Два этапа античной лирики греческая и римская лирика кратко
Обновлено: 14.05.2024
1. РИМСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, ЕЕ СВЯЗЬ С ЛИТЕРАТУРОЙ ГРЕЧЕСКОЙ И ЕЕ САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ
Римская литература заключает в себе произведения авторов, писавших на латинском языке в период от середины III в. до н. э. и до второй половины V в. н. э. Начальной датой этого периода считается появление в Риме первых писателей, начиная с Аппия Клавдия Цека и Ливия Андроника, деятельность которых относится ко времени превращения Рима в могущественное государство, а конечной - падение Западной Римской империи, иначе говоря, раннее Средневековье, когда античный Рим теряет свое первенствующее значение и наступает период средневековой латинской литературы, развивающейся в странах Западной Европы наряду с литературой на отдельных национальных языках.
Римская литература, как и вся культурная жизнь Рима в целом, тесно связана с античной Грецией, и поэтому ни римскую литературу нельзя изучать независимо от литературы греческой, ни греческую в ее послеклассический период - независимо от римской, приобретающей самостоятельное значение в том замечательном целом, которое мы называем античной литературой.
Римская литература с самого начала придерживалась греческих образцов, но скоро нашла свои собственные пути развития. В ранний период римской литературы это можно заметить хотя бы по фрагментам эпоса Невия, но особенно ясно это видно по комедиям Плавта, а в дальнейшем по произведениям всех крупнейших римских писателей. При внимательном изучении лучших произведений римской литературы становится очевидным, что представление о ней как только о слепке с литературы греческой, да притом еще слепке далеко не всегда удачном, совершенно неправильно.
Надо, однако, сказать что сами римляне в значительной мере заложи-ли основу ложного представления о римской культуре. После покорения Греции Римом во II в. до н. э., когда сближение между Италией и Грецией стало быстро развиваться и когда-литература, изобразительные искусства и архитектура стали привлекать к себе все больше внимания, римляне, преклонявшиеся перед искусством греков, были склонны объяснять свои успехи в области художественной культуры исключительно подражанием греческим образцам. Наиболее яркими выразителями этой концепции были, как это ни удивительно может показаться нам теперь, крупнейшие поэты Августова века - Гораций и Вергилий. В первом "Послании" книги II (ст. 156 сл.) Гораций говорит (и слова его выражают, конечно, не только его личное мнение):
Греция, взятая в плен, победителей диких пленила,
В Лаций суровый внеся искусства.
Ту же мысль мы находим и в пророчестве Анхиза в VI книге "Энеиды" Вергилия (ст. 847 сл.) :
Подобные признания самих римлян, принятые без всякой проверки, естественно, рождали мысль о полной несамостоятельности художественного творчества древнего Рима. А между тем непосредственное впечатление от этого Рима - или сквозь позднейшие наслоения, каким его видели в эпоху Возрождения, или даже от его очищенного скелета, каким он встает перед нами в результате работ археологов, откопавших остатки римских зданий и сооружений и сделавших все возможное для облегчения работы искусствоведа, - это впечатление значительного и самобытного искусства. О том же, насколько следует быть осторожным, ссылаясь на подобные приведенным выше показания самих римлян, видно хотя бы из того, что, например, Вергилий, с одной стороны, в числе искусств (artes), в которых другие (т. е., разумеется, греки) превосходят римлян, не упоминает поэзию, а с другой - недооценивает римское судебное красноречие, достигшее в лице Цицерона высшей ступени своего развития в античном мире. Это пренебрежительное отношение к ораторскому искусству Рима, вызывавшее недоумение и досаду гуманистов, имеет отнюдь не беспристрастный, а чисто полемический характер выпада в угоду Октавиану Августу.
Поэтому единственно верным путем исследования римской художественной культуры в целом и одного из главных ее проявлений - римской литературы - будет изучение самих ее памятников на всем протяжении жизни Рима.
Именно памятники литературного творчества, а не свидетельства о них должны быть основой наших суждений. Это ясно при оценке богатейшего литературного наследия Рима.
Грекам муза дала полнозвучное слово и гений,
Им, ни к чему не завистливым, кроме величия славы!
Дети же римлян учатся долго, с трудом; но чему же?
На сто частей научаются асс разделять без ошибки!
. . . . . . . . .
Если скак ржавчина в ум заберется корысть, то возможно ль
С нею стихов ожидать, в кипарисе храниться достойных?
(Перевод М. Дмитриева)
Такова сравнительная характеристика греческой и римской культуры, данная Горацием в его "Послании к Пизонам" (ст. 323 сл.), но, по счастью, у нас сохранилось такое опровержение ее, что она нас не смутит. Это опровержение - вся римская литература, начиная с Плавта и кончая Апулеем, литература, в состав которой входит и самое это послание Горация. Характеристика римлян в его стихах никак не может относиться ко всему Риму, а против кого она направлена, может нам пояснить другой, позднейший, литературный памятник - "Сатуры" Петрония: "Я не учился, - восклицает один из соотпущенников Трималхиона, - ни геометрии, ни критике, вообще никакой чепухе, но умею читать надписи и вычислять проценты в деньгах и в весе". Такого рода людей можно найти в любой стране (вспомним Стрепсиада из Аристофаповых "Облаков"), однако, сколько бы их ни было в Риме, нельзя же но ним заключать об отсутствии у римлян художественного творчества..
Никто, само собою разумеется, не станет отрицать того воздействия, какое имела греческая литература на римскую, но мало-мальски внимательное сравнение литературных памятников Рима с греческими убеждает пас в том, что, при всем подражании грекам, римляне никогда не оставались лишь подражателями своим образцам, но создали (как мы уже говорили) такие произведения искусства, которые вполне самобытны и обнаруживают свое римское существо, сохраняя - да и то далеко не всегда - лишь внешний греческий облик; и в тех случаях, когда у нас есть возможность сравнить греческий оригинал с отражением его в Риме, мы всегда это увидим.
Мы очень мало знакомы с ранним чисто италийским литературным творчеством. Те скудные остатки ранней латинской поэзии, которые до нас дошли и о которых мы имеем отрывочные свидетельства у римских авторов, не могут дать нам хоть сколько-нибудь ясного представления об этом национальном творчестве. Мы знаем, в конце концов, только то, что оно было и что существовал в Италии своеобразный стихотворный размер - так называемый "сатурнийский стих". Первый поэт, о котором мы можем составить достаточно полное представление это - Плавт. Но комедии этого драматурга указывают уже на глубокое развитие драматической поэзии на италийской почве и служат превосходным образцом органического соединения в римской литературе латинских элементов с греческими, порождающего совершенно новое и своеобразное живое целое. Плавт выводит на сцену в качестве главного действующего лица раба и ставит его замыслы и плутни в центр всей интриги комедии, пересыпая ее буффонадами, разговорами с публикой и постоянными отступлениями, имеющими непосредственное отношение к Риму, его обычаям и всей его жизни, оставляя лишь внешнюю греческую обстановку, но совершенно не заботясь о ее правдоподобии. Его комедии поэтому представляют собой продукт римского народного гения.
В дальнейшем развитии римской литературы все время можно наблюдать, как наиболее одаренные и самостоятельные писатели, даже являвшиеся ревностными поклонниками греческого искусства, преодолевали усиливающееся в Риме эллинофильство, над нелепыми сторонами которого издевался сатирик Луцилий, и создавали подлинно римские произведения. Очень знаменательно, что именно такого рода произведения имели в Риме наибольший успех в самых широких кругах, а, например, комедии младшего современника Плавта - Теренция, старавшегося (насколько мы можем судить) приблизиться к Менандру, высоко оценивались не народом в целом, а лишь эллинофилами. Греция не одолевает и тем самым не губит Рима в области литературы и других искусств, а служит лишь силой, оплодотворяющей его создания. К I в. до н. э. и римская поэзия и проза в лице Лукреция, Катулла и Цицерона достигают такого совершенства и самостоятельности, что могут выдержать соревнование с лучшими произведениями греческой литературы. Катулл создает в Риме лирику, Цицерон - ораторское искусство, а Лукреций - философско-дидактическую поэзию, соединяя в себе и верного ученика Эпикура и подлинно-римского поэта - самобытного художника и искреннего патриота.
В эпоху Августа, в период наивысшего расцвета римской культуры, мы видим новое усиление эллинизма, захватывающее таких теоретиков поэзии, как Гораций, но вместе с тем уже не могущее свести на степень простого подражания грекам создания Вергилия, Овидия, Тита Ливия и самого Горация. Горацию незачем говорить, обращаясь к Пизонам, чтобы они денно и нощно изучали творения греков, - греческая культура пустила прочные корни в Риме, - но в то же время незачем и напрасно поносить Плавта, которым восхищался в свое время Цицерон и язык которого считал образцовой латинской речью. Своей "Энеидой" Вергилий создает национальный римский эпос, художественная ценность которого такова, что его подражательность Гомеру и другим образцам становится совершенно несущественной для общей его оценки и не снижает его самостоятельности. Но, пожалуй, еще более ценны его "Георгики", в которых римский практицизм воплотился в высокую художественную форму и которые отвечают обоим требованиям Горация к литературе: "Георгики" и приносят пользу и услаждают. Проза этой эпохи облекается в чисто римские формы в "Истории" Тита Ливия и продолжает совершенствоваться, достигая впоследствии высшего своего развития в произведениях Тацита. Развивается в Риме и особый, чисто римский литературный жанр - сатура, представленная во время Августа Горацием и достигающая своего расцвета в императорскую эпоху, с одной стороны, у Персия и Ювенала, а с другой - у Петрония, дающего исключительно живую и яркую характеристику быта Италии императорского периода и создающего своими "Сатурами" своеобразный жанр романа, воскресающий в произведениях Сервантеса и Лесажа. В произведениях современника Ювенала, поэта Марциала, достигает своего высшего развития и античная эпиграмма. К этому времени Рим окончательно завоевывает политическое первенство во всем античном мире, и его культура настолько глубоко проникает всюду, что окончательно пересиливает в своем влиянии Грецию. В литературе одним из симптомов этого служит творчество Апулея, грека по происхождению, писавшего свои произведения на латинском языке.
Сохраняя на всем протяжении своей истории национальные основы и вместе с тем творчески воспринимая и органически претворяя достижения греческой культуры, Рим создает свое собственное, римское наследие, которое питало и продолжает питать культуру последующих эпох истории человечества.
Лирика греков и римлян отличается как от восточной лирики, так, с другой стороны, и от романтической. Ибо вместо того, чтобы углубляться в проникновенность частных настроений и ситуаций, она, напротив, доводит внутреннее до прозрачнейшего раскрытия его индивидуальных страстей, созерцаний и взглядов. Тем самым и она, будучи выражением внутреннего духа, сохраняет пластический тип классической формы искусства, насколько это вообще возможно для лирики. Излагаемые ею жизненные воззрения, мудрые изречения и т. п., несмотря на всю свою прозрачную всеобщность, не лишены, однако, свободной индивидуальности самостоятельного умонастроения и способа понимания. Они выявляются не столько в образах и метафорически, сколько прямо и в собственном смысле, при этом и субъективное чувство становится объективным для самого себя отчасти в более общей форме, отчасти же в наглядном облике. В рамках той же индивидуальности отделяются друг от друга особые виды — по замыслу, выражению, диалекту и стихотворному размеру, с тем чтобы в завершенной своей самостоятельности достигнуть кульминационной точки развития. Подобно внутреннему содержанию и его представлениям, более пластично и внешнее изложение, поскольку оно выделяет — с музыкальной точки зрения — не столько внутреннюю мелодию чувства, сколько чувственное звучание слова в соответствии с ритмической мерой его движения, присоединяя еще сюда сложные фигуры танца.
α. Греческая лирика в изначальной и наиболее развитой форме осуществляет такой художественный характер, доводя его до совершенства. Сначала еще в эпически выдержанных формах гимна, которые, пользуясь эпическим метром, не столько выражают внутреннее вдохновение, сколько в устойчивых объективных чертах, как я уже показал выше, представляют душе пластический образ богов. Следующий шаг вперед с точки зрения метра представляет элегический размер, который добавляет пентаметр и являет собой начало строфической завершенности благодаря равномерно повторяющемуся чередованию пентаметра с гекзаметром и одинаковым цезурам. Поэтому элегия, как гражданская, так и эротическая, по всему своему топу уже более лирична, хотя в форме гномической элегии она еще очень близка эпическому выявлению и высказыванию субстанциального как такового, так что ею почти исключительно владеют ионийцы, у которых верх всегда оставался за объективным созерцанием. И в плане музыкального момента достигает полного развития главным образом только ритмическая сторона.
Наряду с этим, в-третьих, в рамках нового размера развиваются ямбические стихи, которые в резкости своих порицаний идут уже, скорее, в субъективном направлении.
Лирическая рефлексия и страсть в собственном смысле получают свое развитие только в так называемой мелической лирике: метры становятся здесь разнообразнее, строфы богаче, элементы музыкального сопровождения полнее благодаря привходящей модуляции. Каждый поэт создает свой размер, соответствующий его лирическому характеру: Сафо — для своих мягких, но воспламененных жаром страсти излияний, усиленных в своем выражении, Алкей — для мужественных, более дерзких од; и особенно сколии при многообразии своего содержания и тона допускают разносторонние оттенки слога и метра.
Наконец, хоровая лирика развивается наиболее многогранно как в отношении богатства представлений и рефлексии, смелости переходов, комбинаций и т. д., так и с точки зрения внешнего исполнения. Хоровое пение может чередоваться с отдельными голосами, и внутреннее движение не довольствуется простым ритмом языка и модуляциями музыки, по в качестве пластического момента призывает на помощь и движения танца, так что в этом чувственном воплощении в процессе исполнения субъективная сторона лирики обретает свой полный противовес. Вдохновение такого рода имеет своим предметом наиболее субстанциальное и важное — прославление богов, а также победителей в играх, где греки, в политическом отношении часто разобщенные, могли объективно созерцать свое национальное единство. И со стороны внутреннего способа понимания также нет недостатка в эпических и объективных элементах. Например, Пиндар, который в этой области достиг вершины совершенства, легко переходит, как я уже говорил, от внешнего удобного повода к глубоким изречениям о всеобщей природе нравственного, божественного, затем героев, героических деяний, оснований государств и т. д., и ему равно подвластны как пластические средства наглядного представления, так и субъективный полет фантазии. Но именно поэтому движется не само по себе явление на эпический лад, а субъективное вдохновение, захваченное своим предметом, так что, наоборот, этот последний, кажется, находит опору в душе и создается ею.
Позднейшая лирика александрийских поэтов — уже не столько самостоятельное продолжение, сколько ученое подражание и забота об элегантности и правильности выражений, пока она, наконец, вообще не разменивается на мелкие изящные штучки, шуточки и т. п. или же не старается заново соединить — узами чувства и остроумной находки — уже существующие цветы искусства и жизни или же обновить их тонкостью похвалы или сатиры.
β. Во-вторых, у римлян лирическая поэзия находит для себя почву не раз обработанную, по не столь изначально плодородную. Поэтому эпоха ее расцвета ограничивается по преимуществу веком Августа, когда ею занимались как теоретическим выражением и утонченным наслаждением духа, или же она остается, скорее, делом искусного перевода и копирования, плодом усердия, и вкуса, — но не свежего чувства и оригинального художественного замысла. Однако, несмотря на ученость, чужую мифологию и подражание — в первую очередь более холодным александрийским образцам, здесь все же выявляются в их самостоятельности римское своеобразие вообще и индивидуальный характер и дух отдельных поэтов. И если отвлечься от сокровенной души поэзии и искусства, то и в сфере оды, и в области послания, сатиры и элегии здесь достигается нечто вполне законченное и совершенное в себе. Правда, более поздняя сатира, которую также можно отнести сюда, бичуя испорченность нравов, язвительно негодуя и провозглашая свою добродетель, тем менее вступает в круг ничем не замутненного поэтического созерцания, чем менее она может противопоставить этому образу порочной современности что-нибудь иное, кроме того же самого гнева и абстрактной риторики ревностной добродетели.
Теперь можно оглянуться: эстетика и культура классической древности, возникающей из свидетельств и руин, из непрерывных войн, приоткрыли нам прекрасный мир, погруженный как бы в безмолвие далей. Но сохранилась поэзия, пусть нередко в фрагментах, а с нею сама жизнь с голосами поэтов, с их чувствами и мыслями, и бездны тысячелетий между нами словно нет.
Жребий мой - быть
В солнечный свет
Сапфо фиалкокудрая, чистая,
С улыбкой нежной! Очень мне хочется
Сказать тебе кой-что тихонько,
Только не смею: мне стыд мешает.
Кажется, ясно, о чем не решается Алкей сказать Сапфо, о своей любви к ней? Но о любви своей сказать Сапфо отнюдь не стыдно, вся ее лирика - о любви; любовь для нее - святое чувство. Сохранился ответ Сапфо.
Когда б твой тайный помысл невинен был,
Язык не прятал слова постыдного, -
Тогда бы прямо с уст свободных
Речь полилась о святом и правом.
Древних весьма занимала эта история двух знаменитых поэтов с острова Лесбос, - а жили они в VII - VI вв. до н.э., - что сценку, как Сапфо с негодованьем отвергает домогательства Алкея, воспроизводили на вазах.
Алкей и Сапфо, вероятно, младшие современники Архилоха (VII в.до н.э.), который родился на острове Парос. Он изобретатель ямба; древние его почитали вслед за Гомером. Его гимн, посвященный Гераклу, исполнялся в течение многих лет на Олимпийских играх. На острове Парос было воздвигнуто святилище и ежегодно в честь поэта совершались жертвоприношения, если не как богу, то как полубогу. Высоко ценили древние и Алкея. В Митилене была выпущена монета с изображением поэта.
Но особой славой все же была осенена Сапфо. Ее лирика - страстная любовная песня во всей первозданной чистоте и искренности, поскольку любовь ее - это любовь в ее первосущности, какой она вспыхивает в ее сердце к солнцу, к красоте, к матери, к женщинам, к дочери. Алкей пожелал, видимо, чего-то индивидуально личного, что для поэта в отношении поэта показалось Сапфо чем-то слишком мелким и постыдным.
Зевса дочь бессмертная, кознодейка!
Сердца не круши мне тоской-кручиной!
Ринься с высей горних, - как прежде бывало:
Голос мой ты слышала издалече;
Я звала - ко мне ты сошла, покинув
Здесь все приметы эпической поэмы Гомера, только Сапфо сама от себя непосредственно вступает в общение с богиней, как и она с нею.
Стала на червонную колесницу;
Словно вихрь, несла ее быстрым лётом,
Крепкокрылая, над землею темной
Так примчалась ты, предстояла взорам,
Улыбалась мне несказанным ликом.
«Сапфо! - слышу. - Вот я! О чем ты молишь?
Или чудом сохранившийся фрагмент.
Близ луны прекрасной тускнеют звезды,
Покрывалом лик лучезарный кроют,
Чтоб она одна всей земле светила
Поэмы Гомера и лирика VII - VI вв. до н.э. - это начало расцвета античного искусства V - IV вв, эпохи классики, что можно отметить именами Анакреонта (570 - 487 до н.э.) и Платона (427 - 347 гг. до н.э.), хотя слава последнего не с лирикой связана, но он был поэтом и в его философских умозрениях. Слава Анакреонта как певца любви основана, поскольку от его лирики мало что сохранилось, в большей мере на подражаниях ему в столетиях. У нас есть возможность проникнуться лирикой Анакреонта в переводах Пушкина, вольных, с рифмой, еще не знакомой древним, но несущих звуки струн.
Узнают коней ретивых
По их выжженным таврам;
Узнают парфян кичливых
По высоким клобукам;
Я любовников счастливых
Узнаю по их глазам:
В них сияет пламень томный -
Наслаждений знак нескромный.
Нет сомнения, именно так звучал стих Анакреонта без всякой рифмы по мелодии и содержанию.
Кудри, честь главы моей;
Зубы в деснах ослабели,
И потух огонь очей.
Сладкой жизни мне немного
Провожать осталось дней:
Парка счет ведет им строго,
Тартар тени ждет моей.
Не воскреснем из-под спуда,
Всяк навеки там забыт:
Нет исхода уж оттуда.
Вот источник пессимизма греков при их веселости и вместе с тем неуемной любви к жизни и к красоте..
Стихи Платона не обычная любовная лирика поэта, который носится со своим чувством, - это первая пора непосредственных волнений любви, как у Сапфо, - а эстетика и философия любви и искусства.
Тише, источники скал и поросшая лесом вершина!
Разноголосый, молчи, гомон пасущихся стад!
Пан начинает играть на своей сладкозвучной свирели,
Влажной губою скользя по составным тростникам,
И, окружив его роем, спешат легконогие нимфы,
Нимфы деревьев и вод, танец начать хоровой.
Погруженная в миф природа предстает перед нами воочию, полная летучих образов.
Девять лишь муз называя, мы Сапфо наносим обиду:
Разве мы в ней не должны музу десятую чтить?
И так же Платон возносит Праксителя и статую Афродиты, созданную им, словно воочию видит богиню:
Нет, не Праксителем создана ты, не резцом, а такою
В оные дни ты пришла выслушать суд над собой.
Поэзия уже не ограничивается подражанием природе, здесь возникает момент, если угодно, подражания искусству, с утверждением классического стиля.
Любовь, любовь к красоте, природа - здесь все, что станет откровением спустя два тысячелетия - в эпоху Возрождения. Но прежде лирика Эллады стала откровением для плеяды римских поэтов I в. до н.э., взошедшей, по сути, еще в эпоху эллинизма, можно сказать, последний ее всплеск, поскольку с покорением Греции и Египта Римом, словно сам Рим перекрыл первоисточники вдохновения для поэтов
Имя первого из римских лириков Валерия Катулла (87 - 57 гг. до н.э.) мало что говорило бы нам, если бы в одном из монастырей Вероны в начале XIV века (время Ромео и Джульетты!) не обнаружили единственный экземпляр сборника из 116 стихотворений поэта, разом вышедшего из тысячелетнего забвения и обретшего признание и славу. Это тем более удивительно, что произведения его младших современников Горация (65 - 8 гг. до н.э.) и Вергилия (70 - 19 гг. до н.э.) сохранились практически полностью, и они пользовались известностью и в Средние века.
Плачь, Венера, и вы, Утехи, плачьте!
Плачьте все, кто имеет в сердце нежность!
Бедный птенчик погиб моей подружки.
Бедный птенчик, любовь моей подружки.
Милых глаз ее был он ей дороже.
Слаще меда он был и знал хозяйку.
Поэт фиксирует в легких стихах все оттенки в его взаимоотношениях с Лесбией.
Будем, Лесбия, жить, любя друг друга!
Пусть ворчат старики, - что нам их ропот?
За него не дадим монетки медной!
Пусть восходят и вновь заходят звезды, -
Помни: только лишь день погаснет крылатый,
Бесконечную ночь нам спать придется.
Катулл с упоением предается поцелуям с Лесбией и тут же с удовольствием вспоминает, как в кругу друзей они играли, обмениваясь табличками, на которых (вместо папируса или пергамента) набрасывали стихи. И снова тень Сапфо мелькает, Катулл строкой из ее стихотврения обращается к Лесбии:
Кажется мне тот богоравным или -
Коль сказать не грех - божества счастливей,
Кто сидит с тобой, постоянно может
Видеть и слышать
Сладостный твой смех; у меня, бедняги,
Лесбия, он все отнимает чувства:
Вижу лишь тебя - пропадает сразу
Голос мой звонкий.
Катулл ценил не только любовь Лесбии, но не менее, как выясняется, и дружбу свою с нею.
Нет, ни одна среди женщин такой похвалиться не может
Преданной дружбой, как я, Лесбия, был тебе друг.
Крепче, чем узы любви, что когда-то двоих нас вязали,
Не было в мире еще крепких и вяжущих уз.
Ныне ж расколото сердце. Шутя ты его расколола,
Лесбия! Страсть и печаль сердце разбили мое.
Другом тебе я не буду, хоть стала б ты скромною снова.
Но разлюбить не могу, будь хоть преступницей ты!
Катулл предстает здесь именно римским поэтом.
Сам я не знаю, но так чувствую я - и томлюсь.
После случайной размолки, пережитой нешуточно остро, вспыхивает ни с чем несравнимая радость.
Если желанье сбывается свыше надежды и меры,
Счастья нечайного день благословляет душа.
Благословен же будь, день золотой, драгоценный, чудесный,
Лесбии милой моей мне возвративший любовь.
Лесбия снова со мной! То, на что не надеялся, - сбылось!
О, как сверкает опять великолепная жизнь!
Кто из людей счастливей меня? Чего еще мог бы
Я пожелать на земле? Сердце полно до краев!
Это удивительно, как поэзия Рима, вспыхнув на мгновенье, в течение жизни одного поколения достигнув вершин, прямо черпая образцы у греков, вскоре погасла. Катулл был современником Юлия Цезаря, Гораций после убийства Цезаря принял было сторону Брута и Кассия, но Август, ставший императором, простил его, возможно, тем самым обеспечив расцвет римской поэзии, короткий, пока она ориентировалась на поэзию Эллады.
Римская империя с обретением самодовлеющего значения ее жизни и культуры, столь отличной от греческой, выработала новые актуальные жанры искусства, устрашающие, антипоэтические, бездуховные, как мощь Рима.
Ганс Лихт Сексуальная жизнь в Древней Греции Перевод с английского В. В. Федорин
Ганс Лихт Сексуальная жизнь в Древней Греции Перевод с английского В. В. Федорин Фундаментальное исследование греческой чувственности на материале античных источников. Подробно освещаются такие вопросы, как эротика в греческой литературе, эротика и греческая религия,
Каким был цвет неба в Древней Греции?
Украшения Древней Греции и Рима
Украшения Древней Греции и Рима Древняя Эллада была настоящей колыбелью европейской культуры. Ее горы, острова, море выпестовали замечательный и талантливый народ — древних греков, стиль жизни которых был настолько совершенен и чист, что он стал базой и для римской
21. Доклассический период Древней Греции
21. Доклассический период Древней Греции Самыми древними цивилизациями, существовавшими на территории Греции, были минойская и микенская (ахейская).Археологические раскопки показали, что жизнь минойского народа была сконцентрирована вокруг дворцов, состоящих из
22. Классический период Древней Греции
22. Классический период Древней Греции Начало классического периода утверждается с победой греков в долгих греко-персидских войнах, которые длились в период 500–449 гг. до н. э. В этот период центром Греции становятся Афины.Большое значение в классический период
ТЕМА 12 Культура Древней Греции
§ 3. Духовный путь Древней Греции
§ 3. Духовный путь Древней Греции Рассматривая духовный путь Древней Греции, Л. А. Тихомиров выделяет ряд особенностей греческого миросозерцания, повлиявших на прогрессивный, монотеистический исход религиозно-философского развития этого региона. Надо отметить, что эти
Античная литература (от лат. Antiquus — древний) — литература древних греков и римлян, которая развивалась в бассейне Средиземного моря (на Балканском и Апеннинском полуостровах и на прилегающих островах и побережьях). Ее письменные памятники, созданные на диалектах греческого языка и латыни, относятся к I тысячелетию до н. э. и началу I тысячелетия н. э. Античная литература состоит из двух национальных литератур: древнегреческой и древнеримской. Исторически греческая литература предшествовала римской.
Содержание
Общие сведения
Одновременно с античной культурой в бассейне Средиземного моря развивались другие культурные ареалы. Античная культура стала основой всей западной цивилизации и искусства.
Параллельно с античной развивались другие древние культуры и, соответственно, литературы: древнекитайская, древнеиндийская, древнеиранская. Древнеегипетская литература переживала на тот момент период расцвета.
В античной литературе сформировались основные жанры европейской литературы в их архаических формах и основы науки о литературе. Эстетическая наука античности определила три основные литературные рода: эпос, лирику и драму (Аристотель), эта классификация сохраняет свое базовое значение поныне.
Эстетика античной литературы
Мифологичность
Для античной литературы, как и для каждой литературы, берущей свое начало от родового общества, характерны специфические черты, резко отличающие ее от современного искусства.
Древнейшие формы литературы связаны с мифом, магией, религиозным культом, ритуалом. Пережитки этой связи можно наблюдать в литературе античности вплоть до времен ее упадка.
Публичность
Музыкальность
Стихотворная форма
Традиционность
Система литературы казалась неизменной, и поэты последующих поколений пытались идти путём предыдущих. У каждого жанра был основоположник, давший его совершенный образец: Гомер — для эпоса, Архилох — для ямба, Пиндар или Анакреонт — для соответствующих лирических жанров, Эсхил, Софокл и Еврипид — для трагедии т. д. Степень совершенства каждого нового произведения или писателя определялась степенью приближения к этим образцам.
Жанровость
Из традиционности следует и строгая система жанров античной литературы, которой была проникнута и последующая европейская литература и литературоведение. Жанры были чёткими и устойчивыми. Античное литературное мышление было жанровым: когда поэт брался писать стих, то каким бы индивидуальным по содержанию он ни был, автор с самого начала знал, к какому жанру произведение будет принадлежать и к какому древнему образцу следует стремиться.
Особенности стиля
Система стилей в античной литературе полностью подчинялась системе жанров. Для низких жанров был характерен низкий стиль, близкий к разговорному, высоким — высокий стиль, который формировался искусственно. Средства формирования высокого стиля были разработаны риторикой: среди них различались отбор слов, сочетание слов и стилистические фигуры (метафоры, метонимии и т. п.). Например, учение об отборе слов рекомендовало избегать слов, которые не применялись в предыдущих образцах высоких жанров. Учение о сочетании слов рекомендовало переставлять слова и членить фразы для достижения ритмичного благозвучия.
Мировоззренческие особенности
Античная литература сохраняла тесную связь с мировоззренческими особенностями родового, полисного, государственного строя и отражала их. Греческая и частично римская литература демонстрируют тесную связь с религией, философией, политикой, моралью, ораторским искусством, судопроизводством, без которых их существование в классическую эпоху теряло весь свой смысл. В пору своего классического расцвета они были далеки от развлекательности, лишь в конце античности стали частью досуга. Современная служба в христианской церкви унаследовала некоторые особенности древнегреческого театрального представления и религиозных мистерий — вполне серьёзный характер, присутствие всех членов общины и их символическое участие в действе, высокая тематика, музыкальное сопровождение и зрелищные эффекты, высоконравственная цель духовного очищения (катарсиса по Аристотелю) человека.
Идейное наполнение и ценности
Античный гуманизм
Античная литература сформировала духовные ценности, которые стали базовыми для всей европейской культуры. Распространённые во времена самой античности, они полтора тысячелетия претерпевали гонения в Европе, но потом вернулись. К таким ценностям относятся, прежде всего, идеал активного, деятельного, влюблённого в жизнь, одержимого жаждой знания и творчества человека, готового самостоятельно принимать решения и нести ответственность за свои поступки. Античность считала высшим смыслом жизни счастье на земле.
Подъем земной красоты
Греки разработали понятие об облагораживающей роли красоты, которую они понимали как отражение вечного, живого и совершенного Космоса. Согласно материальной природе Вселенной они и красоту понимали телесно и находили её в природе, в человеческом теле — внешности, пластических движениях, физических упражнениях, создавали её в искусстве слова и музыке, в скульптуре, в величественных архитектурных формах, декоративно-прикладном искусстве. Они открыли красоту морального человека, которого рассматривали как гармонию физического и духовного совершенства.
Философия
Греки создали основные понятия европейской философии, в частности начала философии идеализма, а саму философию понимали как путь к персональному духовному и физическому совершенствованию. Римляне разработали идеал государства, приближенному к современному, основные постулаты права, которые сохраняют свою силу и поныне. Греки и римляне открыли и апробировали в политической жизни принципы демократии, республики, сформировали идеал свободного и самоотверженного гражданина.
После упадка античности установленная ею ценность земной жизни, человека и телесной красоты потеряла свое значение на многие века. В эпоху Возрождения они, в синтезе с христианской духовностью, стали основой новой европейской культуры.
С тех пор античная тема никогда не оставляла европейское искусство, приобретя, безусловно, новое понимание и значение.
Периодизация античной литературы
Особенности античной литературы
2. Традиционализм – связан с медленным развитием рабовладельческого общества. Современники почти не ощущали перемен в общественной жизни, а когда перемены были слишком явными, они воспринимались как вырождение и упадок. Все эти представления переносились и на литературу. Система литературы казалась неизменяющейся, и поэты последующих поколений старались идти по следам предыдущих. У каждого жанра был основоположник, образец для подражания: для эпоса – Гомер; для лирики – Анакреон; для трагедии – Эсхил, Софокл и Еврипид. Произведение считалось тем совершеннее, чем больше оно походило на образец.
Читайте также: