Церковные дела в 1437 кратко

Обновлено: 02.07.2024

В XIV в. Польша и Литва были единым государством, куда приглашались католические миссионеры с неограниченным правом обращать в христианство язычников. Это положило начало притеснению многочисленного православного населения западной Руси. Не доверяя своим епископам, на которых светская католическая власть оказывала сильное давление, народ стал создавать православные братства мирян для защиты Церкви.

С тех пор Московские митрополиты стали всегда избираться Собором русских епископов, а не назначались из Константинополя.

Религиозные движения XIV–XV веков. Около 1375 г. в Новгороде и в Пскове, городах, наиболее близко расположенных к западным странам, возникло движение стригольников, названное так потому, что основатель его был диакон Карп, а в те времена священники и диаконы были обязаны выстригать волосы на темени. Сначала Карп выступал против тех пошлин, которые взимались при поставлении во священники и в диаконы, но потом стал вообще отрицать всякую иерархию. Он учил, что христианские наставники должны быть неимущими. Его последователи отвергали храмы и совершение Литургии, хотя сохраняли крещение. Они отвергали почитание креста, икон и святых. В домашней жизни стригольники были трезвыми и подолгу молились. Это производило впечатление и привлекало новых последователей. Тогда в Новгороде был устроен Собор, на который приехало несколько епископов. Их речи и увещания оказались убедительными, некоторые стригольники вернулись в Церковь, а упорствующие бежали в Галицию.

В последнее десятилетие XV века в том же Новгороде, возникло религиозное движение, известное под именем жидовствующих. Его приверженцы отвергали церковную иерархию и монашество, поклонение иконам, не верили в таинства, отрицали Святую Троицу и божественность Иисуса Христа. Это движение проникло и в Москву, и в нем приняли участие некоторые влиятельные лица и даже священники.

С этим движением боролись два живших в то время православных святых – преподобный Иосиф Волоцкий (1440–1515) и преподобный Нил Сорский (1433–1508). Сами они принадлежали к двум церковным течениям, несогласным между собой в вопросе церковной собственности.

Почти все монастыри начинали свою жизнь в большой бедности, и монахи подвизались, зная и голод, и нужду. Но постепенно, делаясь известными, монастыри получали щедрые пожертвования, и деньгами, и поместьями, и в конце концов богатели. Допустимо ли это?

Совершенно по-разному отвечали на этот вопрос преп. Иосиф и преп. Нил. Преподобный Иосиф, игумен Волоцкого монастыря, придавал большое значение делу помощи нуждающимся и просвещению народа. Для такой деятельности нужны средства, и он считал, что Церковь должна их иметь, чтобы помогать людям. Он поддерживал великого князя в укреплении самодержавия. Преподобный Нил Сорский, заволжский старец, много лет провел монахом на Афоне. Вернувшись в Россию, он основал скит на берегу озера в вологодских лесах, где проводил время в молитве. Своих учеников он учил быть нестяжателями, то есть не иметь ничего общего с приобретением собственности, с богатством.

По-разному относились эти святые и к членам возникших неправославных религиозных течений. Преподобный Иосиф Волоцкий настаивал на суровых мерах борьбы, хотя Православная Церковь никогда не вводила инквизиции, как это было на Западе. Святой Нил Сорский настаивал на том, что борьба с заблуждениями должна вестись убеждением.

Отношения между государственной властью и Церковью. В Киевской Руси отношения между государственной властью (князьями) и церковной властью (митрополитами) были очень близкие, и обе эти власти дополняли друг друга. Митрополит был духовным отцом князя, и он свидетельствовал о христианских обязанностях государственной власти. Князь правил государством, и в этом митрополит был его помощником. Православное иерархи были самыми образованными людьми Киевской Руси, и к ним обращались русские люди за мудрым советом.

Князья понимали, что любой закон должен быть одобрен и благословлен Церковью, чтобы быть принятым народом.

В XVI и XVII вв. сильно возрос авторитет Московского великого князя, теперь уже царя. Иван III считал себя наследником византийского императора. На московском гербе появился двуглавый орел, который был гербом Византийской Империи. При этом положение митрополита при Московском дворе стало труднее. Примером этих трудностей служит конфликт между царем Иоанном Грозным (1530–1584, венчался на царство в 1547 г.) и святым митрополитом Филиппом.

Святой Филипп, митрополит Московский

Филипп был родом из знатной семьи бояр Колычевых. Жил он в XVI в., когда царем стал Иван IV, прозванный позднее Грозным. Наступило тревожное время. Бояре боролись за власть, обвиняли друг друга в измене. Часто честных и знатных людей казнили, не разобрав дела. Так были казнены и три члена семьи Колычевых. Молодой Феодор Колычев решил тогда уйти из грешного и жестокого мира и стать монахом. Он удалился в Соловецкий монастырь на острове в дальнем северном Белом море. Став монахом, он получил имя Филипп.

Первые десять лет Филипп охотно и смиренно исполнял все монастырские послушания: не оставляя молитвы, работал на кухне, пек хлеб, рубил дрова, носил воду, топил печи. Когда состарился настоятель монастыря, все монахи захотели, чтобы Филипп занял его место, и епископ Новгородский посвятил его.

В 1551 г. игумен Филипп участвовал в церковном Соборе в Москве. Царю Ивану в это время было уже двадцать лет. Свое царствование он начал мудро и хорошо. Иоанн сам принимал участие в работе Собора, и ему очень понравился прямой и просвещенный игумен Филипп.

Вернувшись на Соловки, Филипп привел в порядок всю жизнь монастыря, построил новые церкви и здания и так хорошо поставил хозяйство, что в этом бедном холодном краю монахи сами содержали весь монастырь и помогали другим.

За эти годы в Москве многое изменилось. Умерла царица Анастасия, имевшая доброе влияние на царя. Сам Иван перестал советоваться с теми мудрыми помощниками, которых он к себе сначала призвал. Он стал подозрительным и жестоким и во всем видел измену. Наконец, он создал особое войско, опричнину, которое именем царя грабило и убивало кого хотело. Московский митрополит Афанасий пробовал заступаться за обиженных, но царь не хотел его слушать, и Афанасий в 1566 г., сняв белый куколь митрополита, ушел в монастырь. Надо было выбрать нового митрополита. Был созван Собор, и игумену Филиппу было велено приехать в Москву. Когда он прибыл туда, решение поставить его митрополитом было уже принято.

Филиппу очень не хотелось принимать сан митрополита Московского. Наконец он сказал:

– Я повинуюсь тебе, царь, но отмени опричнину, иначе невозможно мне быть митрополитом.

Просьбы всех епископов, всего народа и воля царя в конце концов заставили Филиппа согласиться. Но он понимал, что ему не миновать беды.

Став митрополитом, Филипп бесстрашно говорил правду царю и обличал его в жестокости к подданным. Поначалу царь прислушивался к нему, и казни стали реже, но так продолжалось недолго.

Однажды, когда царь и опричники пришли в храм в монашеских подрясниках, одетых поверх оружия и богатых одежд, святитель Филипп не дал им подойти под благословение и сказал при всем народе:

– Ни в делах, ни в одежде не узнаю царя. Невинная кровь вопиет к Богу.

Царь велел лишить митрополита сана. Опричники ворвались в алтарь, сорвали с него облачение, с бранью и побоями выгнали из храма и, заковав в цепи, отвезли в Отрочь монастырь в Твери, где долго морили голодом. Было это в 1568 г., всего через два года после поставления св. Филиппа митрополитом. Через год, проезжая мимо этого монастыря, царь послал к Филиппу старшего опричника, Малюту Скуратова. Святитель сказал:

– Вот пришел мой конец.

Он причастился и стал на молитву. Малюта Скуратов ворвался в его келью и сам задушил святителя.

Митрополита Филиппа очень скоро стали почитать как святого. Сын Ивана Грозного, царь Феодор разрешил монахам Соловецкого монастыря перевезти к себе тело святителя, а еще через сто лет царь Алексей Михайлович совершил торжественный обряд покаяния перед гробом святого Филиппа.

Дополнительные занятия для самоподготовки:

1. Обсудите в классе следующие вопросы:

– Какой характер приобрели государственно-церковные отношения в Московском государстве?

– Как вы оцениваете позиции преподобных Иосифа Полоцкого и Нила Сорского по отношению к церковным проблемам их времени?

2. Дайте характеристику святителю Филиппу, митрополиту Московскому, как пастырю.

Глава 5. Московский Патриархат. Начало старообрядческого раскола

Образование Московского Патриархата. В 1589 г. произошло важное для России и Церкви Российской событие. Уже с середины XV в. Московские митрополиты возводились на престол по настоянию великих князей, без благословения Константинопольского Патриарха. Российская же Церковь помогала бедствующим под турецким игом Восточным Патриархатам и Афону. Царь Феодор собрал в Москве церковный Собор, на котором было решено просить Восточных Патриархов дать Московскому митрополиту титул Патриарха. В Москву прибыл Патриарх Константинопольский Иеремия и поставил Московского митрополита Иова Патриархом всея Руси. В грамоте, подписанной всеми Восточными Патриархами, Московскому Патриарху определялось пятое место, после Патриарха Иерусалимского, и Русской Церкви давалось право избрания Патриарха Собором российских епископов.

Распространение христианства. Еще в царствование Ивана Грозного, после взятия Казани, для проповеди христианства открылись широкие пути на восток. Особенно прославились в деле проповеди христианства святые Гурий, Варсонофий и Герман. Они научились говорить по-татарски, устраивали школы для татарских детей, монастыри, строили храмы. Святой Гурий (ум. 1563) стал первым архиепископом Казанским в 1555 г. и положил начало христианскому просвещению недавно завоеванного Казанского ханства. Святой Варсонофий основал в Казани Спасский монастырь и стал ближайшим помощником святителя Гурия в деле просвещения татар. Он хорошо знал татарский язык и был искусным врачом, чем также многих привлекал к себе. В 1567 г. он стал епископом Тверским, однако под старость в 1571 г. вернулся в Казань в основанный им монастырь, где мирно скончался в 1576 году. Святой Герман был основателем Богородицкого монастыря в Свияжске, втором по значению городе Казанского края; там он с любовью принимал всех приходивших, и христиан и мусульман, что очень способствовало успеху проповеди Христовой веры. Он стал вторым архиепископом Казанским (ум. 1567).

Подвиг христианской проповеди продвинулся и далеко на север России, где преп. Трифон Печенгский (ум. 1583) достиг Лапландии и Кольского полуострова. Двадцать лет он странствовал по необъятным просторам Севера, проповедуя слово Божие среди лопарей, но. не решаясь никого крестить, так как он не был священником. Наконец, до него добрался иеромонах Илья, который окрестил всех просвещенных лопарей, освятил построенный храм, а Трифона постриг в монахи. Основанный преп. Трифоном Печенгский монастырь стал центром церковного просвещения на Крайнем Севере.

Положение Православной Церкви в Польско-Литовском государстве (в Речи Посполитой). Начало Брестской Унии. Восстановление православной иерархии. В западнорусских землях, находившихся под господством Польско-Литовского государства (Речи Посполитой), положение православных было очень трудным. Еще в 1461 г., после кончины св. митрополита Ионы, единая прежде Русская митрополия разделилась на две – Московскую и Киевскую, с центром в Вильно (ныне Вильнюс). Последняя сохраняла формальное подчинение Константинопольскому Патриарху, но испытывала при этом сильное давление гражданских властей, стремившихся насадить католичество среди православных Украины и Белоруссии.

Особенно эти попытки усилились в эпоху Конрреформации во второй половине XVI века. Защитниками православия тогда стали братства (объединения мирян) во Львове и Вильне. Особую роль в укреплении православной веры на Волыни сыграл князь Константин Константинович Острожский. В 1570 г. он основал в своем имении высшую православную школу и, пользуясь услугами прибывших из Москвы печатников во главе с Иваном Федоровым, издал в 1580–1581 гг. первую печатную славянскую Библию. Ее тираж в 1000 экземпляров по тем временам считался огромным, и это издание в течение ближайших десятилетий распространилось по всему православному славянскому миру.

В 1586 г. Константинопольский Патриарх Иеремия проездом в Москву через Киевскую митрополию познакомился с положением Православия в Речи Посполитой и поддержал братства, завещав им не только блюсти православие, но и, если надо, обличать нерадивых епископов.

В 1593 г. четыре православных епископа подали через польского короля просьбу Римскому Папе о подчинении Риму, но с сохранением восточного обряда. В 1595 г. двое епископов – Кирилл Луцкий и Ипатий Владимиро-Волынский – были приняты в Риме с почестью и подписались под признанием всех католических догматов. По их возвращении в 1596 г. в Бресте Литовском был созван Собор, который сразу разделился на две части. Православные под руководством экзархов (наместников) Восточных Патриархов – архимандритов Никифора и Кирилла, отказались признать Унию и лишили сана тех епископов, которые ее приняли. Униатская часть Собора во главе с митрополитом Киевским Михаилом Рогозой ответила анафемой православных членов Собора и приняла Унию. Не признавшие Унию епископы были объявлены противниками королевской власти. По всей стране началось преследование православного духовенства и братств мирян.

Позиции Православной Церкви особенно прочны были в левобережной Украине (расположенной на левом берегу Днепра), где сильно было казачество, выступавшее в защиту православия. В 1654 г. после неудачного восстания казаков под предводительством гетмана Богдана Хмельницкого эта часть Украины, включающая Киев, сочла за благо присоединиться к Российской державе. Правда, тогда этот союз еще не был слишком прочным. Киевская митрополия вошла в состав Московского Патриархата только в 1685 г., да и то за исключением епархий в Галиции и Литве, где продолжала удерживать сильные позиции Брестская Уния.

Голос российского первосвятителя был услышан, и по городам стали собираться ополчения. Поляки и поддерживавшие их московские бояре потребовали от Патриарха, чтобы он остановил это движение, угрожая ему смертью, но он ответил:

– Смерти я не боюсь. Боюсь только одного Бога, а тем, кто восстал за родину, посылаю мое благословение.

Святитель Гермоген скончался 17 января 1612 г., как полагают, уморенный голодом.

Одна из грамот Патриарха была получена в Нижнем Новгороде. Земский староста Козьма Минин прочел ее в храме после литургии и обратился к народу с горячими словами:

– Православные, не пожалеем ни жизней наших, ни имущества, все отдадим за веру Православную и Дом Пресвятой Богородицы [так называли Московский Успенский собор – духовный центр России]!

Нижегородцы горячо откликнулись на этот призыв и стали приносить на площадь одежду, дорогие вещи, деньги. Быстро собралось ополчение, командование которым было поручено опытному воеводе князю Димитрию Пожарскому. На призыв новгородцев откликнулись и другие города, так что ополчение стало всенародным. С собой ополчение несло Казанскую икону Божией Матери, и день, когда поляки сдали Москву, 22 октября 1612 г., считается праздником этой иконы.

Исправление церковных книг и начало раскола. В патриаршество Никона начались реформы в церковной жизни, которые привели к бедственному и до сих пор не изжитому расколу.

Еще в XVI в., когда было изобретено и введено в жизнь книгопечатание, возник вопрос: с каких текстов печатать книги?

За столетия переписывания накопилось много ошибок и разночтений. В 1518 г. в ответ на просьбу Московского великого князя в Москву с Афона прибыл ученый монах Максим Грек (ок. 1475–1556). Он был, вероятно, самым ученым человеком в Московском государстве и этим одних привлекал к себе, и вызывал недовольство у других. В своих писаниях он критиковал русское обрядоверие и богословскую необразованность. В то же время он не сразу в совершенстве овладел славянским языком и потому иногда допускал ошибки в переводах. Этим воспользовались его недоброжелатели, включая митрополита Даниила, и Максим был сослан в дальний монастырь и только в конце жизни получил возможность жить в Троице-Сергиевой лавре, где пользовался почетом и уважением. (Максим Грек был причислен к лику святых во время празднования 1000-летия Крещения Руси в 1988 году.)

Дело исправления богослужебных книг продолжалось и позднее. Но особый размах оно приняло при царе Алексее Михайловиче, когда Патриархом стал энергичный Никон. Последний обратил внимание на то, что обрядовая практика Российской Церкви, а также некоторые тексты богослужебных последований расходятся с тем, что принято на Православном Востоке. Таким образом, одним из главных дел для Патриарха Никона стало исправление богослужебных книг и церковного обряда. Для этого он пригласил ученых – Епифания Славинецкого из Киева и грека Арсения. А когда исправленные книги были отпечатаны, Патриарх велел разослать их по всем приходам, а старые отобрать и сжечь. Перемены в обрядах и в знакомых словах молитв смущали некоторых людей, не слишком разбиравшихся в вопросах вероучения, но придававших большое значение внешним проявлениям благочестия и обрядовой стороне церковной жизни. При этом больше всего их волновало указание Патриарха креститься не двумя пальцами, а тремя, как это уже несколько веков было принято в Греческой Церкви.

Патриарх Никон стал проводить свою обрядовую реформу довольно резко, что вызвало недовольство, и из влиятельных представителей духовенства выдвинулся целый ряд ее противников, вождем которых стал протопоп Аввакум. Несколько раз Патриарх Никон собирал церковные Соборы, которые признавали правильность поправок, но это не приводило к миру. В результате противники обрядовой реформы за учиненный раскол были лишены сана и сосланы в разные монастыри и дальние города.

Дополнительные занятия для самоподготовки:

1. Обсудите в классе следующие вопросы:

– Как может быть охарактеризован XVII в. в истории России и Церкви Российской?

– В чем причина церковного раскола в России во второй половине XVII века?

2. Посмотрите по исторической карте, как расширились пределы Российской Церкви в XVI–XVII веках.

3. Охарактеризуйте борьбу украинцев и белорусов за сохранение православия в XVI–XVII веках.

В приведенных и во многих других подобных высказываниях подчеркивается мысль о том, что знание прошлого помогает луч­ше понять настоящее и даже предвидеть будущее. Действительно, несмотря на все различия между настоящим и даже совсем недав­ним прошлым, нетрудно увидеть, что многое в жизни человече­ства остается неизменным с момента его появления на Земле.

Люди всегда стремились улучшить свою жизнь и жизнь своих детей, а для этого всегда должны были трудиться, используя при­родные ресурсы. Они взаимодействовали друг с другом, объеди­няясь в различные общности. Между этими общностями (племе­нами, народностями, государствами, социальными группами) нередко происходили столкновения и одновременно существова­ли взаимовыгодные связи и сотрудничество. С древнейших времен человек пытался осознать свое место в мире, поэтому важное зна­чение в его жизни имели проблемы, связанные с духовной жиз­нью (религия, культура).

Все сферы жизни человеческого общества имеют свои законо­мерности, которые изучает историческая наука. Рассмотрев дей­ствие этих закономерностей в прошлом, можно использовать их и в современном мире. Русский философ Арсений Гулыга считал,

что история — это школа поведения и в прошлом люди ищут и находят верные образцы. По его мнению, опыт истории — вер­ный ориентир, которым зачастую пользуются бессознательно. Так ведут себя и отдельные люди, и целые народы.

Проблема достоверности исторических знаний.

В мире происхо­дило и происходит множество больших и малых событий. Они, прежде всего, нуждаются в расположении их по степени значи­мости. Здесь и начинается труд историка, умеющего рассматри­вать события как звенья определенной цепи, тянущейся из прош­лого к настоящему.

Историческая наука накопила богатейший арсенал приемов и методов, которые позволяют сделать наши знания о прошлом в целом доказуемыми, проверяемыми и непротиворечивыми.

Исторические источники и основные методы работы историка.

Важнейшей проблемой исторической науки является проблема источников. В самом общем плане историческими источниками можно назвать все остатки прошлой исторической жизни. К таким

Историк при изучении какой-либо темы стремится привлечь как можно более широкий круг источников. При классификации источников учитывают их происхождение, форму и содержание. Чаще всего источники делят по их форме на семь типов:

4) устные (фольклорные);

6) кино- и фотодокументы;

Понятно, что многие источники трудно отнести к какому-то одному виду. Например, монеты являются одновременно и веще­ственными, и письменными источниками. Форма источника во многом предопределяет методы работы с ним. Существует ряд так называемых вспомогательных исторических дисциплин, которые изучают определенные виды источников.

Так, при работе с письменными источниками не обойтись без палеографии — науки, изучающей внешние признаки руко­писных и печатных источников в их историческом развитии (знаки письменности, особенности их графики, подчерки, материал для письма и т.д.). Исследуя древние письменные источники, кото­рые дошли до нас, как правило, в нескольких списках, имеющих некоторые отличия, историки используют текстологию — вспо­могательную историческую дисциплину, изучающую взаимоот­ношение различных списков, выявляющую их первоначальный вид.

Самые обширные сведения о прошлом историки получают из письменных источников. Однако их необходимо прочитать. Древ­нейшие письменные документы имеют возраст около 5 тыс. лет. Многие из них написаны либо мертвыми ныне языками, либо древними формами современных языков. Ряд мертвых языков ни­когда не забывались (латинский, древнегреческий), другие были расшифрованы в XIX—XX вв. (древнеегипетский, шумерский, аккадский, хеттский, язык народа майя и др.), а некоторые не разгаданы до сих пор (например, эламский, этрусский).

Значительная часть вещественных источников получена при помощи археологии. Наши сведения об истории народов до появ­ления у них письменности в основном опираются на данные ар­хеологических раскопок. Да и для периода после изобретения

письменности, вплоть до совсем недавнего времени, роль архео­логических материалов очень велика (например, для изучения Великой Отечественной войны важные данные получают благо­даря поискам оружия и боевой техники, останков воинов в мес­тах боев).

В настоящее время научные археологические раскопки прово­дятся при соблюдении жестких правил: ведь часто важнейшую информацию дают не только найденные вещи, но и, например, их взаиморасположение.

С археологией тесно связана антропология, которая по остан­кам людей, как правило, извлеченных археологами, воссоздает внешний облик человека. Антропология особенно важна при вос­создании истории возникновения и расселения народов. Эти же вопросы являются одними из важнейших для исторической линг­вистики (языкознания), изучающей происхождение и развитие древних и современных языков. Частью лингвистики являются оно­мастика (наука об именах), топонимика (наука о географических названиях).

Ценнейшие сведения для историков дают монеты, которые изучает нумизматика. Гербы исследует геральдика, печати — сфра­гистика.

В изучении истории важное место отводится этнографии. Обы­чаи и традиции, занятия и образ жизни народов, в силу различ­ных причин оставшихся на переходных стадиях развития, помога­ют в воссоздании прошлого всего человечества. Некоторые древ­ние обычаи и традиции сохранились и у вполне цивилизованных народов, что также является объектом изучения этнографов.

Важные, а иногда и уникальные сведения о прошлом содер­жатся в сказаниях, преданиях, легендах, сказках народов мира. Изучающая эти источники фольклористика вносит огромный вклад в историческую науку.

По мере развития человечества увеличивается количество ис­торических источников. В XIX —начале XX в. возникли такие из них, как фотографии, звукозаписи, кинохроника, во второй по­ловине XX в. появились документы на электронной основе. Все это расширяет возможности исторического исследования.

Целью изучения исторических источников является извлече­ние фактов, необходимых для решения исследуемой проблемы. Таким образом, работа историка начинается с постановки во­проса, на который хочет найти ответ ученый. В связи с этим лю­бая научная работа по истории начинается с обзора научной литературы (историографии), который выявляет решенные и не­решенные проблемы и противоречия прежних исследователей. Историк также оценивает возможность решения поставленной проблемы и, прежде всего, наличие необходимого количества Источников.

Для решения поставленной проблемы историк привлекает фак­ты, почерпнутые из источников. При отборе фактов, оценке их значимости, их интерпретации ученый опирается на свои теоре­тические представления. Среди них важное значение имеют мето­дология, которой пользуется историк, твердо установленные науч­ные выводы, касающиеся рассматриваемой проблемы, сведения других наук, помогающие разобраться в изучаемой исторической проблеме, обще культурные представления и, наконец, обыден­ные жизненные наблюдения, которые часто позволяют сразу оце­нить, например, достоверны или недостоверны содержащиеся в источнике сведения.

Таким образом, процесс исторического исследования сочетает работу с источниками и использование теоретического знания. Именно таким путем историк может выявить закономерности ис­торического развития.

в свете Христовой правды

Когда святой равноап. князь Владимир выбирал веру, посланные им мудрейшие мужи посещали храмы и богослужения в основном Западного диоцеза (немецкий запад), в Риме же они не были. Рим очень быстро примирился с тем, что Русь и князь Владимир крестились от греческих иерархов, и трудами митрополита Киевского Михаила и его преемников страна сразу же получила церковное устроение — от Константинопольского Патриархата.

Но произошла Великая схизма, совпавшая с годом кончины Ярослава Мудрого (1054 год). В это время 3 дочери князя были повенчаны на Западе: Анна Ярославна — королева Франции, Анастасия Ярославна и Елизавета Ярославна. Вопрос разделения Церкви наиболее строго встал перед Анной Ярославной. Франция, будучи одной из самых верных папе стран, сразу же приняла Великую схизму как действительный факт. Анне Ярославне был задан прямой вопрос: если бы она захотела сохранить Восточную Православную веру, ей бы пошли навстречу, при ее превосходных отношениях со всей Францией. Но она сказала, как библейская Руфь, что “Я останусь со своим народом”, то есть стала католичкой.

На Руси при Изяславе Ярославиче и Святославе Ярославиче — уже распространяется и принимается Русской Церковью сочинения Феодосия Печерского “О вере христианской и латинской”: “ни при каких обстоятельствах на латинский закон не склоняться и его отвергать”[1]. О чем там говорит Феодосий Печерский: ни слова о “филиокве”, но речь же идет о канонических и, особенно, об уставных отклонениях Запада. О службе на опресноках, о посте в субботу, об обычае Западной церкви называть детей не в честь святых, а как родители назовут и так далее. Хотя неприятие латинского закона ни в коей мере не касается отношения к человеку: не должно вызывать вражду, в том же сочинении сказано: “Латиняна помилуй и от беды избавь”, но латинское учение прямо называется ересью. Поскольку речи о филиокве нет, то странно, как же тогда Феодосии Печерский понимал ересь? Вспомним, однако, что в то время Церковь не выделяла догматики в самостоятельную область и не обособляла ее от всего Православного предания, поэтому уставные отклонения рассматривались как измена преданию, а предание православное воспринималось в его целостности.

И только впоследствии, когда опыт Флорентийской унии прошел, Максим Грек, долго живший в Риме и Италии, написал сочинения против латинян, где основной темой является филиокве, хотя к некоторым латинским деятелям он относился с большой симпатией, например, к Савонароле (его сожгли в бытность Максима Грека в Италии). Что же касается отношения к Риму русской иерархии Православной Церкви (по национальной принадлежности она была по большей части греческой), то здесь отношение было прямое, простое и безусловное. Не известно ни одного послания или посольства папы хоть к кому-нибудь из русских иерархов, этот вопрос даже не обсуждался. В этом отношении Рим действовал достаточно трезво[2].

На тему отношений РПЦ с Константинопольским патриархатом исписаны много томов, но мы рассмотрим одну сюжетную линию: как эти отношения сказывались не в спокойном течении истории, а в казусных ситуациях. Именно в последовательности таких искушений очень видны и добрые, и отрицательные стороны.

1051 год — избрание при Ярославе Мудром митрополита Киевского Илариона собором русских иерархов. Было ли это, как иногда утверждают, первым шагом к автокефалии? Неверно. Во-первых, речь идет о действительно мощной фигуре святителя Илариона. Во-вторых, это вовсе не противоречит обыкновенному, уже принятому статусу сыновнего подчинения и послушания РПЦ Церкви-Матери. Поэтому Ярослав запросил в Константинополе утверждения митрополита Илариона. Константинопольский патриарх отказывает, но никаких прещений в адрес РПЦ не предпринимает и даже не намекает на возможность таковых[3].

В начале 1053 года улаживается сватовство дочери греческого императора Константина Мономаха, Марии, за третьего сына Ярослава — Всеволода Ярославича; брак получает благословение Константинопольского патриарха; значит, никаких недоразумений в то время между Церквами нет.

1054 год — похороны Ярослава Мудрого: Летопись не называет никакого киевского митрополита, то есть Илариона на кафедре уже нет.

1055 год — из Константинополя прислан и мирно принят митрополит Ефрем. Таким образом, первая попытка не была попыткой автокефалии, это были поиски Божиих путей к устроению Русской Церкви, и, натолкнувшись на некоторое сопротивление Константинопольского патриархата, Русская Церковь послушно уступает, отношения завершились мирно.

1147 год — раздралась русская земля: убиение страстотерпца благоверного князя Игоря попирает все законы Божеские и человеческие; виновник смуты Изяслав Мстиславович, выступивший инициатором избрания митрополита Киевского собором русских епископов, предложил на эту кафедру ученого и добродетельного Климента Смолятича. Но это приводит к скандалу:

  1. Собор русских иерархов РПЦ, созванный для поставления Климента Смолятича, раскололся. Три весьма уважаемых русских иерарха (среди них один святой: святителеь Нифонт Новгородский) объявили о своем категорическом несогласии, заявили протест, отказались участвовать в хиротонии и обо всем сообщили в Константинополь. Константинопольский патриарх Николай Музолон прислал протест‑увещание, признав правоту церковной оппозиции. Он стремился решить дело миром и договориться с противником. Никогда Константинопольский патриархат не становился в позу[4].
  2. 1150 год — сами киевляне уговаривают Изяслава Мстиславовича оставить Киев (он отправился восвояси во Владимир-Волынский). Вступил в Киев Юрий Долгорукий и сразу же обеими руками взялся курировать церковное дело. Климент Смолятич был отстранен, хотя номинально поминался в церкви как митрополит до 1155 года.
  3. В 1155 году из Константинополя был прислан митрополит Константин (святитель Константин Киевский) — один из многих святых митрополитов (память 5 июня, в один день со страстотерпцем Игорем), скончавшийся в 1159 году.

После взятия Киева татарами в 1240 году разорение было настолько ужасно, что митрополит киевский Иосиф покинул город. Но тут все было промыслительно; Константинополь принимает митрополита Кирилла III[5] и посвящает его у себя на кафедру митрополита киевского и всея Руси. Начиная с этого года, такая практика (избрание на Руси, а посвящение в Византии) для Константинополя становится правилом. Это есть юридическая автономия Русской Православной Церкви[6].

Далее идут чредой за Кириллом III святители Максим, Петр, Феогност — святые иерархи[7]; все они сразу же выступают как радетели и о вере, и о стране, в которую Господь их послал. Святитель Филофей Коккин (Цареградский) был большим патриотом Константинополя, но при посвящении Алексия он дал “инструкцию” — поскольку Алексий Московский был избран митрополитом Феогностом, приславшим свое ходатайство, имеет достоверные похвальные свидетельства и отличается богоугодной, добродетельной жизнью, мы его посвящаем, но желательно, чтобы избирался митрополит из града Константинополя.

1378 год — начало церковной смуты: изгнание из Москвы законного митрополита Киприана. В Константинополь отправляется посольство с Митяем на борту. Подчинение Русской Церкви Константинополю спасло ее от крайне неприятного положения: весь собор архиереев во главе со святым Дионисием Суздальским заявил князю Димитрию Донскому: “Ты поступаешь вопреки церковному уложению, которое требует посвящать Митрополита в Константинополе”; Дионисий пытался сам рассказать Константинопольскому патриарху о делах в Москве, но Димитрию Донскому удалось его задержать. Известно, что Митяй умер на борту корабля, а русское посольство решило смошенничать, и, забрав все документы, подставило своего кандидата — архимандрита Пимена, который и был посвящен в Константинополе, но в дальнейшем Москва известила об обмане.

В 1379 году Димитрий Донской принимает Киприана, чтобы 3 года спустя его изгнать. И только 7 лет спустя князь Василий Димитриевич принимает митрополита Киприана окончательно. Таким образом, Константинопольский патриархат, верный принципу икономии, никогда не вмешивается во внутренние дела РПЦ, пока его не запретят, и ограничивается благословением митрополита, избранного на Руси.

Иногда, в трудах, например, Голубинского Евгения Евстигнеевича, чуть ли не главным представляется вопрос об одной или двух митрополиях в РПЦ до автокефалии. Их то одна, то две. В свое время, когда посвящали Алексия Московского, то он получил титул Митрополита Киевского и всея Руси. В том же году, поскольку он водворился в Москве, он получил из Константинополя нарекания, что оставил Киев и литовские земли, входящие в его каноническую территорию. Алексий послушался и в 1358 году уехал в Киев, где был арестован князем Ольгердом и посажен в темницу.

В 1360 году он сумел бежать и после этого Константинополь принял как неизбежность то, что предстоятель РПЦ сидит в Москве. Впоследствии в Киев был хиротонисан митрополит Киприан и на Руси оказалось две митрополии.

В чем была опасность? Как бы две автономные Церкви на единой канонической территории. Этого Церковь-Мать допустить не хотела. Несмотря на то, что Киев подчинялся Литве, киевские князья были вассалами литовского князя, но страна и церковь хотели сохранять церковное единство.

В 1389 году митрополитом Московским стал Киприан (скончался в 1406 году) и стала одна митрополия. Попытка Константинополя поставить в Киеве нового митрополита терпит неудачу: ставят Григория Цамблаки, идут как бы трения 1414-1420 годов — его не приняли на Руси[8].

Положение митрополитов-греков на Руси часто было трудное. Хотя и не кровное мученичество, но мученичество сердца. Феогност “мучился” с Симеоном Гордым, Киприан с Димитрием Донским, Фотий с Василием Дмитриевичем. Когда митрополит Фотий приехал на Русь, то оказалось, что Василий Дмитриевич, несколько раз попадавший в плен и выкупленный за огромный выкуп (при этом захватывалось и церковное имущество), позволял по отношению к Церкви такие вещи, которых позволять нельзя. Но, так или иначе, дело улаживалось мирно и внутри Руси без всяких апелляций в Константинополь.

1431 год — преставление святителя Фотия.

1432 год — собором русских епископов избирается новый предстоятель — рязанский епископ Иона, но в Константинополе его не утвердили, русская Церковь смиряется и слушается. Это время царствования Василия Темного, а Константинополь осаждает со всех сторон Османская империя, набирающая большую силу.

1436 год — на Русь благословляется новый митрополит Исидор — за все 400 лет это был самый неудачный выбор (с 1037 до 1436 года). Его снабжают негласной инструкцией: содействовать выступлению русских князей в защиту Константинополя против турок (идея безумная, в это время Русь еще и с татарами не справилась). В свое время великие киевские князья никогда не отказывали в помощи, но то были другие времена.

В 1437 году Византийский император Иоанн VI Палеолог идет на предложение Рима об унии, и объявляет свое согласие на собор в Ферраре. Он потом был перенесен во Флоренцию, и уния называется флорентийской. Длился этот собор около 2-х лет. Это была непрекращающаяся трудная, мучительная борьба для святых людей. На Соборе присутствовал митрополит Исидор, и некоторые историки, например Голубинский, считают его главным виновником флорентийской унии. Он уговаривал и агитировал за унию и константинопольского императора и патриарха Иосифа, который подписал ее в 1439 году.

Дело церковное есть дело Божие, и только человеческими страстями и немощью в церковное дело привносятся чисто человеческие соображения. Они так и называются: яже от человек. Если уж провозглашать соединение, то для этого нужно было пересматривать Великую схизму 1054 года и объявлять ее не имеющей никакого канонического значения. Даже защитники унии никогда не скрывали, что речь идет не о вере, а о каких-то человеческих соображениях. Исидор говорил так: “Лучше соединиться с латинянами, чем, не кончив дела, возвратиться. Возвратиться, кончено, можно, но как возвратиться, когда, куда?”.

На этом соборе выступают святые иерархи, во главе с митрополитом, Эфесским святителем Марком (память 19 янв.)[9]. На соборе произошел раскол. Весьма авторитетные члены собора: Марк Эфесский, предстоятель Грузии Григорий Иверский, и еще целый ряд иерархов не только отказались подписать акт об унии, но и покинули собор (в сущности, их никто и не удерживал). Сама константинопольская Церковь в своем теле унию отвергла, прошло еще 2 патриарха, признававших унию, но удалось ее провозгласить только 12 декабря 1452 года, 13 лет спустя, но меньше чем на полгода.

Спустя еще полгода, 29 мая 1453 г. после 2-месячной осады, пал Константинополь под ударами турок. После этого и флорентийская уния была вменена “яко не бывшая”. Прекратилось поминовение римского папы на богослужении. Политика султана в отношении Константинопольской церкви до мелочей напоминает политику татар в отношении Русской Православной Церкви. Точно так же вменено было поминать в богослужениях турецкого султана как законного правителя страны. Точно так же Константинопольский патриарх получал из рук султана нечто вроде верительной грамоты.

События на Руси после 1439 года развертываются так. Некоторое время пробыл еще митрополит Исидор на юге (во Флоренции, в Константинополе, в Риме), а в марте 1441 года явился на Русь. Он привез с собой грамоту от папы римского Евгения великому князю Василию Темному. На первой же литургии, которую он отслужил в Москве, он помянул Римского папу на Великом входе и огласил постановление Флорентийского собора. Постановление включало три основных пункта:

  1. Главенство папы.
  2. Отмену церковных автокефалий.
  3. Признание правоты всех католических мнений (тем более догмата о филиокве), которые выпадают из церковного предания вселенской церкви[10].

В первый же день опомнился великий князь Василий Васильевич. Он сразу же обозвал Исидора “волком и латинским прелестником”. После этого тот был немедленно сведен с кафедры и посажен под арест в Чудовом монастыре (в Кремле), но со слабой охраной. Очень скоро Исидору удалось бежать в Литву, а оттуда в Рим, и уже более он никогда на Русь не возвращался. В Московской летописи сказано: “избежа бездверия ради”.

1442 год — начинается государственная смута в России, продолжавшаяся пять лет: война Василия Васильевича с Шемякой[11] (нескончаемые примирения — и расторжения мирных договоров, договорных клятв). Одним из эпизодов этого нестроения было ослепление Василия Васильевича, получившего название “Тёмный” — произошло в ночь на “сырную среду” 1446 года[12].

После ослепления Василий Темный не был насильственно пострижен в монахи, он получил в княжение город Вологду. Шемяка тоже пытался найти свое, но при этом он не совсем узурпировал чужое.

В ответ Василий Темный отправился к духовенству, переходил от одного к другому, чтобы его разрешили от крестного целования с Шемякой, хотя Шемяка первый его нарушил. Наконец, его разрешили в Кирилло-Белозерском монастыре. Он вернулся в Москву 17 февраля 1447 года. Именно поэтому автокефалия Церкви не была провозглашена сразу.

Только 15 декабря 1448 г. собором русских епископов в Успенском соборе Кремля был поставлен первый автокефальный митрополит московский Иона — святитель Иона Московский (поминается на литии в Соборе пяти святителей)[13].

В 1448 году — автокефалия еще не была формулирована. В послании в Константинополь, Константинопольский патриархат ставили перед совершившимся фактом, но упомянута была и уния: от патриарха-униата посвящение неприемлемо. Ничего не было сказано на тот случай, если Константинопольский патриархат в своей целокупности вернется к православию, а унию расторгнет. Константинопольский патриархат, хотя и не утверждает и не дарует автокефалии, но принимает мирно сложившееся положение.

Только в 1589 году Константинополь уже от себя даровал РПЦ автокефалию, что совпало с посвящением первого русского патриарха Иова при участии константинопольского патриарха Иеремии.

Примечание.

Остаётся кардинальный вопрос: была ли каноничной фактическая автокефалия Русской Церкви с 1448 года по 1593 год, когда она была признана всеми восточными патриархатами и стала для всех бесспорной? — На этот вопрос ответ должен быть дан безусловно положительный: да, была каноничной. Всё дело в догматическом уклонении Матери-Церкви от Божиих путей — Флорентийской унии. Мы видели, что на Ферраро-Флорентийском соборе догматические погрешности Рима даже не обсуждались, хотя в своё время Окружное послание Фотия 866 года было бесспорно принято всеми восточными патриархатами. Затем, даже если бесчинство латинских легатов в июле 1054 года в Константинополе может быть вменено только в икономическое преступление (нарушение церковного мира), то и тогда требовалось гласное покаяние предстоятеля Римской кафедры и взаимное прощение обид. Наконец, обличение святителем Марком Эфесским всего этого собора в вероотступничестве и удаление с собора видных его членов, как Марк Эфесский, Григорий Иверский и иные, означало фактический срыв всего собора, который и приличнее было бы после этого распустить.

Весьма естественно, что и Константинопольский патриархат после поставления святителя Ионаы Московского занял мирную выжидательную позицию и от каких бы то ни было прещений воздержался.

[3] Избранный митрополит Иларион на Киевской кафедре, хотя и не был утвержден, сидел около 2-х лет.

[4] Если проследить, кого Константинопольский патриархат присылает на Русь, то оказывается, что среди иерархов огромный процент святых людей и ни одного проходимца.

[5] Кирилл III – уроженец южнорусских областей, избран “без звука” уже на Руси.

[6] Фактическая автономия началась с самого начала –уже при Ярославе Мудром (1037 год).

[7] Уже на их национальную принадлежность вообще никто не обращает внимания.

[8] Константинополь с таким положением всегда смирялся. Даже когда Святитель Киприан в 1382 году поехал в Константинополь искать подтверждения своих прав, то никакого прещения или хотя бы начальственного предупреждения в адрес Москвы за этим не последовало. Константинопольский патриархат хранил мир всеми средствами. Это труд сердца.

[9] Серафим Саровский, перечисляя святых, которым мы должны особенно усердно молиться, всегда включал туда и Марка Эфесского.

[10] В Риме в это время был как раз разработан статус церкви восточного обряда. Брестская уния 1596 года вся была производным явлением с флорентйской унии 1439 года.

[11] Шемяка — двоюродный брат Василия Темного, внук Димитрия Донского. Спор между ними был такой: кто старший сын и кто из них старше, Василий II — это младший сын Василия I Дмитриевича.

[12] Некоторые писатели трактуют это как месть за брата Шемяки — Василия Юрьевича. Он был ослеплен, но на 10 лет раньше.

[13] Празднуется 5 октября. В настоящее время поминаются уже 7: Иов и Тихон, в дополнение к прежним 5-ти.

Установление автокефальной Русской церкви

Что же оставалось делать? Ждать более благоприятных обстоятельств? Но Россия и без того ждала уже очень долго и около семи лет оставалась без митрополита. А притом неизвестно было, настанут ли и скоро ли настанут такие обстоятельства в Константинополе. И вот Василий Васильевич решился на последнее средство, какое у него оставалось,- решился созвать всех епископов своей земли и предложить им, чтобы они сами поставили для России митрополита, и именно Иону, епископа Рязанского, как избранного к тому еще прежде. По зову великого князя прибыли в Москву епископы: Ефрем Ростовский, Аврамий Суздальский, Варлаам Коломенский, Питирим Пермский, а владыки - Новгородский Евфимий и Тверской Илия прислали свои грамоты, в которых выражали свое согласие на поставление Ионы в митрополита. Собор открылся в церкви святого архангела Михаила, и здесь присутствовали, кроме святителей, множество архимандритов, игуменов и прочего духовенства. Прежде всего обратились к правилам святых апостолов и Соборов и нашли, что правила эти не только не возбраняют, напротив, повелевают епископам известной области поставлять большего святителя или митрополита. Чувствовали, что в России для этого нужны согласие и благословение Цареградского патриарха, и сослались на то, что патриарх с своим освященным Собором уже давно благословил Иону быть митрополитом после Исидора, когда Иона ездил в Константинополь. Припомнили, что в России и прежде по нужде ставились митрополиты Собором своих архиереев: Иларион при великом князе Ярославе и Климент при Изяславе. Вследствие всего этого Иона, епископ Рязанский, 5 декабря 1448 г. поставлен был в митрополита. Самое поставление состояло в том, что при совершении Ионою Божественной литургии на него возложен был митрополичий омофор, а в руки ему дан был великий митрополичий посох - символ митрополитской власти. Это был первый митрополит, поставленный своими епископами собственно в Москве, тогда как прежние два опыта совершены были еще в Киеве.

Поставление митрополита Ионы, хотя имело все свойства законности, но как выходившее из ряда естественно должно было привлечь на себя внимание и возбудить мнения и толки. Потому сам святитель сознавал нужду выяснять значение этого события верующим. Едва только взошедши на свою кафедру, он в своей окружной грамоте ко всем христианам русским между прочим писал: "Вам известно, дети, сколько лет вдовствовала Церковь Божия без большего святителя, без митрополита, и оттого много учинилось лиха и истомы христианству нашей земли. И ныне, волею Божиею, собрались на священный Собор владыки, и архимандриты, и игумены со всем великим Божиим священством нашей земли и, припомнив прежнее о нас повеление святого царя и благословение святого Вселенского патриарха и всего святого Вселенского Собора, поставили меня митрополитом по Божественным правилам и по думе господина сына моего великого князя Василия Васильевича и младшей его братии - князей, которые, пока было в Царьграде православие, оттуда принимали и благословение и митрополита".

При многострадальном князе Василии Васильевиче произошло важное событие в жизни русской церкви. Как известно, в 1439 г. на соборе православного и католического духовенства во Флоренции была совершена уния церквей восточной и западной. Император и партиарх константинопольские искали этой унии, надеясь, что когда будет уничтожена церковная распря востока и запада, тогда папа и западные государи помогут грекам в их борьбе с турками. Погибая от турок, греческие власти готовы были на всякие уступки папе, и уния поэтому была устроена так, что греки сохраняли свой церковный обряд, но признавали все католические догматы и главенство пап. В то самое время, когда в Царьграде готовились к собору, надо было назначить на Русь митрополита. Назначили ученого грека, очень склонного к унии, Исидора. Приехав в Москву, он сейчас же стал собираться на собор в Италию, отправился туда с большой свитой и там стал одним из самых ревностных поборников соединения с латинством. Обласканный папой, возвратился он в 1441 г. в Москву и объявил о состоявшемся соглашении с Римом. Но в Москве соглашения не приняли, так как сами же греки целыми столетиями воспитывали в русских ненависть к католичеству. Исидор был взят под стражу и ухитрился бежать, "изшел бездверием", скрылся в Литву и оттуда перебрался в Италию. А в Москве решились отделиться от константинопольского патриархата, который предал православие папе, и впредь самим ставить себе митрополита по избранию собора русских архиереев. Новым порядком и был поставлен в митрополиты московские рязанский епископ Иона. В то же время в юго-западной Руси, на старой киевской митрополии, водворились особые митрополиты, по-прежнему назначаемые из Константинополя.

[1448 г.] Своим последним несчастием как бы примиренный с судьбою и в слепоте оказывая более Государственной прозорливости, нежели доселе, Василий начал утверждать власть свою и силу Московского Княжения. Восстановив спокойствие внутри оного, он прежде всего дал Митрополита России, коего мы восемь лет не имели от раздоров Константинопольского Духовенства и от собственных наших смятений. Епископы Ефрем Ростовский, Аврамий Суздальский, Варлаам Коломенский, Питирим Пермский съехались в Москву; а Новогородский и Тверской прислали грамоты, изъявляя свое единомысле с ними. Они, в угодность Государю, посвятили Иону в Митрополиты, ссылаясь будто бы, как сказано в некоторых летописях, на данное ему (в 1437 году) Патриархом благословение; но Иона в грамотах своих, написанных им тогда же ко всем Епископам Литовской России, говорит, что он избран по уставу Апостолов Российскими Святителями, и строго укоряет Греков Флорентийским Собором. По крайней мере с того времени мы сделались уже совершенно независимы от Константинополя по делам церковным: что служит к чести Василия. Духовная опека Греков стоила нам весьма дорого. В течение пяти веков, от Св. Владимира до Темного, находим только шесть Митрополитов-Россиян; кроме даров, посылаемых Царям и Патриархам, иноземные Первосвятители, всегда готовые оставить наше отечество, брали, как вероятно, меры на сей случай, копили сокровища и заблаговременно пересылали их в Грецию. Они не могли иметь и жаркого усердия к Государственным пользам России; не могли и столько уважать ее Государей, как наши единоземцы. Сии истины очевидны; но страх коснуться Веры и переменою в ее древних обычаях соблазнить народ не дозволял Великим Князьям освободиться от уз духовной Греческой власти; несогласия же Константинопольского Духовенства по случаю Флорентийского Собора представили Василию удобность сделать то, чего многие из его предшественников хотели, но опасались. - Избрание Митрополита было тогда важным Государственным делом: он служил Великому Князю главным орудием в обуздании других Князей. Иона старался подчинить себе и Литовские Епархии: доказывал тамошним Епископам, что преемник Исидоров, Григорий, есть Латинский еретик и лжепастырь; однако ж не достиг своей цели и возбудил только гнев Папы Пия II, который нескромною Буллою (в 1458 году) объявил Иону злочестивым сыном, отступником, и проч.

Если русское духовенство в лице своего представителя, митрополита, так сильно содействовало возвеличению Москвы, то одинаково могущественно содействовало и утверждению единовластия, ибо в это время духовенство сознательнее других сословий могло смотреть на стремление великих князей московских, вполне оценить это стремление. Проникнутое понятиями о власти царской, власти, получаемой от бога и не зависящей ни от кого и ни от чего, духовенство по этому самому должно было находиться постоянно во враждебном отношении к старому порядку вещей, к родовым отношениям, не говоря уже о том, что усобицы княжеские находились в прямой противоположности с духом религии, а без единовластия они не могли прекратиться. Вот почему, когда московские князья начали стремиться к единовластию, то стремления их совершенно совпали с стремлениями духовенства; можно сказать, что вместе с мечом светским, великокняжеским, против удельных князей постоянно был направлен меч духовный

Читайте также: