Княгиня ольга путешествие в византию кратко

Обновлено: 03.07.2024

Девятого сентября, в среду состоялся прием, во всем сходный с вышеописанными, по случаю прибытия Русской княгини Ольги. Княгиня вошла со своими родственницами княгинями и избраннейшими прислужницами, причем она шла впереди всех других женщин, а они в порядке следовали одна за другою; она остановилась на том месте, где логофет обычно предлагал вопросы… Когда царь по обычному чину вошел в дворец, состоялся второй прием следующим образом. В триклине Юстиниана было поставлено возвышение, покрытое багряными шелковыми тканями, а на нем поставлен большой трон царя Феофила и сбоку царское золотое кресло. Два серебряных органа двух частей (= димов) были поставлены внизу за двумя завесами, духовые инструменты были поставлены вне завес. Княгиня, приглашенная из Августея, прошла чрез апсиду, ипподром и внутренние переходы того же Августея и, вошедши, села в Скилах. Государыня воссела на вышеупомянутый трон, а невестка ее на кресло. Вошел весь кувуклий и препозитом и остиариями были введены ранги… Когда царь воссел с Августою и своими багрянородными детьми, княгиня была приглашена из триклина кенургия и, сев по приглашению царя, высказала ему то, что желала.

НАРУШЕНИЕ РИТУАЛА

Поначалу аудиенция проходила так, как это обычно было принято в отношении иностранных правителей или послов крупных государств. Император, сидя на троне в роскошном зале Магнавре, обменялся с Ольгой через логофета церемониальными приветствиями. Рядом с императором находился весь состав двора. Обстановка была чрезвычайно торжественная и помпезная.

В тот же день состоялось еще одно традиционное для приемов высоких гостей торжество - обед… Но наряду с этим имелись и отступления от принятых традиций, обозначились нарушения незыблемого византийского дипломатического ритуала, которые были совершенно невероятны, особенно при Константине VII - их ревностном блюстителе.

Затем Ольгу отдельно приняла императрица, которую русская княгиня приветствовала лишь легким наклоном головы.

КРЕЩЕНИЕ ОЛЬГИ И НАЧАЛО ХРИСТИАНИЗАЦИИ РУСИ

ИЗ ЖИТИЯ СВЯТОЙ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ ОЛЬГИ

…И посемъ по крещеніи живяше лѣтъ 15 и угоди Богу, и съ миромъ предавъ святую свою и честную душю въ руцѣ Христу Богу въ лѣто 6477, мѣсяца Іюля въ 11 день. И посемъ, времени многу минувшу по преставленіи святыа, внукъ же ея — блаженный князь Владимеръ въспомяну о мощехъ святыа бабы своеа, и пріиде на мѣсто самъ с митрополитомъ и со всѣмъ священнымъ соборомъ и съ фимяномъ, и раскопавше землю, и обрѣтоша честныа мощи святыя бабы своея княини Олги цѣлы и нерушимы пребывають. Они же прославиша Бога, и въземъше мощи, и положиша въ церкви Святыа Богородица, въ гробѣ каменѣ мале; и на верху гроба того честнаго оконце сътвориша: и тудѣ видять блаженныа тѣло лежаше цѣло и тлѣнію непричастно, но свѣтяшеся яко солнце. А иже кто пріидѣтъ съ вѣрою ко гробу святыя: и оконце оно, иже на гробѣ святыа, само о себе отверзется, и видятъ честное тѣло и мнози пріемлютъ исцѣленіе неоскудно…

После гибели великого князя Игоря Рюриковича в 945 году для Русского государства наступила смутная пора. Наследнику престола было около пяти лет, и киевский стол для него пришлось удерживать матери Ольге, которая опиралась на великокняжескую дружину, воевод Свенельда, Асмуда и других. Однако Ольга, несмотря на свою жесткость в отстаивании трона для своего сына, всё же была женщиной, с более податливой для информационного воздействия психикой, чем у воина.

Другой проблемой Киева были отношения с Византийской империей, которые сохраняли свою двойственность. С одной стороны русы и ромеи были союзниками. Договор 944 года продолжал исправно действовать. Русь была военным союзником ромеев в борьбе против арабского натиска. Русские воины несли службу в составе императорских войск, которые посылали на Крит; русские гарнизоны размещались в пограничных с Арабским халифатом крепостях, создавая мощный заслон против арабского давления с юга. Всё это происходило во время правления Константина VII Багрянородного (945 — 959) и регентства Ольги.

Однако полного мира и согласия в отношениях двух держав не было. В Константинополе с подозрением смотрели на Русь и помнили ужас, который вызывал приход русских войск под стены Константинополя у местного населения. От Руси ромеи ждали новых нападений. В то же время перед Византией стоял вопрос об активизации борьбы с арабами и базилевс Константин предпринимал энергичные дипломатические и военные усилия в поисках союзников на Западе и Востоке. Константинополю были нужны русские дружины для ударов по закавказским вассалам халифата и войны с арабами.

Изменить этот порядок можно было только силой, и Русь часто преуспевала в этом деле, от десятилетия к десятилетию поднимая уровень своих дипломатических отношений с Византией, совершенствуя систему русско-византийских договоров, борясь за всё более почётные титулы русских князей.

Важную роль в отношения Руси и Византии занимал вопрос христианизации. Константинополь собирался извлечь выгоду из этого вопроса. Византийцами христианизация Руси рассматривалась как инструмент усиления политического влияния. В то же время некоторые русские видные деятели рассматривали христианизацию как возможность повышения политического статуса Руси. Против этой группы выступала языческая партия, которая имела опору в русском жречестве и народе.

Поэтому первая попытка принять христианство на государственном уровне и сверху распространить его на Русской земле в 860-е годы окончилась провалом. Многие исследователи считают, что Аскольд и Дир (или один Аскольд) приняли христианство и пустили в свои земли христианских миссионеров после русско-византийского договора 860 – годов. Это была первая попытка крещения Руси. Однако следы этого процесса исчезли, после того как Киев в 882 году захватила дружина Олега Вещего, а Аскольд и Дир погибли.

Таким образом, проблемы внешней политики и вопрос крещения оставались открытыми и не могли не волновать обе стороны. Вопрос стоял ребром: или Русь в одном из походов сокрушит Константинополь, или Византия сможет провести крещение Руси и сделать её послушным орудием в своей политике, русские станут ещё одним варварским народом, которым смогут манипулировать искушённые византийские политики.

Приём иностранных посольств в Константинополе проходил по давно отработанному ритуалу. Очевидно, что на предварительных переговорах был определён состав посольства, время его прибытия, на каком уровне пройдёт приём и пр. Константин VII подробно описал церемонию приёма 9 сентября. Император, сидя на троне в зале Магнавре, обменялся с Ольгой церемониальными приветствиями через специального чиновника (логофета). Около императора находился весь состав двора. Обстановка была чрезвычайно торжественная. Затем состоялось другое традиционное для приёма высоких гостей событие – обед, где слух гостей услаждали лучшие церковные хоры Константинополя. Одновременно проходили различные сценические представления. Во время обеда 9 сентября (и 18 октября) Ольга сидела за императорским столом, вместе с императрицей и её детьми.

Во время приёма имелись некоторые важные отступления от обычного дипломатического ритуала. Так, в начале аудиенции иностранного представителя к трону для праскинеса (падание ниц к императорским ступням) обычно за руки подводили два евнуха. Однако этот порядок был изменен. Ольга шла одна, без сопровождения, и осталась стоять и беседовала с императором стоя.

Затем русскую княгиню приняла императрица. Их беседа также проходила через специальное лицо. После некоторого перерыва, произошла её встреча с императорской семьёй, что не имело прецедента во время приёмов обычных послов. В узком кругу императорской семьи и произошла беседа Ольги и императора на важные темы. Ни одно обычное иностранное посольство такими привилегиями в Константинополе не пользовалось.

Видимо, высокий уровень приёма был связан с необходимостью военной поддержки со стороны Руси. По мнению А. Н. Сахарова и некоторых других исследователей, Ольга хотела за эту помощь устроить династический брак Святослава с одной из дочерей Константина VII. Это был символ признания Руси равной Византии. Так, в своё время добились этого права хазары, приславшие на помощь Константинополю конную армию для борьбы с аварами и персами. В результате хазарская княжна, приняв христианство, стала женой сына Льва IV, будущего императора Константина V. Позднее болгарский царь Пётр взял в жёны принцессу Марию, внучку Романа I. Кроме того, византийский двор вынашивал идеи династического брака с империей франков.

Вторым важным предложением княгини, в обмен на подтверждение статей военно-союзного характера русско-византийского договора, было крещение Ольги. Именно об этом сообщает и Повесть временных лет. Это было не просто крещение, а политический акт, который должен был содействовать возвышению политического престижа русской княгини. Речи о крещении всей Руси ещё не было. Большая часть дружины с молодым князем продолжали славить русских богов и не испытывали никакого почтения к христианским святыням.

В то же время у Константинополя был опыт крещения Болгарии. В начале 950-х годов крестились два венгерских князя Дьюла и Булчу. Остатки языческой Европы попадали в сети Рима или Константинополя. Византия лихорадочно расставляла сети для ловли не сколько душ новых прихожан, сколько для извлечения политических выгод, т. к. за спиной константинопольского патриарха стояла светская императорская власть. Именно император диктовал церкви свои политические решения. Церковь была инструментом в большой игре.

Видимо, вопрос христианства привёл к появлению некой трещины в отношениях Ольги и Святослава. В Киеве чётко оформятся две политические партии: христианская во главе с Ольгой, которая стояла за крещение Руси и ориентацию на Запад (Византию или Рим); языческая во главе с мужающим Святославом. Эта трещина явно проявится, когда в Киев для проповеди западной версии христианства (а возможно, и для второй попытки крестить Русь) приедет епископ Адальберт. Святослав возглавит языческую партию и силой пресечёт эту информационную агрессию.

Историки полагают, что летом 957 года княгиня Ольга водным путем отправилась в Константинополь. Она везла с собой богатые дары императору Византии. В дороге ее сопровождала большая свита, общим числом примерно в тысячу человек. Ее путь в Царьград занимал не менее сорока дней. Наконец караван русских судов вошел в бухту Золотой Рог. Там Ольге пришлось пережить томительное ожидание: византийские власти никак не могли решить, как им надлежит принимать высокую гостью. Наконец, 9 сентября ей было назначено предстать перед очами императора.

Император Константин принимал княгиню Ольгу в Золотой палате Большого дворца. Церемония была обставлена с обычной пышностью. Государь восседал на троне, представлявшем собой удивительное произведение искусства. Ольга вошла в зал в сопровождении близких родственниц. Помимо них, в свите было 20 послов и 43 купца. С достоинством поклонившись императору, она преподнесла ему свои дары. Басилевс ромеев не проронил ни слова. От его имени говорил придворный — дромологофет. На этом прием завершился.

В тот же день княгиню Ольгу принимала супруга императора Елена на своей половине дворца. После вручения даров Ольгу и ее спутниц препроводили в покои для отдыха. Позже княгиню пригласили для беседы с императором, где она смогла обсудить с ним государственные вопросы. Историки также предполагают, что Ольга хотела выяснить возможность династического брака своего сына Святослава и одной из византийских царевен. На это Константин Багрянородный ответил отказом, что оскорбило княгиню. Договор о мире между двумя странами был подтвержден: Константин нуждался в военной помощи руссов в борьбе с доместиком Никифором Фокой. В честь пребывания княгини в Константинополе августа Елена дала обед, после которого гостям вручили дары от императора. Княгиня получила "золотую, покрытую драгоценными камнями чашу", а в ней 500 серебряных монет. Вскоре состоялся второй прием у византийского императора. Никаких новых подробностей Константин Багрянородный о нем не сообщил. Для нас важно, что на этот прием княгиня Ольга явилась уже христианкой. Версия русской летописи о причастности басилевса к крещению Ольги имеет явно мифологический характер. В действительности, таинство совершил константинопольский патриарх Полиевкт в Софийском соборе. В дар храму Ольга передала золотое богослужебное блюдо.

Теперь настало время разобраться с датой поездки Ольги-Елены в Константинополь. Эта дата является ключевой в описываемых нами событиях. По этой причине вновь заглянем в источники.

К примеру, Константин Багрянородный, не называя года, сообщает только о днях приема Ольги в Царьграде - это 9 сентября в среду и 18 октября в воскресение. Указанные дни недели приходятся на 946 и 957[1] годы.

В то же время "Повесть временных лет", называя датой поездки Ольги в Константинополь совершенно другой год - год 955 (В лето 6463[2]), ни слова не говорит о том, в какую пору года это произошло.

Ольга (в крещении Елена)

Но, есть еще и третий источник - немецкая хроника "Продолжателя Регинона Прюмского", в котором вообще не названо ни года поездки, ни тем более времени года, во время которого такая поездка осуществлялась, но зато сообщается о том, во время правления какого из византийских императоров произошло данное событие: "отмечено крещение Ольги-Елены русской королевы в правление императора Романа в Константинополе"[3]. Хотя и тут не все понятно. Во время правления какого императора Романа происходило крещение Ольги - Романа I Лакапина, находившегося у власти с 12 декабря 919 год по 16 декабря 944 года[4], или же во время правления Романа II, который правил Византией с 959 года? Получается, что если брать в качестве датировки поездки Ольги в Константинополь дату, указанную в "Повести временных лет", то получается, что такая поездка ни как не могла состояться ни в одну из дат, указанных в "Продолжателе Регинона Прюмского".

Для уточнения даты поездки стоит обратить внимание на одну маленькую деталь, на которую почему-то внимания ни кто не обращает: в православии при крещении человеку дается то имя, которое стоит в святцах в день его крещения. Если же на этот день имя в святцах отсутствует, то из святц берется имя, стоящее ближе к дню крещения. Учитывая то, что "день ангела" всех Елен приходится на 3 июня (по новому стилю), можно констатировать, что крещение Ольги в Константинополе произошло или 3 июня или в ближайшие к нему дни, то есть, крещение произошло или в начале лета или в первой его половине.

Крещение княгини Ольги в Царьграде. Миниатюра из Радзивилловской летописи, XV век

В таком случае следует первый вывод; сведения приведенные Константином Багрянородным о визите Ольги, ни какого отношения к крещению не имеют. Да, в общем-то, о крещении он ничего и не сообщает. Что это значит? А значит это ни много ни мало то, что ни в 946, ни в 957 годах крещения Ольги не было. Видимо у Константина Багрянородного речь шла о каком-то другом визите, который мог состояться уже после повторного крещения. По этой самой причине затею о том, чтобы считать данное событие произошедшим во времена правления императора Романа II, придется оставить. Все это позволяет нам сузить границы поиска.

Таким образом, для определения года крещения Ольги остается только время правления Романа I Лакапина. То есть, крещение не могло состояться позднее 16 декабря 944 года.

На том основании, что летописью крещение Ольги датируется временем, следующим за временем подавления древлянского восстания, а сама Ольга в подавлении этого самого восстания принимала самое непосредственное участие, то получается, что до завершения этих событий Ольга в Константинополь поехать тоже не могла, как не могла поехать туда и до гибели Игоря. Если до гибели мужа у нее не было оснований ехать в Константинополь, то сразу же после его гибели – времени.

Таким образом, идею с поездкой Ольги в Константинополь во время правления князя Игоря, (то есть, до 941 года), также придется оставить без рассмотрения.

Подтверждает такой вывод и текст летописи: Ольга "иде. по Деревьской земли съ сыномъ своимъ и дружиною своею, уставляющи уставы и уроки: и суть становища ея и ловищаея. И приде в городъ свой Киевъ съ сыномъ своимъ Святославомъ, и пребывши лето едино[6]. Как видим, после окончания операции по подавлению восстания, Ольга объезжала Древлянскую землю, устанавливая там размер дани и места ее сбора. Остаток лета Ольгой был проведен в Киеве[7].

С наступлением нового года, то есть, с 1 сентября 942 года (942/943 г) "иде Олга к Новугороду и устави по Мъсте погосты и дань, и по Лузе погосты и дань и оброкы: и ловища ея суть по всей земле, и знамения и места и погосты". Таким образом, до зимы 942-43 годов Ольга была занята решением дел накопившихся внутри страны, а это значит, что до января 943 года ни о какой поездке княгини в Константинополь речи тоже идти не может. Если учесть зимние погодные условия и вспомнить о непроходимости путей и дорог в это время, то сроки поездки в Царьград придется отодвигать еще, как минимум, до средины весны или же до апреля-мая 943 года, то есть, до той поры пока не сойдут снега и ото льда не вскроются реки.

Таким образом, промежуток времени, в который и можно втиснуть поездку Ольги в Византию, составляет около полутора лет: с апреля 943 года по декабрь года 944.

Теперь, вспомним о том, что декабрь лета 6452 – это фактически декабрь 943 года, ибо год в то время начинался с 1 сентября, а не с 1 января, как сейчас. Стало быть, декабрь был четвертым месяцем, а не двенадцатым в году. Это заставляет время, отпущенное княгине Ольге для визита в Константинополь, сократить, фактически, с полутора лет до полугода: с апреля 943 – по декабрь 943 года. Таким образом, необходимость поспеть в Константинополь ко дню ангела: к 3 июня, заставляет датой отъезда в Византию назвать весну 943 года.

В поисках подтверждения высказанного утверждения, опять-таки, целесообразно, обратиться к первоисточникам. Если открыть "Повесть временных лет", то там можно прочесть следующее: "В лето 6451. Пакы приидоша на Царьградъ, и миръ створивше с Романомъ, възвратишася въсвояси. - В лето 6451. Вновь приходили в Царьград и мир заключив с Романом возвратились восвояси"[9]. Таким образом, получается, что в течение одного года (943) произошло два немаловажных события: первое событие – это поездка княгини Ольги в Константинополь и принятие ею там крещения, и второе событие – это прибытие в тот же Константинополь посольства Руси, требовавшего соблюдения Византией статей договора заключенного между двумя этими странами еще в 941 году. И вот тут, в поисках ответа на вопрос о дате поездки княгини в Византию, приходит еще одна интересная мысль, а что если и крещение княгини, и поездка посольства состоялись не только в один и тот же 943 год, но даже в одно и то же время? И даже более того, это было одно и то же посольство!

А почему бы и нет! Если смотреть на это с точки зрения рациональности, то это самый оптимальный шаг - и расходов меньше (а после войны лишние средства вряд ли были) и безопаснее. Что все это дает? А это дает не только возможность назвать дату поездки Ольги в Константинополь - это конец весны - начало лета 943 года, но и, тем самым, подтвердить правильность выдвинутой версии о развитии событий на Руси в 941-943 годах.

Константин Багрянородный сообщает о том, что в составе свиты Ольги было 2 переводчика, 22 посла и 44 купца. Поражает то, что количество свиты Ольги полностью соответствует количеству послов, представленных в посольстве Руси. Как не крути, но получается, что посольство возглавляла именно Ольга и ни кто иной!

В качестве подтверждения правоты высказанного предположения о том, что Ольга была в составе посольства и играла в нем главенствующую роль, следует обратить внимание на очередность событий, приведенных в тексте летописи: "И видевъ ю добру сущу лицемъ и смыслену велми, и удивися царь разуму ея беседова к ней и рекъ ей: "подобна еси царствовати в городе семъ с нами." Она же разумевши, и рече къ царю: "азъ погана есмь, да аще меня хощещи крестити, то крести мя самъ: аще ли, то не крещуся" (И видел ее добру (красиву - А.Л.) лицом, и сообразительну очень, и удивился царь разуму ее, беседуя с ней сказал: достойна царствовать в городе этом с нами". Она же сообразив (здесь слово "сообразив" по смыслу подходит больше, нежели слово "поняв" - А.Л.) и говорит царю: "Я язычница, если хочешь меня окрестить, то крести меня (лично - А.Л.) сам: не то не крещусь"[10]). Это приведен официальный (общепризнанный) перевод. В то же время, хотелось бы предложить несколько иной перевод текста, который, все-таки, будет более точно отражать произошедшие события и позволит более полно понять суть происходящего: "И видел ее добру лицом и сообразительну очень и удивился царь разуму ее беседуя с ней и изрек ей: "Достойна царствовать в городе этом с нами". Она же поразмыслив, говорит царю: "Я язычница. Если хочешь меня крестить, то крести, но сам лично: еже ли нет, то не обессудь - не крещусь".

Кроме того, поведение императора нельзя объяснить ни чем иным, кроме как проявлением эмоций и слова сказанные императором по поводу царствования были сказаны им вскользь, как бы, между прочим, и не более того, а вот то, что Ольга, неосторожно брошенную императором фразу, умело использовала в переговорах, это факт.

После обмена такими любезностями, переговоры пошли в нужном для Руси русле - это уже было совсем другое дело.

Да и будь целью поездки Ольги в Константинополь смена вероисповедания, то беседа об этом во время встречи пошла бы с самого начала. Мы же, как видим, данная тема была поднята только в конце встречи. На основании выше изложенного становится понятным, что целью поездки княгини в Византию было отнюдь не крещение. Но, что же в таком случае? На помощь в данном вопросе, опять-таки, приходит сопоставление.

Внимание тут следует обратить вот на что. Как известно между Ольгой и Романом I, перед тем как княгиней было принято крещение, происходила беседа. Если люди разговаривают на ту или иную тему: о погоде, о небесах, о звездах, и где отсутствуют какие-либо договоренности на будущее, то такой разговор можно назвать и беседой. Но, как только люди начинают о чем-то договариваться, пытаясь при этом устранить проблемы стоящие перед ними, то такой разговор принято называть переговорами. Наивно было бы предполагать, что Ольга проделала столь далекий путь только ради того, чтобы переброситься с императором парой фраз о погоде. Получается, что между Ольгой и Романом I шли какие-то серьезные переговоры, во время которых ни одна из сторон не желала уступать другой ни на йоту? Вопрос, о чем шли переговоры? Для получения ответа еще раз обратимся к летописи, в которой содержится следующая запись: "В лето 6451. Пакы приидоша на Царьградъ, и миръ створивше с Романомъ, възвратишася въсвояси"[11]. Почему внимание стоит обратить именно на эту фразу? Да потому, что как в первом, так и во втором случае, речь идет о посольствах. Сопоставив между собой два этих события: визит посольства и визит Ольги в Константинополь состоявшиеся в один и тот же год, в одно и то же время, невольно приходишь к выводу о том, что речь идет об одном и том же событии. Как ни крути, но получается, что княгиня Ольга была одним из представителей посольства. Учитывая то, что император переговоры вел лично с ней, можно сказать и о том, что переговоры происходили на высшем уровне: глава государства вел переговоры непосредственно с главой другого государства. То есть, Ольга как раз и была главой посольства. Ну, в самом деле, не мог же император опуститься до уровня посла, пусть даже и самого красивого в мире: статус – превыше всего! Равный всегда разговаривает с равным. Более того, столь высокий уровень указывает на то, что переговоры касались наивысших интересов государства.

На то, что именно Ольга и была главой посольства, указывает ее личная заинтересованность в положительных результатах таких переговоров. Но раз так, то можно назвать и причину заставившую княгиню ехать в Константинополь и принимать там крещение - это дела не только посольские, а, прежде всего, государственные.

Более точный ответ можно получить, если попробовать выявить интересы каждой из сторон в столь деликатном деле: что имела каждая сторона на начало переговоров, что получала, и что могла потерять в случае принятия того или иного решения.

Рассмотрим ситуацию, в которой находились стороны.

Как известно, Византия в ту пору, фактически, с трех сторон, была окружена врагами: с востока - арабами, с запада - Болгарией, с юга (с моря) - маврами и берберами. Положеньице, надо сказать, у нее было не позавидуешь. В такой ситуации Византия должна была постоянно нуждаться в воинах. Появление в Империи древлян, бежавших из Руси, должно было быть воспринято положительно. Древлян, крестив и подучив военному делу можно было бы с успехом использовать в войнах, как против мусульман, так и против Болгарии, с их помощью можно было спасти положение на фронтах.

Древляне же, лишившись Родины и найдя единственное пристанище в Византии, могли стать и надежной опорой трона, ибо единственной ниточкой связывающей их с этой страной был император.

Русам важно было заполучить беглецов для расправы, чтобы всем показать, что бывает с мятежниками.

Таким образом, согласись император на требования русов (Ольги) о выдаче беглецов (древлян), тем самым, не только подтверждал взятые на себя Империей обязательства, зафиксированные в договоре 941 года, но и должен был распрощаться с мечтой на улучшение положения Империи на фронтах. Легко ли было императору пойти на такой шаг? Вряд ли! Стало быть, для того, чтобы не вступать в противоречие с пунктами договора, Константинополь обязан был найти не только оправдание своим действиям, но и доказать несостоятельность домогательств к себе со стороны Руси.

Все это указывает на то, что переговоры обещали быть нелегкими. Если проанализировать положение Византии, то получим и ответ на вопрос о том, где и на чем Ольга сумела продемонстрировать свои умственные способности: "и удивися царь разуму ея"[12]. В простой беседе о погоде и цветах можно продемонстрировать свои знания, но не ум и изворотливость. Ум можно продемонстрировать в споре, там, где приходится делать выводы, заключения и убеждать в своей правоте, там, где необходима смекалка. Ум - это умение пользоваться существующей ситуацией (или знаниями) в достижении стоящей перед собой цели (Недаром же, слова "ум" и "умение" имеют один и тот же корень!).

ПОСЛЕ ПЕРЕГОВОРОВ. Итог переговоров таков: Византия подтвердила условия договора 941 года со всеми вытекающими отсюда последствиями и, значит, обязана была выдать в руки Руси беглецов.

Вместе с тем, Русь, все-таки, всем дала понять: руки у нее намного длиннее, нежели кажется, и дотянуться смогут даже до тех земель, на которые ее власть уже и не распространяется.

Но в таком случае, напрашивается вопрос, а о какой смерти идет речь, если годом смерти Ольги принято считать год 969? Но тут самое время вспомнить о том, что у Игоря была не одна, а три жены (а то и больше) и заодно о возрастах жен на момент смерти - это 75 и 80 лет, или даже 88.

С первой женой все понятно: родилась в 881 году в Изборске, умерла в 941 в возрасте 60 лет, девичье имя – Прекраса.

С третьей женой тоже все понятно: родилась в 894 году в Плиске (Болгария), умерла в 969 году в возрасте 75 лет, девичье имя – Елена.

Но, тут у нас появляется возможность кое-что сказать и о второй жене Игоря. Нами установлено, что эта Ольга была уроженкой Пскова (деревня Выбуты), умерла в 957/958 году, свадьба ее с Игорем состоялась в 903 году, прожила она 80 лет, а это значит, что родилась она в 878 году и была, по сути, ровесницей Игоря.

Вопрос о четвертой жене Игоря, которая прожила на этом свете 88 лет, мы упускаем из-за отсутствия информации.

В результате и в этом вопросе кое-что проясняется. Остается только лишь дать пояснения по поводу того, как появились даты 958 и 969 годов. Это следует объяснять тем, что, княгини, жившие в одно и то же время, носили не имена, а титулы, которые всеми воспринимаются в качестве имен.

Следует учесть и то, что Иаков Мних писал обо всем этом уже после смерти княгинь, не зная ни одной из них лично и, уж тем более, видимо, ничего не знал о первой жене Игоря. Нельзя исключать и того, что Иаков Мних для написания своего сочинения пользовался каким-то первоисточником и, возможно, что даже не одним, в связи с чем и мог перепутать что о ком писалось, о какой именно Ольге шла речь в том или ином источнике. С учетом всего сказанного, немного видоизменим перевод записи сделанной Иаковом Мнихом: "После святого крещения блаженной княгини Елены - Ольга (первая жена Игоря - А.Л.) живет лет 15 и угодив богу добрыми делами своими и умирает месяца июля в 11 день в лето 6466 (958г.)". Получается, что и у Иакова Мниха речь тоже идет о нескольких женщинах, хотя и писал он о святой равноапостольной Русской православной церкви Ольге-Елене.

[1]Рапов О.М. Русская церковь в 9-первой трети 12 века. - М.: ВШ. 1988. - С.163.

[2]Повесть временных лет. - К.: Радянський письменник, 1990. - С.92.

[3]Перевод данного издания см.: Голубинский Е.Е. История русской церкви. - М. С.103.-Т.1, 4.1.

[4]Рапов О.М. Русская церковь в 9-первой трети 12 века. - М.: ВШ. 1988. - С.165.

[5]Повесть временных лет. - К.: Радянський письменник. 1990. - С.94.

[6]Повесть временных лет. - К.: Радянський письменник. 1990. - С.92.

[7]Повесть временных лет. - К.: Радянський письменник. 1990. - С.92.

[9]Повесть временных лет. - К.: Радянський письменник. 1990. - С.66.

[10]Повесть временных лет. - К.: Радянський письменник. 1990. - С.92.

[11]Повесть временных лет. - К.: Радянський письменник. 1990. - С.66.

[12]Повесть временных лет. - К.: Радянський письменник. 1990. - С.92.

[13]Повесть временных лет. - К.: Радянський письменник. 1990. - С.96, 98.

[15]Кузьмин А.Г. Русские летописи как источник по истории древней Руси. - С.229.

Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов

Читайте также: