Особняк зинаиды морозовой кратко
Обновлено: 02.07.2024
Московская улица Спиридоновка, уходящая на север от Малой Никитской, видела немало выдающихся личностей. Здесь жили (или просто бывали) известные фигуры русской истории и культуры. Украшают улицу богатые особняки и дорогие доходные дома конца XIX – начала XX века. Все эти здания теперь считаются памятниками архитектуры и находятся под охраной государства. Располагаются в них в основном иностранные посольства (Алжирской республики, Южной Кореи) и музеи (музей-квартира М.Горького, Дом иконы).
И особняки, и доходные дома выстроены в популярном на рубеже XIX-XX веков стиле модерн. И только один из них напоминает европейский замок с зубчатыми башнями. Этот дом построил известный русский промышленник, миллионер Савва Морозов для своей жены Зинаиды Морозовой в 1898 году.
Спиридоновка,17: готика с горгульями и дом Маргариты из романа Булгакова
В начале 90-х годов XIX века молодому архитектору Федору Шехтелю улыбнулась фортуна: ему заказал проект дома сам Савва Морозов. Шехтель представил первоначальные планы в 3 стилях: модерн, неорусском стиле и английской неоготике. Морозов, который учился в Кембридже и жил в Англии, выбрал английский стиль.
Архитектор выстроил современный (концу XIX века) особняк, предложив для него непривычное расположение комнат. Вместо традиционной симметрии комнаты располагаются по кругу, в центре – парадная лестница. Шехтель изучил домашний распорядок Морозовых и предложил схему дома, предполагающую удобство для всех членов семьи. Сам дом, тоже вопреки обычаю, архитектор расположил в середине участка, чтобы отдельные детали дома не мешали создать цельное впечатление.
Но для внешнего и внутреннего декора дома Федор Осипович взял элементы украшений готических замков и соборов. Дом украшают узкие длинные окна, средневековые орнаменты, высокие шпили, выступы в виде зубчатых башен. Как и средневековые строения, дом охраняют горгульи, притаившиеся на террасе и водосточных трубах.
Внутреннее убранство дома также напоминает о европейских средневековых замках: витражи с рыцарями, кованые изделия (фрагменты лестниц, перегородок, светильники), даже троны (встроенные в стену кресла в виде трона). Гобелены, зеркала в виде стрельчатых окон, шпили на деревянных панелях – современная готика видна везде в интерьере, не мрачная, а броская.
Сам отличный художник, Шехтель решил, что над росписью комнат будет работать Михаил Врубель. Врубель занимался декорацией и написал 3 настенных панно. Декор помещений дополняли богатые люстры, ковры, скульптуры. Убранство дома ошеломило гостей, когда строительство было окончено. Хотя некоторые гости считали интерьеры избыточными и безвкусными.
Федор Шехтель стал знаменит и востребован. Дом Зинаиды Морозовой был первым большим проектом архитектора: для работы над ним ему пришлось срочно завершить архитектурное образование. Без диплома нельзя было получить разрешение на строительство и на руководство стройкой.
После смерти Саввы Морозова Зинаида продала дом Михаилу Рябушинскому, меценату и страстному любителю живописи. С переездом Рябушинского дом заполнился картинами импрессионистов. Но после революции значительная часть фрагментов интерьера была утрачена, роспись стен скрыта под штукатуркой. Здание отдали министерству иностранных дел, которое использовало особняк для официальных приемов. Его назначение сохранилось и по сей день.
Савва Морозов: человек противоположных страстей
Личность Саввы Морозова до сих пор становится иногда предметом споров и обсуждений, несмотря на то, что он умер еще в начале XX века. Таких ярких самобытных фигур не так много, а Савва был к тому же подвержен сильным страстям и противоречив.
Савва Тимофеевич Морозов, потомственный промышленник, вырос в семье старообрядцев. Был религиозен, отказался поменять веру, даже когда в обмен на это предложили высокий пост — но пошел против устоев семьи: увел жену у своего родственника и женился на разведенной. Развод в старообрядческой семье был немыслимым делом, тем более такая женитьба!
Савва Морозов был предпринимателем с размахом: изучал текстильное дело в Англии, чтобы потом снабжать всю Россию мануфактурой отличного качества, на Урале построил химические заводы для производства красителей, купил в Туркестане хлопковые поля. Капиталист и миллионер, он заботился о рабочих, занятых на его фабриках и заводах. Его интересовали не только условия труда: он платил пособия беременным, отправлял учиться самых способных работников, лично рассматривал причины увольнений.
Морозов жил на широкую ногу, выдавал огромные суммы жене и любовнице, держал скаковых лошадей, лучших в Москве. Его страстью был театр: Савва Морозов был главой комитета по строительству здания для Московского художественного театра, вложил в его строительство 500 000 рублей из собственных средств. По тем временам это была немыслимая сумма!
И в то же время Савва Морозов материально поддерживал революционные издания, прятал революционеров, проносил листовки на собственные предприятия. Савва Тимофеевич дружил с Максимом Горьким, с которым они были влюблены в одну женщину – актрису художественного театра Марию Андрееву.
Смерть Саввы Морозова в 1905 году до сих пор не получила однозначного толкования. Официально это было самоубийство, даже предсмертная записка найдена, но в это мало кто поверил. В его смерти обвиняют кто революционеров, а кто – черносотенцев. Похоронили Морозова на старообрядческом кладбище, где самоубийц не хоронят.
Удивительной личностью был Савва Тимофеевич Морозов, как будто в нем уживались разные люди. И ушел неоднозначно.
Ставьте ПАЛЕЦ ВВЕРХ и ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на Дзен канал
Фото Юрия Феклистова
Итак, почему особняк – Зинаиды, а не Саввы Тимофеевича Морозова, который, собственно, и был заказчиком великого Шехтеля. Для московских купеческих особняков название по владелице (жене настоящего, но не номинального владельца) – дело привычное. Московские купчины записывали дома на жён из чисто прагматических соображений: чтобы в случае банкротства хотя бы жилплощадь не отобрали, а если хозяин прикажет долго жить, чтобы совладельцы бизнеса у вдовы с детишками ненароком не отсудили…
Но в случае с особняком Зинаиды Морозовой на Спиридоновке это, пожалуй, не так. Дом Савва Тимофеевич и впрямь строил скорее для жены, Зинаиды Григорьевны, чем для себя. Ему вся эта роскошь была совершенно ни к чему, не любил этого Савва, и даже ходил по улице в стоптанных ботинках. Кстати, его комнаты в особняке — самые скромные, там заказчик не дал разыграться Шехтелевской фантазии. А вот Зинаида — другое дело… Казалось бы, совсем недавно Савва Тимофеевич отбил её у законного мужа – своего двоюродного племянника Сергея Викуловича Морозова, что вызвало в Москве вселенский скандал. И вот поди ж ты — уже надоела, и приходится откупаться дорогими подарками…
Особняк Зинаиды Морозовой на Спиридоновке. Интерьер. Фото Юрия Феклистова
На свою беду, на благотворительный бал, устраиваемый двоюродным дядей – Саввой Тимофеевичем Морозовым, Сергей Викулович ехать не захотел (отношения между ветвями семейства – Тимофеевичами и Викуловичами — были весьма прохладными). И Зинаида, обожавшая светскую жизнь, своенравно отправилась туда одна. Что само по себе было не принято – замужняя женщина, без сопровождения? Хозяин бала, Савва Тимофеевич, увидав, как черноволосая кудрявая незнакомка в полном одиночестве входит в зал, был заинтригован. Он сначала и не подозревал, что она ему родня. Как-то не успели до этого познакомиться. Савве было 25, Зинаиде — 20. Он — англоман, выпускник Кембриджа, европеец и умница. Она – смелая и эпатажная красавица. Вот так как-то любовь и сладилась…
Зинаида Григорьевна времен скандального повторного замужества. Беременная от Саввы
Родные удивлялись, что Савву не только не смущает, но будто даже подзадоривает, что рога он наставляет не кому-нибудь, а одному из Морозовых. Муж пытался бороться, повёз неверную Зинаиду в Крым в надежде, что расстояние убьёт эту преступную любовь. Тщетно! Зинаида всё плакала и настаивала на расторжении брака. 26 января 1887 года Владимирский окружной суд развёл Сергея Морозова с женой. Всё-таки в пореформенной России жизнь пошла уже почти современная…
Казалось бы, желанная цель достигнута. Любовь восторжествовала! Но тут выяснилось, что эта победа Савве словно бы и не нужна: он почти сразу охладел к Зинаиде. А она… Ну что ей оставалось? Она ведь была обыкновенной женщиной, разве что немного слишком тщеславной. Утешалась тем, что выписывала из Парижа платья ценой в четыре тысячи рублей, а на драгоценности в год тратила тысяч по двадцать. Однажды на открытии ярмарки в Нижнем Новгороде ее шлейф оказался длиннее, чем у императрицы Александры Фёдоровны, о чем потом полгода сплетничали в салонах. Ну и вот, наконец, Зина и особняк захотела… И щедрый виноватый Савва не отказал.
Савва Тимофеевич Морозов
Дело поручили Шехтелю, от которого тогда ещё неизвестно было, чего ждать. Он ещё ходил в начинающих, хотя уже построил самостоятельно несколько загородных имений, да всякого разного по мелочи (надгробие отца Саввы – Тимофея Саввича на староверческом Рогожском кладбище, например, и сень над родовой усыпальницей Морозовых там же). Но вот городских особняков ещё не строил, во всяком случае — один.
Фото Юрия Феклистова
Впрочем, тем, кому скучны искусствоведческие рассуждения, следующую главку рекомендуется вовсе попустить – жизненные сюжеты, на этот раз про Фёдора Шехтеля, возобновятся в последующей.
О великом шехтелевском архитектурном прорыве на Спиридоновке
Всеобщее любопытство и ажиотаж вокруг Морозовского особняка на Спиридоновке понять можно. Он поражает и сейчас, хотя в чём состояла его сенсационная новизна – теперь уже нужно объяснять. А тогда, в 1897-м, он казался чем-то абсолютно диковинным – ничего подобного просто не существовало, этот стиль городского особняка Шехтель изобретал на ходу (впрочем, подобные изобретения делались практически одновременно в разных странах, потому что наступила эпоха модерна, и стиль уже носился в воздухе).
Фото Юрия Феклистова
Но вернемся к лестнице. Она открывается на вестибюль, оформленный тремя арками. Сквозь их пролёты по-прежнему можно видеть аванзал, но ощущения он оставит совершенно иные, чем когда мы смотрели снизу. Стоит упомянуть и чрезвычайно броские тканные обои, покрывающие стены аванзала. Шехтель придумал пустить по голубому шелку золотой орнамент в виде коробочек хлопка (ведь Савва Морозов имел именно ткацкую фабрику) – но стилизованных так, чтобы с первого взгляда казались французскими королевскими лилиями. В самый раз для текстильного короля… Ну а если кто-то усмотрел бы в этом некоторую иронию – то, как мы увидим дальше, по истории с драконом и собакой, Шехтелю это чувство вообще было не чуждо…
Собственно о битве дракона с собакой
Перила, в которых дракон вечно борется с собакой. Фото Юрия Феклистова Фриз над порталом — деталь интерьера особняка Петра Смирнова. Фото: Сергей Яковлев
Как известно, Франц Шехтель происходил из некогда довольно состоятельного рода обрусевших немецких купцов, начинавших так же, как и Морозовы, Рябушинские или Смирновы. У Шехтелей в Саратове имелась и ткацкая мануфактура, и винные лавки, торгующие рейнсковым вином, а ещё табаком, золотыми и серебряными изделиями, разного рода мануфактурой… Кроме того, Шехтели владели доходными домами и гостиницами. Как и Савва Морозов, Франц был внуком родоначальника своей династии. А купеческие династии обычно развиваются по одному и тому же сценарию: родоначальник обзаводится первоначальным капиталом, его сын вкладывает деньги в настоящее большое дело, а внуки уже пожинают настоящие плоды успеха, при этом частенько пуская бизнес под откос. То есть, если бы всё шло по обычному плану, Франц Осипович и сам мог бы жить в особняке не хуже, чем у Саввы Морозова, а не строить особняки другим. Но в его семье произошёл сбой программы: страсти, которым обычно подвержено только третье, а то и четвёртое колено, подкосили династию уже во втором, не дав семейному бизнесу как следует развиться. Беззаветное увлечение искусством, а конкретнее — театром сгубило и отца, Осипа Осиповича, и дядю — полного тёзку нашего героя, Франца Осиповича. Тощий пёс – представитель материального мира, в душе Шехтелей второго поколения вчистую проиграл дракону, представляющего духовность в виде искусства.
Тот самый тощий пёс. Фото Юрия Феклистова
Когда Францу было всего 8 лет, его семью постигла цепь несчастий. Отец и дядя строили в Саратове театр. Вложили туда почти все деньги, рассчитывали, что дело окупится. Но в почти достроенном помещении вспыхнул пожар. При его тушении был облит водой и простудился отец. Воспаление лёгких в считанные дни свело его в могилу. А через несколько месяцев заболел и умер дядя. Семья осталась вся в долгах. До того всё оказалось плохо, что мать Шехтеля была вынуждена отдать младших детей в чужие семьи на воспитание. А самой ей родственник, купец Тимофей Ефимович Жегин, женатый на двоюродной сестре Шехтеля, помог устроиться экономкой к своим московским друзьям – семейству Павла Третьякова.
Самого же Фёдора оставили учиться в Саратове, в той самой мужской гимназии, где до него учился Врубель. Содержал его тот же Жегин. Но беда не приходит одна – Жегина и самого через год не стало. Учиться стало не на что, пришлось переводиться в бесплатное приготовительное отделение Тираспольской Римско-католической епархиальной семинарии. И это приготовительное отделение стало единственным за всю жизнь учебным заведением, которое окончил Шехтель (многие потом будут говорить о нём, как о недоучке). Ох и наделал же он проблем своим биографам этой Тираспольской семинарией! Долгое время никто не мог понять, как он вообще очутился в Тирасполе и почему там не обнаруживается никаких следов Шехтеля. Оказалось, что путаница – из-за названия. В Тирасполе никакой католической семинарии тогда не существовало – её только собирались туда перевести, а временно она находилась в Саратове.
Тот самый змей, он же дракон. Фото Юрия Феклистова
В саму семинарию Франц Шехтель, впрочем, учиться не пошёл – его не привлекала перспектива стать католическим священником. В 16 лет он просто отправился к матери в Москву, в надежде, что там что-то для него найдётся. Ну а для начала можно пожить и у Третьяковых – они к своей экономке привязались и полностью ей доверились в хозяйственных делах, так что и сына её встретили гостеприимно.
Вот тут-то Шехтелю, наконец, крупно повезло – Павел Михайлович Третьяков, создатель Третьяковской галереи, понятно, был не чужд изобразительному искусству. Он увидел рисунки юноши, оценил и показал своему родственнику, мужу сестры – архитектору Александру Степановичу Каминскому. Кстати, создателю стиля историзма в Москве (первый готический отделанный дубом кабинет в Москве был создан именно Каминским – в особняке Сергея Третьякова на Гоголевском бульваре). Того самого стиля, который в особняке Морозовой Шехтель ещё не преодолел.
Учителем для Шехлетя Александр Степанович оказался идеальным. Правда, попытка пристроить Франца в знаменитое Училище живописи, ваяния и зодчества (альма-матер московских архитекторов) оказалась не слишком успешной: Шехтеля туда приняли, но через два года отчислили – за плохую посещаемость. Ему решительно некогда было просиживать в Училище, он торопился жить. Обычно биографы Шехтеля пишут о том, что прогулы эти — результат необходимости зарабатывать (Франц поступил помощником в мастерскую Каминского), ведь на этот раз заболела мать, и снова семья лишилась кормильца. Но, воля ваша, все это как-то не очень убедительно звучит. Кто хочет доучиться — доучится, вряд ли семье заболевшей экономке Третьяковых и протеже Каминского грозила так-таки и голодная смерть. Другое дело, что, когда тебя взял в помощники сам Каминский и ты делаешь с ним проекты, МУЖВЗ становится не так уж и нужен… Вот только у молодого Шехтеля хватило легкомыслия на то, чтобы постоянно отвлекаться от постижения архитектуры – на всякие совершенно бесперспективные с коммерческой точки зрения занятия.
Фото Юрия Феклистова
Франц Шехтель
Ну а потом Франц встретил давнего саратовского знакомца, работавшего ещё с его дядей и отцом — гениального антрепренёра Михаила Лентовского. Теперь тот перебрался в Москву и был переполнен грандиозными замыслами. Зрелищные, эффектные постановки Лентовского, предвосхитившие масс-культуру приближающегося ХХ века – отдельная тема, как-нибудь я об этом расскажу. Сейчас нам важно, что Шехтель обрёл новое страстное увлечение. Пошёл по пагубному пути отца и дяди, можно сказать. То строил для Лентовского деревянные театральные павильоны на Божедомке. То придумывал декорации, то костюмы, то афиши. А ведь театр не только не кормил, а наоборот, в итоге разорил даже самого Лентовского, не говоря о его помощнике. Театр в России – дело финансово безнадёжное, и так было во все времена. Особенно — хороший театр… Тощий пёс снова сдавал позиции перед коварным драконом!
Фото Юрия Феклистова
Между делом Шехтель продолжал заниматься архитектурой. Не без помощи Каминского ему даже несмотря на отсутствие диплома и, соответственно, права что-либо строить, перепадали кое-какие заказы. Проекты приходилось отдавать на подпись другим архитекторам – и исследователям теперь непросто разобраться, что полностью делал Шехтель, а где он работал в соавторстве. Поначалу из самостоятельного ему доверяли в основном оформлять интерьеры. Тут добрую службу Шехтелю сослужило увлечение театром – его декорации были на слуху, вот и стали поступать заказы на декорирование частных домов.
Переломом стал именно 1893 год, и именно строительство городского особняка Зинаиды Морозовой – это был первый полностью самостоятельный по-настоящему большой проект Шехтеля. Не интерьер, не один из корпусов, не надгробная сень, не перестройка, не ремонт — а большой, сложный городской особняк с нуля. И вот эта-то работа его по-настоящему захватила.
Фото Юрия Феклистова
Теперь Шехтель, наконец, отдается архитектуре всей душой. Со временем он сумел и разбогатеть, и сделаться академиком Петербургской Академии художеств (в 1901 году он просто подал туда внушительный список своих построек, и деваться академикам стало некуда – уж пришлось закрыть глаза на отсутствие диплома).
Фото Юрия Феклистова
Морозовы, кстати, тоже долго в своём особняке не прожили. В 1909-м, через четыре года после то ли самоубийства, то ли убийства (что гораздо вероятнее) Саввы Тимофеевича в Каннах, Зинаида Григорьевна особняк продала — Михаилу Павловичу Рябушинскому. Сама поселилась в имении Горки, построенном тем же Шехтелем в неоклассическом стиле. Она утверждала, что вынуждена была покинуть Спиридоновку из-за духа Саввы Тимофеевича, который бродит по дому своей шаркающей походкой, покашливает и передвигает предметы. Хорошо бы спросить у нынешних владельцев – а как сейчас, привидение там является? Но МИД разве же правду скажет…
Франц Осипович почувствовал неладное ещё при первых громах истории — в 1914 году, когда началась Мировая война. Соплеменники Шехтеля — немцы оказались на разных сторонах траншей с его соотечественниками — русскими. От греха подальше Франц Осипович, которому стукнуло тогда уже 55 лет, принял православное крещение и сделается Фёдором. В результате хоть знаменитые немецкие погромы 1915 года в Москве его не коснулись. Но разве от истории убережёшься!
Фото Юрия Феклистова
Чист – значит в последней битве победил дракон, а жадного пса судьба, обстоятельства и история окончательно изгнали. Впрочем, в душе Саввы Тимофеевича Морозова тоже побелил дракон. И там уж эта победа получилась совсем впечатляющей. Впрочем, об этом я уже писала, почитать можно здесь…
Фото Юрия Феклистова Фото Юрия Феклистова Фото Юрия Феклистова Фото Юрия Феклистова Фото Юрия Феклистова Фото Юрия Феклистова То, что вообще редко фотографируют. Скульптурный декор на территории. Фото Юрия Феклистова Фото Юрия Феклистова Фото Юрия Феклистова Фото Юрия Феклистова Фото Юрия Феклистова Фото Юрия Феклистова
Фото Юрия Феклистова
Всего 101 фото
Савва Морозов – известнейший русский предприниматель, имевший звание мануфактур-советника, являлся потомственным почетным гражданином. Родившись в семье богатых промышленников-старообрядцев, будучи воспитан в строгости, он зачастую по отношению к себе бывал очень экономен. Биографы даже отмечают, что Савва Тимофеевич мог ходить в стоптанной обуви с заплатами, а из украшений в его кабинете был только бюст Ивана Грозного работы Антакольского…
В то же время по отношению к другим Савва Морозов мог быть очень щедрым. Так, его жена Зинаида Григорьевна, по имени которой и был назван этот особняк, а несколько лет спустя и любовница Мария Федоровна Андреева не знали ни в чем нужды, упивались роскошью и имели прямой доступ к капиталам Морозова для удовлетворения своих прихотей.
02.
Благотворительная деятельность считалась правилом для купцов и промышленников XIX в. Дед Морозова, бывший крепостной, не умевший читать, а также его отец, грамотный, но не имевший высшего образования, при этом очень умный и деятельный человек, вкладывали довольно большие средства в книгоиздание и меценатство. Будучи преемником своего успешного отца в деловой сфере, Савва повторил и превзошел его в деле накопления своего промышленного капитала.
Савва Тимофеевич Морозов зарекомендовал себя как филантроп. Он, в отличие от родителя, с большой заботой относился к рабочим своей мануфактуры, а те платили ему доверием. Он отменил наказания и штрафы, введенные отцом, обеспечил качественное медицинское обслуживание, первый из промышленников ввел пособия для беременных женщин, работавших на фабрике. Морозов жертвовал на строительство больниц, родильного приюта. Давал деньги на издание книг. Но в то же время не давал ни копейки на то, что считал лжеискусством. Огромную поддержку в период формирования, к примеру, он оказал МХАТу. В общей сложности на нужды театра он издержал около полумиллиона рублей – огромные по тем временам деньги.
03.
В личной жизни Морозов был человеком столь же страстным и руководствовался своим сердцем. Каким бы делом он ни занимался, - всегда вкладывал в него душу. Биографы упоминают о двух романах мануфактур-советника, первый из которых нашел продолжение в браке. Он влюбился в бывшую жену своего далекого родственника, Зинаиду Григорьевну (в девичестве Зимину) и, несмотря на неодобрение родителей и скандал, женился на ней. Была она из купеческого рода.
04.
Портрет Зинаиды Григорьевны Морозовой - первый год замужества. Париж. Свадебное путешествие. 1888 год.
По свидетельству современников, женщина очень умная, но своенравная, Зинаида Григорьевна любила роскошь и богатство. Савва ей ни в чем не отказывал и неоднократно получал замечания от окружения по поводу того, что у его супруги то шлейф длиннее, чем у царственных особ, то букет богаче.
05.
Зинаида Григорьевна Морозова (Зимина)
Салон госпожи Морозовой пользовался большой популярностью в столице, однако допускались туда лишь избранные. Супруг в подобных собраниях появлялся крайне редко. Именно для Зинаиды, из любви к ней, в 1893-1898 годах, Савва и предложил Шехтелю построить ему на Спиридоновке настоящий рыцарский замок – особняк “в готическом стиле” по образцу тех, что миллионер видел в Манчестере, где в юности учился текстильному делу. Шехтель взялся за дело с энтузиазмом – он сделал для проекта около шестисот чертежей. Его можно было понять - не всякому архитектору в тридцать четыре года попадается клиент, который поощряет самые безумные фантазии и не считает денег на их осуществление.
06.
Федор Шехтель
07.
Рисунок Шехтеля
08.
Фасад Дома С.Т. Морозова
09.
Дом С.Т. Морозова на Спиридоновке
В декоре особняка Шехтель получил разрешение заказчика на всё, что он сочтет необходимым. Здесь было все, что может только прийти в голову при словах “рыцарский замок”. Готические арки, башенки, резные деревянные панели, витраж, панно и скульптура работы Михаила Врубеля, мраморные полы, сделанные на заказ ткани со средневековыми орнаментами и старинные гобелены – эти роскошества будоражили воображение москвичей задолго до окончания стройки - о том, что еще “учудил” в своем новом доме Савва Морозов, сплетничал весь город. В Москве еще такого явления никто не видел – для Шехтеля эта постройка стала поворотным моментом в его творческой карьере.
10.
Интерьеры Дома С.Т. Морозова на Спиридоновке
11.
Скульптура Михаила Врубеля.
Фото В.М. Рудченко из книги В. Сутормина "По обе стороны Арбата или Три дома Маргариты"
Новаторские приёмы, применённые зодчим при проектировании особняка Морозовой, позволяют некоторым искусствоведам и исследователям архитектуры прямо называть эту постройку Шехтеля шедевром и одним из лучших образцов городских усадеб.
15.
16.
17.
18.
19.
Правда, жизнь Морозовых в новом особняке протекала не слишком счастливо. В конечном итоге страсть Саввы к жене стала угасать, но светские приличия соблюдались, в том числе и ради четверых детей. К тому же, Савва был человеком нервным, с тяжелым характером… В этом доме Морозов какое-то время укрывал скрывавшегося революционера Баумана, которого тогда искала московская полиция.
20.
Похоронен Савва Морозов на старообрядческом Рогожском кладбище в Москве.
22.
Впоследствии вдова Саввы Морозова заявила, что не хочет жить в доме с “привидением”. Особняк был выставлен на продажу.
23.
Зинаида Григорьевна Морозова
В 1909 году Дом Саввы Морозова на Спиридоновке приобрел другой шехтелевский поклонник – Михаил Рябушинский. Дом был им куплен за 870 тысяч рублей вместе со всей обстановкой, который хотел жить рядом с братом, Степаном Рябушинским. Новый хозяин поселился тут вместе с женой, артисткой балета Большого театра Татьяной Фоминичной Примаковой.
24.
25.
Михаил Павлович Рябушинский
В 1929 году дом был передан Наркомату иностранных дел, к тому времени многое из обстановки уже исчезло, но новый дом приёмов обустроили выписанной из музейных запасников мебелью, а осыпавшуюся позолоту - заштукатурили. Во времена работы А. А. Громыко на посту министра иностранных дел им было дано распоряжение о восстановлении облика дома, чтобы он не уступал тем дворцам, в которых проводят приёмы западные страны.
27.
Была проведена масштабная реставрация, которая длилась около 10 лет. После её окончания в 1990 году сотрудниками МИДа был подготовлен и выпущен альбом со множеством фотографий. Позднее они очень пригодились для проведения работ по реставрации дома после большого пожара, произошедшего 4 августа 1995 года.
Давайте подробней в деталях рассмотрим Дом Саввы Морозова на Спиридоновке.
. и калитка.
30.
31.
32.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
42.
43.
44.
45.
46.
47.
49.
50.
51.
52.
53.
54.
55.
56.
57.
58.
Цокольный этаж.
59.
60.
61.
62.
63.
То самое трехстворчатое окно, из которого могла улететь на бал Маргарита.
64.
65.
66.
67.
68.
69.
70.
71.
72.
73.
74.
75.
76.
77.
78.
Давайте теперь заглянем в замок Морозова и рассмотрим подробней захватывающие интерьеры Михаила Врубеля.
81.
В парадном холле - на стенах ткань с рыцарской символикой и деревянные резные панели.
Торшеры в виде рыцарей - немецкие, конца XVIII века.
82.
83.
84.
85.
86.
Деревянная парадная лестница особняка Морозовых украшена сразу двумя шедеврами русского модерна - скульптурной группой “Роберт и Бертрам” работы Михаила Врубеля и витражом “Рыцарь”, сделанным по его же эскизам. Во время пожара 1995 года витраж сильно пострадал - разбился и оплавился. Восстанавливали его по специальному заказу в Лондоне.
87.
Каминнный зал. Все камины в Доме приемов действующие - этот резной гигант из песчаника не исключение.
88.
89.
Малый каминный зал.
90.
91.
92.
Бывшая гостевая комната Саввы Морозова. Вся мебель и гобелены антикварные, XVIII и XIX веков. На стенах - панно Константина Богаевского, которыми украсил особняк Рябушинский. Они пострадали во время пожара и были восстановлены.
93.
94.
95.
96.
97.
Большой мраморный зал по декору отличается от остальных помещений - в нем нет ничего готического, его интерьер отдает дань классицизму старых русских усадеб. В этом зале сейчас проходят торжественные заседания с участием глав государств - в частности, переговоры “большой восьмерки”.
98.
Но я, лично, не сомневаюсь, что именно этот особняк вдохновлял Михаила Булгакова, чтобы представить в нем королеву Марго. Как раз то самое место для Королевы Бала сами знаете у Кого! Так, что пусть этот готический особняк Маргариты им и остается. Не столь важно, что он не соответствует по ряду необходимых признаков. А важно то, что он символизирует собой реально живущие Легенды Старой Москвы, без которых и жизнь в нашем городе была бы скучной и не интресной.
101.
В этот особняк Булгаков поселил свою Маргариту. Но попасть внутрь практически невозможно, так как это дом приемов МИД РФ.
Особняк Зинаиды Морозовой построил архитектор Ф.О. Шехтель в 1893-1898 годах на месте деревянной усадьбы Аксаковых.
После смерти мужа, Зинаида Морозова продала особняк Рябушинским, говоря, что призрак Саввы мешает ей спокойно жить в доме: по ночам в кабинете Морозова перемещаются предметы на столе, слышны его покашливания и шаркающая походка.
Новый хозяин не стал ничего переделывать. Но революция лишила дом этих хозяев. В 1929 году усадьбу передали Наркомату иностранных дел. Сейчас в особняке находится дом приемов МИД.
Читайте также: