Перспективы политического развития россии кратко

Обновлено: 05.07.2024

Таким образом, возможность контролировать и оперативно влиять на исполнительную власть в регионах не была реализована.

Отчасти, все-таки, данная законодательная инициатива является превентивной мерой по предупреждению событий, подобных случившимся в Беслане 1 сентября 2004 года, когда террористы захватили большое количество заложников, и вследствие дезорганизации исполнительной власти данного региона, в т.ч. силовых структур, не удалось избежать большого числа жертв.

В действительности же, по сути дела, принятие закона №159-ФЗ от 11 декабря 2004 года явилось третьим заключительным этапом кремлевской политики, растянувшимся на пять лет, по централизации государственной исполнительной власти:

1. Повышается интеграция и степень взаимодействия региональной исполнительной и законодательной властей;

2. Глава региональной исполнительной власти - высшее должностное лицо получает более широкий спектр государственных полномочий; способствующих более эффективной реализации его прямых обязанностей;

3. Лидер региона будет иметь двойную ответственность: перед региональным Парламентом и Президентом Российской Федерации, что исключит конфронтации ветвей и уровней власти;

4. Президент России берет на себя дополнительную ответственность за происходящие события на местах, при этом сводится к минимуму необоснованное перекладывание ответственности федеральной власти на региональную;

5. Повышается оперативность управления регионами;

6. Обозначается соответствие в формировании между государственной исполнительной федеральной властью и региональной исполнительной властью;

7. Экономятся значительные бюджетные средства регионов на проведение предвыборных кампаний.

Интересно отметить, что некоторые Уставы (Основные законы) субъектов Федерации уже имели прописанный механизм согласования назначения вторых и третьих лиц исполнительной власти региона с местным парламентом.

Конституционный Суд Российской Федерации еще в своем постановлении от 10 декабря 1997 года на запрос Президента РФ о проверке конституционности положений Устава Тамбовской области, касающихся согласований с Законодательным собранием назначения вице-губернатора и первых заместителей губернатора, дал четкое определение того, что данная процедура совершенно однозначно находится в правовом поле Конституции России, способствует укреплению системы сдержек и противовесов, а так же содействует более слаженному взаимодействию законодательной и исполнительной властей.

Однако, следует понимать и то, что увеличение управленческих функций Президента, по всей видимости, неизбежно приведет к увеличению численности администрации Президента РФ, разрастанию аппаратов представителей Президента РФ в органах государственной федеральной и региональной власти, а также аппаратов полномочных представителей Президента в федеральных округах, а также возможно к образованию новых надзорных органов по контролю над исполнением федеральных законов и указов Президента России.

Новая система организации государственной власти на местах может создать ряд других политических и административных проблем.

Во-первых, федеральная власть получает возможность распускать региональные парламенты, в соответствующих случаях, указанных в законе, а это затрагивает вопрос сохранения принципа разделения властей в регионах, закрепленного Конституцией Российской Федерации. Может сложиться такая ситуация, что в случае существования в регионе двухпалатного парламента одна из палат проголосует за утверждение лидера региона, даже на совместном заседании палат, а другая против, ведь разгону подлежат обе палаты. Вернее, на наш взгляд, надо было бы назначать губернаторов президентом, но исключить из процесса назначения законодательные собрания. Подобное происходит во Франции и Японии, где префекты - руководители региональной государственной власти назначаются правительством страны. Либо как в Италии, в которой в каждую область направляется комиссар правительства, который взаимодействует с местными выборными советами, а противоречия между ними разрешаются в Конституционном Суде.

Во-вторых, закон не уточняет предъявляемые требования к кандидату, такие как срок оседлости в данном регионе, наличие высшего образования, количество возможных сроков замещения должности и т.д.

Вопрос укрупнения национально-территориальных структур достаточно сложный, и для его реализации должен быть разработан специальный, индивидуальный для каждой национальной республики или округа механизм. Но при этом, следует учитывать, что сам принцип права народов на самоопределения вживался очень часто искусственно и нарочито во времена советского тоталитаризма, а на основе таких привитых апробаций производилось административно-территориальное деление. Иначе как можно объяснить, например, создание Еврейской автономной области в Хабаровском крае на границе с Китаем? Или, например, в Дагестане были собраны десятки народностей. Очевидно очень важно разводить, понятия национального суверенитета и уважения историко-культурных традиций с территориальным суверенитетом. Федеративным субъект может быть лишь в случае национально-исторических, экономических или других причин, а не только в силу сложившегося административно-территориального деления в переходный период государства либо главенства титульной нации. Нельзя путать суверенитет народа на данной территории и суверенитет нации на этой территории. Так как национальных республик в составе Российской Федерации абсолютно моноэтнических нет, всегда существует какой-то процент другой народности. Возвышение же титульной нации в национальной республике ведет, как правило, к территориальному сепаратизму и ущемлению прав других наций проживающих в этой республике.

Все больший интерес проявляется среди ученых политологов к регионализму - подход к решению различных политико-государственных и социально-экономических проблем с позиции регионов, при этом успешно воплощая в себе позитивные стороны федеративного и унитарного устройства.

Мнение автора совершенно солидарно по этому вопросу с вышеизложенными точками зрения по принципам реализации федеративности России. Конституция РФ предусматривает возможность регулирования количественного состава субъектов Федерации ст. 65. Редукция управления регионами, т.е. от сложного процесса к простому, поможет помимо реализации алгоритма универсальности управления, решить проблему экономии бюджетных средств, в том числе, и за счет сокращения сотрудников и депутатов законодательных и исполнительных органов власти.

Реформа Совета Федерации.

Если формирование и принципы работы Совета Федерации по закону 1995 года и вызывают множественные нарекания, но при всем этом и новый принцип формирования верхней палаты имеет множество недостатков. Так, например, совершенно становится нереалистична такая конституционная норма, как импичмент Президенту Российской Федерации, особенно после принятия закона об отмене прямых выборов губернаторов. Набрать 2/3 голосов в Совете Федерации при том, что представители исполнительной власти регионов, зависят от местных губернаторов, а те фактически назначаются Президентом просто невозможно. При рационалистичности и необходимости сохранения института назначения сенаторов от законодательных органов совершенно необоснованным и неправильным, на взгляд автора, становится, в современных реалиях, норма назначения сенаторов от исполнительной власти, которая также, хотя ив меньшей степени нарушает принцип разделения властей. Исполнительная власть может в какой-то мере зависеть от законодательной, но представительно-законодательный орган не может формироваться при участии исполнительной власти в рамках системы сдержек и противовесов. Поэтому, очевидно, необходимо наряду с назначением представителей в Совет Федерации от региональных парламентов, отменить назначение представителей от исполнительной власти и ввести выборность сенаторов от регионов. При наметившейся тенденции укрупнения регионов число сенаторов будет объективно сокращаться, причем, непонятно до какого числа, что может поставить рано или поздно под сомнение коллегиальность и объективность деятельности верхней палаты высшего законодательного органа. При выборности части сенаторов закрепить не фиксированное число мест в Совете Федерации для избранных представителей, а ввести квоты сенаторов от каждого региона, которые были пропорциональны числу проживающих там граждан (по частичному подобию с палатой представителей Конгресса Соединенных Штатов). Ограничив при этом нижний предел представительства региона в Совете Федерации.

Следствием принятия данного законопроекта, безусловно, станет дальнейшее усиление политических партий и сращивание их с административно-бюрократическим аппаратом. В дальнейшем возможно перенесение политического центра тяжести из Государственной Думы в центральные аппараты партий и их исполкомы на местах. Оппозиционные депутаты, люди, отстаивающие свои собственные взгляды и идущие вразрез с партийными интересами теряют возможность избрания в Государственную Думу.

Резюмируя можно добавить, что поправки, внесенные в закон о выборах упрочняют возможности высшей исполнительной власти влиять на выборный процесс.

С трансформацией Государственной Думы в чисто партийный орган зарождается вопрос о количественном составе Государственной Думы из 450 человек и целесообразности такого количества депутатов, избранного по партийным спискам. Действительно, если Государственная Дума становится партийно-политическим органом, а решения будут приниматься в основном на фракционных советах партий, при этом исход голосований будет, естественно, определяться, процентным составом той или иной партии в Государственной Думе, а не продолжительностью дебатов и количеством высказанных мнений, то, по-видимому, такое количество депутатов просто нецелесообразно. Сокращение числа депутатов повысило бы в значительной мере общественный и политический статус избранных депутатов, сократило бы излишние расходы федерального бюджета на обслуживание Государственной Думы.

Новые демократические институты.

Особое внимание заслуживает такой прецедент в новейшей российской истории, как создание Общественной палаты Российской Федерации.

Несмотря на глобальность задач, над которыми будет работать общественная палата в Российской Федерации, как то: привлечение граждан к общественной политике, выдвижение и поддержка гражданских инициатив, экспертиза региональных и федеральных законов, осуществление общественного контроля за деятельностью Правительства РФ, а также другими властными институтами, - решения общественной палаты будут носить рекомендательный характер. Хотя по замыслу авторов проекта данное событие должно стать гражданской инициативой, но данный орган будет формироваться не снизу, что было бы характерно для гражданской инициативы, скажем, путем проведения федерального съезда общественных, научных и некоммерческих организаций, а сверху. Первых 42 человек назначит Президент России, и вряд ли они будут питать оппозиционные взгляды. Затем 42 человека выберут еще 42, а затем все вместе еще 42 человека. Однако, дух пропрезидентских позиций совершенно явно будет в этом органе прослеживаться. Сам факт, того, что Президент России посчитал необходимым создание в России; нового государственного института -гражданской инициативы, пусть и слабого по своим властным полномочия органа, говорит о новых подходах в государственном управлении, о первых шагах власти по пути гражданского общества.

Стремительные изменения, происходящие в нашей стране в системе государственного управления с 2000 года, безусловно, затрагивают вопрос о целесообразности конституционной реформы. Рассматривать вопрос о конституционной реформе необходимо, на наш взгляд, под призмой следующих демократических постулатов:

1. Назревшая политическая необходимость и социальная готовность общества к конституционным изменениям.

2. Консенсус всех ветвей власти в проведении данной реформы и поддержка региональных элит.

3. Строжайшее соблюдение законности и неотступность от демократических принципов.

4. Необходимость доминирования лидера в проведении политических реформ, обладающего значительным политическим авторитетом и широкой поддержкой в обществе.


Граница эпохи

Но эпоха власти Путина не может продолжаться вечно. Хотя бы по причине конечности жизни любого человека. И глава государства в данном случае не является исключением. Сколько бы раз не продлевали возможность нахождения у власти, но годы берут свое. И даже если человек физически будет продолжать существовать, то это совсем не обязательно означает, что он сохранит и способность к государственному управлению. Тут бы в большей степени задуматься США с их Трампом и Байденом, которым на двоих под 160.

Между тем любые прогнозы в современной России делаются только до 2024 года. И это очень пугает.

Никому не приходит в голову прогнозировать развитие США до окончания президентского срока всё тех же Дональда Трампа или Джо Байдена. Но в России сложилась такая система государственной власти, что вся стратегия развития отечества напрямую связывается с личностью главы страны.

Не надо внимательно следить за медийным пространством, чтобы зафиксировать любопытный объективный факт: про Россию без Путина из официальных представителей власти никто и никогда всерьез не говорит. И это является одной из самых больших ошибок Кремля.

Стратегический шлагбаум

Отсутствие внятной схемы передачи власти от действующего президента к будущему, дефицит кандидатур на роль преемников на посту главы государства могут сыграть против нашей страны и ее будущего.

Но вопрос с преемником – это еще полбеды.

Куда серьезнее то, что отсутствует стратегическое планирование развития государства. Связано это, вероятно, с тем, что в органах власти, да и на политической сцене в целом, никто не представляет себе, что же случится в России, если Путин уйдет с поста президента?

Ждать ли переворотов?

Есть и более печальные сценарии, озвучивать которые нет необходимости.

Так вот, в случае каких-либо неожиданных последствий ухода Путина с поста президента, изменения в жизни страны могут быть столь значительными, что сейчас никто и не берется всерьез разрабатывать какие-либо стратегии развития государства на период после 2024 года.

Гарант стабильности после 2024

Впрочем, стратегам вполне уже можно смело заглядывать и в 2030 год. Поскольку до 2024 года осталось всего три года с небольшим, а Владимир Владимирович пока явно настроен на продолжение своей президентской карьеры.

И скорее всего он пойдет и на новый срок. Если ничего не случится. Не для того же, в конце концов, изменяли Конституцию, чтобы не воспользоваться затем генеральным мотивом ее трансформации? Но даже если так, то прогнозы на будущее (после 24-го и в особенности по 30-го годов) туманны, что для такой страны как Россия не может не вызывать опасений.

В соответствии с Конституцией страны Россия является демократическим, федеративным, светским, правовым, социальным государством с республиканской формой правления. Соответственно и политическая система с конституционной точки зрения относится к разряду демократических. Вместе с тем на практике в современных условиях политическая система страны переживает переходный процесс трансформации из авторитарной в демократическую. Аналогичным образом обстоит дело и с основным институтом политической системы – государством . В России наблюдается процесс становления президентско-парламентской республики с сильной властью главы государства. Также в процессе формирования находится административно-территориальное устройство страны. Речь идет о становлении в России конституционной федерации, отличающейся от договорной тем, что в ней не предусмотрено отделения от федерации территории того или иного регионального субъекта. Наконец, по характеру политического режима Россия может быть отнесена к демократическому государству. Правда, по мнению многих политологов, скорее, речь может идти пока о полуавторитарном-полудемократическом государстве .

Основные направления дальнейшего реформирования политической системы и государства в России связаны с последовательным становлением в стране демократического, федеративного, правового, социального государства.

Итак, политическая система представляет собой сложное, многогранное явление. Она охватывает сферу политических отношений и процессов и обеспечивает объединение общества посредством политической власти. Она призвана обеспечивать практическое участие населения в разработке, принятии и осуществлении социально-экономических и политических решений.

В науке существует множество различных понятий политической системы. Это объясняется тем, что отдельные исследователи избирают разные критерии для характеристики политической системы или преследуют разные исследовательские цели. Тем не менее, в ходе исследования, мне удалось выделить следующие основные признаки политической системы, это:

- тесная связь ее с государственной властью, с борьбой за государственную власть и ее осуществление;

- выражение политических интересов различных классов, социальных слоев и групп;

- наличие организационных форм выражения политических интересов;

- урегулированность отношений между институтами политической системы правовыми, политическими нормами и политическими традициями.

С учетом названных признаков политическую систему определяют как совокупность государственных и негосударственных политических институтов, выражающих политические интересы различных социальных групп и обеспечивающих их участие в принятии политических решений государством. Составной частью политической системы, обеспечивающей ее функционирование, являются правовые, политические нормы и политические традиции.

Структуру политической системы составляют организации, объединения, имеющие прямое или косвенное отношение к осуществлению политики, к политической деятельности. Собственно политической организацией является, прежде всего, государство. Оно является главным звеном политической системы. Эта роль и место государства в политической системе определяется рядом особенностей, а именно:

- территорией, как очерченное границами место расположения государства;

- человеческим измерением государства выступает население, имеющее статус граждан или подданных;

- публичной властью, выступающей от имени всего населения и преследующей всеобщие интересы;

- суверенитетом над территорией, предусматривающим верховенство только одной власти над определенной территорией и неделимость его с властью другого государства;

- национальной системой законодательства;

- национальной налоговой системой.

Все перечисленные признаки и характеристики присущи также современному российскому государству. Вместе с тем на практике в современных условиях политическая система нашей страны переживает переходный процесс трансформации из авторитарной в демократическую. Аналогичным образом обстоит дело и с основным институтом политической системы – государством.

В связи с этим основные направления дальнейшего реформирования политической системы и государства в России связаны с последовательным становлением в стране демократического, федеративного, правового, социального государства.

1. Анохин М.Г. Политические системы: Адаптация. Динамика. Устойчивость. – Новосибирск.: Пресс, 2006.- 216с.

2. Гаджиев К.С. Политическая наука. – М.: Дело, 2001.- 430с.

3. Зарубежная политология. Словарь-справочник. / Под ред. А. В. Миронова. – М.:Инфра-М, 2001.-518с.

4. Зеркин Д.П. Основы политологии: Курс лекций. - Ростов-на-Дону.: Феникс, 2004.-317с.

5. Каменская Г.В., Родионов А.В. Политические системы современности. - М.:Дело, 2004.- 268с.

6. Лепхарт А. Демократия в многосоставных обществах: Сравнительное исследование. – М.:Логос, 2008.-415с.

7. Общая теория права и государства. Под ред. Лазарева В. В. - М.:Инфра-М, 2001.-241с.

8. Политология: учебник для вузов /Под ред. Василика М.А. - М.:Юристъ, 2007.-301с.

9. Политология: учебное пособие для вузов /Отв. ред. Радугин А.А. - М.: Центр, 2002.-249с.

10. Селезнев Л.И. Политические системы современности: Сравнительный анализ. – СПб.:Питер, 2001.-409с.

11. Сморгунов Л.В. Сравнительная политология: Теория и методология измерения демократии. – СПб.: Питер, 2007.-263с.

12. Шаран П. Политическая система//Политология вчера и сегодня. Вып. 4. - М., 2007.

13. Шаран П. Сравнительная политология. Часть 1. - М.:Дело, 2006.-237с.

[1] Зеркин Д.П. Основы политологии: Курс лекций. - Ростов-на-Дону.: Феникс, 2004.-317с.

[2] Каменская Г.В., Родионов А.В. Политические системы современности. - М.:Дело, 2004.- 268с.

[3] Политология: учебник для вузов /Под ред. Василика М.А. - М.:Юристъ, 2007.-301с.

[4] Гаджиев К.С. Политическая наука. – М.: Дело, 2001.- 430с.

[5] Зеркин Д.П. Основы политологии: Курс лекций. - Ростов-на-Дону.: Феникс, 2004.-317с.

[6] Политология: учебное пособие для вузов /Отв. ред. Радугин А.А. - М.: Центр, 2002.-249с.

[7] Общая теория права и государства. Под ред. Лазарева В. В. - М.:Инфра-М, 2001.-241с.

Раздел: Политология
Количество знаков с пробелами: 39965
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0

Во-первых, вероятные сценарии развития России после 2025 года рассматриваются в среднесрочной перспективе 7–10 лет, когда основные тенденции развития в экономике, демографии, научно-технической области и других областях относительно хорошо известны и не ожидаются, что в них произойдут революционные перемены и смена парадигм. Так, в 2025 году, например, потенциал ЯО США и России не изменится качественно, а изменения в стратегических системах ВТО и ПРО ожидаемы и достаточно определенно контролируемы.

Во-вторых, мы не знаем, какие именно социальные и политические качественные изменения могут произойти в ВПО (например, не ожидаем революции в США), но не исключаем полностью такой возможности, т.е. резервируем свою позицию.

Вместе с тем следует признать, что до 2018 года ни количественного демографического прироста, ни качественного увеличения НЧК России не происходило. Как и в социально-экономической области, в 2014–2018 годы наблюдалась в лучшем случае стагнация, а в худшем – деградация НЧК. Это говорит о том, что переход России к качественному развитию отнюдь не гарантирован[3].

Преодолеть эту тенденцию после 2018 года являлось главной задачей политической элиты России, но если она не была решена до этого времени, то нет уверенности в том, что она будет решена до 2025 года. Тем более, что само правительство планирует на 2018–2020 годы инерционный сценарий развития страны. Это означает, что к 2025 году не только ВПО, но и положение России относительно других стран может ухудшиться. Это и станет точкой отсчета для развития страны после 2025 года с вероятностью до 90% потому, что власть так и не решится на реализацию мобилизационного сценария развития, а инновационный сценарий в очередной раз окажется провальным[4].

Этот сценарий предусматривает не только дальнейшее обострение и эскалацию ВПО до состояния прямого военного конфликта с Россией, но и вероятного затягивание этого состояния на несколько лет.

Если допустить, что переход в это качество произойдет до 2025 года (например, в форме военных действий в бывших советских среднеазиатских республиках или на Украине), то можно прогнозировать возможное затягивание противостояния на несколько лет. Примером этому может быть конфликт на Украине, который продолжается уже более трех лет, но который может быть в таком замороженном состоянии находиться и после 2025 года. В принципе западной ЛЧЦ выгодно как сохраняющаяся напряженность на Украине, так и в отношениях между Украиной и Россией. Подобное (или близкое к нему) состояние существовало в Молдавии и Грузии.

Эта экстраполяция на период после 2025 года вполне закономерна и объяснима, ибо только мобилизационный сценарий до 2025 года, на мой взгляд, способен по сути дела сохранить Россию в качестве суверенного субъекта МО–ВПО в будущем, на 2025–2050 годам. В настоящее время бюджет России составляет порядка 20% ВВП, но при мобилизационном сценарии он может быть увеличен до 25–35%, что позволит увеличить расходы на безопасность и оборону в 1,5–2 раза, а в случае роста ВВП – еще и пропорционально этому росту. Как видно из графика, резервы для этого существуют, хотя этот шаг, безусловно отразится и на социально-экономической ситуации в стране.


  • неизбежной внутриполитической дестабилизацией, вытекающей из растущего социально-экономического отставания России, которая в условиях быстрого развития в мире доли среднего класса и душевых доходов, вряд ли сможет заметно увеличить свой уровень душевого дохода и качество жизни. Ситуация в еще большей степени будет осложнена, двумя обстоятельствами:
  • разрывом между богатыми и бедными, достигшим максимальной дистанции в мире;
  • разрывом в душевом доходе между отдельными регионами (например, Бурятии и Москвой – 1 : 15);
  • отставанием в научно-техническом и технологическом развитии, сложившимся в последние десятилетия, а также невозможностью перехода к новым видам и системам ВВСТ;
  • отставанием в военной мощи и мощи военно-политической коалиции, которое изменится в пользу Запада и новых центров силы (например, соотношения 1 : 20 в пользу западной коалиции, к соотношению 1 : 50 в 2035–2040 годах).

Кроме того, этот сценарий не только инерционен, но и находится в плену своей логики и людей, связанных годами с его реализацией. Как показывает история, некоторые тенденции в экономике, политике, идеологии, а также программы ВВСТ существуют длительное время. Так, с 1990 года, например, по настоящее время развитие России происходит в рамках макроэкономической и политической либеральной парадигм, на протяжении всего периода в 27 лет. За этот период они претерпели, естественно, изменения, которые однако не выходят за рамки либеральной парадигмы и сценария развития.

В эти же 30–45 лет продолжали сохраняться многие системы ВВСТ: вертолеты Ми-8, ТБТ-95 и Ту 150 и т.д., созданные в советский период, но крайне медленно современные российские системы.

Таким образом можно с некоторым основанием констатировать, что экстраполяция инерционного сценария развития России после 2025 года вполне возможна.

Это влияние отразится и на России. Например, в случае войны западной ЛЧЦ с другими ЛЧЦ, что сделает дальнейшее продолжение фактической войны с Россией затруднительным. Именно такой сценарий развития МО-ВПО сработал в 1939–1941 годах, когда Великобритания и США с союзниками были вынуждены сконцентрировать усилия на борьбе с Германией и Японией, а не с СССР.

Таким образом в период 2025–2050 годов развитие России может происходить под влиянием 3 основных и наиболее вероятных сценариев развития, реализуемых в 7 вариантах. Эти сценарии будут оказывать решающее влияние на возможности социально–экономического развития страны, которые будут определяться следующими критериями относительно доли ВВП, например, выделяемой на нужды безопасности и обороны.

В рамках этого подхода к сценариям можно выделить таким образом три принципиально различных сценария для России на период 2025–2050 годов и их варианты, которые похожи отчасти на сценарии развития до 2025 года. Их вероятность в 2018 году может оцениваться экспертами по-разному в зависимости от их личных субъективных предпочтений, знаний и политической ориентации. Тем не менее можно предположить, что вероятность развития этих трех сценариев и их вариантов, оцениваемая в 2018 году, выглядит, на мой взгляд, следующим образом:

в 2017 году: прогноз в 2018 году

Причем на вероятность реализации того или иного сценария после 2025 года оказывает существенная динамика развития ВПО в мире и состояния дел в России в 2016–2017, а именно – наблюдается устойчивая тенденция ухудшения прогноза после 2025 года. Так, если в 2014 году я прогнозировал вероятность перехода к военно-силовым действиям Запада в 2025 году, то в 2018 году – уже в 2021–2023 годы, что неизбежно оказывает влияние на прогноз развития России после 2025 года[7].

Вместе с тем резкое ухудшение ВПО в 2017 году может потребовать от руководства страны в период решительных действий мобилизационного характера как в политической, так и экономической областях, в частности, реорганизации всей военной организации страны и корректировке военного бюджета. Другими словами, не исключается, что руководство страны решится на радикальные меры, предусматривающие переход от инерционного сценария к мобилизационному уже в начале 2018 года.

При этом, реализация такого сценария требует известных мер по подготовке со стороны России не только в области военной политики, но и военного искусства. Так. если говорить, например, о наиболее вероятных способах применения военной силы, то можно акцентировать внимание на стратегии иррегулярной войны, вероятность которой стремительно усиливается. Ее описал достаточно подробно в России Арзуманян Р.В. следующим образом: «Конфликты последних лет на примере Югославии, Ирака, Ливии и Сирии показывают, что копившийся годами военный потенциал в том виде, в котором он создавался, в большинстве случаев в условиях обострения обстановки либо не работает вообще, либо оперативно требуется его перестройка и адаптация к условиям, которые, как правило, кардинально отличаются от тех, к которым готовилась армия. Как результат – крайне низкая эффективность боевого применения сил и средств для решения стоящих задач.

Также необходимо учитывать, что широкомасштабному применению военной силы предшествует этап наращивания сил, а с началом применения необходимо заботиться и о поддержании группировки (особенно это важно, если войска привлекаются для решения долгосрочных задач на оккупированной территории). Эти шаги крайне дороги и могут быть оправданы лишь на очень короткий период времени, либо только в условиях ведения широкомасштабной войны и перевода экономики на мобилизационный план.

Анализ показывает, что Запад первым осознал происходящие изменения. Формирование и поддержание группировки сил и средств, к примеру, по той же Югославии или по Ираку обошлись американским и европейским налогоплательщикам в очень значительную сумму. При этом необходимо учитывать, что от всей мощи созданных группировок эффективно применялись лишь несколько процентов (как правило, это авиация и силы специального назначения).

Понимание происходящих изменений отразилось в усиленном развитии невоенных средств и методов борьбы (включая экономические, информационные и др.). Сегодня Госдепартамент США в сфере ведения противоборства занимает гораздо более весомую позицию, чем Пентагон, поскольку координирует и интегрирует все элементы национальной мощи для решения стоящих задач.

Сегодня наиболее перспективной концепцией на Западе является концепция иррегулярных военных действий, подразумевающая широкое применение партизанских, диверсионных и специальных форм и способов борьбы[8].


Их модернизация до 2025 года и в особенности в 2025–2050 годы носит важный, но не принципиальный характер и не предполагает появление в период 2025–2050 годов принципиально новых политических, экономических или военных парадигм.

Иными словами эволюция военно-политических особенностей развитии России (в сценариях № 1 и № 2 ) – будет экстраполяцией развития ВПО и России в 2014–2017 годы с частными различиями, имеющими второстепенный и (часто) субъективный характер.

В значительной степени прогноз сценария развития России в 2025–2050 годы будет влиять на ту часть национальных ресурсов, которая выделяется через федеральный бюджет. На мой взгляд (очень условно), можно было бы говорить о следующих пропорциях военного бюджета в общефедеральных расходах для того или иного сценария и его вариантов.

Доля ВВП, выделяемая на потребности безопасности и обороны
в 2025–2050 годы, в соответствии с разными сценариями
и вариантами развития России


В этой связи можно сопоставить военные расходы России по тому или иному сценарию и его варианту с расходами других стран. Так, относительно расходов бюджета, можно говорить о том, что «Мобилизационный СЦЕНАРИЙ России после 2025 года вполне допустим на уровне расходов в 10–15% (Азербайджан, Иран, США, но меньше чем Саудовская Аравия, ОАЭ или Израиль), что будет приблизительно соответствовать 3–5% уровня ВВП, т.е. сегодняшнему уровню военных расходов России.


  • на НИОКР, которые могут стать двигателями технологического развития (как в 40–50-е годы XX века ракетная и ядерная области);
  • на НЧК, который может не только резко повысить качество ВС, но и всей нации;
  • на эффективности управления в государстве, ОПК и ВС.


После 2025 года расходы на оборону России в решающей степени будут зависеть не от абсолютных величин или соотношения расходов с основными оппонентами (они будут абсолютно не сопоставимыми), а от других факторов. Таких, прежде всего, как:

  • состояния МО и ВПО в мире;
  • угроз национальной безопасности, среди которых военные угрозы могут быть не самыми главными;
  • внутриполитической стабильности и др.


  • о ликвидации оффшоров и активов за рубежом;
  • снижения коррупции;
  • более эффективного использования природной ренты что, как показывает опыт зарубежных стран, может быть сделано в очень широком диапазоне.


Динамика военных расходов Украины в 2013–2016 гг.

– 2013 – 18,8 млрд. гривен (1,11% ВВП)

– 2015 – в декабре 2014 года было объявлено, что военные расходы на 2015 год составят не менее 50 млрд. гривен; 8 января 2015 года было объявлено, что военный бюджет Украины составит 44,6 млрд. гривен; 17 июля 2015 было принято решение о выделении на нужды министерства обороны и вооружённых сил Украины дополнительных средств в размере 5,3 млрд. гривен.

– 2016 – по предварительным расчётам, военный бюджет 2016 года планировали в размере не менее 100 млрд. гривен (5% ВВП), а с учётом средств из специальных фондов – 113 млрд. гривен.

– 2017 – по предварительным данным, военный бюджет на 2017 год должен составлять не менее 5% ВВП (150 млрд. гривен).

Основные критерии сценариев развития России
и их вариантов в период 2025–2040 годов,
основанных на известных парадигмах


Подберезкин Алексей Иванович

[1] Симчера Я.В. О качестве роста // Фокус, 2017. Июнь. – С. 50.

[2] Подберёзкин А.И. Национальный человеческий капитал. – М.: МГИМО-Университет, 2011. –Т. 3.

[4] Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография: в 2 т./ под ред. А.И. Подберёзкина. – М.: МГИМО-Университет, 2015. – Т. 1. – 796 с.

[7] Подберёзкин А.И. Третья мировая война против России: введение к исследованию. – М.: МГИМО-Университет, 2015. – 169 с.

[8] Арзуманян Р.В. Стратегия иррегулярной войны: теория и практика применения. – М.: АНО ЦСОиП, 2015. – 334 с.

[11] Подберёзкин А.И. Национальный человеческий капитал. – М.: МГИМО-Университет, 2011. – Т. 3.

Читайте также: