Мир или трактат о свете декарт кратко
Обновлено: 07.07.2024
Мир, или Трактат о свете *
О различии между нашими ощущениями и вещами, которые их вызывают
Предполагая здесь трактовать о свете, я хочу первым долгом обратить ваше внимание на то, что надо различать ощущение света, т. е. идею, появившуюся в нашем воображении при посредстве глаз, и то, что имеется в предметах, производящих в нас эти чувства, т. е. то, что имеется в пламени или в Солнце и называется светом. Хотя каждый убежден, что идеи нашего ума совершенно сходны с предметами, от которых они происходят, я все-таки не вижу убедительных оснований полагать, что это действительно так; наоборот, многие наблюдения должны заставить нас в этом усомниться.
Вы хорошо знаете, что слова, не имея никакого сходства с вещами, которые они обозначают, тем не менее дают нам возможность мыслить (concevoir) эти вещи. Часто мы даже не обращаем внимания на звуки слов или на составляющие их слоги, и может случиться, что, услышав речь, мы хорошо поймем ее смысл, но не сможем сказать, на каком языке она произнесена. Если же слова, имеющие значение только по установлению людей, дают нам возможность мыслить вещи, с которыми у них нет никакого сходства, то почему природа не может найти определенный знак, который вызывал бы у нас ощущение света, хотя бы этот знак и не имел в себе ничего, что было бы похоже на ощущение? И не дала ли нам природа смех и слезы для того, чтобы мы могли читать радость и печаль на лицах людей?
Но вы скажете, быть может, что уши в действительности позволяют нам воспринимать только звуки слов, а глаза — только внешний вид смеющегося или плачущего и что только ум, запомнив, что обозначают эти слова и этот внешний вид, одновременно представит нам то, что ими обозначено. На это я мог бы ответить, что точно так же именно ум представляет нам идею света всякий раз, как действие, его обозначающее, достигает нашего глаза. Но, не теряя времени на споры, я лучше приведу другой пример.
Думаете ли вы, что, когда мы, не обращая внимания на значение слов, слушаем только их звук, идея этого звука, образующаяся в нашем уме, будет чем-то похожим на предмет, являющийся ее причиной? Человек открывает рот, двигает языком, дышит; во всех этих действиях я не вижу ничего, что было бы похоже на идею звука, которую они вызывают в нашем воображении. Большинство философов 1 утверждает, что звук есть только известное колебание воздуха, ударяющего в наши уши; так что если бы чувство слуха передавало уму истинный образ своего предмета, то вместо того, чтобы воспринимать звук, мы бы воспринимали движение частиц воздуха, который в это время колеблется у наших ушей. Но так как, может быть, не все поверят тому, что говорят философы, я приведу еще один пример.
Осязание считается наименее обманчивым и наиболее достоверным из всех наших чувств; так что если я вам покажу, что даже осязание доставляет нам многие идеи, которые никоим образом не сходны с предметами, их вызвавшими, то, я думаю, вы не найдете странным, если я скажу вам, что со зрением дело обстоит точно так же. Каждый знает, что идеи щекотки и боли, появляющиеся в нашем уме по поводу (a l'occasion de) внешних тел, с которыми мы соприкасаемся, не имеют никакого сходства с ними. Если слегка провести перышком по губам спящего ребенка, он почувствует, что его щекочут; думаете ли вы, что идея щекотки, которую он воспринимает, похожа на что-нибудь имеющееся в этом перышке? Воин возвращается после боя; в разгаре битвы он, сам того не заметив, мог быть ранен, но сейчас он начинает успокаиваться, он чувствует боль и думает, что ранен. И вот зовут хирурга, снимают с воина оружие, осматривают его и в конце концов находят, что он чувствовал всего-навсего пряжку или ремень, который был под его оружием и беспокоил его. Если бы осязание не только дало ему возможность чувствовать этот ремень, но и запечатлело в его уме образ ремня, ему не понадобился бы хирург для того, чтобы установить, что он чувствовал.
Но я не вижу никаких оснований думать, будто то, что имеется в предметах, вызывающих у нас ощущение света, более походит на это ощущение, чем действие перышка или ремня — на щекотку и боль. Однако я привел эти примеры не для того, чтобы вы непременно думали, что свет в предметах есть нечто другое, чем свет в наших глазах, а только для того, чтобы вызвать у вас сомнение и предостеречь от противоположного предвзятого мнения в надежде, что вы могли бы сейчас вместе со мною более тщательно исследовать этот вопрос.
Каждый философ в душе считает себя равным Богу. Иначе невозможно объяснить, как можно размышлять о божественном промысле, додумывать за высшее существо и при этом оставаться обыкновенным человеком. В случае Декарта всё несколько иначе, он не стал разбираться в мыслях Бога, всего лишь предложил понять окружающее людей пространство через иную реальность, возможно также созданную Богом. Только Богом в той реальности стал сам Декарт. Может именно поэтому Трактат о свете при его жизни опубликован не был.
Не верьте глазам, ушам и рукам своим, призывает Декарт. Не есть истинно то, что люди видят, слышат и ощущают. Это может быть заблуждением. Скорее, это и является заблуждением. Истину понять не представляется возможным, ибо нельзя понять то, в существовании чего склонен сомневаться. Но окружающее людей пространство существует, значит оно когда-то было создано и следовательно им кто-то ныне управляет. Из чего состоит данное пространство, как оно устроено, с помощью каких закономерностей функционирует? Поскольку во времена Декарта на подобную тему говорить не разрешалось, если мнение расходилось с позицией церкви, то пришлось за основу для предположений взять некую иную планету, на которую могла распространяться божья воля.
Допустимо предположить, что всё создал Бог, и создал так, чтобы изначальный хаос самостоятельно преобразовался в порядок. То есть Бог не участвует в происходящих процессах, им были заложены принципы, опираясь на которые всё приняло упорядоченный вид. Поэтому божественное вмешательство не требуется, оно итак сообщено в достаточном для нашего мира количестве. Принципы таковы: каждая частица материи пребывает в неизменном состоянии до столкновения с другой частицей, при столкновении одна частица сообщает другой часть своего движения, все частицы стремятся двигаться по прямой линии, вынужденные при этом двигаться по кривой.
Существуют ли мельчайшие частицы? Декарт в этом уверен. С помощью существования мельчайших частиц он объясняет ряд явлений: горение дерева, испарение воды, разрушение зданий. Таковых же взглядов придерживались философы Древнего Мира. Декарт пытается переосмыслить их воззрения, хотя ничего тому не способствует. За минувшие тысячелетия человеческая мысль не так далеко продвинулась, чтобы говорить о ней точно такими же словами. Пытаясь обосновать мельчайшие частницы, Декарт опровергает одно из собственных Правил для руководства ума, берясь за то, для изучения чего не созданы требуемые условия.
Согласно предположению Декарта, мельчайшие частицы наполняют наш мир. Позже Декарт уподобит мир единой субстанции, прозванной им Богом. Получилось так, будто всё пространство занимает единственная субстанция. И так как не осталось места для пустоты, необходимо говорить о множестве частиц. Эти частицы успели изменить свой вид, острые края обломались от постоянных столкновений, ныне частицы в той или иной мере являются составной частью каждой определённой точки пространства, вследствие чего жидкое является жидким, а твёрдое твёрдым, что согласуется с трудно понимаемым явлением — тяжестью — заставляющим тела притягиваться друг к другу, только с разным усилием.
Частицы постоянно пребывают в движении. Состояние покоя в той же мере является движением, так как абсолютного состояния покоя не существует. И поскольку третий принцип заложенных Богом закономерностей побуждает частицы двигаться по кругу, Декарт считает важным говорить о единственно возможном движении всего в мире, о круговом. Одно всегда вытесняет другое, уже по данной причине не остаётся места для пустоты. Круговое движение следует понимать буквально. Если одна из частиц исходит из определённого места в начале движения, то к окончанию кругового цикла эта частица займёт прежнее место. Но твёрдой уверенности в отсутствии пустоты у Декарта нет, он допускает возможность её существования.
Как в дальнейшем поступить с взятым для примера миром? Декарт уверяет, он отличен от земного. Нет в нём ничего похожего на наш. Последующие поколения понимают, таким ходом мыслей Декарт желал обмануть служителей церкви, представив их вниманию полностью выдуманную реальность. Как иным образом он мог предполагать существование множества одновременно существующих центров, вокруг которых что-то вращается, если церковь настаивала на геоцентрической модели Вселенной? В нафантазированной реальности Декарта нет определяющей точки бытия, являющейся центром сущего. Ныне ясно, Декарт склонялся к гелиоцентрической теории, описывая будто бы придуманный мир, а подразумевая земной.
Отведя глаза карателей, умаслив их слух небылицами, после Декарт не опасался делиться с бумагой мыслями о происхождении комет, о планетах, о Земле и Луне, о тяжести, о морских приливах и отливах, о свете и его свойствах, о небе нового мира, удивительно напоминающим наше. В этом же трактате Декарт поделился мыслями о теории вихрей, расширив понимание предположения о кругообразном движении всего.
Автор: Константин Трунин
Дополнительные метки: декарт мир или трактат о свете критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, содержание, собрание сочинений, картезий, René Descartes Traité du monde et de la lumière analysis, review, book, content, Renatus Cartesius, The World, Treatise on the Light
Вы можете поделиться своими знаниями, улучшив их ( как? ) Согласно рекомендациям соответствующих проектов .
Трактат о мире и на свете был написан на французском языке , и не был опубликован до 1664 .
Резюме
Исторический контекст
В ноябре 1633 года , когда он завершал свой трактат о мире и свете , Декарт узнал, что Галилей был осужден за Диалог о двух великих системах мира . В 1634 году он получил копию работы Галилея от своего друга Бекмана. Декарт думал, что пойдет на риск, опубликовав свой трактат. Фактически в своем трактате он защитил тезис о гелиоцентризме . Из искреннего подчинения церковным властям он отказался от публикации своего договора.
Трактат о мире и на свет был опубликован в полном объеме после смерти Декарта в 1664 году .
Трактат представляет собой первую часть так и не изданного при жизни Декарта произведения о мире. Философ начал работать над ним в январе 1630 г.
и продолжал до 1634 г., о чем мы имеем ряд указаний в его переписке, особенно с М. Мерсенном – см., напр., письмо к Мерсенну от конца ноября 1633 г., написанное после осуждения римской инквизицией Галилея. Вследствие этого осуждения трактат остался неоконченным и не подготовленным для печати (см. вступит, статью к наст. изд.). Ценность этого сочинения в том, что в нем дано первое связное изложение физики Декарта, сделанное в годы, когда философ еще не вступил на путь компромисса с теологами.
(1) Здесь и в дальнейшем под философами Декарт имеет в виду прежде всего схоластиков, последователей Фомы Аквинского, физические воззрения которых были заимствованы из аристотелевской (перипатетической) традиции.
(3) Речь здесь идет об известной доктрине Аристотеля (и многих схоластиков), согласно которой мир ограничен сферой неподвижных звезд, за которой пребывает божественный перводвигатель.
Читайте также: