Александр людвигович штиглиц кратко

Обновлено: 08.07.2024

— Да — отвечу я с некоторой печалью в голосе, еще не утратив впечатлений от прогулки одного дня по небольшому приграничному населенному пункту, под названием Ивангород и конкретно, по району Парусинки.

— Не может быть! — Заупрямится мой недоверчивый собеседник. — Вы помните его знаменитый особняк в Петербурге — Английская набережная 68!

Когда Александр Штиглиц, получив великое состояние от дядюшки Николая и затем своего отца Людвига, поступил на службу в Министерство финансов Российской империи в 1840 году, многие впоследствии оценили этот факт, как одно из самых выгодных кадровых приобретений для экономики России! Вы чувствуете масштаб личности! А масштаб состояния… Известно, что дочь Александра Людвиговича, став наследницей, впоследствии только один особняк (можно сказать дворец) на Английской набережной, продала великому князю Павлу Александровичу за 1 600 000 рублей! Заметьте — золотом! Это же целое состояние!

(Белая гостиная особняка Штиглица. Фото ин-та)

— Да. — Вновь соглашусь я и добавлю. — Если хотите, я расскажу вам о том, почему имя Александра Людвиговича Щтиглица, что гремело по всей России, сегодня отпечатано на надгробной плите именно здесь — в Ивангороде.

— Неужели он здесь покоится?

— Да. И это не случайно. Вот, слушайте!

Штиглицы.

Начать стоит все же с родословной. Долгое время считалось, в том числе и в научной литературе, что Штиглицы — обрусевшие немцы. Это не так. Род Штиглицев очень древний еврейский род, восходящий чуть ли ни к Ветхому Завету. Однако изучая более чем заметную деятельность представителей этого рода, обычно отсчет начинают с Лазаруса Штиглица, что служил при дворе князя Вальдекского из Арользена.

Его шесть сыновей получили блестящее образование, и стали значительными людьми своего времени. Четверо отправились в Россию, причем двое — Николай и Людвиг сделали блестящую карьеру на поприще коммерции.

Не будем входить в деловую деятельность Николая, но то, что она была блестящей, свидетельствует хотя бы тот факт, что в 1812 году Александр I пожаловал Николаю дворянское звание. Затем в 1818 году Николай получает чин надворного советника, а в 1819-м — орден Владимира IV степени.

После смерти бездетного Николая, все его многомиллионное состояние перешло брату Людвигу, который стал самым удачливым и талантливым финансистом рода Штиглицев.

В 1812 году Людвиг перешел в Лютеранство и женился на христианке, кроме того перешел в Российское подданство.

В 1826 году Людвиг был возведен в потомственное баронское достоинство Российской империи, а через два года причислен к первостатейному петербургскому купечеству.

Штиглицы — это во многом промышленность России, а Людвиг Штиглиц — это и первые железные дороги, и пароходная линия Петербург — Любек, это первое страховое общество в России, свечные, сахарные заводы, бумагопрядильные мануфактуры… Нет! Это далеко не все! Перечисления заняли бы слишком много времени.

Сын вынужден был прислушаться к высочайшему пожеланию, а также к мнению делового сообщества России того времени — Штиглицев уважали, им верили. Они оказывали великие услуги как русским императорам (лично), так и России, которая стала для них настоящей Родиной.

Вот слова завещания Людвига Штиглица, обращенные сыну Александру:

Много зданий, где на крышах растут деревья… Но люди кое-где все же обитают. Как они выживают!

Здание было сооружено в 1878–1881 годах А. И. Кракау и Р. А. Гедике.

Тогда было продумано все, даже стеклянный купол, рассеивающий свет, дабы ничто не помешало общению с прекрасным…

Бавшая мануфактура. Запустение.

Когда четверть века назад, я останавливалась на этой маленькой площадке, в ожидании автобуса, здесь еще теплилась жизнь. Льнопрядильная фабрика, кажется, работала, а в торцевом здании был магазин. Странная конструкция, которую в интернете почему-то однажды назвали газгольдером, на самом деле, эту функцию никогда не выполняла.

Помню, что здесь была столовая. Сейчас в проемы окон видна коринфская колонна, но побродить по руинам нельзя — все рушится.

Спрашиваю у редкого прохожего — старичка, что тянет сумку на колесиках с домашним хламом — а что здесь раньше было?

— Столовая была, — охотно отвечает старичок.

— А в старое время, до революции, не знаете, что было? — Не унимаюсь я.

— Всегда столовая была. Я здесь аж с 1977 года живу. Всегда столовая.

Конечно, почти полвека — это срок, но в исторических масштабах — мгновение.

Возвращаюсь домой, ищу в документах, в интернете, и понимаю, что видимо и во времена Штиглица здесь, как пишут, скорее всего, была столовая для рабочих.

Жилые здания для рабочих мануфактуры.

Кроме больницы, столовой, школы для детей рабочих, общежитий, которые были построены, для достойной жизни работающих на мануфактуре, у Штиглица платили такую высокую зарплату, что работать приходили даже из Кингисеппа (бывший Ямбург), а это 20 км в одну столько сторону.

Одно из фабричных зданий.

Как я упоминала, развитие производства, в частности льнопрядильного, было обусловлено на Парусинке, природным ландшафтом — энергия воды, должна была служить людям.

Это фабричное предместье, ограниченное с юга Нарвским водохранилищем, с востока подводящим каналом Нарвской ГЭС, с севера железнодорожной веткой из Петербурга в Таллинн, с запада старым руслом реки Наровы, где ныне проходит государственная граница между Россией и Эстонией, расположено в очень живописном месте.

По проекту того же Кракау был построен деревянный двухэтажный дом, в неорусском стиле, с изящной деревянной резьбой, балконами, башенкой. Вокруг дома был разбит великолепный пейзажный парк, в конце которого было задумано строительство храма.

В этом доме в 1890 году, уже после смерти Штиглица, когда имением владел наследник — А. А. Половцов, состоялась встреча императоров: России Александра III и Германии ВильгельмаII.

Рисунок XIX века. Фото ин-та.

Признаюсь, всегда думала, что утрата уникальной дачи — результат военных действий, ведь здесь шли жестокие бои, во время Великой Отечественной.

Каково же было мое удивление, когда, узнала, что война-то как раз и пощадила деревянное здание, а вот потомки сломали, и не так давно, в 1972 году. Сломали безо всякой на то нужды…Просто так. Зачем…

Как и подобает в приличном месте, сегодня для туристов имеются указатели направления к достопримечательностям: Нарвские водопады, Парк усадьбы барона Штиглица, церковь Святой Троицы.

Однако о парке я бы сказала так: место, где когда-то был парк…

К Нарвским водопадам туристов возят, видимо рассказывают о Штиглице и о том, как это было красиво, когда водопады радовали глаз. Сейчас водопады молчат, а если случаются, то не по расписанию, а по производственной нужде. Тогда у людей, живущих в домах, еще постройки Штиглица, маленький праздник. Впрочем, у них уже однажды случилась большая радость, которую теперь не отнять.

Поскольку туристов возят на водопады, набережную обустроили.

О водопадах, конечно же, стоит рассказать особо. Это действительно местная достопримечательность, которую воспел в своих стихах еще поэт П.Вяземский.

Когда-то один из Нарвских водопадов сформировал известковый уступ в старом русле реки. Этот мощный водопад стал источником энергии для производств.

Вот здесь слева — бывшая льнопрядильная мануфактура Штиглица, а справа Кренгольмская мануфактура, основанная в 1857 году Людвигом Кноопом.

Таким образом здания мануфактур должны были бы быть историческим обрамлением водопаду, но пока, на мой взгляд являются памятниками бесхозяйственности, как с одной, так и с другой стороны.

Водопад ныне — это и государственная граница между Россией и Эстонией, ее небольшая часть.

Нарвский водопад находится в районе деления русла реки Наровы на рукава, обтекающие Кренгольмский остров.

На западном рукаве шириной около 40 метров находится Йоальский водопад, высотой до 6 метров. На восточном рукаве, шириной около 85 метров находится Кренгольмский водопад, высотой до 7 метров.

Сейчас русло бывает или мелководным, или вовсе обнажает сухое дно — сброс воды бывает редко.

Направляюсь снова к зеленой зоне, чтобы по дорожке дойти до третьей достопримечательности — Троицкой церкви.

Свято-Троицкая церковь.

— Вы еще не устали от моего рассказа? — спросила бы я у своего бывшего собеседника, а ныне, внимательного слушателя.

— Нет-нет! Мне интересно. Я все жду про захоронение Александра Людвиговича. Хотя уже начинаю понимать, почему его жизнь закончилась именно здесь. Оказывается, места то были красоты необыкновенной!

— Хорошо! Тогда я продолжу.

Строительство храма было связано и с печальными событиями в жизни Александра Людвиговича — его любимая жена Каролина тяжело болела. Однако закладка храма произошла уже после ее смерти — 29 июня 1873 года.

Было испрошено разрешение у митрополита Исидора построить храм над ее могилой и впредь подклеть храма сделать фамильной усыпальницей семьи Штиглиц.

Стилизованную под шатровый пятиглавый храм XVII века, по проекту того же, любимого семьей архитектора А. И. Кракау, церковь освятили в 1875 году.

Внутри храм впечатлял богатым убранством.

Поэт Константин Случевский, сопровождавший Великого князя Владимира Александровича в его поездке по Европе, так описал впечатление от посещения храма: «Над невысоким двухъярусным иконостасом бросается в глаза и царит над всем храмом громадный фреск работы Плешанова с картона Бруни, изображавший один из моментов Откровения Иоанна, глава IV. Благодаря этому совершенно исключительно видному положению фреска, он как бы властвует над всей церковью и внушительно смотрит на молящихся своими громадными, апокалиптическими изображениями; такое расположение чрезвычайно благодарный архитектурный мотив, имеющийся и в знаменитой Сикстинской капелле в Риме.

Александр Людвигович пережил свою жену на 10 лет и скончался от воспаления легких. Как и завещал, был похоронен рядом с женой.

Кроме того в усыпальнице покоится и приемная дочь Штиглицев — Надежда Михайловна Юнина.

По преданию, Александр Людвигович нашел ребенка у себя в саду, на даче, что располагалась на Крестовском острове. Поскольку найден был ребенок в июне — фамилию дали Юнина, а вот отчество Михайловна намекает на истинное родство. Считается, что девочка была незоконнорожденной дочерью Великого князя Михаила Павловича.

Якобы сам Император Николай I в. сокровенной беседе со Штиглицем, высказал пожелание, чтобы тот позаботился о ребенке со всей тщательностью и любовью.

Что ж! Штиглицы были верными людьми, могли выполнить и эту миссию, хотя выполняли они ее не по принуждению, а с радостью, ибо были бездетны. Единственный родной ребенок супружеской четы умер во младенчестве.

Девочка стала, по-настоящему родной в приемной семье, впитав все лучшие традиции рода Штиглицев. Впоследствии Надежда Михайловна вышла замуж за служившего в Сенате Александра Александровича Половцова, ставшего впоследствии известным историком и политическим деятелем.

Надежда Михайловна унаследовала все капиталы отца, а распорядителем ее огромного состояния стал ее муж.

Половцовы достойно восприняли и благую традицию рода Штиглицев — благотворительность. Об их деяниях на этом поприще можно было бы рассказывать много.

Впоследствии и А. А. Половцов был похоронен рядом с женой, в родовой усыпальнице Штиглицев.

Однако далее следует страница более чем печальная…

Хотя, как и деревянный дом-дача в парке, уникальный храм устоял во время войны, несмотря на активные боевые действия в этих приграничных краях (последние службы в храме отслужили в 1945 году), потом началось медленное непростительное разрушение.

Три из пяти глав были снесены, кресты погнуты, желающими соскрести позолоту, портал входа в склеп разрушен, гробницы сдвинуты с мест и осквернены.

Однако особенно храм пострадал от строительства в 50-е годы Нарвской ГЭС.

Я не специалист, чтобы оценить продуктивность замысла строительства ГЭС мощностью 123 МВт в этом месте. Но можно констатировать, что под водами Нарвского водохранилища, на берегу которого сейчас стоит восстановленный красавец-храм, в то время оказались тысячи га сельскохозяйственных угодий, несколько деревень, а также железнодорожная ветка Нарва-Псков.

Из-за повышения уровня грунтовых вод были затоплены подвалы и усыпальницы храма.

Восстановление Свято-Троицкой церкви началось в 1997 году.

Иногда, с каким-то нездоровым чувством ковыряясь в еще не старых ранах богоборческих времен, мы, в то же время, разочарованно разводим руками: но мы-то что можем сделать! Что может один человек перед нашествием варваров…

Нашелся один батюшка о. Александр (Салыкин), который и сейчас является настоятелем восстановленного храма. Именно он ударил в уже давно несуществующий колокол о беде и его, несмотря на мифологичность этого звона услышали!

Их имена перечислены на памятной таблице у входа в храм. Шрифт не броский, довольно мелкий, что в традициях и православных христиан, и Штиглицев, построивших церковь. Не нужно отнимать у Бога похвалу…

Попечители Центра Национальной Славы и простые прихожане Нарвы, Ивангорода, Петербурга, Москвы… Бабушки, живущие на нищенскую пенсию и небедные руководители ведущих ведомств России,- все откликнулись и реставрация началась…

Мы зайдем в храм вместе с моим внимательным слушателем и молчаливым собеседником.

— А знаете! — скажет он мне негромко. — Наверное, все же стоит, хотя бы в малой части, напомнить современникам о конкретных делах Штиглицев, ну хотя бы Александра Людвиговича, который для отечества сделал так много.

Если позволите, я просто процитирую текст из интернета…

— Пожалуй вы правы, — соглашусь я. — Такое напоминание не будет лишним.

«Заслуги Александра Людвиговича Штиглица перед Российской империей весьма велики. Начав службу в Министерстве финансов, он в 1846 году был избран председателем Биржевого комитета и вслед за покойным отцом стал придворным банкиром, а впоследствии получил и высший чин в Табели о рангах — действительного тайного советника. Он субсидировал строительство Петергофской и Балтийской железных дорог, став соучредителем Главного общества железных дорог России. Управляющий Государственным банком, крупный пайщик Московского купеческого банка, он был отмечен и беспрецедентной благотворительностью.

— Статуя барона А. Л. Штиглица работы М. М. Антокольского, размещается вновь (после долгого отсутствия) на парадной лестнице главного выставочного зала музея. — Замечу я.

И другой памятник Александру Штиглицу открылся в 2009 году на станции Новый Петергоф, строительство которой спонсировал барон. — Добавит мой собеседник.

— Да, отвечу я, с некоторой надеждой в голосе. — Как хорошо, что несмотря на страшные деяния вчерашнего дня, мы все же пытаемся связать нити времен и добрых, честных традиций, которыми славилось наше Отчество. Славу России испокон составляли люди разных национальностей, разных вероисповеданий, но все они были связаны одной любовью — любовью к той земле, которая дала им силу, воспитала их талант.

Мы выходим из храма в теплый, солнечный июльский день.

Живой кошелек Российской империи

Неоднократные попытки русификации университета ни к чему не приводили, но для Александра Людвиговича это все не имело никакого значения. Университет давал первоклассные знания, и молодой человек с жадностью эти знания забирал. Заодно становился в Европе своим человеком.

В 1843 году скончался Людвиг Иванович. В траур погрузилась вся страна. В день похорон даже закрыли столичную биржу – случай уникальный.

В результате Александр Людвигович, будучи единственным сыном, унаследовал не только все имущество, включая банкирский дом, но заодно и должность придворного банкира. А спустя еще три года барона Штиглица выбрали и председателем Биржевого комитета.

Его финансовые возможности сделались безграничными. При том у него не было даже и мысли использовать их с пользой для собственного домашнего хозяйства. А зачем, когда его хозяйством была целая империя фантастических размеров и богатств? Не интересно.

Хотя собственный бизнес у Штиглица существовал. Помимо предприятий, унаследованных от отца, это были суконная и льнопрядильная фабрики в Нарве и, чуть поменьше масштабами, бумагопрядильня в Екатерингофе. Но все это казалось незначительными по сравнению с делами государства.

Можно, конечно, радоваться ежегодному приросту прибыли своей мануфактуры, но если ты только что добился за границей шести четырехпроцентных займов на строительство Николаевской железной дороги, это уже не очень вдохновляет.

Вместо того, чтобы отщипывать финансы для своих личных нужд, он поступает ровно наоборот, на собственные деньги начинает строить Петергофскую и Балтийскую железные дороги. А потом просто их дарит.

Популярность Штиглица растет и за границей, и в России. Первое даже важнее, это позволяет занимать у европейцев практически без ограничений. Доверяют Штиглицу, значит, доверяют и стране. Не в последнюю очередь из-за того, что сам Александр Людвигович держит все свои активы исключительно в российских вкладах и бумагах. Если он сам доверяет той финансовой системе, которой руководит, значит ей и правда можно доверять.

Этот рекламный ход часто используют рестораторы, которые каждый вечер ужинают в собственном заведении и тем самым являются как бы гарантией качества. Только здесь вместо котлет и салатов – немыслимые миллиарды, а вместо ресторации – крупнейшее в мире государство. Но ход сработал безупречно.

Благотворительность с размахом

Странно было бы, если бы птица такого полета не занималась бы благотворительностью. Да, он и вправду постоянно жертвовал четырехзначные суммы то на Крымскую войну, то на учебные заведения, то на улучшение жизни собственных рабочих. Поддерживал детский приют в Коломне, основанный еще его отцом.

Но, тем не менее, главным его делом, благодаря которому имя барона Штиглица известно до сих пор, стало, вроде бы, незначительное начинание – Центральное училище технического рисования, основанное им на собственные деньги в 1876 году. Статус Центрального оно получило значительно позже, когда у училища открылось несколько филиалов.

В то время в России была очень сильно развита благотворительность. Училища открывались одно за другим. И вдруг такой масштабный человек открывает всего лишь одно из них, да еще и укладывается в миллион рублей и входит в историю. Как это могло получиться?

Похоже, все дело в исторической прозорливости Штиглица. Он своим мозгом финансиста просчитал, почувствовал интуицией, что уходит время тульского Левши, а взамен ему приходит время технологий, отработанных, продуманных, экономически просчитанных и понятных любому рабочему. При этом главное – нарисовать, сделать убедительный и объемный чертеж.

Это с одной стороны. Есть еще и другая. Развитие тех самых технологий позволяет не задумываться о конструктивных ограничениях. Условно говоря, в XVIII веке необходимо было строить большие здания с колоннами. Не потому, что это красиво, а потому, что иначе оно бы обрушилось. А если уж от колонн никуда не денешься, их всячески украшали.

Штиглиц понимал, что в скором времени необходимость в подобных подходах полностью отпадет. Здание можно будет делать любой формы, архитектура фактически сведется к дизайну. Это вскоре и случилось, появился стиль модерн.

Штиглиц опередил свою эпоху, но опередил совсем чуть-чуть, так, чтобы современники это увидели. В результате его начинание смогли оценить по заслугам.

Сам Александр Людвигович был более чем скромным человеком. Роскошью пренебрегал, в театрах абонировал самые дешевые места. Да и училище хотел назвать в честь своего отца, в честь Людвига Ивановича. Но что-то там напутали, и получилось в честь него, в честь основателя.

Студентами могли стать молодые люди любого пола, выдержавшие экзамен. Кроме того, при училище действовала начальная школа рисования, черчения и лепки.

Первым директором стал Максимилиан фон Мессмахер, русский архитектор немецкого происхождения и такой же фанатик, как сам барон Штиглиц. Он набрал в штат лучших европейских педагогов. Дисциплину ввел строжайшую, но от желающих отбоя не было.

После окончания училища выпускники приобретали выгодные и престижные специальности промышленных художников и скульпторов, преподавателей черчения и рисования.

А вскоре барон приступает к строительству музея при училище. И здесь снова сказалась его прозорливость. Просчитать, что дизайн настолько войдет в жизнь каждого человека, что понадобится фиксировать его историю, притом не в фотографиях и описаниях, а с помощью самих экспонатов.

В основу, разумеется, ложится собственная коллекция финансиста – мебель, фарфоровая и стеклянная посуда, гобелены, печи и камины. Директором становится все тот же господин Мессмахер.

К 1917 году собрание разрослось до 30 000 единиц хранения.

При советской власти музей то становился филиалом Эрмитажа, то вновь обретал свою самостоятельность. И коллекция, и здание медленно приходили в упадок.

Сегодня это – Санкт-Петербургская художественно-промышленная академия имени А.Л.Штиглица.

О любви к России

Троицкая церковь, где похоронен барон Штиглиц. Ивангород. Фото с сайта stena.ee

Когда Штиглиц скончался (как и многие в те времена, от воспаления легких), по России пошел слух, дескать, барон отписал на благотворительные нужды ровно сотню миллионов.

Действительность была скромнее. Их было не 100, а 38. Тридцать тысяч служащим Государственного банка, пять собственному камердинеру, так вот по мелочам и набралось. Мы же в очередной раз увидели, какой каплей в море самого богатого российского финансиста XIX столетия было содержание училища. Хотя в завещании училище было уважено, ему отписывалось целых 9 миллионов. Но это для того, чтобы безбедно существовать с одних только процентов.

Не потому так мало, что ему жалко было денег на свое любимое детище. Нет, конечно. Сколько было надо, столько и давал. Больше, значит, не требовалось. Училище, как и музей, получало все лучшее и в необходимом количестве.

[mybigtext]Александр Людвигович Штиглиц (1814-1884) — одна из знаковых фигур российской истории XIX века. Он был крупнейшим промышленником и банкиром, государственным деятелем, меценатом и искренним патриотом своей страны. Рассказываем его удивительную историю.[/mybigtext]

[mydoubleline]Благодаря Штиглицу Российская империя получала иностранные займы только под честное слово. Кстати, среди них были займы на Николаевскую железную дорогу и на нужды Крымской войны 1853-1856 годов.[/mydoubleline]

За свои заслуги перед государством он удостоился многочисленных наград, среди которых самые значительные: орден Святого Станислава I степени, два ордена Святой Анны I степени, орден Белого орла и Святого Александра Невского.

Меценатство Штиглица

Интересы Александра Людвиговича простирались не только на государственную, но и на промышленную сферы. Штиглицу принадлежала бумажная фабрика, а также суконные и льнопрядильные фабрики в Нарве, выполняющие в том числе и крупные военные заказы. Например, изготовление сукна для парусов кораблей и для обмундирования российской армии.

Но Штиглиц-меценат прославился не меньше, чем Штиглиц-промышленник, банкир или государственный деятель. Александр Людвигович щедро жертвовал средства на нужды просвещения, пополнял кассы различных училищ и обществ, членом которых он состоял. Причем стоит заметить, что и в этом он продолжал дело своего отца, в свое время основавшего в Коломне детский приют. Во время Крымской войны Александр Людвигович жертвовал на военные цели, в мирное время на собственные средства он построил железную дорогу, связывающую Петербург и Петергоф (Петергофская железная дорога), а также Гатчину и Лугу (Балтийская железная дорога). Примечательно, что в числе всего прочего он даже взял на себя расходы на сооружение памятника Николаю I.

Щедрость дороже денег

Думая о нуждах России в целом, Штиглиц не забывал и потребности отдельных людей, своих коллег или скромных работников. Так, например, он учредил ссуды сослуживцам в Государственном банке и жертвовал деньги в общую ссудо-сберегательную кассу. А в Нарве он, лютеранин, построил для работников своих фабрик православную церковь Святой Троицы. Он также щедро выплачивал премии, и, заметьте, во время всеобщих волнений на заводах работники его фабрик не бастовали наравне с прочими, а гнали агитаторов вон.

В 1884 году Александр Людвигович скончался. Его завещание удивило и осчастливило многих — не забыв никого, он разделил между разными людьми и организациями около 38 млн рублей. Даже его камердинер получил 5000 рублей. А Центральному училищу технического рисования он завещал еще 9 миллионов — сумму, достаточную для того, чтобы оно могло долгие годы существовать только на проценты с этих денег.

Таки еврей или дас ист немец?

Но факты остаются фактами, и на границе Германии, Голландии и Франции, на территории бывшего Вальдекского княжества, в городе Арользен есть музей семьи Штиглицев. В нем находятся синагогальные книги с записями о рождении детей еврея Лазаруса Штиглица.

Позднее, 19 сентября 1850 года, определением Правительствующего сената был утвержден в баронском достоинстве с внесением в V часть Родословной Книги и сын Людвига Штиглица Александр-Петр-Христиан-Жером, которого в быту все называли Александром Людвиговичем.

Александр Людвигович фон Штиглиц родился в 1814 году в Санкт-Петербурге.

Неоднократные попытки русификации университета ни к чему не приводили, но для Александра Людвиговича это все не имело никакого значения. Университет давал первоклассные знания, и молодой человек с жадностью эти знания вбирал. Заодно становился в Европе своим человеком.

Молодой барон изначально хотел заниматься искусствами

После кончины отца Александр Людвигович успешно обеспечил дальнейшее процветание созданного отцом банкирского дела, в несколько раз увеличив за годы своей жизни отцовское состояние. Александр унаследовал не только банкирский дом, фабрики и мануфактуры.

В середине 1850-х Штиглиц занялся железнодорожным строительством плотнее. Вместе со своим давним партнером бароном Фелейзином Александр Людвигович на свои средства начал строить железнодорожные пути, соединяющие Петербург с Петергофом и Гатчину с Лугой, позже вошедшие в состав Балтийской железной дороги. Дорога Санкт-Петербург – Новый Петергоф, протяженность которой около 30 км, строилась по самому современному проекту и изначально предназначалась для увеселительных целей, которые, однако, сулили хорошую прибыль – ведь это направление было самым популярным у петербургской знати в летний период, поскольку именно там находилось большинство дач и летних резиденций. Летом 1857 года дорога Санкт-Петербург – Новый Петергоф была торжественно открыта. Вскоре была сдана ветка, соединяющая Петергоф и Красное село, затем дорога между Петергофом и Ораниенбаумом.

Штиглицу Санкт-Петербург обязан и появлением Балтийского вокзала. Этот памятник архитектуры, который вначале носил название Петергофского вокзала (как и дорога, которую построил Штиглиц), тоже был построен на средства барона в 1855-1858 годах архитектором Александром Кракау по образцу знаменитого парижского Восточного вокзала.

Балтийский вокзал, Санкт-Петербург

Не забывал наш герой и про финансовую составляющую. Банкирский дом Штиглица до середины XIX века имел главенствующее значение в жизни Петербурга и России. Он контролировал весь экспорт и импорт. Все межгосударственные переводы совершались только с его одобрения. В течение 13 лет Александр Штиглиц занимал должность председателя петербургского Биржевого комитета.

Вексель Банкирского дома Штиглица

Странно было бы, если бы птица такого полета не занималась благотворительностью. Он постоянно жертвовал четырехзначные суммы то на Крымскую войну, то на учебные заведения, то на улучшение жизни собственных рабочих.

Как эстафету он принял заботы по содержанию приютов, больниц, училищ – всего того, что прославило и сделало уважаемым в России человеком Людвига Штиглица, а теперь осталось на попечении Александра. Тем не менее, главным его делом, благодаря которому имя барона Штиглица известно до сих пор, стало Центральное училище технического рисования, основанное им на собственные деньги в 1876 году.

Студентами могли стать молодые люди любого пола, выдержавшие экзамен. Кроме того, при училище действовала начальная школа рисования, черчения и лепки. После окончания училища выпускники приобретали выгодные и престижные специальности промышленных художников и скульпторов, преподавателей черчения и рисования.

Училище технического рисования, основанное Штиглицем

Искусство и экономия на себе

Последние 17 лет своей жизни барон, полностью отдалившись от дел, жил на положении рантье в своем особняке на Английской набережной, иногда выезжая в имение на Парусинку. Все свое свободное время он посвящал искусству – видимо, сказалась страсть, неутоленная еще в молодости. Он завещал Эрмитажу огромную коллекцию, его часто видели в театре. Он не пропускал ни одной премьеры, причем билеты Александр Людвигович покупал исключительно на последние ряды партера из экономии.

Удивительно, но, тратя огромные суммы на благотворительные цели, (жертвуемые им суммы намного превосходили отчисления, сделанные царской семьей), Александр Людвигович жил очень скромно: по нескольку лет ходил в одном и том же старом пальто и цилиндре.

Барон Александр Штиглиц

Александр Людвигович был женат на Каролине Карловне Миллер, их единственный сын Людивиг умер младенцем. Бездетная чета Штиглицев в 1844 году усыновила внебрачную дочь великого князя Михаила Павловича, девочка была подброшена к ним в дом и получила имя Надежда Михайловна Июнева (Юнева). В 1861 году она с миллионным приданым вышла замуж за А.Половцова.

Последняя забота

Согласно своей последней воле, Александр Штиглиц был похоронен в Ивангороде, в построенном им православном храме, находившемся неподалеку от его фабрик.

Завещание, оставленное Штиглицем, вообще представляет образец заботливости о созданных им учреждениях и лицах, находившихся к нем в каких бы то ни было более-менее близких отношениях. Так, в пользу служащих Государственного Банка им было завещано 30 тысяч рублей; не были забыты и его личные служащие: любимый камердинер, например, получил пять тысяч. Общая сумма, распределенная по завещанию Штиглица между разными лицами и учреждениями, достигала, по слухам, миллиарда рублей (не считая недвижимости), однако в действительности была скромнее — около 38 миллионов.

Памятник барону Штиглицу в Петербурге

Человек, о котором написан этот небольшой реферат, совершал свои дела, не думая о грядущих поколениях. Скорее всего, пожертвования, благотворительность воспринимались в те годы как акт взаимопомощи, взаимоподдержки.

Вложение	Размер
shtiglits.rar	294.61 КБ

Предварительный просмотр:

АЛЕКСАНДР ЛЮДВИГОВИЧ ШТИГЛИЦ

Меценат - бескорыстный покровитель, способствующий развитию науки и искусства, выделяя для этого материальную помощь из личных средств.

Благотворительность осуществляется без надежды на соответствующее воздаяние со стороны тех, кому она оказывается.

Из биографии известного российского мецената Александра Людвиговича Штиглица:

Родился в 1814 г. в г. Санкт-Петербурге в семье придворного банкира, основателя банкирского дома "Штиглиц и К о " барона Людвига Ивановича Штиглица.

В 1840 г. поступил на государственную службу в Министерство финансов на должность члена Мануфактурного совета.

В 1843 г. после смерти отца А.Л. Штиглиц вступил во владение его состоянием и занял должность придворного банкира.

В 1840—1850 гг. успешно реализовал за границей шесть 4-процентных займов на строительство Николаевской железной дороги. При его участии во время Крымской войны ( 1853—1856 гг.) были получены значительные внешние займы.

В 1846 г. избран биржевым купечеством Санкт-Петербурга председателем Биржевого комитета. Неоднократно переизбирался, занимал эту должность в течение 13 лет.

В 1848 г. назначен членом Коммерческого совета Министерства финансов.

В 1854 г. "за особенное на пользу общую усердие" произведен в статские советники, а в 1855 г. — в действительные статские советники.

В 1860 г. А.Л. Штиглиц ликвидировал все свои частные банкирские дела и по собственному желанию был уволен с должности председателя Биржевого комитета.

Награжден орденами Святого Станислава III степени, Святого Владимира IV степени, Святой Анны II степени, Святой Анны II степени, украшенным императорской короной, Святого Владимира III степени, Святого Станислава I степени, Святой Анны I степени, Святой Анны I степени, украшенным императорской короной. Пожалован бриллиантовой табакеркой с вензелем Николая I.

Умер в 1884 году.

Благотворительная деятельность А. Л. Штиглица, являвшаяся как бы продолжением благих начинаний его отца, касалась больше всего нужд просвещения и интересов его подчинённых. Ещё в 1843 году, тотчас же по смерти отца, Штиглиц был утверждён почётным членом совета Санкт-Петербургского коммерческого училища и действительным членом совета Санкт-Петербургского высшего коммерческого пансиона.

За годы своей жизни им было пожертвовано около ста миллионов рублей, не считая тех процентов, которые выдавались вдовам и сиротам из его капитала, а также недвижимость, распределённая между различными учреждениями после его смерти по завещанию, различные субсидии на устройство и содержание училищ, детских приютов, учреждение на его средства в Петербурге центрального училища технического рисования для лиц обоего пола и многое, многое другое.

Во время Крымской войны (1853—1856 гг.) им было сделано два крупных пожертвования (по 5 000 рублей каждое) на нужды российского воинства: в 1853 году — в пользу Чесменской военной богадельни и в 1855 году — в пользу морских чинов, лишившихся имущества в Севастополе.

В 1858 году одновременно с пожертвованием на сооружение памятника императору Николаю I в биржевом зале Штиглиц внёс значительную сумму на содержание воспитанников в учебных заведениях столицы в память покойного императора, а в 1859 году, также на нужды просвещения, пожертвовал капитал, в ознаменование совершеннолетия наследника цесаревича.

Кроме перечисленных учреждений, Штиглицем в разное время были облагодетельствованы и многие другие, в том числе на его пожертвования продолжал существование детский приют в Коломне, основанный его отцом.

Самым важным пожертвованием Штиглица, самым ценным для России, которое одно способно было бы обессмертить его имя, — было учреждение на его средства в Петербурге центрального училища технического рисования для лиц обоего пола, вместе с богатым художественно-промышленным музеем и отлично оборудованной библиотекой. Это училище было любимым детищем Штиглица, горячего поклонника искусства вообще. Пожертвовав на первоначальное устройство училища 1 млн. рублей, он продолжал субсидировать его и впоследствии. До последнего дня своей жизни был его почётным попечителем и после смерти завещал ему очень большую сумму (7 млн. рублей), благодаря чему училище могло получить самое широкое и благотворное развитие. Училище готовило художников декоративно-прикладного искусства для промышленности, учителей рисования и черчения для средних художественно-промышленных школ.

Завещание, оставленное Штиглицем, вообще представляет образец заботливости о созданных им учреждениях и лицах, находившихся к нему в каких бы то ни было более-менее близких отношениях. Так, между прочим, в пользу служащих Государственного Банка им было завещано 30 000 рублей; не были забыты и его личные служащие: любимый камердинер, например, получил 5000 рублей. Общая сумма, распределённая по завещанию Штиглица между разными лицами и учреждениями, достигала 100 млн. рублей, не считая недвижимость.

Жизнь Александра Людвиговича Штиглица - пример щедрой благотворительной деятельности, желания разделить ответственность за судьбу своего народа, отражение истинного патриотизма, понимание важности отечественного просвещения.

Читайте также: