Община в древней руси кратко
Обновлено: 02.07.2024
ОБЩИНА.
Основным населением Древней РУСИ являлись свободные общинники люди (в единственном числе людин, отсюда простолюдин) .
В Древней РУСИ и в ХI в. земледельческая ОБЩИНА ВЕРЬВЬ составляла экономическую и социальную основу общества.
Она ОТВЕЧАЛА за общественный порядок на своей территории перед государством (за труп, обнаруженный на ее территории, она должна была заплатить или НАЙТИ и выдать убийцу) , ПЛАТИЛА штраф-виру за своих членов, ВЛАДЕЛА землей, которую периодически распределяла между семьями.
(Само слово ВЕРЬВЬ чаще всего связывают с веревкой, которую, возможно, использовали для выделения отдельных участков. )
За владение, т. е. РАСПОРЯЖЕНИЕ и ПОЛЬЗОВАНИЕ землей общинники платили дань князю, который постепенно воспринимался ими как верховный собственник всей земли.
На практике даннических отношений основана выдвинутая Л. В. Черепниным концепция государственного феодализма, трактующая дань как зародыш феодальной ренты, поступавшей коллективному феодалу государству.
И. Я. Фроянов же видит в ней военную контрибуцию, собираемую князем с покоренных племен.
ОБЩИ́НА (коммуна), самоуправляющийся производственный и социально-бытовой коллектив надсемейного уровня, основанный на совместном (коллективном) владении (и/или распоряжении) средствами произ-ва, коллективистских принципах солидарности и взаимопомощи . Представляет собой базовый социальный институт и первичную форму экономич. и социальной организации непосредств. производителей в доиндустриальных обществах. В зависимости от хозяйственно-культурного типа может быть земледельческой (сельской, деревенской, крестьянской), кочевой (пастбищно-кочевой) и промысловой (у охотников и рыболовов); в городах существовали ремесленные О. ( цеха ). Выделяют два осн. историч. типа О. – первобытный и соседский (территориальный, сельский).
^Jj^fJ/ емледелие есть основное занятие наших далеких пред- /jf^yfc ков. До образования раннефеодального Русского государства оно пережило несколько этапов в своем развитии, и к тому времени, когда русский народ облекся в государственную форму, на большей части занятой нм территории оно уже находилось на значительно высоком уровне: пашня пахалась взрыхляющим землю орудием при помощи тяговой силы животного. Это главнейшие выводы, к каким мы пришли.
Мы не могли не заметить также, что средства труда и техника производства в своей эволюции связаны с переменами в общественных отношениях, что восточные славяне до образования Древнерусского государства успелн пережить период коллективного хозяйства, другими словами — перешли от родового строя к сельской соседской общнне.
Нам надлежит сейчас сосредоточить внимание на жизни сельской общины, этой организации земледельческого населения, того самого населения, которое с известного момента мы имеем основание называть крестьянами.
Конкретное (насколько, конечно, позволяют наши источники) изучение эволюции крестьянской общнны позволит нам познакомиться с положением основной массы сельского населения как в период ее независимого состояния, так и во время наступления на нее нарождающейся феодальной знати.
Соловьев тоже не имел нашего представления о роде, но он совершенно правильно подметил произвольность в употреблении этого термина нашим летописцем.
На самом деле князья переходили с места на место не так часто, как представляет дело автор. Это —• явление кратковременное и падает на начальный период расчленения Древнерусского государства и образования самостоятельных феодальных княжеств.
Совершенно ясна невыдержанность терминологии и нарушение всего созданного автором построения.
В. И. Сергеевич не заметил того, что параллельно с его работой шла другая: это труды Льюиса' Моргана (1818—1881), Максима Ковалевского (1851—1916).
В том же направлении много и плодотворно поработал, главным образом над изучением кавказских народов, и М. М. Ковалевский.
Сейчас мы можем представлять этапы развития первобытного общества в следующем виде:
1. Род есть форма общественного строя у всех первобытных народов земли.
2. На высшей ступени развития родового строя, а именно при отцовском роде, возникает патриархальная семейиая община, т. е. организация некоторого числа свободных и несвободных лиц, подчиненных отцовской власти главы семейной общины (familia). Она охватывает несколько поколений потомков одного отца вместе с их женами, причем все они живут на одном дворе, сообща обрабатывают свои поля, питаются из общих запасов. Глава общины избирается; прн нем имеется совет, состоящий из всех взрослых членов, как женщин, так и мужчин.
3. С распадом родовых отношений у многих народов возникает сельская община как переходная ступень от родовой организации к политической. Однако и при сельской общине, отнюдь не противореча ей, в течение длительного периода продолжает существовать и сохранять свою снлу патриархальная семейная община, или большая семья.
4. Родовая и сельская общины на протяжении своей жизни не остаются неизменными. Сельская община испытывает на себе не только влияние внутриобщинных процессов, но и воздействие государства: приспособляясь к его требованиям, она изменяется сама.
5. Родовое общество дальше союза племен не пошло. Союз племен означает уже начало его разрушения. Территориальное деление, идущее на смену племенному, и имущественное неравенство вместо равенства — это уже предпосылки государствен: ного строя.
Таковы основные положения, к которым пришла современная нам наука.
Моя задача заключается в том, чтобы на основе этих научных обобщений использовать по этому предмету данные источников и по возможности наметить процесс эволюции русской общины.
Иначе говоря, автор на своем археологическом материале подтверждает положения Ключевского. Стало быть, в областях, возглавляемых крупными городами (Киев, Новгород, Смоленск, Чернигов н др.), мы имеем чисто территориальное деление, пришедшее на смену племенному, т. е. это уже признак разрушения рода и замены его отношениями иного, не родового строя.
Нельзя забывать, что у нас имеются и другие признаки не родовой, а какой-то иной организации: 1) перемена форм поселений, появление на месте ушедших в прошлое городищ неукрепленных деревень с одиночными укрепленными дворами, выполняющими здесь функции западноевропейских замков; 2) наследственность княжеской власти; 3) налоговая и пенитар- ная система. Княгиня Ольга в X веке в завоеванной земле уже устанавливает уставы и уроки, т. е. упорядочивает взимание даней-податей, а может быть, и ренты, а установившиеся единицы обложения (дым, рало, плуг), говорящие о регулярности различных взиманий с народной массы, известны славянам задолго до Ольги, по крайней мер|,в самом начале IX века, если не раньше.
Это совсем не похоже иа родовой строй. Патриархальная домашняя община, бывшая сама переходной ступенью от возникшей из группового брака и основанной на материнском праве семьи к индивидуальной семье современного мира, развивалась параллельно с эволюцией сельской общнны или марки, для которой характерной чертой уже стало индивидуальное хозяйство ее членов.
К этому взгляду на вервь примкнули и К. Н. Бестужев- Рюмин [88] , и А. Я. Ефимеико 8 , и Г. Ф. Блюменфельд
Но ведь документы кое-что и прямо говорят о верви, не давая, однако, ни одного намека на наличие кровного родства среди членов верви.
Вервь здесь упоминается в двух смыслах: 1) вервь — общественная организация и 2) вервь — линия наследников. Подвор- ница — приусадебная земля.
Тут есть стороны дела совершенно ясные н несомненные, а также такие, о которых источник прямо не говорит и относительно которых можно делать лишь более или менее обоснованные предположения: 1) мир — это, несомненно, община-вервь; 2) община имеет определенные границы, которые учитываются законом при разыскивании пропавших вещей; 3) тот, кто ищет свою пропавшую вещь, т. е., по нашему предположению, муж- рыцарь, связан со «своим миромъ\ это хотя и предположение, но его нетрудно обосновать.
Можем ли мы игнорировать здесь наличие мнров-общнн?
Хорватский Винодольскии статут 1288 г. знает то же явление. Здесь город стоит во главе окружающих его деревень и вместе
Опасность была весьма реальной, потому что в конечном счете этот владелец замка-хором подчинял себе сельское окрестное население, превращая его в своих подданных.
Мне кажется, что все этн данные дают ответ на вопрос о том, какие этапы переживал родовой строй в процессе своего разложения у славян Поднепровья и Поволховья. На основе распавшегося патриархального рода мы имеем здесь несомненное наличие общнны-марки, не исключающей н одновременного с нею существования большой патриархальной семьи, на наших глазах проделывающей свою дальнейшую эволюцию. Это был далеко не мирный процесс, н летопись сохранила некоторые намеки на борьбу между уходящим старым строем и наступающим новым.
Итак, едва ли может остаться какое-либо сомнение в том, что восточное славянство, как и все другие народы мнра, пережило одни и те же этапы в своем развитии. Восточному славянству известен период родового бесклассового строя; в процессе его распада родовая община сменилась общиной соседской, рядом с которой существовала и большая семья.
Если родовой строй в VIII—IX веках сохранился в пережитках, то к XI веку почти исчезли и этн следы.
В древнейших дошедших до нас русских письменных памятниках мы вндим уже классовое общество, имеющее за собой солидное прошлое.
Оторванная от родной среды и попавшая в зависимость от хозяина, эта часть крестьянства встречалась здесь, в барской вотчине, с уже раньше ее очутившимися в неволе рабами н в значительной степени потонула в общей массе господской челяди. Первый попавший в господскую зависимость недавний независимый смерд, естественно, стал трактоваться хозяином по образу н подобию холопа.
Об этих важных сюжетах речь предстоит впереди.
Сейчас необходимо остановиться на вопросе об условиях, породивших город.
^Jj^fJ/ емледелие есть основное занятие наших далеких пред- /jf^yfc ков. До образования раннефеодального Русского государства оно пережило несколько этапов в своем развитии, и к тому времени, когда русский народ облекся в государственную форму, на большей части занятой нм территории оно уже находилось на значительно высоком уровне: пашня пахалась взрыхляющим землю орудием при помощи тяговой силы животного. Это главнейшие выводы, к каким мы пришли.
Мы не могли не заметить также, что средства труда и техника производства в своей эволюции связаны с переменами в общественных отношениях, что восточные славяне до образования Древнерусского государства успелн пережить период коллективного хозяйства, другими словами — перешли от родового строя к сельской соседской общнне.
Нам надлежит сейчас сосредоточить внимание на жизни сельской общины, этой организации земледельческого населения, того самого населения, которое с известного момента мы имеем основание называть крестьянами.
Конкретное (насколько, конечно, позволяют наши источники) изучение эволюции крестьянской общнны позволит нам познакомиться с положением основной массы сельского населения как в период ее независимого состояния, так и во время наступления на нее нарождающейся феодальной знати.
Соловьев тоже не имел нашего представления о роде, но он совершенно правильно подметил произвольность в употреблении этого термина нашим летописцем.
На самом деле князья переходили с места на место не так часто, как представляет дело автор. Это —• явление кратковременное и падает на начальный период расчленения Древнерусского государства и образования самостоятельных феодальных княжеств.
Совершенно ясна невыдержанность терминологии и нарушение всего созданного автором построения.
В. И. Сергеевич не заметил того, что параллельно с его работой шла другая: это труды Льюиса' Моргана (1818—1881), Максима Ковалевского (1851—1916).
В том же направлении много и плодотворно поработал, главным образом над изучением кавказских народов, и М. М. Ковалевский.
Сейчас мы можем представлять этапы развития первобытного общества в следующем виде:
1. Род есть форма общественного строя у всех первобытных народов земли.
2. На высшей ступени развития родового строя, а именно при отцовском роде, возникает патриархальная семейиая община, т. е. организация некоторого числа свободных и несвободных лиц, подчиненных отцовской власти главы семейной общины (familia). Она охватывает несколько поколений потомков одного отца вместе с их женами, причем все они живут на одном дворе, сообща обрабатывают свои поля, питаются из общих запасов. Глава общины избирается; прн нем имеется совет, состоящий из всех взрослых членов, как женщин, так и мужчин.
3. С распадом родовых отношений у многих народов возникает сельская община как переходная ступень от родовой организации к политической. Однако и при сельской общине, отнюдь не противореча ей, в течение длительного периода продолжает существовать и сохранять свою снлу патриархальная семейная община, или большая семья.
4. Родовая и сельская общины на протяжении своей жизни не остаются неизменными. Сельская община испытывает на себе не только влияние внутриобщинных процессов, но и воздействие государства: приспособляясь к его требованиям, она изменяется сама.
5. Родовое общество дальше союза племен не пошло. Союз племен означает уже начало его разрушения. Территориальное деление, идущее на смену племенному, и имущественное неравенство вместо равенства — это уже предпосылки государствен: ного строя.
Таковы основные положения, к которым пришла современная нам наука.
Моя задача заключается в том, чтобы на основе этих научных обобщений использовать по этому предмету данные источников и по возможности наметить процесс эволюции русской общины.
Иначе говоря, автор на своем археологическом материале подтверждает положения Ключевского. Стало быть, в областях, возглавляемых крупными городами (Киев, Новгород, Смоленск, Чернигов н др.), мы имеем чисто территориальное деление, пришедшее на смену племенному, т. е. это уже признак разрушения рода и замены его отношениями иного, не родового строя.
Нельзя забывать, что у нас имеются и другие признаки не родовой, а какой-то иной организации: 1) перемена форм поселений, появление на месте ушедших в прошлое городищ неукрепленных деревень с одиночными укрепленными дворами, выполняющими здесь функции западноевропейских замков; 2) наследственность княжеской власти; 3) налоговая и пенитар- ная система. Княгиня Ольга в X веке в завоеванной земле уже устанавливает уставы и уроки, т. е. упорядочивает взимание даней-податей, а может быть, и ренты, а установившиеся единицы обложения (дым, рало, плуг), говорящие о регулярности различных взиманий с народной массы, известны славянам задолго до Ольги, по крайней мер|,в самом начале IX века, если не раньше.
Это совсем не похоже иа родовой строй. Патриархальная домашняя община, бывшая сама переходной ступенью от возникшей из группового брака и основанной на материнском праве семьи к индивидуальной семье современного мира, развивалась параллельно с эволюцией сельской общнны или марки, для которой характерной чертой уже стало индивидуальное хозяйство ее членов.
К этому взгляду на вервь примкнули и К. Н. Бестужев- Рюмин [88] , и А. Я. Ефимеико 8 , и Г. Ф. Блюменфельд
Но ведь документы кое-что и прямо говорят о верви, не давая, однако, ни одного намека на наличие кровного родства среди членов верви.
Вервь здесь упоминается в двух смыслах: 1) вервь — общественная организация и 2) вервь — линия наследников. Подвор- ница — приусадебная земля.
Тут есть стороны дела совершенно ясные н несомненные, а также такие, о которых источник прямо не говорит и относительно которых можно делать лишь более или менее обоснованные предположения: 1) мир — это, несомненно, община-вервь; 2) община имеет определенные границы, которые учитываются законом при разыскивании пропавших вещей; 3) тот, кто ищет свою пропавшую вещь, т. е., по нашему предположению, муж- рыцарь, связан со «своим миромъ\ это хотя и предположение, но его нетрудно обосновать.
Можем ли мы игнорировать здесь наличие мнров-общнн?
Хорватский Винодольскии статут 1288 г. знает то же явление. Здесь город стоит во главе окружающих его деревень и вместе
Опасность была весьма реальной, потому что в конечном счете этот владелец замка-хором подчинял себе сельское окрестное население, превращая его в своих подданных.
Мне кажется, что все этн данные дают ответ на вопрос о том, какие этапы переживал родовой строй в процессе своего разложения у славян Поднепровья и Поволховья. На основе распавшегося патриархального рода мы имеем здесь несомненное наличие общнны-марки, не исключающей н одновременного с нею существования большой патриархальной семьи, на наших глазах проделывающей свою дальнейшую эволюцию. Это был далеко не мирный процесс, н летопись сохранила некоторые намеки на борьбу между уходящим старым строем и наступающим новым.
Итак, едва ли может остаться какое-либо сомнение в том, что восточное славянство, как и все другие народы мнра, пережило одни и те же этапы в своем развитии. Восточному славянству известен период родового бесклассового строя; в процессе его распада родовая община сменилась общиной соседской, рядом с которой существовала и большая семья.
Если родовой строй в VIII—IX веках сохранился в пережитках, то к XI веку почти исчезли и этн следы.
В древнейших дошедших до нас русских письменных памятниках мы вндим уже классовое общество, имеющее за собой солидное прошлое.
Оторванная от родной среды и попавшая в зависимость от хозяина, эта часть крестьянства встречалась здесь, в барской вотчине, с уже раньше ее очутившимися в неволе рабами н в значительной степени потонула в общей массе господской челяди. Первый попавший в господскую зависимость недавний независимый смерд, естественно, стал трактоваться хозяином по образу н подобию холопа.
Об этих важных сюжетах речь предстоит впереди.
Сейчас необходимо остановиться на вопросе об условиях, породивших город.
Как известно, наши предки - восточные славяне - долгое время сохраняли у себя патриархальный племенной быт. Они делились на племена. Племя же состояло из родов. Под родом подразумевалась совокупность родственных друг другу семей, живущих вместе, владевших общей собственностью и управляемых одним родовым старшиною. Родовые старшины имели большую власть каждый в своём роде, а сойдясь вместе на совет (вече), они решали дела за всё своё племя.
Читайте также: