Диалектика раба и господина гегель кратко

Обновлено: 02.07.2024

Сознание вышло из сферы, где субъект и объект познания были разделены, и вошло в сферу, где оно стало своим объектом. Но чтобы знать, что оно такое, оно должно проделать свои опыты над самим собой. Эта самость должна стать предметом для себя, она должна обнаружиться как сила, проявиться, как внутреннее она должна выполнить законы своей сущности, короче говоря, она должна обнаружиться в своей деятельности, то есть действовать практически. Мир вещей остался в сознании как момент, а сами вещи стали объектом вожделения, то есть поглощения. Но когда самосознание (уже не сознание) встретило не просто вещь, которую можно употребить без сопротивления с ее стороны, а другое самосознание, то возникла проблема взаимоотношения с ним. Борьба самосознаний возникла естественно, как борьба за первенство, ибо это в природе человека. Самый крайний ее вариант – борьба не на жизнь, а на смерть, который разрешается тем, что одна из сторон, из-за страха смети, признает себя покоренной, готовой служить покорившей стороне. Так появляются господин и раб. Грубое физическое рабство, политическое рабство, духовное рабство в истории – следствие этой борьбы не на жизнь, а на смерть.

Диалектика – это направление философии и метод философского анализа, согласно которому бытие находится в состоянии постоянного развития, источник которого находится в противоречивых взаимоотношениях объектов бытия.

Идеалистическая диалектика Гегеля

Гегель По данной теме мы уже выполнили реферат Гегель подробнее один из самых выдающихся представителей немецкой классической философии, который отошел от метафизического понимания мира и представил его в качестве диалектической, саморазвивающейся системы. Одновременно Гегель отказался и от материалистической модели бытия, в его философской системе, реальным субъектом мира, исторического процесса выступает Мировой дух – полностью идеалистическая субстанция, развитие которой, представляющее собой процесс постепенно самосознания, проявляется через историю человеческого общества. При этом Гегель не связывает Мировой дух с какой-либо конкретной группой людей, нацией или народом, - Мировой дух объединяет все человечество, хотя на разных этапах своего становления в наибольшей степени проявляется в том или ином народе.

Для объяснения закономерностей развития Мирового духа Гегель сформулировал три основных диалектических закона:

закон диалектической противоречивости, объясняющий причину развития, которая кроется в борьбе противоположных, но неразрывно связанных друг с другом явлений (борьба раба и господина);
закон количественно-качественных изменений, раскрывающих механизм развития, заключающийся в постепенном накоплении количественных характеристик, которые затем меняют само качество объекта, придают ему новые свойства (труд освобождает раба);
закон двойного отрицания, рассматривающий принцип преемственности, согласно которому противостояние противоположностей повторяется на каждом витке истории, но уже в новом качестве;

Движение Мирового духа, а соответственно и движение исторического процесса, детерминировано одной целью – полным самопостижением. В процессе развития самосознание Мирового духа становится все более полным, от растворенности в природе, в начале его пути, до совершенного самосознания в конце. Одновременно с самопознанием возрастает и степень свободы, что находит свое непосредственное отражение в реальном историческом процессе – по мере прогресса общества, человек становится все более свободным как внешне – физически, политически, экономически, так и внутренне по своему духу.

Готовые работы на аналогичную тему

Так Гегель указывает, что для государств древнего востока была известна лишь одна свобода – абсолютная свобода деспота, в рамках античной цивилизации свобода оставалась правом отдельных личностей, с приходом христианства, установилось представление о том, что внутри каждого человека есть зерно его личностной, внутренней свободы, которое уже в эпоху Возрождение и Новое время переросло в понимание ценности свободы человека, как одного из естественных прав, присущих ему от рождения. Гегель предполагал, что в будущем человек обретет полную как внутреннюю, так и внешнюю свободу, что будет связано с установлением царства духа.

Место противостояния раба и господина в философии Гегеля

Согласно Гегелю не существует каких-либо предпосылок – сверхъестественного или же биологического характера – которые предопределяли бы положение человека как господина или раба. Распределение людей по данным категориям происходит в одномоментном акте столкновения двух самосознаний, в процессе которого одна из личностей проявляет готовность идти до конца в осуществлении своих целей и притязаний на лидерство, включая крайний риск, а другая переживает страх смерти за собственную жизнь. Первая личность становится господином, а вторая рабом, который испытывает страх перед ним и прислуживает ему.

Вместе с тем сами понятия раба и господина в философии Гегеля далеко не однозначны. Раб зависим от господина и осознает эту зависимость. В его жизни есть четкая цель и желание – преодолеть зависимость от господина, стать равным ему, сбросить оковы рабства, а потому кроме этих самих оков его больше ничто не сдерживает. Существование господина напротив адинамично. Перед ним нет перспективной цели, все к чему он стремится это сохранение текущего положения вещей, защита своего статуса господина, у нет выбора – он либо останется господином – либо погибнет. При этом если раб зависит от господина в силу своего страха и стремится преодолеть эту зависимость, то господин также зависит от своего раба, поскольку только наличие раба и делает его господином. Он не может ничего сделать с этой зависимостью, а лишившись раба господин вообще потеряет возможность представлять из себя хоть что-либо, он исчезнет.

Содержание противостояния раба и господина

Раб и господин объединены целой сетью диалектических связей:

господин силен, а раб слаб;
господин стремится сохранить свое положение, раб стремится преодолеть его;
господин пассивен, раб стремится к развитию;
господин не признает никого кроме себя, раб признает господина, но не признает себя самого;
господин потребляет, раб производит и т.д.

Господин не соприкасается с природой, от отчужден от нее трудом раба и его благами, раб же, который первоначально един и растворен в природе, посредством труда на своего господина, отделяется от нее и возвышается над ней, именно труд делает раба господином природы, и таким образом дает ему путь к изменению собственного состояния.

Наконец рассматривая противостояние господина и раба Гегель указывал, что хотя раб хочет заставить господина признать его как равного, последний никогда не согласится на это. А потому разрешение их конфликта невозможно мирным, реформационным путем. Оно требует коренной ломки сложившихся устоев – т.е. революции.

Диалектика господина и раба - это имя, которое дано теоретическому построению Фридриха Гегеля, считается одним из ключевых элементов его философии, который впоследствии оказал влияние на многих философов. Он не только стал основой материалистической диалектики, разработанной Карлом Марксом, но и оказал сильное влияние на психоанализ.

Для Гегеля человеческая реальность сгущается в то, что мы называем универсальной историей. В свою очередь, что отметило эту историю неравные отношения между людьми. Между тиранами и тираном. Таким образом, историческая диалектика является диалектикой господина и раба. То, что переместило историю, - то, что противоречие между друг другом и привело к неравенству в самосознании людей.

"Город - это та часть государства, которая не знает, чего хочет".

-Фридрих Гегель-

Напомним, что в гегелевской диалектике это форма рассуждений в котором два тезиса противоположны, что, в свою очередь, приводит к новым концепциям что преодолеть это противоречие. Таким образом, есть тезис, который вызывает определенные рассуждения. За ним следует антитеза, которая выявляет проблемы или противоречия, которые существуют в диссертации.

Из динамики между тезисом и антитезисом возникает синтез, который становится решением или новым взглядом на предмет. Кроме того, исследования, подобные тем, которые проводились в Кембриджском университете в 2014 году, показывают, что этот текст является исключительным средством размышления о концепции свободы и прогресса разума.

Желание и диалектика хозяина и раба

В диалектике господина и раба Гегеля желание у него очень актуальная позиция. Этот философ указывает, что у животных есть желание, которое удовлетворяется непосредственным объектом. Животное не знает, чего оно хочет. В человеческом существе, однако, все по-другому.

Для Гегеля история - это история общественных отношений. Это открывается, когда сталкиваются два человеческих желания. Человеческое существо хочет, чтобы его желал другой человек. Другими словами, быть признанным другим. Итак, человеческое желание - это принципиально желание признания.

Человек хочет, чтобы другие дали ему автономную ценность. То есть правильное значение, которое отличает каждого из остальных. Это то, что определяет состояние человека. Поэтому, согласно Гегелю, Само человеческое существо навязывает другим. Только тогда, когда другой признает его автономным, создается самосознание. В то же время самосознание ведет борьбу до смерти.

Фактически, исследования, подобные тем, которые проводились в Гарвардском университете в 2014 году, показывают нам, что самосознание все еще сегодня, что психологическая компетентность так пренебречь. Мы жаждем этого и ценим это, но мы все еще не знаем, как их пробудить или улучшить.

История с точки зрения Гегеля

Основываясь на этих концепциях, которые мы кратко изложили, Гегель строит свою диалектику господина и раба. Это состоит из предположения, что с первого момента истории образуются две фигуры: хозяин и раб. Первое навязано вторым. Способ сделать это, отрицая это, то есть не признавая его желание. Это доминирует, отменяя это. Доминирующие должны отказаться от своего желания признания, в основном из-за страха смерти.

Таким образом, в сознании возникает форма сознания. Это сознание того, кто признает другого как хозяина и признает себя рабом этого. Следовательно, оно не соответствует самосознанию как таковому, но исходит из логики, в которой господствует взгляд мастера. Это составляет суть диалектики господина и раба.

Мастера и рабы

Таким образом, Гегель предлагает, чтобы диалектика истории была диалектикой господина и раба. С начала истории существовали доминанты и доминирование. Распознаваемый объект, хозяин и распознающий объект, подчиненный. Этот раб перестает быть автономной сущностью и становится чем-то утонченным хозяином.

Из-за этого владычества мастер принуждает раба и заставляет его работать на него. Эта работа - не творческий процесс раба, а навязывание, которое делает его самим объектом работы. Тем не менее, мастер оказывается в зависимости от раба для его собственного выживания. И всегда есть момент, когда роли поменялись местами, учитывая, что раб необходим для хозяина, но это не для раба.

Диалектика господина и раба - это концепция, обозначившая до и после в истории философии. Он заложил некоторые основы, которые, хотя они были пересмотрены и переосмыслены, по существу сохраняют свою обоснованность.

Вы знаете синдром удовлетворенного раба? Вероятно, вы не знаете о рабе синдром удовлетворен, даже если вы страдаете! Узнайте больше об этом синдроме и выясните, являетесь ли вы довольным рабом. Читать дальше "

Господин закоснел в своем Господстве. Он не может превзойти себя, измениться, развиться. Он должен победить — и стать Господином; или сохранить свое господство, или умереть. Его можно убить, но его нельзя переделать, образовать, воспитать. Рискуя жизнью, он стал Господином. Следовательно, для него Господство — это высшая ценность, которую он не в состоянии превзойти.

С одной стороны, он не ограничен тем, что он есть, он стремится превзойти себя, отрицая собственное наличное положение. С другой стороны, у него есть положительный идеал, к которому он стремится: идеал самостоятельности, бытия-для-себя, который он находит у самых истоков своего рабства воплощенным в Господине. Раб знает, что такое быть свободным. Он знает также, что он несвободен и что хочет стать свободным. И если опыт борьбы и ее исход предрасполагают раба к превосхождению себя, к прогрессу и к Истории, то жизнь Раба, работающего на Господина, укрепляет его в этом намерении.

Рабское сознание есть не только это общее растворение вообще (всего косного, устойчивого, наличного), но в служении оно действительно (т.е. как конкретное служение) осуществляет его. В подневольном труде на благо Другого (Господина) оно во всех единичных моментах снимает (диалектически) свою привязанность к естественному наличному бытию и отделывается от него.

Господин заставляет Раба работать. Трудясь, Раб становится господином над Природой. Прежде он сделался Рабом Господина только потому, что — на первых порах — был рабом Природы, был слит с ней, подчинялся ее законам ведомый инстинктом самосохранения. Становясь посредством труда господином над Природой, Раб, стало быть, освобождается также и от своей собственной природы, от своего инстинкта, привязывавшего его к природе и делавшего из него Раба.

Следовательно, будущее и История принадлежат не воинственному Господину, который или умирает, или неопределенно долго сохраняет тождество себе самому, но трудящемуся Рабу. Этот Раб, преобразуя своим трудом налично-данный Мир, переступает все налично-данное и все то, что в нем самом предопределено этим налично-данным. Он, превосходит сам себя, а также Господина, прочно привязанного к налично-данному бытию, которое он, поскольку не трудится, оставляет в неприкосновенности. Если страх смерти, воплощенный для Раба в личности воинственного Господина, есть условие sine qua non исторического прогресса, то вершится История исключительно трудом Раба.]

Только потрудившись на Господина, он поймет, почему неизбежна борьба между Господином и Рабом и какую роль играют в ней риск и страх. И хотя страх перед господином есть начало мудрости, тем не менее страх смерти заставляет человека осознать собственную действительность, всю важность для него простого факта собственного существования. Только насмерть испугавшись, он способен понять, что жизнь — дело нешуточное.

Но тут еще нет сознания своей самостоятельности, важности и нешуточности своей свободы, своего человеческого достоинства. Но благодаря труду оно (сознание) приходит к самому себе. В моменте, соответствующем вожделению в сознании господина, служащему (т.е. трудящемуся) сознанию казалось, что ему на долю досталась, правда, сторона несущественного соотношения с вещью, так как вещь сохраняет в этом свою самостоятельность.

Конечно, Вожделение Господина удержало за собой чистую негацию предмета (потребляя его), а вследствие этого и беспримесное чувствование себя (испытываемое при пользовании). Но поэтому данное удовлетворение само есть только исчезновение, ибо ему недостает предметной стороны или устойчивого существования.

Труд, напротив того, есть заторможенное вожделение, задержанное исчезновение, другими словами, он образует.

Трудясь, он преобразует вещи и в то же время преобразуется сам: преобразуясь, воспитывая самого себя, он образует вещи и Мир, и он воспитывается, формируется, трансформируя вещи и Мир. Сознания, которое теперь в труде, направленном вовне, вступает в стихию постоянства. Работающее сознание приходит, следовательно, этим путем к созерцанию самостоятельного бытия как себя самого.

Следовательно, благодаря труду и только благодаря труду человек становится человеком объективно, на самом деле. Только после того как он произвел искусственный Предмет, человек сам реально и объективно становится чем-то большим, чем природное сущее, не таким, как природное сущее. И только в реальном и объективном продукте труда ему дано подлинное осознание своей субъективной человечности.

Труд под страхом смерти, труд на Господина освобождает Раба от страха, который делал его Рабом.

Формирование вещи трудом имеет, однако, не только то положительное значение, (труд это не только деятельность, в процессе которой человек создает искусственный /technique/, по существу человеческий Мир, столь же реальный, как и Мир природы, в котором живет животное), но оно имеет и негативное значение по отношению к своему первому моменту, страху.

Ибо в процессе образования вещи собственная негативность, только благодаря тому становится для него предметом (или вещью в мире), что оно диалектически снимает противоположную сущую природную форму. Но это предметное негативное есть как раз та чужая сущность, перед которой оно трепетало. Теперь, однако, оно в труде и трудом разрушает это чужое негативное, утверждает себя как таковое в стихии постоянства и становится благодаря этому для себя самого некоторым для-себя-сущим.

Оттого, что форма (идея-замысел в сознании) выносится вовне (из Сознания и помещается — посредством труда — в объективную реальность Мира), она не становится для него (трудящегося Сознания). Человек, который трудится, узнает в Мире, преобразованном его трудом, собственное произведение: он узнает в нем себя, свою собственную человеческую действительность, он открывает в нем себе и другим действительность своей человечности и объективность своего о себе представления, на первых порах абстрактного и чисто субъективного.

Таким образом, в силу этого обретения себя вновь благодаря себе самому оно (трудящееся Сознание) становится собственным смыслом именно в труде, в котором, казалось, заключался только чужой смысл.

Человек приходит к истинной самостоятельности и подлинной свободе лишь через Рабство, лишь преодолев страх смерти, потрудившись на другого — того, в ком был воплощен для него этот страх. Освобождающий труд, стало быть, на первых порах неминуемо должен быть подневольным трудом Раба, который служит всемогущему Господину, держателю реальной власти.

Для этой рефлексии Сознания в себе необходимы оба момента, а именно, во-первых, — страх и, во-вторых служба вообще, точно так же, как и процесс образования (посредством труда).

А служить Господину — значит исполнять установленные им законы.

Одному только страху без служения никогда не переделать жизни, без служения она так и замрет в своем начальном состоянии — состоянии страха. Только служа другому, только размыкаясь вовне, сплачиваясь с другими, можно освободиться от порабощающего страха смерти. С другой стороны, без процесса образования (в труде и трудом) страх остается внутренним и немым, а сознание не открывается себе самому.

Только трудом, который в конечном счете приводит действительность к согласию с субъективным представлением, поначалу из нее выпадавшим, укрощается стихия безумия и преступности, та самая, что увлекает человека, когда тот, гонимый страхом, пытается превзойти наличный Мир, в котором ему страшно и которым он поэтому вряд ли может быть доволен.

Революционное преобразование Мира предполагает неприятие наличного Мира в целом

Если сознание формирует вещь трудом, не испытав первого абсолютного страха, то оно — только тщеславный собственный смысл. Ибо его форма или негативность не есть негативность в себе, и его формирование не может поэтому сообщить ему сознание себя как сущности. Если оно испытало не абсолютный страх, а только некоторый испуг, то негативная сущность осталась для него чем-то внешним, его (собственная) субстанция не прониклась ею насквозь. Так как не вся полнота его естественного сознания была поколеблена, то оно в себе принадлежит еще определенному бытию. Собственный смысл есть своенравие, свобода, которая остается еще внутри рабства.

Только Раб может превзойти наличный Мир (над которым господствует Господин) и при этом остаться в живых. Только Раб может преобразовать Мир, образовавший его и обрекший на рабство, и сам образовать такой Мир, в котором он будет свободным. И только подневольный труд, труд под страхом смерти на своего Господина, позволяет ему сделать это.

Читайте также: