Община в древней руси кратко

Обновлено: 02.07.2024

ОБЩИНА.
Основным населением Древней РУСИ являлись свободные общинники люди (в единственном числе людин, отсюда простолюдин) .

В Древней РУСИ и в ХI в. земледельческая ОБЩИНА ВЕРЬВЬ составляла экономическую и социальную основу общества.

Она ОТВЕЧАЛА за общественный порядок на своей территории перед государством (за труп, обнаруженный на ее территории, она должна была заплатить или НАЙТИ и выдать убийцу) , ПЛАТИЛА штраф-виру за своих членов, ВЛАДЕЛА землей, которую периодически распределяла между семьями.
(Само слово ВЕРЬВЬ чаще всего связывают с веревкой, которую, возможно, использовали для выделения отдельных участков. )

За владение, т. е. РАСПОРЯЖЕНИЕ и ПОЛЬЗОВАНИЕ землей общинники платили дань князю, который постепенно воспринимался ими как верховный собственник всей земли.

На практике даннических отношений основана выдвинутая Л. В. Черепниным концепция государственного феодализма, трактующая дань как зародыш феодальной ренты, поступавшей коллективному феодалу государству.
И. Я. Фроянов же видит в ней военную контрибуцию, собираемую князем с покоренных племен.

ОБЩИ́НА (ком­му­на), са­мо­управ­ляю­щий­ся про­из­вод­ст­вен­ный и со­ци­аль­но-бы­то­вой кол­лек­тив над­се­мей­но­го уров­ня, ос­но­ван­ный на со­вме­ст­ном (кол­лек­тив­ном) вла­де­нии (и/или рас­по­ря­же­нии) сред­ст­ва­ми про­из-ва, кол­лек­ти­ви­ст­ских прин­ци­пах со­ли­дар­но­сти и взаи­мо­по­мо­щи . Пред­став­ля­ет со­бой ба­зо­вый со­ци­аль­ный ин­сти­тут и пер­вич­ную фор­му эко­но­мич. и со­ци­аль­ной ор­га­ни­за­ции не­по­средств. про­из­во­ди­те­лей в до­ин­ду­ст­ри­аль­ных об­ще­ст­вах. В за­ви­си­мо­сти от хо­зяй­ст­вен­но-куль­тур­но­го ти­па мо­жет быть зем­ле­дель­че­ской (сель­ской, де­ре­вен­ской, кре­сть­ян­ской), ко­че­вой (па­ст­бищ­но-ко­че­вой) и про­мы­сло­вой (у охот­ни­ков и ры­бо­ло­вов); в го­ро­дах су­ще­ст­во­ва­ли ре­мес­лен­ные О. ( це­ха ). Вы­де­ля­ют два осн. ис­то­рич. ти­па О. – пер­во­быт­ный и со­сед­ский (тер­ри­то­ри­аль­ный, сель­ский).

^Jj^fJ/ емледелие есть основное занятие наших далеких пред- /jf^yfc ков. До образования раннефеодального Русского государства оно пережило несколько этапов в своем развитии, и к тому времени, когда русский народ облекся в госу­дарственную форму, на большей части занятой нм территории оно уже находилось на значительно высоком уровне: пашня пахалась взрыхляющим землю орудием при помощи тяговой силы животного. Это главнейшие выводы, к каким мы пришли.

Мы не могли не заметить также, что средства труда и техника производства в своей эволюции связаны с переменами в общест­венных отношениях, что восточные славяне до образования Древнерусского государства успелн пережить период коллек­тивного хозяйства, другими словами — перешли от родового строя к сельской соседской общнне.

Нам надлежит сейчас сосредоточить внимание на жизни сельской общины, этой организации земледельческого населе­ния, того самого населения, которое с известного момента мы имеем основание называть крестьянами.

Конкретное (насколько, конечно, позволяют наши источ­ники) изучение эволюции крестьянской общнны позволит нам познакомиться с положением основной массы сельского населе­ния как в период ее независимого состояния, так и во время на­ступления на нее нарождающейся феодальной знати.

Соловьев тоже не имел нашего представления о роде, но он совершенно правильно подметил произвольность в употреблении этого термина нашим летописцем.




На самом деле князья переходили с места на место не так часто, как представляет дело автор. Это —• явление кратковре­менное и падает на начальный период расчленения Древнерус­ского государства и образования самостоятельных феодальных княжеств.

Совершенно ясна невыдержанность терминологии и нару­шение всего созданного автором построения.

В. И. Сергеевич не заметил того, что параллельно с его ра­ботой шла другая: это труды Льюиса' Моргана (1818—1881), Максима Ковалевского (1851—1916).

В том же направлении много и плодотворно поработал, глав­ным образом над изучением кавказских народов, и М. М. Кова­левский.

Сейчас мы можем представлять этапы развития первобытного общества в следующем виде:

1. Род есть форма общественного строя у всех первобытных народов земли.

2. На высшей ступени развития родового строя, а именно при отцовском роде, возникает патриархальная семейиая об­щина, т. е. организация некоторого числа свободных и несво­бодных лиц, подчиненных отцовской власти главы семейной общины (familia). Она охватывает несколько поколений потом­ков одного отца вместе с их женами, причем все они живут на одном дворе, сообща обрабатывают свои поля, питаются из общих запасов. Глава общины избирается; прн нем имеется совет, состоящий из всех взрослых членов, как женщин, так и мужчин.

3. С распадом родовых отношений у многих народов воз­никает сельская община как переходная ступень от родовой организации к политической. Однако и при сельской общине, отнюдь не противореча ей, в течение длительного периода про­должает существовать и сохранять свою снлу патриархальная семейная община, или большая семья.

4. Родовая и сельская общины на протяжении своей жизни не остаются неизменными. Сельская община испытывает на себе не только влияние внутриобщинных процессов, но и воздейст­вие государства: приспособляясь к его требованиям, она изме­няется сама.

5. Родовое общество дальше союза племен не пошло. Союз племен означает уже начало его разрушения. Территориальное деление, идущее на смену племенному, и имущественное нера­венство вместо равенства — это уже предпосылки государствен: ного строя.

Таковы основные положения, к которым пришла современ­ная нам наука.

Моя задача заключается в том, чтобы на основе этих науч­ных обобщений использовать по этому предмету данные источ­ников и по возможности наметить процесс эволюции русской общины.

Иначе говоря, автор на своем археологическом материале подтверждает положения Ключевского. Стало быть, в областях, возглавляемых крупными городами (Киев, Новгород, Смоленск, Чернигов н др.), мы имеем чисто территориальное деление, при­шедшее на смену племенному, т. е. это уже признак разруше­ния рода и замены его отношениями иного, не родового строя.

Нельзя забывать, что у нас имеются и другие признаки не родовой, а какой-то иной организации: 1) перемена форм поселений, появление на месте ушедших в прошлое городищ неукрепленных деревень с одиночными укрепленными дворами, выполняющими здесь функции западноевропейских замков; 2) наследственность княжеской власти; 3) налоговая и пенитар- ная система. Княгиня Ольга в X веке в завоеванной земле уже устанавливает уставы и уроки, т. е. упорядочивает взимание даней-податей, а может быть, и ренты, а установившиеся еди­ницы обложения (дым, рало, плуг), говорящие о регулярности различных взиманий с народной массы, известны славянам задолго до Ольги, по крайней мер|,в самом начале IX века, если не раньше.

Это совсем не похоже иа родовой строй. Патриархальная домашняя община, бывшая сама переходной ступенью от воз­никшей из группового брака и основанной на материнском праве семьи к индивидуальной семье современного мира, разви­валась параллельно с эволюцией сельской общнны или марки, для которой характерной чертой уже стало индивидуальное хозяйство ее членов.

К этому взгляду на вервь примкнули и К. Н. Бестужев- Рюмин [88] , и А. Я. Ефимеико 8 , и Г. Ф. Блюменфельд

Но ведь документы кое-что и прямо говорят о верви, не да­вая, однако, ни одного намека на наличие кровного родства среди членов верви.

Вервь здесь упоминается в двух смыслах: 1) вервь — обще­ственная организация и 2) вервь — линия наследников. Подвор- ница — приусадебная земля.

Тут есть стороны дела совершенно ясные н несомненные, а также такие, о которых источник прямо не говорит и относи­тельно которых можно делать лишь более или менее обоснован­ные предположения: 1) мир — это, несомненно, община-вервь; 2) община имеет определенные границы, которые учитываются законом при разыскивании пропавших вещей; 3) тот, кто ищет свою пропавшую вещь, т. е., по нашему предположению, муж- рыцарь, связан со «своим миромъ\ это хотя и предположение, но его нетрудно обосновать.

Можем ли мы игнорировать здесь наличие мнров-общнн?

Хорватский Винодольскии статут 1288 г. знает то же явление. Здесь город стоит во главе окружающих его деревень и вместе

Опасность была весьма реальной, потому что в конечном счете этот владелец замка-хором подчинял себе сельское окрестное население, превращая его в своих подданных.

Мне кажется, что все этн данные дают ответ на вопрос о том, какие этапы переживал родовой строй в процессе своего разло­жения у славян Поднепровья и Поволховья. На основе рас­павшегося патриархального рода мы имеем здесь несомненное наличие общнны-марки, не исключающей н одновременного с нею существования большой патриархальной семьи, на наших глазах проделывающей свою дальнейшую эволюцию. Это был далеко не мирный процесс, н летопись сохранила некоторые намеки на борьбу между уходящим старым строем и наступающим новым.

Итак, едва ли может остаться какое-либо сомнение в том, что восточное славянство, как и все другие народы мнра, пере­жило одни и те же этапы в своем развитии. Восточному славян­ству известен период родового бесклассового строя; в процессе его распада родовая община сменилась общиной соседской, рядом с которой существовала и большая семья.

Если родовой строй в VIII—IX веках сохранился в пережит­ках, то к XI веку почти исчезли и этн следы.

В древнейших дошедших до нас русских письменных памят­никах мы вндим уже классовое общество, имеющее за собой солидное прошлое.

Оторванная от родной среды и попавшая в зависимость от хозяина, эта часть крестьянства встречалась здесь, в барской вотчине, с уже раньше ее очутившимися в неволе рабами н в зна­чительной степени потонула в общей массе господской челяди. Первый попавший в господскую зависимость недавний незави­симый смерд, естественно, стал трактоваться хозяином по образу н подобию холопа.

Об этих важных сюжетах речь предстоит впереди.

Сейчас необходимо остановиться на вопросе об условиях, по­родивших город.

^Jj^fJ/ емледелие есть основное занятие наших далеких пред- /jf^yfc ков. До образования раннефеодального Русского государства оно пережило несколько этапов в своем развитии, и к тому времени, когда русский народ облекся в госу­дарственную форму, на большей части занятой нм территории оно уже находилось на значительно высоком уровне: пашня пахалась взрыхляющим землю орудием при помощи тяговой силы животного. Это главнейшие выводы, к каким мы пришли.

Мы не могли не заметить также, что средства труда и техника производства в своей эволюции связаны с переменами в общест­венных отношениях, что восточные славяне до образования Древнерусского государства успелн пережить период коллек­тивного хозяйства, другими словами — перешли от родового строя к сельской соседской общнне.

Нам надлежит сейчас сосредоточить внимание на жизни сельской общины, этой организации земледельческого населе­ния, того самого населения, которое с известного момента мы имеем основание называть крестьянами.

Конкретное (насколько, конечно, позволяют наши источ­ники) изучение эволюции крестьянской общнны позволит нам познакомиться с положением основной массы сельского населе­ния как в период ее независимого состояния, так и во время на­ступления на нее нарождающейся феодальной знати.

Соловьев тоже не имел нашего представления о роде, но он совершенно правильно подметил произвольность в употреблении этого термина нашим летописцем.

На самом деле князья переходили с места на место не так часто, как представляет дело автор. Это —• явление кратковре­менное и падает на начальный период расчленения Древнерус­ского государства и образования самостоятельных феодальных княжеств.

Совершенно ясна невыдержанность терминологии и нару­шение всего созданного автором построения.

В. И. Сергеевич не заметил того, что параллельно с его ра­ботой шла другая: это труды Льюиса' Моргана (1818—1881), Максима Ковалевского (1851—1916).

В том же направлении много и плодотворно поработал, глав­ным образом над изучением кавказских народов, и М. М. Кова­левский.

Сейчас мы можем представлять этапы развития первобытного общества в следующем виде:

1. Род есть форма общественного строя у всех первобытных народов земли.

2. На высшей ступени развития родового строя, а именно при отцовском роде, возникает патриархальная семейиая об­щина, т. е. организация некоторого числа свободных и несво­бодных лиц, подчиненных отцовской власти главы семейной общины (familia). Она охватывает несколько поколений потом­ков одного отца вместе с их женами, причем все они живут на одном дворе, сообща обрабатывают свои поля, питаются из общих запасов. Глава общины избирается; прн нем имеется совет, состоящий из всех взрослых членов, как женщин, так и мужчин.

3. С распадом родовых отношений у многих народов воз­никает сельская община как переходная ступень от родовой организации к политической. Однако и при сельской общине, отнюдь не противореча ей, в течение длительного периода про­должает существовать и сохранять свою снлу патриархальная семейная община, или большая семья.

4. Родовая и сельская общины на протяжении своей жизни не остаются неизменными. Сельская община испытывает на себе не только влияние внутриобщинных процессов, но и воздейст­вие государства: приспособляясь к его требованиям, она изме­няется сама.

5. Родовое общество дальше союза племен не пошло. Союз племен означает уже начало его разрушения. Территориальное деление, идущее на смену племенному, и имущественное нера­венство вместо равенства — это уже предпосылки государствен: ного строя.

Таковы основные положения, к которым пришла современ­ная нам наука.

Моя задача заключается в том, чтобы на основе этих науч­ных обобщений использовать по этому предмету данные источ­ников и по возможности наметить процесс эволюции русской общины.

Иначе говоря, автор на своем археологическом материале подтверждает положения Ключевского. Стало быть, в областях, возглавляемых крупными городами (Киев, Новгород, Смоленск, Чернигов н др.), мы имеем чисто территориальное деление, при­шедшее на смену племенному, т. е. это уже признак разруше­ния рода и замены его отношениями иного, не родового строя.

Нельзя забывать, что у нас имеются и другие признаки не родовой, а какой-то иной организации: 1) перемена форм поселений, появление на месте ушедших в прошлое городищ неукрепленных деревень с одиночными укрепленными дворами, выполняющими здесь функции западноевропейских замков; 2) наследственность княжеской власти; 3) налоговая и пенитар- ная система. Княгиня Ольга в X веке в завоеванной земле уже устанавливает уставы и уроки, т. е. упорядочивает взимание даней-податей, а может быть, и ренты, а установившиеся еди­ницы обложения (дым, рало, плуг), говорящие о регулярности различных взиманий с народной массы, известны славянам задолго до Ольги, по крайней мер|,в самом начале IX века, если не раньше.

Это совсем не похоже иа родовой строй. Патриархальная домашняя община, бывшая сама переходной ступенью от воз­никшей из группового брака и основанной на материнском праве семьи к индивидуальной семье современного мира, разви­валась параллельно с эволюцией сельской общнны или марки, для которой характерной чертой уже стало индивидуальное хозяйство ее членов.

К этому взгляду на вервь примкнули и К. Н. Бестужев- Рюмин [88] , и А. Я. Ефимеико 8 , и Г. Ф. Блюменфельд

Но ведь документы кое-что и прямо говорят о верви, не да­вая, однако, ни одного намека на наличие кровного родства среди членов верви.

Вервь здесь упоминается в двух смыслах: 1) вервь — обще­ственная организация и 2) вервь — линия наследников. Подвор- ница — приусадебная земля.

Тут есть стороны дела совершенно ясные н несомненные, а также такие, о которых источник прямо не говорит и относи­тельно которых можно делать лишь более или менее обоснован­ные предположения: 1) мир — это, несомненно, община-вервь; 2) община имеет определенные границы, которые учитываются законом при разыскивании пропавших вещей; 3) тот, кто ищет свою пропавшую вещь, т. е., по нашему предположению, муж- рыцарь, связан со «своим миромъ\ это хотя и предположение, но его нетрудно обосновать.

Можем ли мы игнорировать здесь наличие мнров-общнн?

Хорватский Винодольскии статут 1288 г. знает то же явление. Здесь город стоит во главе окружающих его деревень и вместе

Опасность была весьма реальной, потому что в конечном счете этот владелец замка-хором подчинял себе сельское окрестное население, превращая его в своих подданных.

Мне кажется, что все этн данные дают ответ на вопрос о том, какие этапы переживал родовой строй в процессе своего разло­жения у славян Поднепровья и Поволховья. На основе рас­павшегося патриархального рода мы имеем здесь несомненное наличие общнны-марки, не исключающей н одновременного с нею существования большой патриархальной семьи, на наших глазах проделывающей свою дальнейшую эволюцию. Это был далеко не мирный процесс, н летопись сохранила некоторые намеки на борьбу между уходящим старым строем и наступающим новым.

Итак, едва ли может остаться какое-либо сомнение в том, что восточное славянство, как и все другие народы мнра, пере­жило одни и те же этапы в своем развитии. Восточному славян­ству известен период родового бесклассового строя; в процессе его распада родовая община сменилась общиной соседской, рядом с которой существовала и большая семья.

Если родовой строй в VIII—IX веках сохранился в пережит­ках, то к XI веку почти исчезли и этн следы.

В древнейших дошедших до нас русских письменных памят­никах мы вндим уже классовое общество, имеющее за собой солидное прошлое.

Оторванная от родной среды и попавшая в зависимость от хозяина, эта часть крестьянства встречалась здесь, в барской вотчине, с уже раньше ее очутившимися в неволе рабами н в зна­чительной степени потонула в общей массе господской челяди. Первый попавший в господскую зависимость недавний незави­симый смерд, естественно, стал трактоваться хозяином по образу н подобию холопа.

Об этих важных сюжетах речь предстоит впереди.

Сейчас необходимо остановиться на вопросе об условиях, по­родивших город.


Как известно, наши предки - восточные славяне - долгое время сохраняли у себя патриархальный племенной быт. Они делились на племена. Племя же состояло из родов. Под родом подразумевалась совокупность родственных друг другу семей, живущих вместе, владевших общей собственностью и управляемых одним родовым старшиною. Родовые старшины имели большую власть каждый в своём роде, а сойдясь вместе на совет (вече), они решали дела за всё своё племя.

Читайте также: