Смена христианства на коммунизм кратко
Обновлено: 04.07.2024
Однако, как мы знаем, после падения должно быть дано обетование грядущего избавления. Оно появляется в учении и деяниях праотцев и пророков — философов-моралистов и вожаков народных восстаний. Головорез-гладиатор, грабитель, беглый каторжанин — все они, возглавив очередной бунт, становились благороднейшими и самоотверженнейшими людьми, идеалистами-мечтателями, рыцарями без страха и упрека и обеспечивали себе место в советском пантеоне славы. Но грех частной собственности еще не был искуплен, и историческая необходимость, которая включилась в работу сразу же после грехопадения, не позволяла им прийти к власти. Их восстания, несмотря на невероятные начальные успехи, в конце концов каким-то образом подавлялись, и все возвращалось на круги своя.
А неразлучный друг (и брат по коммунизму) Маркса Фридрих Энгельс, так любивший порассуждать на темы религии, философии и естествознания, несомненно, играет при нем роль первосвященника Аарона.
После смерти Маркса и Энгельса руководство рабочим движением постепенно переходит в руки оппортунистов-фарисеев. Оно нуждается в радикальном обновлении. Храм коммунизма должен быть очищен от мелкобуржуазных торговцев и менял. И наконец историческая необходимость дарует миру избавителя-мессию. Вот что пишет об этом тайновидец Маяковский:
Коммунизма призрак по Европе рыскал, уходил и вновь маячил в отдаленьи… По всему поэтому в глуши Симбирска родился обыкновенный мальчик Ленин.
Несомненно, Маяковский намекает, что Ленин был зачат от духа коммунизма. Историческая необходимость послала тот самый призрак, который вдохновлял Маркса и Энгельса и раздувал спасительный пожар классовой борьбы, воплотиться в теле провинциального мальчика Володи Ульянова. Та же самая идея уже без всяких экивоков выражена наследником Маяковского Вознесенским:
…Я думаю, что гениальность
Переселяется в других.
Уходят времена и числа.
Меняет гений свой покров.
Он — дух народа. В этом смысле
был Лениным — Андрей Рублев.
Как по архангелам келейным,
порхал огонь неукрощен.
И, может, на секунду Лениным
был Лермонтов и Пугачев.
Но вот в стране узкоколейной,
шугнув испуганную шваль,
в Ульянова вселился Ленин,
так что пиджак трещал по швам!
Он диктовал его декреты.
Ульянов был его техредом.
Нацелен и лобаст, как линза,
он в гневный фокус собирал,
что думал зал. И афоризмом
обрушивал на этот зал.
Когда он хаживал с ружьишком,
он не был Лениным тогда,
а Ленин с профилем мужицким
брал легендарно города!
Уже с младенчества Володи Ульянова ярко проявляется его безгрешность и гениальность. С юных лет он осознает свое особое призвание и свою великую историческую миссию. Второго такого ребенка никогда не было на земле. И не могло быть.
Он с детских лет мечтал о том,
чтоб на родной земле
жил человек своим трудом
и не был в кабале, —
объясняет ребятишкам трехкратный гимнописец Михалков.
Семнадцать минуло ему,
семнадцать лет всего.
Но он борец — и потому
боится царь его.
Так же как царь Ирод боялся младенца Христа, так и царь громадной Российской империи, оказывается, трепетал от семнадцатилетнего провинциального юноши! Credo, qua absurdum est! (верую потому что абсурдно (лат.)).
Шестидесятник Вознесенский предлагает для боготворящей его интеллигенции свою версию бессмертия Ленина:
Вносили тело в зал нетопленный,
А ОН — в тулупы, лбы, глаза,
Ушел в нахмуренные толпы,
Как партизан идет в леса…
И что может быть характернее факта, что труп мессии так и не был предан земле и все новые вожди подтверждали свою легитимность, выстаивая во время массовых коммунистических ритуальных действ на крыше главного культового сооружения системы — мавзолея ее основателя! Впрочем, мавзолей играет еще более важную роль. Это — место для прямых спиритических контактов с духом Ленина. С мертвым вождем можно разговаривать: задавать ему вопросы, на которые он непременно ответит. Вот как описывает этот процесс все тот же Вознесенский:
Однажды, став зрелей, из спешной
повседневности
мы входим в Мавзолей, как в кабинет
рентгеновский,
вне сплетен и легенд, без шапок, без прикрас,
и Ленин, как рентген, просвечивает нас.
Мы движемся из тьмы, как шорох кинолентин:
«Скажите, Ленин, мы — каких Вы ждали, Ленин?!
Нам часто тяжело. Но солнечно и страстно
прозрачное чело горит лампообразно.
На все вопросы отвечает
Ленин.
Таковы основные положения популярного катехизиса советского коммунизма, внешне смоделированного с христианского взгляда на мир и историю. Христианство без Христа.
Но так как Христос есть Истина, Жизнь, Добро, Красота, Премудрость, Мир, Счастье, Свобода и Любовь, то, избавившись от него, марксистско-ленинская утопия лишилась всего этого и превратилась в убогий и жалкий суррогат веры, основанный на ненависти, лжи, насилии и борьбе всех против вся. Это религия, заменившая живого личного Бога слепой исторической необходимостью, определяющей смену неких фиктивных общественно-экономических формаций. Это религия, объявляющая человеческую личность ничем и обращающая внимание лишь на абстрактные классы. Это религия, начавшаяся с погони за призраком и основанная на некролатрии — поклонении трупу. Это религия, чьи служители залили потоками крови и разорили до повальной нищеты богатейшую в мире страну. Это религия, требующая от своих адептов слепой, полной и безоговорочной веры, беспрекословного и бездумного повиновения, религия, основанная на железном предопределении, рабстве и несвободе. Это религия лжи, и мы, христиане, знаем; кого Спаситель называет отцом лжи — человекоубийцу дьявола. Именно ее демоническим происхождением объясняется та беспощадная война, которую коммунистическая секта объявила любой иной религии, но в первую очередь — христианству, и вся диавольски хитрая изощренность методов, которые руководители секты использовали в борьбе против Церкви Христовой.
Именно такой в одночасье стала позиция всех образованных и культурных людей — элиты нашего общества. Именно к этому призывают все респектабельные средства массовой информации. Именно в этом направлении работают наши государственные органы. Христианство теперь подвергается критике со стороны культурных, толерантных людей, обвиняющих его в нетерпимости, догматизме, духовном эксклюзивизме и отсутствии политкорректности. Думается, большая часть из них даже не отдает себе отчет, что на завоеванные ими плацдармы собственного мнения вступают уже другие люди и организации, эффективности тоталитарного контроля которых могли бы позавидовать Сталин и Гитлер, Пол Пот и Энвер Ходжа. Их-то мы и называем тоталитарными сектами.
Что мне делать? - богач у Иисуса спросил
Для спасения своего?
- Собери все добро и раздай беднякам -
Вот и свели в могилу его.
О вечном. Вместо предисловия
Христианский моральный императив, – отказ от себя и своего в пользу другого, – в истоках своих также не являлся тем, что мы имеем сейчас в лице христианских религий. Изначальный призыв христианства к идеальной, братской жизни породил немало призраков, бесплотных образов утопического мира. Эти образы накрепко связаны с историей донаучных коммунистических движений. Этой истории и ее классовой природе данная статья и посвящена.
Великий раскол духа и плоти
Христианство есть идеалистическая религия и в этом ее отличие от многочисленных языческих культов. Язычник древности не отличал духа от плоти. Напротив, дух для него всегда оставался частью природы, ее оживляющей половиной. Язычник мыслил мир мифами, но мифы эти были тем, что связывало природу и человека. Появление же идеализма знаменовало раскол сознания, противопоставивший пресловутые природное и духовное начала.
Христианство, являясь порождением эллинистической культуры, наследует указанное выше разделение духа и плоти. Оно также превозносит созерцательную жизнь над деятельной, молитву над борьбой и в худших своих формах являет смиренное отношение к несправедливости, что есть лишь прикрытая религиозным туманом пассивность перед социальным злом. И все самое непривлекательное для человека левых убеждений кроется в этом идеализме христианской религии.
Однако в то же самое время нельзя не увидеть в идеализме бесплодное желание избавиться от всего того, что делает человеческую жизнь невыносимой. Пытаясь же отстраниться от того, что отяжеляет и омрачает существование, не находя в этом существовании определенности, идеалист отрицает само существование, противопоставляя ему потустороннее бытие. И в нем он создает себе бесплотный мир священных образов и теорий, никак не связанных с действительностью. А находя убежище в зыбком мире идей, он все труднее осознает необходимость борьбы, уповая на некую идеальную
высшую волю, все менее способен видеть за теми или иными общественными процессами их реальное содержание.
Не один идеализм определяет черты христианства, в самом сердце его – пульсирующая рана, разрыв куда глубже платоновского. Разрыв, имеющий классовую природу.
Христианство тоже когда-то было порождено этой ненавистью, непримиримой враждой старого и нового. “Порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?” (Мф. 3:7) – кричал Иоанн Креститель представителям двух наиболее богатых и привилегированных сект Иудеи: саддукеям и фарисеям. Этот крик в любой момент может быть брошен снова тем, кто себя считает господами жизни.
Церковь нищая и церковь торжествующая
После возвышения христианства при Константине, а в особенности после обретения им статуса государственной религии, в церковь хлынул поток новообращенных. И мотивы у этих новых христиан были уже не столь бескорыстны, как у их предшественников. После обретения церковью власти, христианином становится быть выгодно. Церковь бюрократизируется, священнослужители занимают государственные должности. Христианство становится фактом политики. По инициативе римских императоров и при непосредственном их участии проходят первые Вселенские соборы, утверждающие догматику христианского учения. Несогласные с решениями церкви подвергаются опале, а затем и гонениям. Императоры начитают кормить церковь и карать врагов ее, а церковь освящать их власть. Так у церкви с властью начинается долгий любовный союз. В случае с Западным христианством церковь сама станет властью в лице папы, при том вполне земной.
Когда оглядываешься на всю предшествующую историю христианства, поражает, с каким подчас бесстыдством его жрецы подстраивали религию рабов под свои и правящего класса нужды. Впадая в самые нелепые противоречия, ради распространения и удержания своего влияния, они допускали, а подчас и поддерживали, распространение в народных массах глубочайшего невежества и абсурднейших языческих суеверий. Так, под видом поклонения мощам на христианскую почву был перенесен языческий культ мертвых. Под видом иконопочитания было возрождено, осуждаемое же второй заповедью их Завета, идолопоклонство. Колдовство, прорицательство – ничем не брезгует церковная лавка, обменивая сомнительные чудеса на монету. Любые противоречия сгладит христианский идеализм и софистика, добившаяся удивительных успехов в деле превращения кривды в правду, а правды в кривду, и дочка ее – богословие.
Ереси. Анархические и коммунистические движения Средних веков
Одним из первых движений, встретивших отпор церкви, был донатизм. Связано оно было с вопросом, который и сейчас еще нередко возникает в отношении нерадивых попов. Должен ли нравственный облик священнослужителя соответствовать его сану и, скажем так, роду деятельности? Казалось бы, всякий разумный человек ответил бы на этот вопрос положительно. Так, например, на этот вопрос отвечал мученик II века Киприан. Но с рассматриваемой нами организацией не все так просто.
Невиданный размах еретические движения приобретают в XII-XIII веках, во время укрепления власти католической церкви и усиления феодального гнета. И, если во времена первых Вселенских соборов причинами появления ересей были главным образом богословские споры, возникавшие вследствие борьбы той или иной партии за власть и влияние в церкви, то в указанный период на первый план выходит социальный вопрос. Начинают все громче звучать призывы к социальному равенству, к устранению крепостной зависимости, к очищению самой церкви от скверны и возвращению ее к коммунистическим истокам.
Мощное еретическое движение все же нашло свой выход. Протестантская революция в XVI веке подорвала гегемонию католической церкви, а вместе с ней и идеологическую базу средневекового феодализма. Реформация способствовала распространению новых форм общественных отношений, распространению капитализма.
Протестантская революция и ее смысл
Но процесс феодального дробления не был вечным. Быстрый рост населения в XIII веке способствовал укрупнению городов и усилению их роли, расширению числа мелкопоместного и безземельного рыцарства, заинтересованных в централизации власти. Обретая все большую поддержку, короли и князья все меньше нуждались в легитимации своей власти посредством папской церкви. Вместе с тем они не могли не видеть, сколь большой кусок земных богатств отхвачен властью небесной, сколь богаты ее одежды, сколько драгоценностей она скрывает и, главное, сколь обширны земли ее монастырей, раскиданных по всей Европе. Видели это и крестьянин, и бюргер, и рыцарь. Церковь богатела на десятине, на продаже мощей, таинств, индульгенций. Когда-то богатству церкви должен был быть положен предел.
Протестантизм разбил догматические путы, сковывающее разум европейской культуры, подорвал монополию папской церкви на истину. Протестантские переводы Библии и книгопечатание, изобретенное Гутенбергом в 1450-е годы, способствовали распространению грамотности среди широких масс. Теперь, когда путь спасения лежал через Слово Божье, а не неясные массам богословские формулы и обряды, чтение и искусство понимать прочитанное становятся нормой в протестантской среде. Посеяв в умах семена религиозного скептицизма, протестантизм способствовал утверждению западного рационализма и либерализма. Став знаменем первых буржуазных революций, протестантизм породил новые принципы взаимодействия с властью и государством.
В реформаторское движение оказались вовлечены широкие массы. Если Лютер стал проповедником для оппозиционной аристократии и зажиточных бюргеров, нашелся и тот, кто стал вождем крестьянства и городской бедноты. Этим проповедником был Томас Мюнцер.
Народная реформация Томаса Мюнцера
Карьеру проповедника Мюнцер начал в 1520-м в саксонском городке Цвиккау, месте скопления сукноткацких мастерских. Подверженные влиянию ереси таборитов, подмастерья Цвиккау составляли благодатную среду для распространения радикальных идей. Заняв кафедру церкви св. Екатерины в Цвиккау, Мюнцер стал частью этой среды. Из этой же среды выйдет целый ряд радикальных богословов, в первую очередь Николаус Шторх. Как и Мюнцер, они станут отцами-основателями анабаптистского течения. Анабаптисты пойдут дальше Лютера. Отстаивая более осознанное отношение к христианской вере, они начнут отказываться от крещения детей. В более смелой своей версии анабаптизм будет утверждать общность имущества и даже жен. Они же станут одной из движущих сил в грядущей крестьянской войне.
После вспыхнувшего в Цвиккау бунта ткачей Мюнцеру, заподозренному в причастности к восставшим, приходится покинуть город. Он отправляется в Богемию, родину таборитского движения, и поселяется в Праге. Однако и там Мюнцер не задерживается, попадает под надзор полиции и снова отправляется в изгнание. В конце концов Мюнцер оказывается в городе Альштедте в Тюрингии.
Вернер Тюбке. Фрагмент панорамы Крестьянской войны в Германии. 1976-1987гг.
Последнее свое сражение Мюнцер встретил под Франкенхаузеном. Лагерь восставших, находившийся там, принял бой от феодалов. Перед сражением на небе появилась радуга. Восставшие приняли это за знак, ведь на их знамени
тоже была изображена радуга, символ завета с Богом, обещания скорого освобождения. Символ обманул. Феодалы победили. Мюнцер бежал, был схвачен и казнен на площади Мюльхаузена.
История церкви, как господствующего идеологического института, заканчивается ранним Новым временем, XVI-XVIII веками. Именно на этот период приходится сначала укрепление и торжество религиозной оппозиции, а затем и распространение деистического и атеистического мировоззрения, кульминацией чего становится эпоха Великой Французской буржуазной революции.
Сумбурное послесловие
Лекарством от этого может служить лишь просвещение и утверждение классового сознания в умах масс, то есть принятие ими своего положения и отказ от иллюзий, столь щедро расточаемых современной буржуазной культурой и политиками. Пока, вслед за очередным Дюдем, обыватель будет повторять мантру о капитализме как лучшей из возможных систем, пока он будет наивно надеяться на счастливый билет для self-made man, будет все меньше оставаться места для отстаивания классовых интересов. Богатые будут богатеть, бедные беднеть. Мир будет следовать законам, выведенным эгоистическим расчетом состоятельного меньшинства.
История христианства служит прекрасной иллюстрацией значения идеологии в классовой борьбе. Прежде чем утвердиться, буржуазный мир должен был свергнуть духовное господство католической церкви, подорвать авторитет господствующей идеологии. Точно также неизбежно ныне господствующая буржуазная идеология должна будет сметена, показав насколько в действительности король гол.
Тайная вечеря марксизма
Коммунизм — это псевдорелигия
Убить религиозное начало в человеке, полностью изменить сознание человека коммунисты не смогли, однако изуродовали они его очень сильно.
Коммунистическая религиозность
Ранний коммунизм
Давно известно, что история коммунистической религиозности может быть названа историей подмен, историй социально-психологических аберраций, искажений сознания. По сути, эта квазирелигиозность паразитировала на религиозности народа, извращая ее, заменяя христианское содержание на коммунистическое.
Все это выродилось в стремление навязать человеку веру в государство как некую сакральную сущность. Чем больше времени проходило, тем меньше коммунистические идеологи требовали от советских людей веры в то, во что они все меньше верили сами: в победу коммунизма во всем мире. Но для советских людей было обязательным требованием демонстрировать эту веру.
Это относится к позднему периоду развитого социализма, входившего в стадию упадка. В 1920–30-е годы только создавалась система, делались кирпичи, из которых строилась пирамида советской псевдорелигии. Процессы гонения на Христову Церковь, уничтожения ее обрядов, замещения их коммунистическими обрядами и процесс создания коммунистической религии проходили одновременно, так что правильно говорить об одном процессе.
Ленин – идол коммунизма
Ленин заменял Христа
Сама вера в коммунизм носила яркий религиозный характер, а проявления ее в виде классового фанатизма сродни религиозному фанатизму.
Советский союз — царство антихриста
В итоге получилась страшная картина, напоминающая царство антихриста, описанное в апокалипсисе. Такая система должна была быть, и была враждебно настроена к Церкви. Истинная религия и Церковь самим фактом своего существования демонстрировали ложность и абсурдность коммунистической идеи. Христиане были идейными врагами коммунистической религии, их жизнь доказывала бессмысленность того строительства нового человека, которое было затеяно коммунистами.
Основа коммунизма – поклонение государству
Когда я задумываюсь над вопросом, что же лежало в основе этой религиозности, какая главная идея имела место быть, то прихожу к мысли, что в основе было поклонение государству, идолопоклонство перед социалистической державой.
Внешнее подменяло внутреннее, вера в государство, как в некую метафизическую ценность, должна была утверждаться всеми способами. Сама постановка вопроса свидетельствовала о ложности принципов, которыми руководствовались коммунисты, ибо государство, безусловно, есть временный институт, который не может претендовать на истину или на вечное существование.
Коммунизм – трагедия России
Трагедия коммунистической религии заключалась в том, что естественное стремление людей к хорошей жизни на земле было использовано для того, чтобы их обмануть и уничтожить веру людей в Бога, в христианские идеалы, в Божественную справедливость, то есть в то, что делает человека существом не душевным, но духовным.
Это страшная подмена, которая стоила многим миллионам людей моральных мук, а также и мук в буквальном смысле – миллионы людей были зверски замучены в коммунистических концлагерях, — приводила к нравственным искажениям, извращению понятий о добре и зле.
Строительство коммунистической религиозности было тем опаснее, что шло оно по лекалу христианской Церкви.
Коммунизм сегодня
Сегодня соблазн коммунизма во многом связан с тем, что люди не всегда могут отделить красивые декларации от мотиваций коммунистических лидеров, вызвавших эти декларации к жизни.
Хотя некоторые западные писатели видели в использовании коммунистами христианских символов возврат к христианству, это не было возвращением ко Христу. Это было стремлением заместить Христа. Уничтожить основные положения христианства коммунистам было не под силу, а приватизировать или, лучше, уворовать, их, безусловно, было их целью.
Неумение отделить цели от средств, которыми пользовалась коммунистическая религия, значит допустить оправдание существование советского государства как некоего идеала, значит встать на путь, ведущий к созданию новых культов, в основе которых поклонение силе, а не истинному Богу Иисусу Христу.
Положительное отношение к коммунизму сегодня таит в себе опасность возвращения его в будущем. Повторения ужасов советской власти Россия уже не выдержит.
AFP PHOTO / OXANA ONIPKO
Такие исторические деятели привлекают малоцерковных людей тем, что они олицетворяют образ государственника, а вовсе не тем, что они исполняли евангельские заповеди милосердия и любви, которые они отвергли. Вокруг этих главных лжесвятых мы видим целый сонм активно почитаемых в маргинальной среде лжеподвижников, будь то музыкант И. Тальков, маршал Г. Жуков и т.д. То есть почитание лжесвятых государственников имеет под собой не христианскую, а коммунистическую религиозность.
Таким образом, коммунистическая религия дает метастазы в современную жизнь русского общества, не позволяет трезво отделить собственно религиозность от нерелигиозного, имманентное от трансцендентного, Идеал от идеалов, Царство Небесное от царств земных.
Проблема сакрализации государства является наследством коммунистической лжерелигиозности, которая сегодня внешне разбита и в прежних формах не существует, но не до конца умерла, а продолжает отравлять жизнь современным людям, пытающимся соединить веру в честное государство и веру в Бога.
Однако, в связи с выступлением Патриарха Кирилла в Государственной думе в рамках Рождественских чтений, на некоторых лево-патриотических сайтах стали появляться статьи, предметом обсуждения в которых является то, что, якобы, Церковь движется в направлении признания коммунизма и чуть ли не выступает с идеей о необходимости синтеза идей коммунизма и христианства. На самом деле Святейший Патриарх сказал, что в советском периоде были положительные стороны, в числе которых он назвал - стремление людей к справедливости и солидарность. Это совершенно верно, однако стремление к справедливости совсем не означает стремление к коммунизму. Кроме того, выявление положительных сторон Советского Союза также не означает признание коммунизма как такового и уж тем более не означает необходимость синтеза христианства и коммунизма. Советский Союз победил в Великой Отечественной Войне, но означает ли это, что в ней победил коммунизм? Очевидно, что нет, а спустя несколько десятилетий мы видим, что ни о какой победе коммунизма и речи быть не может. В начале войны будущий Патриарх митрополит Сергий Страгородский выступил с патриотической речью к гражданам, призвал к защите Советского Союза от оккупантов, но опять же, это связано не с любовью Владыки к коммунистической идеологии, а с традиционным для Православия патриотическим сознанием, с понимание того, что единство народное созидает мощное централизованное государство, т. е. ту неодолимую силу, способную разрушить (удержать) зло нацизма.
Апостол Павел однозначно сформулировал эту универсальную идею катехона, ее универсальность заключается в том, что она действует всегда, непрерывно до апокалиптических событий и вне зависимости от официальной религии. Это прямо указано в Новом Завете, где согласно толкованиям многих святых отцов языческое на тот момент римское царство называется катехоном. Катехон - это библейская категория, но которая применяется к государственничеству как таковому, а не только к христианскому государственничеству. Катехон - это не столько государство, поддерживающее, распространяющее или сохраняющее христианские ценности. Катехон может быть христианской империей, а может и не быть, от этого империя не перестают быть катехоном. Апостол Павел пишет о языческом Риме, который не являлся христианской империей. Но Рим именуется удерживающим. Это связано с тем, что Рим на тот момент был силой, сдерживающей глобальный хаос, отсюда же появилась и такая категория как Pax Romana (лат. Римский мир) - период мира и относительной стабильности в пределах Римской империи эпохи принципата, связанный с жестко централизованным администрированием и римским правом, умиротворившим регионы, которые ранее переживали беспрестанные вооруженные конфликты.
Но здесь следует все же провести некоторый экскурс в историю. Дело в том, что В.И.Ленин в своих трудах указывал, что при дальнейшем развитии демократии (напомним, что именно он создал Российскую социал-демократическую рабочую партию, РСДРП) государство будет демонтировано, т. к. всякая власть есть насилие. Здесь мнение вождя мирового пролетариата очень плавно коррелирует с еретическим мнением графа Л.Н.Толстого о непротивлении злу силой. В первую очередь, по мнению В. И. Ленина будут упразднены правоохранительные структуры, армия, государство и. (можем продолжить мы) будет открыт путь беззаконнику и беззаконию. Так к чему вел нашу страну и весь мир вождь мирового пролетариата?
Читайте также: