Байрейтский театр вагнера кратко

Обновлено: 15.05.2024

Фестивальный театр в Байрейте принес Вагнеру дефицит в размере 150 000 марок. Вагнер вновь начинает гастроли, чтобы погасить задолженность. Но и Людвиг II предоставляет в 1878 году новую ссуду из кассы кабинета, в счет которой удерживались авторские гонорары с вагнеровских спектаклей в Мюнхене.

Байрейтские фестивали — крупнейшее событие в культурной жизни Германии. В них принимали участие всемирно известные дирижеры: Ф. Мотль, Р. Штраус, К. Мук, В. Фуртвенглер, Г. Абендрот, А. Тосканини и другие. В годы Первой и Второй мировых войн фестивали не проводились. Возобновлены с 1951 года.

Творчество Вагнера было не только значительным событием музыкальным, театральным во время его жизни, но для многих театральных художников (режиссеров, музыкантов) и нового, XX века, оно оставалось притягательным. Кроме того, Вагнер очень много писал о музыке, и его литературные труды также представляют несомненную ценность для понимания его творчества.

Театр Медокса (Петровский театр)

Театр РСФСР. Первый и театр имени Мейерхольда (ТИМ)

Театр РСФСР. Первый и театр имени Мейерхольда (ТИМ) Театр РСФСР Первый — достаточно фантастическое предприятие, рожденное революцией 1917 года. Фантастическое потому, что слава его была весьма обширна, несмотря на то, что всего только один сезон (1920–1921) этот театр

Анти-театр, или Театр Насмешки

Анти-театр, или Театр Насмешки Анти-театр, или Театр насмешки — это французский театр новых драматургов. Драматургов, применительно к которым с начала 50-х годов XX века критика стала говорить об „авангарде“. „Театр насмешки“ — это метафора, подчеркивающая ироничный и

ТЕАТР

ТЕАТР Прибытие в театрПо прибытии в театр приглашающий держит билеты в руке с тем, чтобы контролер мог их видеть, и пропускает приглашенных в вестибюль перед собой. Если в зрительном зале присутствует капельдинер, приглашающий передает ему корешки билетов и отступает

Театр

Театр Правила поведения при посещении театра или концертного зала мало меняются с течением времени. Также, как и сто лет назад, в театр не стоит опаздывать, а во время спектакля необходимо соблюдать тишину. Однако выбор одежды претерпел некоторые изменения и продолжает

ТЕАТР

ТЕАТР ТЕАТР Если двое разговаривают, а третий слушает их разговор, — это уже театр.Густав Холоубек (р. 1923), польский актер* * *Театр все равно что музей: мы туда не ходим, но приятно знать, что он есть.Гленда Джексон (р. 1936), английская актриса* * *Жизнь в театре — всего лишь

ТЕАТР

ТЕАТР Если двое разговаривают, а третий слушает их разговор, — это уже театр.Густав Холоубек (р. 1923), польский актер* * *Театр все равно что музей: мы туда не ходим, но приятно знать, что он есть.Гленда Джексон (р. 1936), английская актриса* * *Жизнь в театре — всего лишь один

ВИЛЛЫ ОТТО ВАГНЕРА. ЦЕРКОВЬ АМ-ШТАЙНХОФ

ВИЛЛЫ ОТТО ВАГНЕРА. ЦЕРКОВЬ АМ-ШТАЙНХОФ Известный архитектор Отто Вагнер (1841-1918) построил в местечке Хюттельдорф (H?tteldorf) две виллы (59), расположенные по соседству. Одна из них (1888 г.) была оформлена в историческом стиле, а вторая (1912 г.) – в стиле кубизма. Первая вилла (H?ttelbergstr.

Если вы откроете топ самых лучших театров, то вы не найдете там того, о котором пойдет речь. Между тем это самый элитный и вообще крутейший театр в мире - Wagners Festspielhaus в баварском городе Байройт . Он работает в режиме фестиваля, только 40 дней в году: с 25-го июля по 28 августа.

Этот театр построил великий немецкий композитор Рихард Вагнер , как личный храм искусства имени самого себя для своих фанатов – вагнерианцев, и вообще для всего человечества.

Оцените размах проекта этого человека.

Примерно так выглядела затея Вагнера, но его не сочли одержимым манией величия, а поддержали материально множество людей во всём мире, включая его главного фаната – баварского короля Людвига II . Вагнеровские общества (типа футбольных фанатских клубов) собирали деньги и отсылали их в Байройт. Даже Ганс фон Бюлов , у которого Вагнер несколько лет назад нагло увёл жену, и тот в поте лица давал благотворительные концерты, чтобы помочь гению в воплощении его мечты!

Начнем с того, как туда попасть.

Вас поставят на очередь, в которой перед вами почти полмиллиона человек, и случае отсутствия отклика, вы должны будете повторять свою заявку ещё и ещё. Каждый год.

И в итоге, лет через 7 – 12, когда уже вырастут ваши дети и вообще, утечет много воды, вам вышлют счет за вход на какой-нибудь спектакль по усмотрению той стороны. Это будет ваш счастливый билет, который вы потом повесите в рамке под стеклом в качестве семейной реликвии. Вы прорвались!

Дальше вам надо будет подумать о дресс-коде. Фрак, вечернее платье в пол. Правда, сейчас уже многие приходят просто в костюмах и платьях ниже колена. Распустилась публика)

Стоимость билета не запредельно высока: от 30 до 320 евро. Примерно, как в Большой театр.

Если вы равнодушны к Вагнеру, то вам не придет в голову ждать 10 лет, чтобы туда попасть. А если вы к нему неравнодушны и попали туда после такого серьезного испытательного срока, то можно себе представить, что вы почувствуете, когда увидите его здание на вершине Гринхилл (это такой огромный холм с парком и зелеными лужайками).

В одном туристическом отчете недавно было описание достопримечательностей Байройта от нашей девушки, которая была там по программе шоп тура. Она пишет:

Любой порядочный вагнерист растерзал бы её с рычанием, потому что Байройт – это вам не городок, а мекка! А Вагнер – не просто композитор, а властитель умов и душ на протяжении ста лет, как минимум. Он и сейчас, спустя 200 лет, будоражит умы потомков. О нём спорят с пеной у рта, называя то фашистом и людоедом, то гением и пророком.

Театр получился совершенно особенным.

Потому что Вагнер строил его под себя, под свою совершенно особую музыку. Его не волновал вопрос роскоши экстерьера и интерьера. Ему нужно было создать такое место, где слушатель полностью погружался бы в происходящее на сцене, завороженный прекрасным звуком, большой идеей, выраженной в слове и впечатляющем сценическом действии.

Внешне здание театра выглядит несколько мрачно и громоздко (архитектор Готфрид Земпер - друг Вагнера).

Байройтский фестивальный театр, Германия, 1876

Дома служат балаганными подмостками. Они словно бесчисленные театры, в которых представления разыгрываются одновременно. Балконы, внутренние дворы, окна, ворота, лестницы, крыши выступают сразу и сценой, и ложами.
Вальтер Беньямин и Ася Лацис. Неаполь

Бродвей превращается в Кони-Айленд.
Ричард Роджерс и Лоренц Харт. Верните его индейцам

Одно из самых ярких моих воспоминаний, связанных с архитектурой, относится к тому времени, когда мне было лет 16. Я у себя дома, медленно двигаюсь по узкому каменному коридору. Коридор запутанный, словно овечьи кишки, как говорят китайцы, видно лишь на пару шагов вперед, однако доносящееся из-за каждого угла непонятное хриплое сопение подсказывает, что ничего хорошего меня там не ждет. Но я продолжаю продвигаться, каждую секунду ожидая нападения. Внезапно из темноты вырастает чей-то силуэт, и человек-кабан с щетинистым ирокезом, загнутыми клыками и солнечными очками на рыле во весь опор несется на меня. Опомнившись, я вскидываю ружье и — в последний момент — пристреливаю зверюгу.

Думаю, у многих представителей моего поколения найдутся такие же яркие воспоминания о виртуальной архитектуре. И хотя среда компьютерных игр возникла сравнительно недавно, зрелищная архитектура — от древнегреческих амфитеатров до американских кинотеатров 1920-х — занимает прочное место в человеческой жизни. Развлечения — это не просто легкомысленные забавы, это важный социальный опыт. Зрелищная архитектура (и архитектура в зрелищах) глубоко запечатлена в нашем коллективном и индивидуальном сознании: например, темный кинозал несет мощный эротический заряд для тех, у кого именно там случился первый поцелуй, а архитектура на экране (будь то пристанище Кэри Гранта или плод фантазии Хичкока) надежно врезается в память, поскольку наплывающая камера помещает зрителя глубже в пространство картины. В этой главе мы проследим, как менялась зрелищная архитектура на пути от амфитеатров к компьютерному экрану, и начнем с одновременно значимого и слегка нелепого поворотного момента — открытия в 1876 году вагнеровского Festspielhaus (фестивального театра).

Фестивальный театр Вагнера в крошечном Байройте стал одной из главных городских достопримечательностей — и до сих пор ей и остается

Зал Байройтского фестивального театра в 1870-е годы

Революция 1848 года в Дрездене

Сцена театра Олимпико в Виченце

Вагнер не первым пытался пробудить драму от феодального забытья. В 1784 году, за пять лет до французской революции, архитектор-утопист Клод-Никола Леду построил в Безансоне новаторский театр. В отличие от большинства предшественников, этот образец чистого неоклассицизма не примыкал к дворцу. Однако он не стал первым отдельно стоящим театральным зданием. Тут пальма первенства принадлежит Берлинской опере, построенной в 1745 году при Фридрихе Великом на специально расчищенной площади близ Унтер-ден-Линден. Вольтер назвал французские театры жалким средневековьем по сравнению с ней.

Осуществление этих планов радикально перевернуло бы сложившиеся театральные порядки: все зрители сидели бы на поднимающихся амфитеатром рядах; дорогие места ближе к сцене, дешевые — на галерке. Парижская аристократия встретила такую перспективу в штыки и годами активно противилась нововведению. Театральные ложи служили не только признаком статуса, но и площадкой для выхода в свет и местом для амурных похождений, поэтому знать не имела ни малейшего желания ломать эту практику. В зале-амфитеатре аристократы, с одной стороны, перестали бы выделяться из толпы (не покажешь себя), а с другой — оказались бы на виду (не поамурничаешь в уединенной ложе). Уравнительные планы Леду пришлось скорректировать: для знати остались ложи, а для простого народа — партер (хоть теперь и с сидячими местами).

Проектируя театр, Леду нарисовал исполненную таинственного смысла гравюру-эмблему, демонстрирующую его представления о зрительном восприятии, просвещении, обществе и театре. На гравюре изображен огромный глаз, на радужке которого отражается зрительный зал в Безансоне. Возможно, это глаз актера, смотрящего на публику и, в свою очередь, выступающего ее отражением на сцене, а значит, спектакль служит зеркалом общества. Откуда-то сверху на зрительный зал льется солнечный свет, в буквальном смысле просвещая зрителей — и заодно дисциплинируя, поскольку теперь никому не удастся скрыть свои грешки в полутемной ложе. Откуда исходит этот просвещающий луч — от Господа или из головы актера? Олицетворяет ли он более общую идею, что визуальное восприятие или наблюдение просвещает само по себе? Или это архитектор с удовлетворением взирает на дело своих рук, неся людям знания и порядок (в виде ранжированного в соответствии с социальной стратификацией зрительного зала)?

Людвиг II Баварский

Поначалу дела пошли в гору. Людвиг боготворил композитора с тех пор, как в 13-летнем возрасте впервые познакомился с его творчеством, и Вагнеру это несказанно льстило. Справедливости ради отметим, что его искренне тронула преданность и любовь к искусству юного короля. Учитывая, что последний раз мы видели Вагнера на дрезденских баррикадах, переход под покровительство августейшей особы может показаться странным, однако изгнание достаточно остудило революционный пыл композитора, который и так никогда не был республиканцем. Тем временем его концепция народного единства стала еще более шовинистической, а сам он частично ударился в мистицизм, проникнувшись мрачной философией Артура Шопенгауэра, пропагандировавшего буддийский уход в мир иллюзий. В короле Вагнер находил единомышленника, разделявшего его отвращение к обыденности и глубокую убежденность в ключевом значении искусства для жизни и драмы для общества. Эти взгляды воплотятся в проекте театра, который должен был стать памятником Вагнеру и Людвигу, но похоронил под собой обоих.

В результате Вагнера удалось убедить в необходимости постоянной сцены, однако она не должна была походить на известные оперные театры: во-первых, ряды зрительного зала должны были подниматься одним сплошным амфитеатром, стирая социальные границы, как в древности, и лишая выезд в театр функции светского раута. Таким образом, зритель мог сосредоточиться на действии. Во-вторых, оркестр предполагалось опустить в специальное углубление между сценой и зрительным залом. Идея не была новаторской — Леду предлагал то же самое для театра в Безансоне.

Однако, несмотря на восхищение мюнхенцев операми, которые ставил в их городе Вагнер, проект фестивального театра показался им чрезмерно экстравагантным. На него ополчились все — и придворные, и пресса, и мюнхенские музыкальные круги, завидующие успеху пришлого композитора. Щедрое жалованье из казны, высокомерие и скандальный роман с женой собственного дирижера Козимой фон Бюлов тоже не добавляли Вагнеру популярности, и к 1866 году король был вынужден просить его покинуть Мюнхен — Людвиг уверял, что временно, однако больше Вагнер в столицу Баварии не возвращался.

Превращение действительности в сказку дорого обходилось Людвигу. К 1885 году его личный долг составлял 14 млн марок, а правительственных чиновников, советовавших ему умерить расходы, он попросту увольнял. В 1886 году в результате заговора кабинета министров консилиум из четырех врачей, ни один из которых не осматривал короля лично, объявил Людвига душевнобольным. Сложно сказать, действительно ли он повредился умом: в начале царствования он был, самое большее, чудаковатым, и некомпетентным правителем его точно назвать нельзя. Однако, все глубже уходя в себя от отчаяния и одиночества, к 1880-му он уже чудил по-крупному: вел ночной образ жизни, отказывался вести государственные дела, разорвал помолвку с герцогиней и был замечен в скандальных связях с молодыми егерями и актерами, а еще вел разговоры с невидимыми собеседниками (например, с Марией Антуанеттой). Через день после признания его недееспособным Людвиг утонул при загадочных обстоятельствах в озере Штарнберг вместе с одним из докторов, подписавших заключение о невменяемости.

Там их ждало здание, не похожее ни на одну известную оперу. Во-первых, оно помещалось в каком-то захолустье — многие гости жаловались на отсутствие в городе привычного комфорта. В нем не было блеска ни парижской, ни даже маркграфской оперы, находившейся у подножия холма.

И даже сурового величия построенной Земпером дрезденской оперы оно было лишено, хоть и заимствовало земперовскую входную группу в виде триумфальной арки. Здание было построено из обычного кирпича и деревянных балок, а внутреннее убранство попросту ужасало. Зрительный зал полностью соответствовал реформаторским замыслам Вагнера: простой, голый (никаких бархатных портьер и купидонов), только ряд колонн, увлекающих взгляд зрителя к сцене, обрамленной двойным просцениумом. Под сценой находилась оркестровая яма, а сами зрители размещались на поднимающихся рядами одинаковых креслах (общим числом 1650), как в древнегреческом амфитеатре. Кресла были без обивки — можно представить, какой пыткой оказалось высидеть на них пятичасовую оперу.

Читайте также: