Критическая теория хабермаса кратко и понятно

Обновлено: 08.07.2024

[1] См.: Парадигма критической теории в современной философии. — М., 2001. — №2.

[2] Foucault M. L’йthique du souci de soi comme pratique de la libertй // Dits et йcrits: 1954-1988. Tome IV: 1980-1988. — Paris: Gallimard, 1994. — P. 721.

[3] Foucault M. L’йthique du souci de soi comme pratique de la libertй. — P. 729.

[4] Foucault M. Le sujet et le pouvoir // Dits et йcrits. Tome IV. — P. 224.

[6] Foucault M. Le sujet et le pouvoir. — P. 225.

[7] Foucault M. Structuralisme et poststructuralisme. — P. 450.

[8] Foucault M. Dits et йcrits. Tome IV. P. 726-727, 280.

[9] Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. Bd. 1. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1988. S. 9.

[10] Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. Bd. 1. S. 518.

[11] Theorie des kommunikativen Handelns. Bd. 2. S. 549-550.

[12] См., напр.: Taking Aim at the Heart of the Present: On Foucault’s Lecture on Kant’s What Is Enlightenment? // Kelly M. (ed.) Critique and Power: Recasting the Foucault/Habermas Debate. Cambr., Mass.; Lon don: MIT Press, 1994. P. 149-154; Concluding Remarks // Calhoun C. (ed.) Habermas and the Public Sphe re. Cambr., Mass.: MIT Press, 1992. P. 466.

[13] Habermas J. Der philosophische Diskurs der Moderne. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1985. S.7.

[14] Habermas J. Der philosophische Diskurs der Moderne. S. 391-392.

[15] Habermas J. Der philosophische Diskurs der Moderne. S. 287-288.

[16] Habermas J. Der philosophische Diskurs der Moderne. S. 317-318.

[17] Habermas J. Der philosophische Diskurs der Moderne. S. 298. См. также: “Фукианская радикальная историография остается в слабом смысле “трансцендентальной” постольку, поскольку трактует предметы историко-герменевтического понимания смысла как конституированные — как объективации в каждом случае лежащей в основе и структуралистски постигаемой дискурсивной практики. Старая история имела дело со смысловыми тотальностями, которые она раскрывала из внутренней перспективы участников; в этой перспективе то, что соответствующим образом конституирует такого рода дискурсивный мир, не попадает в поле зрения. (…) Если участники понимают себя в качестве субъектов, которые соотнесены с предметами вообще в соответствии с универсальными критериями значимости, не будучи в состоянии выйти за пределы проницаемого горизонта своего мира, приходящий извне археолог заключает в скобки это самопонимание. Восходя к правилам конституции дискурса, он удостоверяется в границах соответствующего дискурсивного универсума…” (Habermas J. Der philosophische Diskurs der Moderne. S. 296).

[18] Habermas J. Der philosophische Diskurs der Moderne. S. 325.

[19] Хабермас с удовольствием цитирует статью Нэнси Фрэзер, название которой “Фуко о модерной власти: эмпирические прозрения и нормативная путаница” вполне применимо для обобщенного выражения его собственного восприятия генеалогии: “Почему борьба предпочтительнее подчинения? Почему следует сопротивляться господству? Только с введением нормативных понятий определенного рода Фуко мог бы ответить на этот вопрос. Только с введением нормативных понятий он мог бы объяснить, что плохого в модерном режиме власти/знания и почему нам следует противостоять ему” (Habermas J. Der philosophische Diskurs der Moderne. S. 333).

[20] Habermas J. Der philosophische Diskurs der Moderne. S. 332.

[21] Honneth A. Kritik der Macht: Reflexionstufen einer kritischen Gesellschaftstheorie. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1985; McCarthy Th. Ideals and Illusions: On Reconstruction and Deconstruction in Contemporary Critical Theory. Cambr., Mass.: MIT Press 1991 (последняя книга является сборником работ, опубликованных во второй половине 80-х).

[22] Honneth A. Nachwort zur Taschenbuchausgabe // Ders. Kritik der Macht. 2. Aufl. Frankfurt am Main: Suhrkamp Taschenbuch Wissenscgaft, 1994. S. 381-382.

[23] Honneth A. Nachwort zur Taschenbuchausgabe. S. 383.

[24] Kritik der Macht. Frankfurt am Main: Suhrkamp Verlag, 1985. S. 118,119. Это замечание является тем более ценным, что его делает автор, который больше, чем кто-либо другой из числа действующих видных представителей критической социальной теории, принадлежит Франкфурту (достаточно упомянуть хотя бы о том, что Хоннет является исполнительным директором обновленного Института социальных исследований).

[25] Honneth A. Nachwort zur Taschenbuchausgabe. S. 384-385.

[26] Следует отметить, что в отличие от Хоннетианской, трактовка критической теории у Маккарти достаточно сложна, причем различные ее аспекты, как правило, аналитически специально не выделяются, более того, различие этих аспектов терминологически не закреплено. Выражение “критическая теория” используется им для обозначения не только установки социального критицизма, но и всего широкого спектра современной метафилософской критики старой модели философской рациональности, в котором он различает две противоборствующих ориентации — “деконструкцию” и “реконструкцию” (именно в этом контексте употребления он говорит о “критической теории” Рорти или Деррида). Далее, выражение “критическая социальная теория” (critical social theory) в зависимости от контекста может относиться к Хоркхаймеровской “критической теории общества” (kritische Gesellschaftstheorie), Хабермасовой версии социального критицизма, основанной на теории коммуникативного действия, собирательно обозначать концепции Фуко и Хабермаса как разновидности социальной критики “нечистого” разума, отвечающие пост-Философской кондиции, наконец, обозначать искомую модель социально-философского критицизма, преодолевающего односторонности “деконструкции” и “реконструкции”.

[27] McCarthy Th. Ideals and Illusions. P. 2.

[28] Hoy D., McCarthy Th. Critical Theory. Oxford UK, Cambridge USA: Blackwell, 1994. P. 31.

[29] McCarthy Th. Ideals and Illusions. P. 48.

[30] “… Очевидно сохраняющееся значение дискуссии Фуко и Хабермаса в современном философском ландшафте этической, политической и социальной теории” (Critique and Power: Recasting the Foucault/Habermas Debate / Ed. by M. Kelly. Cambridge, Mass., London: MIT Press, 1994. P. 10). “Состязание между практиками критической рефлексии, разработанными Мишелем Фуко и Юргеном Хабермасом, является источником продолжающихся дискуссий в социальной и политической философии” (Foucault contra Habermas: Recasting the Dialogue between Genealogy and Critical Theory / Ed. by S. Ashenden and D. Owen. London: Sage Publications, 1999. P. 1). Нелишне отметить, что в сентябре 2001 г. Франкфуртским Институтом социальных исследований была проведена конференция “Фуко: промежуточное подведение итогов рецепции”, проблемным горизонтом которой являлся как раз диалог между различными моделями социально-критической рефлексии.

[31] Dreifus H., Rabinow P. What is Maturity? Habermas and Foucault on ‘What is Enlightenment?’ // Foucault: A Critical Reader / Ed. by D. Hoy. Oxford: Blachwell, 1986. P. 112.

[32] Hoy D. Critical Theory and Critical History // Hoy, D., McCarthy, Th. Critical Theory. Oxford UK, Cambridge USA: Blackwell, 1994. P. 147.

[33] Kelly M. Foucault, Habermas, and the Self-Referentiality of Critique // Critique and Power. P. 384.

[34] Owen, D. Orientation and Enlightenment: An Essay on Critique and Genealogy // Foucault contra Habermas: Recasting the Dialogue between Genealogy and Critical Theory / Ed. by S. Ashenden and D. Owen. P. 36.

[35] Hacking I. Self-Improvement // Foucault: A Critical Reader / Ed. by D. Hoy. P. 239.

[36] Hoy D. Critical Theory and Critical History. P. 173.

[37] Kelly M. Foucault, Habermas, and the Self-Referentiality of Critique. P. 388.

[38] Hoy, D. Critical Theory and Critical History. P. 166-167.

[39] Owen, D. Orientation and Enlightenment. P. 29, 37.

[40] Tully J. An Essay on Critique and Genealogy // Foucault contra Habermas: Recasting the Dialogue between Genealogy and Critical Theory / Ed. by S. Ashenden and D. Owen. P. 112.

[41] McCarthy Th. Rejoinder to David Hoy // Hoy D., McCarhy Th. Critical Theory. Oxford, Cambridge, Mass.: Blackwell, 1994. P. 220.

[42] McCarhy Th. Philosophy and Critical Theory // Hoy D., McCarhy Th. Critical Theory. P. 72.

[43] McCarhy Th. Philosophy and Critical Theory. P. 93.

[44] Hoy D. Critical Theory and Critical History // Hoy D., McCarhy Th. Critical Theory. P. 207.

[45] Hoy D. Critical Theory and Critical History. P. 178.

[46] Hoy D. Critical Theory and Critical History. P. 204-205

[47] Hoy D. Critical Theory and Critical History. P. 201.

[48] Calhoun C. Critical Social Theory: Culture, History, and the Challenge of Difference. Oxford, Cambridge, Mass.: Blackwell, 1995. P. xviii.

Теории современной социологии. Современная западная социология активно ищет принципы социальной организации и социального порядка, которые нельзя свести к системе производства, биологической организации индивида. Отчетливо проявляется тенденция к интеграции наук и появлению междисциплинарных исследованийтипа экономической и политической социологии, социальной географии, социобиологии и др.

Несмотря на множествоконцепций и школ,направленийв западной социологии, все они тяготеютк двум полюсам- позитивизму и неопозитивизму, с одной стороны и понимающей социологии — с другой.
Перейдем к характеристике состояния социологии в 70 - 8О-е годы. Оно определяется наличием нескольких направлений (с точки зрения "классического" анализа науки) и парадигм. Имея в виду дифференциацию социологии по направлениям, выделим три основных - неомарксистское, неопозитивистское, понимающую социологию. К первому отнесем Франкфуртскую школу и радикально-критическую социологию в США, ко второму - структурализм, структурный функционализм, постпозитивизм, неоэволюционизм, к третьему - этнометодологию, символический интеракционизм, феноменологическую социологию. Познакомиться более подробно с характеристиками любого из них можно, обратившись к изучению рекомендуемой литературы.
Помимо этого, следует назвать в качестве особого марксистское направление, представители которого используют в своих теоретических исследованиях фундаментальные идеи Маркса. Отметим, однако, что отношение западной социологии к марксистскому направлению весьма "прохладное". Если концепцию Маркса считают одним из наиболее значительных вкладов в развитие социологии XIX в., то его исследователей в XX столетии ожидает совершенно иная "участь". Необходимо доказать, что базируясь на марксовых идеях, можно добиться в социологии каких-либо успехов. Новым и важным является подход к анализу современного состояния социологии, основанный на сложившихся парадигмах. Понятие парадигмы было введено в широкий исследовательский оборот Т. Куном, американским философом и историком науки, в середине 70-х годов и означает определенную совокупность фундаментальных оснований научного знания. Парадигма - это исходная концептуальная схема, своего рода модель постановки проблем и их решение. Иногда под парадигмой понимают крупные теории или группы теорий, а также всеми признанные достижения в данной области науки. Отсюда понятно, что, в связи с наличием целого ряда фундаментальных теорий, социология выступает как "мультипарадигматическая" дисциплина, то есть как наука, имеющая множество парадигм.
Гидденс в качестве таковых рассматривает концепции Конта, Дюркгейма, Маркса, Вебера, применительно же к современному состоянию социологии - функционализм и структурализм, символический интеракционизм, марксизм, теорию конфликтов. В одном из наиболее интересных новых учебников по социологии, написанным Морисом Тейлором, Лаурой Рин, Стивеном Розенталем, Корси Догби, характеризуются пять парадигм (по терминологии авторов, теоретических перспектив) современной социологии: функционализм, теория конфликта, теория обмена, символический интеракционализм, этнометодология.
Вместе с тем имеет смысл говорить, не о множестве социологических парадигм, а о двух - классической и современной для 80-х годов XX в. Что дает основание для подобного мнения? Западные социологи единодушно утверждают, что в связи с переломным характером современной эпохи описывать социальные сдвиги на уровне взглядов Маркса, Вебера, Дюркгейма уже невозможно. Поэтому на смену созданной ими картины социальной реальности, их представления об обществе, его социальной структуре и организации, индивиде должна прийти новая парадигма.
Неомарскистская парадигма представленная немецкими социологами франкфуртской школы (М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе, Ю.Хабермас). Еще в 30-е годы на базе Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне и "Журнала социальных исследований" сложилось направление социальной западной социологии, давшее начало неомарксизму. Это течение социально-философской мысли, по-новому интерпретирующее марксизм. Центральным понятием для его представителей выступает понятие отчуждение" как социально-экономическая категория. Неомарксизм провозглашает приход на смену "марксовому" капитализму "позднего капитализма", изменяющего трудовую основу общества. На рубеже 70 - 80-х годов представители этой школы, прежде всего Ю. Хабермас, публикуют работы в области социологической методологии. Так, в двухтомном труде "Теория коммуникативного действия" (1981) немецкий ученый, "преодолевая" марксизм, стремится обосновать разрыв "труда" и "интеракции" в том смысле, что на смену первому как господствующему типу отношений приходит универсальное взаимодействие людей во всех сферах жизни.

(М.Хоркхаймер, Т.Адорно), другие, например, Маркузе, остались в США. Следует сказать, что критическая теория вышла за пределы Франкфуртской школы и имеет большое влияние в американской политической теории. Тем не менее, по своим ориентациям она носит прежде всего европейский характер. Среди наиболее известных участников Франкфуртской школы следует назвать основателя школы Теодора Адорно, а также ее видных представителей — М.Хоркхаймера, Г.Маркузе, Э.Фромма, Ю.Хабермаса, Ф.Поллока и других.

Объектом критики стали также некоторые методы философского исследования, в частности, позитивизм. Отчасти эта критика связана с критикой экономического детерминизма, признающего в какой-то степени позитивистскую теорию познания. Как известно, одним из важных постулатов позитивизма является утверждение, что один и тот же научный метод может применяться во всех сферах знания. В качестве стандарта точности и определенности позитивисты взяли естественные науки и распространили его на все остальные науки. Позитивисты считали,

что знание по природе своей нейтрально. Они считали, что необходимо изъять человеческие ценности из процесса исследования. Это убеждение, в свою очередь, привело их к выводу, что наука не может давать какие-либо рекомендации в отношении того или иного социального действия.

Во-первых, позитивизм обнаруживал тенденцию к упрощению.

В-третьих, позитивизм уделял особое внимание средствам, используемым для достижения определенных целей, но он не сумел осмыслить сами цели. В результате критики пришли к выводу, что позитивизм по сути своей весьма консервативен и не способен бросить вызов существующей системе. Позитивизм обрекает актера и исследователя на пассивность. Марксисты, даже новейшего типа, разумеется, не могли согласиться с теорией, которая не связывает теорию и практику.

Многие неомарксисты вообще отвергали позитивизм (например, адепты структурализма, аналитического марксизма) и даже полагали, что сам Маркс грешил позитивизмом.

Критическая теория сформировалась не только под влиянием марксизма, но также и теории Макса Вебера, акцентировавшего значение рациональности в формировании современного мира. Представители критической теории сделали вывод, что экономическая репрессия сменилась репрессией со стороны рациональности, и именно это стало до-

Сторонники критической теории рассматривали нацизм в целом и концентрационные лагеря в особенности как примеры формальной рациональности в смертельной борьбе с разумом. Иными словами, Освенцим — рациональное место, но отнюдь не разумное.

Несмотря на кажущуюся рациональность современной жизни, критическая теория воспринимает ее как наполненную иррациональностью. Таким образом, ее сторонники говорят об иррациональности рациональности, а точнее — иррациональности формальной рациональности. Так, например, Герберт Маркузе считает, что, хотя современность и кажется воплощением рациональности, на самом деле общество в целом иррационально. Это происходит потому, что рациональный мир разрушает индивида, деформирует его потребности и способности. Мир поддерживается благодаря постоянной угрозе войны. И, несмотря на наличие вполне достаточных ресурсов, в мире сохраняется нищета, эксплуатация, репрессии и по-прежнему далеко не всякий человек имеет шанс на самореализацию.

1. Они полагали, что она носит фальшивый характер. На эту мысль

наводит наличие заранее подготовленной совокупности идей, которые затем доносятся до масс с помощью СМИ.

туры подавления, в структуры, стремящиеся распространить свои влияние на все общество.

Для критических теоретиков вообще характерно давать больше критики, нежели конструктивных предложений.

Поначалу интерес к проблеме господства стимулировался фашизмом в 30—40-е гг., но постепенно он сместился на проблему господства в капиталистическом обществе. Современный мир достиг стадии ничем не ограниченного подавления индивида. Фактически контроль является столь полным, что он больше уже не предполагает продуманных, осмотрительных действий со стороны власть предержащих. Контроль охватывает все аспекты культурного мира и, что еще более важно, входит во внутренний мир граждан. Как следствие, люди господствуют над самими собой от имени более широкой социальной структуры. При этом господство достигло настолько полной стадии, что оно вообще не выглядит как господство. Поскольку господство больше уже не рассматривается в качестве угрозы личности или предпосылки отчуждения, оно вообще сплошь и рядом воспринимается как данность. Фактически люди вообще теряют ориентации, они уже не знают, каким должен быть окружающий их мир. Таким образом, пессимизм критических теоретиков получает сильную поддержку, поскольку они тоже не видят, каким образом рациональный анализ может способствовать изменению ситуации.

Кроме того, критическая теория проявляет интерес к актерам, их сознанию и тому, что происходит с ними в современном мире. Сознание масс находится под контролем со стороны внешней силы (в частности, культурного производства). В результате массы не в состоянии развить в себе революционное сознание. Тем не менее, представители критической теории, равно как и все марксисты, часто не различают индивидуальное сознание и культуру, а также не определяют связи между ними.

нание с интерпретацией культуры в критической теории. Из теории Фрейда представители критической теории взяли три основных постулата:

1) положение о структуре психики, прямо положенное в основу критической теории;

2) чувство психопатологии, которое позволило им понять как негативное влияние современного общества, так и неспособность граждан сегодня развить революционное сознание;

3) способность психического освобождения.

Диалектика. Еще одним важным предметом интереса критической теории является диалектика. На наиболее общем уровне диалектический подход означает фокус на социальной тотальности. По их мнению, никакой частный аспект социальной жизни и никакой изолированный феномен не может быть понят до тех пор, пока он не увязан с исторической целостностью как глобальным единством. Такой подход предполагает отказ от фокусирования на каком-либо специфическом аспекте социальной жизни, в особенности, на экономике, вне более широкого контекста. Он также предполагает исследование взаимосвязей различных уровней социальной реальности и прежде всего индивидуального сознания, культурной надстройки и экономического базиса. Диалектика содержит в себе также методологическое предписание: один компонент социальной жизни не может быть исследован в изоляции от остальных.

Несмотря на провозглашение этой весьма амбициозной цели, большинство представителей критической теории так и не смогли увязать теорию и практику. Если уж за что и критиковали их чаще всего, так это за то, что критическая теория обычно излагается таким языком, что остается непонятной массам людей. Кроме того, интерес критической теории к культуре как надстройке выразился в том, что она исследовала целый ряд весьма экзотических тем, не имеющих отношения к обыденной жизни.

В сущности, резюмируя, можно сказать, что представители Франкфуртской школы ставят вопрос, сформулированный вполне в ленинском духе: как можно перейти из нынешней ситуации идеологического обмана, экономического и социального рабства — к просвещению и

освобождению? И дают на него следующий ответ: люди должны подвергнуть себя критической процедуре с тем, чтобы выяснить источник их верований о мире.

ЮРГЕН ХАБЕРМАС

Среди философских отметим его работы, посвященные исследованию отношений между знанием и интересами человека — пример более широкой проблемы отношений между субъективными и объективными факторами. По его мнению, субъективные и объективные факторы не могут рассматриваться в изоляции друг от друга. Системы познания существуют на объективном уровне, в то время как интересы человека в большей степени являются субъективным феноменом.______________

Хабермас различает три системы знания и соответствующих им интересов. Интересы, которые лежат в основе каждой из систем знания, обычно неизвестны людям, поэтому задачей критической теории является их открытие.

Первый тип знания — это аналитическое знание, или классические позитивистские научные системы. С точки зрения Хабермаса, лежащий в основе этого типа знания интерес — это технический контроль, который находит применение по отношению к окружающей среде, другим обществам, а также людям внутри общества. Он полагает, что аналитическая наука легко превращается в подавляющий контроль.

Второй тип системы знания — это гуманистическое знание, и его интерес сводится к пониманию мира. Он исходит из общего представления, что понимание нашего прошлого в целом помогает нам понимать происходящее сегодня. Такая система знания имеет также практический интерес в понимании друг друга и понимании самого себя. Он не подавляет, но и не освобождает.

критическое знание, разрабатываемое Хабермасом и другими теоретиками, будет способствовать подъему самосознания масс (через механизмы, разработанные фрейдизмом), что приведет к возникновению социального движения, которое и обеспечит желаемое освобождение.

Хабермас неоднократно указывал в своих работах, что его целью на протяжении многих лет была разработка теоретической программы, которая могла бы быть понята как реконструкция исторического материализма. Хабермас принял важное положение Маркса (человеческий потенциал) как свое собственное. Тем не менее, по его мнению, Маркс не сумел увидеть различие между трудом (работой, целенаправленно-рациональной деятельностью) и социальным (символическим) взаимодействием (или коммуникативным действием). С точки зрения Хабер-маса, Маркс проигнорировал последнее, что привело к определенной ограниченности его теории. По Хабермасу, проблема работ Маркса в ограничении самогенерирующего действия человеческого существа только трудом. Теоретик прямо говорит, что в качестве начальной точки своего рассуждения он принимает различие между работой и взаимодействием. В сущности, это различие проходит красной нитью через все труды Хабермаса, хотя с течением времени он начал использовать другие термины: целерационалъное действие (работа) и коммуникативное действие (взаимодействие).

В свою очередь, рассматривая целерациональное действие, Хабермас вводит еще одно различие: инструментальное действие и стратегическое действие. И то, и другое, направлено на рассчитанную реализацию собственного интереса. Инструментальное действие предполагает наличие одного действующего лица (актера), который рационально анализирует наилучшие средства для достижения поставленной цели. Стратегическое действие предполагает наличие двух или трех индивидов, которые координируют свои целерациональные действия ради достижения какой-то цели. Целью и инструментального и стратегического действия является инструментальное господство.

Наибольший интерес для Хабермаса представляет коммуникативное действие, то есть действия людей, которые координируются не с помощью эгоцентрических калькуляций успеха, а через акты достижения понимания. Участники коммуникативного действия не просто прежде всего ориентированы на свой собственный успех; они реализуют свои индивидуальные цели при условии, что они могут гармонизировать свои планы действий на основе общего определения ситуации. Иными словами, индивидуальная цель не достижима без коммуникативного взаимопонимания.

В коммуникативном действии имеется важный речевой компонент. Однако оно не сводится только к речи и невербальной коммуникации, оно значительно шире.

Основное отличие Хабермаса от Маркса заключается в утверждении, что именно коммуникативное действие, а отнюдь не целерацио-нальное действие (работа), является отличительной особенностью феномена человека. Хабермас говорит о неискаженной коммуникации, то есть коммуникации без принуждения. Отталкиваясь от этого требования, Хабермас подверг критике искаженную коммуникацию. Хабермаса интересовали такие социальные структуры, которые и осуществляют искажение коммуникации, подобно тому, как Маркс исследовал структурные источники искажения труда. Однако Маркса и Хабермаса сближает то, что у них обоих была основная идея и это позволило им избежать релятивизма и выносить суждения относительно различных исторических феноменов.

Хабермас подверг серьезной критике Макса Вебера и многих представителей критической теории именно за отсутствие основной идеи. Кроме того, для обоих мыслителей основная идея представляет не только аналитическую точку отсчета, но и политическую цель. Иными словами, если для Маркса такой целью было коммунистическое общество, в котором будет иметь место неискаженный труд людей, то для Хабермаса политической целью будет общество неискаженной коммуникации (ккоммуникативного действия). Маркс стремился к уничтожению капиталистических барьеров на пути к неискаженному труду. Хабермас был заинтересован в уничтожении барьеров для свободной коммуникации. Аналогичным образом, с помощью терапевтической критики, то есть формы аргументации, которая помогает прояснить систематическое самовосприятие, критический теоретик пытается помочь людям в целом преодолеть социальные барьеры на пути к неискаженной коммуникации. Таким образом, существует аналогия между психоанализом и критической теорией. Психоаналитик помогает пациенту во многом тем же способом, что и критик помогает угнетенным группам общества.

Как и у Маркса, хабермасовский идеал будущего общества находится в современном мире. Мы подходим к проблеме рационализации в трудах Хабермаса. Здесь чувствуется влияние не только Маркса, но и Вебера. Хабермас вводит различие между целерациональным действием и коммуникативным действием. Более ранние теоретики концентрировали свое внимание, считает Хабермас, на рационализации целера-ционального действия, которое привело к росту производительных сил и расширении технологического контроля над жизнью. Эта форма рационализации, как об этом писали и Вебер, и Маркс, является главной, возможно, самой главной проблемой современного мира. Однако проблемой является рационализация целерационального действия, а не рационализация как таковая. Фактически он предпочитает рационализацию коммуникативного действия. Рационализация коммуникативного действия, собственно, и делает его свободным от господства. Рациона-

лизация, тем самым, воплощает эмансипацию, снимает ограничения с коммуникации. Именно здесь находится место для легитимации и идеологии. Именно они и являются двумя наиболее важными причинами искажения коммуникации и должны быть поэтому уничтожены.

Развитие новой, менее ограничивающей нормативной системы лежит в центре теории социальной эволюции Хабермаса. Вместо новой производительной системы рационализация приводит к новой, менее искаженной нормативной системе.

Конечной точкой эволюции, по Хабермасу, является рациональное общество. Под рациональностью он понимает устранение барьеров, искажающих коммуникацию, а в более широком смысле она означает систему коммуникации, в которой идеи представляются открыто и защищаются от критики, а с помощью аргументации достигается соглашение.

Хабермас вводит и еще одно различие между коммуникативным действием и дискурсом. Если коммуникативное действие имеет место ежедневно, то дискурс— эта такая форма коммуникации, которая выведена за пределы контекста опыта и действия и структура которой убеждает нас, что рекомендации, предупреждения и утверждения являются эксклюзивным объектом дискуссии; а также, что ее участники, равно как и темы, ничем не ограничены, разве что только отсылкой к цели обсуждения поставленных вопросов; что не применяется никакая иная сила, кроме еще лучшего аргумента, и что всякие мотивы, за исключением совместного стремления к истине, исключены.

Консенсус теоретически возникает из дискурса, когда все четыре типа обоснования признаются всеми участниками, а именно:

1) утверждения говорящего воспринимаются как понятные и продуманные;

2) предложения говорящего истинны; его текст содержит достоверное знание;

3) говорящий выглядит правдивым в момент, когда выдвигает предложения — ему верят;

4) говорящий имеет право выдвигать соответствующие предложения.

Консенсус и возникает, когда все эти требования приняты, и он разрушается, если одно из условий оказывается сомнительным. В современном мире действуют силы, которые разрушают этот процесс, не допуская возникновения консенсуса, и именно эти условия должны обеспечить идеальное общество Хабермаса.

Таким образом, в рамках традиции критической теории Хабермас разработал свою собственную. Он и сегодня остается ведущим теоретиком левого политического спектра.

Юрген Хабермас (р. 1929) — немецкий социолог, автор теории коммуникативного действия, которая является синтезом рациональности социального действия и интеракции.

Понятие коммуникативного действия отражает интеракцию по меньшей мере двух взаимодействующих субъектов, ачадеюших речью и вступающих в межличностное отношение. Особое значение в этой модели принадлежит языку. Только с языком зарождаются действия, ориентированные на взаимопонимание.

Все действия по ориентации акторов делятся на два больших класса: ориентированные на успех — формальные; ориентированные на понимание — коммуникативные.

Социология Ю. Хабермаса

Юрген Хабермас (р. 1929) — современный немецкий социолог, интегрировавший в своем учении философскую и социологическую перспективы, которые зачастую остаются изолированными или даже противопоставляются. Учение Хабермаса служит своего рода синтезом концепции рациональности социального действия и концепции интеракции.

Хабермас указывает, что понятие социального действия охватывает четыре аспекта:

Хабермас разделяет все действия на коммуникативные, или ориентированные на взаимопонимание, и формальные, ориентированные на результат. Помимо этих фундаментальных различий, связанных с ориентацией, действия различаются между собой используемым в них типом знания и формами аргументации. Эти моменты составляют три главных аспекта рациональности действия.

Взяв за основу типологию социального действия Вебера, Хабермас разработал собственную типологию, содержащую два больших типа: действия, ориентированные на успех, и действия, ориентированные на понимание.

Центральным понятием теории коммуникативного действия является дискурс — аргументация и понимание имеющих общий жизненный мир людей, связанные с коммуникативной рациональностью, освобожденной от инструментально-рациональных связей.

Система и жизненный мир — это два различных способа понимания мира, разделенного на три части: объективный мир фактов, социальный мир норм и субъективный мир внутренних переживаний.

Основной проблемой и спецификой современности, согласно Хабермасу, является разъединение системы и жизненного мира, выражающееся в процессе овеществления современных жизненных миров и все большей их провинциализации. Жизненный мир становится достоянием частной жизни и выпадает из социальной системы, включающей в себя деньги и власть.

Общественная эволюция в наше время характеризуется изменением зависимостей между жизненным миром и системами. Если первоначально системы определялись жизненным миром, то впоследствии они развили растущую самостоятельность, утратили свою первоначальную зависимость от связей жизненного мира и выработали собственную динамику. Подобное овеществление общества представляет собой перемещение центра тяжести на не зависящие от языка и коммуникации среды — как деньги и власть, что означает поглощение жизненных миров системами.

На стыке системы и жизненного мира возникают новые конфликты (проблематика окружающей среды, сверхсложность, перегруженность коммуникативных структур и т.п.). Поэтому проблемы современного общества нельзя понять только с помощью анализа системных процессов: необходима их критика на основе противоположной системному рассмотрению концепции, и это может быть анализ коммуникативного действия с позиций жизненного мира.

Хабермасом понятие жизненного мира помогает объяснить процесс сохранения и воспроизводства культурных ценностей в жизненном пространстве при смене поколений.

Читайте также: