Философские исследования о сущности человеческой свободы конспект

Обновлено: 06.07.2024

Более определенно данное мнение было выражено в положении: единственно возможная система разума есть пантеизм, но пантеизм - это неизбежно фатализм. Подобные общие наименования, сразу же определяющие всю совокупность воззрений, бесспорно, являются великолепным открытием. Если для какой-либо системы найдено подходящее название, то все остальное приходит само собой, и нет никакой необходимости тратить силы на подробное исследование того, что составляет своеобразие данной системы. Даже профан может, как только ему даны эти наименования, выносить свои суждения о самом глубоком в человеческом мышлении. Однако при вынесении столь важного утверждения дело все-таки в более точном определении понятия. Ведь если пантеизм означает не что иное, как учение об имманентности вещей в Боге, то вряд ли можно было бы отрицать, что каждое разумное воззрение должно в том или ином смысле тяготеть к этому учению. Однако именно смысл и составляет здесь различие. Бесспорно, с пантеизмом может быть связано и фаталистическое воззрение; однако, что оно не связано с ним в своей сущности, явствует из того, что многие пришли к пантеизму именно в результате присущего им самого живого чувства свободы. Большинство, если бы оно хотело быть искренним, созналось бы в том, что в соответствии с его представлениями индивидуальная свобода противоречит едва ли не всем свойствам высшего существа, например его всемогуществу. Признание свободы заставляет признавать вне божественной силы и наряду с нею силу, по своему принципу не обусловленную, которая, согласно этим понятиям, немыслима. Подобно тому как Солнце гасит на небосводе все небесные светила, так же, и еще в большей степени, бесконечная сила гасит каждую конечную силу. Абсолютная причинность в едином существе оставляет всем остальным лишь безусловную пассивность. К этому присоединяется зависимость всех существ мира от Бога и то обстоятельство, что даже само продолжение их существования есть лишь постоянно возобновляемое творение, в котором конечное существо производится не как некое неопределенное всеобщее, а как это определенное единичное с такими, а не иными мыслями, стремлениями и поступками. Утверждение, что Бог воздерживается от проявления своего всемогущества, чтобы человек мог действовать, или что он допускает свободу, ничего не объясняет: если бы Бог хоть на мгновение воздержался от проявления своего всемогущества, человек перестал бы быть. Существует ли какой-либо иной выход, преодолевающий эту аргументацию, кроме уверенности в том, что спасти человека и его свободу, поскольку его свобода немыслима в противоположности со всемогуществом Бога, можно, только вводя человека и его свободу в само божественное существо, утверждая, что человек есть не вне Бога, а в Боге и что сама его деятельность входит в жизнь Бога? Отправляясь именно от этого, мистики и религиозные люди всех времен достигали веры в единение человека с Богом, которое, по-видимому, внутреннему чувству необходимо так же, как разуму и умозрению, если не больше. Само Священное писание видит именно в сознании свободы отпечаток и залог веры в то, что мы живем и пребываем в Боге. Как же может необходимым образом противоречить свободе то учение, которое столь многие применяли к человеку именно для того, чтобы спасти свободу?

Другое, как обычно полагают, более правильное объяснекие пантеизма сводится к тому, что он состоит в полном отождествлении Бога с вещами, в смешении твари с творцом, из чего выводится множество других, резких и неприемлемых утверждений. Между тем вряд ли можно найти более полное различение вещей от Бога, чем то, которое мы обнаруживаем у Спинозы, чье учение принято считать классическим образцом пантеизма. Бог есть то, что есть в себе и постигается только из самого себя; конечное же - то, что необходимо есть в другом и может быть понято только исходя из этого другого. Соответственно этому различению очевидно, что вещи отличаются от Бога не по степени или по своим ограничениям, как могло бы показаться при поверхностно воспринятом учении о модификациях, а toto genere. Впрочем, каким бы ни было отношение вещей к Богу, они абсолютно отделены от Бога тем, что могут быть только в другом и после другого (а именно в нем и после него), что их понятие производно и было бы совершенно невозможно без понятия Бога; напротив, Бог есть единственно и изначально самостоятельное, само себя утверждающее, к которому все остальное относится лишь как утверждаемое, как следствие к основанию. Только при такой предпосылке значимы другие свойства вещей, например их вечность. Бог вечен по своей природе, вещи же - только вместе с ним и как следствие его бытия, т. е. производно. Именно из-за этого различия все единичные вещи, взятые в своей совокупности, не могут, как обычно предполагается, составить Бога, ибо нет такого соединения, посредством которого то, что по своей природе производно, способно перейти в то, что по своей природе изначально, так же как единичные точки окружности, взятые в своей совокупности, не могут составить окружность, поскольку она как целое необходимо предшествует им по своему понятию. Еще более нелепо мнение, будто в учении Спинозы даже отдельная вещь должна быть необходимо равна Богу. Ибо даже если бы мы и нашли у Спинозы резкое выражение, что каждая вещь есть модификация Бога, то элементы этого понятия настолько противоречивы, что оно распадается непосредственно в своем осмыслении. Модифицированный, т. е. производный, Бог не есть Бог в собственном, высшем смысле; посредством этого единственного добавления вещь вновь занимает свое место, на котором она вечно отделена от Бога. Причина подобных неверных толкований, которым в достаточной степени подвергались и другие системы, заключается в общем непонимании закона тождества или смысла связки в суждении. Ведь даже ребенку можно объяснить, что ни в одном предложении, в котором в соответствии с принятым толкованием высказывается тождество субъекта и предиката, тем самым не утверждается полное совпадение или даже непосредственная связь того и другого; например, предложение "это тело синее" не означает, что тело сине в том и посредством того, в чем и посредством чего оно есть тело, а только следующее: то, что есть это тело, есть и синее, хотя и не в таком же значении. Однако такое предположение, свидетельствующее о полном незнании того, в чем состоит сущность связки, постоянно делается в наше время, когда речь идет о высшем применении закона тождества. Если, например, выдвигается положение: "Совершенное есть несовершенное", то смысл его таков: несовершенное есть не посредством того, что и в чем оно несовершенно, а посредством совершенного, которое в нем есть; в наше же время смысл этого положения таков: совершенное и несовершенное суть одно и то же, все равно друг другу, наихудшее и наилучшее, глупость и мудрость. Или положение: "добро есть зло", что означает: зло не обладает силой быть посредством себя самого; сущее в нем есть (рассмотренное само по себе и для себя) добро; это положение толкуется следующим образом: вечное различие между правым и неправым, добродетелью и пороком отрицается, предполагается, что логически они одно и то же. Или если утверждается, что необходимое и свободное едины, смысл чего состоит в том, что то, что (в конечной инстанции) есть сущность нравственного мира, есть и сущность природы,- это понимается следующим образом: свободное - не что иное, как сила природы, пружина, которая, как и любая другая, подчинена механизму. Аналогичное происходит и с утверждением, согласно которому душа и тело едины; его толкуют таким образом: душа материальна, она есть воздух, эфир, сок нервов и т. п., ибо обратное - что тело есть душа или что в предыдущем утверждении кажущееся необходимым есть само по себе свободное предусмотрительно не замечается, хотя оно с таким же основанием может быть выведено из данного утверждения. Подобные недоразумения, если они непреднамеренны, свидетельствуют о такой степени диалектической незрелости, за пределы которой греческая философия вышла едва ли не с первых своих шагов, и заставляют нас считать своим непременным долгом настойчиво рекомендовать основательное изучение логики. Старая глубокомысленная логика различала субъект и предикат как предшествующее и последующее (antecendens et consequens) и выражала этим реальный смысл закона тождества. Это отношение сохраняется даже в тавтологическом предложении, если оно не совершенно бессмысленно. Тот, кто говорит: "Тело есть тело", мыслит субъект предложения безусловно иным, нежели предикат, а именно: первое - как единство, второе - как отдельные содержащиеся в понятии тела свойства, которые относятся к нему как antecendens к consequens. Таков смысл и другого старого объяснения, согласно которому субъект и предикат противопоставляются друг другу как свернутое и развернутое (implicitum et explicitum).

Однако, скажут нам сторонники названного выше утверждения, в критике пантеизма речь идет вообще не о том, что Бог есть вс° (уклониться от признания этого трудно и при обычном понимании его свойств), а о том, что вещи суть ничто, что эта система уничтожает всякую индивидуальность. Это новое определение как будто противоречит прежнему; ибо если вещи суть ничто, то как же возможно смешивать с ними Бога? Тогда повсюду есть только чистое, незамутненное божество. Или если вне Бога (не только extra, но и praeter Deum) нет ничего, то как же Он есть вс° не только на словах; таким образом, все понятие в целом как бы распадается и превращается в ничто. И вообще возникает вопрос, многое ли достигается посредством возрождения таких общих наименований, которые, быть может, и имеют большое значение в истории ересей, но в применении к созданиям духа, где так же, как в явлениях природы, незначительные определения ведут к существенным изменениям, служат лишь грубым средством. К тому же весьма сомнительно, применимо ли приведенное нами последнее определение даже к Спинозе. Ибо даже если он кроме (praeter) субстанции признает лишь ее состояния таковыми он считает вещи, то это, правда, понятие чисто отрицательное, не выражающее ничего существенного или положительного, однако оно служит тому, чтобы определить отношение вещей к Богу, а не тому, что они суть рассмотренные для себя. Из неполноты этого определения нельзя делать вывод, что, согласно этому учению, вещи вообще не содержат ничего положительного (хотя и всегда производного по своему характеру). Наиболее резко Спиноза выражает свою мысль следующим образом: единичное существо есть сама субстанция, рассмотренная в одной из ее модификаций, т. е. следствий. Если мы обозначим бесконечную субстанцию А, бесконечную же субстанцию, рассмотренную в одном из ее следствий,- как A/a, то положительное в A/a, конечно, есть А; однако из этого не следует, что A/a = А, т. е. что бесконечная субстанция, рассмотренная в ее следствии, одинакова с бесконечной субстанцией как таковой; иными словами, не следует, что - не есть особая субстанция, хотя и являющаяся следствием А. Этого, правда, нет у Спинозы; однако, во-первых, речь здесь идет о пантеизме вообще; затем следует задать вопрос: действительно ли данное воззрение несовместимо со спинозизмом самим по себе? Вряд ли кто-либо станет это утверждать, поскольку признано, что лейбницевские монады, которые полностью соответствуют тому, что в приведенном выше выражении есть A/a, не могут рассматриваться как средство решительного опровержения спинозизма. Без такого рода дополнения некоторые высказывания Спинозы остаются совершенно загадочными, например что сущность человеческой души есть живое понятие Бога, понимаемое как вечное (а не как преходящее). Если бы субстанция и пребывала в других своих следствиях A/a, A/c. только временно, то в том следствии, в человеческой душе = а, она пребывает вечно и поэтому вечно и непреходяще отделена в качестве A/a от самой себя в качестве А.

Философия поставила ряд важных проблем для психологического осмысления свободы. Одна из них – проблема детерминизма. Вопрос о соотношении детерминизма и свободы рассматривался в различных аспектах, в контексте:

– определения принципов психологии (С. Л. Рубинштейн, 1940);

– изучения сущности волевого действия (Л. С. Выготский, 1931);

– исследования свободы выбора и ответственности (Э. Фромм, 1990; В. Франкл, 1990);

– анализа соотношения свободы человека и его судьбы (R. May 1981);

– влияния детерминант внутреннего и внешнего порядка (J. Easterbrook, 1978).

Категории анализа свободы, выделенные в философии, а также содержание философских представлений о ней нуждаются в переосмыслении и переводе на язык психологического познания. При этом они не только не утратят своего значения, но и приобретут психологический смысл в ходе теоретического и эмпирического изучения отношения человека к своим возможностям и реализации их в конкретной деятельности.

В отличие от философии, в психологии в фокусе внимания находится конкретный человек, включенный в мир реальных отношений в обществе (группе), особенности переживания чувств свободы, осознания и изменения границ своих возможностей в значимой деятельности, за последствия которой он несет ответственность. Психолог, помимо теоретической, ориентирован и на проведение эмпирической работы. Однако без того, что наработано в философии за многие столетия, невозможно понять психологическое содержание свободы человека. В результате изучения философских работ нами выделены следующие философские основания понимания феномена свободы, составляющие методологическую основу рефлексивно‑деятельностного подхода к его исследованию [85; 89].

1. Единство сознания и деятельности в понимании свободы (Р. Декарт, Г. Гегель, философы‑экзистенциалисты, русские философы).

– в процессе и в результате осознания причин явлений и собственных мотивов поведения (Платон, Б. Спиноза, Г. Лейбниц);

– при осознании и понимании необходимости (Р. Декарт, Б. Спиноза, И. Кант, И. Г. Фихте, Г. Гегель);

– при осознании себя как свободной личности (Ж. П. Сартр, русские философы).

2. Рефлексия – функция сознания (самосознания), необходимая для достижения свободы (Платон, Р. Декарт, Дж. Локк, И. Кант, Г. Гегель, И. Г. Фихте, М. К. Мамардашвили).

В многоуровневой системе рефлексии происходит:

– выявление рассогласования между хотением и намерением, намерением и целью, а также между реальной свободой в жизни и пониманием ее в идеальном значении.

В результате рефлексии человеку открывается относительный характер свободы.

3. Мышление, познание, творчество – условия достижения свободы (Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. В. Лейбниц, И. Кант, И. Г. Фихте, Г. Гегель, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, С. Кьеркегор, Ж. П. Сартр, М. Хайдеггер, К. Ясперс, А. Камю, Вл. Соловьев, Н. А. Бердяев, С. А. Левицкий, М. К. Мамардашвили).

Разум делает человека свободным от аффектов. Человек размышляет, сознает, подчиняет аффект разуму (Р. Декарт, Б. Спиноза, Ф. Вольтер, И. Кант, И. Г. Фихте). Он свободен от аффектов в результате активной деятельности познания, понимания внутренних причин явлений, отделения их от внешних; познания самого себя, Бога как могущественного разума (Б. Спиноза).

Свобода – это открытость человека (мышления, представления) неопределенности (М. Хайдеггер, М. К. Мамардашвили), тяга ее опредметить, сделать истиной, преодоление стереотипов мышления (Р. Декарт, Ф. Ницше). Благодаря мышлению, как непрерывному процессу, субъекту присуще бесконечное раздвигание сферы потенциального опредмечивания и права решать о нем. Реальная свобода – внутренняя творческая энергия человека: через свободу он может творить новую жизнь (Н. Бердяев). Свобода непосредственнее всего выражается в творчестве; находясь в творчестве – сфере высшей детерминации, вместо внешнего давления среды человек имеет внутреннее внушение голоса творческого или морального долга, поднимающего его на духовный уровень (С. Левицкий). Всякое творчество отрицает господина и раба (А. Камю). В мышлении реализуется способность сомневаться и отказываться от стереотипов (Р. Декарт). Ведущей особенностью свободного человека является свободный ум – сила, необузданное любопытство, тонкая подвижность, независимость суждения, оценок от устоявшихся норм, преодоление штампов мышления (Ф. Ницше).

4. Достижение свободы осуществляется через преодоление границ возможностей в деятельности, в процессе трансцендирования (И. Г. Фихте, Г. Гегель, философы‑экзистенциалисты, русские философы).

5. Человек борется за свободу, сопротивляется внешней детерминации (И. Г. Фихте, Г. Гегель, Ф. Ницше, К. Маркс, Ф. Энгельс, философы‑экзистенциалисты, русские философы).

6. Представление о свободе как феномене личности (И. Кант, Г. Гегель, философы‑экзистенциалисты, русские философы).

7. Процесс освобождения связан с чувствами, переживаниями (И. Г. Фихте, Г. Гегель, Ф. Ницше, философы‑экзистенциалисты, русские философы).

8. Человек подвержен иллюзорному восприятию свободы. Иллюзии необходимо преодолевать (Б. Спиноза, А. Шопенгауэр, Антоний, С. Левицкий).

Причиной ошибочного восприятия себя свободным является убеждение человека, что он сознает свои действия, но при этом не знает их истинных причин (Б. Спиноза). Человек смешивает желание с хотением, не учитывая роли фантазии, рисующей в сознании лишь один образ, исключающий все остальные и, соответственно, выбор между ними (А. Шопенгауэр). Иллюзия свободы возникает из‑за ошибки установления соответствия между свободой как фактом сознания и фактом действительной жизни человека – смешивания состояний в прошлом и настоящем времени без учета разницы в реальных возможностях (Антоний), а также в результате обмана самосознания – человек исходит лишь из ощущений свободы без охвата перспективы своей жизни в целом (С. А. Левицкий).

Философские основания являются значимыми для рефлексивно‑деятельностного подхода к пониманию феномена свободы.

Рефлексивно‑деятельностный подход, разрабатываемый нами, предполагает изучение феномена свободы человека в единстве процессов рефлексии и деятельности, что позволяет анализировать широкий спектр проявлений свободы без потери существенных ее особенностей. Благодаря философским идеям о свободе психологическое ее понимание обретает философскую глубину, методологические основы.

В данной главе рассматриваются философские представления о свободе, подготовившие почву для возникновения рефлексивно‑деятельностного подхода: понимание свободы в философии Р. Декарта, Т. Гоббса, Б. Спинозы, Ж.‑Ж. Руссо; в немецкой философии – И. Канта, И. Г. Фихте, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля, Ф. Ницше, А. Шопенгауэра; экзистенциальной философии – Ж. П. Сартра, А. Камю, К. Ясперса, М. Хайдеггера, С. Кьеркегора; в русской философии – Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, Антония, Вл. Соловьева, П. Е. Астафьева, Н. А. Бердяева, Н. О. Лосского, С. Л. Франка, Л. Шестова, И. А. Ильина, С. А. Левицкого; в философии советского периода – М. К. Мамардашвили, Ф. Т. Михайлова, В. С. Библера.

– определения принципов психологии (С. Л. Рубинштейн, 1940);

– изучения сущности волевого действия (Л. С. Выготский, 1931);

– исследования свободы выбора и ответственности (Э. Фромм, 1990; В. Франкл, 1990);

– анализа соотношения свободы человека и его судьбы (R. May 1981);

– влияния детерминант внутреннего и внешнего порядка (J. Easterbrook, 1978).

– при осознании и понимании необходимости (Р. Декарт, Б. Спиноза, И. Кант, И. Г. Фихте, Г. Гегель);

– при осознании себя как свободной личности (Ж. П. Сартр, русские философы).

В многоуровневой системе рефлексии происходит:

В результате рефлексии человеку открывается относительный характер свободы.

Содержание

Работа состоит из 1 файл

План.docx

Исторически, категории необходимость и случайность возникли как следствие размышления о человека судьбе, божественном провидении, свободе воли, о предопределенности или стихийности всего человеческого бытия.

Как понимали свободу философы разных эпох

Блаженный Августин (354-430)

Августин был объективным идеалистом и связывал свободу с божественным предопределением. Суть этого учения в следующем. Первые люди до грехопадения обладали свободной волей: могли не грешить. Но Адам и Ева дурно использовали эту свободу и после грехопадения потеряли ее. Теперь они уже не могли не грешить. После искупительной жертвы Иисуса Христа избранные Богом уже не могут грешить. Божество от века предопределило одних людей к добру, спасению и блаженству, а других — к злу, погибели и мучениям. Без предопределенной божественной благодати человек не может иметь доброй воли. Эту позицию Августин отстаивал в ожесточенной полемике с одним из церковных писателей — Пелагием, который утверждал, что спасение человека зависит от его собственных нравственных усилий. Учение Августина о предопределении можно назвать религиозным фатализмом. Идеи Августина по этому вопросу породили широкую и острую дискуссию, длившуюся многие века (даже сейчас). Следовательно жизнь человека, его поступки предопределены и свободы, как таковой не существует.

Б. Спиноза (1632-1677) объяснял и связывал свободу с мышлением.

Мышление - самое загадочное свойство человеческого тела, которое в силу своей загадочности как раз и дает больше всего поводов для различных суеверий, - так же невозможно отделить от человеческого тела, как и другой его атрибут - "протяженность". Мышление - не что иное, как способ активного действования протяженного тела человека, живущего среди других протяженных тел и взаимодействующего с ними. Отсюда и общее понимание природы мышления, т.е. это присущая каждому мыслящему существу способность строить свои действия, сообразуясь с формой ирасположением всех других тел, а не с особой формой и особым расположением частиц, из коих оно само устроено.Мышление в идеале, в пределе своего развития, есть поэтому способность человекаос уществлять свою активную деятельность в мире сообразно совокупной мировой необходимости.

Действует в мире и "мыслит" о нем одно и то же тело - тело живого человека. А не два разных, неизвестно как сообщающихся между собой существа, одно из которых - "душа", а другое "грешная плоть", сама по себе души и мышления якобы лишенная. Разделение человека на "душу" и "тело", из которого исходит любая религия, - это членение, в принципе, с самого начала ложное. Прочность этого представления, с которым не мог распрощаться даже великий и проницательный Декарт, покоится на иллюзии, неизбежно создаваемой "интроспекцией" - самонаблюдением. Когда человек внимательнейшим образом, как это делал Декарт, вслушивается и всматривается в свои собственные "внутренние состояния", он, естественно становится слеп и глух ко всему, что происходит вокруг. Непосредственно данные ему внутренние состояния собственного тела он при этом сознает, а "могущества внешних причин", которые эти состояния вызвали, он не только не сознает, но даже и рассматривать не хочет.

Так и возникает иллюзия "свободной воли": "Ребенок убежден, что он свободно ищет молока, разгневанный мальчик - что он свободно желает мщения, трус - бегства. Пьяный убежден, что он по собственному определению души говорит то, что в последствии трезвый желал бы взять назад…"Спинозизм, безусловно, обязывает относится к так понимаемойсвободе воли как к чистейшей воды психологической иллюзии, за которой всегда кроется неосознаваемая причина и научное понимание феноменов свободы воли состоит в отыскании скрытых от сознания причин таких-то и таких-то "действий", неосознанных причин. Спинозистов поэтому всегда -

на первый взгляд справедливо - обвиняли в фатализме, ибо с ходу отождествляли понятие свободы вообще со "свободой воли". Между тем этот упрек совершенно несправедлив и неоснователен, ибо понятие свободы спинозизм отнюдь не упраздняет, поскольку связывает феномен мышления вообще с реальной деятельностью мыслящего тела (а не с понятием бестелесной души) и в этом мыслящем теле предполагает активность - и опять таки вполне телесную. Спиноза говорил, что Свобода - это познанная необходимость. И существует условие возможности свободы. Он, в общем, совершенно правильно решает вопрос, - свобода - это прежде всего свобода от рабской зависимости человека от внешних обстоятельств, но не вообще от них, а от ближайших, от частных и случайных. И, наоборот, зависимость от универсальной связи вещей, - действование в согласии с ними, с нею. Как познанная универсальная необходимость. Д ействие, преодолевающее рабскую зависимость от ближайших (случайных, единичных) обстоятельств-условий, и есть элементарный акт свободы, действие по цели (осознанной потребности). Свобода воли есть поэтому не даровая подачка, якобы брошенная человеку милосердным и щедрым богом, а результат трудной работы самого человеческого тела внутри телесного же мира - способность, которая и рождается и развивается только его собственной активностью.

И. Кант (1724-1804) принимает и разрешает антиномию, противополагающую между собою идеи необходимости и свободы. Существует ли свобода воли, свобода человеческих действий, или же человек, подобно камню, подчиняется лишь закону необходимости? Кант отвечает на это: свобода вовсе не противоречит необходимости.

Вильгельм Гегель (1770-1831)

Марксистская концепция свободы покоиться на диалектическом понимании природы социального детерминизма. Она противостоит как субъективно-идеалистическим представлениям о свободе воли человека, отрицающим причинную обусловленность его поступков, так и механистическому сведению детерминизма к предопределенности – фатализму.

В своей повседневной деятельности человек сталкивается с конкретно-историческим воплощением исторической необходимости, судьбы, рока, в виде реально существующих естественных условий жизни, социальных и экономических отношений, наличных материально-технических средств и т.п. Люди не свободны в выборе объективных условий своей деятельности; более того, сами эти условия во много определяют круг их интересов, их стремления, ожидания и т.д. Однако люди обладают значительной свободой в определении целей своей деятельности, поскольку в каждый данный исторический момент существует не одна, а несколько вполне реальных возможностей развития. Даже когда нет разумной альтернативы, человек в состоянии отдалить наступление нежелательных для него явлений, либо ускорить приближение желательных. Он более или менее свободен в выборе средств для достижения поставленных перед собой целей. Свобода, следовательно, не абсолютна и воплощается в виде осуществления возможности путем выбора определенной цели и плана действий.

Философия – наука, зависящая от состояния общества в конкретный период времени. В каждую историческую эпоху, она работает над разными проблемами и интерпретирует явления в соответствии с уровнем культуры и происходящими историческими событиями. Свобода – главный вопрос, который изучает философия.

Определение термина

Свобода в философии – это возможность проявлять свою волю, осознавая законы развития природы и общества. В разные исторические эпохи, этот термин имел разные понятия.

Понимать свободу можно по-разному. В концепции бихевиоризма наличие свободного выбора отрицается. Человек не может самостоятельно выбирать, что ему делать. У него есть только заранее предопределенный выбор, в котором нет места свободе.

Шопенгауэр говорил о том, что дать определение этому термину, можно только, если указывать на препятствия, которые мешают обрести свободу. У всех разные препятствия в жизни, которые зависят от исторической эпохи. Препятствия в эпоху феодализма, когда было разрешено рабство отличаются от препятствий современного мира. Тогда людям мешало быть свободными крепостное право. Они были зависимы, а их свободой распоряжались другие. В современном мире мешают:

кредиты, которые заставляют оставаться на нелюбимой, но оплачиваемой работе;
дети, из-за которых женщина остается с человеком, которого не любит.

Развитие термина в разное историческое время

Люди вкладывают разный смысл в это понятие в соответствии с тем, в какое время они живут. Поэтому определение термина меняется от эпохи к эпохе.

Свобода берет начало в Древней Греции. Сначала проблему изучают Сократ и Платон, которые предполагают, что каждый волен выбирать судьбу. Затем Аристотель и Эпикур расширяют это понятие термином политической свободы от деспотизма. А затем в неоплатонизме развивается идея свободного существования без бед и бремени.

В Средневековье большую роль играла религия, которая воздействовала на все сферы жизни, в том числе и на философскую мысль. В этот период развивается идея человека, свободного от греха. Грехи караются церковью, поэтому безгрешная жизнь свободна. Люди боятся божественного проклятия после смерти и надеются попасть в рай.

В эпоху Ренессанса человек встал в центр мировоззрения. Он считался венцом творения, а под свободой подразумевалось всестороннее развитие. В эту историческую эпоху развивается антропоцентризм, который идеализирует человека.

Во время эпохи Просвещения наука играет большую роль в жизни общества, поэтому выдвигаются различные интерпретации этого понятия, которые подвергаются анализу наукой.

Новое время знаменует развитие марксизма, который отрицает наличие свободы. Человек совершает поступки, руководствуясь мнением общества, а также отталкиваясь от среды, в которой он проживает. Основную роль в принятии решений играют экономическое положение и его нахождение в классовой системе.

В этот период получает развитие экзистенциализм. Один из его представителей, Мартин Хейдеггер, говорит о том, что человеком руководит страх. Страх побуждает нас действовать, отбросив условности, и возложить ответственности за действия на себя.

Другой представитель экзистенциализма, Карл Ясперс, говорил о том, что свобода – эта не черта, а сущность.

Толкование термина меняется в зависимости от исторического времени и мировоззрения человека, который его выдвигает. Философия – наука, которая базируется не только на общественном опыте, но и на персональном. Философы часто придерживаются какого-либо мировоззрения, основываясь на своем жизненном опыте, и несут свою философию, извлеченную из него.

Факторы, ограничивающие свободу

Всегда есть то, что мешает нам быть полностью свободными. В философии выделяют две группы факторов, которые ограничивают свободу:

Природно-биологические – связаны с базовыми потребностями: сон, еда, вода. Из-за природы мы постоянно должны помнить о наших человеческих ресурсах, без их пополнения мы не сможем достигнуть поставленной цели. Человек хочет пройти большое расстояние до места паломничества. Ему предстоит идти несколько дней. Он мог бы добраться до места назначения быстрее, если бы ему не нужно было останавливаться, чтобы поесть и поспать. В этом проявляется ограничение свободной воли биологическими факторами. Его еще задержат природные явления: гроза, дождь или непогода. Не все зависит от людей, поэтому нужно это учитывать.
Социальные факторы – они обусловлены нашей социальной природой и окружением. Сюда относятся правила, установленные в обществе, из-за которых мы не делаем все, что приходит нам в голову. Сюда относятся социальные нормы, мода, обычаи и традиции, законы и право. Государство регулирует поведение общества при помощи законов, что также ограничивает индивидуальный выбор. Нельзя красть и убивать – за это последует наказание. А вот если вы некультурно ведете себя в общественном месте, то по закону вас не накажут, но вы получите общественное неодобрение.

Нас удерживают обстоятельства: отсутствие денег, наличие детей, заболевания и несчастные случаи. Поэтому свобода относительна, а в полной мере обладать ей невозможно.

Разновидности свободы

Она разная и проявляется в разных формах. Где-то нас ограничивают только наши собственные стереотипы, в других случаях близкие люди или обстоятельства, а иногда государство и закон. В соответствии с этим выделяют:

Юридическую – с позиции права, люди все свободны, но все равно ограничены правовыми нормами. Наши правовые нормы часто нарушают, чем еще больше ограничивают независимость. Ограничение по закону разное: по отношению к одному лицу, группе лиц или обществу в целом. По отношению к одному лицу ограничение выражаются в уголовном следствии и заключении в места временного пребывания. Запреты для общества закреплены в законодательных актах, где также указаны последствия, с которыми столкнется каждый в случае неповиновения. Право ограничивает независимость.
Экономическая независимость – самая частая причина людей жить не так, как они хотят – отсутствие денег. Это проявляется в их отсутствии, долгах. Из-за такого фактора мы не уходим с работы, которую ненавидим, потому что нужно кормить себя и семью, расплачиваться с долгами.
Личная свобода при взаимодействии с людьми. Она различается. Иногда мы не делаем что-то, потому что боимся столкнуться с общественным неприятием. Другой вид независимости – это свобода в личных отношениях между людьми противоположного пола. Она может проявляться как независимость в финансовом плане, когда ни один из партнеров не зависит от другого, так и в полигамности, когда люди не запрещают друг другу иметь контакты с противоположным полом. Самая частая причина, сдерживающая нас сделать то, что мы хотим, – это общественное мнение. Мы боимся, что если начнем свое дело или оденемся так, как сейчас не модно, о нас плохо подумают.

Кроме этих видов, есть свобода творчества, слова. Каждый день мы принимаем решения, руководствуясь этими типами. Мы взвешиваем, возможно ли для нас сделать что-то. Такие мысли уж не говорят о полной свободе, поскольку всегда есть сдерживающие факторы.

Условия реализации

Чтобы реализовать желания и проявить волю, должны быть определенные условия:

Социальные нормы – действие должно быть законным в соответствии с принятым в конкретный период времени законодательством. Мы анализируем, будет ли действие уместным в соответствии с обычаями и традициями. Несколько столетий назад надеть короткую юбку или короткие шорты было неприемлемо, а сейчас на вас странно посмотрят, если вы выйдете на улицу в платье 15 века.
Место в обществе – этот важный фактор. В средневековье, крепостной крестьянин не мог позволить себе того же, что и барин. Сейчас, кажется этому уже нет места, но это ошибочное мнение. Люди низшего класса с маленькой зарплатой не позволяют себе того, что делают люди высшего класса, даже если хотят.
Формы общественной деятельности – то, как ваше действие воспримут, зависит от того, какая эта форма деятельности. Если вы высаживаете цветы на клумбе в частном доме, а осенью их срезаете и ставите в вазу, то все в порядке. Но если вы срезаете цветы с городских клумб, это грозит штрафом.
Уровень развития общества – у людей средневековья даже не возникало желания надеть что-то такое, что носим мы. Также как у нас не возникает желания ходить по улице в устаревшей одежде.
Освоение индивидом культурных норм и ценностей общества – уровень культуры, который освоил человек, определяет его волю. Дети, выросшие в неблагополучных семьях с родителями алкоголиками и наркоманами, в зрелом возрасте проявляют те же наклонности.

При наличии благоприятных условий человек выразит свою волю и не столкнется с осуждением общественности или наказанием по закону.

Свобода – относительное понятие и ключевая проблема философии на протяжении многих веков. Ее понимание различается не только у каждого человека, но и у всего общества в зависимости от исторической эпохи, в которой оно существует.

Читайте также: