Цветущая сложность леонтьев кратко

Обновлено: 05.07.2024

Мыслителей объединяло отрицание концепции единства культурно-исторического процесса, понимаемого как проявление его поступательного характера, и, напротив, утверждение идеи сосуществования множественности различных форм культуры. К. Н. Леонтьев разделял мысли Данилевского о несхожести российской и европейской культуры и, так же как и его предшественник, много размышлял об исторических судьбах России.

1) период первоначальной простоты;

1) первичной простоты,

2) цветущей сложности и

К.Н.Леонтьев, устанавливая общую закономерность циклического развития разнохарактерных явлений, приводит многочисленные примеры ее проявления в различных областях человеческой жизнедеятельности и, в частности, в истории искусств:

«а) период первоначальной простоты: циклопические постройки, конусообразные могилы этрусков (послужившие, вероятно, исходным образцом для куполов

яснительных, но также и познавательно-методологических моделей изучения культурно-исторических явлений, выявления законов исторической динамики.

1) период первоначальной простоты;

1) первичной простоты,

2) цветущей сложности и

В процессе развития классической русской культуры XIX века сформировалось два очевидных противоборствующих направления – центростремительное и центробежное.

Первое направлялось на сбережение национальной своеобразности,
Второе же выступало за её размывание и выход за пределы такой определенности.

Если в первой половине столетия это противостояние разворачивалось преимущественно на литературном поприще, то во второй его половине эстафета была принята представителями русской философии, которые взяли на себя смелость подытожить опыт классической культуры и придать противостоянию философское оформление. Показательны в этом отношении фигуры К. Леонтьева и В. Соловьёва, чьи концепции и стали, по сути, воплощением двух идеалов русской классики.

Находясь под заметным влиянием натурализма Н. Данилевского, К. Леонтьев предлагает концепцию, которая зиждется на понятии трёхфазности в развитии. Любой организм (будь то даже культура или государство) в процессе существования преодолевает три стадии:

Апогей развития Леонтьев видел во втором этапе, когда организм достигает наибольшей дифференциации и наибольшей степени остроты внутренних противоречий. Нивелируя разнообразие и допуская смешение и равенство, организм дряхлеет и обрекается на гибель.

Это приводит Леонтьева к пониманию эстетизма как универсального критерия.

религиозный критерий работает лишь для единоверца,
политический – для человека,

то эстетический критерий всеобъемлющ.

По мнению мыслителя, эвдемонические (отражающие стремления к счастью) идеи демократии противоречат любым здравым идеалам.

Мыслитель указывает на необходимость синтеза религий, объединения человеческого и божественного, культурного и жизненного.

Первая, исламская, направлена на абсолютное подчинение человечества единому началу, в единстве которого всему частному многообразию суждено смешаться, а свободе и самостоятельности – исчезнуть.

Итог развития этой силы – масса рабов, подчинённая одному господину.

Конечный итог второй силы – анархия, эгоизм и самоистребление.

Настаивая на особой роли славянства, Соловьёв утверждает, что лишь оно может стать этой силой и построить культуру, способную обеспечить органичное слияние единого и множественного, общей идеи и многообразия индивидуальностей, дать возможность для построения общего единства, которое не станет отменять вариативность.

Геополитические и христианские особенности России по Соловьеву

◘ Л и т.: Корольков А. А. Пророчества Константина Леонтьева. Спб., 1991; Леонтьев К. Н. Собр. соч. М., 1912–1913. Т. 5–7; Он же. Избр. письма. Спб., 1993; Пушкин С. П. Историософия русского консерватизма XIX века. И. Новгород, 1998; Фудель И. И. Культурный идеал К. Н. Леонтьева // Русское обозрение. 1895. № 1.

Русская Философия. Энциклопедия . Ведущие редакторы П. П. Апрышко, А. П. Маринин Художник Б. Б. Протопопов Технический редактор Т. А. Новикова Корректор Е. Н. Горбунова . 2015 .

Полезное

Смотреть что такое "Цветущая сложность" в других словарях:

ЛЕОНТЬЕВ — Константин Николаевич [13(25).1.1831, Кудиново, ныне Малоярославецкого р на Калужской обл., 12(24).И.1891, Троице Сергиев посад, ныне Загорск Моск. обл.], рус. писатель, публицист и лит. критик. Известность приобрёл статьями о практич.… … Философская энциклопедия

Санитарный кордон — (фр. cordon sanitaire) обобщающее геополитическое название группы лимитрофных государств[1], созданной под эгидой Великобритании и Франции[2] после распада Российской империи вдоль европейских границ Советской России и сдерживавшей… … Википедия

Иванченко, Галина Владимировна — Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей … Википедия

Симонова, Инна Анатольевна — Эта статья предлагается к удалению. Пояснение причин и соответствующее обсуждение вы можете найти на странице Википедия:К удалению/20 октября 2012. Пока процесс обсужден … Википедия

ЭСХАТОЛОГИЗМ — (от греч. eschatos последний, конечный) отношение к миру, связанное с представлениями о конечных целях исторического процесса и космоса в целом и составляющее одну из важнейших черт отечественной историософии, определяемой спецификой вост.… … Русская философия: словарь

Кризис культуры — традиционная тема в рамках философских и культурологических исследований конца Х1Х ХХ вв., развитие которой во многом определило становление культурологии как особой сферы гуманитарного знания. Культурологическая проблематика тесно связана с… … Человек и общество: Культурология. Словарь-справочник

ЛЕОНТЬЕВ Константин Николаевич — (13(25).01 1831, с. Кудиново Калужской губ. 12(24). 11.1891, Сергиев Посад) философ, писатель, публицист. В 1850–1854 гг. обучался на медицинском ф те Московского ун та, с 1854 по 1856 г. был военным лекарем, участвуя в Крымской войне. В 1863… … Русская Философия. Энциклопедия

Эсхатологизм — (от греч. eschatos последний, конечный) отношение к миру, связанное с представлениями о конечных целях исторического процесса и космоса в целом и составляющее одну из важнейших черт отечественной историософии, определяемой спецификой вост.… … Русская Философия. Энциклопедия

СССР. Сельское хозяйство — Сельское хозяйство важнейшая часть народнохозяйственного комплекса страны, одна из основных сфер материального производства, оказывающая большое влияние на повышение благосостояния трудящихся и темпы развития советской экономики: продукты … Большая советская энциклопедия

Медицина — I Медицина Медицина система научных знаний и практической деятельности, целями которой являются укрепление и сохранение здоровья, продление жизни людей, предупреждение и лечение болезней человека. Для выполнения этих задач М. изучает строение и… … Медицинская энциклопедия

Смерть явилась К.Н. Леонтьеву в скотском образе "среднего человека". В.В. Розанов писал о Леонтьеве: "Он ушел в монастырь от смерти, видя, что в данную эпоху европейского и нашего развития всюду торжествует смерть, разложение, какой-то отвратительный гнилостный процесс человека, умирающего "в пневмонии" (его любимый пример), и задыхающегося в мокроте, которую неодолимо и неудержимо выделяют его легкие". Золотая середина уже невозможна, а возможна серая середина: космополитический сюртучок и интернациональный пиджачок. Личность должна выламываться и проламываться через все барьеры и заграждения, но в этой серой середине личность затухает и царит бесцветная гомогенная масса. В начале 30-х годов ХХ века тема усредненного человека пронзительно зазвучит у Хосе Ортега-и-Гассета. Он напишет, как масса сминает все лучшее, непохожее, недюжинное и личностное. Марксизм и фашизм исторически невыразительны, ибо они - творение заурядностей. Средний человек гордится государством, безликим, как и он сам, и знает, что именно оно гарантирует ему жизнь, удушив всякую социальную самодеятельность. Козье племя, быдло харьковских рабочих окраин так ужаснули Эдуарда Лимонова в детстве и юности, что он решил податься "в жиды, в пидорасы, в поэты, лишь бы не нравиться вам" (М.Немиров). Однообразие лиц, учреждений, мод, архитектуры городов, культурно-поведенческих стереотипов в конце ХХ века стали настолько привычными, что способны вызвать лишь добрую улыбку Д.А. Пригова, написавшего смешную статью "Визит русского гения в Японию", где этот визит становится идентичен визиту в любой другой мегаполис.

Видится, что К.Н. Леонтьев презирал все, что не оттопыривается, никогда не садился посередине, когда его спрашивали "Как дела?", никогда не отвечал: "Да так, средне", в школе плакал, когда просили определить среднее арифметическое, среды, как дня недели, для него не существовало - он называл его "второй вторник". Он даже песню придумал "Моя смерть стоит посередине", да потом ее позабыл: слишком уж она показалась отвратительной. Что может противостоять срединности? Леонтьев это, противостоящее смерти и середине, определил как "византизм".

В то время отзываться с похвалой о византизме - это была настоящая дерзость. Еще Чаадаев заклеймил византизм, как "дух рабства", а Герцен писал, что "византизм - это старость, усталость, безропотная покорность агонии", врагом его было "византизированно-немецкое самодержавие". Для либеральной публицистики XIX века и "Византия", и "византизм" - все это были бранные слова, синонимы азиатчины, косности, застоя, тупости, рабской покорности, азиатского коварства и лицемерия. Да и Владимир Соловьев, признаться, отказывался видеть в Византии хоть какие-то следы высшего духа. Леонтьев же свято верил в то, что Православие, греко-византийцами развитое, помимо сферы личной веры, имеет для России и культурно-государственное значение - просветительное, обособляющее и утверждающее. Отчего, однако, появляется этот византизм, а не пресловутый тезис о "православии, самодержавии и народности"? В данный термин Леонтьев вкладывал все свое неприятие "розового", "сочиненного" христианства у Достоевского, достойного, как считал Константин Николаевич, Беранже и Жорж Занд. Антитезу ему он видел в современном ему монашеском быте и укладе; переполнявший Леонтьева сильнейший страх ( "христианству мы должны помогать из трансцендентного эгоизма по страху загробного суда") делал его веру какой-то католической пессимистической верой, отвергающей все земное как скверное, лживое и недолговечное. Страх, переполнявший Леонтьева, был одновременно страхом радости, и он решительно "не понимал, что можно радоваться о Господе" (прот. Г. Флоровский). Что же касается монашеского быта, то В.В. Розанов, оправдывая "Братьев Карамазовых" от нападок Леонтьева, проницательно написал, что, может, монашеству XIX века эта книга не соответствует, зато соответствует монашеству IV-IX веков.

Когда Константин Николаевич смотрел на Запад, где в XIX веке на повестке дня стоял лозунг равенства всех и вся - лиц, наций, сословий, полов - то в этом он усматривал признаки кризиса, болезненного упрощения, впадения в однообразие. Он всей душой стремился удержать Россию от усреднения, от эгалитарно-либерального упрощения. Идеал "цветущей сложности" мыслился как противоположный идиотски-упрощенным либеральным представлениям о линейном прогрессе, обеспеченном всесилием человеческого разума.

За образом "цветущей сложности" видится Древо Жизни, ветки которого гнутся от плодов и цветов, гобзование щедрот, многоплодие и пестрое многообразие культурных, политических, национальных и социальных форм. Однако, недаром В.В. Розанов писал о "языческой чувственности" К.Н. Леонтьева: мир являет свою сложность и свое многоцветие взгляду естествоиспытателя и врача, светлый лик природности заслоняет собой "темный лик" церковности; если уж кто приходит к церковности, то, по Леонтьеву, должен отворачиваться от цветущего и светлого природного лика. Про языческую чувственность - это, конечно, сильно сказано; тут другое: медицинский натурализм или романтический натурализм с бесстрастием естественных наук; перенесение свойств природных объектов на общество; не ожидание грядущего преображения мира, а завороженность витальностью natura naturans. Здесь уже ничто не зависит от воли и характера людей: не соработничество с Богом и даже не взаимодействие с природой, а некий "естественный ход истории". В письме Розанову Леонтьев говорит про расхождение мерила эстетического и христианского; он боится, что христианская проповедь должна уменьшить жизненное разнообразие, что и христианская проповедь, и европейский прогресс одинаково ведут к потускнению, к блеклости, к прекращению "истории жизни".

Вокруг возникает, булькает, искрится постмодернистская пестрота и сложность. Но на самом ли деле цветет вся эта сложность или же это мелькание калейдоскопических картинок перед глазами?

Христос выше сложности и простоты, цветения и умирания. Но без него нет ни цветущей сложности, ни простоты. Нет и бессмертия.

Читайте также: