Сказание об ослеплении василька теребовльского кратко
Обновлено: 06.07.2024
Эту статью могут комментировать только участники сообщества.
Вы можете вступить в сообщество одним кликом по кнопке справа.
В год 6605 (1097). Пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич, и Василько Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег, и собрались на совет в Любече для установления мира, и говорили друг другу: "Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут воины. Да отныне объединимся единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей: Святополк - Киевом, Изяславовой отчиной, Владимир - Всеволодовой, Давыд и Олег и Ярослав - Святославовой, и те, кому Всеволод роздал города: Давыду - Владимир, Ростиславичам же: Володарю - Перемышль, Васильку - Теребовль". И на том целовали крест: "Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной". Сказали все: "Да будет против того крест честной и вся земля Русская". И, попрощавшись, пошли восвояси.
И пришли Святополк с Давыдом в Киев, и рады были люди все, но только дьявол огорчен был их любовью. И влез сатана в сердце некоторым мужам, и стали они наговаривать Давыду Игоревичу, что "Владимир соединился с Васильком на Святополка и на тебя". Давыд же, поверив лживым словам, начал наговаривать ему на Василька: "Кто убил брата твоего Ярополка, а теперь злоумышляет против меня и тебя и соединился с Владимиром? Позаботься же о своей голове". Святополк же сильно смутился и сказал: "Правда это или ложь, не знаю". И сказал Святополк Давыду: "Коли правду говоришь, Бог тебе свидетель; если же от зависти говоришь, Бог тебе судья". Святополк же пожалел брата своего и про себя стал думать: а ну как правда все это? И поверил Давыду, и обманул Давыд Святополка, и начали они думать о Васильке, а Василько этого не знал, и Владимир тоже. И стал Давыд говорить: "Если не схватим Василька, то ни тебе не княжить в Киеве, ни мне во Владимире". И послушался его Святополк.
И пришел Василько 4 ноября, и перевезся на Выдобечь, и пошел поклониться к святому Михаилу в монастырь, и ужинал тут, а обоз свой поставил на Рудице; когда же наступил вечер, вернулся в обоз свой. И на другое же утро прислал к нему Святополк, говоря: "Не ходи от именин моих". Василько же отказался, сказав: "Не могу медлить, как бы не случилось дома войны". И прислал к нему Давыд: "Не уходи, брат, не ослушайся брата старшего". И не захотел Василько послушаться. И сказал Давыд Святополку: "Видишь ли - не помнит о тебе, ходя под твоей рукой. Когда же уйдет в свою волость, сам увидишь, что займет все твои города - Туров, Пинск и другие города твои. Тогда помянешь меня. Но призови его теперь, схвати и отдай мне". И послушался его Святополк, и послал за Васильком, говоря: "Если не хочешь остаться до именин моих, то приди сейчас, поприветствуешь меня и посидим все с Давыдом". Василько же обещал прийти, не зная об обмане, который замыслил на него Давыд. Василько же, сев на коня, поехал, и встретил его отрок его, и сказал ему: "Не езди, княже, хотят тебя схватить". И не послушал его, подумав: "Как им меня схватить? Только что целовали крест, говоря: если кто на кого пойдет, то на того будет крест и все мы". И, подумав так, перекрестился и сказал: "Воля Господня да будет".
И приехал с малою дружиной на княжеский двор, и вышел к нему Святополк, и пошли в избу, и пришел Давыд, и сели. И стал говорить Святополк: "Останься на праздник". И сказал Василько: "Не могу остаться, брат: я уже и обозу велел идти вперед". Давыд же сидел как немой. И сказал Святополк: "Позавтракай хоть, брат". И обещал Василько позавтракать. И сказал Святополк: "Посидите вы здесь, а я пойду распоряжусь". И вышел вон, а Давыд с Васильком сидели. И стал Василько говорить с Давыдом, и не было у Давыда ни голоса, ни слуха, ибо был объят ужасом и обман имел в сердце. И, посидев немного, спросил Давыд: "Где брат?". Они же сказали ему: "Стоит на сенях". И, встав, сказал Давыд: "Я пойду за ним, а ты, брат, посиди". И, встав, вышел вон. И как скоро вышел Давыд, заперли Василька, - 5 ноября, - и оковали его двойными оковами, и приставили к нему стражу на ночь. На другое же утро Святополк созвал бояр и киевлян и поведал им, что сказал ему Давыд, что "брата твоего убил, а против тебя соединился с Владимиром и хочет тебя убить и города твои захватить". И сказали бояре и люди: "Тебе, князь, следует заботиться о голове своей; если правду сказал Давыд, пусть понесет Василько наказание; если же неправду сказал Давыд, то пусть сам примет месть от Бога и отвечает перед Богом". И узнали игумены и стали просить за Василька Святополка; и отвечал им Святополк: "Это все Давыд". Узнав же об этом, Давыд начал подговаривать на ослепление: "Если не сделаешь этого, а отпустишь его, то ни тебе не княжить, ни мне". Святополк хотел отпустить его, но Давыд не хотел, остерегаясь его.
И в ту же ночь повезли Василька в Белгород - небольшой город около Киева, верстах в десяти; и привезли его в телеге закованным, высадили из телеги и повели в избу малую. И, сидя там, увидел Василько торчина, точившего нож, и понял, что хотят его ослепить, и возопил к Богу с плачем великим и со стенаньями. И вот вошли посланные Святополком и Давыдом Сновид Изечевич, конюх Святополков, и Дмитр, конюх Давыдов, и начали расстилать ковер, и, разостлав, схватили Василька, и хотели его повалить; и боролись с ним крепко, и не смогли его повалить. И вот влезли другие, и повалили его, и связали его, и, сняв доску с печи, положили на грудь ему. И сели по сторонам доски Сновид Изечевич и Дмитр, и не могли удержать его. И подошли двое других, и сняли другую доску с печи, и сели, и придавили так сильно, что грудь затрещала. И приступил торчин, по имени Берендий, овчарь Святополков, держа нож, и хотел ударить ему в глаз, и, промахнувшись глаза, перерезал ему лицо, и видна рана та у Василька поныне. И затем ударил его в глаз, и исторг глаз, и потом - в другой глаз, и вынул другой глаз. И был он в то время, как мертвый. И, взяв его на ковре, взвалили его на телегу, как мертвого, повезли во Владимир.
И, когда везли его, остановились с ним, перейдя Звижденский мост, на торговище, и стащили с него сорочку, всю окровавленную, и дали попадье постирать. Попадья же, постирав, надела на него, когда те обедали; и стала оплакивать его попадья, как мертвого. И услышал плач, и сказал: "Где я?". И ответили ему: "В Звиждене городе". И попросил воды, они же дали ему, и испил воды, и вернулась к нему душа его, и опомнился, и пощупал сорочку, и сказал: "Зачем сняли ее с меня? Лучше бы в той сорочке кровавой смерть принял и предстал бы в ней перед Богом". Те же, пообедав, поехали с ним быстро на телеге по неровному пути, ибо был тогда месяц "неровный" - грудень, то есть ноябрь. И прибыли с ним во Владимир на шестой день. Прибыл же и Давыд с ним, точно некий улов уловив. И посадили его во дворе Вакееве, и приставили стеречь его тридцать человек и двух отроков княжих, Улана и Колчка.
Владимир же, услышав, что схвачен был Василько и ослеплен, ужаснулся, заплакал и сказал: "Не бывало еще в Русской земле ни при дедах наших, ни при отцах наших такого зла". И тут тотчас послал к Давыду и Олегу Святославичам, говоря: "Идите в Городец, да поправим зло, случившееся в Русской земле и среди нас, братьев, ибо нож в нас ввержен. И если этого не поправим, то еще большее зло встанет среди нас, и начнет брат брата закалывать, и погибнет земля Русская, и враги наши половцы, придя, возьмут землю Русскую". Услышав это, Давыд и Олег сильно опечалились и плакали, говоря, что "этого не бывало еще в роде нашем". И тотчас, собрав воинов, пришли к Владимиру. Владимир же с воинами стоял тогда в бору.
Владимир же, и Давыд, и Олег послали мужей своих к Святополку, говоря: "Зачем ты зло это учинил в Русской земле и вверг нож в нас? Зачем ослепил брата своего? Если бы было у тебя какое обвинение против него, то обличил бы его перед нами, а, доказав его вину, тогда и поступил бы с ним так. А теперь объяви вину его, за которую ты сотворил с ним такое". И сказал Святополк: "Поведал мне Давыд Игоревич: "Василько брата твоего убил, Ярополка, и тебя хочет убить и захватить волость твою, Туров, и Пинск, и Берестье, и Погорину, а целовал крест с Владимиром, что сесть Владимиру в Киеве, а Васильку во Владимире". А мне поневоле нужно свою голову беречь. И не я его ослепил, но Давыд; он и привез его к себе". И сказали мужи Владимировы, и Давыдовы, и Олеговы: "Не отговаривайся, будто Давыд ослепил его. Не в Давыдовом городе схвачен и ослеплен, но в твоем городе взят и ослеплен". И сказав это, разошлись.
"Повесть временных лет" проникнута патриотической идеей объединения русской земли против внешних врагов и осуждением братоубийственных усобиц. Этим объясняется введение в летопись исторических свидетельств княжеских преступлений. Например, приводится рассказ об ослеплении Василька Теребовльского.
Трижды, как в русском народном эпосе, призывает Святополк Василька в Киев. И только после третьего приглашения Василько садится на коня. Один молодой отрок предупреждает князя о коварном замысле Давыда и Святополка. Но не верит Василько о нарушении князьями клятвы: "Как им меня схватить? Только что целовали крест, говоря: если кто на кого пойдет, то на того будет крест и все мы". И, подумав так, перекрестился и сказал: "Воля господня да будет" 1 .
Встреча Василька со Святополком и Давыдом передается автором в трагических тонах. Сомневаясь в правильности решения, Святополк уходит из горницы. Давыд молчит. Летописец отмечает, что "не было у него ни слуха, ни голоса, ибо был объят ужасом и обман держал в сердце" 2 .
Василько понимает обман и ждет своей участи. Святополк колеблется. В изображении летописца он представлен слабым, нерешительным. Он призывает бояр решать судьбу Василько, те отказываются. Игумены умаляют его отпустить князя, а Давыд настаивает на ослеплении. Нерешительность Святополка приводит к трагедии — Василько ослеплен. Автор рисует, как торчин 3 точит нож, как к Богу с великим плачем и стенанием обращается Василько, как конюхи расстилают ковер, валят и связывают князя, положив на грудь ему доску. Подошли двое других, сняли другую доску с печи и сели, и придавили так сильно, что грудь затрещала. Затем ударили его в глаз ножом, "исторгли" глаз, потом другой, и, как мертвого, повезли его во Владимир.
Автор повести резко осуждает нарушение князьями своих договорных обязательств, которое приводит к страшным, кровавым преступлениям, приносящим зло всей русской земле. Эти преступления отражаются на судьбах русского государства. И только великий князь, воплощающий идеал автора, Владимир Мономах, ужасается и плачет, узнав о преступлении. Он говорит: "Не бывало еще такого на Русской земле ни при дедах наших, ни при отцах наших. да поправим зло, случившееся в Русской земле и среди нас, братьев, ибо брошен в нас нож. И если этого не поправим, то еще большее зло встанет среди нас, и начнет брат брата закалывать, и погибнет земля Русская, и враги наши, половцы, придя, возьмут землю Русскую" 4 .
Автор утверждает патриотическую идею единства русской земли. Русский народ молит князей не погубить русскую землю. "Ибо если начнете войну между собой, то поганые станут радоваться и возьмут землю нашу, которую оборонили отцы ваши и деды ваши трудом великим и храбростью, борясь за Русскую землю и другие земли приискивая, а вы хотите погубить землю Русскую".
В "Повесть временных лет" включены и похвалы князьям и книгам. Так, например, в "Похвале князю Ярославу" прославляется начитанность князя, который к "книгам проявлял усердие, часто читал их ночью и днем. Собрал книгописцев множество, которые переводили с греческого на славянский язык. И написали они много книг. " 5 . Книги, по мнению летописца, приносят великую пользу: "велика ведь бывает польза от учения книжного: книгами наставляемы и поучаемы на путь покаянья, ибо мудрость обретаем и воздержание в словах книжных. Это реки, напояющие вселенную, это источники мудрости, в книгах ведь неизмеримая глубина; ими мы в печали утешаемся; они — узда воздержания". Книги — источник мудрости, они учат и наставляют на "путь покаяния", заставляют размышлять, оценивать свое жизненное поведение.
В "Повесть" включены разные жанры. Помимо кратких погодных записей — древнейшей формы летописного повествования по годам, — тексты документов, пересказы фольклорных преданий, новеллы, выдержки из памятников переводной литературы, житийные рассказы, исторические повести, воинские повести, поучения, похвальные слова. Природа летописи весьма сложна, поскольку этот жанр, по мысли Д.С. Лихачева, относится к числу объединяющих жанров.
"История в “Повести временных лет” предстает в качестве поучения. в виде конкретных, ярких художественных сказаний, повестей, фрагментарных статей, положенных “по ряду” и “временных лет”. Летописец глубоко убежден в конечном торжестве добра и справедливости, отождествляя добро и красоту. Он выступает в роли страстного публициста, выражающего интересы всей Русской земли".
"Повесть" послужила источником поэтических сюжетов и образов в литературе XVIII–XIX веков. Образы Владимира, Святослава, Олега отразились в романтических "Думах" К.Ф. Рылеева. Поэзию летописных сказаний передал А.С. Пушкин ("Песнь о вещем Олеге", "Борис Годунов"). И в наши дни летопись не потеряла своего значения как литературно-художественный и патриотический памятник. Она учит глубокому уважению к историческому прошлому нашего народа.
После потопа и смерти Ноя три его сына делят между собой Землю и договариваются не преступать во владения друг друга. Бросают жребий. Иафету достаются северные и западные страны. Но человечество на Земле еще едино и на поле около Вавилона больше 40 лет строит столп до небес. Однако Бог недоволен, он сильным ветром рушит недоконченный столп и рассеивает людей по Земле, разделяя их на 72 народа. От одного из них и происходят славяне, которые живут во владениях уже потомков Иафета. Потом славяне приходят на Дунай, а оттуда расходятся по землям. Славяне мирно оседают по Днепру и получают названия: одни — полян, потому что живут в поле, другие — деревлян, потому что сидят в лесах. Поляне сравнительно с другими племенами кротки и тихи, они стыдливы перед своими снохами, сестрами, матерями и свекровями, а, например, деревляне живут скотски: убивают друг друга, едят всякую нечистоту, не знают брака, но, набросившись, умыкают девиц.
О путешествии апостола Андрея
О Кие
В земле полян обитают три брата, каждый со своим семейством сидит на своем приднепровском холме. Первого брата зовут Кий, второго — Щек, третьего — Хорив. Братья создают город, называют его Киев по имени старшего брата и живут в нем. А около города стоит лес, в котором поляне ловят зверей. Кий едет в Царьград, где византийскии царь оказывает ему великую честь. Из Царьграда Кий приходит к Дунаю, ему нравится одно место, где он строит маленький городок по прозванью Киевец. Но осесть там ему не дают местные жители. Кий возвращается в свой законный Киев, где достойно завершает свою жизнь. Щек и Хорив тоже тут умирают.
О хазарах
О судьбе Аскольда и Дира. 862−882 гг.
Аскольд и Дир идут войной на Византию, двести их кораблей осаждают Царьград. Стоит тихая погода, и море спокойно. Византийский царь с патриархом молятся об избавлении от безбожной руси и с пением обмакивают в море ризу святой Богородицы. И вдруг поднимаются буря, ветер, встают огромные волны. Русские корабли сметает, приносит к берегу и разбивает. Мало кому из руси удается спастись и вернуться домой.
О деятельности Олега. 882−912 гг.
О смерти Игоря. 913−945 гг.
После смерти Олега наконец начинает княжить неудачливый Игорь, который хотя уже и стал взрослым, но ходил в подчинении у Олега.
Как только умирает Олег, деревляне затворяются от Игоря. Игорь идет на деревлян и налагает на них дань больше Олеговой.
О мести Ольги. 945−946 гг.
О крещении Ольги. 955−969 гг.
Ольга любит своего сына Святослава, молится за него и за людей все ночи и дни, кормит сына, пока он не вырастает и возмужает, затем сидит со своими внуками в Киеве. Потом разбаливается и через три дня умирает, завещав не творить по ней тризны. У нее есть священник, который ее и хоронит.
О войнах Святослава. 964−972 гг.
О крещении Руси. 980−988 гг.
Владимир был сыном Святослава и всего лишь Ольгиной ключницы. Однако после гибели его более знатных братьев Владимир начинает княжить в Киеве один. На холме около княжеского дворца он ставит языческие идолы: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симарьгла и Мокошь. Им приносят жертвы, приводя своих сыновей и дочерей. Сам Владимир охвачен похотью: помимо четырех жен у него триста наложниц в Вышгороде, триста — в Белгороде, двести — в сельце Берестове. Он ненасытен в блуде: приводит к себе и замужних женщин, растлевает девиц.
Владимир велит по городам строить церкви на тех местах, где раньше стояли идолы, и на крещение приводить людей по всем городам и селам, начинает собирать детей у своей знати и отдавать в ученье книгам. Матери же таких детей плачут о них, словно о мертвых.
О борьбе с печенегами. 992−997 гг.
О расправах с волхвами. 1071 г.
Об ослеплении теребовльского князя Василька Ростиславича. 1097 г.
О победе над половцами. 1103 г.
Пересказал А. С. Демин. Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русский фольклор. Русская литература Ред. и сост. 1998. — 608 с.
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
5 ноября 1097 года по приказу киевского князя Святополка Изяславича (1093—1113) и по наговору волынского князя Давыда Игоревича захвачен и ослеплён предположительно в селе Звенигороде возле Киева теребовльский князь Василько Ростиславович, что послужило поводом для похода ряда князей на Киев.
Любечский съезд не смог предотвратить новые усобицы. Князья разъехались и тут же дали о себе знать противоречия южных князей. Виновником усобицы стал князь Владимира-Волынского Давид Игоревич, а жертвой Василько Теребовльский. Соседство с сильным князем Васильком, который успешно воевал с Польшей, тяготило Давыда, и он решил его устранить. Как пишет летописец, некоторые мужи стали наговаривать на Василька:
Святополк поверил навету, к тому же Давид добавил:
Это было воспринято как явное свидетельство враждебности Василька. Как пишет летопись:
Святополк послушался этого
За Василька стали заступаться игумены, но Давыд настаивал на ослеплении, говоря Святополку:
Святополк хотя и склонялся к тому, чтобы Василька отпустить, но у Давыда, как видно, обратного пути не было – мести со стороны Василька Давыду уже было не миновать. Василька повезли в Белгород, небольшой город около Киева и по пути посадили Василька в небольшой избе, где князь и был ослеплен. На Василька набросились Сновид Изечевич, конюх Святополч, и Дьмитр, конюх Давыдов, однако,
Тогда подоспели другие и на грудь Васильку положили доску, и
Владимир настаивал, что если это зло останется безнаказанным, все достижения Любечского съезда сойдут на нет. Олег и Давыд откликнулись на призыв Владимира, и пришли к нему. Эту встречу называют княжеским военным Городецким съездом. К Святополку было послано посольство с вопросом:
Святополк попытался всю вину свалить на Давыда:
На что ему ответили:
Также к Владимиру пришла и его мачеха, последняя жена Всеволода, и Владимир согласился на мир, но только на том условии, что Святополк также пойдет и покарает Давыда за нарушение договоренностей Любечского съезда.
Будем благодарны за финансовую помощь для развития нашего проекта:
Сбербанк 5336 6901 0993 2311
ЮMoney (Яндекс.Деньги) 4100116427373438
Событие, о котором пойдет речь в этом очерке, нельзя причислить к экстраординарным. На Руси случались и худшие. Однако именно оно привело в необычайное смятение умы современников и породило стойкий интерес к нему историографов. Наверное, нет ни одного исследования по истории Руси, в котором бы оно было обойдено вниманием. Речь идет о трагическом ослеплении князя теребовльского Василька в 1097 г.
История свидетельствует, что нарушения договоров и взаимных клятв не были редкостью. Если бы договора и соглашения имели длительную силу и не нарушались, не было бы необходимости в новых соглашениях.
Однако в данном случае все произошло невероятно стремительно, коварно и жестоко.
В этой фразе чувствуется традиционное удовлетворение летописца от содеянного в Любече. Произнесена и записана она, несомненно, вскоре после завершения съезда. Спустя некоторое время сказанное потеряет смысл, поскольку ни радость, ни тишина на Руси так и не воцарились.
Василько еще гостевал у Давида Святославича, а в Киеве против него уже зрел чудовищный заговор. Летописец замечает, что любовь между князьями вызвала у дьявола сильную печаль и он, войдя в сердце каких-то злых мужей, затеял интригу. Эти мужи обратились к Давиду Игоревичу и сказали, что между Васильком Ростиславичем и Владимиром Всеволодовичем имеется тайное соглашение, согласно которому Святополк и Давид должны быть изгнаны из своих владений, а на их престолы сядут соответственно Владимир и Василько.
Кроме общей ссылки на то, что убийца принадлежал к свите Ярополка, никаких других сведений о нем нет. Учинив это злодеяние, он будто бы убежал в Перемышль, что бросает тень на Ростиславичей.
Давид, как свидетельствуют современники, устыдился своих слов и умолк. Однако разрушительная клевета пала на благоприятную почву. Святополк стал мучиться сомнениями. Беспокойство за свое великокняжеское будущее сопрягалось у него с печалью по брату. Летописец называет его человеком робким и легковерным, который запутался в своих мыслях. Постепенно им овладел великий страх, и он начал склоняться к принятию зловещих советов Давида. А вскоре уверовал в его клевету, как в истину.
Василько еще гостил в Чернигове, а его судьба была уже предрешена. Святополк уступил настояниям Давида и дал согласие на расправу над ним.
Если бы Святополк был умнее, проницательнее, он несомненно увидел бы в настойчивости Давида личный интерес. Мнимых заговорщиков было как будто двое — Владимир и Василько, а казнить надлежало лишь Василька. Последний никакой угрозы великому князю не представлял, в то время как Владимир Мономах являлся реальным претендентом на Киев. Василько мог быть опасен (да и то потенциально) лишь для Давида Игоревича, который вынашивал планы присоединения к своим волынским владениям еще и Галичины. Верный путь к этому — убрать с дороги Василька. Не раскусил Святополк и коварства Давида, согласно которому казнь над теребовльским князем, осуществись она в Киеве или на Киевщине, будет поставлена в первую очередь в вину Святополку, но не Давиду. Позже он действительно сдаст своего патрона и сообщника и с иезуитской изощренностью скажет, что преступление совершено не им и не в его земле.
Но это будет тогда, когда придется платить за содеянное, теперь же оба заговорщика разрабатывали планы поимки Василька. Большое место в них отводилось предстоящим именинам Святополка[100]. Василько неожиданно отказался от приглашения под предлогом необходимости спешить домой. При этом он извинился перед Святополком и просил через своего посла, чтобы тот не гневался на него за это. Не принял Василько и предложение Давида отобедать втроем еще до именин Святополка, ссылаясь на то, что обоз его уже собран в дорогу.
Святополк пребывал в растерянности. Сам он верно рассудить не мог по причине своего слабоумия, а собрать совет боялся, чтобы сей злой умысел не открылся Васильку. В конце концов он просит того прийти к нему хоть на короткое время, если не может дожидаться именин. Предлог: необходимость втроем посоветоваться об одном важном деле. Ничего не подозревавший Василько, полагая, что сказанное Святополком правда, сел на коня и с небольшой свитой направился в Киев на Великий двор Ярославль.
Василько еще раз заявил, что неотложные дела зовут его домой. Задержаться он никак не может, да и обоз его уже в дороге. Вновь просил Святополка не гневаться за его ослушание.
Очередная неуступчивость Василька повергла в растерянность и Святополка, и Давида. Последний буквально остолбенел от сказанного. Святополк, не зная, что говорить, попросил хотя бы позавтракать вместе. Василько согласился. Тогда Святополк заявил, что ему надо распорядиться, чтобы поскорее подавали завтрак, и вышел из светлицы. Давид не мог проронить ни слова и сидел, словно глухой и немой. В его сердце, как замечает летописец, боролись коварство и злость. С одной стороны, он желал смерти Василька, чтобы приобрести его владения, с другой — боялся мести его родственников, а особенно Владимира Мономаха.
Вскоре в светлицу вошли слуги Святополка, которым надлежало схватить Василька. Давид понял это и под предлогом необходимости позвать Святополка тут же вышел из палаты. Как только за ним закрылась дверь, слуги набросились на Василька, оковали в две оковы и заключили под стражу. Его дружинники были также схвачены и брошены в пору б. Целый день Василько безуспешно просил встречи со Святополком, чтобы узнать, в чем его вина. Однако Давид бдительно следил за тем, чтобы такая встреча не состоялась. Очевидно, он боялся, что Василько сумеет разжалобить Святополка, и тот отпустит его из-под стражи.
Более определенной в этом вопросе оказалась позиция киевского духовенства. Оно решительно выступило в защиту Василька. Из замечания летописи, что к Святополку обратились игумены, можно сделать вывод, что инициатором этой акции протеста был игумен Михайловского Выдубицкого монастыря. В пользу этого может свидетельствовать то, что Василько местом своих киевских молений избрал именно этот монастырь.
Рис. 24. Ослепление Василька Теребовльского торчином Берендеем
Последний аргумент оказался решающим. Святополк, разумеется, вспомнил, что невольник Всеслав был одной из причин утери его отцом великокняжеского престола в 1068 г., и подобная перспектива его не вдохновляла. Он уступил настояниям Давида и согласился отдать Василька в его руки. При этом, вероятно, все же предостерег его от убийства теребовльского князя.
Дальнейшие события разворачивались с невероятной быстротой, словно промедление с расправой над Васильком действительно представляло угрозу княжескому благополучию и Святополка, и Давида.
Рис. 25. Василько Теребовльский в Здвижене
Прервем на некоторое время последовательное повествование и постараемся ответить на вопрос, не скрываются ли за этой необычной для Руси конца XI в. расправой над князем, кроме Давида и Святополка, еще и другие действующие лица. В свое время В. Васильевский, а затем и И. Будовниц[104] полагали, что тут не обошлось без участия коварных византийцев, которые широко практиковали ослепление бунтовщиков.
Находясь в заключении у Давида Игоревича, Василько доверительно рассказал попу Василию о своих неосуществленных планах с помощью наемных дружин берендеев, печенегов и торков предпринять походы на Польшу и дунайские владения Византии. Византийцы могли быть осведомлены об этих замыслах Василька, в бесстрашии которого они уже имели возможность убедиться в 1091 г., когда он спасал империю от печенегов и учинил над ними страшную расправу под Константинополем.
Так ли было на самом деле, сказать сложно. Предположение больше эмоциональное, чем рациональное. Не исключено, что к концу XI в. византийской изощренностью в казнях овладели и русские. Как бы то ни было, кровь Василька прежде всего лежит на совести Давида и Святополка.
Рис. 26. Перевозка ослепленного Василька Ростиславича во Владимир Волынский
Во Владимир транспорт с ослепленным Васильком прибыл 6 декабря. К этому времени сюда прискакал и Давид Игоревич. Он приказал заключить Василька на дворе некоего Вакеева, приставил к нему стражу в 30 человек и дал двух княжих отроков — Улана и Колчка — для его обслуживания. Сам же, собрав дружину, пошел в волость Василька, овладел Теребовлем и некоторыми другими городами. Вожделенная и давно вынашиваемая мечта Давида сбылась. К своей Волыни он действительно присовокупил теперь и значительную часть Галичины.
В скорби по Васильку князья запамятовали, что при их отцах и дедах случались вещи и покруче. При дедах жертвами княжеских интриг стали сыновья Владимира Святославича Борис, Глеб и Святослав, при отцах — сын Изяслава Ярославича Ярополк. Даже акт ослепления и тот не был чем-то новым на Руси. В 1069 г. к нему уже прибегал князь Изяслав, наказав таким образом многих виновников своего изгнания из Киева. И все же у нас нет оснований подозревать Владимира, Давида и Олега в неискренности. Безусловно, они были возмущены таким злодейством, которое требовало возмездия. Владимир предложил черниговским князьям сообща выступить на Киев и изгнать Святополка.
Трудно сказать, чем было вызвано такое ожесточение Василька. В. Татищев отмечает, что месть Василька была за измену всеволожан. Но за какую? Вряд ли жители заштатного городка Волыни имели хоть какое-то отношение к ослеплению князя. Возможно, они мужественно защищали свой город и тем самым вызвали сильное раздражение Ростиславичей, а возможно — Василько таким образом отметил свою первую после ослепления победу над ненавистным Давидом.
Вряд ли Василько не понимал, кто его истинный враг, и не желал расправы над ним. Удовлетвориться малым ему пришлось, видимо, из-за того, что дотянуться до Давида он мог только ценой огромных жертв в своем войске. Город Владимир был первоклассной по тем временам крепостью, а владимирцы заявили, что будут сражаться за своего князя.
Казалось, Давид Игоревич, прощенный Васильком, отделался лишь легким испугом. Однако последующие события показали, что это не так. В полном соответствии с решением Любечского съезда южнорусские князья настаивали на его наказании. Святополк дал слово Владимиру Мономаху, Давиду и Олегу Святославичам лишить Давида Игоревича владимирского престола.
Как свидетельствует летопись В. Татищева, соглашение между Святополком и Володиславом было дополнено обручением дочери Святополка и сына Володислава Болеслава. Но поскольку те были еще детьми, брак отложили на пять лет.
Это событие могло стать эпилогом длительной и кровавой истории взаимоотношений Давида Игоревича и Василька Ростиславича. Ведь добродетель восторжествовала, а зло было наказано. К сожалению, этого не случилось. Покарав палача, Святополк решил аналогичным образом поступить и с жертвой, тем более, что к ней он был расположен еще меньше, чем к палачу. Последний ведь был его сообщником, и в душе Святополк, по-видимому, сожалел, что все так несчастливо обернулось для Давида Игоревича.
Утверждение Святополка не имело никаких оснований. Дед Василька и Володаря Владимир был старше отца Святополка. После смерти же Владимира Ярославича Владимир и Червенщина были закреплены за Ростиславом Владимировичем.
Дальнейшая судьба героев этого очерка сложилась так. Давид Игоревич решением съезда южнорусских князей 1100 г. был выведен из Владимира, которым ему удалось овладеть еще раз, и помещен в заштатный городок Бужеск, к которому были приданы еще Острог, Дубно и Черторыйск. При сем было заявлено, что этим Давид должен удовлетвориться, если не хочет лишиться всего. В Дорогобуже он и умер 13 мая 1112 г.
В следующем (1113) году скончался Святополк Изяславич. У В. Татищева имеется следующая его характеристика. Князь был высок ростом, сух, волосы имел черные и прямые, бороду длинную. Был большим книгочеем, имел хорошую память. Войну не любил. При этом был весьма сребролюбив и скуп.
Василько, несмотря на предложение переехать в Киев, остался княжить в своей земле. Летопись говорит о нем, как правило, в паре с братом Володарем, который занимал перемышльский престол. Не исключено, что Василько также проживал в этом городе. Он намного пережил своих обидчиков — Давида и Святополка — и умер в 1124 г.
Читайте также: