После поэтического бума кратко

Обновлено: 05.07.2024

Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина, Рождественский, Окуджава. эти имена уже навсегда связаны в памяти тех, чья молодость совпала с расцветом "эстрадной” поэзии. Вечера в Политехническом музее, поэтические чтения на площади Маяковского, концерты в Лужниках.
Праздничное слово "эстрадность” с годами приобретало в высказываниях некоторых критиков уничижительный оттенок. Но теперь, когда отгремели критические баталии по поводу "тихой” и "громкой” поэзии, стало очевидно, что основной водораздел проходит не здесь, а в противопоставлении поэзии подлинной и мнимой.
Эстрадный период, уйдя в историю, надолго привлек интерес широкого читателя к стихам и резко повысил культуру звучащего слова. Выяснилось, что эстрадность — это не громкий голос, а прежде всего умение публично раскрывать свои чувства тысячам людей, и что это отнюдь не главное качество поэта, но особенность интересная и по-своему уникальная.

Шел вечер очень долго, часа четыре, а то и пять, и несколько необычно: не было никакого доклада или вступительного слова, а просто поэты один за другим читали стихи и отвечали на записки из зала, причем почти каждый выступал по нескольку раз.
Зал был, конечно, переполнен: стояли во всех проходах, сидели на ступеньках, на краю эстрады. Публика — студенческая и рабочая молодежь — с восторгом и благодарностью слушала своих кумиров, легко понимала любые намеки, охотно сопереживала лирическим откровениям выступающих.
Вечера эти запомнились какой-то особой праздничной атмосферой и тем, что многие выступления шли на грани дозволенного, а иногда и пересекали эту грань. Публика прекрасно это понимала.
Дело в том, что, несмотря на "оттепель”, поэтам тогда разрешалось читать с эстрады лишь стихи уже опубликованные.
Наряду со стихами, прославляющими Ленина и разоблачающими американский образ жизни, Андрей Вознесенский читал и стихи — очень смелые по тем временам — о влюбившейся в ученика учительнице.
А Евтушенко после патетических стихов, прославляющих революционную Кубу , читал разоблачительное "Мосовощторг в Париже” — о том, как и для кого организовывались тогда редкие заграничные поездки.
Большинство из присутствующих в зале было уверено, что вот-вот наступит торжество "социализма с человеческим лицом” и проклятый сталинизм безвозвратно канет в прошлое.

Четырнадцатитысячный зал лужниковского Дворца спорта не вмещал из вечера в вечер всех желающих услышать поэтов „новой волны“— Евтушенко, Вознесенского, Ахмадулину.

Как вы думаете, в чём был секрет популярности поэтов-эстрадников?

- Во-первых, как было сказано в воспоминаниях, поэзия выражала дух времени, дух относительной, но свободы, она объединяла народ в ожидании перемен в жизни. Она была ориентирована на личную жизнь человека, на молодую, наиболее активную аудиторию.

Во-вторых, она формулировала новые жизненные принципы, по которым существовала или считала, что существовала:

«Над Бабьим Яром памятников нет. Крутой обрыв, как грубое надгробье. Мне страшно. Мне сегодня столько лет, как самому еврейскому народу."

- Действительно ли в поэзии 60 гг можно увидеть новые темы, идеи, образы или всё новое — хорошо забытое старое?

- Несмотря на провозглашение нового в поэзии, все эти поэты опирались на традиции — традиции Маяковского, Цветаевой, Пастернака, а также Пушкина, Есенина, да и других поэтов.

- Но была у каждого из поэтов и своя поэтическая интонация.

- Современник вспоминал: . главным действующим лицом на сцене стал прирожденный эстрадник Евгений Евтушенко. Ему адресовалось большинство записок, он имел и наибольший успех. Он ведь был очень артистичен, у него был несомненный актерский дар, причем, не в умении перевоплощаться , но в способности мгновенно, глубоко и искренне пережить и воспроизвести в своей декламации определенные эмоциональные состояния: тоски, отчаянья, любви, победы.

Но не только и не столько какие-то иносказания или намеки, сколько талант, свежесть, красота, молодость, стремление к справедливости — все то, что так ощутимо присутствовало в стихах, звучавших со сцены, — заставляло аудиторию воспринимать их столь горячо и восторженно.

Сравните творчество Евтушенко и Вознесенского. Есть отличия?

В чём, на ваш взгляд, заключается своеобразие поэтической манеры, интонации Б.Ахмадулиной?

Дело в том, что на моём письменном столе давно уже лежит старая фотография. На ней изображены шесть очень молодых, красивых улыбающихся парней. Это — шесть братьев моей матери. В 1941 году самому младшему из них было 18 лет, самому старшему - 29. Все они в том же самом сорок первом ушли на фронт. Шестеро. А с фронта вернулся один. Я не помню, как эти ребята выглядели в жизни. Сейчас я уже старше любого из них. Кем бы они стали? Инженерами? Моряками? Поэтами? Не знаю. Они успели только стать солдатами. И погибнуть.

Причины кризиса не только в том, что с наступлением эпохи реакции и цензуры утратились надежды на обновление страны, но и в том, что поэзия, призванная отражать субъективные переживания, не может долго оставаться на публике: чувства исчерпываются.

Чем чревата зависимость поэта от широкой публики?

Как вы думаете, в чём был секрет популярности поэтов-эстрадников?

- Действительно ли в поэзии 60 гг можно увидеть новые темы, идеи, образы или всё новое — хорошо забытое старое?

- Но была у каждого из поэтов и своя поэтическая интонация.

Сравните творчество Евтушенко и Вознесенского. Есть отличия?

В чём, на ваш взгляд, заключается своеобразие поэтической манеры, интонации Б.Ахмадулиной?

Чем чревата зависимость поэта от широкой публики?

Поэтический язык Лермонтова

Поэтический язык Лермонтова Как видно из лирики, поэм, драм и прозы раннего Лермонтова, его поэтический язык находился в стадии формирования. В этом языке чувствовалась внутренняя сила наполняющего его поэтического дыхания[61]. Ранние романтические стихи – блестящая

б) сентиментально-поэтический метод

б) сентиментально-поэтический метод Способ организации материала подневной записи с привлечением литературных источников имеет еще одну разновидность. Она отличается от дидактического метода содержанием источника, его семантической ролью.Вместо нравственных

14. Поэтический мир Николая Некрасова

14. Поэтический мир Николая Некрасова Н. А. Некрасов создал целую эпоху в поэзии. Не одно поколение лучших людей России воспитывалось на произведениях поэта. С детских лет входят в наше сознание некрасовские образы, неповторимые звуки его стихотворной речи. В лице

Сабина Хэнсген ПОЭТИЧЕСКИЙ ПЕРФОРМАНС: ПИСЬМО И ГОЛОС

Сабина Хэнсген ПОЭТИЧЕСКИЙ ПЕРФОРМАНС: ПИСЬМО И ГОЛОС Дмитрий Александрович Пригов принадлежал к литературной и художественной среде, сложившейся в советской культуре послесталинского периода вне государственных структур и сформировавшей собственные формы

З. Н. ГИППИУС И ЕЕ ПОЭТИЧЕСКИЙ ДНЕВНИК

З. Н. ГИППИУС И ЕЕ ПОЭТИЧЕСКИЙ ДНЕВНИК «…От первых сознательных дней, в самом раннем детстве, я уже взглянул на жизнь, как на нечто мучительно странное… В иные мгновенья я, со внезапным ужасом, осматривался и говорил себе: да что это такое?! Зачем я должен во всем этом

•На рубеже 50-х - 60-х годов наступил
новый этап в истории поэзии, связанный
с социальными изменениями: с
разоблачением культа личности и
последовавшей за ним "оттепели". Он
стал для русской поэзии не только
временем возрождения, но и временем
расцвета. Появление новых поэтических
форм, новых тем, нового поколения
молодых поэтов.

•Поэтическое слово зазвучало
на многолюдных вечерах.
Стали традицией дни поэзии,
собиравшие многотысячные
аудитории в концертных
залах, на стадионах.
•Обращение к внутреннему
миру человека, новое
осмысление судьбы страны и
личности, ответы на духовные
запросы людей - это
достижение
поэтического бума 60-х
годов.

ОТТЕПЕЛЬ – литература Советского
Союза периода начала 60-х. Тенденции,
темы и жанры, сложившиеся в
отечественной литературе под влиянием
исторических и политических перемен в
общественной жизни СССР.
Солженицын А.И.
Пришвин М.М.
Паустовский К.Г.
Вампилов А.В. и др.

А. Вознесенский
Андрей Андреевич
Вознесенский – советский
и российский поэт,
публицист, художник и
архитектор.

В. Высоцкий
Владимир
Семенович
Высоцкий –
советский актер,
поэт и исполнитель
песен, автор
прозаических
произведений.

Если друг оказался вдруг
И не друг, и не враг, а - так,
Если сразу не разберешь,
Плох он или хорош,Парня в горы тяни - рискни!
Не бросай одного его,
Пусть он в связке в одной с тобой Там поймешь, кто такой.
Если парень в горах - не ах,
Если сразу раскис и - вниз,
Шаг ступил на ледник и - сник,
Оступился - и в крик,Значит, рядом с тобой - чужой,
Ты его не брани - гони:
Вверх таких не берут, и тут
Про таких не поют.

ЗИМНЯЯ ПЕСНЯ
В этой деревне огни не погашены
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь.
Светятся тихие, светятся чудные,
Слышится шум полыньи.
Были года мои трудные, трудные.
Где ж вы, печали мои?
Скромная девушка мне улыбается,
Сам я улыбчив и рад!
Трудное, трудное - все забывается,
Светлые звезды горят!
-Кто мне сказал, что во мгле заметеленной
Глохнет покинутый луг?
-Кто мне сказал, что надежды потеряны?

Б. Ахмадулина
Белла (Изабелла)
Ахатовна
Ахмадулина —
советская и
российская поэтесса,
писательница,
переводчица, один из
крупнейших
русских лирических
поэтов второй
половины XX века.

В тот месяц май, в тот
месяц мой во мне была
такая лёгкость и,
расстилаясь над землей,
влекла меня погоды
лётность.
Я так щедра была,
щедра в счастливом
предвкушенье пенья, и с
легкомыслием щегла я
окунала в воздух перья.
Но, слава Богу, стал
мой взор и
проницательней, и
строже, и каждый вздох
и каждый взлет
обходится мне всё
дороже.

Литературный процесс 1950-60-х годов,
будучи связанным, с социальной жизнью
общества, в значительной степени
определялся внутренними законами
литературы, зависел от творческих
устремлений писателей.
После смерти Сталина с новой властью
пришла новая эпоха гениальных поэтов и
писателей. Я думаю, что для литературы
эпоха оттепели было вторым дыханием,
шансом выйти из грубой цензуры.
Писатели и поэты этого времени
использовали этот шанс.

Поэзия Ахмадулиной, Евтушенко и Вознесенского была в первую очередь обращена к молодым читателям — к студентам, сверстникам самих авторов. Она понятна и интересна современным старшеклассникам. Они ощущают эту поэзию как актуальную и важную для сегодняшнего дня, поэтому целесообразно после соответствующего настроя дать задание инициативным группам старшеклассников представить авторов.
Введение в тему может подготовить учитель, затем слово возьмут ученики. Мы предлагаем ряд материалов, которые помогут одиннадцатиклассникам (при необходимости и учителю) подготовить выступление перед классом.

Мы приведем несколько цитат, авторы которых стремятся передать атмосферу тех лет. Учитель может выбрать из них такие, которые более всего подойдут для целей конкретного урока.

Карьера

Твердили пастыри, что вреден
и неразумен Галилей,
но, как показывает время:
кто неразумней, тот умней.

Ученый, сверстник Галилея,
был Галилея не глупее.
Он знал, что вертится Земля,
но у него была семья.

И он, садясь с женой в карету,
свершив предательство свое,
считал, что делает карьеру,
а между тем губил ее.

За осознание планеты
шел Галилей один на риск.
И стал великим он. Вот это
я понимаю — карьерист!

Итак, да здравствует карьера,
когда карьера такова,
как у Шекспира и Пастера,
Гомера и Толстого. Льва!

Зачем их грязью покрывали?
Талант — талант, как ни клейми.
Забыты те, кто проклинали,
но помнят тех, кого кляли.

Все те, кто рвался в стратосферу,
врачи, что гибли от холер, —
вот эти делали карьеру!
Я с их карьер беру пример.

Я верю в их святую веру.
Их вера — мужество мое.
Я делаю себе карьеру
тем, что не делаю ее!

В. Барласу
Не важно —
есть ли у тебя преследователи,
а важно —
есть ли у тебя последователи.
Что стоит наше слово,
если в нем,
зараженное жаждой пробужденья,
не скрыто семя будущих времен —
священная возможность продолженья?!
Твори, художник,
мужествуй,
гори
и говори!
Да будет слово явлено,
простое и великое,
как яблоко —
с началом яблонь будущих внутри!

Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в праздной суете
разнообразные не те.
И он
не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
и оба мучаемся с ним.
Со мною вот что происходит:
совсем не та ко мне приходит,
мне руки на плечи кладет
и у другой меня крадет.
А той —
скажите, Бога ради,
кому на плечи руки класть?
Та,
у которой я украден,
в отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
а будет жить с собой в борьбе
и неосознанно наметит
кого-то дальнего себе.
О, сколько нервных
и недужных
ненужных связей,
дружб ненужных!
Во мне уже осатаненность!
О, кто-нибудь,
приди,
нарушь
чужих людей
соединенность
и разобщенность
близких душ!

Стихотворения А. А. Вознесенского и Б. А. Ахмадулиной

Прощание с Политехническим

Большой аудитории посвящаю

В Политехнический!
В Политехнический!
По снегу фары шипят яичницей.
Милиционеры свистят панически.
Кому там хнычется?!
В Политехнический!

Ура, студенческая шарага!
А ну, шарахни
по совмещанам свои затрещины!
Как нам мещане мешали встретиться!

Ура, вам, дура
в серьгах-будильниках!
Ваш рот, как дуло,
разинут бдительно.
Ваш стул трещит от перегрева.
Умойтесь! Туалет — налево.

12 скоро. Пора уматывать.
Как ваши лица струятся матово.
В них проступают, как сквозь экраны,
все ваши радости, досады, раны.

Вы, третья с краю,
с копной на лбу,
я вас не знаю.
Я вас люблю!

Чему смеетесь? Над чем всплакнете?
И что черкнете, косясь, в блокнотик?
Что с вами, синий свитерок?
В глазах тревожный вечерок.

Придут другие — еще лиричнее,
но это будут не вы —
другие.
Мои ботинки черны, как гири.
Мы расстаемся, Политехнический!

Нам жить недолго. Суть не в овациях.
Мы растворяемся в людских количествах
в твоих просторах,
Политехнический.
Невыносимо нам расставаться.

Я ненавидел тебя вначале.
Как ты расстреливал меня молчанием!
Я шел, как смертник, в притихшем зале.
Политехнический, мы враждовали!

Ах, как я сыпался! Как шла на помощь
записка искоркой электрической.
Политехнический,
ты это помнишь?
Мы расстаемся, Политехнический.

Ты на кого-то меня сменяешь,
но, понимаешь,
пообещай мне, не будь чудовищем,
забудь
со стоющим!

Ты ворожи ему, храни разиню.
Политехнический —
моя Россия! —
ты очень бережен и добр, как Бог,
лишь Маяковского не уберег.

Поэты падают,
дают финты
меж сплетен, патоки
и суеты,
но где б я ни был — в земле, на Ганге, —
ко мне прислушивается
магически
гудящей
раковиною
гиганта
ухо
Политехнического!

Нас много. Нас может быть четверо.
Несемся в машине как черти.
Оранжеволоса шоферша.
И куртка по локоть — для форса.

Ах, Белка, лихач катастрофный,
нездешняя, ангел на вид,
хорош твой фарфоровый профиль,
как белая лампа горит!

В аду в сковородки долдонят
и вышлют к воротам патруль,
когда на предельном спидометре
ты куришь, отбросивши руль.

Люблю, когда, выжав педаль,
хрустально, как тексты в хорале,
ты скажешь: «Какая печаль!
права у меня отобрали.

Обязанности поэта
не знать километроминут,
брать звуки со скоростью света,
как ангелы в небе поют.

За эти года световые
пускай мы исчезнем, лучась,
пусть некому приз получать.
Мы выжали скорость впервые.

Жми. Белка, божественный кореш!
И пусть не собрать нам костей.
Да здравствует певчая скорость,
убийственнейшая из скоростей!

Что нам впереди предначертано?
Нас мало. Нас может быть четверо.
Мы мчимся — а ты божество!
И все-таки нас большинство.

Колокола, гудошники.
Звон, Звон.

Вам,
художники
всех времен!

Вам, Микеланджело,
Барма, Дант!
Вас молниею заживо
испепелял талант.

Ваш молот не колонны
и статуи тесал —
сбивал со лбов короны
и троны сотрясал.

Художник первородный —
всегда трибун.
В нем дух переворота
И вечно — бунт.

Вас в стены муровали.
Сжигали на кострах.
Монахи муравьями
плясали на костях.

Искусство воскресало
из казней и из пыток
и било, как кресало,
о камни Моабитов.

Кровавые мозоли.
Зола и пот.
И музу, точно Зою,
вели на эшафот.

Но нет противоядия
ее святым словам —
воители,
ваятели,
слава вам!

Тишины хочу, тишины.
Нервы, что ли, обожжены?
Тишины.
Чтобы тень от сосны,
щекоча нас, перемещалась,
холодящая словно шалость,
вдоль спины, до мизинца ступни,

Звуки будто отключены.
Чем назвать твои брови с отливом?
Понимание —
молчаливо.
Тишины.

Звук запаздывает за светом.
Слишком часто мы рты разеваем.
Настоящее — неназываемо.
Надо жить ощущением, цветом.

Кожа тоже ведь человек,
с впечатлением, голосами.
Для нее музыкально касанье,
как для слуха — поет соловей.

Как живется вам там, болтуны,
чай, опять кулуарный авралец?
Горлопаны, не наорались?

Мы в другое погружены.
В ход природ неисповедимый.
И по едкому запаху дыма
мы поймем, что идут чабаны.

Значит, вечер. Вскипает приварок.
Они курят, как тени тихи.

И из псов, как из зажигалок,
Светят тихие языки.

Я — Гойя!
Глазницы воронок мне выклевал ворог,
слетая на поле нагое.
Я — Горе.

Я — голос
войны, городов головни
на снегу сорок первого года.
Я — голод.

Я горло
повешенной бабы, чье тело, как колокол,
било над площадью голой.
Я — Гойя!

О, грозди
возмездья! Взвил залпом на Запад —
я пепел незваного гостя!

И в мемориальное небо вбил крепкие звезды —
как гвозди.

Всего-то — чтоб была свеча,
свеча простая, восковая,
и старомодность вековая
так станет в памяти свежа.

И поспешит твое перо
к той грамоте витиеватой,
разумной и замысловатой,
и ляжет на душу добро.

Уже ты мыслишь о друзьях
все чаще, способом старинным,
и сталактитом стеаринным
займешься с нежностью в глазах.

И Пушкин ласково глядит,
и ночь прошла, и гаснут свечи,
и нежный вкус родимой речи
так чисто зубы холодит.

Воскресный день
(Отрывок)

Ну что ж, земля, сегодня — отдых мой,
ликую я — твой добрый обыватель,
вдыхатель твоей влажности густой,
твоих сосулек теплых обрыватель.

Дай созерцать твой белый свет и в нем
не обнаружить малого пробела,
который я, в усердии моем,
восполнить бы желала и умела.

Играя в смех, в иные времена,
нога ледок любовно расколола.
Могуществом кофейного зерна
язык так пьян, что хочет разговора.

И, словно дым, затмивший недра труб,
глубоко в горле возникает голос.
Ко мне крадется ненасытный труд,
терпящий новый и веселый голод.

Ждет насыщенья звуком немота,
зияя пустотою, как скворешник,
весну корящий, — разве не могла
его наполнить толчеей сердечек?

Прощай, соблазн воскресный! Меж дерев
мне не бродить. Но что все это значит?
Бумаги белый и отверстый зев
ко мне взывает и участья алчет.

Иду — поить губами клюв птенца,
наскучившего и опять родного.
В ладонь склоняясь тяжестью лица,
я из безмолвья вызволяю слово.

В неловкой позе у стола присев,
располагаю голову и плечи,
чтоб обижал и ранил их процесс,
к устам влекущий восхожденье речи.

Я — мускул, нужный для ее затей.
Речь так спешит в молчанье в ней погибнуть,
свершить звукорожденье и затем
забыть меня навеки и покинуть.

Я для нее — лишь дудка, чтоб дудеть.
Пускай дудит и веселит окрестность.
А мне опять — заснуть, чтоб умереть,
и пробудиться утром, как воскреснуть.

По улице моей который год
звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.

Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.

Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.

О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.

Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.

Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву и поднести к лицу,
и ощутить сиротство как блаженство.

Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и — мудрая — я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.

И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.

И вот тогда — из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.

Есть в сумерках блаженная свобода
от явных чисел века, года, дня.
Когда? — неважно. Вот открытость входа
в глубокий парк, в далекий мельк огня.

Ни в сырости, насытившей соцветья,
ни в деревах, исполненных любви,
нет доказательств этого столетья, —
бери себе другое — и живи.

Ошибкой зренья, заблужденьем духа
возвращена в аллеи старины,
бреду по ним. И встречная старуха,
словно признав, глядит со стороны.

Средь бела дня пустынно это место.
Но в сумерках мои глаза вольны
увидеть дом, где счастливо семейство,
где невпопад и пылко влюблены,

где вечно ждут гостей на именины —
шуметь, краснеть и руки целовать,
где и меня к себе рукой манили,
где никогда мне гостем не бывать.

Но коль дано их голосам беспечным
стать тишиною неба и воды, —
чьи пальчики по клавишам лепечут?
Чьи кружева вступают в круг беды?

Как мне досталась милость их привета,
тот медленный, затеянный людьми
старинный вальс, старинная примета
чужой печали и чужой любви?

Еще возможно для ума и слуха
вести игру, где действует река,
пустое поле, дерево, старуха,
деревня в три незрячих огонька.

Души моей невнятная улыбка
блуждает там, в беспамятстве, вдали,
в той родине, чья странная ошибка
даст мне чужбину речи и земли.

Но темнотой испуганный рассудок
трезвеет, рыщет, снова хочет знать
живых вещей отчетливый рисунок,
мой век, мой час, мой стол, мою кровать.

Еще плутая в омуте росистом,
я слышу, как на диком языке
мне шлет свое проклятие транзистор,
зажатый в непреклонном кулаке.

В 2005 году Белла Ахмадулина стала лауреатом Государственной премии Российской Федерации.

Варианты проведения урока

Урок-семинар
На уроке можно, вслух читая параграф учебника, выделять основные мысли автора и предлагать ученикам высказать свое согласие или несогласие с этими положениями. Параллельно можно отвечать на вопросы (c. 339).
Самое важное на этих уроках — дать ученикам возможность , почувствовать живой пульс литературы, показать, что поэзия не исчезла, что стихи способны увлекать, зажигать людей, вести их за собой.

Домашнее задание
На усмотрение учителя в зависимости от темы следующего урока.

Читайте также: