Энтони гидденс 9 тезисов о будущем социологии кратко
Обновлено: 25.06.2024
Методологические предпосылки теории структурации влекут ряд существенных следствий, которые Гидденс формулирует в виде "новых правил социологического метода". Гидденс предупреждает, что речь идет лишь о выделении некоторых исследовательских тем, призванных обозначать линии разрыва и противостояния классическим социологическим представлениям. Суть "новых правил социологического метода" заключается в следующем. Первое правило относится к предмету социологии - производству и воспроизводству общественной жизни. Предметом социологии является общество, созданное активной деятельностью субъектов. Индивиды преобразуют природу социально, и "очеловечивая" ее, преобразуют самих себя. Люди не производят естественный, объектный, независимый от их существования мир. Преобразуя этот мир, они создают историю, и живут в истории. Производство и воспроизводство общества суть результат человеческой социальной дея-
тельности. Второе правило говорит о возможностях и границах социального участия и способов исследования производства и воспроизводства общества. Гидденс считает, что сфера человеческого участия ограничена. Люди создают общество, но не по собственному выбору, а как исторически ограниченные акторы. Структуры следует концептуализировать не просто как ограничивающие, но и дающие возможность человеческой деятельности. Это Гидденс называет "дуальностью структуры". Структуры всегда следует концептуализировать в терминах структурации как ряд воспроизводимых практик. Третье касается способов наблюдения и описания. Социолог наблюдает общественную жизнь предвзято, т.е., полагаясь на знания и ресурсы, благодаря которым он конституирует ее как объект исследования. В этом смысле позиция социолога не отличается от позиции любого другого члена общества: для осмысления деятельности акторы используют "взаимное знание" - интерпретативные схемы. "Погружение" в форму жизни - необходимое и единственное средство, благодаря которому наблюдатель способен описывать общество. Однако "погружение" не означает становления в качестве полноправного члена сообщества, когда, скажем, речь идет о другой культуре. Познание другой формы жизни (культуры) предполагает исследование способов собственного становления в этой жизни, а также способность участвовать в ней как в ансамбле практик. В этом и заключается для социолога производство описаний и перевод их в категории соционаучного дискурса. В четвертом правиле речь идет о специфике формулировки понятий в рамках социальной науки как метаязыка. Социологические понятия подвержены "двойной герменевтике". Социология имеет дело с миром, подверженным первичной интерпретации самими акторами, и переинтерпретирует его в собственных теоретических схемах, используя для этого специальный язык. В итоге, главная задача социологического анализа состоит в герменевтической интерпретации различных форм жизни в рамках описательных метаязыков социальных наук и в интерпретации производства/воспроизводства общественной жизни как результата человеческой деятельности.
Работа содержит 1 файл
Введени1.doc
В то время одни обществоведы заявляли о появлении нового типа социальной реальности, обозначая её как информационное или потребительское общество. Другие же — просто констатировали закат предшествующих тенденций общественного развития, именуя новую реальность посткапитализмом, постиндустриализмом, постмодернизмом и т.д. При этом в качестве критериев для разграничения современности от досовременности, как правило, использовались факты институциональных изменений, трансформации традиционных структур в структуры, в которых центральное место занимает информация и наука.
По мнению Гидденса, слабость подобного понимания современности состояла в том, что социальная реальность мыслилась как единое целое, характерное для всего мира, или как совокупность определенных единых принципов социального развития. В этом социолог усматривал одномерность в трактовках процесса трансформации традиционного общества в современное.
1.Энтони Гидденс о будущем социологии.
Энтони Гидденс в своих лекциях обосновал девять тезисов о будущем социологии, в которых в определенной мере раскрыл логику функционирования и развития социологии в современных условиях и в ближайшей перспективе.
Девять тезисов Э.Гидденса о будущем социологии сводятся к следующим положениям:
1. Социология постепенно утратит социально-теоретический привкус минувшего столетия и будет самым теснейшим образом связана с конкретными социальными условиями, с "проектом" современности, что и даст ей самые благоприятные возможности для развития и наивысшего признания.
2. Возникнет теоретический синтез, который вновь придаст связность социологическим дискуссиям. Социальный мир - это мир, полный внутренней борьбы, мир, который пронизан разногласиями действующих в нем индивидов и групп, чьи мировоззрения различны, а интересы - противоположны. Эти факторы порождают различные социологические теории, ценность которых можно определить с помощью эмпирических наблюдений.
3. Главный объект социологического анализа будет существенно переосмыслен. Термин "общество" не является однозначным, так как в современных условиях существуют общества, находящиеся на различных ступенях социально-экономического и культурного развития. Поэтому усилия социологии должны сосредоточиться на изучении различных национальных государств и системах национальных государств.
4. Социология будет уделять большее внимание изучению мировой системы, чем до сих пор, так как сегодня многие отношения, связывающие отдельные государства, носят поистине глобальный характер.
5. Прежние междисциплинарные границы в социальных науках постепенно утратят былую четкость. Но это не значит, что внутри социальных наук должны исчезнуть особые зоны профессиональных интересов и профессиональной специализации. Здесь проводится идея связи социологии с комплексными знаниями, достигаемыми всеми гуманитарными дисциплинами. Социология в этом случае выступает как генерирующая наука, на что в свое время обращал внимание П.Сорокин.
6. Социологи вновь заинтересуются крупномасштабными долговременными процессами социальной трансформации. Это вызвано прежде всего возросшими темпами социальных изменений, происходящих в мире, в котором мы живем. Это мир, отличительной особенностью которого все явственнее становится всеохватывающая "системность".
7. Участие социологии в формировании практической социальной политики и проведении реформ станет более активным.
8. Социальные движения будут по-прежнему играть первостепенную роль в качестве стимула социологического воображения. Можно утверждать, что социальные организации и социальные движения - это два канала, с помощью которых в современном мире приводится в движение рефлексивное усвоение знания о социальной жизни. Социальные организации систематически аккумулируют и хранят социальную информацию, создавая, таким образом, стабильность условий для социального воспроизводства.
Социальные явления обладают более подвижным характером и более мощным преобразующим потенциалом, так как они противостоят сложившемуся положению вещей и специфическим образом сопряжены с реализацией новых социальных проектов. Таким образом, социальные движения - это не только источник напряжения и социальных перемен, которые должны анализировать социологи. Они способны указать на те особенности и скрытые возможности данного институционального порядка, которые не были известны прежде.
9. Социология по-прежнему останется предметом дискуссий. Дискуссионность социологии понимается двояко. Во-первых, в пределах дисциплины социологии невозможно достичь желанной цели - консенсуса относительно теории и интерпретации результатов исследования и, во-вторых, дисциплина сохранит и внешних своих оппонентов и недоброжелателей. Это недовольство теми, кто не боится обнародовать малоприятные истины или отстаивать такое понимание существующего положения вещей, которое противоречит мнению власть придержащих.
Краткий анализ содержания девяти тезисов Э.Гидденса о будущем социологии еще раз свидетельствует о взаимодействии социологии и общества, о воздействии общества на социологию и тех факторов, которые обусловливают ее природу, внутреннюю логику ее развития и особенности ее функционирования в различные исторические периоды.
В результате этого взаимодействия меняется образ социологии, который характеризуется мерою ее связи с различными социальными и естественными науками, а также взаимоотношением в ней теории и эмпирии.
Указанное взаимодействие обусловливает также выдвижение на первый план тех или других социальных проблем и способов их разрешения, смену разрабатываемой тематики.
Социальный спрос и внешний стимул оказывают влияние на социологию, трансформируясь в специфически социологическую проблему.
История мировой социологии свидетельствует о том, что необходимым фактором успешного ее развития является "открытость" общества, его демократичность.
В условиях жесткой регламентации и диктатуры, которые в наибольшей степени свойственны тоталитарным обществам, социология функционировать не может.
Сегодня к наиболее важным факторам развития социологии следует отнести готовность общества, а еще в большей мере готовность правящей элиты понимать (и обеспечивать) необходимость объективного анализа реальных процессов.
1.1 Характерные черты современности
Гидденс выделяет три основные черты, определяющие характер современности. Первая — крайний динамизм, неимоверно возросшая скорость изменения всех процессов в обществе. При этом социолог говорит не о формационных изменениях, и не об изменении структур и их функций, а о темпах изменений в социальных практиках, образцах поведения людей.
Вторая — это глобальность пространства, на котором происходят изменения, что несопоставимо со сферой изменения во всех досовременных обществах, так как практически все регионы мира социально и информационно втянуты во взаимодействие друг с другом.
Третья — внутренняя природа современных институтов. Появились социальные формы, которые ранее вообще не существовали (современное производство зависит главным образом от неживых источников энергии).
Гидденс конкретизирует эти положения. Характерной чертой современности, считает он, является принципиальное изменение системы контроля над средствами насилия. В домодерновых цивилизациях военная сила всегда играла самую важную роль в жизни обществ. Однако никакой правящий тиран не был в состоянии сохранять монопольным контроль над средствами насилия, так как войны и восстания постоянно его нарушали. Положение радикально меняется в государствах модерна — они успешно и длительно осуществляют монополию на средства насилия. Однако заметим, что после террористических актов в Америке данное положение, по крайней мере, ставится под вопрос.
В этой связи существенно меняется интимность в контексте повседневной жизни. В домодерновой культуре отношения родства являлись органи-зующим средством для стабилизации социальных связей во времени и пространстве, локальное сообщество было тем местом, которое обеспечивало интимную среду. Для модерна характерно иное — социальное взаимодействие людей все больше разделяется во времени и пространстве. Но возникли два новых фактора, поддерживающих их в таком виде: личные отношения дружбы или сексуальной интимности выступают средством стабилизации социальных связей; абстрактные же системы являются средством, стабилизирующим отношения в неопределенном пространственно-временном положении.
Для современности характерна институциональная рефлексивность. Под рефлексивностью модерна социолог понимает постоянный пересмотр социальной реальности в свете новой информации или знания. Знания становятся фактором, который весьма влияет на характер трансформации как социальных институтов, так и моделей поведения индивидов.
Говоря об основных макросоциальных измерениях модерна, Гидденс особо выделяет постдефицитную экономику, которая становится возможной благодаря координации глобального порядка, созданию планетарной экологической службы. Имеет место гуманизация технологий. В политической сфере получает развитие участие непрофессионалов в управлении обществом через институты партиципативной демократии — демократические организации, экологические движения и т.д.
Вместе с тем Гидденс постоянно подчеркивает, что его концепция современности не сводится к макротенденциям. Она органично включает в себя микротенденции, которые являются микро не по значимости, а по уровню анализа социальной реальности — внутриличностных трансформаций.
Современность, считает социолог, качественно изменяет внутриличностные процессы. Если в традиционном обществе личность формировалась под влиянием набора последовательно сменяющих друг друга возрастных характеристик с четкими социальными параметрами, типичными для определенного локального сообщества, то в социализации современного индивида значительное место занимают абстрактные системы, которые предлагают постоянно расширяющийся набор педагогических и социопсихологических рекомендаций, что исключает однозначную определенность становления личности.
Одним из важнейших параметров современного общества является качественное возрастание рисков для его членов.
Риск — вероятность негативного события; возможность утраты, потери; гипотетическая вероятность наступления ущерба. Можно выделить три характерные черты риска: 1) неопределенность, связанная с возможными потерями или негативными последствиями; 2) сами негативные последствия или потери; 3) ценность или значимость этих потерь. Риск предполагает, что негативные проявления чего-либо могут наступить, а могут и не произойти. При принятии решений индивиды не в состоянии прогнозировать только положительные результаты, ибо могут сказаться непредвиденные последствия. Здесь неопределенность проявляется в том, какие факторы были учтены, а какие нет. Кроме того, важно учесть различные уровни риска, которые варьируются от того, чем можно пренебречь, до объективной вероятности негативного события.
Энтони Гидденс запись закреплена
Я на лекции пленарного заседания собрания Социологической ассоциаци восточных штатов в Нью-Йорке в апреле 1986 года представил:
Девять тезисов о будущем социологии
1. Социология постепенно утратит социально-теоретический привкус минувшего столетия
2. Возникнет теоретический синтез, который вновь придаст связность социологическим дискуссиям
3. Главный объект социологического анализа будет существенно переосмыслен
4. Социология будет уделять большее внимание изучению мировой системы, чем до сих пор
5. Прежние междисциплинарные границы в социальных науках постепенно утратят былую четкость
6. Социология вновь заинтересуется крупномасштабными долговременными процессами социальной трансформации
7. Участие социологии в формировании практической социальной политики и проведении реформ станет более активным
8. Социальные движения будут по-прежнему играть первостепенную роль в качестве стимула социологического воображения
9. Социология по-прежнему останется предметом дискуссий.
Социология теснейшим образом связана с "проектом современности". Это составляло и будет составлять суть ее самостоятельных раздумий. Однако общепринятые способы, к которым мы прибегаем, надеясь понять траектории развития современного общества, в значительной степени обусловлены — и ограничены — социально-теоретическим контекстом их формирования в Европе XIX — начала XX столетия. "Классическая социальная теория" продолжает удерживать позиции и вне первоначальных условий своего возникновения. Девятнадцатый век был ключевым в интеллектуальном развитии социологии. Появление первых узнаваемых признаков дисциплины можно отнести и к более раннему периоду, но только в XX в. социология получила наивысшее признание. Тем не менее на протяжении всего нынешнего столетия она сохраняла отпечаток той интеллектуальной ситуации, в которой впервые обозначались ее общие контуры.
"Пережитки прошлого" в социологии крайне разнообразны, и я прослежу только некоторые из них. Так, широкое распространение и значительное влияние, сказавшееся на последующем развитии дисциплины, получил такой аспект ее социально-политического наследия, как признание экономических факторов в качестве движущей силы современного мирового развития. Экономические силы вызывают инфраструктурные сдвиги, которые влекут за собой изменения в других социальных институтах. Самый давний спор в социологической науке касается вопроса о том, является ли современный мир следствием капиталистической экспансии или же результатом распространения индустриализма.Одна группа теорий, к которой, в частности, относятся марксизм и неомарксизм, по существу, отождествляет современность с капитализмом.Утверждается, что капиталистические институты обеспечивают поступательный ход современной истории, в основе которого лежит тенденция капиталистического предпринимательства к экспансии в мировом масштабе. Для сторонников данной позиции индустриализм есть просто продолжение капитализма. Капитализм предшествует зарождению индустриализма, последний же расценивается как результат давления капиталистических экономических механизмов, требующих максимального увеличения производства. Те же, кто считает ведущим фактором формирования современных институтов индустриализм, занимают обратную позицию. С их точки зрения, мы живем в индустриальном (а сегодня, видимо, уже в пост-индустриальном) обществе; капитализм же — это всего лишь организация индустриализма, к тому же он образует специфический и относительной краткий исторический период.
Участники данного спора являются заложниками общего для них типа аргументации, отмеченного печатью социологического стиля мышления минувшего столетия. По всей вероятности, содержание этой полемики неадекватно даже в ее собственных терминах. Вместо того чтобы сводить индустриализм к капитализму или наоборот, следовало бы признать, что и тот и другой влияют на современное развитие более или менее самостоятельно и независимо друг от друга. Но еще важнее для нас вовсе отказаться от экономического редукционизма, который, невзирая на его утонченную форму, явно присутствует в каждом из названных подходов. Современность — гораздо более сложное понятие, чем допускает любая из сторон, и социология будущего непременно увидит эту сложность. К воздействию капитализма и индустриализма мы должны прибавить по крайней мере еще три главных параметра современности (Giddens, 1985, ch.3). Один из них — это развитие административной власти, блестяще исследованное Фуко (Foucault, 1977). Как я уже говорил, то, что социология подразумевает под "обществом", является одновременно и государством. Усиление административной власти государства, включая, в особенности, использование информационных ресурсов, составляет одну из самых характерных черт современной эпохи. Современные государства и мировая система в целом предполагают громадное ускорение процессов производства и организации информации. Хотя считается, что только сейчас, на исходе XX столетия, мы выступаем в информационную эру, современное общество с самого начала было "обществом информационным".
Следующее изменение современности, которое по большей части осталось незамеченным в социологической традиции, причем по причинам, которые опять-таки уходят своими корнями в минувший век, связано с войной и военной властью.
Не вызывает сомнений тот очевидный факт, что формирование современных государств самым непосредственным образом было связано с военной властью и войнами, в которых эти государства участвовали. Однако это обстоятельство, как правило, оставалось за пределами основного содержания социологического мышления и исследований (так же обстояло дело и в других социальных науках, кроме теории международных отношений). И вновь социология XX в. Подхватила идею, имевшую широкое хождение среди социальных мыслителей предшествующего столетия. С их точки зрения, капитализм (или индустриализм) должен был прийти на смену военным обществам прошлого. Военная власть, таким образом, ассоциировалась не с современными, а с традиционными обществами; экономические же преобразования, которые формируют современность, мыслились как мирные. Иначе говоря, предполагалось, что экономические обменные операции, которые приведут к взаимной зависимости партнеров, заменят милитаристские общества прежних эпох. Тем не менее в некоторых важнейших отношениях это оказалось вовсе не само собой разумеющимся; значение военной власти и вооруженного насилия в современном мире по-прежнему очевидно для всех, за исключением разве что социальных теоретиков. Сказанное может быть резюмировано в одной короткой, но впечатляющей фразе. Распад традиционного мира под натиском современности не является следствием капитализма или индустриализма или даже концентрации административных ресурсов в руках государства; он представляет собой совокупный итог всех этих процессов в сочетании с современными способами использования военной силы и ведения войны.
Наконец, существует и такая непростая вещь, как культурное измерение современности. Анализ этого измерения в том или ином виде давно занимал социологов. Появление своей собственной дисциплины они рассматривали как отражение усиливающегося "рационализма" и "расколдовывания мира" на фоне секуляризации общества. Но видимо, нелишне еще раз напомнить, что культура современности понималась все же преимущественно как отражение капитализма или индустриализма. Даже Макс Вебер, пытавшийся заявить о независимости "идей", сконцентрировал внимание на тех условиях, которые дали толчок развитию капитализма, вместо того, чтобы наделить постоянной ролью частично автономную современную культуру (Вебер, 1990). Нынешние споры по поводу явления, которое некоторые именуют "постсовременностью", следует, вероятно, расценивать как первый шаг в реализации честолюбивого замысла набросать теоретическую схему культурного универсума, возникающего в результате окончательного распада традиционного мира. Как минимум, в этой полемике по меньшей мере нашло свое выражение стойкое ощущение несостоятельности сложившихся способов культурологического анализа.
Борьба за освобождение от теоретических оков минувшего столетия подразумевает отказ от убеждения, что фокус социологических интересов составляют непрекращающиеся споры с марксизмом. В той мере, в какой это убеждение отражает нынешнее положение дел в социологии, оно лишний раз доказывает ограниченность принятых интерпретаций современности, о чем уже говорилось. Марксизм обладает такой жизнестойкостью, которая позволила его разнообразным ипостасям благополучно сохраняться, несмотря на многократное провозглашение их кончины. Но социология будущего не будет более поглощена изучением организующих принципов марксизма. Если же это все-таки случится, диапазон оценок современности, доступный социологическому воображению, окажется гораздо беднее, чем ему следовало бы быть.
Читайте также: