Антиправительственные выступления казаков кратко
Обновлено: 05.07.2024
Казачьи части в борьбе с революционными выступлениями . Трагические события 9 января 1905 г. в Петербурге стали прологом первой русской революции. В бурные революционные катаклизмы в той или иной мере были вовлечены практически все социальные слои российского общества. Не стало исключением и донское казачество.
В период революции казачьи части и подразделения привлекались, как и все другие армейские формирования, для выполнения самых разных заданий – от разгонов митингов и демонстраций, борьбы с забастовщиками и стихийными выступлениями крестьян до охраны важных объектов и даже отдельных помещичьих имений и усиления полиции для простого патрулирования и поддержания порядка в городах. И казаки, как правило, беспрекословно выполняли все приказы командования. Одной из основных причин такого поведения казаков в период революционных катаклизмов 1905–1907 годов являлось то обстоятельство, что в это время в их сознании практически полностью доминировали такие морально-нравственные принципы, как высокое чувство ответственности, верность воинскому долгу и присяге, исполнительность, неукоснительное следование всем существовавшим законодательным установлениям. При этом можно особо отметить, что из наиболее значимых для них являлся, безусловно, воинский долг и все связанные с ним установки, не без основания олицетворявшиеся в сознании казаков с общей глубокой и высокой идеей служения Родине. Поэтому отношение казачества к армейской службе было очень серьезным и ответственным, а сама она рассматривалась им как одна из форм выполнения государственных обязанностей. Незыблемыми представлялись казакам и все основы существовавшего политического строя и государственного устройства.
7 ноября казачьи разъезды вызывались на усиление полиции, разгонявшей митинговавших рабочих и работниц ростовских табачных фабрик. В декабре казачьи сотни совместно с другими частями армии участвовали в вооруженных столкновениях с рабочими Владикавказских железнодорожных мастерских, на баррикадах в районе рабочих кварталов на Темернике и на железнодорожном вокзале в городе Ростове-на-Дону.
В первой мировой войне применялись новые боевые средства. Во всех воюющих странах численность кавалерийских частей в ходе войны постепенно сокращалась. Однако в русской армии конница использовалась достаточно активно, и в конце войны был поставлен вопрос о придании ей статуса стратегического рода войск. При этом рост кавалерийских соединений в русской армии происходил за счет увеличения казачьих частей и соединений. К 1914 г. Россия обладала самой многочисленной в мире конницей. В военное время она могла выставить до 1 500 эскадронов и сотен.
В годы первой мировой войны казачество выставило 164 полка, 177 отдельных и особых сотен, . 27 конно-артиллерийских дивизионов (63 батареи), 15 отдельных конно-артиллерийских батарей, 30 пеших батальонов, запасные части, местные команды. Всего около 300 тыс. человек. Казачья конница составляла более 2/3 численности всей русской кавалерии.
С первых же дней мобилизации, выполняя ответственную задачу прикрытия развертывавшихся Русских частей, твердо встали на границах Отечетва первоочередные полки казачьих войск.
Кубанское казачье войско выставило 37 конньгх полков, две гвардейские сотни, 24 пластунских батальона, один отдельный пластунский дивизион, 51 сотню, шесть батальонов. Всего свыше 89 тыс. казаков.
Терское казачье войско выставило 12 конных полков, два пластунских батальона, две батареи, две гвардейские сотни, пять запасных сотен, 15 команд. Всего 18 тыс. человек.
Оренбургское казачье войско выставило две гвардейские сотни, 16 полков, две отдельные сотни, 33 особые конные сотни, семь артиллерийских батарей, три пешие местные команды. Всего около 26 тыс. казаков.
Уральские казаки - свыше 13 тыс. казаков -гвардейская сотня, девять конных полков, две конные команды, шесть особых конных сотен, три запасные сотни и одна батарея.
Забайкальские казаки - 13 тыс. человек - одна гвардейская полная полусотня, девять конных полков, один конно-артиллерийский дивизион (три батареи), две отдельные конно-артиллерийские батареи.
Уссурийские казаки - 2 500 человек - один гвардейский полный взвод, один конный полк, один отдельный конный дивизион, пять особых конных сотен.
Астраханские казаки - 2 600 человек — один гвардейский конный взвод лейб-гвардии Сводного казачьего полка, три полных полка, одна особая сотня и одна конно-артиллерийская батарея.
Донское казачье войско по объявлению мобилизации выставило следующие строевые части: два гвардейских и 54 армейских полка 6-сотенного состава, 36 отдельных и 71 особую конную сотню, одну гвардейскую и 17 армейских запасных конных сотен, 1 гвардейскую и 21 армейскую конную батарею 6-орудийного состава, 1 запасную батарею 4-орудийного состава и 12 команд, в том числе 9 местных. В целом, на 1 января 1915 г. в действующей армии было 74 955 человек, а под ружье поставлено 100 тыс. донских казаков.
Полки 1-й очереди были выдвинуты русским командованием на передовые рубежи. Все они составили войска прикрытия для развертывания русских армий.
Участие казаков в сражениях 1914 г. С началом войны русское командование приступило к развертыванию войск на двух направлениях: северо-западном - против Германии и юго-западном -против Австро-Венгрии.
После Луцкой операции был поставлен вопрос о целесообразности наличия в составе армии большого числа кавалерийских соединений, поскольку кавалерийские части, застрявшие в лесах под Ко-велем, не сумели развернуть планируемое наступление. Это привело к тому, что большая часть всей кавалерии и даже казачьи гвардейские полки стали сражаться в пешем строю.
В 1917 г. в результате революции русская армия стала терпеть поражения.
Всего казачество в годы войны выставило свыше 368 тыс. человек: 8 тыс. офицеров и 360 тыс. нижних чинов. К началу 1917 г. в армии находилось 164 конных казачьих полка.
В годы войны казаки обнаружили высокую надежность и ответственность в выполнении своего воинского долга. Подтверждением тому служат многочисленные награждения Георгиевскими наградами.
В рядах донских казаков оказался первый Георгиевский кавалер среди низших чинов в русской, армии К. Крючков. Первым Георгиевским кавалером среди офицеров русской армии также был донской казак С. Болдырев.
Казачьи части в борьбе с революционными выступлениями .
Трагические события 9 января 1905 г. в Петербурге стали прологом первой русской революции. В бурные революционные катаклизмы в той или иной мере были вовлечены практически все социальные слои российского общества. Не стало исключением и донское казачество.
Для борьбы с ширившимся революционным движением, стихийными и организованными народными выступлениями правительство, кроме полиции и жандармерии, все чаще и чаще стало использовать части регулярной армии. Это, естественно, затронуло и казачьи подразделения.
Осенью 1905 г. в правительственных кругах встал вопрос о гораздо более масштабном и значительно активном использовании казачьих частей и подразделений для борьбы с различными антиправительственными выступлениями.
По другим данным, в это время было мобилизовано 18 сотен третьей очереди Оренбургского, 24 сотни второй очереди Донского и 6 пластунских батальонов Кубанского казачьих войск.
Причем казаки всех этих подразделений призывались в армию исключительно для использования по поддержанию порядка в различных регионах страны.
Во многом это было поистине беспрецедентное решение, поскольку оно шло в прямой разрез не только с давно установленным и строго соблюдавшимся до этого времени порядком направления мобилизуемых льготных казачьих частей только на фронты различных войн, но и даже с действовавшим законодательством.
Однако данное обстоятельство не смущало правительственных чиновников, сильно обеспокоенных, прежде всего, вопросами ликвидации всех и революционных, и откровенно погромных народных выступлений.
Всего же во время революции после всех проведенных мобилизаций находилось 39 донских полков (лейб-гвардейский Атаманский, лейб-гвардейский Казачий,1, 36, 41-й Донские казачьи полки и 36 отдельных донских сотен (1-я – 36-я отдельные Донские казачьи сотни; позже сотни с 13-й по 36-ю включительно были сведены в 1, 2, 3 и 4-й Сводно-Донские казачьи полки, и всего донских полков стало 43).
В период революции казачьи части и подразделения привлекались, как и все другие армейские формирования, для выполнения самых разных заданий – от разгонов митингов и демонстраций, борьбы с забастовщиками и стихийными выступлениями крестьян до охраны важных объектов и даже отдельных помещичьих имений и усиления полиции для простого патрулирования и поддержания порядка в городах.
И казаки, как правило, беспрекословно выполняли все приказы командования.
Одной из основных причин такого поведения казаков в период революционных катаклизмов 1905–1907 годов являлось то обстоятельство, что в это время в их сознании практически полностью доминировали такие морально-нравственные принципы, как высокое чувство ответственности, верность воинскому долгу и присяге, исполнительность, неукоснительное следование всем существовавшим законодательным установлениям.
При этом можно особо отметить, что из наиболее значимых для них являлся, безусловно, воинский долг и все связанные с ним установки, не без основания олицетворявшиеся в сознании казаков с общей глубокой и высокой идеей служения Родине.
Поэтому отношение казачества к армейской службе было очень серьезным и ответственным, а сама она рассматривалась им как одна из форм выполнения государственных обязанностей. Незыблемыми представлялись казакам и все основы существовавшего политического строя и государственного устройства.
И казачьи части, как правило, неукоснительно исполняли все получаемые приказы.
Уже в начале 1905 г. многие казачьи подразделения направляются на борьбу с революционными выступлениями. Так, в период Февральской стачки в г. Ростове-на-Дону 17 февраля 1905 г. казаки разогнали полуторатысячную демонстрацию рабочих. На следующий день они вновь разгоняли ростовских стачечников.
7 ноября казачьи разъезды вызывались на усиление полиции, разгонявшей митинговавших рабочих и работниц ростовских табачных фабрик.
В декабре казачьи сотни совместно с другими частями армии участвовали в вооруженных столкновениях с рабочими Владикавказских железнодорожных мастерских, на баррикадах в районе рабочих кварталов на Темернике и на железнодорожном вокзале в городе Ростове-на-Дону.
Почему же правительственные органы с такой охотой прибегали к использованию именно казачьих подразделений?
Правящие круги исходили из целого ряда серьезных предпосылок, начиная от идейно-политических воззрений казаков и их моральных качеств и заканчивая факторами сугубо практического свойства.
Во-первых, когда против манифестантов, забастовщиков или демонстрантов бросались пешие солдатские части, то это зачастую приводило к многочисленным жертвам и, как следствие, к усилению возмущения и революционной активности масс. Об этом, в частности, со всей очевидностью свидетельствовал кровавый опыт трагических событий в Петербурге 9 января 1905 г. и во многих других городах страны.
Эффективность действий кавалеристов, по его мнению, была таковой, что иногда даже толпу в пять тысяч человек рассеивали взвод полицейских, полувзвод конных жандармов и взвод казаков, то есть всего 70—100 человек.
Более того, в некоторых случаях дело доходило до открытого неповиновения и даже до антиправительственных выступлений.
Характерно все это было не только для армейского казачества, хотя именно в его среде отмечалось большинство таких случаев, но и для станичного.
В октябре этого же года из Воронежской губернии домой на Дон самовольно ушли казаки 3-го Сводно-Донского полка.
Тогда же от несения полицейской службы отказались казаки 5-го Донского казачьего полка.
Накануне декабрьского вооруженного восстания в Москве официальными органами отмечались серьезные колебания в находившемся в городе 1-м Донском казачьем полку, а митинги и общее настроение казаков 1-й и 3-й сотен этого полка некоторым революционным лидерам внушали даже определенную надежду на то, что они примут участие в готовившемся восстании.
Позже уже во время самого восстания в Москве для выполнения своих целей командование смогло привлечь только часть казаков этого полка, сведенных в отряд под командованием войскового старшины Краснушкина.
Немало разного рода брожений и открытых выступлений произошло в казачьих частях в 1906 году.
В июле происходит событие, что называется, из ряда вон выходящее: расположенная близ г. Бахмута Донская казачья сотня вступила в настоящий бой с пытавшимися разогнать митинг рабочих драгунами одного из кавалерийских полков.
Огонь по посланной на подавление крестьянского выступления в Старицком уезде Тверской губернии армейской части открыли находившиеся там казаки из состава прибывшей с фронта 4-й Донской казачьей дивизии.
На защиту рабочих с оружием в руках встали казаки одной из сотен 3-го Донского казачьего полка, расквартированного в г. Вильно.
В июне – июле 1906 года казаки 3-й отдельной Донской казачьей сотни и 2-й сотни 41-го Донского казачьего полка отказались участвовать в подавлении забастовки рабочих Рутченковских рудников в Донбассе.
Позже все эти случаи стали предметом разбирательства, в ходе которого на скамье подсудимых оказались 25 казаков 3-й отдельной Донской казачьей сотни, 47 казаков 2-й сотни 41-го Донского казачьего полка. Отдельный судебный процесс состоялся над сотником И.И. Минаевым.
Летом – осенью этого же года отмечались многочисленные случаи отказов казаков-донцов разгонять рабочие демонстрации в Лодзи, Вильно, Донбассе и других местах.
Постоянно усиливавшееся внутреннее недовольство казаков использованием их в качестве полицейской силы нашло свое весьма красноречивое выражение в многочисленных обращениях и требованиях казаков к властям, а также в так называемом притворном движении, отмечавшемся как среди армейского, так и среди станичного казачества.
В самой Государственной думе группой депутатов был сделан специальный запрос, в котором говорилось о незаконности мобилизации казачьих частей и подразделений льготных очередей для привлечения их к внутренней полицейской службе. Этот вопрос специально обсуждался и в самой Думе. Так, при его рассмотрении на заседании Думы 13 июня 1906 г. выступили 13 депутатов, большинство из которых возмущалось направлением казаков на ликвидацию массовых народных выступлений, что, по их мнению, делало казаков ненавистными для народа. Донские депутаты 1-й Государственной думы Ф.Д. Крюков, М.П. Араканцев и В.А. Харламов выступили инициаторами думского запроса правительству о демобилизации казачьих льготных частей.
Драматические события, получившие большую известность и вызвавшие значительный общественно-политический резонанс как на Дону, так и далеко за его пределами, произошли в окружной станице Усть-Медведицкой.
Однако в ходе станичного схода многие казаки выступили категорически против этого.
Таким образом, бурные события революции 1905–1907 гг. самым непосредственным образом затронули и вовлеченное в них в той или иной степени и армейское, и станичное казачество. При этом и сами события, и уроки, извлеченные из них казаками, не прошли для них бесследно.
Непосредственно в период революции в сознании казачества весьма отчетливо обозначились две противоречивые тенденции.
С одной стороны – верность гражданскому и воинскому долгу, присяге, идеям законности и правопорядка, а с другой – обозначившееся внутреннее чувство известной солидарности со многими требованиями основной массы народа, нежелание выполнять насильно навязанные чуждые и ненавистные душе жандармско-полицейские функции.
В то же самое время революция достаточно серьезно повлияла на вполне определенные, хотя в значительной степени еще отчетливо не проявлявшиеся, изменения в некоторых традиционных устоявшихся идеологических и общественно-политических взглядах казачества, а отчасти даже в его общем мировоззрении.
Известные события в Петербурге 9 января 1905 года (22 января по новому стилю) стали точкой отсчета первой русской революции, в бурные и трагические события которой в той или иной мере были вовлечены практически все социальные слои российского общества. Не стало исключением и казачество. При этом, правда, в общественном сознании на долгие десятилетия укоренился весьма категоричный и поверхностный взгляд на его участие в тех событиях исключительно в качестве карательно-охранительной силы, чему можно найти подтверждение в подавляющем большинстве работ советского периода. А значит, данная проблема нуждается в дальнейшем всестороннем изучении и беспристрастном научном осмыслении, что является, пожалуй, одной из наиболее актуальных задач современной исторической науки.
Кровавое воскресенье
После начала революции, кроме полиции и жандармерии, правительственные органы начали все чаще привлекать к борьбе с различными революционными и стихийными анархистскими выступлениями армейские подразделения. Причем активность и масштабы их использования неуклонно увеличивались по мере роста революционного движения. Коснулось это конечно же и казачьих частей.
Однако это обстоятельство не смущало правительственных чиновников, сильно обеспокоенных прежде всего вопросами ликвидации всех — и революционных, и откровенно погромных — народных выступлений.
Ширились и масштабы мобилизации в армию льготных казаков и казаков второй и третьей очередей. В результате массовых призывов в армию в Донском казачьем войске, например, к началу 1906 года были полностью мобилизованы все части и подразделения второй очереди, за исключением артиллерийских.
В Кубанском казачьем войске, помимо всех первоочередных, некоторых второочередных полков и пластунских батальонов, в то время были мобилизованы все второочередные части. В русско-японской войне участвовали только два первоочередных кубанских полка — 1-й Екатеринодарский и 1-й Уманский, а также 6 пластунских батальонов второй очереди и 1-я батарея Кубанского войска.
В 1905–1906 годах, кроме всех несших действительную военную службу полков первой очереди Тер- ского казачьего войска (1-й Сунженско-Владикавказский и 1-й Кизляро-Гребенской казачьи полки сражались на фронте в Маньчжурии), были мобилизованы все части второй очереди.
В ходе революции казачьи части и подразделения привлекались, как и все другие армейские формирования, для выполнения самых разных заданий — от разгона митингов и демонстраций, борьбы с забастовщиками и стихийными выступлениями крестьян до охраны важных объектов и даже отдельных помещичьих имений, а также для усиления полиции при патрулировании и поддержании порядка в городах. И казаки, как правило, беспрекословно выполняли все приказы командования, поскольку в то время такие морально-нравственные принципы, как высокое чувство ответственности, верность воинскому долгу и присяге, исполнительность, неукоснительное следование всем законодательным установлениям, были для них непреложными. При этом можно особо отметить, что среди этих принципов наиболее значимой для казаков являлась, безусловно, верность воинскому долгу, а значит, и весь тот порядок, в котором воплощалась высокая идея служения Родине. Поэтому отношение казачества к армейской службе было очень серьезным и ответственным, а сама она рассматривалась как одна из государственных обязанностей. Незыблемыми представлялись казакам и все основы существовавшего тогда политического строя и государственного устройства. Кроме того, с известной долей осторожности можно говорить о том, что тогда в казачьей среде господствовал своеобразный воинский корпоративный дух, поэтому казаки отличались не только чувством высокой гражданской ответственности, но и известным консерватизмом мышления. И последнее обстоятельство самым непосредственным образом сказывалось на устойчивости их традиционных взглядов и представлений о существующих порядках.
Почему же правительственные органы с такой охотой прибегали к использованию именно казачьих подразделений? По нашему мнению, правящие круги учитывали целый ряд серьезных моментов — начиная от идейно-политических воззрений казаков и их моральных качеств до сугубо практических соображений. К сожалению, на последнее обстоятельство в исторической литературе внимания практически не обращалось. Между тем это очень важный момент, на который еще в то время указывали некоторые видные царские сановники, непосредственно руководившие борьбой с антиправительственными выступлениями, которые, естественно, исходили из своих служебных интересов и были самым непосредственным образом заинтересованы в максимально быстром и эффективном противодействии любым противозаконным действиям. При этом в большинстве случаев они старались использовать в первую очередь кавалерийские подразделения, для чего были как минимум две причины.
Во-вторых, конные подразделения были наиболее мобильными, их можно было очень быстро перебрасывать в отдаленные районы, города и особенно села, охваченные волнениями. Ну а поскольку казачьи полки и сотни составляли большую часть всей кавалерии русской армии, то вполне понятно, что именно они довольно часто использовались против восставших.
Стоит обратить внимание и на сугубо технические аспекты частого применения казачьих формирований для разгона митингов и демонстраций. Этот вопрос только однажды затрагивался в статье Б.А. Алмазова. По его мнению, система обеспечения безопасности в городах царской России была тщательно спланирована и работала весьма эффективно. Наряду с четко функционировавшими полицейскими и пожарными частями существовали конная полиция и конная жандармерия, постоянно участвовавшие в разгоне демонстраций. Наряду с ними в этих акциях нередко участвовали и казачьи сотни. По мнению Б.А. Алмазова, причины для этого были чисто технические и заключались в особенностях казачьей экипировки.
На разгон демонстраций казаков направляли, как правило, без огнестрельного оружия. Против демонстрантов и участников митингов они могли использовать только ставшие притчей во языцех нагайки, которые полагались каждому казаку как обязательный компонент его экипировки. Они предназначались для подстегивания коня, поскольку, в силу сложившихся традиций, казаки, в отличие от всех других кавалеристов, не имели шпор. В экипировке казаков имелись нагайки двух видов. Одни представляли собой обыкновенную плеть на обтянутой кожей деревянной или костяной рукоятке с расширением на конце. Покалечить такой нагайкой было невозможно, максимум — нанести оглушающий удар. Нагайки второго вида представляли собой гораздо более серьезное оружие — оплетенный кожей стальной трос или тонкую цепочку со специальным мешочком на конце, в котором лежали пули или кусочки свинца. Такая нагайка весила до двух килограммов и действительно могла причинить тяжелые увечья. Но во взводе их имели при себе только 2–3 вахмистра из числа опытных старослужащих. Да и они имели право применять их только в крайних случаях, главным образом против находившихся среди демонстрантов вооруженных экстремистов, боевиков и хулиганов. К тому же и простые нагайки казаки использовали при разгонах митингов и демонстраций далеко не всегда. В большинстве случаев толпа обращалась в бегство от одного вида выносившейся им навстречу со свистом и гиканьем казачьей конницы. Известный историк Г.Е. Миронов подчеркивал, что всадник, сидевший на высоте двойного человеческого роста, сам по себе уже выглядел весьма внушительно. Эффективность действий кавалеристов, по его мнению, была такой, что иногда даже толпу в 5 тыс. человек рассеивали взвод полицейских, полувзвод конных жандармов и взвод казаков, то есть всего 70–100 человек.
Все отмеченные обстоятельства, вместе взятые, и послужили причиной частого привлечения казачьих подразделений для выполнения жандармско-полицейских функций.
Владимир Петрович Трут
(доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории Южного федерального университета (Ростов-на-Дону)).
Читайте также: