Кризис дворянской империи и проблема выхода из него кратко
Обновлено: 02.07.2024
1895 — 1917 гг. – период капиталистической эволюции общества. Стремительное экономическое развитие и революции, произошедшие в Европе, заставили властителей большинства Европейских государств пойти на уступки обществу и встать на путь буржуазной монархии. Но самодержавие в России не спешило уступать власть, что приводит к росту политических противоречий в просвещенном обществе, ставших причиной революции сначала 1905, а затем и 1917 гг.
Предпосылки и причины кризиса царской власти
В 1894 г. Российский престол переходит к консервативно настроенному, лишенному свойственного описываемой эпохе стремления к демократическому, справедливому управлению страной, императору Николаю II. Либерально настроенная общественность рассчитывала на продолжение царем курса реформ, но единственное, что позволил император – это провести денежную реформу (1897 г.). Сторонником реформ был и министр финансов Витте С.Ю., но император более всего прислушивался к советам министра внутренних дел Плеве В.К., что не оставляло либералам надежды на возвращение власти к идее реформирования.
Основными причинами кризиса царской власти рассматриваемого периода становятся:
- самодержавная форма правления;
- отказ от предоставления политических свобод основной массе населения;
- неприятие царем самой идеи народного представительства;
- поражение в войне с Японией.
Все это становится причиной народных выступлений, вылившихся в революцию 1905 г.
Революционное движение 1905 г. и попытки выхода из сложившейся ситуации
Революционные выступления 1905 г. заставили императора вернуться к идее социально-политических преобразований. В августе 1905 г. он созывает новый законосовещательный орган – Государственную Думу. Но работа Думы вызывала много нареканий и власти были вынуждены пойти на еще большие уступки.
В октябре 1905 г. публикуется новый Манифест, в котором царь обещает усовершенствовать государственный порядок. К участию в избрании членов Думы привлекаются ранее лишенные избирательных прав граждане, объявлялась свобода слова, печати, совести, любых собраний и союзов, поощряется многопартийность. Таким образом, был достигнут компромисс с либералами, но разрушены отношения с представителями дворянства, являвшимися противниками реформ.
Пытаясь выровнять отношения с обоими противоборствующими лагерями (либералы и консерваторами-дворянами), Председатель Совета Министров Столыпин П. А. решил постепенно обновить старый царский строй посредством проведения следующих реформ:
- аграрно-крестьянской;
- местного самоуправления;
- судебной;
- просветительной.
Целью реформирования стало укрепление государственной власти, модернизация общества, создание класса мелких земельных собственников, могущих стать опорой самодержавной власти. Столыпин П. А. пытался угодить и дворянам и революционно настроенным рабочим, крестьянам. Но ни с одной, ни с другой стороны его реформы не встретили ожидаемого отклика. Предусматривающая освобождение крестьян из крепостничества вместе с наделом земли и возможный выход их из общины с сохранением этого же надела, реформа была негативно встречена дворянами. Получившие надел крестьяне не имели времени орудий труда для его обработки, поэтому многие из них продавали землю и вновь попадали под власть помещиков. К 1911 г. в стране вновь назревает кризис.
Окончательный кризис власти, февральская революция 1917 г.
В 1911-1914 гг. император все больше склоняется к консервативному лагерю, представителями которого являются поддерживающие самодержавие дворяне. Происходит деградация царского режима. Николай II отказывается от реформ, пренебрегает разработкой политического курса. В это время сокращается количество либеральных партий, им на смену приходят представители буржуазно-прогрессивного движения, выступающие за единую Великую Россию и активную внешнюю политику. Начавшаяся еще после 1907 г. межпартийная борьба прекращается с началом Первой мировой войны. Большинство партий поддерживают власть (исключение социал-демократы).
Но к 1915 г. явственно проявляется бездарность главенствующей власти и в стране назревает новый кризис. Это заставляет либерально настроенные партии (октябристы, кадеты, прогрессисты, трудовики, социал-демократы) вновь встать в оппозицию к правительству. Недовольные царем и его главным советником Г. Распутиным появляются и в ближайшем окружении императора. На этом фоне усиливается революционное движение среди низов общества – крестьян и рабочих. Формируются два направления в революционной борьбе, возглавляют которые представители двух самостоятельных социалистических фракций – меньшевиков и большевиков, окончательно сформировавшиеся еще до первой Российской революции 1905 г.
Итоги
Нежелание царя идти на уступки, проводить необходимые стране реформы, отказаться от завоевательной политики и продолжения участия России в Первой мировой войне, ужасное положение крестьян и рабочих, простых солдат, ставит Правительство в крайне невыгодное положение. Сменяющие друг друга Государственные Думы не пользуются поддержкой основной массы населения и не находят такой поддержки у дворян. Работа их неэффективна.
Революционные идеи в обществе растут. Главным итогом начавшегося после 1895 г. кризиса власти становится Февральская революция 1917 г. и последовавшее за ней создание Временного правительства и отречение императора от престола.
2. Политика Павла I и ее оценки в современной историографии.
3. Начальные проекты преобразований Александра I и их реализация.
4. Участие России в наполеоновских войнах.
5. Попытки реформ Александра I после Отечественной войны 1812 года: замыслы и реальности воплощения.
6. Декабризм и его программная идеология.
7. Политическая реакция и реформы при Николае I.
ИСТОЧНИКИ
14 декабря 1825 года: Воспоминания очевидцев. СПб., 1999.
Материалы по истории СССР для семинарских и практических занятий. Освободительное движение и общественная мысль в России XIX в. М., 1991.
Россия первой половины XIX в. глазами иностранцев. Л., 1991.
Русские мемуары. Избранные страницы. 1800 – 1825 гг. М., 1989.
ЛИТЕРАТУРА
Андреева Т.В. Русское общество и 14 декабря 1825 г. // Отечественная история. 1993. №2.
Апогей самодержавия? Нехрестоматийные размышления об императоре Николае I // Родина. 1997. №2.
Бокова В.М. Эпоха тайных обществ. Русские общественные объединения первой трети XIX века. М., 2003.
Гордин Я.А. Мятеж реформаторов. 14 декабря 1825 г. Л., 1989.
История внешней политики России. Первая половина XIX века: (От войн России против Наполеона до Парижского мира 1856 г.). М., 1995.
Кавказская война: XIX век (неизвестные страницы) // Родина. 1994. №3-4.
Капустина Т.А. Николай I // Вопросы истории. 1993. №11-12.
Киняпина Н.С. Николай I: личность и политика // Вестник Московского университета. Сер.8. История. 2000. №6.
Киянская О.И. К истории восстания Черниговского пехотного полка (29 декабря 1825 г. – 3 января 1826 г.) // Отечественная история. 1995. №6.
Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762 – 1914. М., 1995.
Межова К.Г. Об источниках формирования вольнолюбивых идей декабристов // История СССР. 1989. №5.
Мироненко С. Бессилие власти // Родина. 1993. №1.
Мироненко С.В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX века. М., 1989.
Пантин И.К., Плимак Е.Г., Хорос В.Г. Революционная традиция в России: 1783 – 1883 гг. М., 1986.
Пивоваров Ю.С. Михаил Михайлович Сперанский: судьба реформатора в России (опыт ретроспективной политологии) // Из истории реформаторства в России: Философско-исторические очерки. М., 1991.
Пресняков А.Е. Российские самодержцы. М., 1990.
Пушкарев С.Г. Россия 1801 – 1917. Власть и общество. М., 2001.
Рабкина Н.А. К современному прочтению декабризма (проблемы и тенденции) // История СССР. 1988. №3.
Рахматуллин М.А. Император Николай I и семьи декабристов // Отечественная история. 1995. №6.
Российские реформаторы XIX – начала ХХ в. М., 1995.
Российские самодержцы (1801 – 1917). М., 1994.
Сафонов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX вв. Л., 1988.
Сахаров А.Н. Александр I и Аракчеев // Отечественная история. 1998. №4.
Сорокин Ю.А. Павел I // Вопросы истории. 1989. №11.
Сорокин Ю.А. Павел I. Личность и судьба. М., 1996.
Троицкий Н.А. Александр I и Наполеон. М., 1994.
Ульянов Н.И. Александр I – император, актер, человек // Родина. 1992. №6-7.
Федоров В.А. Александр I // Вопросы истории. 1990. №1.
Федоров В.А. Декабристы и их время. М., 1992.
Федоров В.А. Сперанский М.М. и Аракчеев А.А. М., 1997.
Шепелев Л.Е. Чиновный мир России: XVIII – начало XX века. СПб., 2007.
Шешин А.Б. Революционное и освободительное движение в России (этапы и цели) // Вопросы истории. 1999. №9.
Экштут С. Новорожденная свобода. Что было бы в России, если бы декабристам удалось захватить власть // Родина. 1996. №2.
Экштут С.А. В поиске исторической альтернативы: Александр I. Его сподвижники. Декабристы. М., 1994.
Критика декабристами с революционных позиций консервативной исторической концепции Н. М. Карамзина убедительно показала, что в этой концепции, построенной на фундаменте наиболее полно подобранных источников, обработанных достаточно совершенными для того времени методами исследовательской техники, проявился идейный кризис дворянской исторической науки. В условиях разложения крепостничества и становления капиталистических отношений развивается буржуазная историография, либеральная по своему политическому направлению. Она отражала идеологию той части буржуазии и обуржуазившихся помещиков, которая видела путь дальнейшего общественно-политического развития в мирных реформах и усовершенствовании монархии.
Исходные предпосылки буржуазно-либеральных и дворянских историков в изучении истории России отличаются известной близостью. Основное внимание русской буржуазной историографии обращено на развитие государства. Но буржуазные историки уже не удовлетворяются прямолинейной и страдающей известным примитивизмом концепцией Н. М. Карамзина, согласно которой единовластие выступает как решающий фактор исторического процесса уже на заре русской истории. Буржуазно-либеральные историки, делая основным объектом своего изучения Русское государство, рассматривают его как известный итог развития народа (в этническом смысле), как результат выделения из семьи и рода человеческой личности, которая находит в государстве наиболее полные условия для самоопределения. Приход на смену союзам, основанным на кровных связях, на смену отдельным местным политическим объединениям единого государства буржуазно-либеральная историография расценивает как показатель прогрессирующего роста народа, сумевшего найти в идее государственной организации гармоническое сочетание запросов и нужд всех сословий и отдельной личности. Объективно подобные взгляды выражали классовые интересы либеральной русской буржуазии, защищавшей идею союза с монархией на основе известного переустройства путем реформы (без революции) общественного строя и политической системы, их приспособления к развивающимся капиталистическим отношениям. Если для Н. М. Карамзина история России — это пример несовершенства любого общественно-политического порядка и в то же время свидетельство того, что самодержавие как форма политического строя наиболее отвечает интересам народа, то для представителей буржуазной историографии история должна показать, как государство выкристаллизовывалось в процессе развития общества, как оно одержало победу над более примитивными формами человеческой организации и в каком направлении, следовательно, пойдет его дальнейшее совершенствование.
Если дворянская историография, рассматривавшая историю самодержавия в России начиная с Киевской Руси, часто не улавливала различий между раннефеодальной древнерусской монархией и централизованной монархией XVI в., то для буржуазных историков первой половины XIX в. характерна точка зрения, что до политического объединения русских земель государство, строго говоря, на Руси вообще не существовало.
При изучении истории государства в буржуазной историографии в значительной мере еще сохраняется персонификация исторического прошлого, которая была присуща Н. М. Карамзину и его предшественникам. Однако буржуазная историография уже в гораздо большей степени проявляет внимание к процессам общественного развития, выдвигая в качестве определяющих его условий такие факторы, как географическая среда, колонизация, торговые связи и т. д.
Надо отметить расширение источниковедческого фундамента буржуазной исторической науки, издание памятников летописания, законодательного и актового материала и т. д. Особенно следует подчеркнуть большую роль в развитии науки тех публикаций, которые осуществлялись возникшей во второй четверти XIX в. Археографической комиссией.
Выше говорилось уже об идейной близости буржуазной и дворянской историографии. В трудах другого историка первой половины XIX в. — М. П. Погодина многое (сточки зрения их идейного содержания) восходит к дворянско-монархической концепции Н. М. Карамзина. Но М. П. Погодин не обладал ни той широтой кругозора и культурой, ни той начитанностью в разновременных источниках, ни тем литературным талантом, которые отличали Н. М. Карамзина. М. П. Погодина следует рассматривать как эпигона дворянской историографии, реакционера по своим политическим взглядам, сторонника официальной теории самодержавия, православия и народности, человека, не давшего чего-либо крупного в научном отношении, хотя и разработавшего ряд специальных вопросов, писателя плодовитого, но мало оригинального.
Конечно, Н. В. Станкевич значительно глубже подошел к вопросу о причинах возвышения Москвы, чем его предшественники, отметив не единичные моменты, а совокупность условий, определивших историческую роль этого центра: географический фактор, внешнеполитические события, значение деятельности церкви, характер политики великокняжеской власти. Но, несмотря на то, что предложенная Н. В. Станкевичем для объяснения поставленной проблемы четырехчленная формула вошла (с известными модификациями) в последующую историографию, она все же не раскрывала этой проблемы, ибо из поля его зрения почти полностью выпадали явления социально-экономического характера. Явно неверное решение со стороны Н. В. Станкевича получил такой важный вопрос, как влияние на историю Руси татаро-монгольского завоевания, расцениваемое автором в положительном плане[84].
Общая концепция русского исторического процесса в буржуазно-либеральной историографии этого времени наиболее полно разработана в трудах представителей так называемой государственной школы — К. Д. Кавелина, Б. Н. Чичерина и особенно в исследованиях С. М. Соловьева. Концепция эта имела определенное политическое значение. Она по существу давала с позиций буржуазии, выступавшей в союзе с царизмом, историческое обоснование процесса развития феодальной монархии, долженствующей мирным путем (без революционных потрясений) перерасти в монархию буржуазную как высший идеал государства.
Следовательно, согласно идеалистической концепции К. Д. Кавелина, возникновение Русского централизованного государства было результатом целеустремленной политики московских князей, и в этом отношении его взгляды совпадают с взглядами дворянских историков. Но действия московских князей, по К. Д. Кавелину (и в этом его отличие от дворянской историографии), определяются осознанным и сознательно проводимым в жизнь идеалом государства. Так либеральная буржуазия искала в прошлом подтверждения своим политическим идеалам, якобы характерным для национального сознания и осуществляемым отдельными мыслящими представителями общества.
В середине XIX в. в русской историографии зарождается интерес к истории отдельных русских земель, вошедших в состав единого централизованного государства. При этом в работах, посвященных этой истории, проявляется своеобразный областной патриотизм, выражавшийся в стремлении подчеркнуть роль той или иной местности в общерусском историческом процессе.
Давая сравнительную оценку тем идеям, которые были выдвинуты представителями дворянской и буржуазной (имея в виду либеральное крыло) историографии (до 60-х годов XIX в. включительно) для уяснения процесса образования Русского централизованного государства, необходимо отметить прежде всего поступательный ход исторической мысли. Если дворянские исследователи при решении данной проблемы интересовались в значительной мере историей княжеской династии, то буржуазная историческая наука, сохраняя этот интерес, во главу угла выдвигает эволюцию государства как определенной системы политических отношений. Если дворянская историография рассматривала образование на Руси единого государства как один из этапов на пути перенесения русских столиц, то буржуазные исследователи ставят эту смену столиц в связь с общим процессом движения цивилизации с Запада на Восток. Если для дворянских историков самодержавие является рычагом исторического развития, двигающим вперед народ, то для буржуазной историографии общество выступает творцом идеи государства, воплощающейся затем, в период создания централизованной государственной системы, в жизнь. В буржуазной историографии получили значительно большее обоснование такие факторы формирования государства, как внешняя среда, торговые связи, колонизация и т. д.
Преодоление кризиса. Лирика 1812–1816 годов. Эпическая, или историческая, элегия
Историография по вопросам истории Грузии, изучаемого периода
Историография по вопросам истории Грузии, изучаемого периода По дошедшим до нас историческим сочинениям первыми грузинскими исследователями истории Грузии принято считать грузинских историков: Леонтия Мровели, Джуаншера и Сумбата Давитисдзе, которые в основном
1.8. Итоги крепостнической эпохи
1.8. Итоги крепостнической эпохи Практика восхищенного отношения к русскому крестьянству, публично пропагандируемого ведущими идеологами славянофильства вслед за Пушкиным, выливалась отнюдь не в гуманнейшее обращение просвещенных помещиков со своей крещенной
Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно
5. Вопрос о распаде единого мирового рынка и углублении кризиса мировой капиталистической системы
5. Вопрос о распаде единого мирового рынка и углублении кризиса мировой капиталистической системы Наиболее важным экономическим результатом Второй мировой войны и её хозяйственных последствий нужно считать распад единого всеохватывающего мирового рынка. Это
Глава 1. СПЕЦИФИКА РИМСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ НАКАНУНЕ КРИЗИСА КОНЦА II—I в. до н. э.
Глава 1. СПЕЦИФИКА РИМСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ НАКАНУНЕ КРИЗИСА КОНЦА II—I в. до н. э. Важнейшим фактором существования и развития Римской республики с момента ее возникновения и до установления системы принципата была римская внешняя агрессия. Сам факт перехода от
Глава III КНДР в условиях глобализации. Поиск путей выхода из кризиса командно-административной системы
Глава III КНДР в условиях глобализации. Поиск путей выхода из кризиса командно-административной системы В условиях глобальных перемен КНДР испытывает огромные трудности. Адаптация к изменившейся обстановке в мире происходит достаточно болезненно и противоречиво.
§ 2. Дворянская историография XVIII — начала XIX в. Исторические взгляды дворянских революционеров
§ 2. Дворянская историография XVIII — начала XIX в. Исторические взгляды дворянских революционеров XVIII столетие — важный этап в развитии историографии как в странах Западной Европы, так и в России. История как наука постепенно приобретает самостоятельное значение, все
§ 5. Буржуазная историография второй половины XIX в.
§ 5. Буржуазная историография второй половины XIX в. Во второй половине XIX в. проблема централизованного государства продолжала занимать одно из ведущих мест в буржуазно-либеральной историографии. Наметилось несколько направлений в изучении этой проблемы. Одно из них
§ 11. Современная буржуазная зарубежная историография
§ 11. Современная буржуазная зарубежная историография Проблема образования Русского централизованного государства интересует современных буржуазных зарубежных историков. Интерес, проявляемый к этому вопросу, конечно, надо всячески приветствовать. Положительным
Глава IX РАЗЛОЖЕНИЕ ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ И ФОРМИРОВАНИЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО УКЛАДА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XVIII в.)
Глава IX РАЗЛОЖЕНИЕ ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ И ФОРМИРОВАНИЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО УКЛАДА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XVIII в.) Во второй половине XVIII в. безраздельное господство феодально-крепостнических отношений было нарушено формированием капиталистического уклада. Это
Глава I РАЗЛОЖЕНИЕ И КРИЗИС ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
Глава I РАЗЛОЖЕНИЕ И КРИЗИС ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в. В длительном процессе созревания объективных предпосылок смены в России, в том числе и на Украине, феодализма капитализмом особое место занимает дореформенное шестидесятилетие. Оно
Глава VI РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 40–х ГОДОВ
Глава VI РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 40–х ГОДОВ Переход к мирной жизни, новые задачи социалистического строительства осуществлялись партией и Советским государством дальнейшим усилением организаторской работы в
Глава I ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ ЦЕНЗУРЫ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА
Глава I ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ ЦЕНЗУРЫ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА Историография проблемы** Раздел включает анализ литературы, выпущенной до 2002 г.Цензура долгое время оставалась за пределами советской историографии. Понятно, что в обществе, в котором официально
I большой цикл связан с периодом зарождения нового этноса русских ( XIII в.), и началом формирования суперэтноса (примерно до конца XV века). В XVI веке продолжается укрепление русского суперэтноса (36), а российский исторический тип культуры начинает распространяться, вслед за освоением новых территорий, на широкие пространства: от Прибалтики до Тихого океана. К концу XVI века этнократическая форма обустройства российского государства исчерпывает свои возможности на фоне нарастающих имперских тенденций. В результате этого, социальный кризис нач. XVII века приобретает крайне резкие формы и катастрофический характер.
II большой цикл связан с имперским периодом истории России. Его нижняя граница относится к началу XVII века, а верхняя к началу ХХ-го.
III завершённый цикл начинается на рубеже 1910-1920-х годов, а заканчивается на рубеже 1980-1990-х годов. Он связан с попытками построения нации на надэтнической, надконфессиональной и т.п. основе.
Первый цикл входит в сферу наших интересов только своим завершающим этапом, а, стало быть, его внутренняя динамика не исследовалась нами подробно. Период истории, который мы определили как II-ой цикл обладает не только большой хронологической протяжённостью, но и напряжённой внутренней динамикой, выразившейся в серии малых циклов. Советский период выглядит достаточно цельным, вместе с тем, на наш взгляд, его нельзя определить как моноцикл. Советскому периоду была свойственна более сложная динамика социальной эволюции, и в рамках большого советского цикла можно проследить два малых, зримой границей которых, очевидно, стали 1950-е – нач. 1960-х годов.
Первый большой цикл заканчивается Смутным временем и, как упоминалось выше, лишь частично входит в хронологические рамки исследования. Тем не менее, его завершающий этап необходимо охарактеризовать для более полного понимания особенностей начала периода проникновения и укрепления России на Северном Кавказе.
С начала XVII и до начала ХХ вв. Россия переживает период становления, расцвета и кризиса имперского характера устройства. Данный большой цикл включает в себя три малых, два из которых завершаются мягкими кризисами.
Каковы же закономерности социальных циклов в России?
Важно отметить, что нами специально не выделяются периоды подъёма и спада в рамках больших социальных циклов. Мы обозначаем только их границы, отделяемые жёсткими кризисами. Поясним. Гармоничное состояние в пределах большого социального цикла определяется характером малых социальных циклов, а значит и степенью разрушительности кризисов, их разделяющих. Начало любого большого цикла связано с высоким уровнем доверия общества государству, который в целом обнаруживает тенденцию к сокращению на протяжении всего данного цикла. Вместе с тем, надо полагать, что этот процесс не носит линейного характера, а приостанавливается, или даже на некоторое время проявляет тенденцию роста после мягких кризисов.
Чем более расходится идеальная модель будущего, и чем менее адекватными видятся усилия, затраченные в прошлом, в сравнении с эффектом, достигнутым в настоящем, тем шире становится социальная база оппозиции государственной власти. Состав социальных страт, действия которых приводят к кризису, постепенно изменяется, всё более удаляясь от правящей социальной группы. На историческом материале это означает, что число противников существующего государственного устройства растёт.
Например, действия дворян в XVIII веке были основным дестабилизирующим фактором монархии. Они стремились к расширению своих свобод и привилегий, чего и добились в 1762 году, и ещё более упрочили свои позиции в последующий период.
Мягкий кризис, вызвавший отмену крепостного права, несмотря на всю его продворянскую направленность, оказался на руку в наибольшей степени молодой российской буржуазии. Именно эта социальная группа более других укрепила свои позиции в государстве в ходе последнего малого социального цикла периода империи.
И, наконец, кризис конца 1910-х годов приобрёл действительно общенародный характер и привёл к кардинальным изменениям общественного строя.
Важно понять, что нарастание негативных (кризисных) и позитивных (гармонизирующих) тенденций происходит постепенно. Например, если мы изучаем какое-либо событие или явление, хронологически протекавшее на нисходящей фазе цикла, это ещё не означает, что оно должно рассматриваться через призму кризисных признаков. Государство и общество могут находится в фазе, когда позитивные тенденции ещё преобладают, поэтому и оценка события должна быть соответствующей. Любой инверсионный процесс имеет, своего рода, фазы инерции, когда признаки предшествующего состояния вытесняются признаками предстоящего постепенно. В равной степени это относится и к состоянию выхода из кризиса. Если мы обнаруживаем отдельные (пусть даже очень важные) признаки выхода из кризиса, это не означает, что он преодолён. Совершенно очевидно, что мы классифицируем эти признаки как позитивные тенденции, зная, каковы были последующие события и особенности исторического процесса в целом. Современники, зачастую, оказываются движимы опытом глубоко кризисного состояния социума, и требуется время для того, чтобы мотивационная сфера претерпела заметные изменения. Ещё и по этой причине выход из кризисного состояния дольше и болезненнее, чем путь к нему.
Приведённые выше критерии оценки кризисного и гармоничного состояния российской государственности достаточно подробны и очевидны. В контексте нашей работы большое значение имеет то, как социальные циклы в России отражались на успехах государства в утверждении своих интересов на Северном Кавказе, какими способами и методами в этом регионе происходило распространение и закрепление российского исторического типа культуры.
Примечания
1. Лубский А.В. Северный Кавказ – периферия российской цивилизации// Научная мысль Кавказа, 2000, №2. – С.35.
2. Гамаюнов С. От истории синергетики к синергетике истории// Общественные науки и современность, 1994, №2. – С. 101.
4. Цит. по: Соколов Ю.Н. Цикл как основа мироздания. – Ставрополь: ЮРКИТ, 1995. – С.91.
5. См. напр.: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. – М., 1987; Они же. Время, хаос, квант. – М.: Прогресс, 1994.
6. Аршинов В., Свирский Я. Философия самоорганизации. Новые горизонты// Общественные науки и современность, 1993, №3; Гамаюнов С. От истории синергетики к синергетике истории// Общественные науки и современность, 1994, №2; Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика как новое мировидение: диалог с И. Пригожиным// Вопросы философии, 1992, №12; Они же. Синергетика: начала нелинейного мышления// Общественные науки и современность, 1993, №2 и др.
7. Аршинов В., Свирский Я. Указ. соч. – С.59.
8. Аршинов В.И. Синергетика как феномен постнеклассической науки. – М., 1999; Бранский В.П. Социальная синергетика и акмеология: теория самоорганизации. М.: Издательство С.Петербургской Акмеологической академии, 2000. – 106 с.; Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем: синергетика и теория социальной самоорганизации. – СПб.: Лань, 1999. – 478 с.; Синергетика: человек, общество. Материалы научно-методологической конференции/ Под ред В.С. Егорова и В.И. Корниенко. – М.: Издательство Российской академии госслужбы, 2000. – 342 с.; Социальная синергетика: предмет, актуальные проблемы, поиски решения. – М., 2003 и др.
9. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире (Статьи, выступления, фрагменты из книг). – СПб.: Унив. Книга, 2001. – 414 с.; Он же. Глобализация или переходная эпоха? Взгляд на долгосрочное развитие мировой системы// Русский исторический журнал. Т. I, 1994, №4. – С. 365-384.
10. Валлерстайн И. Социальное изменение вечно? Ничто никогда не меняется?// Социологические исследования, 1997, №1. – С. 21.
11. Шаповалов А.И. Феномен советской политической культуры (ментальные признаки, источники формирования и развития). – М.: Прометей, 1997. – 355 с.
12. Голованова С.И. Региональные группы казачества Юга России: опыт системного анализа. – Армавир: Издательский центр АГПИ, 2001. – 162 с.
13. Соколов Ю.Н. Цикл как основа мироздания. – Ставрополь: ЮРКИТ, 1995. – 122 с.
17. Цит. по: Яковец Ю.В. Циклы и кризисы ХХI века: цивилизационный аспект. Доклад на юбилейной научной сессии Российской академии естественных наук. – М.: МФК, 2000. – С. 9.
19. См. напр.: Пантин В.И. Циклы и волны модернизации как феномен социального развития. – М.: Московский философский фонд, 1997. - С. 42-58.
20. Ахиезер А. Где искать самобытность?// Дружба народов, 1995, №1. – С.113-128.
21. Там же. – С.115.
22. Там же. – С. 118.
24. Пилипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система// Человек, 1997, № 5-6. – С.
25. Ясперс К. Смысл и назначение истории. – М., 1994.
26. Шаповалов А.И. Феномен советской политической культуры (ментальные признаки, источники формирования и развития). – М.: Прометей, 1997. 355 с.
27. Лубский А.В. Указ. соч.
28. Костин В.А., Костина Н.Б. Социальные изменения в концепциях исторического процесса// Социологические исследования, 2000, № 1. – С. 12.
29. Яковец Ю.В. Циклы и кризисы ХХI века … - С. 19.
30. Соколов Ю.Н. Указ. соч. – С. 7-8.
31. Пантин В.И. Циклы и ритмы истории. - Рязань: Аракс, 1996. – С.10.
32. Яковец Ю.В. Циклы и кризисы ХХI века … - С. 21.
33. Ахиезер А. Указ. соч. – С. 117.
34. Там же. – С. 118.
35. Шаповалов А.И. Указ. соч. – С. 140.
36. Гумилёв Л.Н. От Руси к России. – СПб.: ЮНА, 1992. – 272 с.
ГЛАВА 2.
Читайте также: