Мифологическая основа сказки кратко
Обновлено: 06.07.2024
Фольклорные сказки происходят из тотемических мифов первобытнообщинного общества (примитивных народов Северной Азии, Америки, Африки, Австралии и Океании). Первичные, архаичные сказки называют архаическими или мифологическими. Носители архаического фольклора сами выделяют их из мифологического повествования. Обычно выделяют две формы: пыныл и лымныл - у чукчей, хвенохо и хехо - у фон (Бенин), лилиу и кукванебу - у киривна в Меланезии и т. п. Эти две главные формы приблизительно соответствуют мифу и сказке. Различие между ними выражает оппозицию сакрального и профанного, профанное является часто результатом деритуализации и потери эзотерического характера. Структурная разница не была обязательной между этими двумя формами, она могла вовсе не существовать. Очень часто один и тот же или сходный текст мог трактоваться одним племенем как настоящий миф, а другим - как сказочное повествование, исключённое из ритуально-сокральной системы. Можно определить архаические сказки как нестрогие мифы, учитывая, что они включают мифологические представления. Ф. Боас замечает, что архаическую сказку от мифа индейцев Северной Америки отличает лишь то, что культурный герой добывает блага для себя, а не для коллектива. Нестрогая достоверность архаичной сказки влечёт за собой преобладание эстетической функции над информативной (цель архаической сказки - развлечение). Так экзотерический миф, рассказанный непосвящённым в целях общего развлечения, находится на пути превращения мифа в сказку.
Архаическая сказка не только воспринимает мифологическме мотивы о змееборчестве; о женитьбе на "тотемном" животном, с целью заполучить для общины блага; путешествие героя в царство мёртвых; бегство детей от злого существа, восходящие к посвятительным обрядам; но и создаёт своего героя - обиженного сиротку. Появление этого героя вызвано изменением социальных представлений в первобытнообщинном обществе. Можно считать, что в первобытнообщинной сказке выражен "протест" против изменения положения вещей: рушится эндогамия и экзогамия, рушится матриархат и первобытнообщинное общество. Сиротка - это младший брат, который остался обделёным старшими братьями, после смерти родителей, сиротка - это падчерица, пасынок для женщины, которая взята замуж отцом из племени, раннее не участвовавшем в брачном обмене. "Семейная" тематика и интерес к личной судьбе появляется в архаической сказке. Однако образ сиротки, изначально восходит к обряду инициации, где инициирующийся должен перед испытанием выглядеть невзрачно. Пройдя испытание, через символическое пожирание чудовищем, посвящающийся преображался. Доминирование в архаической сказке мотива свадьбы - это результат, ради которого проходила инициация юношей и девушек в мифе. Брак стал целью архаической сказки, стал компенсацией социально обездоленного.
В недрах архаической сказки, где действовали зооморфные культурные герои, вызревали многие повествовательные фольклорные жанры, среди которых были волшебная сказка, сказка о животных (см. также Эпос). В корякском фольклоре Ворон путешествует по нескольким слоям Земли, спускаясь всё ниже и ниже (мотивы волшебной сказки). Для волшебной сказки стали продуктивны сюжеты с мифологическими мотивами, сюжеты "семейной" тематики и личной судьбы (обиженный сиротка получает более высокий социальный статус). Однако то, что стало продуктивным для волшебной сказки, не является продуктивным для сказки о животных. Для сказки о животных продуктивны сюжеты, в основе которых лежит соперничество двух персонажей, разрешаемого проделкой (трикстерское содержание). Проделка в архаической сказке может быть одна, но может быть и цепочка проделок: кто-то затевает сделать что-то, тот делает, но потом, поняв что того обманули, делает ответную проделку. Соперничество двух животных, из-за которого одно, глупое, неудачно подражает другому, проделка хитрого над ограниченным, насмешки одного над другим - темы эти, постоянно звучащие в мифах о фратриальной вражде, прочно входят затем в сказку о животных и практически формируют её. Большинство сюжетов будущей сказки о животных - это архаические анекдоты о неудачах культурного героя, возникшие после разрушения матриархата, то есть после крушение прежних верований.
Особенно порадовала фраза "Фольклорные сказки происходят из тотемических мифов первобытнообщинного общества (примитивных народов Северной Азии, Америки, Африки, Австралии и Океании)".
Волшебные сказки расцениваются в сказковедении как эталон, по которому судят о чертах, характерных для сказки вообще. Эти черты выражены в них в более яркой форме, чем в сказках о животных и бытовых. Реальный мир в волшебных сказках подвергается наибольшей фееризации.
Приведённое определение волшебной сказки является сюжетно-композиционным. Вся главная книга его автора подчинена сюжетно-композиционному анализу волшебных сказок. В своей книге я попытаюсь проанализировать сказки с другой точки зрения – категориальной.
Это означает, что пропповская сюжетно-композиционная схема в этой книге будет заменена на категориальную. При этом состав категорий будет определяться их местом в универсальной картине мира. Она включает в себя четыре части мира – физическую природу, живую природу, психику и культуру. Их объединяет всеобщая категория мир.
Предполагают, что волшебные сказки возникли раньше других. Предполагают также, что истоки волшебной сказки следует искать в мифологии – собрании мифов.
Как в мифах, так и в сказках действуют сверхъестественные силы. Эти силы имеют две главные особенности: они могущественны и чудотворны. В могуществе и чудотворности своего бога не сомневается ни иудей, ни мусульманин, ни христианин, ни представитель какой-либо другой религии.
Ни один бог немыслим без способности творить чудеса. На то он и бог. Для его обожествления мифотворцы трудились многие столетия. Так, для обожествления Будды им понадобилось окружить чудесами само его рождение. Вот что произошло сразу после этого рождения:
Чудеса, изображаемые в волшебных сказках, связаны как с положительными героями, так и с отрицательными. Так, в русских волшебных сказках в качестве первых выступают Иван-царевич, Иван-крестьянский сын, Василиса Премудрая, Марья Моревна и др., а в качестве их врагов – Кощей Бессмертный, многоголовый змей, баба-яга и т. п.
Победе положительных героев над отрицательными в сказках способствуют волшебные силы. Эти силы, как и в мифах, сверхъестественны. Но в мифах они имеют божественную природу, а в сказках – художественную.
Первые волшебные сказки формировались на мифологической основе. Для приобретения своей жанровой самостоятельности сказка должна была утратить религиозные функции. Она должна была, в частности, открепиться от религиозного обряда. По этому поводу у В. Я. Проппа читаем:
В русских сказках сохранились лишь отголоски языческих верований. Лишь тонкий исследовательский взгляд опытного фольклориста в состоянии обнаружить преемственность между некоторыми героями в наших сказках и такими персонажами славянской мифологии, как водяной, леший, домовой и т. п.
О почти полном исчезновении мифологических персонажей из сказок писал В. П. Аникин:
Если не в жизни, то хотя бы в сказках, мечтал русский человек, пусть появится вода, исцеляющая раны и даже воскрешающая мёртвых. Если не в жизни, то хотя бы в сказках пусть появятся молодильные яблоки, возвращающие молодость. Если не в жизни, то хотя бы в сказках пусть появится топор, который рубит дрова сам по себе. Если не в жизни, то хотя бы в сказках пусть появятся у людей, оказавшихся в трудной ситуации, чудесные помощники.
Волшебные силы в сказках делятся на два вида. С одной стороны, их проводниками являются чудесные (волшебные) помощники, а с другой, – чудесные (волшебные) предметы.
Чудесные помощники
«Идёт Иван-царевич от морского царя, сам слезами обливается. Увидала его в окно из своего терема высокого Василиса Премудрая и спрашивает:
– Здравствуй, Иван-царевич! Что слезами обливаешься?
– Как же мне не плакать? – отвечает царевич. – Заставил меня царь морской за одну ночь сровнять рвы, буераки и каменья острые и засеять рожью, чтоб к утру она выросла и могла в ней галка спрятаться.
– Это не беда, беда впереди будет. Ложись с богом спать, утро вечера мудренее, всё будет готово!
Лег спать Иван-царевич, а Василиса Премудрая вышла на крылечко и крикнула громким голосом:
– Гей вы, слуги мои верные! Ровняйте-ка рвы глубокие, сносите каменья острые, засевайте рожью колосистою, чтоб к утру поспела.
– Что тебе понадобилось, Мартын, вдовин сын?
– А вот что: сделайте мне к свету на этом самом месте богатейший дворец, и чтоб от моего дворца до королевского был хрустальный мост, по обеим сторонам моста росли бы деревья с золотыми и серебряными яблоками, на тех на деревьях пели бы разные птицы, да ещё выстройте пятиглавый собор: было бы где венец принять, было бы где свадьбу справлять.
Отвечали двенадцать молодцев:
Чудесные предметы
О чудесных предметах говорил А. М. Горький в докладе на Первом Всесоюзном съезде советских писателей 17 августа 1934 года. Через подобные предметы, отмечал писатель, люди выражали в древности свои мечты, многие из которых сбылись:
Чудесные свойства сказка приписывает не только продуктам природы и материальной культуры, но и продуктам духовной культуры. Такие свойства она приписывает, например, языку. Слово в ней может переходить в дело чудесным образом. Сказал сказочный герой волшебные слова – и река остановилась, и лес расступился, и муравьи сползлись со всей округи, и пчёлы слетелись со всего света. И т. д.
Сказочная картина мира, таким образом, вышла из недр мифологического мировоззрения. Из этого мировоззрения сказка унаследовала представление о чуде как сверхъестественном событии. Но она кардинальным образом изменила к нему своё отношение: если в религии в чудо верят как в реальное событие, то в сказке оно расценивается как выдумка.
Выдумка позволяет сказочникам создавать собственные чудеса. Такие чудеса идут не от волшебных помощников или предметов, а непосредственно от самих сказочников. Роль чудотворца в этом случае сказочник оставляет для самого себя. Реки по его воле становятся молочными, берега – кисельными, а куропатки, которые летают по полям, – жареными.
Литературные сказки, однако, имеют ценность для исторической науки только как отражающее мировоззрение людей и, может быть, какие-то еще мелкие детали тех эпох, в которых жили их авторы. Это касается, в сущности, любого литературного произведения. Гораздо более разносторонний интерес представляют народные сказки в своем чистом виде, не искаженные субъективным взглядом обработчика. Корни народных сказок уходят в глубину эпох. Очень похожие по сюжету сказки встречаются у народов совершенно разных языков и культур, населяющих разные регионы планеты, хотя каждый народ, конечно, повествует о по сути одних и тех же событиях через призму своей культуры (например, опознанные по потерянной обуви знатным возлюбленным древнегреческая Родопис, западноевропейская Золушка, адыгская Фаруза). В сюжете некоторых народных сказок можно даже проследить отголоски реалий первобытных времен, например, в фольклоре кавказских народов упоминается геронтицид – убийство престарелых членов общины как неспособных трудиться и приносить пользу соплеменникам, хотя в письменную эпоху этого явления на Кавказе уже не существовало.
Сказки о животных, в которых животные выступают как разумные и сознательные существа, олицетворяющие различные человеческие характеры, существуют абсолютно у всех народов. Обычно это самые простые сказки, где главное внимание уделяется не интриге, а характерам персонажей. В русском фольклоре лисица олицетворяет хитрость, расчетливость, коварство. Медведь может олицетворять склонность к использованию грубой силы, скудоумие при наличии силы и влияния, иногда – великодушие сильного к слабому. Волк – грубую алчность, склонность к силовому присвоению чужого, жестокость, а также недалекость ума. Заяц – душевную слабость, трусость, иногда физическую (материальную, социальную) слабость в сочетании с хитростью или наглостью, высокомерием. Наделение животных человеческими чертами восходит к первобытным временам, даже эпохе палеолита. Его источником является анимизм – первобытное представление об одушевленности, обладании собственными мыслями и чувствами всего того, что окружало людей, включая не только животных, но и в действительности неживые предметы. Первобытные люди рассуждали просто: если свои сознание, чувства, интересы есть у людей, значит, они есть и у животных, и у растений, и у разных предметов, ведь человек в то время сильно зависел от природной стихии, поэтому не особенно себя ей противопоставлял. Из анимистических представлений вытекает древняя религиозная форма – тотемизм, когда какие-либо племя, род, даже отдельный человек считали своим предком какой-либо предмет, растение, но в подавляющем большинстве случаев – животное определенного вида, поскольку животные являются по-настоящему живыми существами, способными чувствовать, испытывать эмоции. Такой предок – тотем, становился объектом культового почитания людей, считавших себя его потомками, а всех других животных или растения того же вида, предметы той же категории люди считали своими родственниками.
Тем не менее, часто в сказках дух природного либо рукотворного объекта или стихии фактически отделяется от них самих, приобретая выраженные антропоморфные черты. Большинство сказочных существ происходят также из древнего анимистического пантеона, изначально являясь неотделимыми душами лесов, гор, рек, полей, различных явлений бытия. Но впоследствии (возможно, еще в границах первобытной эпохи) в людских рассказах они начали представать как более автономные субстанции, походить не столько на слитый с объектом его дух, сколько на обладающее сверхъестественными способностями существо, живущее в этом объекте и управляющее им. Например, дух леса в представлении людей по мере усложнения их быта, отделения от окружающей природы, развития критического восприятия окружающей среды превратился в лешего. Если в древнейшие периоды люди считали, что весь лес – это живое существо само по себе, то затем стали полагать, что живым его делает наличие в нем особой субстанции – души, потом уже стали помещать душу леса в конкретное место внутри него, а потом стали представлять ее как конкретное существо, живущее в лесу и способное влиять на его стихии, имеющее определенный собственный облик. Точно так же души водоемов со временем превратились в обитающих в них водяных, души полей – в полевиков и т.д.
Еще больше, чем духов, древние славяне почитали богов – сверхъестественных существ высшего ранга, которые, согласно древним представлениям, управляли не конкретными объектами или явлениями, а целыми стихиями вообще либо единственными в своем роде, хорошо известными всем общинам и племенам предметами. Славянский пантеон богов не был единым для всех племен, однако одному и тому же божеству, в отличие от духов, могло поклоняться все племя. С распространением христианства культы древних богов разрушались быстрее, чем культы духов, потому что, во-первых, проповедники и принявшие христианскую религию князья боролись с ними в первую очередь, во-вторых, довести до сознания непросвещенного народа, что ясную погоду и грозу, тепло и холод насылает Единый Бог, было проще, чем объяснять, почему в одном и том же селении такая-то семья живет счастливо и богато, а другая – горестно и бедно, почему в прошлом году охота была удачнее в одном лесу, а в этом году – в другом и т.д. Поэтому отголоски культов древних божеств в народных сказках сохранились меньше, чем представлений о духах.
Тем не менее, они тоже присутствуют. Можно обратить внимание, с какой почтительностью в некоторых русских сказках герои обращаются к Солнцу и Месяцу, смиренно прося у них помощи. Нет ни одной русской сказки, где солнце или луна выступали бы отрицательными персонажами или высмеивались бы. Тогда как лешие и водяные могут изображаться враждебными существами, а также быть обманутыми героем. Хотя лес, откуда славяне получали материал для строительства жилищ, и вода были для древних не менее важны, чем свет солнца и уж тем более луны. Это не случайно: бог солнца Яр (Ярило), как свидетельствуют древнерусские летописи, почитался славянами как верховное божество, а Месяц считался его братом. Культ Яра и Месяца с распространением христианства прекратился, однако привычное народное почитание самых ярких небесных светил осталось.
Деревянное захоронение на опорных столбах, построенное в лесу коренным народом Сибири
Свидетельство и скидка на обучение каждому участнику
Зарегистрироваться 15–17 марта 2022 г.
II Герои русских народных сказок – языческие персонажи славянских мифов:
Змей Горыныч – мифический представитель тёмных сил
Солнце – первое божество древних славян
Волк – сказочный герой – представитель животного мира
Баба Яга – древнейший персонаж славянской мифологии
Кощей Бессмертный – самый могущественный персонаж русских сказок
С р усскими сказками мы знакомимся в раннем детстве. Потом они сопровождают нас в путешествиях, утешают в болезни или скуке, дарят приятные часы отдыха и досуга с близкими и друзьями. Сказки делают нашу жизнь интереснее, загадочнее, осмысленней.
Сказка – это вымышленная история, которая обычно представляет фольклорных героев, волшебство и предполагает неправдоподобную последовательность событий.
Многое можно узнать из сказок. В них отражается дух народа, его быт, образ жизни, национальный характер. Создавались они творческим воображением многих талантливых сказителей, шлифовались от поколения к поколению и обрели безукоризненную, совершенную форму, благодаря которой сказки пленяют нас в любом возрасте.
Читая русские сказки, мы часто сталкиваемся с такими персонажами, как Змей Горыныч, Солнце, Волк, Баба Яга, Кощей Бессмертный. Эти символические образы народная фантазия создавала на протяжении многих поколений, но берут они свое начало в славянской мифологии.
Меня русская сказка заинтересовала со стороны своей истории, своего прошлого. Интересным показалось то, что одни и те же сказочные, фантастические герои встречаются в сказках с различными сюжетами, но, несмотря на видимую разницу, поведение их характеризуется совершенно определенными поступками и действиями. Откуда пришли эти герои в русскую сказку, что определяет их характеры? Оказывается, у каждого героя - своя история.
Цель работы: показать персонажей русских народных сказок – героев славянских мифов.
изучить историю возникновения героев русских сказок: Змей Горыныч, Солнце, Волк, Баба Яга, Кощей Бессмертный.
провести сравнительный анализ мифических и сказочных образов.
Герои русских народных сказок – языческие персонажи славянских мифов
Змей Горыныч – мифический представитель тёмных сил
Змей Горыныч – часто встречающийся сказочный герой. В мифах это всегда коварный и жестокий представитель темных сил. Из рода в род, из века в век переходят предания о драконах-змеях. Змей Горыныч - порождением нежити – нечисти, не заслуживавшей никакого поклонения – почитания, хотя и вынуждавшей своим лукавством ограждаться от неё всякими причётами – заговорами.
Солнце – первое божество древних славян
Солнце, месяц и звёзды были первыми божествами древних славян. Обожествление солнца засвидетельствовано многими преданиям. Исчезающие вечером, как бы одолеваемое рукою смерти, оно постоянно, каждое утро снова является во всём блеске и торжественном величии, что и возбудило мысль о солнце как о существе неувядаемом, бессмертном, божественном. Как светило вечно чистое, ослепительное в своём сияние, пробуждающее земную жизнь, солнце почиталось божеством благим, милосердным; имя его сделалось синонимом счастья.
Волк – сказочный герой – представитель животного мира
В сказках славян чаще всего из зверей действует волк. Осмысленность поведения волчьей стаи, хитрость, ум и отвага серых хищников всегда внушали не только страх, но и уважение. Недаром существовало в древности личное имя – Волк (до сих пор на Балканах мальчиков называют Вук, а у немцев – Вольф). Считалось, что волки уничтожают свои жертвы не поголовно, а выбирают только тех, кто обречён на погибель Егорием Храбрым, волчьим пастырем, то есть пастухом. Собственно говоря, этот образ слился с Егорием Храбрым уже в позднейшие, христианские времена. Древнейшие наши предки видели в нем прежде всего повелителя небесных волков, которые, словно гончие псы, участвуют вместе с Волчьим пастырем в дикой охоте и носятся по небесам. Спускаясь на землю, Волчий пастырь выезжает верхом на волке, щелкая бичом, гонит перед собой волчьи стаи и грозит им дубинкой.
Иногда он подходит к деревне в образе седого старика, но иногда сам оборачивается диким зверем - и тогда ни один пастух не может уберечь от него свои стада. В лесу он созывает к себе волков и каждому определяет его добычу. Кто бы это ни был – овца, корова, свинья, жеребенок или человек – он не избегнет своей участи, как бы ни был осторожен, потому что Волчий пастырь неумолим, как сама Судьба.
Самый известный Волк в русских сказках - герой сказки "Об Иван-царевиче, Жар-птице и Сером волке", ведь только благодаря его мудрости Ивану-царевичу удается совершить подвиги и остаться в живых. Знакомство начинается с того, что Волк съедает коня Ивана и предлагает себя в качестве ездового животного: "Жаль мне тебя, Иван-царевич, что ты пеш изнурился; жаль мне и того, что я заел твоего доброго коня. Добро! Садись на меня, на серого волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?" Иван-царевич сказал серому волку, куды ему ехать надобно; и серый волк помчался с ним пуще коня…"
Причем, гибель коня происходит вовсе не по вине Волка - царевич сам избирает тот путь, на котором того ожидала неминуемая гибель: "… В чистом поле стоит столб, а на столбу написаны эти слова: "Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден; кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мертв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется". Иван-царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем может достать себе другого коня".
Читая сказку, увлекаясь ее сюжетом, мы, вслед за Иваном-царевичем, отчего-то не удивляемся не только тому, что Волк разговаривает человечьим голосом, но и умению Серого оборачиваться …в королевну Елену: " Серый волк …ударился о сыру землю - и стал прекрасною королевною Еленою, так что никак и узнать нельзя, чтоб то не она была".
Во всех делах Волк куда прозорливее Ивана, знает секреты волшебных предметов, да вот толку от его советов не много: царевич все делает по-своему и потому не раз оказывается в трудном положении. Не говоря уж о смерти от рук братьев, Василия и Дмитрия, тут тоже Волк приходит ему на помощь: "Иван-царевич лежал мертв на том месте ровно тридцать дней, и в то время набежал на него серый волк и узнал по духу Ивана-царевича. Захотел помочь ему - оживить, да не знал, как это сделать. В то самое время увидел серый волк одного ворона и двух воронят, которые летали над трупом и хотели спуститься на землю и наесться мяса Ивана-царевича. Серый волк спрятался за куст, и как скоро воронята спустились на землю и начали есть тело Ивана-царевича, он выскочил из-за куста, схватил одного вороненка и хотел было разорвать его надвое. Тогда ворон спустился на землю, сел поодаль от серого волка и сказал ему: "Ох ты гой еси, серый волк! Не трогай моего младого детища; ведь он тебе ничего не сделал". - "Слушай, Ворон Воронович! - молвил серый волк. - Я твоего детища не трону и отпущу здрава и невредима, когда ты мне сослужишь службу: слетаешь за тридевять земель, в тридесятое государство, и принесешь мне мертвой и живой воды". На то Ворон Воронович сказал серому волку: "Я тебе службу эту сослужу, только не тронь ничем моего сына". Выговоря эти слова, ворон полетел и скоро скрылся из виду. На третий день ворон прилетел и принес с собой два пузырька: в одном - живая вода, в другом - мертвая, и отдал те пузырьки серому волку. Серый волк взял пузырьки, разорвал вороненка надвое, спрыснул его мертвою водою - и тот вороненок сросся, спрыснул живою водою - вороненок встрепенулся и полетел. Потом серый волк спрыснул Ивана-царевича мертвою водою - его тело срослося, спрыснул живою водою - Иван-царевич встал и промолвил: "Ах, куды как я долго спал!" На то сказал ему серый волк: "Да, Иван-царевич, спать бы тебе вечно, кабы не я…"
За съеденного коня Волк полностью расплатился с царевичем и на прощание сказал ему такие слова: "Ну, Иван-царевич, послужил я тебе довольно верою и правдою. Вот на сем месте разорвал я твоего коня надвое, до этого места и довез тебя. Слезай с меня, с серого волка, теперь есть у тебя конь златогривый, так ты сядь на него и поезжай, куда тебе надобно, а я тебе больше не слуга".
Баба Яга – древнейший персонаж славянской мифологии
Самый популярный сказочный персонаж русских народных сказок, это, конечно же, Баба Яга.
Отсутствие дверей и окон в избушке делают ее похожей на гроб. Переступая порог избы, герой оказывается, таким образом, на том свете.
Да и сама старуха часто рисуется кровожадной, все время норовит героя в печь затолкать да и съесть. Получается, что Баба-Яга еще и людоедка.
В сказках есть намеки на то, что Баба-Яга повелевает животным царством. Ей подчиняются не только звери и птицы, но и стихии природы, что указывает на ее божественную функцию и высокий статус. Она обладает еще и исключительной богатырской силой, несмотря на свою внешнюю немощь. Например, одними зубами она перегрызает могучий ствол. Как и положено могущественной волшебнице, Баба-Яга умеет колдовать, и владеет при этом волшебными предметами. Это и сапоги-скороходы, и золотое яблочко на серебряном блюдечке, и золотые пяльца с золотым веретенцем, и серебряная иголочка, и меч-кладенец – неотъемлемые атрибуты обитателей потустороннего мира.
Баба-Яга в сказках выступает как злым, так и добрым, положительным персонажем. В одном случае, она охотится за героем, чтобы его зажарить и съесть, а в другом, напротив, помогает ему и дарит волшебные предметы, указывающие ему дорогу и т.д.
Кощей Бессмертный – самый могущественный персонаж русских сказок
Кощей Бессмертный - не просто сказочный герой. Он гораздо старше, древнее сказки и пришел в сказку из далеких дохристианских времён. Кощей Бессмертный – один из наиболее ярких сказочных персонажей, производящий неизгладимое впечатление на слушателя. Сюжеты, в которых присутствует этот образ, всегда заставляют сопереживать главному герою – Ивану-царевичу, беспокоиться за его судьбу, так как его противник силен, могуществен и, как кажется, неуязвим. Кроме того, с обыденной точки зрения образ Кощея в сказках воспринимается как однозначно отрицательный. Собственно образ Кощея Бессмертного – это один из вариантов образа противника героя, без которого не могло бы состояться испытание, переводящее героя в новый этап его сказочного бытия образ Кощея, как и Бабы-Яги, имеет мифологическую основу, восходящую к глубокой древности.
Смерть Кощея спрятана на острове Буяне (по некоторым толкованиям, это остров Рюген), на котором растёт дуб, на дубе висит сундук, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце игла. Если сломать эту иглу, то Кощей умрёт. Дочерью Кощея выступает Василиса Премудрая (она же Царевна-Лягушка), в другой версии отец Василисы Премудрой - Морской Царь.
Интересно, что как бы кащеи не кичились – они всегда были повержены. Почему? Потому, что наши предки четко определили, что Кащей – это бес и он всегда смертный: бес смертный. Но т.к. раньше писали всё слитно, то и со временем начали воспринимать в значении - без смертный.
Нельзя не согласиться с мыслью художника И. С. Глазунова, который считает, что русские сказки являются генетической памятью русского народа, корнями народа, источником красоты и духовного совершенства.
Обращаясь к сказкам, славянским легендам и преданиям, мы находим единение, а потому силу в единстве своего народа и всей его памяти.
Для меня русская сказка стала проводником в память веков, память всего народа, в его традиции.
Сказка воспринимается как символическое выражение глубочайшей мудрости. Некогда, во времена далекой древности, эта мудрость, казалось, была явной и открытой. Сказка была мифом.
Я считаю, что мы должны знать свою народную культуру, относиться к ней с достоинством, жить в ней, потому что языческая, дохристианская культура Руси была очень богата своими традициями, обрядами, песнями, сказками, народной мудрость
Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. – СПб., 1996.
Святая Русь. Большая энциклопедия Русского Народа. Русская литература / Сост. О.А. Платонов. – М.: Институт русской цивилизации, 2004.
Хрестоматия школьника. Русские народные сказки. – М.: Планета детства, 1999.
Цыганенко Г.П. Этимологический словарь русского языка. – Киев: Рад. шк., 1989.
Статья посвящена исследованию фольклорно-мифологических основ философских сказок, выявлению их роли в создании художественной картины мира автора. При анализе философских сказок выявляются основные нравственные и моральные ориентиры, актуальные для будущего поколения. Рассматриваются основные черты национального художественного стиля, определяемые преемственностью фольклорных традиций казахского народа. Авторы прослеживают связь философских сказок Н.Ж. Шаймерденовой с мифологией, раскрывают отражение в них жизненной философии, изложенной в мифических образах и в художественной форме.
Ключевые слова: миф, сказка, философия, мифические образы, символические образы, национальная культура.
Читайте также: