приходит к заключению, что важнейшим условием для победы классовой борьбы должно было стать преодоление взаимного непонимания и вражеского сепаратизма между разнообразными и другими разнородными социальными группами. Разрешение этой противоречивой ситуации, и дальнейшее урегулирование проблемы в пользу подчинённых – зависимых классов – Грамши видел в беспрекословном условии преодоления глубинных разногласий.

Вот в таких более сжатых и общих чертах представляется грамшианское осмысление и трактовка теории о господстве – гегемонии – с точки зрения её применения.

В 30-е годы ХХ века, после изучения опыта всех великих революций прошлого, а также русской революции 1917 года и национал-социалистической революции в Германии, родилась принципиально новая теория, согласно которой первым объектом революционного разрушения становилась надстройка общества, причем ее наиболее уязвимая часть – идеология и другие установки общественного сознания. Разработка ее связана с именем Антонио Грамши, основателя и теоретика итальянской компартии. Он разрабатывал ряд философских, политологических и социологических проблем, среди которых теория гегемонии, специфика государства и гражданского общества, роль интеллектуалов в обществе, стратегия революционного действия в современных условиях и т. д. Он творчески развивал политико-философскую сторону марксизма, расширяя или преодолевая рамки классического первоисточника[1]. Заметим, что понять и однозначно истолковать историко-культурологические идеи Грамши достаточно трудно. Он писал в фашистской тюрьме, поэтому большинство своих мыслей зашифровал под слоем различных научных терминов и слов.

Одна из центральных тем политической философии А. Грамши – теория гегемонии[2], которая использовалась им для исследования причин успехов и провалов коммунистических переворотов в Германии (1923), Польше (1924) и Болгарии, а также в сугубо практических целях – для создания эффективной программы овладения властью и построения социализма в условиях современного ему общества.

Гражданское и политическое общество совместно составляют надстройку. При этом резкой грани между двумя обществами нет и в нормальных условиях они действуют сплоченно. Грамши полагал, что кризис наступает тогда, когда между ними происходит раскол, когда политическая власть и интеллектуальная гегемония начинают противостоять друг другу[10]. Из этого следует важное заключение: для захвата власти нет необходимости менять экономический базис, необходимо захватить и изменить ту часть надстройки, которая соответствует гражданскому обществу, создающему общественное мнение во всем обществе.

Несомненно, важное влияние на Грамши оказал опыт фашизма, который применил средства психологической и культурной обработки общества, и подорвал гегемонию буржуазной демократии, совершив таким образом типичную революцию регресса. (Забегая вперед добавим, что перестройка и начальная фаза рыночных реформ в СССР – чистый случай революции регресса, не предусмотренный теориями революции Маркса и Ленина).

По мнению ряда культурологов (С. Кара-Мурза, А. Столярова, П. Бьюкенена, Д. Данфи), А. Грамши один из первых пришел к выводу, что революция в форме вооруженного восстания осталась в XVIII и XIX веках. Теперь стратегия революции может быть направлена только на культурную войну. С точки зрения стратегии, Грамши строго придерживался того мнения, что копирование большевистского опыта (революции и Гражданской войны) против государства в более передовых политических условиях (то есть в таких, как в то время на Западе) было бы совершенно тщетным. А с более широкой, аналитической точки зрения, он, несомненно, развил концепцию гегемонии, значительно более обогатив ее, по сравнению с тем, чего смогли добиться большевики во главе с В. И. Ленин[15].

Труды А. Грамши содействовали формированию в Италии плеяды философов-марксистов и имели важное значение для дальнейших теоретических исследований историко-культурологического плана.

Актуальность темы заключается в том, что идеология имеет прямое отношение к общественному сознанию, влияет на него, а следовательно влияет на жизнь каждого человека. Идеология — ценностная система, выражающая отношение к существующим общественным порядкам, обосновывающая политические идеалы, принципы, нормы, цели образы поведения. Такие как социальная справедливость, свобода, права человека, демократия, солидарность. Оценка социальной реальности, что означает ее соотнесение с политическими потребностями и интересами, идеалами и принципами, —важнейшая функция идеологии.

Файлы: 1 файл

СМК.Контрольная работа.Родичева.docx

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

КАФЕДРА ПОЛИТОЛОГИИ И СОЦИОЛОГИИ

КОНЦЕПЦИЯ ИДЕОЛОГИИ А.ГРАМШИ

студентка группы 31 3 курса ЮФ

Родичева Ольга Вячеславовна

доцент кафедры политологии и социологии,

кандидат философских наук

Мухин Николай Акимович

Москва 2014

Введение

Под идеологией обычно понимают систему взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, которые выражают интересы различных социальных классов, групп, обществ. Политическая идеология представляет собой теоретическое осмысление политической реальности с точки зрения интересов и целей какой-либо социальной группы (класса, нации и пр.).

К наиболее влиятельным идеологиям современности принято относить либерализм, консерватизм и социализм. Они имеют давние исторические традиции и сейчас это разветвленные комплексы идей, принципов, установок, составляющие основу программ и стратегий различных политических сил. Данные системы воззрения оказываются настолько мощными, что фактически перешагивают формальные рамки собственно политической сферы и превращаются в своеобразные типы или способы мышления, определяющие отношение людей ко всему окружающему миру.

Актуальность темы заключается в том, что идеология имеет прямое отношение к общественному сознанию, влияет на него, а следовательно влияет на жизнь каждого человека. Идеология — ценностная система, выражающая отношение к существующим общественным порядкам, обосновывающая политические идеалы, принципы, нормы, цели образы поведения. Такие как социальная справедливость, свобода, права человека, демократия, солидарность. Оценка социальной реальности, что означает ее соотнесение с политическими потребностями и интересами, идеалами и принципами, —важнейшая функция идеологии.

Целью данной работы является раскрытие понятия идеологии, а также изучение концепций идеологии А.Грамши.

Для достижения данной цели были поставлены задачи:

во-первых раскрыть понятие идеология;

во-вторых рассмотреть основные функции и виды идеологий;

в-третьих изучить идеологические взгляды А.Грамши;

При написании реферата, я использовала научную, учебно-методическую литературу, материалы, полученные из интернета и СМИ.

АННОТАЦИЯ

ГИПОТЕЗА

1.ПОНЯТИЕ И СУЩНОСТЬ ИДЕОЛОГИИ.

1.1 Понятие и функции идеологии.

Идеология — система взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, которые выражают интересы различных социальных классов, групп, обществ.

В дальнейшем идеология стала предметом активного социологического изучения.

Немецкий социолог К. Мангейм4 рассматривал идеологию как продукт социальной жизни, подчеркивая социальную обусловленность всех без исключения идеологий и обусловленный этим иллюзорный характер их содержания. Он выделял два уровня идеологии — индивидуальный и надындивидуальный (групповой, классовый, национальный и т.д.). Соответственно первый уровень рассматривался как предмет исследования психологии, а второй — социологии.

Таким образом, в современной социальной науке идеология понимается как духовное образование, своего рода социальное мировоззрение, дающее ответы на возникающие у человека вопросы относительно социальных отношений, социальной справедливости, исторических перспектив общества, в котором он живет, и т.д.

Консерватизм — это идеология, основывающаяся на принципе безукоснительного следования сложившимся в обществе традициям и обычаям. Консерваторы полагают, что любое изменение представляет собой социальное зло и чревато неприятностями и катастрофами. Главная задача правителей и идеологов консервативного толка — во что бы то ни стало сохранить сложившийся исторически вариант общественного устройства.

Либерализм - это идеология, утверждающая приоритет индивидуальной свободы по отношению к существующему обществу с его традициями. Свобода индивида является базисной ценностью либерализма. Индивидуальную свободу ограничивает только свободная воля других индивидов. Либерализм требует освобождения общества и индивидуального сознания от предрассудков и предубеждений, требует открытости всему новому и прогрессивному, базируется на идеях гуманизма, прогресса, демократического правления, общечеловеческого единства независимо от национальности.

Социализм - это идеология, имеющая корни в древней общечеловеческой мечте об обществе, где могут быть реализованы на практике принципы социальной справедливости и равенства людей. В отличие от либерализма здесь равенство понимается не как формальная одинаковость исходных позиций в соревновании, а как реальное и охраняемое государством равенство экономических и социальных возможностей всех членов общества.

Национализм - это апология исключительности и превосходства собственной нации, сопряженная с враждебно-недоверчивым отношением к другим нациям, пренебрежением и агрессивностью по отношению к ним. Сущность националистической идеологии заключается в возведении национальных качеств характера и менталитета в ранг высшей ценности.

Гуманизм - идеология, признающая высшей ценностью человеческую личность, ее свободу, счастье, неограниченное развитие и проявление ее творческих способностей.

Коммунизм - общественная формация, основанная на общественной собственности на средства производства, а также идеология, политическое учение, часть более широкой политической философии социализма.

Фашизм – идеология, опирающаяся на идею расового превосходства и призывающая к интеграции населения вокруг целей национального возрождения.

2.КОНЦЕПЦИИ ИДЕОЛОГИИ А.ГРАМШИ

2.1 Теория гегемонии А.Грамши

Иное положение было в России, где буржуазия из-за своей социальной слабости не имела прочного и глубокого влияния на трудящихся, благодаря чему революционные социалисты смогли организовать атаку на репрессивный государственный аппарат.

Если в России старый строй опирался только на аппарат насилия, на Западе, наряду с армией, полицией, судом, сложилась целая сеть учреждений, воспитывающих трудящихся в духе послушания буржуазии, сложилась система традиций, моральных норм и устоев, которые крепко держат трудящихся в рамках капитализма.

Суть гегемонии как морального, интеллектуального и политического господства обществом состоит в том, что сознание господствующего класса, его мировоззрение, его идеалы воспринимаются обществом как справедливые, истинные, как всеобщий здравый смысл.

Концепция гегемонии базируется на фундаментальных положениях марксизма. Еще в молодые годы основоположники этого течения пришли к мысли, что рабочий класс, появившись на мировой арене, в своей идеологии выходит за рамки своих корпоративных интересов и смешивает себя со всем человечеством. Они считали, что пролетариат спасет весь мир.

Развивая эту мысль, мыслитель говорит, что господствующий класс и для удержания своего господства постоянно поддерживает эту иллюзию общей значимости, справедливости своего образа жизни, образа мыслей. Так, буржуазия, ниспровергая феодальный строй, выдвинула лозунг свободы, равенства и братства как общечеловеческие.

2.2. Гражданское и политическое общество.

Антонио ГРАМШИ (22.01.1891-26.04.1937) — выдающийся итальянский теоретик и практик марксизма, основатель и руководитель (в 1924-1926 годах) ИКП. Его, арестованного в 1926 году, через два года фашистский трибунал приговорил к 20 годам тюремного заключения (в результате нескольких амнистий этот срок был сокращён и истёк 21 апреля 1937 года). Однако тяжёлые условия жизни в тюрьме подорвали здоровье Антонио, и через несколько дней после формального освобождения Грамши умер от кровоизлияния в мозг.

Антонио ГРАМШИ во время тюремного заключения

О грамшианской концепции гегемонии и её современном звучании пишет Джереми ЛЕСТЕР (Jeremy Lester) – доктор философии, руководитель Центра восточно-европейских исследований в University of Reading (Университет Рединга, Великобритания), автор серии статей и книг по теории и практике марксизма, новейшей социально-политической и социокультурной истории стран бывшего СССР, Латинской Америки, один из крупнейших в Великобритании исследователей творчества Грамши. Особый интерес представляет последняя часть статьи о возможных судьбах левых на постсоветском пространстве и мысль о том, что

Статья публикуется (с незначительными сокращениями) к 125-летию со дня рождения этого величайшего философа-марксиста.

Джереми ЛЕСТЕР

ТЕОРИЯ ГЕГЕМОНИИ АНТОНИО ГРАМШИ И ЕЁ СОВРЕМЕННОЕ ЗВУЧАНИЕ

Несмотря или, возможно, именно благодаря тем временам, которые мы переживаем, заинтересованность и воодушевление по поводу трудов Антонио ГРАМШИ продолжают непрерывно расти. В Западной Европе этот интерес, в основном, восходит к поздним шестидесятым годам. Стимулом для него послужили события, происходившие в то время, и в не меньшей степени тот факт, что работы Грамши всё больше начинали выходить за рамки исконных итальянских границ.

В Восточной Европе, тем временем, и особенно в бывшем Советском Союзе, особенно в горбачёвскую эпоху, было больше всего сделано для того, чтобы коренным образом изменить характер традиционной, зачастую очень искажённой интерпретации интеллектуальной и общественной дискуссии о природе наследства Грамши. Короче говоря, то, что часто было лишь официально контролируемым монологом на тему Грамши, теперь стало истинным, разносторонним диалогом. В постсоветской России этот диалог был воспринят новым пытливым интеллектуальным классом, стремящимся к применению новых методологий и критериев изменения окружающей действительности.

Что же делает Грамши таким популярным по сравнению с большинством других теоретиков и стратегов-идеологов эпохи Коминтерна, которые зачастую недооцениваются? Чем же он обязан своей сохраняющейся популярности и влиянию?

Ответ на эти вопросы зависит в известной мере от подхода, который вы применяете к Грамши.

А для учёного-политолога предложенная Грамши расширенная теория политики в целом и власти, в частности, построенная опять же вокруг понятия гегемонии, также предлагает одну из наиболее убедительных схем для эмпирического анализа не только в отношении функционирования стабильных развитых капиталистических систем, но и в отношении переходных обществ, переживающих революционный переход от одного типа системы к другому. Поскольку последнее совершенно чётко относится к ситуации, последовавшей за крахом Советского Союза, то это, несомненно, тот случай, когда теория гегемонии и борьбы за гегемонию Грамши наиболее применима к современной российской (да и постсоветской в целом. — прим. ред.) политической сцене.

Что можно считать главным наследием Грамши?

Единственным местом, где это понятие ещё обсуждалось, были конгрессы Коминтерна, и именно в ходе этих дискуссий в начале 1920-х годов Грамши сам впервые употребил это понятие.

Во-первых, если для Ленина гегемония была просто стратегией или предписанием к действию, вытекающему из присущей российскому капитализму отсталости, то для Грамши — это не только стратегическая природа гегемонии, измененная с целью приспособить её для более передовых политических обществ Западной Европы. Он также коренным образом изменяет понятие, переходя от просто стратегии, по своей сути, к совершенно новой понятийной категории — общей системной теории политической борьбы, которая никоим образом не привязывается к какому-либо одному отдельно взятому географическому или временному явлению.

Во-вторых, если для Ленина гегемония определялась исключительно в классовых терминах, то для Грамши территория борьбы за гегемонию оказывается значительно шире. Несомненно, для Грамши класс всё ещё остается основополагающим аспектом борьбы за гегемонию, но он ясно сознает, что существуют бесчисленные аспекты политического конфликта, которые не могут просто сводиться к фундаментальному классовому характеру.

И, в-третьих, если для Ленина гегемония означала ассимиляцию и даже манипуляцию однонаправленными интересами на подготовительной стадии революции, то для Грамши (подражая критике в адрес Ленина, прозвучавшей ранее из уст Александра ПОТРЕСОВА) гегемония была длительной позиционной войной, которая сводилась к способности артикулировать различные типы интересов в признанных плюралистичных, консенсусных рамках.

Если продолжить более подробное рассмотрение понимания гегемонии Грамши, то эти основные различия с ленинским способом анализа станут значительно яснее. Более усовершенствованная концептуализация гегемонии становится заметной уже в самом начале размышлений Грамши во время его пребывания в тюрьме.

Описывая действительные механизмы артикуляции различных интересов, Грамши был достаточно проницателен, чтобы отделить друг от друга два процесса, только один из которых он сам приветствовал. С одной стороны, утверждает он, интересы различных групп, возможно, могут быть артикулированы так, чтобы нейтрализовать их и, следовательно, предотвратить развитие их собственных специфических требований (процесс, о котором речь более подробно пойдет ниже). Это был бы очень пассивный тип артикуляции, который, по мнению Грамши, преобладал в действиях умеренной партии во время Рисорджименто в его родной Италии. В то же время более активный тип артикуляции заключался бы в как можно более широкой поддержке специфических требований каждой группы, что изнутри привело бы к конечному разрешению противоречий, которые каждая из них выражает.

Решающим элементом фактического установления гегемонии такого типа, который был описан выше, является процесс интеллектуальных и моральных реформ. Делая ударение на интеллектуальном и моральном процессе, Грамши не утверждает, что интеллигенция — это детерминирующая сила коллективной воли в обществе, но в борьбе за гегемонию он отводит ей очень важную стратегическую роль. Как указали Эрнесто ЛАКЛАУ и Шанталь МУФФ:

Если чувство классовой солидарности не является силой, объединяющей разные группы в общей коллективной воле, то это означает, что существует другой фактор интеграции, который имеет, по крайней мере, равное значение.

По этому поводу стоит сказать, что сам Грамши не настолько чёток или последователен, однако его преобладающая точка зрения заключается в том, что культурное единство является сильнейшим связующим механизмом, по крайней мере, в этико-политической области:

Как тогда возникает действительная борьба за гегемонию и на какой основе достигается новая гегемония? По мнению Грамши, истинная политическая стадия борьбы за гегемонию наступает тогда, когда

Это, добавляет он, приводит

Познакомившись с некоторыми основными элементами предложенной Грамши теории гегемонии и борьбы за гегемонию, перейдём к рассмотрению фактического пространства, на котором разворачивается эта борьба.

* Одно из наиболее острых столкновений произошло между Норберто БОББИО и Жаком ТЕКСЛЕРОМ в 1968 году; поворотная дискуссия, которая с тех пор постоянно разделяла всех учеников Грамши. Английский перевод этой дискуссии см.: Gramsci and Marxist Theory / Mouffe C. (ed.). — London: Routledge and Kegan Paul, 1979. — P. 21-79. — Прим. авт.

Теперь, имея в виду это определение, можно поместить понятие гегемонии в сферу комплекса интегрального государства.

Установив основную связь между гегемонистским правлением и согласием, теперь, видимо, необходимо объяснить более подробно, что Грамши конкретно понимает под этим. Как писал Джозеф ФЕМИА:

Таким образом, согласно Грамши, если кому-то нужно освободить себя от ограничений здравого смысла и посмотреть на мир с точки зрения перспективы senso buono (хорошего смысла) — то есть с точки зрения, способной определить реальные нужды и интересы рядовых масс, — тогда он почти несомненно обязан изучить новый язык с тем, чтобы подвернуть сомнению все старые вкрапления, глубоко укоренившиеся в существующей форме языка.

Что касается возможностей, открытых для правящей силы-гегемона, которая противостоит наступлению на её контролирующие функции альтернативной силы, то здесь Грамши исследует ряд альтернатив.

Во-первых, правящая сила будет всегда стремиться удержать потенциальную силу-гегемона в слабом и раздробленном состоянии и отделить оппозиционные элементы друг от друга, — либо сама, артикулируя определённые специфические интересы в пределах своей собственной сферы гегемонии, либо путём включения лидеров потенциально антагонистических групп в элитные рамки сферы гегемонии. На самом деле, Грамши убеждён в том, что этот процесс реорганизации и повторного согласования абсолютно необходим для выживания правящей силы-гегемона и должен периодически предприниматься, независимо от того, имеет ли место специфический кризис гегемонии или нет.

Если кризис гегемонии достигает степени или глубины, порождающей трудности для правящего класса в деле удержания в подчинении других групп и классов, то тогда, согласно Грамши, существует другая возможность, которая часто используется и заключается в том, чтобы извлечь ещё большую пользу из чиновничьей бюрократии. Таким образом, бюрократия возникает, по крайней мере временно, как единственная организация, способная выполнять задачи правящей силы. Как утверждает Грамши, одним из очень важных последствий поиска убежища в бюрократии является способ вытеснения процесса представительства и достижения согласия технической компетентностью. Это, в свою очередь, обязательно приведет к значительному уменьшению значения идеологии**

** Как указал Боггс, труды Грамши, посвященные бюрократии, имеют некоторое сходство с аналогичными работами Макса Вебера. См.: Boggs C. Gramsci’s Marxism. — London: Pluto Press, 1976. — P. 45-46.

Если ни одна из этих тактик не приводит к желаемым для правящих сил последствиям, то тогда, согласно Грамши, в действие вступает третья возможность. Эта возможность, предусматривающая ещё большую опору на институциональные полномочия государства и открытые механизмы господства, — принуждение и сила.

Грамши, тем не менее, убежден, что, чем к большему принуждению и господству прибегают в такой ситуации, тем более правящий класс будет обнаруживать свою уязвимость как силы, способной применить какой-либо вид интегративной способности гегемонии. Следовательно, как краткосрочная стратегия выживания она может оказаться эффективной. Однако в качестве долгосрочной стратегии преувеличенная ставка исключительно на господство может стать очевидным доказательством поражения.

Грамши полностью признает, что

Однако, продолжает он,

Вместо этого завоевание государственной власти должно представлять собой

По аналогии, хотя труды Грамши о тоталитаризме, в первую очередь и по большей части, относились к Муссолини, они также неоспоримо вписывались и в советский контекст. Рассматривая проблемы, возникающие в ситуации, когда политический плюрализм подчиняется требованиям единственной тоталитарной правящей партии, Грамши утверждает, что

Для Грамши наиболее важным последствием такого типа тоталитаризма является действие, которое он оказывает на взаимоотношения между правителями и подчиненными, руководителями и ведомыми, элитой и массами. Во всех случаях последние не выполняют

Масса существует только для одной цели —

Окончательный вывод, вытекающий из предпринятого Грамши анализа дихотомии Восток-Запад, заключается в следующем: одно дело — захват власти, и совершенно другое — действительное создание жизнеспособной альтернативы старому порядку, которая представляла бы собой истинную гегемонию, основанную на активности, согласии, демократии и участии.

Позвольте мне кратко обобщить, что, с моей точки зрения, является наиболее важным в теории Грамши о гегемонии и борьбе за гегемонию, и показать точки соприкосновения её с сегодняшними задачами современных левых.

Первое. Само собой разумеется, что конечная цель любой политической силы заключается в завоевании и контроле за всеми уровнями власти и влияния, находящимися в руках государства. Для левых в России это — несомненно отдалённая, далеко идущая цель. В настоящее время, тем не менее, имеет смысл, я думаю, сконцентрировать все возможные усилия на завоевании некоторого влияния в рамках сферы гражданского общества, независимо от того, каким бы слабым оно ни было сегодня в России. Нужно попытаться добиться народной поддержки лево-ориентированных инициатив не только в узкой политической области, но и в гораздо более широкой культурной сфере. О значении, которое придавал культуре Грамши в своих трудах, мы уже говорили.

Но позвольте мне процитировать другой отрывок из его ранней статьи, написанной в январе 1916 года:

Конечно, важно также подчеркнуть, что левые никогда не должны быть силой, основывающейся ни на чём ином, кроме как оппозиции действиям и политике других, то есть они не должны иметь негативизм своим главным raison d’etre. Они должны использовать каждую имеющуюся у них возможность, чтобы проводить и выдвигать позитивные альтернативные решения и возможности.

Второе. Каждое левое движение должно полностью учитывать и работать в очень специфическом контексте национальной ситуации. Как писал сам Грамши:

К примеру, существует различие между текущей ситуацией в Италии и России, с точки зрения определённой тактики левых.

В Италии борьба между двумя силами, возникшими на основе старой Коммунистической партии (в момент написания статьи это Партия коммунистического возрождения (ПКВ) и Демократическая партия левых сил (ДПЛС). — Прим. ред.), имеет такое же решающее значение, как и борьба против правых. Лидер ПКВ Фаусто БЕРТИНОТТИ совершенно прав, отказываясь от союза с ДПЛ на выдвигаемых ею условиях. Он должен искать возможность предложить позитивную, левую альтернативу правым силам. В России в данный момент ситуация иная. Антифашистская, антиправая борьба должна вестись на значительно более широком пространстве основных демократических норм и прав человека, а не на более идеологизированном пространстве простой лево/правой дихотомии.

Третий важнейший аспект наследия Грамши, вытекающий из его понимания гегемонии, — это его ключевое утверждение, что интересы не даны изначально, а должны быть созданы политически и идеологически.

Четвертый аспект наследия Грамши, который мы должны учитывать, заключается в его постоянном стремлении найти своего рода объединение из всевозможных составляющих с тем, чтобы создать более целостную и интегральную концепцию явления, которое он наблюдает. Важность этого поиска объединения хорошо иллюстрируется в одном из тюремных писем Грамши:

Следовательно, в более широких научных терминах мы должны четко охарактеризовать Грамши как мыслителя модернизма, который не только сознательно отрицает устремления предмодернизма, но может быть также использован для ответа на вызов устремлений и ценностей тех, кто сегодня классифицирует себя как постмодернистов.

Что мы конкретно вкладываем в эти понятия? Общеизвестно, что ключевая политическая составляющая модернизма — это культивирование и прославление различий в сочетании с бесконечным поиском рационально обоснованного единообразия. Объединение в разнообразии, диссонанс в пределах гармонии, e pluribus unum, — таковы некоторые основные ценности модернизма.

Сравните это, к примеру, с мотивационными целями пред- и постмодернизма. Для предмодернизма господствующим призывным кличем был призыв к единству — единству, достигаемому насильно, путем исключения и подавления тех, кто не принял данную форму объединения; к единству, которое было легитимизировано ничем иным, как призывом к традиции и обычаям и большой степенью мифологии. В то же время призывный клич политического постмодернизма — это разнообразие, убеждённость в том, что разнообразие — это существенная выгода, и что любая попытка поощрения объединения обречена на провал и одновременно рождает неприемлемые средства.

Что касается более практического значения идей Грамши, то я думаю, они ясно показывают необходимость для левых учиться работать в увязке с огромным разнообразием социальных сил в современном обществе. Но, что не менее важно, они также показывают фундаментальную потребность в объединяющей силе, в каком-либо объединяющем проекте и объединяющем органе, — и, в конце концов, это может означать только придание приоритетного значения рабочему классу.

Холл, в частности, писал:

Более того, Грамши

Эти слова Холла, помещённые в сугубо британский контекст, актуальны в любом другом контексте, включая российский. Действительно, в то время как многие утверждают, что реальная релевантность Грамши ограничена, главным образом, западными странами с развитой буржуазной, либерально-капиталистической системой, я сам склоняюсь к мысли, что релевантность Грамши в равной степени относится, возможно, даже более к таким странам, как современная Россия, переживающая тотальный процесс преобразования во всех основных сферах общественной, политической и экономической жизни.

В заключение позвольте мне сказать, что лишь немногие из нас станут отрицать, что Грамши больше других знал, что значит постоянно жить с неудачами и поражениями.

Творческая сила интеллекта, мужество сопротивления и сила политического новаторства были характерными чертами Грамши. Благодаря этому, каждое поражение было вместе с тем и подготовкой к будущей победе.

Читайте также: