Ивашев василий петрович биография кратко
Обновлено: 02.07.2024
Мезальянс, вывернутый наизнанку
Камилла Петровна Ивашева, урожденная Ле Дантю родилась в 1808 году в Санкт-Петербурге в очень непростой семье. Ее отец был сторонником Первой французской республики, бежавшим от Наполеона и его правительства. А мать – простая гувернантка. Соответственно, Камилла была все же дочерью гувернантки. Да и сама, когда выросла, сделалась гувернанткой.
В симбирском имении своих хозяев, дворян Ивашевых, она как-то увидела их сына, Василия Ивашева, приехавшего ненадолго из Санкт-Петербурга. И влюбилась в него до беспамятства.
Конечно, о браке с Ивашевым нечего было и думать, его семейство слыло либеральным, просвещенным, но такой мезальянс, разумеется, не допустило бы.
Все изменили события 1825 года. Вдруг оказалось, что Василий Петрович причастен к восстанию. Он – враг короны, ему светит каторга. Чувство к Василию не ослабело, девушка, будто надеясь на чудо, отказывала всем своим поклонникам.
И вот это чудо случилось. Мезальянс как бы вывернулся наизнанку. Только что она была прислугой, а он родовитым дворянином. А теперь Камилла – свободная женщина, обладающая всеми полагающимися гражданскими правами, а Василий – государственный преступник, лишенец и завтрашний каторжник.
И в этом союзе, случись таковой, уже Камилла опускалась бы по социальной лестнице, а не наоборот.
Разумеется, девушка ухватилась за эту возможность. В роли свахи выступила ее родная мать, Мари-Сесиль Ле Дантю. Пусть ей и не хотелось такой участи для своей дочери, но в ней тоже текла романтическая и горячая французская кровь.
Ее первый муж, роялист де Вармо, окончил свою жизнь на гильотине. А второй, Пьер-Рене ле Дантю, как мы уже писали, был республиканцем, богатым торговцем и судовладельцем, растерявшем при побеге почти все свое богатство. Мари-Сесиль, как говорится, знала жизнь.
Второй свахой (случай сложный, одной свахи явно недостаточно) стала сестра и большой друг Василия Петровича Елизавета.
Итак, Ивашевы согласны. А что им еще остается, ведь выбора нет. Осталось спросить мнение самого узника, который в то время уже в каземате.
Несостоявшийся побег
Ивашев решил бежать с каторги. Побег обречен на провал, все это понимают, не исключая, впрочем, и самого Василия. Его отговаривают, кто-то даже стращает доложить коменданту, но все бесполезно. Уж лучше смерть от пули стражника, чем подобное существование.
Была бы у него жена, то еще можно было бы надеяться на что-то. Повезло же Волконскому и Трубецкому! Но холостому Ивашеву надеяться не на что, не на кого. Да, из-за попытки к побегу он расстанется с жизнью, но как раз жизнь ему не дорога.
И тут его вдруг вызывают к коменданту крепости. Василий Петрович не сомневается: кто-то донес. Скорее всего, тот, кому отчаившийся декабрист доверил свои планы.
Вместо ожидаемых обвинений ему вдруг вручают письмо. Каторжник удивлен. Последний раз Василий виделся с Камиллой больше пяти лет назад. Конечно, он и думать про нее забыл.
Что за Камилла? Да, вроде, была такая. Вроде не дурна собой. Вроде даже были у него по поводу Камиллы мысли матримонального характера. Но он сразу же их отогнал, в принципе невозможно получить благословение родителей на этот мезальянс.
И тут вдруг такой поворот. Обратной почтой следует письмо от коменданта крепости (заключенным переписываться запрещалось): «Сын ваш принял предложение ваше касательно девицы Ле Дантю с тем чувством изумления и благодарности к ней, которое ее самоотвержение и привязанность должны были внушить…
Осталось последнее – получить разрешение царя. Камилла пишет Николаю Павловичу: «Мое сердце полно верной на всю жизнь, глубокой, непоколебимой любовью к одному из несчастных, осужденных законом, – к сыну генерала Ивашева.
Император соглашается сверх ожидания легко. Если первых декабристок он подолгу отговаривал от путешествия, то сейчас ему, похоже, это просто надоело.
И в 1830 году Камилла собирается в Сибирь.
Свадьба под конвоем
Проходит три месяца, и она прибывает на место, в Петровский Завод. В течение недели жених и невеста общаются с помощью записок, которые носит нанятый Камиллой осужденный разбойник.
Через неделю после первого свидания – свадьба. Посаженной матерью была легендарная Мария Николаевна Волконская. На этот случай с молодого сняли кандалы. Правда, конвой при нем оставили. Сначала пошли в церковь, после церкви пили чай в доме Ивашевых. На следующий день у них же был торжественный обед.
Оба счастливы. Начальство щедро на подарки: целый месяц молодым разрешено жить в обычном доме. После чего оба переселяются в каземат.
Без сомнения, Камилла Ле Дантю спасла жизнь Василия Петровича.
Он оказался абсолютно прав.
Бывший князь, а ныне тоже каторжник, Александр Иванович Одоевский посвятил девушке оду:
С другом любо и в тюрьме! –
В думе молвит красна девица. –
Свет он мне в могильной тьме…
Встань, неси меня, метелица,
Занеси в его тюрьму.
Пусть, как птичка домовитая,
Прилечу и я к нему
Притаюсь, людьми забытая.
Увы, не все верили в искренность чувств Камиллы Петровны. Декабрист Иван Якушкин, например, писал: «Какие причины заставили m-llе Ledantu ехать добровольно в ссылку, чтобы быть женой Ивашева, трудно вполне определить, но очень верно только то, что в природе ее не было ничего восторженного, что могло бы побудить ее на такой поступок.
Но таких скептиков было немного.
Теща-декабристка
В 1838 году, когда Василия Петровича уже перевели с каторги на поселение в город Туринск, к Ивашевым тайно, облачившись в костюм камердинера, приезжает уже упоминавшаяся сестра декабриста Елизавета. Она привозит деньги от отца и письма от множества родственников.
А затем, уже официально, к семье присоединяется теща. Та самая романтичная француженка Мари-Сесиль Ле Дантю, которая в свое время так удачно посодействовала соединению Камиллы и Василия. А как же, детям нужна бабушка.
Как раз к этому времени готов туринский дом Ивашевых. Дом очень даже неплохой, просторный, теплый. Отец декабриста расщедрился, прислал нужную сумму денег и, будучи военным инженером, лично составил архитектурный проект.
Бабушка была – огонь! Василий Петрович писал, что, уже хорошо под семьдесят, она была живой и непосредственной:
В семье наступило настоящее счастье.
Горе Василия Петровича неописуемо. Он становится другим человеком. Друзья переглядываются – не выживет.
Письма читали в Третьем отделении.
И, действительно, через два дня после годовщины смерти жены, жизнь его покидает.
За несколько дней до смерти Василий Петрович заказывает в церкви обедню и создает проект памятника любимой супруге. На обедне, заказанной безутешным вдовцом, отпевают его самого, а памятник устанавливают на их общей могиле.
Василий Петрович Ивашев был единственным сыном в многодетной семье генерала Ивашева, сподвижника А.В. Суворова, потомственного дворянина и богатого помещика. Страстно любимый родителями и младшими сестрами (их было четверо), он, как это часто бывает, был избалован любовью и вниманием.
Отпрыск старинного рода воспитывался сначала дома, потом в Пажеском корпусе, откуда поступил в кавалергарды. Не отличаясь особыми талантами, Ивашев, тем не менее, уверенно шел вверх по карьерной лестнице. Кавалергард, затем ротмистр Кавалергардского полка, адъютант главнокомандующего 2-й армией. Жизнь сулила ему блестящее будущее.
За участие в одном только совещании поплатился пятнадцатью годами жизни на каторге и в ссылке. И.Д. Якушкин, что бывало с ним частенько, выдавал желаемое за действительное.
Отчаянье родных вчера еще блестящего кавалергарда было безмерным. С момента ареста в конце 1825 года и до декабря 1827-го они ничего не знали о судьбе Василия Петровича.
Страждущего Ивашева, как и других участников заговора, большей частью сломленных морально, раскаявшихся, предавшихся отчаянью, везли через всю Россию в далекую глухую Читу.
Чита в первой половине XIX века представляла собой небольшой казачий острог, довольно ветхий и не вместительный, окруженный не более чем тремя десятками домов.
Слухи о разгульной жизни узников Читинского острога, достигнув столицы, дошли и до родственников Ивашева, живших в Симбирске. Можно себе представить, как были обеспокоены мать и сестры. Василия Петровича нужно было спасать. Добрый, кроткого нрава, он, по всей видимости, легко поддавался дурному влиянию. Но тогда, быть может, так же легко поддастся влиянию положительному?
Приставить к заключенному дядьку, который присматривал бы за молодым и неразумным барином? Невозможно. Да Ивашев уже не в том возрасте - все - таки за тридцать. Зато можно было приставить к нему. жену и тем самым вырвать его из порочной компании соузников.
Нужно было только найти подходящую невесту, которая согласилась бы поехать в Сибирь, и в порядочности которой Ивашевы были бы уверены. Нужен был свой человек, который не вынесет сор из избы и сохранит тайну этого брака. И такая девушка нашлась.
Дочь же, жившая при матери, - полноправной участницей их детских игр. (Старшая дочь Марии Петровны Ле Дантю Седония - мать русского писателя В. Григоровича).
Несмотря на то, что ко времени описываемых событий девочки давно выросли, вышли замуж, семья Ивашевых сохранила добрые отношения с Ле Дантю. Поэтому не удивительно, что, когда встал вопрос о невесте для Василия Петровича, сестры вспомнили о подруге своих юных лет - Камилле.
Историки и биографы до сих пор не пришли к единому мнению, действительно ли Камилла Ле Дантю была влюблена в Ивашева задолго до того, как он оказался на каторге, или их брак все-таки был браком по расчету.
В книге Булановой, внучки декабриста, приводятся письма, которые, казалось бы, подтверждают тот факт, что в отношении Камиллы к Василию Ивашеву было много восторженного. Но странно было бы, если бы молодой, блестящий кавалергард не вызывал восхищения юной девочки, живущей в симбирской глуши и наблюдающей лишь со стороны за жизнью провинциального дворянства. Каждое появление Ивашева в отцовском поместье становилось событием, о котором, наверняка, говорили долгое время и после его отъезда, тем более, что младшие сестры обожали брата. Но была ли восторженность влюбленностью?
Так что вряд ли спустя восемь лет в памяти ее по отношению к Ивашеву сохранилось нечто большее, чем детская восторженность.
В 1831 году Камилле исполнилось двадцать четыре года. Перестарок, по меркам XIX века. Да еще и бесприданница. Несмотря на прекрасное воспитание, ангельскую внешность и такой же характер, девушка из провинции была обречена либо на одиночество, либо на то, чтобы стать содержанкой.
После некоторых колебаний Ивашев согласился. В сентябре 1831 года Камилла Ле Дантю приехала в Петровский завод, куда перевели ссыльнокаторжных декабристов в специально построенную для них тюрьму. Приехала в роскошной карете, в сопровождении горничной и крепостного мужика, принадлежавшего матери Ивашева.
Встреча с женихом состоялась в доме коменданта Лепарского. И вот тут произошло нечто неожиданное. Камилла, писавшая императрице о горячей любви к несчастному, не узнала предмет своей страсти!
Вообще-то Ивашеву в Петровском заводе уже купили участок в двадцать соток и небольшой - из двух комнат - одноэтажный домик для хозяйственных нужд, то есть холодный, без печей. Жить в нем зимой было нельзя. Поэтому первое, чем пришлось заняться молодой жене, так это строительством. К дому была сделана пристройка в пять жилых комнат, отапливаемых тремя печами, с кухней, большими сенями и коридором.
К весне 1832 года дом был готов, и Камилла смогла в него перебраться. К тому времени из Петербурга пришло разрешение отпускать мужей к их женам на дом (до этого жены навещали мужей), так что Ивашевы, как, впрочем, и другие женатые декабристы, зажили беззаботной, спокойной семейной жизнью.
Камилла, действительно, оказалась обаятельной, скромной и благородной женщиной, хорошо образованной, прекрасной женой и матерью.
В 1836 году каторга, если так можно назвать то беспечное существование, которое вели в Чите и в Петровском заводе государственные преступники, закончилась. Декабристов отправили на поселение в разные города Сибири. Ивашевы оказались в Туринске, в то время захолустном городке Тобольской губернии. Когда-то острог, расположенный на полпути между Верхотурьем и Тюменью, был важным населенным пунктом, он обеспечивал охрану водного пути из Европейской России в Тюмень, но после строительства Сибирского тракта из Екатеринбурга в Тюмень утратил свое значение. Сюда и отправились отбывать ссылку Ивашевы, Н.В. Басаргин, Анненковы, Е. П. Оболенский, И.И. Пущин и другие.
В Туринске, как и в Петровском заводе, Ивашевы не бедствовали. Чего стоил один только дом - деревянный, на каменном фундаменте, в двенадцать комнат, с высоким чердачным этажом, где была спальная Василия Петровича. Он обошелся им в 8132 рубля. Хорошая изба в эго время стоила 350-400 рублей.
Впрочем, удивляться нечему. Семья Ивашевых не забывала о сыне и брате. Любимая сестра Елизавета вопреки воле императора, запретившего поездки родственников в Сибирь, приезжала к нему, переодевшись камердинером своего мужа, и пробыла в Туринске несколько дней. А в 1838 году к дочери приехала на постоянное жительство Мария Петровна Ле Дантю.
После смерти родителей Ивашева и его самого сестры отдали племянникам все состояние, которое приходилось бы на долю Василия Петровича, если бы он не был государственным преступником и не утратил право на наследование.
В декабре 1839 года во время прогулки Камилла Ивашева простудилась и заболела. Течение болезни осложнилось преждевременными родами: 25 декабря бывшая на восьмом месяце беременности Камилла Петровна родила дочь Елизавету. Девочка прожила только сутки. Мать последовала за ребенком спустя четыре дня.
История Василия и Камиллы Ивашевых кажется настолько "книжной", что по сей день вызывает у некоторых излишне недоверчивых людей сомнения 1 . А начало они берут, скорее всего, от воспоминаний декабриста Д.И. Завалишина, уверявшего, что "мать Ивашева купила за 50 тысяч ему невесту в Москве, девицу из иностранок, Ледантю; но, чтобы получить разрешение государя, уверили его, что будто бы она была еще прежде невестою Ивашева. " Известно, что Завалишин мало о ком отзывался одобрительно, а в данном случае, возможно, на него повлияло то, что Василий Петрович "был по семейному соглашению жених [его] сестры" 2 . С другой стороны, и впрямь нелегко поверить в искреннее счастье двух столь далеких друг от друга людей.
Ну не суждено было быть вместе сыну отставного генерала, богатого помещика и дочери гувернантки!
Девочка и сказочный принц
Для впечатлительной девочки блестящий гвардеец, начитанный, музыкально одаренный - конечно, сказочный принц.
Для офицера-отпускника, оказавшегося в провинциальном Симбирске, хорошенькая, умненькая девушка - всего лишь объект легкого флирта.
Легкие романтичные отношения были обычны в дворянской среде. Серьезных последствий они, как правило, не имели, оставляя в душе разве что чувство смутной грусти о несбыточном. И в нашем случае тоже не было продолжения: Базиль (так звали Василия) вернулся в городок Тульчин к своим обязанностям адъютанта командующего 2-й армией П.Х. Витгенштейна, Камилла вместе с матерью перебралась в Москву, стала гувернанткой в семействе Шишковых, к ней даже сватался некий мелкопоместный дворянин.
А потом грянули события 14 декабря 1825 года.
Оказавшись в Петербурге вместе со своей хозяйкой (та была озабочена судьбой родственника А.А. Шишкова, привлеченного к делу декабристов), Камилла встретилась с генералом П.Н. Ивашевым, приехавшим хлопотать о сыне. От него узнала о грозящей Василию Петровичу участи. По возвращении в Москву узнала новые страшные подробности от его матери и сестер. Кто объяснит, почему вдруг вспыхивает вновь давнее девичье чувство? Как перерастает оно в преклонение перед страдальцем-героем? И почему вызывает тяжелую и долгую болезнь?
К моменту выздоровления Камиллы судьба Ивашева была решена. Он был приговорен к вечной ссылке и уже отправлен в Нерчинский край. А в свете обсуждали поступок невесты И.А. Анненкова, отправившейся вслед за ним в Сибирь. Тоже француженки, тоже неимущей. Это ли заронило у Камиллы надежду, что можно облегчить участь дорогого человека, и заставило открыться матери?
Но Полина Гебль уже была гражданской женой Анненкова и родила от него дочь, что вынуждало мать Ивана Александровича, при всем сумасбродстве, обеспечить ей определенное содержание. У Камиллы за душой не было ничего, ей не на что было даже добраться до Петровского Завода. И мать ее, умудренная нелегким жизненным опытом, понимала: без согласия родных Ивашева обращаться к императору за разрешением на поездку дочери в Сибирь - и бестактно, и безрассудно.
Согласие было получено. По следам своего будущего мужа Камилла отправилась в Сибирь:
Сердцу горе суждено,
Сердце надвое не делится, -
Разрывается оно.
Дальний путь пред нею стелется.
Но зачем в степную даль
Свет-душа стремится взорами?
Ждет и там ее печаль
За железными затворами.
"С другом любо и в тюрьме! -
В думе молвит красна девица, -
Свет он мне в могильной тьме.
Встань, неси меня, метелица,
Занеси в его тюрьму.
Пусть, как птичка домовитая,
Прилечу я - и к нему
Притаюсь, людьми забытая".
А.И. Одоевский, 1831(?) 3
Каторжанин и "птичка домовитая"
Само провидение вело ее к суженому. В год, когда Камилла отправилась к Василию, тот был на грани рокового срыва.
Из воспоминаний декабриста Н.В. Басаргина:
". Ивашев, как я замечал, никак не мог привыкнуть к своему настоящему положению и видимо тяготился им. Раз как-то на работе Муханов отвел меня в сторону, сказал мне, что Ивашев готовится сделать большую глупость, которая может стоить ему жизни . Тут он мне объявил, что он вздумал бежать, и сообщил все, что знал о том.
Выслушав Муханова, я сейчас после работы отправился к Ивашеву, сказал ему, что мне известно его намерение . На все мои убеждения , на все доводы о неосновательности его предприятия и об опасности, ему угрожающей, он отвечал одно и то же, что уже решился, что далее оставаться в каземате он не в состоянии, что лучше умереть, чем жить таким образом. Наконец, Ивашев дал мне слово подождать неделю.
На третий день после этого разговора входит унтер-офицер и говорит ему, что его требует к себе комендант . Наконец, приходит Ивашев, расстроенный, и в несвязных словах сообщает нам новость, которая и нас поразила. Комендант присылал за ним для того, чтобы передать ему два письма, одно от его матери, а другое матушки будущей жены его, и спросил его, согласен ли он жениться на той девушке, мать которой писала это письмо.
Ивашев просил коменданта повременить ответом до другого дня. Мы долго рассуждали об этом неожиданном для него событии. Девицу Ледантю он очень хорошо знал. Она воспитывалась с его сестрами у них в доме и в то время, когда он бывал в отпусках, очень ему нравилась, но никогда он не помышлял жениться на ней, потому что различие в их общественных положениях не допускало его останавливаться на этой мысли. Теперь же, припоминая некоторые подробности своих с ней сношений, он должен был убедиться в ее к нему сердечном расположении. Вопрос о том, будет ли она счастлива с ним в его теперешнем положении, будет ли он уметь вознаградить ее своею привязанностию за эту жертву, которую она принесет ему, и не станет ли он впоследствии раскаиваться в своем поступке, очень его тревожил.
Мы с Мухановым знали его кроткий характер, знали все его прекрасные качества, были уверены, что оба они будут счастливы, и потому решительно советовали ему согласиться. Наконец, он решил принять предложение. Разумеется, после этого решения не было уже и помину о побеге.
Так иногда самое ничтожное обстоятельство, по воле провидения, спасает или губит человека". 4
Из воспоминаний М.Н. Волконской:
". Наш дамский кружок увеличился с приездом Камиллы Ле Дантю, помолвленной за Ивашева; она была дочь гувернантки, жившей в их доме; жених знал ее еще в отроческом возрасте. Это было прелестное создание во всех отношениях, и жениться на ней было большим счастьем для Ивашева. Свадьба состоялась при менее мрачных обстоятельствах, чем свадьба Анненковой; не было больше кандалов на ногах, жених вошел торжественно со своими шаферами (хотя и в сопровождении солдат без оружия). Я была посаженной матерью молодой четы; все наши дамы проводили их в церковь. Мы пили чай у молодых и на другой день у них обедали. " 5
Жизнь не щадила молодых супругов. Они потеряли своего первенца Александра, навсегда оставшегося в Петровском Заводе. Вскоре после выхода на поселение в Туринск получили известие о кончине родителей Василия. Но в 1835 г. родилась дочь Мария, затем сын и еще одна дочь, названные в память родителей Василия Петровича. Неизменно поддерживали семью сестры декабриста Елизавета Языкова и Екатерина Хованская, отказавшиеся от своей доли наследства в пользу племянников. В 1838 г. к Ивашевым приехала мать Камиллы Петровны, а соседями по захолустному Туринску стали Иван Иванович Пущин и самый близкий друг декабриста Николай Васильевич Басаргин.
Камилла полностью оправдала предсказание Одоевского, став "птичкой домовитой" и создав удивительную атмосферу не показной доброты и уюта - не только для своих родных, но и для всех, обделенных домашним теплом.
Но каким же несправедливо коротким оказалось их счастье.
. И ушли в один день
Первой умерла Камилла.
Из письма И.И. Пущина И.Д. Якушкину 19 генваря 1840 г., Туринск:
". Верно, молва прежде меня уже известила вас о несчастии в семействе Ивашева - он лишился доброй и милой Камиллы Петровны. 30-го декабря она скончалась, после десятидневной нервической горячки. Вы можете себе представить, как этот жестокий и внезапный удар поразил нас всех. До сих пор не верится, что ее нет с нами; без нее опустел малый круг. Эта ранняя потеря набросила ужасную мрачность на все окружающее. 2-го генваря мы отнесли на кладбище тело той, которая умела достойно жить и умереть с необыкновенным спокойствием, утешая родных и друзей до последней своей минуты. Вы с участием разделите с нами скорбное чувство. Ивашев с покорности переносит тяжелую потерю; почтенная m-me Ledantu примером своим поддерживает его. Счастье для него и для сирот, что она здесь; ее попечения необходимы для всего семейства - я смотрю на нее с истинным уважением" 6 .
А ровно через год друзья проводили Василия Ивашева.
Из письма И.И. Пущина И.Д. Якушкину. 17 генваря 1841 г., Туринск:
". Наскоро скажу вам, как случилось горестное событие 27 декабря. До сих пор мы больше или меньше говорим об этом дне, лишь только сойдемся.
Вечер кончился обыкновенным порядком. Ивашев был спокоен, распорядился насчет службы в кладбищенской церкви к 30му числу, велел топить церковь всякий день. Отдавши все приказания по дому, пошел перекрестить своих детей, благословил их в кроватках и отправился наверх спать. Прощаясь с Марьей Петровной, сказал, что у него болит левый бок, но успокоил ее, говоря, что это ничего не значит. Между тем, пришедши к себе, послал за доктором - и лег в постель. Через полчаса пришел Карл. Тронул его пульс - рука холодная и пульс очень высок. Карл пошел в комнату возле - взять ланцет. Возвращается и видит Ивашева на полу. В минуту его отсутствия Ивашев привстал, спустил с кровати ноги и упал без чувств. Тут был Федор, который вместе с одной женщиной приготовлял бинт для кровопускания. Они не успели его поддержать, так это было мгновенно, Бросают кровь - кровь нейдет. Трут, качают - все бесполезно. Ивашев уже не существует.
Одним словом, 30 декабря вместо поминок Камиллы Петровны в тот самый час, как она скончалась, хоронят Ивашева, который сам для себя заказал обедню. " 7
Примечания
1. Крутов В.В., Шевцова-Крутова Л.В. Белые пятна красного цвета. Декабристы: В 2 кн. Кн. 2: "Ах, как славно мы. ". М.:ТЕРРА. Книжный клуб, 2001. С. 153-159.
2. Завалишин Д. Воспоминания. М.: Захаров, 2003. С. 392, 230.
3. Декабристы. Антология в двух томах /Сост.В.Орлов. Т.1. Поэзия. Л.: Худ. лит-ра, 1975. С.357.
4. Басаргин Н.В. Воспоминания, рассказы, статьи /Изд. подгот. И.В.Порохом. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1988. С. 141-145
5. Записки княгини М.Н.Волконской. Красноярское кн. изд-во, 1975. С. 99-100.
6. Пущин И.И. Записки о Пушкине. Письма. М.: Худ. лит-ра, 1988. С. 125-126.
7. Там же. С. 129.
Сын Петра Никифоровича Ивашева, богатого помещика Симбирской губернии, и Веры Александровны, дочери симбирского губернатора А. В. Толстого. Детство провёл в принадлежавшем родителям селе Ундоры. Получил домашнее образование.
В 1830 году Камилла Ле Дантю приняла предложение стать его невестой, они поженились по её приезде в Сибирь в сентябре 1831 года. Одна из их дочерей, Мария (1835—1897) — писательница и участница движения за женское образование. Потомком Ивашева называет себя советский и российский генерал Л. Г. Ивашов (род. 1943) [1] [2] [3] .
В 1832 году срок каторги был сокращен до 10 лет.
С 1835 года — на поселении в Туринске, где скончался в декабре 1840 года. Похоронен на городском кладбище г. Туринска рядом с женой. По указу 1856 года семье декабриста Ивашева были возвращены фамилия и дворянство.
В Туринске сохранился дом, в котором проживал Василий Петрович с супругой Камиллой (урожденной Ле Дантю), возведенный по проекту Петра Никифоровича Ивашева. Ныне в доме расположен Туринский Дом-музей декабристов [4] . Сохранились предметы быта четы Ивашевых, воссозданы интерьеры комнат периода пребывания декабристов в Туринске. В честь Ивашева названа одна из улиц города Туринска. Могила В. П. Ивашева признана объектом культурного наследия федерального значения [5] .
В 2011 году горсть земли с могилы Василия Петровича была привезена в Ульяновск на Покровский некрополь, и возле креста родителей появилась табличка в память о нём [6] .
Читайте также: