Палладианский стиль в архитектуре россии кратко

Обновлено: 05.07.2024

Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal

[

Tags

imperium rossicum, идеология, культура, литература, метаистория, прошлое

]

ПАЛЛАДИАНСТВО В РОССИИ

Дочитал превосходную книгу Г.В.Смирнова Палладио, представляющую собой детальный историко-культуроведческий разбор семи его известнейших загородных вилл, до сих пор преспокойно стоящих на твердой венетейской земле. Палладио - создатель нововременной концепции загородного дома благородного человека, изобретатель модуля храмовидного дома (выражение Г.Р.Державина), без счета тиражированного по всему миру с бессчетными же вариациями. В его основе - соединение элементов приватной и сакральной архитектуры, в результате чего у дома-резиденции появились колонный портик на фасаде и даже купол. Он ошибочно считал, что таковы были древнеримские виллы, но эта ошибка оказалась поистине счастливой и явила миру некую новую истину. Книгу заключает глава-приложение о рецепции палладианства в России. Приведу из нее ряд цитат, снабдив их иллюстрациями:

". Итак, уже со второй половины XVIII века дух Палладио безраздельно царит по всей России. Русские дворяне начинают возводить в своих вотчинах сотни усадеб, весьма схожих и по функции, и по виду с виллами венецианской знати эпохи Ренессанса, что немудрено, если принять во внимание, кто и когда выдумал и разработал типологию усадьбы. Древняя столица, и та приобретает палладианскую физиономию, что тоже немудрено, ведь ее особняки были усадебного типа.

Среди множества других жемчужин усадебной архитектуры, построенных в правоверном палладианском стиле, - Покровское в Вологодской губернии. Усадьба Лермонтовых в Середниково (1770-е) - вариация на тему Бадоэр. Усадьба в Рождествено под Гатчиной (1790-е), доставшаяся в наследство молодому Набокову в 1916 году, вариация на тему Ротонды, с ее четырьмя парадными фасадами и бельведером вместо купола.

Вилла Бадоэр

Усадьба Брянчаниновых Покровское

Усадьба Столыпиных-Фирсановых Середниково

Вилла Ротонда

Усадьба Рождествено Рукавишникова-Набокова - невероятным образом уцелела при соввласти, но уже дважды горела при РФии

Нечто похожее на московский "дом Ростовых" (где ныне союз писателей), облегченный вариант Таврического дворца, станет моделью для всего расхожего усадебного классицизма дворянских гнезд.

Усадьба Долгоруких-Соллогубов в Москве ("дом Ростовых")

Такие безымянные усадьбы, в совершенно серийном производстве честно позаимствованные из Трактата Палладио (мало кто из русских архитекторов XIX века видел воочию его постройки), и определят облик русской дворянской культуры Золотого века: все колонны да фронтоны. Но то было крайне важное единообразие, утверждающее собою магистральную идею российской государственности по Петру Великому. Ей предстояло взять на себя миссию по прививке к русской почве крепких устоев латинской цивилизации, прежде всего: фундаментальное единоначалие римского права и гражданской морали, неотъемлемость удобств вроде дорог, водопровода и канализации и имперский (латинский же) идеал наднационального государства. "На скудном севере далекий отблеск Рима", - скажет об этих усадьбах граф Комаровский. Через палладианскую архитектуру отчетливо заявляется причастность России к единой семье европейских народрв. Как основная примета Европы, архитектура, основанная на принципах Палладио, возникает в любой стране, присягающей идеалам греко-римской цивилизации.

Вилла Эмо

Пушкинское Михайловское (советский новодел) - типичная скромная дворянская усадьба Европейской России. Сколько их было на момент ее конца? В одной только Тверской губ. - не менее 3000, всего же в России около 80 тысяч

Вилла Фоскари

Вилла Барбаро

Появляется "палладий" в России не только потому, что кому-то хотелось кусочек Италии на наших широтах. Архитектура служителей государственности петровского закала должна была одним своим видом "проводить дисциплину": ее строгие формы как бы утрамбовывали хаотичную топкую почву вечно готовой сорваться в самостийность Руси. Она демонстративно порывала с мифом о русской самобытности. В этом смысле аристократическая и универсальная архитектура идеологически противоположна модерну, который заигрывает с национальным вкусом, вспоминая о кокошниках и резьбе-узорочье.

В.К.Бялыницкий-Бируля. Зима в усадьбе, 1897 г.

Г.Смирнов последовательно проводит мысль об одноранговости и внутренней близости этих трех гениев европейской культуры

Когда впервые смотришь на постройки Палладио, разбросанные вокруг небольшого городка Виченца в венецианской провинции, трудно отделаться от впечатления, что где-то мы все это уже видели. Но откуда у нас, живущих далеко на севере от Италии, имеется некое врожденное представление об этом ренессансном зодчем? Нам будто знаком его язык.

Поэтому он был востребован, как никто. Уже в 1716 году, на заре петровского проекта России, Юрий Кологривов переводит первую часть знаменитого палладиева Трактата по архитектуре. Отдельные главы из трактата перевел первый западнический архитектор России, Петр Еропкин, автор генерального плана Петербурга и Ледяного дома, но он не довел дело до конца, будучи казнен при Анне Иоанновне в 1740-м.

Например, истовым палладианцем был приехавший в Россию в 1779 году Кваренги, почти земляк Палладио. Доходило до трогательного: архитектор Вас. Ив. Неелов реализовал на русской почве (правда, в миниатюре) проект, который за два века до того Палладио безуспешно предлагал для моста Риальто в Венеции.

Весь Петербург, вплоть до радикальных застроек города доходными домами конца XIX века в модном тогда буржуазно-парижском стиле, выглядел как одна густая импровизация на темы Палладио, и Невский проспект сплошь состоял из колоннад. И какое нам дело, что в глазах маркиза де Кюстина колонный шик на наших северных широтах выглядел величественной нелепицей?

Кюстин не раз возвращается к теме петербургской архитектуры в своей знаменитой книге о путешествии в Россию. Его соображения сводятся к тезису, что довольно-таки абсурдно и попросту жестоко, говоря его словами, переносить греческие языческие храмы с солнечных холмов Афин в места не столь отдаленные от тундр Лапландии.

В письме XIX читаем: «Vous me menaceriez de Siberie, грозите мне хоть Сибирью, я все равно не устану повторять: когда постройке в целом недостает здравого смысла, а отдельным деталям ее — законченности и соразмерности, это невыносимо. В архитектуре гений призван отыскать наикратчайший и наипростейший способ приспособить здания к тому употреблению, к какому они предназначаются.

En architecture, le genie sert a trouver le moyen le plus court et le plus simple d’adapter les edifices a l’usage auquel on les destine. Так скажите же на милость, чего ради в стране, где девять месяцев в году жить можно лишь при герметически закупоренных двойных стеклах, некие здравомыслящие люди нагромоздили такое количество пилястров, аркад и колоннад?

Итак, со второй половины XVIII века дух Палладио безраздельно царит по всей России. Русские дворяне начинают возводить в своих вотчинах сотни усадеб, весьма схожих и по функции, и по виду с виллами венецианской знати эпохи Ренессанса, что немудрено, если принять во внимание, кто и когда выдумал и разработал саму типологию усадьбы. Древняя столица, и та приобретает палладианскую физиономию, что тоже немудрено, ведь ее особняки были усадебного типа.

Свою собственную усадьбу, родовое гнездо Львовых в Николь- ском-Черенчицах, он сделал такой палладианской, что дальше некуда, — там он окружил себя со всех сторон колоннами будто магическим кругом для заклинаний, и это выглядит как заповедный анклав под мощным благословением всех возможных богов Олимпа!

Среди множества других жемчужин усадебной архитектуры, построенных в правоверном палладиан- ском стиле, — Покровское в Вологодской губернии. «На далеком северо-востоке — отзвук виллы Палладио, но переработанный с своеобразным пониманием красоты деталей.

Данниками этого стиля являются не только усадьбы. Достаточно указать на Софийский собор в Царском (1782), на Невские ворота в Петропавловской крепости (1780-е), на Большой театр в Москве (1824) или на многочисленные образцы губернской официальной застройки, например в Торжке, дело рук опять же Львова.

Церквям торжественный стиль Палладио оказался не меньше к лицу: в упомянутом Торжке этот стиль держит импозантный собор Борисоглебского монастыря не хуже, чем небольшие приусадебные часовни подобные задушевной львовской фантазии в сельце Прямухино, при усадьбе Бакуниных (и обе церкви строго на тему Ротонды…).

Но то было крайне важное единообразие, утверждавшее собою магистральную идею российской государственности по Петру Великому. Ей предстояло взять на себя миссию по прививке к русской почве крепких устоев латинской цивилизации, прежде всего: фундаментальное единоначалие римского права и гражданской морали, неотъемлемость удобств вроде дорог, водопровода и канализации и имперский (латинский же) идеал наднационального государства.

Она демонстративно порывала с мифом о русской самобытности. В этом смысле аристократическая и универсальная архитектура идеологически противоположна модерну, который заигрывает с национальным вкусом, вспоминая о кокошниках и резьбе-узорочье. Почвеннический и корневой модерн по-настоящему чужд и контрастен философии классицизма и является разобщающим стилем, ибо, несмотря на свою повсеместность, потворствует и льстит национальным вкусам отдельных стран.

Он не признаёт над собой авторитета канонических форм и работает с миром первобытно-органических, неопределенно-растительных размывок и неких минерально-пещерных напластований. Принципиально враждебен модерн классике и по образу жизни, на который подстрекают сами его стены. Об этом мы говорили на вилле Фоскари.

На идеологическом уровне палладианский стиль стал главным связующим России с Европой. Могут возразить: а барочный Растрелли? а эклектика и модерн, цветшие буйным цветом также и по всей Европе? а конструктивизм?

Палладианизм или Палладиева архитектура — ранняя форма классицизма, выросшая из идей итальянского архитектора Андреа Палладио (1508—1580). В основе стиля лежат строгое следование симметрии, учёт перспективы и заимствование принципов классической храмовой архитектуры Древней Греции и Рима.

Содержание

Основная информация

Почти все здания, спроектированные Андреа Палладио, находятся в регионе Венето, в Венеции и Виченце, последнюю по этой причине нередко называют Городом Палладио. В основном это разнообразные виллы и церкви, как, например, церковь Иль Реденторе в Венеции. Научные труды Палладио, включающие в себя четыре книги об архитектуре, продолжают идеи римского инженера-теоретика Витрувия и его последователя в XV веке Леона Баттисты Альберти, который придерживался принципов классической римской архитектуры, основанной на точных геометрических пропорциях, вместо богатого декоративными изысками стиля эпохи возрождения [1] .

Все свои виллы Палладио проектировал с учётом окружающей их обстановки. Если зданию было суждено находиться на возвышенности, как в случае виллы Капра, он устраивал все фасады абсолютно идентичными, чтобы строение со всех сторон выглядело одинаково хорошо. Кроме того, в этом случае со всех четырёх направлений обычно организовывались портики, чтобы хозяева могли созерцать все свои земли, постоянно находясь под защитой от солнца — во многом это напоминает сегодняшние американские крыльца, устраиваемые вокруг домов в сельской местности. В качестве альтернативы портикам Палладио иногда использовал лоджии. Обычно это были или более утопленные портики, или обычные помещения с большими проёмами в стенах, открывающими внутренне пространство комнат природной среде. Иногда лоджии располагались ещё и на втором этаже, формируя так называемые двойные лоджии. Нередко лоджии закрывались фронтонами, что придавало им особое значение в общем строении фасадов. На вилле Годи, например, точкой равновесия вместо портика выступает лоджия, кроме того, лоджии завершают каждый край здания [3] .

Конструкцию фасадов Палладио разрабатывал по примеру древнеримских храмов. Влияние храмов, в плане обычно имеющих форму креста, позже стало его визитной карточкой. Палладианские виллы чаще всего ограничены тремя этажами. У основания рустованные подвал или цокольный этаж, включающие служебные и подсобные помещения. Затем бельэтаж, доступ к которому открывается через внешний лестничный проём портика, включающий в себя главную приёмную и спальни, а выше над ним мезонин с дополнительными спальнями и прочими жилыми помещениями. Пропорции каждой комнаты, находящейся внутри виллы, задавались с помощью простейших математических отношений типа 3:4 и 4:5, как правило размеры помещений выбирались по одному из них или принимались кратными им. Ранние архитекторы использовали эти формулы только лишь для уравновешивания двусимметричных фасадов, тогда как Палладио обычно применял их при проектировании квадратных и прямоугольных зданий с двумя осями симметрии [3] .

Большое внимание Палладио уделял двойственному назначению своих вилл: с одной стороны они должны были быть опорными пунктами при ведении сельского хозяйства, с другой — роскошными местами отдыха зажиточных купцов. Для обеспечения обоих этих функций сельскохозяйственные строения выносились в отдельные крылья, которые, тем не менее, располагались симметрично основному зданию виллы. Иногда крылья устраивались в отдалении от виллы и соединялись с ней колоннадами, которые применялись не столько ради практического применения, сколько для дополнения и усиления общего вида виллы. При этом второстепенные крылья никогда не были частью основного здания, возможность их объединения последователи Палладио начали рассматривать только в XVIII веке [4] .

Палладианские окна

Раннее палладианство

В 1570 году Палладио издал свои Четыре книги об архитектуре, которые оказали большое влияние на многих архитекторов по всей Европе. В ходе XVII века многие зодчие-иностранцы, обучавшиеся в Италии, изучали труды Палладио как учебные пособия. Получив образование, они возвращались домой и пытались приспособить палладианский стиль для другого климата, другой топографии и других предпочтений заказчиков. Подобным образом идеи палладианской архитектуры распространились практически по всему миру. Пиком популярности палладианства считается начало XVIII века, особенно в Англии, Ирландии и позднее в Северной Америке [6] .

Английское палладианство

Расцвет палладианства в Англии пришёлся на XVII—XVIII века. Первым выдающимся палладианцем на севере Европы считается Иниго Джонс. Даже в период всеобщего увлечения барокко (на рубеже XVIII века) английские архитекторы редко отходили от Палладиева идеала прямолинейной кровли. Наиболее популярной среди палладианцев работой тандема Палладио-Скамоцци была вилла Капра близ Виченцы.

В начале XVIII века благодаря усилиям лорда Берлингтона и У. Кента палладианизм вновь вошёл в моду, особенно в Шотландии, где его самым выдающимся мастером был Роберт Адам. К середине XVIII века поветрие распространилось по всей Европе, шотландские архитекторы (напр., Чарльз Камерон) были востребованы даже в Польше и России.

Русское палладианство

Палладианство в других странах

В конце XVIII века уже не столь модный стиль обрел вторую жизнь в Северной Америке, в числе использовавших его архитекторов был Томас Джефферсон. Яркий пример североамериканского палладианства — Белый дом в Вашингтоне.

Русское палладианство. Палладио и Россия от барокко до модернизма минувшей осенью прошла в венецианском Музее Коррер. Для отягощенного культурным багажом русского человека она оказалась счастьем. По крайней мере обрадовала всех присутствовавших на ее открытии отечественных музейщиков и журналистов, освещавших это событие. Блистательно задуманная и четко выстроенная, она представила русское палладианство как 300-летнюю национальную идею европейской России, имперскую и личную мечту об идеале. Такой всепоглощающий сюжет должен был разложиться на множество частных историй и тем, представленных предельно разномастным материалом — от строгих старинных гравюр и изысканной архитектурной графики до провинциальной живописи и авангардного фарфора.

Андреа Палладио
Архитектор и теоретик архитектуры

Андреа Палладио (1508—1580), наряду с Виньолой ведущий архитектор Позднего Возрождения, родился в Падуе в семье каменщика. Молодым человеком приехал в Виченцу, где работал резчиком по камню и сблизился с ученым-гуманистом Джан Джорджо Триссино, давшим ему архитектурное и гуманистическое образование. С Триссино же он поехал в Рим изучать античные руины, затем объездив с той же целью и другие античные памятники. Как архитектор начал со строительства палаццо в Виченце и вилл, а с 1560-х проектировал и церкви. Главное его творение — вилла Ротонда близ Виченцы. Свои принципы — строгая симметрия, центричность планировки, классический ордер, учет окружения — он изложил в трактате Четыре книги об архитектуре (1570). Идеи Палладио в XVII—XVIII веках получили широкое признание за пределами Италии, и особенно в Англии и России.

Но широкий размах был сдержан строгой обязательной программой каждого раздела, то есть русская широта получила регламент. Что как раз в тему. В центре разделов находилась витрина с фарфором — реальная архитектура, только малых форм, а по стенам плотно висели листы архитектурной графики и картины. Графика самого лучшего качества демонстрировала волю и разум, и безупречные рисунки Джакомо Кваренги выглядели благородными предками величественных советских дворцов культуры братьев Весниных и Ивана Фомина. Живопись, в свою очередь, отвечала за настроение и выжимала слезу: азбучный Бабушкин сад Василия Поленова вступал в унисон с элегическими пейзажами Григория Сороки, где мужики задумчиво ловят рыбу на фоне величавых подобий виллы Ротонда. Главными же героями на этом показе русского палладианства стали Николай Львов и Иван Жолтовский как два последовательных архитектора-палладианца и переводчика теоретических трудов Андреа Палладио.

Кураторами выставки, устроенной РОСИЗО в Венеции, были Аркадий Ипполитов и Василий Успенский. Есть строгие искусствоведы, им выставки и книги Ипполитова видятся недостаточно дисциплинированными и избыточно артистичными. Они упрекают коллегу в неточности рифм и слишком вольных ассоциациях. У таких к Русскому палладианству возникают те же претензии, поскольку Ипполитов с Успенским представляют нам поэму в прозе и в картинках, а не ученый трактат о влиянии и уроках. Уроки давать есть мастера, а вот так дерзко, свободно и остроумно зарифмовать все со всем и объять необъятное может один Ипполитов. Ну почти один.

Но проблема не в количестве показанных в Русском палладианстве экспонатов. Их в Венеции было предельно много — больше смотреть было бы трудно. Русские еще держались, а итальянцы очень уставали от обилия незнакомого им материала. Вообще, как они выставку понимали — загадка. Спрашивать бесполезно: они же вежливые.

Разделение выставки кажется, однако, нелепым, печальным и не бескорыстным (музейные корысти не денежные). При нем теряется важная и действительно актуальная тема, которая на выставке вычитывается-просматривается. Причем кураторы, кажется, ее никак не заявляли, словами не формулировали.

Это тема единства дореволюционного и послереволюционного национального сознания, непрерывности русского палладианства, неизбежно взрастающего на нашей почве как в государственных, так и в мыслящих головах. Поиск идеала как гармонического порядка, скрепляющего отечественный хаос, вот уже пятый век стоит на повестке дня государства и спасающегося от него свободного гражданина. И никакие хай-теки и сверхновые строительные технологии не задавят нашу любовь к организованному пространству, портикам и колоннам как во властных, так и в личных пространствах. Поэтому во многих случаях не стоит говорить о живучести советских перегибов и предрассудков: они старше советской власти и живучей ее, они наши кровные, генетические.

Читайте также: