Продолжение станционного смотрителя кратко
Обновлено: 05.07.2024
В 1822 году, в мае месяце, случилось мне быть в СПб. Там я был принят в доме кн. Гагарина. Общество у князя было сплошь изысканное. Княгиня держала музыкально-литературный салон, и там бывало множество молодежи. Бывали среди них и военные чины, хотя они и предпочитали всяческим изысканным разговорам роббер в вист, однако в приеме им не отказывали. Да и княгиню можно понять: в доме три девицы на выданье, старшую княжну уже можно смело записывать в старые девы - так что старая княгиня старалась вовсю, чтобы привлечь в дом молодых людей из приличных фамилий.
Там-то, за ломберным столом я и познакомился с ротмистром Майским. Не буду говорить вам, что сердце мое ёкнуло, как только я услышал фамилию бравого молодцеватого гусара. Не показав, однако, никоим образом, что мне известен его секрет, я с невозмутимым видом раскинул карты. Мне выпало играть с поручиком Оболенским, а ротмистр расположился от меня по левую руку. Поручик тут же выдал нам последнюю сплетню, которая, по его мнению, соответствовала обстановке. Будто бы какой-то немец под угрозой пистолета вынудил старую графиню Голицыну раскрыть секрет трёх карт, доставшейся ей еще от знаменитого Сен-Жермена. Секрет прощелыгой был получен, и, будто бы, два раза он даже сорвал банк, но на третий раз обремизился, так как вместо туза выложил даму пик. Во все время этого повествования я искоса наблюдал ротмистра, который, казалось, светился от счастья и невысказанной тайны, и которому не терпелось поделиться ею с окружающими.
Господа, - заговорил ротмистр, как только улеглось впечатление от рассказа поручика, - вам известно что-либо об Амуре и его стрелах.
- Так вот, до недавнего времени, я относился к этой фигуре речи примерно так же, как вы, господа, с пренебрежением. Ну, так вот, недавно мне пришлось по делам службы отправиться в ***скую губернию. Заехал я на станцию, а дело было в декабре-месяце. Настроение, сами понимаете, господа, препаршивое, а тут еще смотритель, скотина, мне сообщает, что, мол, коней на станции нет и надобно обождать. А сколько придется ждать на этой вшивой станции, Бог весть. Вот тут-то я и взъярился, верите ли, господа, сам себя потерял.
После этих слов ротмистр замолчал, сосредоточившись на раздаче карт. Я осмотрел наших слушателей и понял, что они чрезвычайно заинтригованы. Еще бы, начать со стрел Амура, а тут какая-то станция, какой-то смотритель. Но я-то знал, что ротмистр подыскивает слова, чтобы как-то, по возможности, более эффективней представить появление Дуни.
В общем, - продолжал он, - ОНА вышла из-за занавески… ОНА вышла - и всё! Не знаю, как это называется, быть может, и стрела Амура. Древние, видимо, знали в этом толк. Пусть будет стрела… но с этого момента, с того момента, что появилась Дуня, я понял, что вся моя жизнь до того была предназначена именно для этой встречи. Господа, надо знать, я человек достаточно скептически настроенный и все эти поэтические вздохи никогда меня не трогали, но сейчас, господа, сейчас, когда Дуня вошла в мою жизнь… да взять хотя бы этого, как его. из молодых. Пушкина!
Тут ротмистр опять замолчал и, как казалось, весьма загадочно. А я понял вдруг, что его гнетет какая-то иная, неведомая мне тайна. Впрочем, впечатление это было мимолетно. Г-н Майский как бы согнал с чела своего мимолетное наваждение и опять засиял.
Вот так, господа! Я теперь вполне убежден: Амур и посейчас посылает свои стрелы в сердца беспечных юношей и девиц.
- А я её похитил, - ответил ротмистр таким обыденным тоном, как будто речь шла о чем-то несущественном, не имеющим значения.
- А что отец? Правда, он каким-то образом разыскал меня, старый хрыч, уже здесь, в Петербурге. Кинулся в ноги, просил вернуть ему дочь. Я всучил ему денег сколько-то и выставил за дверь.
- Но позвольте, отец, все-таки. Он же тоже должен испытывать какие-то - отцовские - чувства. Как же Вы, милостивый государь, начихали на них? Позвольте спросить. - В свой вопрос я попытался привнести некоторую иронию, чтобы скрыть все свое возмущение.
Тут я заметил, что роббер сыгран, расплатился и, извинившись, откланялся. Перед моими глазами стоял старый милый и очень несчастный человек - станционный смотритель, - и я не мог сидеть за одним столом с человеком, который привнес несчастье моему доброму мимолетному знакомому.
А сколько-то лет спустя, это было уже значительно после событий в Петербурге , я проезжал по просторам нашей матушки-Руси, пришлось мне завернуть к местному помещику, отремонтировать свою бричку. Каково же было мое удивление, когда мне навстречу спустился ротмистр Минский. Я вскрикнул и кинулся к нему. Удивление ротмистра также не имело границ. Он пригласил меня в дом и велел девке накрывать стол. После нескольких рюмок наливки (наливка отменная, кстати) я не удержался и рассказал моему гостеприимцу, что был знаком и с Авдотьей Самсоновной, и с ее отцом. Радости г-на Минского не было предела. Ротмистр распорядился насчет бутылки коньяку и поведал мне свою историю.
В общем-то, она не представляла из себя, чего-то из ряда вон выходящего. Прожив не более трех лет с ротмистром Авдотья Самсоновна, уехала с князем Р. Синод разрешение на развод не дал (ротмистр жене своей развод давал), и поэтому им пришлось уехать за границу. Сейчас они где-то в Италии или в Швейцарии. Но, Боже мой, с какой любовью, с какой нежностью он говорил о своей жене. Ротмистр рассказал, что сразу же после венчания он ушел в отставку и вывел Авдотью Самсоновну в свет, и там она произвела фурор. Ротмистр буквально сдувал с нее пылинки, позволял ей все и немедленно бросался исполнять малейший из ее капризов. По словам ротмистра, со стороны это могло выглядеть довольно комично (видимо, он много передумал с тех пор, как супруга его покинула), но ему было на все и на вся наплевать.
И с этими словами он потряс возле меня своими, надо признать, внушительными кулаками. Я понял, что ротмистр уже опьянел, поспешил откланяться и удалился в отведенную мне комнату.
Покинул я ротмистра рано утром, проводить он меня не вышел. Покидая ротмистра, я понял, что Бог есть и не позавидовал тому прохвосту, что захочет увезти Сонюшку.
Submit to our newsletter to receive exclusive stories delivered to you inbox!
Васян Коваль
Лучший ответ:
Пармезан Черница
Дуня – молодая девушка, дочь станционного смотрителя. У нее рано умерла мать, и она была вынуждена принять скромное хозяйство в доме Самсона Вырина. Она была хозяйкой на все руки – могла и готовить, и прибраться. Отец не мог нарадоваться, глядя на свою домовитую, умную красавицу – дочь.
Она была очень приветлива и умела угодить и отцу, и всем гостям. Но однажды на почтовой станции появляется ротмистр Минский. Ему не могла не понравится красавица Дуня. Минский притворяется больным, входит в доверие к Самсону Вырину, и, обманным путем, увозит Дуню от отца в Петербург. На протяжении нескольких лет от нее нет ни одной весточки отцу.
Вырин пешком идет в Петербург, чтобы узнать о судьбе дочери, волнуется за нее. Но Минский его даже и порог не пускает. Хотя Вырин и узнает, что дочь его жива и богата, он все равно тревожится за нее, а она видимо совсем забыла о старике в своей благополучной жизни. Дуня приехала на родину, но поздно, когда отец умер. Она чувствует себя виноватой, но ничего уже изменить не может. Ей так и придется жить с камнем на сердце.
Ее судьбу вряд ли можно назвать счастливой, хотя детство она провела в доме любящего отца, а затем жила в роскоши и благополучии в доме Минского. Скорее это драматическая судьба, так ее всю жизнь будет мучить совесть и то, что она даже не простилась со стариком-отцом перед смертью.
зачем? поясни хоть с каким уклоном или тему скажи. кто это придумал вообще?
А зачем? Там итак всё ясно и закончено. Дочь поплачет и успокоит свою совесть, мол, правильно сделала, отца нет, а ей жить и жить, тем более с детьми. Ей повезло, могло быть хуже, если бы барин потешился да бросил. Ну, а на той станции что её могло ждать хорошего, как бы сложилась её жизнь? Нет, её выбор был оправдан, конец очень счастливый, она обеспечена, любима, мать семейства. Отец вовремя умер, всё забудется, совесть уснёт.
Микропересказ : Дочь бросила отца и сбежала с богатым офицером. Отец нашёл дочь, но вернуть не смог, с горя спился и умер. Несколько лет спустя дочь, ставшая важной дамой, нашла могилу отца и долго рыдала над ней.
Деление пересказа на главы — условное.
Отношение рассказчика к станционным смотрителям
Многие путешественники проклинали станционных смотрителей, но А. Г. Н. считал их мучениками, которых каждый мог унизить, отругать и даже избить.
А. Г. Н. — рассказчик, мелкий чиновник, много разъезжает по Российской Империи, сочувствует станционным смотрителям и интересуется их жизнью.
Обязанности станционного смотрителя были каторгой, в любое время дня и ночи он должен был готов услужить путнику, который обычно вымещал на бедняге всю досаду, скопившуюся во время скучной поездки. Путешественники считали, что станционный смотритель обязан выдать им свежих лошадей, даже если через станцию проезжал важный генерал и забрал всех.
Двадцать лет рассказчик ездил по России и познакомился со многими станционными смотрителями. Их истории он слушал гораздо охотнее, чем речи какого-нибудь встретившегося в пути высокопоставленного чиновника. Память об одном из станционных смотрителей рассказчику особенно дорога.
Две встречи рассказчика с Самсоном Выриным
С Самсоном Выриным рассказчик познакомился жарким летним днём 1816 года.
Самсон Вырин — станционный смотритель, лет 50, вдовец, свежий и бодрый, очень любит единственную дочь.
Рассказчика встретила Дуня, угостила чаем.
Дуня (Авдотья Вырина) — дочь Самсона Вырина, на момент знакомства с рассказчиком ей 14 лет, очень красивая, приветливая, кокетливая и легкомысленная.
Уезжая, рассказчик попросил у Дуни поцелуй, и девочка согласилась. Этот поцелуй рассказчик помнил очень долго.
Четыре года спустя дела снова привели рассказчика на ту же почтовую станцию. Его поразили произошедшие там перемены. Все вещи в домике Вырина остались на прежних местах, но цветов не было, и комната выглядела запущенной. Сам Вырин постарел и сгорбился, его давно не бритое лицо покрывали морщины. Рассказчик спросил его о Дуне, и станционный смотритель ответил, что не знает, где она. Позже, выпив пунша, старик рассказал, что случилось.
История Самсона Вырина
Красавицу Дуню знали все. Многие богатые господа нарочно останавливались пообедать, чтобы полюбоваться ею, дарили ей дорогие безделушки. Девушка всегда была весёлая и приветливая, умела успокоить самого сердитого барина. На ней держался дом, а Вырин души не чаял в любимой дочери.
Однажды на станцию заехал сердитый путешественник по фамилии Минский и потребовал лошадей.
Минский — офицер, гусар, молодой, стройный, с чёрными усиками, богатый.
При виде Дуни гнев его утих, и он остался обедать. После обеда Минскому стало плохо, и он остался на ночь. Дуня ухаживала за ним. Утром гусару стало хуже, Вырин послал за доктором. Плохое самочувствие не помешало Минскому выпить две чашки кофе и плотно пообедать вместе с доктором.
За два дня Минский так понравился Вырину, что тот не хотел с ним расставаться. Наконец гусар поправился и собрался уезжать. Дуня в это время собралась в церковь, и Минский предложил подвезти её.
Через полчаса Вырина охватило плохое предчувствие, он пошёл в церковь и узнал, что Дуни на службе не было. Вечером вернулся ямщик, отвозивший Минского, и рассказал, что Дуня уехала с гусаром по доброй воле, хоть и плакала всю дорогу до следующей станции. Только теперь станционный смотритель догадался, что Минский только притворялся больным.
Вырин слёг с сильной горячкой. Лечивший его доктор подтвердил, что гусар был совершенно здоров. Вырин знал, что гусар поехал в Петербург. Поправившись, смотритель выпросил у начальства отпуск и отправился за дочкой.
В Петербурге Вырин поселился у своего сослуживца, быстро узнал, где живёт Минский, явился к нему и попросил отдать дочь, ведь он ею уже насытился. Гусар понимал, что виноват перед смотрителем, и попросил у него прощения, но Дуню не отдал, сказал, что она любит его и давно отвыкла от прежней жизни. Затем Минский пообещал Вырину сделать его дочь счастливой, сунул ему что-то за рукав и выпроводил из дома.
На улице Вырин обнаружил за обшлагом рукава деньги. Со слезами на глазах он швырнул их на землю, растоптал каблуком и ушёл. Потом вернулся, увидел, как хорошо одетый молодой человек убегает с деньгами, но догонять его не стал.
Смотритель залюбовался дочерью. Вдруг Дуня подняла голову, увидела отца и с криком упала на ковёр. Разгневанный Минский выставил его вон. Жаловаться на Минского его начальству смотритель не стал, вернулся домой. Больше он Дуню не видел, что с ней стало, не знал, но думал, что она плохо кончила.
Не её первую… сманил проезжий повеса, а там подержал да и бросил. Много их в Петербурге, молоденьких дур, сегодня в атласе да бархате, а завтра, поглядишь, метут улицу вместе с голью кабацкою.
История Вырина тронула рассказчика, он долго не мог забыть старого станционного смотрителя.
Возвращение блудной дочери
Несколько лет спустя рассказчик узнал, что станция, на которой работал Вырин, упразднена. Как-то ненастной осенью, проезжая через ту местность, он решил навестить старика, но в его домике жил какой-то пивовар. Жена пивовара сообщила, что Вырин спился и умер год назад.
К могиле Вырина рассказчика проводил сын пивовара. Мальчишка рассказал, что летом приезжала в роскошной карете красивая и добрая барыня с тремя детьми и нянькой. Она попросила показать ей могилу смотрителя и долго рыдала над ней.
Пересказала Юлия Песковая. За основу пересказа взято издание повести, подготовленное (Л.: Наука, 1978). Нашли ошибку? Пожалуйста, отредактируйте этот пересказ в Народном Брифли.
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
Читайте также: