Полифонический роман это кратко
Обновлено: 05.07.2024
Полифонический роман Полифония (древнегр. poliрhonia — многоголосие) — музыкальный термин, обозначающий великий музыкальный стиль, господствовавший в Европе до середины ХVIII в. (до великого классицизма). В полифонии в отличие от гармонии (см. также додекафония) нет деления на мелодию и аккомпанемент, все голоса равноправно ведут свои партии, от наложения которых образуется полифонический стиль — стиль мотетов, фуг и полифонических фантазий.
Другая особенность поэтики П. р. — герои, обрастая чужими голосами, приобретают идеологических двойников. Так, двойниками Раскольникова являются Свидригайлов и Лужин, двойниками Ставрогина — Кириллов и Шатов.
Наконец, Бахтин противопоставляет П. р. Достоевского монологическому роману Л. Н. Толстого, где автор является полновластным хозяином своих персонажей, а они — его марионетками.
Не боясь преувеличения, можно сказать, что вся модернистская проза ХХ в. выросла из Толстого и Достоевского, либо беря линию одного из них (так, Джеймс полифоничен, а Пруст монологичен), либо парадоксальным образом их сочетая, как это имеет место в творчестве Томаса Манна и Фолкнера.
В полифоническом романе мы встречаем не только авторский голос, который повествует нам о героях, их мыслях и чувствах, но и, в таких произведениях о себе рассказывают сами герои
Полифонический роман – это термин, который М. М. Бахтин применил, прежде всего, к творчеству Достоевского в книге "Проблемы творчества Достоевского".
Полифония (древнегр. poliрhonia - многоголосие) - музыкальный термин, обозначающий великий музыкальный стиль, господствовавший в Европе до середины ХVIII в. (до великого классицизма). В полифонии в отличие от гармонии нет деления на мелодию и аккомпанемент, все голоса равноправно ведут свои партии, от наложения которых образуется полифонический стиль - стиль мотетов, фуг и полифонических фантазий.
Под полифонический роман Бахтин понимал тот факт, что в отличие от других писателей Достоевский в своих главных произведениях ведет все голоса персонажей как самостоятельные партии. Здесь нет "мелодии и аккомпанемента" и, конечно, нет никакой "гармонии". Борьба и взаимное отражение сознаний и идей составляет, по Бахтину, суть поэтики Достоевского. Его герой, пишет Бахтин, "более всего думает о том, что о нем думают и могут думать другие, он стремится забежать вперед чужому сознанию, каждой чужой мысли о нем, каждой точке зрения на него. При всех существенных моментах своих признаний он старается предвосхитить возможное определение и оценку его другим, угадать смысл и тон этой оценки и старается тщательно сформулировать эти возможные чужие слова о нем, перебивая свою речь воображаемыми чужими репликами".
При этом неотъемлемой чертой полифонический романа Бахтин считает то, что голос автора романа не имеет никаких преимуществ перед голосами персонажей.
Другая особенность поэтики полифонический романа - герои, обрастая чужими голосами, приобретают идеологических двойников. Так, двойниками Раскольникова являются Свидригайлов и Лужин, двойниками Ставрогина - Кириллов и Шатов.
Наконец, Бахтин противопоставляет полифонический роман Достоевского монологическому роману Л. Н. Толстого, где автор является полновластным хозяином своих персонажей, а они - его марионетками.
Но прежде чем пояснить это убеждение, надо сказать о М. М. Бахтине и его книге.
М. М. Бахтин (1895–1975) — один из самых известных (если не самый известный) исследователей Достоевского, великолепно эрудированный и блестяще одаренный. Он оказал сильнейшее воздействие на литературную науку не только в России, но и за ее границами. Учился Бахтин сначала на историко-филологическом факультете Новороссийского (позднее названного Одесским), затем Санкт-Петербургского университетов. Изучал европейскую философию и литературу, занимался проблемами поэтики и эстетики, историей и теорией искусствознания и культуры в широком плане. Много работал в провинции. Судьба не слишком баловала ученого. Его жизнь полна невзгод и лишений (о которых, кстати сказать, Бахтин не любил распространяться), он был арестован (1929), и если годы репрессий его не уничтожили, то только потому, что эту разрушительную работу оставили болезни (хроническому костному заболеванию), которой Бахтин страдал с юных лет и которая привела его к тяжелой инвалидности (в конце концов, в 1938 г., — к ампутации ноги).
— Алешка, есть Бог?
— Иван, а бессмертие есть.
— Нет и бессмертия.
— Алешка, есть бессмертие?
— А Бог и бессмертие?
— И Бог, и бессмертие. В Боге и бессмертие.
Скажем (по необходимости очень кратко) и об отрицании, и об его опровержении.
Иван отрицает Бога довольно своеобразно. Согласно логике героя, в конце концов, неважно, есть Бог или нет, поскольку если он есть, то, так сказать, ему же хуже. Иван отрицает мир Божий. И делает это на том основании, что в этом мире страдают ни в чем не повинные дети. Если представить себе Бога (такова мысль героя) наделенным истинно божественным разумом бесконечно высокой сущности (как это и должно быть), то один только факт, что этот разум спокойно допускает страдания детей, уже свидетельствует о его и впрямь нечеловеческой природе, а следовательно, утверждает Иван, он человеку абсолютно чужд и непонятен. Непонятен не столько уму (потому что перед лицом Бога с собственной глупостью можно и смириться), сколько человеческому сердцу: ведь страдания невинных детей возмущают естественное нравственное чувство. Логика Ивана в пределах его речи неопровержима. Неопровержим также (уже не только в этой речи, но в целом романе) главный аргумент, направленный героем против Божьего мира в его нынешнем виде: этот мир нельзя принять до тех пор, пока в нем страдает хотя бы один ребенок. Этот вывод вполне разделяет Достоевский.
Исследование Бахтина, на мой взгляд, скорее ставит вопросы, чем отвечает на них. Но в науке, как известно, постановка вопроса не менее важна, чем ответ.
Читайте также: