Синтез культур в поэзии гумилева доклад
Обновлено: 19.05.2024
Может возникнуть вопрос: почему поэта интересовала именно Африка? Обычно исследователи считают, что Н. Гумилев стремился только к экзотике.
Открытие неведомых стран, их сокровищ оправдывает и одухотворяет жизнь. Символ поиска — путешествие. Так реагировал Гумилев на духовную атмосферу своего времени, когда определение новой поэзии было главным для интеллигенции. Он пытался найти наиболее полный, оптимальный способ самовыражения на уровне целой художественной системы.
Дух авантюры и риска, путешествий и вообще постоянного стремления в даль — особенно в морскую и экзотическую — был свойственен поэту в высшей степени:
Заманчивый, таящийся за горизонтом мир властно и постоянно влек Гумилева к себе. Бродяга и путешественник по странам и континентам, временам и эпохам, — он прославлял в стихах скитальца морей Синдбада:
. Целый день на мостике готов,
Как влюбленный, грезить о пространстве;
В шуме волн он слышит сладкий зов,
Уверенья Музы Дальних Странствий.
Гумилев был поэтом, в высшей степени ощущавшим своё предназначение, и никогда не пытался сойти с пути, предназначенного ему судьбою. Идея беззаветного служения искусству — одна из наиболее важных в его миросозерцании.
Точно так же относился поэт и к другой Музе, полностью им владевшей, — Музе Дальних Странствий. Гумилев был её преданным рыцарем. Неодолимый зов пространства, живший в крови поэта, заставлявший, бросая всё, уходить из дому в поисках обетованной страны, — этот зов пронизывает всю его поэзию:
Дай скончаться под той сикоморою.
Где с Христом отдыхала Мария.
Пусть хозяева здесь — англичане,
Пьют вино и играют в футбол,
И Хедива в высоком Диване
Уж не властен святой произвол!
Пусть! Но истинный царь над страною
Не араб и не белый, а тот,
Кто с сохою или с бороною
Черных буйволов в поле ведет.
Все изменилось в этом первозданном мире, где раньше можно было увидеть, как
Сила и точность выражения поэтического предвиденья превращает эту фантасмагорию в неотвратимую явь.
Гумилев стремился противопоставить отвлеченности и рефлексии символизма богатую красками и звуками реальную действительность и сильного человека, живущего в гармонии с природой. Поэтому в его творчестве раскрывается своеобразный мир экзотических стран Африки, Востока и Южной Америки.
Одной из основных особенностей художественного строя этих стихотворений является фонетическая выразительность. Звукопись играет большую роль в создании мелодики стиха и образов. В сочетании с метафоричностью она создает эмоционапьно-музыкальный контекст.
Само обращение к вольному миру Востока было в традициях русской поэзии. Нецивилизованная и дикая страна представлялась романтикам неким прообразом человеческого детства, где человек поставлен вне социальной проблематики.
В природе Кавказа романтики находили гармонию с дикими и простыми обычаями народов. Так, Пушкину и Лермонтову казалось, что социальные отношения, развитие в цивилизованных странах, не коснулись Кавказа.
Л-ра: Всесвітня література та культура в навчальних закладах України. – 2004. - № 3. – С. 11-14.
Поэтика поздней лирики Гумилева характеризуется отходом от формальных принципов акмеизма и нарастанием интимно-исповедального лиризма. Его стихи наполняются чувством тревоги, эсхатологическими видениями, ощущениями экзистенциального трагизма. Пафос покорения и оптимистических дерзаний сменяется позицией трагического стоицизма, мужественного восприятия. Чувственно воспринимаемые образы в его стихотворениях преображаются смелыми метафорами, неожиданными сравнениями. Часто стихотворная композиция строится на развертывании ключевой метафоры, которая к финалу перерастает в символ. Поэт не довольствуется теперь красочной предметностью описаний, прозревает жизнь гораздо глубже ее наружных примет. Поздняя лирика Гумилева по своему тону и глубинному содержанию значительно ближе символизму, чем акмеизму.
МОТИВЫ И ОБРАЗЫ ЛИРИКИ Н. С. ГУМИЛЕВА
Мотивы и образы лирики Н. С. Гумилева
Отличительной характеристикой от произведений большинства поэтов состоит в том, что в стихах Гумилева практически нет патриотизма и политики.
Основной чертой творчества Гумилева является экзотика. И лирический герой Гумилева, — самоуверенный, отважный, задорный, как и сам поэт.
Даже на Венеру, на эту необитаемую планету, Гумилев забрасывает своего героя-любовника. В этом стихотворении заложен практически тройной смысл: Венера-планета реальная, Венера — судьба, Венера — богиня любви.
Через мотив стихии происходит принадлежность женщине к божественному:
«Тогда я воскликну: «Где же
Стихи Гумилева о любви — это целый мир, яркий, тонкий, интересный, через которую читатель видит не только душу и настроение поэта, но и характер и настроение эпохи.
Я конквистадор в панцире железном, Я весело приветствую звезду, Я прохожу по пропастям и безднам И отдыхаю в радостном саду.
Еще мальчишкой он увлекался зоологией и географией, дома завел разных животных: белку, морских свинок, белых мышей, птиц. А когда дома читали описание какого-нибудь путешествия, всегда следил по карте за маршрутом путешественников. Рассказы отца, корабельного врача, его дяди, контр-адмирала, увлечение приключенческой литературой оказали влияние на формирование мировосприятия Николая Гумилева.
Но не в 53 года умер Гумилев. Судьба, с которой он любил играть, тоже сыграла с ним злую шутку, поменяв цифры местами. Смерть он встретил в расцвете отпущенных ему сил, в 35 лет. В остальном же умер, как и предсказывал:
И умру я не на постели, При нотариусе и враче, А в какой-нибудь дикой щели, Потонувшей в густом плюще.
И, промелькнув у оконной рамы, Бросив нам вслед пытливый взгляд Нищий старик,— конечно, тот самый, Что умер в Бейруте год назад.
Понял теперь я: наша свобода — Только оттуда бьющий свет…
Исследователя русской поэзии XX века в этих строках поражает перекличка с Блоком. В цитированных строках — при разнице темперамента — прямой отзвук блоковских мотивов:
И к вздрагиваниям медленного хлада Усталую ты душу приучи, Чтоб бычо здесь ей ничего не надо, Когда оттуда ринутся лучи.
Тема романтического отъединения поэта в этом стихотворении относится не только к смерти, но и ко всей жизни, к художественным вкусам, занятиям, любви. Гумилев неожиданно противостоит буржуазной прибранности и правильности: …Имне нравится не гитара, А дакарский напев зурны.
Как картинка из книжки старинной, Услаждавшей мои вечера. Изумрудные эти равнины И раскидистых пальм веера. И каналы, каналы, каналы, Что несутся вдоль глиняных стен, Орошая Дамьетские скалы Розоватыми брызгами пен.
Одним из первых Гумилев увидел в своем Египте то, что в то время еще далеко не всем было заметно: Пусть хозяева здесь англичане. Пьют вино и играют в футбол И халифа в высоком Диване Уж не властен святой произвол. Пусть, но истинный царь над страною Не араб, и не белый, а тот, Кто с сохою иль с бороною Черных буйволов в поле ведет.
Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла. Мы, увы, со змеями не схожи, Мы меняем души, не тела. Начинает Гумилев с самых ранних воспоминаний своего детства: Самый первый: некрасив и тонок, Полюбивший только сумрак рощ, Лист опавший, колдовской ребенок, Словом останавливавший дождь. Дерево да рыжая собака, Вот кого он взял себе в друзья…
А я уже стою в саду иной земли, Среда кровавых роз и влажных лилий, И повествует мне гекзаметром Виргилий О высшей радости земли.
Если ранний Гумилев интересен как материал, из которого родится вспышка звезды, то затем нельзя не видеть и постепенного увеличения воздействия тех поэтов, которые искали новые формы. Его манит верлибр, путь которого наметил Блок:
Я не оскорбляю их неврастений, Не унижаю душевной теплотой, Не надоедаю многозначительными намеками На содержимое выеденного яйца, Но когда вокруг свищут пули, Когда волны ломают борта, Я учу их, как не бояться, Не бояться и делать, что надо.
Среди символистов, оказавших воздействие на поэтику Гумилева, наряду с Брюсовым и Вяч. Ивановым, не говоря уже о Блоке, следует назвать и Андрея Белого. Его влияние сказалось в подходе Гумилева к ритмике: Неведомых материков Мучительные очертанья…
В оный день, когда над миром новым Бог склоняч лицо свое, тогда Солнце останавливали Словом, Словом разрушали города. Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных дорог И в Евангелии от Иоанна Сказано, что Слово — это Бог. Мы ему поставили пределом Скудные пределы естества, И, как пчелы в улье опустелом, Дурно пахнут мертвые слова.
Несомненно, что Николай Гумилев оставил нам интересное наследие, оказал огромное влияние на многих поэтов разных поколений. Считая преданность искусству превыше всего, он сумел подняться над обыденностью мира и увидеть истинную его красоту. До сей поры он остается в русской литературе великим мастером слова.
Творческий и жизненный путь Гумилева Николая Степановича
Тематика и своеобразие поэзии Гумилева, Лирический герой Гумилева
В творчестве Николая Гумилева прослеживается эволюция от символизма к акмеизму, предполагающему реалистическое мировосприятие. Пережив период ученичества, Гумилев очень скоро нашел свою тему, своего героя. Стремясь к ясности, точности, психологической достоверности и объективности, Гумилев создает героя, воплощенного в разных образах-масках. Он часто использует вечные образы мировой литературы и мифологии (Дон Жуан, Адам, Синдбад, Одиссей) и трактует их оригинально.
В поэзии, как и в жизни, Гумилев стремился воплотить идеал совершенной мужественности, заявленный акмеистами. Составляющие этого идеала — три образа-маски: воин, путешественник, любовник. Эти разные ипостаси лирического героя наиболее приближены к автору.
Мир Гумилева — это мир красочный, яркий, населенный экзотическими существами и растениями, а также узнаваемый мир уездного городка или среднерусского уголка природы, свидетельствующий о неизменной любви поэта к жизни, к родине, к женщине, к Богу. Его жизненное кредо выражено в строчках стихотворения:
Есть Бог, есть мир, они живут вовек, А жизнь людей мгновенна и убога, Но всё в себе вмещает человек, Который любит мир и верит в Бога.
Лирический герой Гумилева воплощает жизнеутверждающую суть его Поэзии. Это, как правило, волевой, сильный, отважный человек. Три ипостаси гумилевского идеала совершенной мужественности диктуют темы его поэзии: тема путешествия или странствия, военная тема и тема любви. Они, разумеется, не исчерпывают тематику поэзии Гумилева, но дают объемное представление о его лирическом герое.
В зрелой философской лирике поэта появляется еще одна, высшая ипостась лирического героя, которая связана с его пониманием сути творчества.
Истоки романтизма в поэзии Н.С. Гумилева, мир образов писателя. Характеристика традиций русского романтизма в поэтическом творчестве Гумилёва. Использование экзотической темы в поэзии Гумилева, своеобразие любовной лирики. А.Ахматова в стихах Н. Гумилева.
| Рубрика | Литература |
| Вид | дипломная работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 26.05.2018 |
| Размер файла | 112,3 K |
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Твой лоб в кудрях отлива бронзы,
Как сталь, глаза твои остры,
Тебе задумчивые бонзы
В Тибете ставили костры (13, 117).
… Был вечер тих. Земля молчала,
Едва вздыхали цветники.
И от зеленого канала,
Взлетая, реяли жуки (13, 117).
В творчестве Гумилева можно также отметить и тютчевские традиции.
Усвоение и осмысление сюжетов Тютчева, его образов и ритмов, способствовало совершенствованию поэтического мастерства Гумилёва, создававшего образы обобщенные и наделенные индивидуальными свойствами, которые характерны для поэта-акмеиста, продолжавшего традиции романтической поэзии.
Однако, сближаясь с предшественником во внимании к теме смерти, жанру элегии, Гумилёв подчеркивает не трагедийные, но трагедийно-героические интонации, гармонизирующие образы и мотивы.
1. Гумилев создает свой мир, цветной, красивый, пронизанный солнцем и запахом моря, населенный сильными, благородными, красивыми людьми. В этом мире торжествует справедливость, и судьба человека - в его собственных руках. Писателя-романтика могут привлекать далекие, экзотические страны и народы, со своими обычаями, образом жизни, понятиями чести и долга. Романтики любят горы и море - ведь они возвышенны, величественны, непокорны, и под стать им должны быть люди.
Акмеистов в отличие от символистов интересует реальный, а не потусторонний мир. Для него характерно мажорное восприятие действительности, достоверность образа, четкость композиции.
Герой акмеистов - путешественник, человек сильной воли. Их интересует географическая и историческая экзотика.
б) Люцифер не имеет зловещей окраски, он умный, добрый, верный, является другом человека, робкий и мечтательный. В романтизме Люцифер тоже положительно относится к человеку. Человек даже может раскрыть ему душу.
в) Герой Гумилева не боится смерти. Он воспринимает ее как неизбежность, как закономерный акт бытия. Он призывает любую, он все равно будет драться с ней. Также он говорит, что у каждого есть право выбирать свою смерть.
4. В своих произведениях Н.Гумилев создает обобщенный образ героя, который отличается ясностью, конкретностью позиций. Это уверенный в себе человек, не доверяющий чужим призывам, полагающийся на собственный разум, мужественно идущий к намеченной цели, что не характерно для романтизма.
Системное изучение традиций Пушкина у Гумилёва заставляет признать, что именно Пушкин был поэтом, в творчестве которого с юных лет, Гумилев обретал названные им как принадлежащие классику точность, простоту поэтической речи, требовательность к себе, верность идеалам, полнозвучие и содержательность образов, укорененность создаваемых образов в традиции.
9. Осмысление внимания Гумилёва к произведениям Тютчева, позволяет преодолеть одностороннюю трактовку философской лирики классиков раннего и зрелого русского романтизма как создавшей трагическую картину мира и представившей образ страдающего лирического героя. Восприятие поэтом-акмеистом напряженного драматизма философской лирики Тютчева и одновременное усиление им увиденной у классика тенденции гармонизации мотива открытости лирического героя миру, становится важнейшей составляющей национальной поэзии.
Глава 2 Темы и мотивы в творчестве Н.С.Гумилева
2.1 Экзотическая тема в поэзии Н. С. Гумилева
Любовь к Африке, страсть к путешествиям, жажда приключений определили темы и мотивы творчества Гумилева, среди которых одним из ведущих является мотив экзотики. Экзотическая тема присутствует во всех книгах поэта. Попытаемся проследить, как экзотическая тема, мотив Музы Дальних Странствий эволюционировали в поэзии Гумилева от сборника к сборнику, какую роль играют экзотические мотивы в стихах поэта - романтика.
необходим был образ, и Гумилев, никогда не отличавшийся ни здоровьем, ни красотой, но имевший волю и любивший экзотику, этот образ создал: образ конквистадора - завоевателя жизни, покорителя судьбы:
Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду (13,33).
И если нет полдневных слов звездам,
Тогда я сам мечту свою создам
И песней битв любовно зачарую (13,33).
Мифологических Кухулин, исторический Помпей, Синдбад-Мореход, Фея Маб, Люцифер, Змей, рыцари, принцессы, императоры, жрецы, пираты и, естественно, конквистадоры заполнили собой страницы сборника.
Я знаю, что много чудесного видит Земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про горную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай. Далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф (13, 98)
И, кажется, в мире, как прежде, есть страна,
Куда не ступала людская нога,
Где в солнечных рощах живут великаны
И светят в прозрачной воде жемчуга. (167)
Веселы, нежданны и кровавы
Радости, печали и забавы
Дикой и пленительной земли;
Но всего прекрасней жажда славы;
Для нее родятся короли,
В океанах ходят корабли (13, 226-227).
Да, я знаю, я вам не пара,
Я пришел из иной страны,
И мне нравится не гитара,
А дикарский напев зурны.
Не по залам и по салонам
Темным платьям и пиджакам -
Я читаю стихи драконам
Водопадам и облакам.
И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще (13,305)
Седою гривой машет море,
Встают пустыни, города (13, 318).
Измученный любовью к женщине поэт стремится обрести покой в прекрасном каирском саду:
Но этот сад, он был во всем подобен
Священным рощам молодого мира:
Там пальмы тонкие взносили ветви,
Как девушки, к которым Бог не сходит;
На холмах, словно вещие друиды,
Толпились величавые платаны (13,329).
Из красного дерева лодка моя,
И флейта моя из яшмы.
Водою выводят пятно на шелку,
Вином - тревогу из сердца.
И если владеешь ты легкой ладьей,
Вином и женщиной милой,
Чего тебе надо еще? Ты во всем
Подобен гениям неба (13,339)
По мнению С. И. Кормилова, «в содержательном плане сонеты Гумилева экзотичны в несколько большей степени, чем остальная его лирика. Любовная тема как таковая, в противоположность мировой традиции, в его сонетах почти не представлена.
Моя любовь к тебе сейчас - слоненок,
Родившийся в Берлине иль Париже
И топающий ватными ступнями
По комнатам хозяина зверинца (13, 430).
И будут приезжать к нам гости,
Когда весной пройдут дожди,
В уборах из слоновой кости
В горах, где весело, где ветры
Кричат, рубить я стану лес -
Смолою пахнущие кедры,
Платан, встающий до небес.
Я буду изменять движенье
Рек, льющихся по крутизне,
Указывая им служенье,
Угодное отныне мне.
Н. С. Гумилев начал свой путь в литературе в период расцвета символизма, поэтому в ранней его лирике весьма ощутима зависимость от этого течения. Он ориентировался на поэзию старших символистов К. Бальмонта и В. Брюсова. От первого в ранних стихах Гумилева - декоративность пейзажей и общая тяга к броским внешним эффектам, со вторым начинающего поэта сближало апология сильной личности, опора на твердые качества характера.
Древних ратий войн отсталый,
К этой жизни затая вражду,
Сумасшедших сводов Валгаллы,
Славных битв и пиров я жду (13, 433).
Частично отказавшись со временем от маски конквистадора (лишь частично!), он никогда не отказывался от внутреннего конквистадорства, что подтвердил и переносом стихотворения - переработав его - в более позднее издание. Романтика прекрасно уживалась в нем с трезвым отношением к поэзии, ибо одно было формой существования, а второе - делом жизни, и в личности этого человека они являли единый сплав.
Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие прозрачные бассейны (13, 97).
К вам в душу заглянув, сквозь ласковые глазки,
Я увидал бы там изысканный пейзаж,
Где бродят с лютнями причудливые маски,
С маркизою Пьеро и с Коломбиной паж.
Под покровом ярко-огненной листвы
Великаны жили, карлики и львы,
И следы в песке видали рыбаки
Шестипалой человеческой руки (13, 418).
Множится поток фантастический, зачаровывающих видений. Однако конечный эффект все тот же:
Может быть, тот лес - душа Твоя,
Может быть, тот лес - любовь моя,
Или, может быть, когда умрем,
Мы в тот лес отправимся вдвоем (13, 419).
Но в океане первозданной мглы
Нет голосов и нет травы зеленой,
А только кубы, ромбы, да углы,
Да злые, нескончаемые звоны (13, 292).
а также картины жизни на Венере:
На далекой звезде, Венере
Солнце пламенней и золотистей,
На Венере, ах, на Венере
У деревьев синие листья.
Вяч. Вс. Иванов считает, что в этом, одном из последних стихотворений, написанном в июле 1921 года, Гумилев отдал дань - пусть в полушутливом тоне иронической фантазии - тем опытам осмысления гласных, которые восходят к Рембо и нашли в русской поэзии его времени продолжение у Хлебникова. Гумилев фантазирует:
Говорят ангелы на Венере
Языками из одних только гласных.
Это радостное обещанье,
Золотое воспоминанье (14, 321).
Стихотворение это очень традиционно, характерно для экзотической лирики Гумилева. В нем отразились особенности всего раннего творчества поэта. Не случайно именно его мы выбрали ля анализа в завершении своей курсовой работы.
Итак, мы рассмотрели экзотическую поэзию Н. С. Гумилева в разрезе всего его творчества, его сознания, его жизни. В каждом из сборников поэта присутствует экзотическая тема, ведь экзотика и связанные с нею путешествия, далекие страны, необычные герои всегда жили в душе и сознании Гумилева.
Экзотическая тема, как и все творчество поэта, эволюционировала: от декоративных, многоцветных образов и картин поэт пришел к философским размышлениям о мире и о себе, и экзотика стала в поздний период деятельности Гумилева фоном и средством передачи мыслей, порой трагических.
Но на всем протяжении творчества Н. С. Гумилева его поэзию не покидали мир прекрасной и благородной романтики, свежий ветер мужества, любовь к жизни, ее вечная и таинственная красота.
Гумилев расширяет наш мир познания неизведанным и заманчивым.
2.2 Итальянская тема
Как бы стремительно ни бежало время, Италия никогда не состарится. Древность этой страны лишь передает неповторимый аромат ее юности. Очарование вечной молодости создается природой, морем, веселыми людьми. Но постоянно современные реалии перекрывают дыхание Истории. Современность, Античность, Возрождение, Средневековье причудливо переплелись в образе Италии, сделав ее Олимпом поэтов, художников, скульпторов всех времен, их Музой, вдохновительницей.
И неудивительно, что два таких разных русских поэта, как Н. С. Гумилев и А. А. Блок, в своем творчестве обращались прямо или косвенно к образу Италии. У Блока путешествие туда вылилось в цикл “Итальянские стихи”; у Гумилева итальянские мотивы прослеживаются во многих стихах, большая часть из которых вошла в сборник “Колчан”.
Путешествие обоих поэтов по Средиземноморью совершалось примерно в одно время: Блок -- 1909 год, Гумилев -- 1912 год. То есть они смотрели на одну и ту же Италию, но видели ее по-разному.
Взгляд символиста Блока и акмеиста Гумилева. Что роднит и что отличает их? Итак, скажи мне, как ты относишься к Италии, -- и я скажу, кто ты.
Для Гумилева важна сама идея путешествия, странствия -- он даже берет эпиграфом к одному из своих ранних стихотворений слова Андре Жида: “Я стал кочевником, чтобы сладострастно прикасаться ко всему, что кочует”. И кредо странствующего поэта дано в стихотворении-напутствии “Отъезжающему” (конечно же в Италию!):
Что до природы мне, до древности,
Когда я полон жгучей ревности,
Ведь ты во всем ее убранстве
Увидел Музу Дальних Странствий.
Влечение к экзотике делает Италию для Гумилева очередным объектом поклонения. В некоторой степени для него важна не эта конкретная страна, а ее Идея -- отдаленность, экзотичность, загадочность.
Для Блока же (не фанатика Музы Дальних Странствий) на первом месте стоят, как ни странно, колоритные, но сиюминутные образы-символы Италии: ирисы Флоренции, “голубая даль от Умбрских гор”, поруганная Мадонна.
Гумилев, размышляя об Италии, идет от общего к частному -- от идеи Красоты к образам ее воплощения в жизни. Блок же действует от частного к общему -- его единичные образы несут огромную смысловую нагрузку, за отдельными символами кроются пространные рассказы, размышления.
По своей натуре Гумилев -- космополит, гражданин всех стран и времен. Характерно, что в его “итальянских” стихах нет прямого упоминания о России. Но странно было бы думать, что на чужой стороне поэт отрекается от родины. В стихотворении “Основатели” звучат такие строки:
Ромул и Рем взошли на гору,
Холм перед ними был дик и нем.
Ромул сказал: “Здесь будет город”.
“Город, как солнце”, -- ответил Рем.
Четко прослеживаются мотивы вступления к “Медному всаднику” А. С. Пушкина: “Пред ним широко / Река неслася; бедный челн. ” и т. д., “Здесь будет город заложен / Назло надменному соседу. ”! Гумилев следует концепции: “Москва -- третий Рим”, в характерной для себя символистической манере славя Россию.
К тому же в сборнике “Колчан” стихотворения о “Волшебнице суровой”, “таинственной Руси” перемежаются с “итальянскими стихами”, то есть не все у Гумилева можно понять в открытом декламаторском тексте. Его стихотворения тоже порой имеют символический подтекст -- и поэт глубоко патриотичен.
У Блока ностальгическая нота звучит очень четко; он постоянно сравнивает Россию с “чужой” Италией (и не в пользу последней). Даже в Madonne da Sattiganio поэт акцентирует именно русские черты: “Страстно твердить твое имя, Мария, / Здесь, на чужой стороне. ”
В образах стихотворения “Искусство -- ноша на плечах” отразился следующий эпизод из жизни Блока: в итальянском городке Фолиньо поэт увидел французский кинофильм, который за год до того видел в Петербурге. И вот как это воспринимается им:
А через год -- в чужой стране
Усталость, город неизвестный,
Толпа, -- и вновь на полотне
Черты француженки прелестной.
Для обоих поэтов Италия -- сказка. Но для Гумилева таинственная, волшебная феерия:
Верно, скрывают колдуний
Завесы черных гондол.
Может быть, это лишь шутка,
Скал и воды колдовство, Марево?
Вдруг. никого, ничего?
Блоку Италия представляется скорее тяжелым сном, черным рассказом, полуреальностью:
В черное небо Италии
Черной душою гляжусь, --
Очнусь ли я в другой отчизне,
Не в этой призрачной стране
И памятью об этой жизни
Вздохну ль когда-нибудь во сне?
Если у Гумилева гондолы, непременный атрибут Венеции, “скрывают колдуний”, то Блок видит “гондол безмолвные гробы”. Два этих образа как нельзя точнее отражают отношение авторов к Италии в целом.
В поэзии Гумилева как бы стираются исторические границы -- в этом характерном для Италии “сцеплении времен”:
Все проходит как тень, но время
Остается, как прежде, летящим,
И былое, темное бремя
Продолжает жить в настоящем.
Неаполь “полон античной грязью”, в Генуе моряки “ведут между собою вековые разговоры”, а сама Италия -- это страна, “где тихи гробы мертвецов. / Но где жива их воля, власть и сила”. И поэт восхищается этим! В его стихотворениях реальные герои кажутся сошедшими с полотен эпохи Возрождения и оживают исторические персонажи.
Но если у Гумилева прошлое и настоящее гармонично сосуществует, то по Блоку этой гармонии нет места в порочной стране: “Военной брани и обиды забыт и стерт кровавый след. / Дома и люди -- все до гроба”. Поэт не может простить Италии вырождения ее своеобразной древней цивилизации, засилья современности: “Всеевропейской желтой пыли / Ты предала сама себя!” Даже Мадонна обесчещена современностью -- и стихотворение “Глаза, опущенные скромно. ” несет в себе мотивы будущего рассказа американского фантаста Рея Брэдбери “Улыбка” о самоуничтожении цивилизации, слишком далеко шагнувшей в своем развитии.
Подобные документы
Детство и юные годы Н.С. Гумилева - известного русского поэта Серебряного века. "Путь конквистадоров" - первый сборник автора. Сборник стихов "Жемчуга" и развитием темы романтической мечты. Поездки Гумилева за границу, его участие в Первой мировой войне.
презентация [866,8 K], добавлен 20.09.2011
Теоретические основы акмеизма. Литературно-критическая деятельность Н. Гумилева. Трагичность мироощущения Гумилева и его любовью к Земле. Литературная дисциплина, преданность искусству. Искусство творить стихи, свой поэтический облик.
реферат [25,2 K], добавлен 14.12.2006
Краткий очерк жизни, личностного и творческого становления известного российского поэта Николая Гумилева. Факторы и личности, повлиявшие на формирование его творческих вкусов. Любовь к А. Ахматовой и поэзии, посвященные ей. Политические взгляды поэта.
творческая работа [868,2 K], добавлен 18.05.2009
Литературные направления: романтизм, символизм, акмеизм. Художественные образы в стихотворениях Н. Гумилева из сборника "Романтические цветы": героический тип, обобщенный образ героя, образ смерти. Особенности Гумилевского художественного мира.
научная работа [35,8 K], добавлен 25.02.2009
Истоки и сущность романтизма в американской поэзии, периоды раннего и позднего романтизма. Современные направления поэзии США: традиционализм, поэты-одиночки, экспериментальная поэзия. Своеобразие литературы, связанное с многонациональностью страны.
Рассматривается универсальная для культуры рубежа ХК—ХХ вв. тенденция к духовному и эстетическому синтезу. Использование автором контекстно-герменевтического подхода обнаруживает близость психологических типов поэта Гумилева и художника Гогена, глубинные перекрестки в семантике их жизненных стратегий и эстетических устремлений. Делается вывод о том, что искусства разных видов, но соприродного стиля демонстрируют большую близость в своих поисках, чем искусства одного вида, но разных стилей, если рассматривать стиль как ритм мышления культуры.
Одну из универсальных в русской культуре Серебряного века тенденцию — стремление к синтезу — можно рассматривать как сложный динамический полилог с самыми различными культурными традициями.
Контекстно-герменевтический культурологический подход позволяет нам обнаружить близость психологических типов двух художников, глубинные перекрестки в семантике их жизнетворческих стратегий и эстетических устремлений. Оба они дети своей эпохи. Их индивидуальные творческие поиски выразили процессы, характерные для динамики художественного и в целом культурного сознания конца XIX — начала XX в. в Западной Европе и России. Поль Гоген раньше, а Николай Гумилев позднее стремились через обновление языка искусства к выработке новых духовных смыслов в своем творчестве.
Идеи немецких романтиков и Ф. Ницше о сознательном жизнетворчестве, авторстве своей судьбы повлияли на соловьевскую концепцию искусства- жизнестроения — типичное проявление синтетической устремленности культуры Серебряного века. Поль Гоген не был знаком с идеями В. Соловьева, но духовно-эстетические интенции Ф. Ницше, опосредованно, через весь сложный механизм западноевропейской культуры, формировали алгоритм его творческого поведения.
Можно говорить о взаимоориентированности судеб русского поэта-акмеис- та и французского постимпрессиониста — представителей разных видов искусств. Речь идет не столько о схожести жизненных мотивировок, сколько о близости поэта и художника как определенных психологических типов. Трудно сказать, что выступает здесь первоначалом: художник ли, формируемый эпохой, или, наоборот, сама личность, влияющая на эпоху через утверждение новых способов мироощущения и бытия. Сопоставление жизнетворческих стратегий Гумилева и Гогена, обнаруживая их общность, свидетельствует о том, что чисто индивидуальные антропологические характеристики могут становиться и характеристиками культурно-антропологическими. Существование несомненных перекличек между фигурами Гумилева и Гогена показывает, как искусство, являясь предметом жизненных усилий их личностей, целью, постепенно превращается в средство творения самой жизни этих личностей.
В свою очередь, те же качества раздражали в Н. Гумилеве и символиста
В истории отдельных искусств нет прямолинейного движения: отдельные отрезки развития не находятся в последовательной причинно-следственной связи друг с другом. Искусства разных видов соприродного стиля, подчеркнем еще раз, демонстрируют нам большую близость в своих поисках, чем разностилевые искусства одного вида, если рассматривать стиль как ритм мышления культуры.
Гашева Н. Н. Синтез в русской культуре : типология и динамика форм. Пермь. 2009. 348 с.
Гумилев Н. Избранная лирика. М., 2000. 280с.
Гумилев Н. Письма о русской поэзии. М., 1990. 257 с.
Давидсон А. Николай Гумилев. М., 2001. 300 с.
Ницше Ф. Антихрист. Проклятие христианству // Соч.: в 2 т. Т. 2. М., 1990. 350 с. Одоевцева И. На берегах Невы. М., 1988. 200 с.
* Данная работа не является научным трудом, не является выпускной квалификационной работой и представляет собой результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала при самостоятельной подготовки учебных работ.
К эпохе серебряного века принадлежат символизм и акмеизм, футуризм и эгофутуризм и многие другие течения. "И хотя мы зовем это время серебряным, а не золотым веком, может быть, оно было самой творческой эпохой в российской истории" [1, 10
Акмеисты (от греческого слова “акме” - цветущая пора, высшая степень чего-либо) призывали очистить поэзию от философии и всякого рода “методологических” увлечений, от использования туманных намеков и символов, провозгласив возврат к материальному миру и принятие его таким, каков он есть: с его радостями, пороками, злом и несправедливостью, демонстративно отказываясь от решения социальных проблем и утверждая принцип “искусство для искусства”[1,50] .
Акмеизм возник в 1910 - е годы в "кружке молодых", поначалу близких символизму поэтов. Стимулом к их сближению была оппозиционность к символической поэтической практике, стремление преодолеть умозрительность и утопизм символических теорий.
Акмеисты провозгласили своими принципами:
освобождение поэзии от символистских призывов к идеальному, возвращение ей ясности, вещности, "радостного любования бытием"[4,56];
стремление придать слову определенное точное значение, основывать произведения на конкретной образности, требование "прекрасной ясности";
обращение к человеку к "подлинности его чувств";поэтизацию мира первозданных эмоций, первобытно - биологического природного начала, доисторической жизни Земли и человека.
В октябре 1911 года было основано новое литературное объединение - "Цех поэтов". Название кружка указывало на отношение участников к поэзии как к чисто профессиональной сфере деятельности. "Цех" был школой формального мастерства, безразличного к особенностям мировоззрения участников. Руководителями "Цеха" стали Н. Гумилев и С. Городецкий.
Из широкого круга участников "Цеха" выделилась более узкая и эстетическая более сплоченная группа: Н. Гумилев, А. Ахматова, С. Городецкий, О. Мандельштам, М. Зенкевич и В. Нарбут. Они составили ядро акмеистов. Другие участники "Цеха" (среди них Г. Адамович, Г. Иванов, М. Лозинский и другие), не являясь правоверными акмеистами, представляли периферию течения. Акмеисты издали десять номеров своего журнала "Гиперборей" (редактор М. Лозинский), а также несколько альманахов "Цеха поэтов".
Главное значение в поэзии акмеизма приобретает художественное освоение многообразного и яркого земного мира. Акмеистами ценились такие элементы формы, как стилистическое равновесие, живописная четкость образов, точно вымеренная композиция, отточенность деталей. В их стихах эстетизировались хрупкие грани вещей, утверждалась "домашняя" атмосфера любования "милыми мелочами".
Акмеисты выработали тонкие способы передачи внутреннего мира лирического героя. Часто состояние чувств не раскрывалось непосредственно, оно передавалось психологически значимым жестом, перечислением вещей. Подобная манера "материлизации" переживаний была характерна, например, для многих стихотворений А. Ахматовой[1,71].
Пристальное внимание акмеистов к материальному, вещному миру не означало их отказа от духовных поисков. Со временем, особенно после начала Первой мировой войны, утверждение высших духовных ценностей стало основой творчества бывших акмеистов. Настойчиво зазвучали мотивы совести, сомнения, душевной тревоги и даже самоосуждения (стихотворение Н. Гумилева "Слово", 1921). Высшее место в иерархии акмеистических ценностей занимала культура. "Тоской по мировой культуре" назвал акмеизм О. Мандельштам. Если символисты оправдывали культуру внешними по отношению к ней целями, (для них она - средство преображения жизни), а футуристы стремились к ее прикладному использованию (принимали ее в меру материальной полезности), то для акмеистов культура была целью себе самой.
С этим связано и особое отношение к категории памяти. Память - важнейший этический компонент в творчестве трех самых значительных представителей акмеизма - А. Ахматовой, Н. Гумилева и О. Мандельштама. В эпоху футуристического бунта против традиций акмеизм выступил за сохранение культурных ценностей, потому что мировая культура была для них тождественной общей памяти человечества[2,45].
Акмеистическая программа ненадолго сплотила самых значительных поэтов этого течения. К началу Первой мировой войны рамки единой поэтической школы оказались для них тесны, и каждый из акмеистов пошел своим путем. подобная эволюция, связанная с преодолением эстетической доктрины течения, была характерна и для лидера акмеизма Н. Гумилева. На раннем этапе формирования акмеизма существенное влияние на новое поколение поэтов оказывали взгляды и творческая практика М.А. Кузмина, ставшего, наряду с И.Ф. Анненским, одним их "учителей" акмеистов. Ощутить существо стилистической реформы, предложенной акмеистами, поможет последовательное обращение к творчеству лидера нового течения Н. Гумилева.
2. Творчество Николая Гумилева
Николай Степанович Гумилев прожил очень яркую, но короткую, насильственно прерванную жизнь. Огульно обвиненный в антисоветском заговоре, он был расстрелян. Погиб на творческом взлете, полный ярких замыслов, всеми признанный Поэт, теоретик стиха, активный деятель литературного фронта.
И свыше шести десятков лет его произведения не переиздавались, на все им созданное был наложен жесточайший запрет. Само имя Гумилева обходили молчанием. Лишь в 1987 году стало возможно открыто сказать о его невиновности.
Вся жизнь Гумилева, вплоть до трагической его смерти, -- необычна, увлекательна, свидетельствует о редком мужестве и силе духа удивительной личности. Причем ее становление протекало в спокойной, ничем не замечательной обстановке. Испытания Гумилев находил себе сам.
Будущий поэт родился в семье корабельного врача в Кронштадте. Учился в Царскосельской гимназии. В 1900-1903 гг. жил в Грузии, куда получил назначение отец. По возвращении семьи продолжал занятия в Николаевской царскосельской гимназии, которую закончил в 1906 г. Однако уже в это время он отдается своему страстному увлечению поэзией.
Творческое воображение пробудило в Гумилеве жажду познания мира. Он едет в Париж для изучения французской литературы. Но покидает Сорбонну и отправляется, несмотря на строгий запрет отца, в Африку. Мечта увидеть загадочные земли изменяет все прежние планы. За первой поездкой (1907) последовали еще три в период с 1908 по 1913 г., последняя в составе организованной самим Гумилевым этнографической экспедиции.
В Африке он пережил много лишений, болезней, на опасные, грозившие смертью испытания шел по собственному желанию. А в результате привез из Абиссинии ценные материалы для Петербургского Музея этнографии.
В первую мировую войну ушел добровольцем на фронт. В корреспонденциях с места военных действий отразил их трагическую сущность. Не счел нужным обезопасить себя и участвовал в самых ответственных маневрах. В мае 1917 г. уехал по собственному желанию на Салоникскую (Греция) операцию Антанты.
Писал Гумилев и прозу, драмы, вел своеобразную летопись поэзии, занимался теорией стиха, откликался на явления искусства других стран. Как он сумел все это вместить в какие-то полтора десятка лет, остается секретом. Но сумел и сразу привлек внимание известных деятелей литературы.
Он умер, да! Но он не мог упасть,
Войдя в круги планетного движенья,
Бездонная внизу зияла пасть,
Но были слабы силы притяженья[3,58].
«Ни один пред грозой не трепещет,
Целый мир, неведомый пророкам,
Что залег в пучинах голубых,
Там, где запад сходится с востоком.
А затем Колумб о себе: Раковина я, но без жемчужин,
Я поток, который был запружен.
Спущенный, теперь уже не нужен.
«Как любовник, для игры другой
Смутно чувствуя веянье роз,
У веков, у пространств, у природы
Отвоевывать древний Родос.
Все прах.-- Одно, ликуя,
Искусство не умрет.
Внимание художника к окружающему всегда было обостренным.
«Созданье тем прекрасней,
Чем взятый материал
О, Русь, волшебница суровая,
Повсюду ты свое возьмешь.
Бежать? Но разве любишь новое
Иль без тебя да проживешь?
Моря, пустыни, города,
И вот опять восторг и горе,
Опять, как прежде, как всегда,
Седою гривой машет море,
Встают пустыни, города.
Вот стою перед дверью твоею,
Не дано мне иного пути.
Хоть я знаю, что не посмею
Никогда в эту дверь войти.
Чтоб душа старела и росла,
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
Затем читатель потрясен исповедью поэта о своем прошлом. Но одновременно мучительной думой о несовершенстве людских судеб. Эти первые девять проникновенных четверостиший неожиданно переходят к преобразующему тему аккорду: Я -- угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во тьме,
Я возревновал о славе Отчей
Как на небесах, и на земле.
А от него -- к мечте о расцвете земли, родной страны. И здесь, однако, еще нет завершения. Заключительные строки, частично повторяющие изначальные, несут новый грустный смысл -- ощущение временной ограниченности человеческой жизни. Симфонизмом развития обладает стихотворение, как и многие другие в сборнике.
Так, век за веком -- скоро ли, Господь? --
Под скальпелем природы и искусства,
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.
Мчался он бурей темной, крылатой,
Он заблудился в бездне времени.
Остановите сейчас вагон.
Там, где все сверканье, все движенье,
Пенье все,-- мы там с тобой живем;
Здесь все только наше отраженье
Полонил гниющий водоем.
Поэт выразил недостижимую мечту, жажду не рожденного еще человеком счастья. Смело раздвинуты представления о пределах бытия.
Гумилев учил и, думается, научил своих читателей помнить и любить «Всю жестокую, милую жизнь,
Автономова Н.С. Возвращаясь к азам /Вопросы философии -1999-№3- С.25-32
Гумилев Н.С. Наследие символизма и акмеизм / Письма о русской поэзии. - М.: Современник, 1990- 301с.
Келдыш В. На рубеже эпох // Вопросы литературы - 2001- №2 - С.15- 28
Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. - СПб: "Наука", 1994- 55с..
Павловский А.И. Николай Гумилев / Вопросы литературы - 1996- №10- C.30-39
Фрилендер Г. Н. С. Гумилев -- критик и теоретик поэзии.: М.:Просвещение, 1999-351с.
Читайте также: