История про заячий тулуп капитанская дочка кратко

Обновлено: 08.07.2024

— Эх, батюшка Петр Андреич! — отвечал он с глубоким вздохом.— Сержусь-то я на самого себя; сам я кругом виноват. Как мне было оставлять тебя одного в трактире! Что делать? Грех попутал: вздумал забрест— к дьячихе, повидаться с кумою. Так-то: зашел к куме, да засел в тюрьме. Беда да и только! Как покажусь я на глаза господам? что скажут они, как узнают, что дитя пьет и играет.

— Время ненадежно: ветер слегка подымается; — вишь, как он сметает порошу.

— А видишь там что? (Ямщик указал кнутом на восток.)

— Я ничего не вижу, кроме белой степи да ясного неба.

— А вон — вон: это облачко.

Я увидел в самом деле на краю неба белое облачко, которое принял было сперва за отдаленный холмик. Ямщик изъяснил мне, что облачко предвещало буран.

Я слыхал о тамошних метелях и знал, что целые обозы бывали ими занесены. Савельич, согласно со мнением ямщика, советовал воротиться. Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременнѓ до следующей станции и велел ехать скорее.

— Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе,— отвечал дорожный,— да что толку?

— Послушай, мужичок,— сказал я ему,— знаешь ли ты эту сторону? Возьмешься ли ты довести меня до ночлега?

— Сторона мне знакомая,— отвечал дорожный,— слава богу, исхожена и изъезжена вдоль и поперек. Да вишь какая погода: как раз собьешься с дороги. Лучше здесь остановиться да переждать, авось буран утихне– да небо прояснится: тогда найдем дорогу по звездам.

Мне приснился сон, которого никогда не мог я позабыть и в котором до сих пор вижу нечто пророческое, когда соображаю с ним странные обстоятельства моей жизни. Читатель извинит меня: ибо вероятно знает по опыту, как сродно человеку предаваться суеверию, несмотря на всевозможное презрение к предрассудкам.

— Куда приехали?— спросил я, протирая глаза.

— На постоялый двор. Господь помог, наткнулись прямо на забор. Выходи, сударь, скорее да обогрейся.

Я вышел из кибитки. Буран еще продолжался, хотя с меньшею силою. Было так темно, что хоть глаз выколи. Хозяин встретил нас у ворот, держа фонарь под полою, и ввел меня в горницу, тесную, но довольно чистую; лучина освещала ее. На стене висела винтовка и высокая казацкая шапка.

Хозяин, родом яицкий казак, казался мужик лет шестидесяти, еще свежий и бодрый. Савельич внес за мною погребец, потребовал огня, чтоб готовить чай, который никогда так не казался мне нужен. Хозяин пошел хлопотать.

— Где же вожатый?— спросил я у Савельича.

Я ничего не мог тогда понять из этого воровского разговора; но после уж догадался, что дело шло о делах Яицкого войска, в то время только что усмиренного после бунта 1772 года. Савельич слушал с видом большого неудовольствия. Он посматривал с подозрением то на хозяина, то на вожатого. Постоялый двор, или, по-тамошнему, умет , находился в стороне, в степи, далече от всякого селения, и очень походил на разбойническую пристань. Но делать было нечего. Нельзя было и подумать о продолжении пути. Беспокойство Савельича очень меня забавляло. Между тем я расположился ночевать и лег на лавку. Савельич решился убраться на печь; хозяин лег на полу. Скоро вся изба захрапела, и я заснул как убитый.

— Помилуй, батюшка Петр Андреич! — сказал Савельич.— Зачем ему твой заячий тулуп? Он его пропьет, собака, в первом кабаке.

— Это, старинушка, уж не твоя печаль,— сказал мой бродяга,— пропью ли я или нет. Его благородие мне жалует шубу со своего плеча: его на то барская воля, а твое холопье дело не спорить и слушаться.

— Бога ты не боишься, разбойник!— отвечал ему Савельич сердитым голосом.— Ты видишь, что дитя еще не смыслит, а ты и рад его обобрать, простоты его ради. Зачем тебе барский тулупчик? Ты и не напялишь его на свои окаянные плечища.

— Прошу не умничать,— сказал я своему дядьке;— сейчас неси сюда тулуп.

— Господи владыко! — простонал мой Савельич.— Заячий тулуп почти новешенький! и добро бы кому, а то пьянице оголелому!

— Это значит,— отвечал я ему с видом как можно более невинным,— обходиться ласково, не слишком строго, давать побольше воли, держать в ежовых рукавицах.

Петруша Гринев следует вместе с Савельичем к месту
службы, но попадает в буран и сбивается с пути.
Встретившийся им мужик (никто и не догадывается ещё,
что это Пугачев! ) выводит путников к постоялому двору.
В благодарность за спасение Гринев отдает "вожатому",
одетому слишком легко, свой заячий тулуп и подносит
стакан вина, за что тот с низким поклоном его благодарит.

В начале произведения перед нами предстает робкая,
несмелая девушка, о которой мать говорит, что она “трусиха”.
Бесприданница, у которой только и есть, что “частый гребень,
да веник, да алтын денег”.
Со временем читателям открывается характер Марьи
Ивановны-“благоразумной и чувствительной, девушки”.
Она способна на глубокую и искреннюю любовь, но
врожденное благородство не позволяет ей поступиться
принципами. Она готова отказаться от личного счастья,
потому что нет на него благословения родителей.
“Нет, Петр Андреич, - отвечала Маша, - я не выйду за
тебя без благословения твоих родителей.
Без их благословения не будет тебе счастья.
Покоримся воле Божией”.
Родители Гринёва полюбили Машу, потому что
нельзя было её узнать и не полюбить".
"они видели благо дать божию в том, что имели случай
приютить и обласкать бедную сироту.
Любовь Гринёва к Маше уже не казалась его родителям
"пустою блажью",они только и желали, чтобы их сын
женился на капитанской дочке.
Она верила в честность Петра даже тогда, когда
Гринев-старший краснел при упоминании его имени
(Петруша был отдан под суд за "сношения с злодеем").
Маша сразу верно оценила человеческие качества
Швабрина и Гринева. И в дни испытаний,
которых немало выпало на её долю
(захват крепости Пугачевым, гибель родителей, плен
у Швабрина), Маша сохраняет непоколебимую стойкость
и присутствие духа, верность своим принципам.
Наконец, в финале повести, спасая любимого Гринева,
Маша как равная с равной беседует с неузнанной
ею императрицей.
Капитанская дочка из робкой и смиренной просительницы
превращается в отважную защитницу справедливости.

Гринев, ехавший со своим дядькой Савельичем к месту службы, в оренбургской степи попадает в буран. Их выводит к жилью случайно встретившийся им мужик, ставший их вожатым, то есть проводником. В знак благодарности Гринев отдает мужику свой заячий тулуп.

кто подарил Петруше заячий тулуп (капитанская дочка)

Очень уж не хотелось Савельичу расставаться с заячьим тулупом. Но Гринев не послушал старого слугу. И оказался прав.

Капитанская дочка (страница 24)

— Как изволишь. — отвечал Савельич, — а я человек подневольный и за барское добро должен отвечать.

Пугачев был, видно, в припадке великодушия. Он отворотился и отъехал, не сказав более ни слова. Швабрин и старшины последовали за ним. Шайка выступила из крепости в порядке. Парод пошел провожать Пугачева. Я остался на площади один с Савельичем. Дядька мой держал в руках свой реестр и рассматривал его с видом глубокого сожаления.

Видя мое доброе согласие с Пугачевым, он думал употребить оное в пользу; но мудрое намерение ему не удалось. Я стал было его бранить за неуместное усердие и не мог удержаться от смеха.

— Смейся, сударь, — отвечал Сявельич, — смейся; а как придется нам сызнова заводиться всем хозяйством, так посмотрим, смешно ли будет.

Вышед нa площадь, я остановился на минуту, взглянул на виселицу, поклонился ей, вышел из крепости и пошел по Оренбургской дороге, сопровождаемый Савельичем, который от меня не отставал… Я шел, занятый своими размышлениями, как вдруг услышал за собою конский топот. Огянулся; вижу: из крепости скачет казак, держа башкирскуго лошадь в поводья и делая издали мне знаки. Я остановился и вскоре узнал нашего урядника. Он, подскакав, слез с своей лошади и сказал, отдавая мне поводья другой:

— Ваше благородие! Отец наш вам жалует лошадь и шубу с своего плеча (к седлу привязан был овчиный тулуп). Да еще, — прибавил, запинаясь, урядник, — жалует он вам… полтину денег… да я растерял ее дорогою: простите великодушно.

Савельич посмотрел на него косо и проворчал:

— Растерял дорогою! А что же у тебя побрякивает за пазухой? Бессовестный!

— Что у меня за пазухой-то побрякивает? возразил урядник, нимало не смутясь. Бог с тобою, старинушка! Это бренчит уздечка, а не полтина.

— Добро. — сказал я, прерывая спор. — Благодари от меня того, кто тебя прислал; а растерянную полтину постарайся подобрать на возвратном пути и возьми себе на водку.

— Очень благодарен, ваше благородие, — отвечал он, поворачивая свою лошадь, — вечно за вас буду Бога молить.

При сих словах он поскакал назад, держась одной руно за пазуху, и через минуту скрылся из виду.

Я надел тулуп и сел верхом, посадив за собою Савельича.

— Вот видишь ли, сударь, — сказал старик, — что я недаром подал мошеннику челобитье6: вору-то стало совестно, хоть башкирская долговязая кляча да овчиный тулуп не стоят и половины того, что они, мошейники, у нас украли, и того, что ты сам изволил пожаловайть; да все же пригодится, а с лихой собаки хоть шерсти клок.

6 Челоби́тье (устар.) — прошение (от бить чело́м — кланяться до земли).

Капитанская дочка

Тулупчик заячий

Что же касаемо Пугачева, тут сплелись воедино два фактора: подражая Вальтеру Скотту, Пушкин пытается даже в самом злодейском злодее найти какие-то положительные черты, а другое — знакомясь с документами по восстанию, он проникся идеей о том, что все же была у сурового казака какая-то своя, мужицкая правда, не совсем понятная дворянам, но от этого не перестающая быть правдой. И он решается на смелый ход, показав мятежника более благородным типом, чем дворянин Швабрин, и более мудрым и опытным, чем дворянин Гринев.

Быть опытнее Гринева не трудно, но сколько их — романтических героев дворянского происхождения, у которых молоко на губах не обсохло, разделывались лихо на сказочных страницах книг других авторов со всеми злодеями подряд без разбора. Пушкин же, оставаясь в традициях романтизма, пытается вносить в свои произведения штрихи реализма, становясь в этом деле пионером в отечественной литературе.

Хотя, все же, главный ход, позволивший оклеветанному Гриневу получить прощение решен в романтическом ключе — случайная встреча Маши и не узнанной ею императрицы.

19 октября 1811 года считается днем основания Царскосельского лицея — Пушкинская дата

. Почти каждый год к этому событию Александр Сергеевич писал новые стихи…

В литературе нередко можно встретить приём характеристики героя через вещи, предметы быта. Вещь, становясь художественной деталью, приобретает часто роль символа, знака судьбы.

В повести “Капитанская дочка” такой знаковой вещью в судьбе Петра Гринёва является заячий тулуп. Через этот предмет-символ утверждается неписаная мудрость о том, что сделанное человеком добро возвратится ему стократно.

Выведенный к постоялому двору из бурана Петя Гринёв хотел отблагодарить своего спасителя (Пугачёва-вожатого), дав деньги, которые, тот, конечно, быстро бы потратил и забыл. Но, проиграв накануне в биллиард большую сумму, герой не мог потребовать у Савельича повторно деньги, чтобы дать их отважному проводнику. Он сказал, чтобы Савельич отдал заячий тулуп, потому что видел, что вожатый плохо, не по зимней погоде, одет. Тулуп – это знак не только благодарности, но человеческого участия, проявленной заботы. Такое не забывается.

В занятой бунтовщиками крепости память Пугачёва о согревшем его заячьем тулупе спасла Гринёву жизнь. И вдогонку отпущенному герою Пугачёв послал тоже тулуп – из овчины. Надо понимать, в оренбургской зимней степи это самая нужная вещь. Благодарная забота друг о друге на уровне простого человеческого желания согреть, не дать замёрзнуть – это один из моментов положительной характеристики Пугачёва, которого официальная литература представляла только злодеем, не имеющем искры добра.

Заячий тулупчик, данный Петрушей бродяге, сыграл важную роль как в развитии сюжета повести в целом, так и в судьбе Маши Мироновой в частности. Думаю, не сделай Гринев во время бурана в степи такой подарок вожатому, то вряд ли помиловал бы его этот вожатый, оказавшийся предводителем мятежников. Быть бы казненным Гриневу вместе с капитаном Мироновым и его женой. И Маша Миронова, оказавшаяся в руках Швабрина после захвата пугачевцами Белогорской крепости, вряд ли была бы выручена Гриневым из беды, если б не когда-то сделанный подарок. Пугачев помнил об услуге и пренебрег тем, чья дочь Маша Миронова.

Читайте также: