Теория персонализма критика кратко

Обновлено: 02.07.2024

Персонализм как философское направление, для которого человек является в первую очередь действующей личностью, а не просто абстрактным мыслящим субъектом, возникает, формируется в XX веке. Среди социально значимых причин его появления историки философии называют глубокий экономический кризис конца 20 — начала 30-х годов, утверждение тоталитарных и фашистских режимов в ряде стран Европы и Азии. Именно тогда встали во всей своей остроте вопросы специфики личностного бытия человека, его смысла, на которые искали ответ задолго до появления персонализма и другие философские школы.

Личность для персоналистов — важнейшая онтологическая категория, она — самопроявление бытия, непрерывное существование которого определяется волевой активностью человека и его непрекращающейся деятельностью. С точки зрения персонализма личность характеризуют три основных параметра, находящихся в сложном взаимодействии друг с другом: экстериоризация, интериоризация и трансценденция. Экстериоризация представляет собой самоосуществление человека во внешнем мире, а интериоризация предполагает углубленную саморефлексию, анализ личностью своего мира. Оба этих процесса обладают глубинной связью и направленностью на постижение сверхкатегориального трансцендентного бытия, познание которого выходит за пределы того, что можно постичь при помощи естественных познавательных способностей и что дается только в акте веры. При этом в процессе трансцендирования личность соотносится с высшими божественными ценностями — истиной, добром и красотой.

Большинство персоналистов различают понятия индивида и личности, считая, что человек, являющийся частью рода человеческого и частью общества, может быть определен как индивид, своего рода социальный атом, в то время как личность обладает свободным волеизъявлением и на основе этого в состоянии преодолеть все социальные преграды, а также трудности внутреннего плана, возникающие у человека. Реализация личностью самой себя зависит от имеющейся у каждого человека свободы воли, ее направленности, свободы выбора своей активности и наличия нравственной оценки собственных действий и поступков.

Персонализм — это специфическая форма социальной утопии, предполагающая, что распространение принципов персонализма в конечном итоге изменит все общество, разрешит все социальные проблемы и конфликты современности, потому что духовно преобразованный человек, ставший личностью, сумеет преодолеть все трудности бытия современного человечества.

В статье дается критика концепции психологического персонализма, согласно которой непосредственным носителем ментальных (психических) явлений служит система перцептивно-предметной деятельности и общественных отношений. Показано, что таким носителем являются нейродинамические системы головного мозга, а перцептивно-предметная деятельность служит одним из условий адекватности чувственного познания. Выявлена необоснованность распространенной в англо-американской философии концепции расширенной психики, признающей наличие ментальных явлений в знаковых системах, которые сейчас используются людьми. Показано, что трансляционные коды как системы внешних знаков не содержат в себе ментальных компонентов и не переносят их, а вызывают последние у субъектов, обладающих значениями знаков.

Ключевые слова

Об авторах

Список литературы

1. Анисов А.М. Типы существования // Вопросы философии. 2001. № 7.

3. Бэкхерст Д. Психика, мозг и образование // Вопросы философии. 2013. № 11.

4. Губанов Н.И., Губанов Н.Н. О пространственных свойствах ментальных явлений // Вестник Ишимского государственного педагогического института им. П.П. Ершова. 2014. № 3 (15).

5. Губанов Н.И., Губанов Н.Н. Субъективная реальность и пространство // Вопросы философии. 2015. № 3.

6. Губанов Н.И., Губанов Н.Н. Ментальное и физическое пространство. - М.: Этносоциум, 2016.

7. Губанов Н.И., Губанов Н.Н. О биологической, социальной и личностной детерминации нравственности и криминального поведения // Социум и власть. 2016. № 2 (58).

8. Деннет Д. Виды психики: на пути к пониманию сознания. - М.: Идея-Пресс, 2004.

9. Дубровский Д.И. Психические явления и мозг: философский анализ проблемы в связи с некоторыми задачами нейрофизиологии, психологии и кибернетики. - М.: Наука, 1971.

10. Дубровский Д.И. Проблема расшифровки нейродинамического кода психических явлений // Вопросы философии. 1975. № 6.

11. Дубровский Д.И. Проблема идеального. Субъективная реальность. - М.: Канон+, 2002.

12. Дубровский Д.И. Проблема духа и тела: возможности решения // Вопросы философии. 2002. № 10.

14. Ильенков Э.В. Школа должна учить мыслить. - М.: Изд-во Московского Психолого-социального института; Воронеж: МОДЭК, 2002.

15. Лейбниц Г. Монадология // Лейбниц Г. Соч. В 4 т. Т. 1. - М.: Мысль, 1982. С. 413-429.

16. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. 2-е изд. - М.: Мысль, 1965.

17. Любутин К., Пивоваров Д. Синтетическая теория идеального. - Екатеринбург, Псков: Изд-во Псковского областного института повышения квалификации работников образования, 2000.

18. Минасян А.М. Диалектический материализм (учение о сознании). - Ростов на Дону: Изд-во Ростовского университета, 1974.

19. Михайлов Ф.Т. Загадка человеческого Я. 2-е изд. - М.: Политиздат, 1976.

20. Нарский И.С. Диалектическое противоречие и логика познания. - М.: Наука, 1969.

21. Нарский И.С. Проблема значения знака // Современные проблемы теории познания диалектического материализма. Т. 2. - М.: Мысль, 1970.

22. Поппер К. Логика и рост научного знания (избр. работы). - М.: Прогресс, 1983.

23. Тюхтин В.С. Отражение, системы, кибернетика: теория отражения в свете кибернетики и системного подхода. - М.: Наука, 1972.

24. Ушаков Г.К. Галлюцинации // Большая медицинская энциклопедия. 3-е изд. Т. 4. - М.: Советская энциклопедия, 1957.

25. Царегородцев Г.И., Шингаров Г.Х., Губанов Н.И. Философия. - М.: Изд-во Современного гуманитарного университета, 2012.

26. Bennet M., Hasker P. Philosophical Foundations of Neuroscience. - Oxford: Blackwell Publishing, 2003.

27. Clark A., Chalmers D. The Extended Mind // Analisis. 1998. Vol. 58 (1). P. 7-19.

28. McDowel J. Meaning, Knowledge and Reality. - Cambridge: Harvard University Press, 2001.

По уверению Мунье и других философов-персоналистов, персонализм — это не философская школа и не система; это, скорее, умонастроение, жизненная позиция. Как пишет Мунье, можно быть одновременно кантианцем и персоналистом, можно быть социалистом и персоналистом, можно быть христианином и персоналистом. Персонализм — это просто переоценка ценностей, показ того факта, что именно человеческая личность лежит в основе всех поисков, всех философских и социальных устремлений. Создание персонализма сам Мунье, так же, как и Шелер, откровенно связывает с кризисом, который поразил Европу в 20—30-е годы, когда в воздухе носилось предчувствие войны. Работы непосредственно послевоенного периода являются также попыткой осмыслить катастрофу, которая постигла Европу.

Итак, главной задачей для персонализма является не человек вообще, не даже личность как некоторое познающее Я, как это было у Фихте, не познающий субъект, а реальная, конкретная и, главное, целостная личность, состоящая из души и тела и способная познавать, чувствовать, любить, творить, работать и лениться, со всеми ее многообразными проявлениями. Поэтому личность, в которой пересекаются все слои бытия — и духовный, и материальный — оказывается онтологичной. Личность должна быть вписана в некоторое бытие, она не может быть замкнута сама на себя, она должна быть возведена к некоему личному началу, объединяющему все личности, т. е. к Богу. Истоки каждого человека как личности находятся в том, что человек есть образ и подобие Божие, творение Божие. Именно поэтому человек есть личность.

Персоналисты не строили последовательной философской системы, поэтому у них трудно найти какую-то разработанную онтологию, гносеологию и т.п. Но тем не менее, если мы говорили, что в начале онтологии стоит личность — Личность Бога или личность человека, то в отношении гносеологии персоналисты (прежде всего Лакруа) разрабатывали теорию верования. Теория верования гласит, что в познании человека главную роль играет вера, и чтобы отличить ее от религиозной веры, персоналисты называют ее верованием. Анализ любого познавательного человеческого акта показывает, что он невозможен без огромного количества верований: человек верит аксиоме, собеседнику или автору книгу. Таким образом, разум оказывается небольшим частным случаем верования, более широкого гносеологического начала в человеке. Человек есть прежде всего существо верующее, а разум есть лишь некоторая проясняющая вера. Даже тот факт, что человек может во всем сомневаться, по мнению Лакруа, показывает, что человек независим. Само наличие сомнения показывает свободу человека, его онтологическую независимость, и эта онтологическая независимость показывает приобщенность его к некоему иному бытию, к Богу. Поэтому сомнение опять же оказывается включенным в более широкий контекст, в контекст верования. Открывая себя в сомнении, пишет Лакруа, я открываю Бога. Любое познание всегда есть соединение веры и разума, поэтому наука не может дать абсолютного знания. Наука есть лишь частный случай того широкого знания, которое дается человеку в его вере. Поэтому часто возникают и различные научные теории, и вообще многие персоналисты по отношению к критерию научного познания склонялись к конвенционализму, т. е. учению о согласии, по которому истины науки являются истинами постольку, поскольку люди договорились считать их таковыми. Но истина содержится только в Боге, поэтому в основе любого верования всегда лежит вера в Бога. Поэтому же нельзя и доказать бытие Бога, ибо разум всегда погружен в стихию веры, в стихию верования, и по уверению Лакруа, любое доказательство бытия Бога предполагает уже веру в Бога. Эта мысль достаточно хорошо высказана в лекциях о доказательствах бытия Бога Кудрявцева-Платонова, профессора Московской Духовной Академии конца XIX в. Чтобы прийти к Богу, чтобы доказать бытие Бога, надо исходить из него, совершенно справедливо утверждает Лакруа.

Персонализм как философское течение оказался близким достаточно большому числу православных людей, особенно живущим на Западе. В отличие от нас, отгороженных железным занавесом, они имели возможность читать работы разных философов. Такой человек и мыслитель, как В.Н. Лосский, считал себя персоналистом в философии. Некоторые возводят его отца, Н.О. Лосского, к родоначальникам персонализма наряду с Н.Бердяевым и Л.Шестовым.

Персонализм, являясь некоторым философским направлением, не разрабатывает свою школу, поэтому многие философы считают себя одновременно и персоналистами, и экзистенциалистами. Такова особенность многих современных философских направлений. Мы наблюдали слияние экзистенциализма и психоанализа, экзистенциализма и марксизма, психоанализа и марксизма, феноменологии и философии жизни. Философия XX в. оказывается очень и очень многогранной. К сожалению, в нашем курсе нам не удалось рассмотреть множество других философских школ. Мы рассмотрели только наиболее важные, наиболее значимые, оказавшие наиболее сильное влияние на судьбы современного мира и проявившиеся в мировоззрении возможно большего числа людей.

Ἀλήθεια | Православное богословие запись закреплена

КРИТИКА ПЕРСОНАЛИЗМА У Ж.-К. ЛАРШЕ

Одним из двух базовых принципов персоналистского богословия является строгая оппозиция между понятиями ипостаси, или лица, с одной стороны, и понятиями сущности, или субстанции, или природы, с другой. Эта оппозиция качественно отличается от логического различения; она накаляет отношения двух сторон, разводя их до предела. Она находится в русле развития современной философии, работающей на конфликтном противопоставлении сущности и существования, эссенции и экзистенции, метафизики и бытия как такового. И в персоналистском богословии решительное предпочтение отдается второй категории. Первая — сущность, природа, субстанция — оценивается негативно вплоть до своего полного отрицания.

Как уже было сказано выше, важной особенностью персоналистской традиции является постулат о первичности личности, или лица, по отношению к природе, о ценностном преимуществе ипостаси перед сущностью. Этот вопрос Ж.-К. Ларше рассматривает особенно подробно. Он выстраивает такие ценностные ряды: за сущностью закреплены природа, данность, необходимость, закон; за лицом — отношение, свобода, любовь, благодать. В связи с тем или иным решением вопроса о соотношении сущности и ипостаси, природы и лица, субстанции и личности можно говорить о двух крайностях — эссенциализме, в котором сущность опережает и определяет ипостась, и экзистенциализме, или персонализме, в котором, наоборот, лицо или личность опережает и определяет сущность. Как удается показать Ж.-К. Ларше, каппадокийцы, богословие которых в связи с этим вопросом интерпретируется по-разному, умели соблюсти здесь золотую середину, не впадая ни в одну из крайностей, ибо их задачей было утвердить одновременно как единство, так и троичность в Боге. Персонализм же вполне закономерно впадает во вторую крайность, отдавая безусловное предпочтение ипостаси, лицу и личности перед сущностью, природой и субстанцией, тогда как в святоотеческом понимании различие между сущностью и ипостасями носит апофатический характер, а их совершенное единство обеспечивается тождеством единой энергии.

Безусловный ценностный приоритет лица или личности перед природой или сущностью определяет собой практически все стороны доктрины персоналистов, затрагивая все без исключения разделы их богословских размышлений и накладывая на них отчетливый отпечаток: в теологическом разделе — триадологию и христологию, в антропологическом — космологию, психологию и сотериологию, в экклезиологическом — сакраментологию. Не остается в стороне и аскетика с этикой. Логическим следствием предпочтения, отдаваемого лицу перед природой, является своеобразная атрибуция богословами-персоналистами энергии не природе, на чем стоит богословие святых отцов от каппадокийцев до Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина и Григория Паламы, а ипостаси, лицу или личности, что приводит к серьезным нарушениям как в области триадологии (в ненарушимое единство Бога вносится дробность личных энергий) и христологии (проблематичным становится адекватное описание соединения двух природ во Христе), так и в антропологии, где возникают значительные трудности в описании творения человека, его богоподобия, грехопадения и искупления.

Другим следствием предпочтения, отдаваемого лицу перед природой, является искаженная христология, которая описывается Зизиуласом не в традиционных отношениях природ во Христе, а в некоем персональном концепте. Как отмечают критики этой части учения богословов-персоналистов, в особенности Зизиуласа, здесь богословский персонализм недалек от моноэнергизма и монофелитства, поскольку спасение рода человеческого исполняет личная энергия или воля Спасителя. Другая крайность, которой не удается избежать персоналистам, заключается в отождествлении природ во Христе с личностями, что недалеко от несторианства. В учении о спасении методическое разведение лица и природы приводит к своеобразному пониманию того, в чем заключается спасение: как заключают персоналисты — в освобождении лица от природы.
___________________________

Согласно Штерну, П. п. представляет собой новую ориентацию всей психологич. науки, ставящей в центр своих исследований целостность личности как структ. образование, состоящее, в свою очередь, из частных целостных подструктур – органов, функций, отношений, направленности на разл. цели, определ. достижений, свойств и переживаний, находящихся в соподчинении друг с другом.

При этом целостность личн. никогда не явл. законченной и определ. раз и навсегда конструкцией, она всегда неоднозначна и существует одновременно реально и потенциально. По Штерну, активность личн. приобретает смысл и направление благодаря системе целей, включающей одновременно личн. и мир.

Цели самой личн., достижение которых способствует ее самосохранению и саморазвитию, противостоят внешн. по отношению к ней целям. Последние существуют в целях, в которые личн. включена как подцелое; они ставятся окружающими людьми, представлены в произведениях культуры и абстрактных идеалах.

Возникающее при этом противоречие между двумя установками на разл. цели привело бы к уничтожению единства личн., если бы над ними не возникала подчиняющая их себе третья целевая установка – интроцепция, т, е. превращение чужих целей в собств. цели личности. В своей теории Штерн уделяет большое внимание вопросам взаимодействия личн. и окружающего мира.

И только те внутр. целевые установки могут осуществиться и привести к тем или иным особенностям жизни, для которых налицо такие внеш. объективные условия, как, напр., раздражители, материал, задача, наказания и поощрения.

Читайте также: