Перспектива эволюции человека философия кратко

Обновлено: 30.06.2024

Антропогенез – это часть эволюционного учения, повествующая о процессе появления и эволюции человека как биологического вида. Антропогенез являет понятием, расположенным на стыке различных областей наук (биология, антропология, палеонтология, философия, этика и т.д.).

Применительно к философии учение об антропогенезе представляет собой совокупность философских подходов к анализу теорий происхождения человека.

Теории происхождения человека

В рамках философии сложились следующие подходы к осмыслению появления человека на Земле.

  1. Креационистская теория, господствовавшая по преимуществу до $XIX$ века, считала, что человек есть творение абсолютного божества. На эту теорию в значительной степени повлияла религия. Источником креационизма являются христианские тексты о сотворении Богом человека и множество примеров, которые нельзя обосновать с точки зрения эволюционизма.
  2. Эволюционная теория, созданная Ч. Дарвином в середине $XIX$ века. Ключевым стимулом для развития человека в рамках этой теории является труд. Поэтому многие исследователи называют данную теорию и трудовой. Согласно теории человек, занимаясь трудовой деятельностью, развивает свои руки, делая их более подвижными и свободными, и мозг. Этот процесс с ходом времени усложняется, появляются новые области деятельности, новые орудия труда, что способствует эволюционированию человека до современного вида. Труд явился основой для появления как материальной, так и духовной культур.
  3. Современные исследователи склонны критически переосмысливать положения трудовой теории (например, американский антрополог Р. Линтон). Согласно им, происходит переориентация с положения о том, что не вся информация передается с помощью генетики, но и через социальное. В подтверждение этому выступает все большее с каждым поколением расширение сферы научных интересов человека и его кругозора.
  4. Теория, согласно которой человек является существом, творящим символы (Л. Уайт и др). Представители этой теории считают, что человек для приспособления к окружающей среде наравне с орудиями труда и техникой использует символы, что выражается в научном и творческом познании мира.
  5. Теория внешнего вмешательства, имеющая околонаучный, маргинальный характер, стоит на позиции утверждения того, что появление человека на Земле связано с деятельностью внеземных существ.

Готовые работы на аналогичную тему

Соотношение социального и природного

В рамках современного мира человек изначально являет собой биосоциальное существо, совокупность социального и природного. Человек рождаясь становится обладателем не только генетически передаваемых биологических задатков, но и исключительно человеческих качеств (например, хорошо развитой эмоциональной системой восприятия мира).

Согласно эволюционной теории Ч. Дарвина человек стал тем, кто он есть при помощи двух факторов: биологических (прямохождение, особое развитие кисти руки и др.) и социальных (труд, язык, мышление, сообщество людей и др.).

Биологические особенности природы человека выражаются в инстинктах (инстинкт самосохранения, продолжения рода и т.п.), в физиологических потребностях (питание, дыхание и т.п.), в способности приспосабливаться к окружающей среде.

Социальные особенности проявляются в способностях изготовления человеком особых орудий труда, технологий производства, в общении и создании сообществ единомышленников, в наличии языка и духовных потребностей (религия, наука, искусство).

Но куда движется человеческая раса? Неужели мы останемся такими же как сегодня или превратимся в кибернетические организмы? Станем ли мы бессмертными, оцифровав свое сознание и воспоминания, или мы перестанем стареть благодаря бесконечному обновлению клеток?

Ученые-футурологи предлагают различные варианты эволюционного развития человека. В нашей сегодняшней статье мы расскажем о наиболее распространенных прогнозах, выдвигаемых учеными и экспертами изучающими эти вопросы.

Прогноз №1: Эволюция человека почти прекратилась

Первый аргумент в этом прогнозе заключается в том, что люди - лучшее, что может предложить эволюция и мы являемся конечной ее стадией. Люди настолько развили свой мозг, что стали способны преодолевать наши биологические ограничения. И за 3 миллиарда лет мы являемся лучшим продуктом эволюции.

Другой аргумент состоит в том, что людям уже не нужно эволюционировать, потому что эволюцию стимулирует природа. Виды развиваются для того чтобы адаптироваться к соответствующим условиям окружающей среды. Но у людей появляются технологии, чтобы заставить природу адаптироваться в соответствии с меняющимися потребностями человека (если не сейчас, то, может быть, через несколько сотен лет).

Прогноз №2: Люди будут продолжать эволюционировать естественным образом

Этот прогноз подразумевает, что эволюция не прекратилась и продолжается. В конце концов, в ограниченной группе для развития вида требуется очень-очень незначительная мутация. Например, Неандертальцы и homo sapiens отличаются своей последовательностью генов менее чем на 0,004% !!

*Неандертальцы не эволюционировали в Homo Sapiens. Мы "двоюродные братья" и имеем общего предка. Предполагается, что наш общий предок жил от 300 000 до 800 000 лет назад и, вероятно, это был Homo Heidelbergensis.

К тому же, социум задает определенные стандарты для отдельного индивида, и наш выбор во многом определяется этими стандартами. Например, мы ценим высокий интеллект, спортивное телосложение, большую грудь и т. Д. Если эти предпочтения будут оставаться постоянными, то, возможно, они зададут вектор эволюции человека

Также есть предположение, что люди могут разделиться на разные виды.

Это может быть вызвано двумя причинами:

2) Люди, относящиеся к богатому классу могут по пути искусственной эволюции, определяя последовательность генома при зачатии ребенка.

К числу важнейших вопросов философской и науч­ной антропологии относится вопрос о будущем человека как биологического разумного существа. Представления о перспективах человеческого развития можно объединить в четыре основные группы.

Согласно ортодоксально-религиозным воззрениям (хри­стианство, ислам и т.д.) человек в будущем должен изменить­ся, но такие изменения не рассматриваются в качестве эволюции. Например, христианское богословие утверждает, что праведный человек спасётся и после Страшного суда обретёт вечную жизнь в Раю в качестве духовного существа. Религиозные учения прямо говорят только об этическом преображении человека. Об изменениях его телесности (вместо тела физи­ческого - тело духовное), как правило, говорится косвенно.

Согласно ортодоксально-научному представлению (дар­винисты, марксисты, позитивисты и т.д.) В будущем воз­можно определенное совершенствование человека ­этическое, интеллектуальное, физическое (хотя некоторые представители этой группы полагают, что физически чело­век будет деградировать в существо с большой головой, сла­бым торсом и недоразвитыми конечностям). Однако тут качественные изменения человека, в общем-то, не рассмат­риваются. Считается, что Ноmо Sapiens Sapiens был и останется определенным биологическим видом, отличия которого от ныне существующего будут крайне незначительными.

Наиболее радикальных взглядов на проблему дальней­шей эволюции человека придерживаются сторонники эво­люционно-космической концепции совершенствования жизни и разума (эзотерическая философия, теософия, Жи­вая Этика, русский космизм, и т.д.). Она охватывает философские, научные и не­которые нетрадиционные религиозные учения. Главная идея этой концепции: человек включен в процесс постоян­ной космической эволюции. Существующий человеческий вид (Ноmо Sapiens Sapiens) не является совершенным и эволюцион­но законченным. Он неизбежно должен изменяться, преоб­ражаясь в другие, более совершенные духовные виды разумной жизни.

В учениях русских философов-космистов проявилась идея о духовно-космической эволюции человека, в результате которой разумное человеческое животное преображается в одухотворённое человеческое существо. Предполагается, что использование собственной психической энергии и организма позволит человеку отказаться от экологически неэффективной техники, избавится от болезней начать широкомасштабное освоение внешнего физического и внутреннего (психического) Космоса.

Креационистская версия происхождения человека. Одна из пер­вых проблем, встающая перед философами и учеными при объясне­нии человека, – это загадка его происхождения. Как, когда и откуда произошел человек? Ответы на эти вопросы во многом приближают нас к разгадке сущности человека, поскольку определение тех свойств, которые позволили людям оторваться от остальной приро­ды, обуславливает их наиболее существенные специфические харак­теристики. Ответив на вопрос, благодаря каким качествам человек выделился из природы, мы сможем зафиксировать не только то, чем он отличается от животных, но одновременно и то, что составляет содержательное ядро его собственно человеческого своеобразия.

Проблема антропогенеза (от греческих слов антропос – человек и генезис – происхождение) выступает как одна из традиционных тем философского и культурного дискурса. Наиболее древние версии возникновения человека связаны с различными мифологическими сюжетами его чудесного рождения из земли, воды, дерева или космо­са. Чаще всего человек здесь является случайным продуктом соедине­ния природного и божественного начал. К примеру, в славянской мифологии люди появились из дерева после того, как на него упала капля божественного пота; в древнегреческой – они проросли из пеп­ла поверженных титанов и т. п.

Мифологическое мировоззрение сменилось религиозным, кото­рое предложило креационистскую концепцию происхождения мира и человека. Креационизм (от лат. creatio – творение, создание) рас­сматривает человека как продукт специального божественного творчества, высшее и наиболее совершенное создание Бога на земле, его “образ и подобие”.

Согласно библейскому сюжету, человек отличает­ся от природных тварей тем, что он единственный обладает бессмер­тной душой и свободной волей, выступает носителем божественных знаний и заповедей, где одной из первейших является необходимость трудиться. Фактически в Библии можно найти основные типологи­ческие характеристики человека, акцентированные сегодня в различ­ных современных сценариях антропогенеза (труд, способность к сты­ду, язык и мышление и т.п.).

Наиболее радикальное отличие креационизма от других моделей антропогенеза связано с пониманием человека как принципиально иного по сравнению с остальной природой образования. Между ними нет и не может быть родственных связей, человек слишком уникален, и поэтому для его появления необходимо участие надприродных, сверхъестественных сил, Бога.

Исторически эта идея сыграла весьма значимую роль в развитии европейской культуры, поскольку способствовала обоснованию ценностей свободы, творчества и раз­вития личности. Вместе с тем креационизм нельзя рассматривать только как историко-культурный феномен, значение которого связано с отдален­ным прошлым, но не настоящим.

Креационизм имеет своих сторон­ников и в современной философии и науке. Его последователи дают религиозную интерпретацию феномена Большого Взрыва, указы­вают на то, что шесть дней Творения, описанные в Библии, в целом соответствуют научным представлениям об эволюции Земли и жизни. При этом скачкообразный характер смены основных геоло­гических эр, с их точки зрения, подтверждает в большей степени библейскую историю об отдельных днях творения, чем научную версию последовательной эволюции жизни.

Говоря об антропоге­незе, современные креационисты отмечают, что собственно человек возникает лишь раз, на последней ступени лестницы живых су­ществ. Известные палеонтологические находки его гоминидных предков могут с известной долей допущения характеризовать био­логическую эволюцию человеческого тела, однако своеобразие че­ловека связано не столько с телом, сколько с душой. Человек как носитель разума, воли и нравственности не может быть обусловлен природными факторами. Эти его свойства возникают вопреки при­роде и могут быть объяснены лишь предположением об их внеприродном источнике, Боге.

Сильной стороной креационизма является очевидный мораль­ный пафос этого учения, связанный с рассмотрением человека и че­ловечества как наиболее значимых величин в структуре Универсу­ма. Акцент на человеке как “образе и подобии” не приемлет проек­ций природной агрессии и “борьбы за существование” в социальные и межличностные отношения. Человек здесь определяется в харак­теристиках милосердия, любви и ответственности по отношению к природе и собственному бытию.

Вместе с тем, несмотря на доста­точное количество сторонников, креационизм во многом проигрывает свои позиции эволюционизму в современной философии и на­уке. В научном плане эволюционизм более интересен и последова­телен, поскольку апелляция к Богу – это всегда отсылка к неизвест­ной величине, традиционно используемая при объяснении непонятных явлений, но реально ничего не объясняющая.

Трудовая концепция антропогенеза. Для оформления эволюци­онной концепции антропогенеза особое значение имел выход в свет таких книг, как “Происхождение человека и половой отбор” Ч. Дар­вина (1871) и “Роль труда в процессе превращения обезьяны в чело­века” Ф. Энгельса (1876, опубликованна в 1896). Дарвин первым научно обосновал наличие единого животного предка у человека и безьяны.

Ф. Энгельс впервые указал на особый статус труда в ан­тропогенезе, его значение для формирования человека и общества. Бесспорно, со времен Дарвина и Энгельса наука накопила много новых фактов и открытий, конкретизирующих эволюционную тео­рию. Вместе с тем исходные идеи классиков этой концепции в целом представляют интерес и для современного философского и есте­ственнонаучного познания.

Возникновение первых гоминидных существ, ставших промежуточным эволюционным звеном между обезьяной и человеком, отно­сится к периоду 5 -8 млн лет назад. Биологически они уже отлича­лись от остального животного мира рядом признаков, получивших в естествознании название “гоминидной триады”. Генетически зак­репленными морфологическими признаками нового вида стали прямохождение, изменение руки и увеличение объема головного мозга. В последующей эволюции именно эти признаки получили преимущественное развитие, что определило биологические фак­торы антропогенеза.

Вместе с тем закрепление и развитие этих признаков обусловли­валось возникновением у человека особой формы адаптации – тру­довой деятельности. Если животное приспосабливается к природе за счет изменения своих биологических характеристик, то человек приспосабливается, изменяя не себя, а внешнюю природу. Тем са­мым труд как целенаправленная деятельность человека по преоб­разованию природной действительности с использованием орудий труда становится сущностной характеристикой человека.

Вопрос о том, почему наши гоминидные предки стали трудить­ся, до сих пор не имеет однозначного ответа в науке и философии. Ф. Энгельс полагал, что причиной этого стало глобальное изменение климата и похолодание, в результате чего гоминиды вынуждены были спуститься с деревьев и искать новые возможности выжива­ния. На учете внешних причин (изменение климата, ландшафта, му­тациях и тому подобного) строит также свою концепцию антропоге­неза современное естествознание.

В философских моделях мы мо­жем найти ряд несколько иных оригинальных версий решения этого вопроса. Например, по мнению представителя “философской антро­пологии” А. Гелена, человек изначально был обречен на труд в силу своей природной слабости и неспециализированности. Если осталь­ные животные приспособлены к определенной среде обитания, еде, хищникам и тому подобному, подтверждением чему служит наличие у них специальных органов или окраски, то человек от природы слиш­ком плохо “оснащен”.

Он не слишком силен, быстр, незаметен и т.п. Именно эта неспециализированность и обусловила, с точки зрения А. Гелена, необходимость труда как специфически человеческого средства выживания. Труд не только определил особую форму адаптации человека в природе, но стал источником человеческой социальности и культу­ры. Развитие орудий труда, переход от присваивающей экономики к производящей были связаны, как показал Ф. Энгельс в работе “Про­исхождение семьи, частной собственности и государства”, с последо­вательным изменением кровнородственной семьи, переходом от пер­вобытного стада к обществу.

Доминирующими тенденциями здесь выступили укрепление экономического и социального статуса муж­чины, переход от групповых к парным и моногамным формам супру­жества вместе с появлением возможностей хозяйственного обособле­ния от коллектива, постепенное табуирование сферы сексуальных отношений. Отношения труда и собственности, тем самым, лежали в основании первых норм человеческой нравственности, первых моде­лей права и закона, новых неприродных форм солидарности.

Труд может быть рассмотрен и как фактор, лежащий в основании человеческой культуры. Фактически передача от человека к челове­ку, от одного поколения к другому орудий труда стала первым опы­том внебиологической трансляции знания и информации, то есть первым вариантом культурной традиции. Изготовленное орудие труда начинает фигурировать в человеческом сообществе уже не как чисто природный материал, но как вещь, обладающая особыми фун­кциями и информацией.

Орудие труда – это уже своего рода знак, абстракция, нечто вырванное из системы естественных связей, обра­ботанное с целью выделения его значимых свойств и подчиненное законам и требованиям человеческого сообщества. Орудия труда, тем самым, функционируют как первоэлементы специфически челове­ческого языка, в то время как программы трудовой деятельности оп­ределяют его первую грамматику. Усложнение трудового и коммуни­кативного взаимодействия, потребности обмена информацией обус­ловили появление языка и речи, а развитие речевого общения стало одним из важных факторов антропогенеза.

В системе современного философского и научного знания трудо­вая теория происхождения человека на сегодняшний день выступает как наиболее авторитетная. Труд действительно выступает как спе­цифический механизм адаптации в природе за счет создания особой социальной среды, образование которой около 40 тыс. лет назад фак­тически знаменовало возникновение нового биологического вида Homo sapiens, человека разумного. Являясь центральной осью чело­веческой системы хозяйствования, труд одновременно составляет основание для возникновения и развития феноменов духовной культу­ры: традиций, законов, языка.

Антропогенез и кулътурогенез. Несмотря на несомненный при­оритет трудовой концепции антропогенеза в современной науке, в философии существует ряд альтернативных точек зрения. Загадка происхождения человека, с их точки зрения, связана с фактом возникновения культуры как специфически человеческой среды обитания. При этом феномены культурного творчества не могут быть редуци­рованы к трудовой деятельности, служащей механизмом обеспече­ния преимущественно физического выживания людей.

Возникнове­ние нравственности, искусства, религии, философии или науки про­исходило как бы вопреки требованиям практической целесообразно­сти и полезности, однако именно в них конкретизируется собственно человеческая сущность и духовность. Тем самым разгадку антропоге­неза следует искать в механизмах культурогенеза, поскольку факти­чески именно культура формирует и человеческий разум, и челове­ческое тело.

Одной из наиболее перспективных версий происхождения и раз­вития культуры и человека является игровая модель. Ее автором счи­тается нидерландский мыслитель Йохан Хёйзинга, который в своей известной книге “Человек играющий” (1938) предпринял попытку реконструкции архаической культуры и таких известных форм куль­турного творчества, как религия, право, искусство, философия и тому подобное, исходя из принципа игры. Игра при этом выступает как форма свободной творческой активности, избыточной по отноше­нию к материальным интересам и необходимости выживания.

В этом контексте игра у Хёйзинги противостоит сферам труда и повседнев­ности, подчиненным требованиям практической целесообразности и выгоды. Игра, также как и культура в целом, казалось бы, бесполезны для обеспечения утилитарных сторон жизни. Однако особая притягательность и значимость игры обусловливаются тем, что именно здесь человек может реализовать свою свободу, позволить себе на время отвлечься от череды бесконечных “надо”, выдвигаемых жиз­нью.

Вместе с тем ощущение свободы, даруемое игрой, достаточно условно. Игра, освобождая от гнета повседневных забот, одновремен­но подчиняет человека своей стихии. Обязательными признаками игры являются ее временной ритм, закрепленный в особых прави­лах, и пространство, в пределах которого эти правила действуют с непреложностью закона. Сам характер игровых правил отличается соединением естественных и искусственных моментов. Играющий подчиняется им как чему-то само собой разумеющемуся при одновре­менном осознании изначальной условности и произвольности этих правил.

Анализ известных архаичных форм культурного творчества по­зволяет Й. Хёйзинге сделать вывод, что они организуются и функци­онируют по правилам игры. Игрой-представлением являются рели­гиозные культы с их условной символикой ритуальных масок и танцев. Из игры-состязания вырастает война с ее непременными па­радами и единоборствами. Право, искусство, философия или наука, все они в равной мере обязаны своим происхождением не труду, но игре, порождая в своей совокупности органично-условный контину­ум духовной культуры.

Homo ludens, человек играющий, с этой пози­ции оказывается более предпочтителен, чем homo faber, человек уме­лый. Подобно тому, как в индивидуальном развитии ребенок приобщается к миру взрослых через игру, а не труд, так и, играя, человече­ство вступило в свою историю. При этом взрослые (люди и культу­ры), занимаясь бизнесом, политикой, образованием и тому подоб­ным, фактически продолжают те же детские игры, подчас забывая о том, что это игра, придавая ей статус важной работы и переворачивая первоначальную оппозицию “серьезности” дела и “несерьезности” игры.

Рассмотрение культуры как искажения естественных истоков че­ловеческого бытия свойственно для оригинальной версии антропо- и культурогенеза – психоаналитической. Согласно 3. Фрейду, возник­новение культуры и человека обусловлено появлением культа, краеу­гольные основания которого составляют тотем и табу. Возникнове­ние их стало следствием разыгравшейся в первобытной орде “эдипо­вой” драмы, связанной с восстанием сыновей против отца.

Разрыв органичной целостности общины, вызванный убийством ее предво­дителя, стал предпосылкой для обожествления предка в форме тоте­ма как прародителя и защитника рода. Одновременно происходит табуирование сферы сексуальных отношений, явившихся видимой причиной сыновнего бунта. Тем самым религия и мораль, укоренен­ные в разрушительности страха и стыда, начинают определять на­правленность последующего развития человека и культуры.

Будучи изначально порождены ущербной психикой и комплексом неполно­ценности, они враждебны по отношению к здоровым естественным началам человеческого опыта, формируя тип невротической личнос­ти и культуры. Антропогенез, разорвавший естественную связь человека с природой, ознаменовал собой начало не столько историчес­кого прогресса, сколько деградации человечества как природного вида.

Еще одной авторитетной концепцией культуро- и антропогенеза в современной философии является семиотическая модель, рассмат­ривающая культуру как особую знаково-символическую реальность, сердцевину которой составляет язык. Язык выступает универсальным посредником между человеком и миром, где элементы языка (знаки) одновременно обозначают, то есть наделяют значением, и замещают реальные объекты и процессы.

Человек при этом воспри­нимает действительность только в тех ее смысловых характеристи­ках, которые заданы языком, а язык тем самым определяет границы и свойства как самой действительности, так и человека. Язык, тради­ционно рассматриваемый как средство общения и коммуникации, в рамках семиотической и структуралистской моделей превращает­ся в подлинного демиурга (создателя) культуры и человека.

Соглас­но К. Леви-Строссу, автору классической для этого подхода работы “Структурная антропология”, “не человек говорит посредством язы­ка, но язык говорит посредством человека”, диктуя нужные слова, грамматику, интерпретации. Человек становится субъектом той или иной культуры, лишь овладев ее языком. При этом в качестве языка могут быть рассмотрены самые разнообразные культурные феноме­ны и сферы, функционирующие посредством циркуляции знаков по определенным правилам, например, системы родства, формы обме­на, структуры власти и т.п.

Рассмотренные выше концепции (игровая, психоаналитическая и семиотическая) актуализируют значение не столько приспособи­тельных, сколько творческих механизмов человеческой истории. Возникновение человека здесь связывается с появлением особой вне- природной реальности – культуры, в основание которой могут быть положены игра, культ либо язык, определяющие также сущность соб­ственно человеческого своеобразия в универсуме.

Вместе с тем, пред­лагая интересные интерпретации человека и культуры, указанные концепции не всегда последовательно решают вопрос о генезисе язы­ка, игры или культа как таковых. Например, для И. Хёйзинги игра – это атрибутивное свойство природы в целом, что оставляет неясным вопрос о специфике игрового пространства культуры и человека, механизмах их выделения из природы.

Апелляция к стыду как к источ­нику человеческой морали и религии у 3. Фрейда предполагает на­личие представлений о добре и зле не только в завершении, но и в начале “эдиповой трагедии”, что затрудняет однозначное решение вопроса о предпосылках человеческого в человеке. И, наконец, при­чины возникновения языка отсылают исследователей к феноменам поведения и деятельности, подчиняя язык труду.

Очевидно, что многообразие философских и научных версий ант­ропогенеза обусловливается как реальной неоднозначностью фено­мена человека в современной ситуации, так и сложностью реконст­рукции отдаленного прошлого человеческой истории. Наиболее ран­ние периоды эволюции общества не сохранились в культурной памя­ти, подобно тому, как отдельный человек не имеет воспоминаний о первых годах жизни. Однако, если продолжить аналогию, именно детство формирует будущий характер личности, предопределяя во многом ее последующую жизнь, и именно в детстве человечества мож­но усмотреть определяющие тенденции его последующей истории.

Читайте также: