Россия и китай шос брикс кратко

Обновлено: 30.06.2024

США делают с Китаем то же самое, что они сделали с Россией

TNI пишет, что Россию на проведение спецоперации в Донбассе толкнула экспансионистская политика США и НАТО в Европе. Автор статьи указывает, что то же самое. | 03.03.2022, ИноСМИ

Если Владимир Путин начал спецоперацию на Украине после того, как пришел к выводу, что Запад не учитывает стратегические интересы Москвы, то Пекин вполне может атаковать Тайвань, если в конечном итоге придет к выводу, что его прежние договоренности с Вашингтоном по тайваньской проблеме больше не действуют.За последние несколько недель во многих комментариях приводятся рассуждения о возможных последствиях военной спецоперации России на Украине для Тайваня. Основное внимание в них уделяется возможности того, что Пекин интерпретирует решение Вашингтона не вмешиваться напрямую в поддержку Украины военным путем как зеленый свет для своего нападения на Тайвань. Аналитики проводят множество сравнений между Украиной и Тайванем, большинство из которых неверны хотя бы потому, что Украина является суверенной страной, а Тайвань не признан таковым большинством стран мира. Да, бедственная судьба Киева должна напомнить Тайбэю о необходимости укреплять свою самооборону. Но Пекин, судя по всему, и не собирается атаковать Тайвань в ближайшее время, главным образом потому, что он ищет не возможности сделать это — он ищет причины не делать этого. Самый важный урок украинского кризиса в отношении Тайваня предназначен не для Пекина или Тайбэя, а для Вашингтона. Речь идет о недопустимости игнорирования истории и возложения вины на других.Одной из причин, по которой президент Владимир Путин начал спецоперацию на Украине, был его вывод о том, что за последние два десятилетия Соединенные Штаты и их европейские союзники игнорировали озабоченность России своей безопасностью, и ее восприятие возникающих от этого угроз, особенно в связи с расширением НАТО. Многие эксперты отвергали эти соображения Путина, отрицая данные России в 1990-х годах о гарантии того, что Соединенные Штаты не будут расширять НАТО, и не соглашаясь с заявлениями Путина о том, что расширение НАТО и принятие в нее Украины может представлять какую-либо угрозу для России. Эти эксперты называли решающими другие факторы поведения Путина, включая его манию величия, презрение к демократии и российский реваншизм. Жесткость путинской спецоперации на Украине затмила многие из этих аргументов. Но вопрос расширения НАТО — это не та проблема, от которой можно просто отмахнуться и забыть.На прошлой неделе исследователь Стивен Уолт написал, что "хотя нынешние действия России можно считать нелегитимными, одновременно можно предположить, что другое содержание политики США за последние несколько десятилетий сделало бы их менее вероятными". Действительно, американский дипломат Джордж Ф. Кеннан (Джордж Фрост Кеннан — американский дипломат, политолог и историк. Наиболее известен как "архитектор холодной войны", идейный отец "политики сдерживания" и доктрины Трумэна – Прим. ИноСМИ.) — видный эксперт по России и отец политики "сдерживания" — еще в 1997 г. громко предсказал, что расширение НАТО "станет самой роковой ошибкой американской политики за всю эпоху после окончания холодной войны", потому что оно "разожжет националистические, антизападные и милитаристские тенденции в российском обществе… восстановит атмосферу холодной войны в отношениях между Востоком и Западом и направит российскую внешнюю политику в том направлении, которое Америке явно не понравится". (Обратите внимание, что это предсказание было сделано еще до того, как Путин стал лидером России). Именно так и произошло.Тем не менее, Вашингтон совершенно не склонен признавать, что его поддержка расширения НАТО на протяжении последних двадцати пяти лет способствовала возникновению той ситуации, с которой мы сегодня сталкиваемся. Вместо этого, решение Путина начать спецоперацию на Украине объясняется Вашингтоном якобы изначально присущими России "империализмом" и "экспансионизмом" и (или) от природы свойственными Путину злобностью и иррациональностью. В таких объяснениях не было ничего, что могло бы не нагнетать, а наоборот, свести на нет неизбежную решимость Москвы вернуть Украину как часть российской сферы влияния, если не российского государства.Даже такая политика США не исключила возможность того, что Москва и лично Путин могли бы воспринимать Украину как суверенную и независимую на протяжении долгого времени, пока Запад не стал втягивать ее в сферу влияния Соединенных Штатов. Но по мере того, как со временем происходило постепенное расширение НАТО, и начал активно подниматься вопрос о потенциальном включении в альянс Украины, раздражение и антагонизм со стороны Путина также росли. Смещение на Украине в 2014 году пророссийского президента вызвало у Путина такое неприятие, что побудило присоединить к России украинскую провинцию Крым. В конечном счете, Путина не удовлетворили утверждения о том, что Украина еще не соответствует критериям НАТО и, вероятно, не будет считаться адекватной кандидатурой на вхождение в альянс в течение нескольких лет. По его мнению, только гарантии того, что она никогда не станет членом НАТО, могли бы развеять опасения относительно того, что Киев может присоединиться к враждебному военному блоку и приблизить его к границе с Россией.Вполне может быть, что в долгосрочной перспективе для России неприемлем даже украинский нейтралитет, и что попытки включить Украину в сферу влияния Москвы были неизбежны. Однако вне всякого сомнения, такие подходы Москвы были отчасти вызваны восприятием Россией политики США и НАТО в отношении Украины, особенно подозрениями Москвы в том, что Вашингтон был полон решимости не допустить, чтобы Киев попал под исключительное влияние России.Все это перекликается с ситуацией вокруг Тайваня. Ответом на поддержку Вашингтоном расширения НАТО в Европе стало примерно в тот же период времени упрочение политики Пекина в отношении Тайбэя. Постсоветская независимость и демократическое развитие Украины совпали с демократизацией Тайваня и "подъемом" Китая, что со временем привело к тактическим и риторическим сдвигам в политике "Одного Китая", которую до этого проводил Вашингтон. Например, подход США к проблеме Тайваня стал включать американские представления о том, что любое решение относительно долгосрочного будущего острова должно получить согласие народа Тайваня. В этом явно находила свое отражение ситуация с Украиной, поскольку по мнению Вашингтона, Пекин, как и Москва, рассматривает демократию как скрытую угрозу своим стратегическим предпочтениям. США постепенно расширяли содержание и расширяли масштаб своих "неофициальных" отношений с Тайванем и продвигали участие Тайваня в многосторонних организациях и международных делах. Этот процесс был таким же постепенным, как и известные "транши" расширения НАТО в Восточной Европе. И так же, как НАТО двигалась к включению Украины в сферу влияния США, отношения США и Тайваня постепенно двигались к стратегическому выравниванию баланса сил не в пользу Пекина. И это было подтверждено недавними показаниями в Конгрессе высокопоставленного чиновника администрации Байдена, который охарактеризовал Тайвань как "наш стратегический актив, который имеет решающее значение для защиты жизненно важных интересов США в Индо-Тихоокеанском регионе" — мнение, которое все чаще находит отражение в Конгрессе.Пекин воспринял это как агрессивное вторжение Соединенных Штатов в жизненно важный, географически близкий и исторически и стратегически ценный для Китая регион. Во многом такой же, каким Москва рассматривает Украину. Китайские лидеры регулярно выступают с острыми заявлениями и предупреждают Вашингтон о возможных последствиях такой политики, точно так же, как Путин десятилетиями предупреждал Вашингтон о последствиях расширения НАТО. Тем не менее, Вашингтон с такой же регулярностью отрицает, что в его политике "Одного Китая" произошли какие-либо существенные изменения, и вместо этого приписывает рост напряженности по обе стороны Тайваньского пролива исключительно агрессивному и бескомпромиссному поведению Пекина, экспансионистским амбициям и (или) личному желанию Си Цзиньпина добиться объединения с Тайванем.И точно так же, как расширение НАТО постепенно изменило стратегическую обстановку, с которой сталкивается Россия в Европе, Вашингтон и Тайбэй по существу отошли от прежнего признания статуса-кво в Тайваньском проливе — с выходом Тайбэя из концепции "Одного Китая" и молчаливой поддержкой этого выхода Вашингтоном. Так же, как Москва в течение тридцати лет терпела независимую Украину, пока она не была встроена в направленную против России сферу влияния США/НАТО, Пекин тоже в течение сорока лет терпел отдельное от материка существование Тайваня, потому что Вашингтон признавал Пекин "единственным законным правительства Китая" и внешне отказывался от политики "один Китай, один Тайвань". Однако теперь Пекин считает, что Вашингтон де-факто смещается в сторону именно такой политики, тем самым посягая на безопасность и суверенитет Китая — точно так же, как расширение НАТО усилило озабоченность России по поводу своей безопасности.Один из парадоксов заключается в том, что движение НАТО на восток, подпитывая российское восприятие угрозы и решимость Москвы на силовой ответ, по-видимому, отчасти подпитывало и ту самую угрозу, от которой Москва собиралась защищаться. Точно так же активизация Америкой своей поддержки Тайваня, подрывает уверенность Пекина в сохранении концепции "Одного Китая" и толкают его на рассмотрение военных действий для ее гарантирования. Все это увеличивает опасность для Тайваня, которую эта концепция вроде бы призвана сводить на нет или уменьшать. Некоторые наблюдатели считают, что, поскольку именно отсутствие у России западных гарантий безопасности вокруг Украины толкнуло Путина на решение о спецоперации, Вашингтону следует предвосхитить аналогичные решения Пекина, предоставив Тайваню четкие гарантии безопасности. Речь идет о том, чтобы США отложили в сторону свою давнюю политику "стратегической неопределенности" в пользу "стратегической ясности". Но если одна только возможность гарантий безопасности для Украины со стороны НАТО стала одним из важнейших катализаторов путинской спецоперации, заявление США о гарантиях безопасности Тайваня тоже скорее спровоцирует атаку Китая, чем сдержит ее.Долгосрочные последствия всего этого очевидны. Какова бы ни была роль игнорирования Вашингтоном опасений России по поводу расширения НАТО в начатой Путиным спецоперации, не исключено, что Пекин в какой-то неопределенный момент может почувствовать себя одинаково вынужденным применить силу против Тайваня, если США продолжат игнорировать опасения КНР по поводу размывания ими концепции "Одного Китая" и отрицать свою ответственности за напряженность по обе стороны Тайваньского пролива. Если Владимир Путин начал спецоперацию на Украине после того, как пришел к выводу, что Запад не учитывает стратегические интересы Москвы, то Пекин вполне может атаковать Тайвань, если в конечном итоге придет к выводу, что его прежние договоренности с Вашингтоном по тайваньской проблеме больше не действуют.Если это произойдет, Америка, вероятно, будет так же шокирована и возмущена Пекином, как и Москвой сегодня. Но это не должно быть для США полной неожиданностью. Если Вашингтон хочет предотвратить кризис в Тайваньском проливе, он должен подумать о том, как опередить стратегическое решение Пекина о том, что применение силы является его единственным действенным инструментом.Автор: Пол Хир (Paul Heer) — почетный научный сотрудник Центра The National Interest и старший научный сотрудник Чикагского совета по глобальным проблемам. С 2007 по 2015 год он занимал должность старшего офицера национальной разведки США по Восточной Азии.

В чем же конкретно заключается специфика двусторонних отношений России и Китая? Насколько вообще справедливо говорить о существовании особого формата, не имеющего аналогов в прошлом? Попробуем выделить некоторые характерные особенности современных российско-китайских отношений, обосновывающие это утверждение, а также обозначить потенциальные риски, которые могут возникнуть по мере дальнейшего развития этих отношений.

1. Принцип суверенитета. Международные двусторонние и многосторонние партнерства, как правило, связаны с ограничениями национального суверенитета. Ограничения могут быть симметричными для участников (как, например, отношения между членами Европейского союза или между членами АСЕАН) или асимметричными (как в большинстве военно-политических соглашений между Соединенными Штатами и их союзниками). Принципиальной особенностью российско-китайских отношений является сохранение сторонами полного объема своего национального суверенитета, представляющего для нынешнего руководства России и КНР очень значительную ценность. Признавая чувствительность вопроса суверенитета друг для друга, Москва и Пекин воздерживаются от любых действий, которые другая сторона могла бы интерпретировать как вмешательство в ее внутренние дела или как попытку ограничить ее свободу рук в мировой политике.

3. Отношения не баланса сил, а баланса интересов. Традиционно отношения в мировой политике строятся на основе баланса сил между участниками отношений, причем главную роль играет соотношение их военных потенциалов. Между Россией и Китаем существуют множественные асимметрии: например, по показателям своего ракетно-ядерного потенциала Москва значительно превосходит Пекин, в то время как по большинству экономических показателей Китай имеет неоспоримое преимущество перед Россией. Такая асимметричность, однако, не препятствует двустороннему сотрудничеству, поскольку в каждой конкретной сфере отношений стороны стремятся найти не баланс сил, а баланс интересов. Российско-китайские отношения развиваются как отношения двух равных партнеров, способных успешно нивелировать многочисленные частные асимметрии в общем контексте двусторонних отношений.

4. Комплексный характер взаимодействия. Официальные лица с обеих сторон низменно отмечают комплексный характер российско-китайского взаимодействия, охватывающего широкий спектр областей — от геополитического, дипломатического и военно-технического сотрудничества до двусторонних образовательных, научных и гуманитарных проектов. Действительно, ни у России, ни у Китая нет подобных отношений с другими мировыми центрами силы; комплексность сотрудничества порождает важный синергетический эффект, содействуя дальнейшему расширению и углублению взаимодействия в самых различных сферах.

7. Сотрудничество в обеспечении глобальных общественных благ. Одна из характерных особенностей партнерства Москвы и Пекина состоит в том, что в этом сотрудничестве стороны преследуют не только свои узко понимаемые национальные интересы, но и интересы международной системы в целом. Они ставят перед собой задачи, связанные с повышением управляемости глобальной системы — как в сферах, касающихся безопасности, так и в областях, относящихся к развитию. Отсюда — совместные или параллельные предложения, направленные на повышение эффективности работы ООН, международных экономических и валютно-финансовых институтов, инициативы, затрагивающие региональные проблемы (Северо-Восточная Азия, Ближний Восток, Северная Африка), идеи по повышению эффективности управления глобальными ресурсами (информация, энергия, климат, космос, миграции и пр.).

8. Возможности долгосрочных стратегий. Как показывает исторический опыт, западные либерально-демократические системы создают существенные ограничители для проведения какой бы то ни было долгосрочной внешнеполитической стратегии (в чем можно было еще раз убедиться после недавней смены администраций в Вашингтоне). Россия и Китай имеют здесь определенное преимущество над своими западными оппонентами: политическая стабильность и устойчивость государственного руководства позволяют Москве и Пекину расширить горизонты внешнеполитического планирования, выстраивать свои международные стратегии, в том числе и на двустороннем треке, на многие годы и даже десятилетия вперед.

Выступление на IX Всемирном форуме мира в Пекине

Накладывает ли принцип сохранения суверенитета в полном объеме какие-либо ограничения на развитие сотрудничества между двумя странами? В определенной месте, да. Ни Москва, ни Пекин в настоящее время не готовы к созданию военно-политического союза или к делегированию части своего суверенитета какому-то наднациональному двустороннему или многостороннему органу. Это обстоятельство со временем, по всей видимости, будет сдерживать рост взаимозависимости России и Китая в социальной, экономической и политической областях. Едва ли можно рассчитывать на то, что в ближайшие десятилетия российско-китайское взаимодействие выйдет на уровень взаимодействия Франции и Германии, достигнутый к концу ХХ столетия. По всей видимости, на каком-то этапе сложившиеся в России и в Китае представления о границах национального суверенитета потребуют уточнения.

Естественно, баланс интересов работает лишь постольку, поскольку стороны учитывают не только объективные возможности, но и субъективные намерения друг друга. Если бы такой уверенности в намерениях не было, отношения вернулись бы к традиционной схеме баланса сил, характерной для отношений между великими державами в прошлом. Возникает закономерный вопрос о том, насколько современные российско-китайские отношения доверия являются производными от личных дружественных отношений президента России Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпина. Критики отмечают, что институциональная основа этих отношений пока остается достаточно хрупкой, и поэтому смена политического лидера в одной из стран способна превратиться в серьезное испытание для нынешнего формата отношений.

Как правило, комплексное сотрудничество предполагает одновременное движение сверху-вниз (от государства к обществу) и снизу-вверх (от общества к государству). Приходится констатировать, что пока российско-китайское сотрудничество развивается в большей степени в режиме сверху-вниз, чем в режиме снизу-вверх. То есть присутствует ярко выраженное стремление двух государств к углублению двустороннего взаимодействия, но широкий общественный запрос на такое взаимодействие выражен относительно слабо. Проблема, насколько можно судить, коренится в особенностях сложившейся к настоящему времени модели экономического сотрудничества, которое ограничено по большей части крупными и сверхкрупными проектами, ведущимися под патронажем государственных структур. Такие проекты в энергетике, развитии транспортной инфраструктуры, военно-технической области, разумеется, крайне важны, но они далеко не всегда генерируют широкий шлейф социальных и гуманитарных связей, необходимых для придания отношениям действительно комплексного характера. Существенное расширение экономического сотрудничества за счет малого и среднего бизнеса двух стран (например, по образцу развития российско-итальянских торгово-экономических связей) позволило бы усилить общественный запрос на социально-гуманитарное взаимодействие.

Тем не менее нельзя отрицать того факта, что наличие общих геополитических противников ведет к дальнейшей консолидации российско-китайского партнерства, по крайней мере — в политической и военно-технической сферах. Менее очевидна эта связь в торгово-экономической, инвестиционной и в научно-технической сферах, но и здесь она проявляется все более четко. К примеру, в марте 2021 г. в связи с обострением двусторонних политический отношений Китай полностью прекратил импорт угля из Австралии. Естественно, что такое решение создало дополнительные возможности для российских экспортеров, в первую очередь — коксующегося угля. А что будет, если политические отношения между Канберрой и Пекином вновь наладятся? Что будет, если отношения между Россией и Евросоюзом вновь наладятся, и Европа захочет перетянуть на себя часть российских поставок СПГ, ориентированных сегодня на китайские рынки? Вообще, в какой мере торгово-экономически решения в двусторонних отношениях России и Китая будут отныне определяться геополитическими соображениями, а не соображениями исключительно экономической целесообразности? Ответы на эти вопросы во многом определят динамику и приоритеты двустороннего сотрудничества России и Китая на годы вперед.

Нестабильная ситуация в мире диктует странам актуальную потребность в поиске новых партнеров и поддержки. В ситуации, когда экономическая и политическая нестабильности стали понятиями гипотетическими, создание альянсов превратилось в обязательное условие выживания. Объединения ШОС и БРИКС, расшифровка которых будет дана ниже, работают с единой целью – создание баланса сил в мире.

Эра интеграции

21-й век принято считать эрой интеграции и объединения. Именно поэтому объединения ШОС и БРИКС вступили в борьбу за равновесие сил в мире. Шанхайская организация сотрудничества, или ШОС, не имеет ничего общего с НАТО или с АСЕАНом, регулярным собранием по безопасности. Коалиции принадлежит промежуточная позиция. Формируется некое евразийское пространство, которое намерено активно отстаивать свои интересы перед Западом. Америка держит руку на пульсе и активно занимается одновременно несколькими альянсами:

Трансатлантическое торговое объединение.
Транстихоокеанский торговый пакт между Азией и Америкой.

Россия и Китай остаются за бортом. А если учесть агрессивные санкции в отношении России со стороны Запада, то значение ШОС приобретает совершенно иной смысл. Роль БРИКС в условиях мировой экономики не менее оправдана.

Роль ШОС и БРИКС

Структура ШОС включает Россию и Китай, Казахстан и Киргизию, Таджикистан и Узбекистан. В ближайшее время тандем планируется пополнить Индией и Пакистаном. По словам правительства России, именно это объединение позволит решить целый ряд актуальных отечественных проблем. Представительство Китая прекрасно понимает ситуацию в стране, так как само испытывает неудобства из-за санкций со стороны Америки и Европы. Введенные еще в 1989 году ограничения сняты только частично.

Цель БРИКС, в которую входят Россия и Китай, Бразилия и Индия, Южная Африка, – это движение вперед. Аббревиатура образована от английского сокращения BRICS - первые буквы входящих в группу государств (Brazil, Russia, India, China, South Africa). Экономический потенциал этих стран весьма высок, так как им принадлежит половина мирового производства. О доминировании на мировом рынке, по словам представителей организаций, речь и вовсе не идет. Вопрос объединений затрагивает только тему полной независимости от Европы и Америки.

Прогнозисты говорят о том, что уже в ближайшем будущем ШОС и БРИКС, расшифровка которых дана выше, значительно потеснят мировую экономическую элиту благодаря богатым природным ресурсам, мощной производственной базе и развитому сельскому хозяйству. Сюда же стоит добавить хороший интеллектуальный потенциал.

Структура ШОС

Шанхайская организация сотрудничества управляется советом глав государств, которые в нее входят. Любые решения принимаются в рамках саммитов, проводимых ежегодно на территории одной из стран-участниц объединения. В этом году саммит ШОС и БРИКС будет проведен в июне в Уфе. На конференции будут обсуждаться вопросы многостороннего сотрудничества. В планах совета - утверждение бюджета и налаживание отношений с другими международными объединениями. Исполнительным органом объединения выступает секретариат. Один из постоянно действующих органов – это РАТС в Ташкенте, решающий антитеррористические задачи.

Немного из истории БРИКС

В БРИКС входят пять стран, которые относятся к категории новых индустриальных. Для них свойственны не только мощные, но и стремительно развивающиеся экономики, активное влияние на региональные и глобальные рынки. Каждый из участников объединения является членом G-20. Уже к 2013 году общий ВВП стран достиг показателя в 16,039 триллиона долларов. Первый саммит BRICS, страны которого способны оказывать влияние на экономику, стал причиной падения доллара, так как главы государств затронули вопрос создания единой стабильной и предсказуемой валюты. Объединение поощряет коммерческое и политическое, культурное сотрудничество между народами. Более того, сегодня страны-участницы союза предпринимают активные действия по созданию своего собственного финансового института, который бы смог составить достойную конкуренцию западному.

Экономическое сотрудничество

Объединения ШОС и БРИКС, расшифровка которых говорит о том, что в них входят страны с большим потенциалом, подписали рамочное соглашение. Его цель – это улучшение продуктивности экономического партнерства. Еще в 2004 году было подписано соглашение о формировании зоны свободной торговли, что в значительной мере сбалансировало поток грузов в регионах.

В 2005 году страны-участницы групп договорились о проведении совместных проектов в области нефтегазового сегмента, рационального распределения водных ресурсов и запасов углерода. С целью финансирования совместной деятельности был сформирован Межбанковский совет.

Каждый саммит ШОС и БРИКС приносит хорошие результаты и предвещает глобальные изменения. Так, в 2009 году со стороны представителей Китая поступило предложении о предоставлении 10 миллиардов долларов странам-партнерам на активное развитие, что позволило в условиях царившего в то время мирового кризиса поддержать их экономику.

Отношения с Западом

По мнению СМИ и многих мировых экспертов, именно ШОС и БРИКС в первую очередь должны составить достойную конкуренцию не только Америке, но и НАТО. Это позволит избежать ряда конфликтов, которые могли бы открыть путь США в экономику государств, которые граничат с Китаем и Россией. Представители объединений активно отслеживают ситуацию на мировой арене. Несмотря на полное отсутствие открытой критики в сторону Америки в целом и Вашингтона в частности, на саммитах часто обсуждаются проблемы данной категории. К примеру, в 2005 году активно поднимался вопрос нахождения американских военных на территории Узбекистана и Кыргызстана. ШОС попросила США установить четкие сроки вывода войск с территории стран - участниц объединения. Более того, было простимулировано закрытие авиабазы К-2.

Государства БРИКС

Страны-действующие члены БРИКС занимают позиции лидирующих и активно развивающихся рынков мира. Основной интерес вызывают Индия, Бразилия и Китай. В ближайшее пятилетие их значение только возрастет. Такие государства, как Индонезия и ЮАР, являются потенциальными кандидатами на вступление в объединение. Основные приоритеты, которые ставят перед собой страны-участницы альянса – это не снижение издержек по производству, а формирование материальной базы, которая должна простимулировать долгосрочный успех на рынках государств. Волонтеры ШОС и БРИКС принимают активное участие в исследовательских работах и в аналитике с целью сделать партнерство еще более плодотворным.

Банк развития – переворот в глобальной экономике

Вот уже на протяжении многих лет объединения ШОС и БРИКС, расшифровка которых говорит о том, что они отстаивают свои интересы перед Западом, нацелены на создание единого финансового института. В связи с ситуацией, сложившейся в мире в 2014-2015 годах, это направление партнерства активизировалось. Проект, который начинался еще в 2009 году, исходя из имеющихся факторов, наконец-то подходит к своему логическому завершению. Банк развития уже утвержден. Более того, решены многочисленные вопросы: выбрано руководство, определен вклад в финансовый институт со стороны всех стран-участниц, определено место расположения организации и ее первой штаб-квартиры. На данный момент ведется активное наполнение структуры представителями каждого из государств - участников объединения. Страны ШОС и БРИКС, список которых весьма ограничен, активно настроены в данном вопросе. На повестке дня остались второстепенные задачи, в частности относительно права участия в финансовом институте государств, которые не входят в структуру объединений. Приоритет отдается минимуму бюрократических процессов для максимально ускоренной процедуры рассмотрения и принятия инвестиционных проектов. Если замысел удастся реализовать, мировые рынки будут кардинально изменены.

ГОСТ

Основы российско-китайского сотрудничества в рамках Шанхайской организации сотрудничества

Российско-китайские отношения – это отношения стратегического партнерства между Россией и Китаем, возникшие в 1990-х гг. как ответ на новые глобальные вызовы и угрозы и ставшие ядром Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).

Основу сотрудничества России и Китая в рамках ШОС составляет ряд проблем международной безопасности. Основные из них представлены на рисунке 1.

Рисунок 1. Ключевые проблемы международной безопасности в Центральной Азии. Автор24 — интернет-биржа студенческих работ

Готовые работы на аналогичную тему

терроризм;
сепаратизм;
экстремизм.

Кроме того, к ним могут быть добавлены незаконный оборот наркотиков и другие трансграничные угрозы. Все государства-участники ШОС сталкиваются с этими проблемами у себя дома. Определяющую роль в их решении играет проводимое на базе ШОС контртеррористическое сотрудничество.

Общая проблематика российско-китайского сотрудничества в рамках ШОС

Несмотря на тесное сотрудничество между Москвой и Пекином в рамках ШОС и общность их позиции по вопросам глобального мироустройства, российско-китайские отношения в регионе не лишены определенных проблем. Основными из них являются:

различия в подходах к дальнейшему развитию ШОС;
соперничество в Центральной Азии;
разные точки зрения стран на методику обеспечения региональной безопасности.

Основной проблемой в российско-китайских отношениях в рамках ШОС считается разность подходов двух государств к дальнейшему развитию организации. Так, Россия основное внимание уделяет вопросам безопасности и стремиться создать сильный противовес Западу. В 2014 году на саммите ШОС российской стороной было выдвинуто предложение относительно возможного слияния ШОС и ОДКБ. Это могло бы окончательно решить вопрос статуса организации как сильного регионального конкурента НАТО. Китай же к подобного рода заявлению отнесся крайне сдержано. Пекин заявляет, что видит траекторию будущего развития ШОС как организации, имеющей сильный экономический уклон. В виду этого Китая активно продвигает идею относительно возможности экономической интеграции ШОС. Вместе с тем китайская сторона занимается налаживанием сотрудничества с центрально-азиатскими республиками в различных сферах экономики. Основой установления взаимоотношений между ними выступает наличие больших запасов природных ресурсов в странах региона.

Другой, не менее важной проблемой российско-китайских отношений в рамках ШОС является соперничество двух стран в Центральной Азии. Россия воспринимает Центрально-Азиатский регион как зону жизненных интересов, находящуюся вблизи территориальных границ государства. Это считается традиционной сферой влияния России, а потому Москва довольно болезненно относится к любым попыткам расширения иностранными державами своей деятельности в этом регионе. Китай же является ключевым торговым партнёром стран региона. В последние годы после начала конфронтации между Россией и Западом по вопросам на Украине его позиции здесь существенно укрепились. Экономическая экспансия Китая вызывает у Москвы большие опасения. Российская сторона стремится к блокировке любых проектов, способных усилить влияние Пекина в данном регионе, и активно вовлекает Индию в деятельность ШОС.

Еще одной проблемой во взаимоотношениях между Москвой и Пекином в рамках ШОС выступает расхождение стран в методах борьбы за сохранение безопасности в регионе. Китай в данном случае ориентируется на невмешательство во внутренние дела других стран в то время как Россия не всегда придерживается подобной позиции.

Читайте также: