Описание картины персики и груши поль сезанн кратко
Обновлено: 01.07.2024
В период зрелого творчества Сезанн работал над композициями натюрмортов, сопоставляя различные предметы (кухонную утварь, мебель, посуду, фрукты), выявляя их геометризованную сущность - куб, шар, призма, конус, пирамида, цилиндр - при помощи обводки контуров черным цветом. Художник стремится передать не фактуру вещей, а их массу, форму, объем как производное одной субстанции - материи.
Поль Сезанн. Автопортрет. Около 1875 года
Поль Сезанн. Тающий снег в Эстаке. Около 1871 года
Поль Сезанн. Дом Марии с видом на Шато-Нуар. Около 1895 года
Поль Сезанн. Натюрморт с драпировкой. Около 1894–1895 годов
Поль Сезанн. Cкалы в Эстаке. Около 1882–1885 годов
Поль Сезанн. Гора Святой Виктории. Около 1896–1898 годов
Вслед за импрессионистами Сезанн предпочитал раздельный мазок, то есть такую технику живописи, при которой художник работает мелкими движениями кисти, используя чистые цвета. Нужный пространственный эффект достигается их частым переплетением на холсте. Сезанна интересует прежде всего форма предмета, и направление его кисти, как правило, диктуется именно формой. Отсюда неоднородность сезанновской манеры — то есть длины, толщины и направления мазка — подчас в рамках одной и той же картины.
Принадлежащий Музею изобразительных искусств им. А. С. Пушкина натюрморт “Персики и груши” относится к концу 1880-х годов. Рассматривая его, вновь ощущаешь ту же внутреннюю напряженность, которой исполнены пейзажи художника.
Здесь он сам себе задает урок, расставляет посуду, подкладывает мелкие монетки под фрукты, чтобы придать им разный наклон, выбирает точку зрения. Простой столик с выдвижным ящиком фигурирует в натюрмортах и в композициях с курильщиками десятки раз, но в каждой картине он служит площадкой для иного действа.
Предметы не напоминают о частной жизни художника, нет в них никаких ассоциаций. Сила их и красота в сопоставлении простых форм и чистых цветов. В московском натюрморте струится волнами салфетка, смятая на столе, и, сопротивляясь ее движению, лежат тяжелые груши, слегка накренилась тарелка с персиками, а высокий молочник стоит устойчиво прямо, указуя своим носиком в левый верхний угол картины. Динамичность в натюрморте подчеркивает то, что на фоне его видна идущая под углом к краям столика нижняя часть стены с широкой синей полосой понизу.
Пространство веером раскрывается слева направо, обтекая и обволакивая все предметы, создавая между ними некое напряженное поле.
Легко заметить, что в картине отнюдь не соблюдаются правила прямой перспективы, совмещается несколько точек зрения – так откровенно этот прием в живописи до Сезанна не применялся. Стремился ли Сезанн быть реалистом и соблюсти особенности видения на близком расстоянии. Безусловно, ведь он хотел достичь “реализации” – адекватной передачи своего восприятия окружающего мира в живописи. Но едва ли картины художника обрели бы свое подлинное значение только благодаря интуитивно угаданной системе “перцептивной” перспективы.
Понять цельную творческую самобытность Сезанна можно, лишь отрешившись от отдельных аналитических экскурсов в проблемы пространства, цвета и т. п. и рассматривая каждую его картину как некую реальность, созданную по аналогии с той реальностью, в которой мы живем, но все же существующую по своим законам.
В письме к Бернару, который стремился выяснить теоретические взгляды Сезанна, старый мастер написал слова, ставшие крылатыми: “Трактуйте природу посредством цилиндра, шара, конуса – и все в перспективном сокращении, то есть каждая сторона предмета, плана должна быть направлена к центральной точке. Линии, параллельные горизонту, передают протяженность, то есть выделяют кусок из природы или, если хотите, из картины, которую Pater Omnipotens Aeterne Deus развертывает перед нашими глазами. Линии, перпендикулярные этому горизонту, дают глубину.
А поскольку в природе мы, люди, воспринимаем больше глубину, чем поверхность, то необходимо вводить в колебания света, передаваемые красными и желтыми тонами, достаточное количество голубых, чтобы дать почувствовать воздух”.
Первыми наследниками Сезанна стали кубисты, у которых жанр натюрморта, где формы предметов упрощались, а затем и разнимались на части, чтобы быть заново соединенными в картине, занимал важное место. Тогда критика, выступавшая в защиту кубистов, не раз цитировала вышеприведенное высказывание Сезанна о “цилиндре, шаре, конусе”, однако следующие поколения историков искусства уже упрекали кубистов в том, что они взяли своим лозунгом изречение Сезанна, вырванное из всего контекста его творчества. Ныне рекомендация Сезанна Бернару рассматривается не как формула новаций мастера из Экса, но, напротив, как заурядный академический совет, наподобие тех, что содержались в те годы в руководствах по рисунку.
Конечно, художественная практика кубистов, в картинах которых появились геометризованные объемы, подтолкнула к тому, чтобы прочесть письмо Сезанна как формулу нового искусства. Сезанн никогда не был склонен к высказыванию теоретических взглядов и советы давал самые обыкновенные, отсюда и его рекомендации Бернару по поводу “цилиндра, шара, конуса”, носившие, очевидно, самый общий характер. Но в то же время Сезанн осознавал, что обогнал свое время, а в письме одному молодому художнику сетовал, что родился слишком рано.
Представление о природе как о божественном мироздании, наверное, не позволило бы самому Сезанну встать на путь исканий, по которому пошли кубисты. Но, несомненно, он дал толчок их искусству…”
Поль Сезанн (1839 — 1906)
Персики и груши
Холст, масло
ГМИИ, 1895.
Это натюрморт — на нем изображены фрукты, сахарница, кофейник. Но он очень отличается от натюрморта Питера Клаcа.
Картину написал французский художник Поль Сезанн в 1895 году, через двести пятьдесят лет после Питера Клаcа. За два с половиной века сменилось несколько поколений художников, сам мир стал другим — и способы его изображения тоже изменились.
Фрукты здесь непохожи на настоящие.
А почему он не нарисовал их похожими на настоящие? Может, он просто не умел иначе?
Конечно, умел. Просто у него были другие задачи. Поль Сезанн жил в то время, когда во Франции возник импрессионизм. стремились изобразить мгновенное впечатление, мир в его изменчивости. Самым подходящим жанром для этого оказался пейзаж, который даже в течение одного дня можно увидеть в разном освещении.
Как и импрессионисты, Сезанн отказался от тёмных красок и использовал только чистые цвета: зелёный, голубой, охру, белый. Но для него было важно не моментальное, а постоянное в природе. Натюрморт очень подходит для таких наблюдений. Импрессионистов и Сезанна можно сравнить с альпинистом и геологом: первый взбирается на гору, глядя на открывающиеся перед ним красоты, второй занят исследованием горных пород, из которых она состоит. Сезанн хотел достичь объективного видения мира, показать не внешние его особенности, а постоянные, как бы научные законы, лежащие в его основе.
Как же художник может так сделать? Ведь он не учёный!
Это необычная задача, и Сезанн был одним из первых, кто её поставил. После него многие исследовали в своих картинах мир и впечатления от него разными непривычными для прежних эпох живописными средствами.
Натюрморт немного странный, как будто художник не смог уместить все предметы в маленькую картину.
Читайте также: