Правительственные кризисы в италии доклад
Обновлено: 17.05.2024
Сергей Сенинский: В Италии – правительственный кризис. Левоцентристкий кабинет во главе с Романо Проди, которому не удалось заручиться доверием верхней палаты итальянского парламента, стал 61-ым по счету в послевоенной истории страны. Не сложилось и временное правительство, единственной задачей которого должна была стать реформа избирательной системы. Многие в Италии считают, что именно в её несовершенстве и кроется причина широко известной итальянской политической нестабильности. Тему продолжит Ефим Фиштейн:
Ефим Фиштейн: В Италии действует пропорциональная избирательная система, с некоторыми специфическими особенностями. Так, партия, набравшая на выборах чуть больше одного процента голосов, может попасть в обе палаты парламента, если выразит готовность вступить в правящую коалицию. В результате законодательное собрание оказывается крайне фрагментированным, а кабинеты обычно представляют собой самые причудливые политические комбинации. К примеру, в правительстве Проди были представлены 9 весьма разномастных партий. Премьер только тем и занимается, что утрясает разногласия и гасит конфликты партнеров, нередко случайных. На повестке дня – реформа избирательной системы. А она в итальянских условиях идет настолько туго, что правильнее было бы сказать, не идет вовсе. Малые партии не намерены вводить ликвидационные для них правила, а большие могут остаться без потенциальных союзников. В итоге страна в марте проведет новые выборы по старым правилам. Я попросил нашего итальянского корреспондента Алексея Букалова дать для начала ситуационную зарисовку – что же происходит в Италии и почему?
Алексей Букалов: К выборам страна пойдет по тем же старым правилам, то есть как говорят здешние обозреватели, наступит второй раз на те же самые грабли. Дело в том, что ни один из опрошенных мной итальянских политиков не сумел мне сформулировать сущность итальянского избирательного законодательства. Оно состоит из смеси положений мажоритарной системы и пропорциональной. Но смесь эта взвешена таким образом, что решающую роль при формировании правительства играют мелкие партии, которые потом, входя в правящую коалицию, могут в любой момент выйти из нее и тем самым спровоцировать кризис, подобный тому, который сейчас переживает Италия. Таким образом, в любом случае выборы 13-14 апреля пройдут по старой схеме, причем она сравнительно новая, она была одобрена предыдущим составом парламента и таким образом, должна учитывать весь предыдущий итальянский опыт. Но на самом деле не удалось достичь такого закона, который позволил составить устойчивое большинство в парламенте и дать стране правительство, которое могло бы действовать в течение всего положенного конституцией срока. За последние годы таким рекордом отличился только кабинет Сильвио Берлускони, который отсидел в парламенте от звонка до звонка, а затем, как мы сейчас видели, началась обычная чехарда послевоенной Италии, когда правительство может сдвинуть отобранный у нее голос в парламенте, в данном случае в сенате республики.
Ефим Фиштейн: Но ведь еще бывший – может быть, он же и будущий – премьер Сильвио Берлускони попытался повысить стабильность правительства законной поправкой, по которой победившая на выборах партия получала определенный дополнительный бонус – 25 тысяч голосов сверх реально собранных. Почему же не удалось разрешить проблемы? Алексей Букалов.
Алексей Букалов: Совершенно верно. Но этот бонус касался только нижней палаты, палаты депутатов и не распространялся на сенат. А именно в Сенате, где была ситуация фифти-фифти, где правящая коалиция не располагала большинством голосов и она рассчитывала на голоса так называемых пожизненных сенаторов, то есть не избираемых сенаторов, а тех, которых назначает президент республики за прошлые заслуги, таких обычно бывает шесть-семь человек, туда входят по должности все бывшие и ныне здравствующие президенты республики, Проди держался у власти только благодаря этим голосам. И когда их не хватило, то разразился кризис.
Ефим Фиштейн: Многие специалисты утверждают, что в истории Италии были перепробованы все мыслимые избирательные системы. Ни одна из них не работала – не потому, что система плоха, а потому, что само местное общество предельно фрагментировано и разобщено, а политика является всего лишь отражением этой раздробленности. Ваше мнение Алексей Букалов.
Ефим Фиштейн: А ведь Италия остро нуждается в реформах, в модернизации. Сильвио Берлускони попытался было некоторые реформы запустить – пенсионную, финансовую. Чего же ожидать теперь, когда на носу досрочные выборы? Правительству не до реформ, вовсю идет кампания. Выходит, реформы опять откладываются в долгий ящик.
Алексей Букалов: Кое-что попытался сделать не только Берлускони, но и Проди, но времени у него было мало. В частности, санация финансовых сторон жизни, бюджета государственного, какие-то попытки были сделаны. Но, это главная проблема итальянцев – у них практически никогда не хватает времени для того, чтобы разобраться в этих Авгиевых конюшнях. Кстати, о конюшнях: одним из толчков к нынешнему финансовому кризису послужил именно скандал, мусорный скандал в Неаполе, в котором как капля воды отразилась ситуация нынешнего общества итальянского.
Ефим Фиштейн: Картинку из современной итальянской действительности нам обрисовал Алексей Букалов из Рима. Многие в Италии в поисках положительных примеров обращают свои взоры к Германии и предлагают попросту позаимствовать тамошнюю избирательную систему. Как она выглядит и в чем ее особенности, сила и слабости? – рассказать об этом я попросил мюнхенского политолога, профессора Маргарету Момзен.
Ефим Фиштейн: Профессор политологии из Мюнхена Маргарет Момзен. А как решалась эта проблема в государствах бывшего социалистического лагеря, которые с 2004 года являются членами Европейского Союза? Я взял в качестве примера Латвию, страну, расположившуюся в самом центре Балтийского региона. Социолог из Латвийского Университета Юрис Пайдерс поясняет.
Юрис Пайдерс: В Латвии после установления независимости было восстановлена конституция довоенная. И конституция довоенная подразумевает, что значит парламент, Сейм Латвии выбирается на партийной основе. Эта система была восстановлена в момент, когда партий не было и тогда перед выборами быстро сформировались группы людей, которые одни назвались правыми, другие левыми и реально партии не имели массового базиса, массовой поддержки конкретных слоев населения. И это создало ситуацию, что партии власти практически буквально чуть ли не все с редкими исключениями очень малочисленные и фактически объединяют депутатов или лидеров самоуправления. Это один из нюансов. А второй нюанс – это то, что был плачевный опыт довоенных лет и был введен процентный барьер, который ограничивает принятие участия малочисленных партий. И это ограничение способствовало тому, что, по крайней мере, срок действия правительств намного дольше, чем было в довоенный период.
Ефим Фиштейн: Итальянцы, как мы уже слышали, вечно недовольны своей избирательной системой. А что жители Латвии – довольны всем? Или оговорки все же имеются?
Юрис Пайдерс: Очень многие недовольны, так как, скажем, избирают по партийным спискам, в финале происходит раскол партии. На днях одна из крупных партий раскололась и треть депутатов вышли из этой партии и сейчас будут голосовать так, как им заблагорассудится. Это первая проблема. Вторая проблема: депутаты не представляют интересы конкретных территорий и в результате им безразличны какие-то территории. Жителям некуда обращаться, потому что нет депутатов, которые бы представляли их интересы. И это создает ситуацию, что региональные проблемы отходят на второй план и очень многие недовольны, выражают пожелания, чтобы система была не партийная, а по крайней мере, часть депутатов выбиралась с конкретной территории и эти депутаты были подотчетны этой территории и представляли ее интересы.
Ефим Фиштейн: Таково мнение социолога из Латвийского Университета Юриса Пайдерса. Думаю, Европа с большим интересом будет следить за выборами в Италии, назначенными на середину апреля. Ведь учиться можно и на чужих ошибках.
В Италии разразился политический кризис и решается вопрос о вотуме недоверия правительству. Между тем экономика страны переживает не лучшие времена: уровень бедности в стране растет, госдолг достиг немыслимых размеров, а в правительстве занимаются наращиванием социальных обязательств вместо бюджетной экономии, как требует Брюссель. Страна движется по сценарию потенциального дефолта, беспокоятся эксперты.
Провокация вполне себе удалась. В итоге итальянский сенат соберется во вторник, 13 августа, чтобы определить дату голосования по вопросу о вынесении вотума недоверия правительству.
При этом большинство и международных и итальянских экспертов предполагают, что расчет Маттео Сальвини может оказаться вполне верным. Рейтинг прославленного борца с беженцами из Африки, который ранее отказался выполнить требования Брюсселя и уменьшить дефицит бюджета страны, поскольку это ударило бы по благосостоянию итальянцев, а также повысить пенсионный возраст и увеличить НДС, только вырастет.
Судя по данным официальной статистики, ситуация в экономике страны выглядит не лучшим образом. ВВП почти не растет.
Согласно данным Еврокомиссии, ВВП Италии вырос в 2018 году на 0,9%, и, согласно прогнозам, в 2019 году экономика вырастет всего на 0,1%.
При этом государственный долг Италии второй по величине в ЕС после Греции.
Госдолг страны превышает 2 трлн евро и составляет 132% ВВП.
По мнению Брюсселя, такая задолженность представляет собой существенный источник уязвимости для экономики всей еврозоны.
Еврокомиссия уже угрожала начать дисциплинарную процедуру против Италии. В частности, может быть ужесточен контроль со стороны ЕК за бюджетными тратами и государственными заимствованиями и установлены четкие финансовые рамки, которые ограничат действия национального правительства.
При этом за невыполнение договоренностей Италию может ожидать штраф в размере 1% ВВП, блокировка структурных фондов и доступа к Банку европейских инвестиций.
Однако у Сальвини другие приоритеты, чем у Брюсселя. Похоже, грозящие стране санкции его совсем не тревожат, и он продолжит стимулировать экономику совсем не теми методами, что ждут от него в ЕС.
Так, в повестке Сальвини — затратный законопроект о едином налоге, являющийся основным обещанием политика электорату.
По оценкам, его принятие может обойтись бюджету страны в сумму примерно €30-40 млрд.
— говорит Лоренцо Кодоньо, основатель LC Macro Advisors.
Так что Италия может очень быстро попасть в очень непростую ситуацию, в которой в ходе недавней острой фазы долгового кризиса в еврозоне оказывались Греция, Ирландия, Португалия, Кипр — или объявлять дефолт, или просить ЕС и МВФ о финансовой помощи, соглашаясь на их требования реформ и жесткой экономии под неусыпным контролем кредиторов.
Рынки между тем уже отреагировали на политический кризис в Италии. Так, индекс FTSE Italia Mid Cap обвалился в понедельник на торгах 12 августа на 300 пунктов (минус 0,84%), а индекс Италия-40 просел на 0,53%. При этом в красной зоне завершили торги и все другие европейские индексы.
Реформа сената: политический смысл и возможные последствия
В восстановленной в 1870-е гг. единой монархической Италии назначаемый Сенат стал результатом компромисса элит объединившихся итальянских государств, учредивших единую государственность. В период правления Муссолини Сенат играл сугубо декоративную роль (однако именно в начале существования фашистского режима знаменитый элитолог В. Парето получил за свои заслуги пожизненное сенаторство- плодами которого, однако, не смог воспользоваться – ибо скончался в 1923 г.).
В чем заключаются политический смысл предстоящей трансформации? До сегодняшнего дня верхняя палата итальянского парламента включала в себя 315 депутатов, которые избирались по пропорциональной системе. Особенностью ее формирования являлось то, что бывшие президенты страны являются пожизненными членами Сената. Кроме того, Президент имел право назначать сенатором пожизненно граждан, которые прославили родину выдающимися достижениями преимущественно в социально-гуманитарной сфере. Помимо этого, благодаря своим связям на местах и центральных ведомствах итальянские сенаторы превратились в аналог привилегированного сословия, оказывающего существенное влияние на политические процессы в стране, но при этом уклоняющегося от значительной части политической ответственности за важные общегосударственные решения. В компетенцию Сената до последнего времени входили объявление войны и наделение центрального правительства необходимыми полномочиями, а также ратификация международных договоров. В соответствии с инициированной в апреле реформой, в Италии законодательная власть практически полностью перейдет к нижней палате парламента, избираемой прямым голосованием в масштабах всей страны и включающей в себя 630 депутатов. Только она отныне сможет составлять и утверждать законы, отправлять в отставку правительство или отдельных министров.
Часть полномочий будет также изъята у регионов страны. Так, в случае в случае намеченной конституционной реформы, вопросы энергетики, стратегической инфраструктуры и гражданской обороны, входившие в сферу совместной компетенции, будут решаться напрямую президентом.
По мнению итальянских правительственных экспертов, продвигаемая сегодня реформа итальянского Сената – целенаправленный удар по клиентелизму с ослаблением корпоративно-закрытого характера элиты страны, сдерживание центробежных устремлений регионов. В равной степени - реакция на кризис политической и партийной систем страны, который длится уже не одно десятилетие. Формально все выглядит именно так. Однако политическая реальность нередко оказывается куда сложнее первоначальных впечатлений и оценок.
Политический кризис последних лет
Кризис партийной системы
Полноценного волатильного состояния итальянская партийная система Италии достигла к началу 1990-х годов, когда коррупционные разоблачения привели к резкому падению популярности устоявшихся партий. Между тем, истоки и сам процесса развертывания этого кризиса заслуживают более пристального анализа.
Одним из главных парадоксов в деятельности трех этих новых политиков состоял в том, что они вынуждены были вступать в коалицию со старыми политиками, сформировав в 1994 году трехпартийный кабинет, который просуществовал в конечном итоге полгода. Идеология всех трех новообразованных партий содержала в себе популистские элементы. Однако долгосрочный успех это принесло лишь партии Берлускони.
Экономический кризис и перспективы Италии
Данные экономической статистики в основном подтверждаются анализом экономических показателей последних лет. Экономический кризис в Италии связан главным образом со значительными государственными долгами, которые в 2012 году достигли 900 млрд евро, или 120 % от ВВП. А также – с многолетним отсутствием экономического роста, равно как и с малым доверием бизнес-акторов к политике и административному аппарату. Благодаря этому межрегиональные различия в Италии достигли более высокого уровня, нежели различия между экономическим развитыми и слаборазвитыми регионами Германии. Душевой доход на севере Италии достигает 130 % от среднеевропейского, в то время как на юге страны – всего лишь 60 % от общеевропейского.
Надежды на перелом ситуации сегодня невелики. Ключевая проблема – низкий уровень эффективности экономических и правовых институтов.
Так, например Италия занимает 158 место в мире по эффективности судебного взыскания частных долгов – срок между подачей уголовного иска и принятием судебного решения может занять 1210 дней. Сохраняется огромное количество незавершенных гражданских процессов, что подрывает доверие частных инвесторов. Другая значимая проблема страны – безработица, охватывающая около 39 % итальянцев в возрасте от 18 до 35 лет. Государство в течение ряда лет реализует масштабные программы борьбы с безработицей, не приносящие пока сколько-нибудь ощутимых результатов.
Слабые многопартийные коалиции на уровне общенациональной политики очевидно испытывали дефицит инструментов, необходимых для вмешательства в дела регионов. Создать гибкий и эффективный инструментарий для этих целей не удалось вплоть до сегодняшнего дня.
Камо грядеши?
Текущее состояние итальянского кризиса обнажает его глубинные истоки. Данный кризис имеет достаточно глубокие истоки, связанные с особенностями самой итальянской модели. Италия – поздно сложившееся как единое национальное государство, с переменным успехом пытавшееся создать своих граждан.
Как следствие, итальянское государство – своеобразная надстройка, поддерживаемая элитой, включая ее самые разные фракции. Ему регулярно оппонируют, им систематически недовольны в разных частях страны: на Севере - за умаление экономических интересов, самоуправления и начал автономии, на Юге – за вмешательство в деятельность неформальных (патерналистских структур) структур и противодействие интересам уважаемых людей (нотаблей). Нараставшее в течение десятилетий недовольство в итоге вылилось в системный политический кризис, актуализировавшийся в 1990-е годы – частными проявлениями которого стали кризис проникновения (связанный с низкой эффективностью реализации властно-управленческих решений на всех уровнях управления и в различных сегментах итальянского общества), кризис легитимности (затрагивающий все основные политические институты страны), кризис участия (связанный с низкой эффективностью политических институтов и недоверием к ним значительного числа граждан) и кризис распределения (связанный с неспособностью правящей элиты обеспечить приемлемый для общества рост материального благосостояния и его распределение).
Единство страны в разные периоды ее истории могли обеспечивать традиционные институты (монархия), режимы чрезвычайного типа (диктатура Муссолини) либо лидеры харизматическо-популистского толка (последним из которых был скандальный С. Берлускони). Однако все они принадлежат историческому прошлому и исчерпали свой потенциал.
Элиты основных сложившихся в послевоенной период политических партий, не будучи способными достичь стратегического консенсуса по вопросам экономического и социально-политического развития, привели страну к масштабному кризису политического доверия и эффективности, и в итоге постепенно дискредитировали себя. Новые же политические силы, представляющие новые социальные группы и регионы страны, очевидно недостаточно сильны для формулировки полноценной политической альтернативы.
Кризис 1929–1932 гг. и выход из него являются ключевым этапом экономической и политической истории Италии ХХ века. В эти годы был оформлен переход от аграрной к индустриальной экономике, проведена коренная модернизация промышленности, создана база для развития системы социального обеспечения, а также заложены институциональные основы экономического развития страны на последующие, уже послевоенные, десятилетия.
Однако впечатляющая структурная перестройка происходила в тесной взаимосвязи с трансформацией авторитарного режима в тоталитарную фашистскую диктатуру, предполагавшую не только прямое государственное вмешательство в экономику, но и контроль над всеми сферами жизни. Политическая доктрина фашизма привела Италию к военному авантюризму, внешнеполитической изоляции, опоре на собственные силы, а в итоге – к участию в мировом конфликте, который обернулся для страны подлинной национальной катастрофой.
Предпосылки и масштабы кризиса 1929–1932 годов
Государственные расходы направляются не только на помощь предприятиям, но и на борьбу с безработицей через организацию общественных работ (в этот период запущен наиболее крупный проект режима – так называемая интегральная мелиорация). Чтобы покрыть чрезвычайные расходы и реструктурировать госдолг, внедряется внутренний ликторский заём.
Для населения он носит принудительный характер: идеологические мотивы фашизма и патриотическая пропаганда превращаются в важный финансово-экономический инструмент.
Рисунок 1. Темпы роста основных макроэкономических показателей 1925–1940 годов (млрд итальянских лир, цены 1938 г.), %
Источник: Национальный итальянский институт статистики (IStat)[2].
Принятые правительством Муссолини меры приводят к стабилизации экономического положения: в 1928–1929 гг. восстанавливается положительная динамика ВВП и промышленного производства. Но эта стабилизация неустойчива и сопровождается слабой активностью на фондовой бирже и дефляцией.
Резкое изменение внешнеторговой конъюнктуры и конкурентная девальвация валют – стандартное и вполне убедительное объяснение начала кризиса, хотя в случае Италии есть, по-видимому, ещё один фактор, которому в историографии уделяется не так много внимания. Речь о влиянии Соединённых Штатов на экономику Италии в 1920-е годы.
По экономическим и политическим причинам эти процессы прекратились в 1930-е гг., но тесное переплетение итальянских и американских финансовых интересов стало одним из детонаторов кризиса 1929 года.
Так или иначе, социальные последствия кризиса, особенно в тяжёлой промышленности, оказались крайне серьёзными. В 1930 г. возобновилась введённая в конце 1920-х гг. практика принудительного сокращения заработных плат, что даже в условиях дефляции вело к снижению покупательной способности доходов наёмных рабочих в промышленности и сельском хозяйстве и госслужащих: потребление домохозяйств в 1929–1932 гг. сократилось вдвое[10].
Таблица 1. Численность безработных в Италии (тыс. чел.)
Источники: G.Salvemini. Sotto le scure del fascismo (Lo Stato corporstivo di Mussolini) // Torino, De Silva, 1948, p. 299-301; S.Lombardini. La grande crisi in Italia : politica ed economia // Rivista milanese di economia, №21, 1987, p. 127.
Антикризисные меры государства
В силу того, что операции IMI привели к передаче государству значительных, в том числе контрольных пакетов акций промышленных компаний, в 1933 г. создаётся ещё одна госструктура – Институт промышленной реконструкции (Istituto per la Ricistruzione Industriale, IRI). В 1933–1934 гг. под его контроль попали три крупнейших коммерческих банка Италии – Banca Commerciale, Banco di Roma, Credito Italianо, а вместе с ними почти 100 процентов ВПК, около 90 процентов судостроения, 80 процентов морских перевозок, 80 процентов производства локомотивов, 30 процентов производства электроэнергии, значительная доля чёрной металлургии и целый ряд других отраслей. В совокупности капитал IRI – это более 20 процентов акционерного капитала всех итальянских компаний[11].
В дальнейшем он расшил присутствие в итальянской экономике и трансформировался к концу 1930-х гг. в многоотраслевой государственный холдинг, в состав которого вошли компании STET (телефонная связь), Finmare (судоходство), Finsider (металлургия), Alfa Romeo (автомобилестроение) и целый ряд других.
Переход к дирижизму и государственному предпринимательству явственно обозначился в Италии уже в 1920-е гг., а в 1930-х гг. они окончательно оформились, в том числе институционально. Этот процесс шёл одновременно с трансформацией фашистского режима из авторитарного в тоталитарный. Стремление к контролю над всеми сферами общественной жизни, включая трудовые отношения и экономику, – одна из главных особенностей режима Муссолини, который умело использовал в политических целях экономическую конъюнктуру.
По итогам кризиса произошло полное огосударствление значительной части обрабатывающей промышленности и банковской сферы, что в канун Второй мировой войны привело к созданию в стране самого большого государственного сектора экономики среди западных держав.
Корпоративная политика
Идеологическая окраска стала важной отличительной чертой социально-экономических мер, принимаемых фашистским правительством в условиях кризиса и депрессии. С 1925–1927 гг. в Италии последовательно создавался так называемый корпоративный строй, основной целью которого было преодоление противоречий между наёмными работниками и предпринимателями через объединение их представителей в отраслевых корпорациях, подконтрольных государству. По существу, речь шла о ликвидации независимых профсоюзов, унификации общественной жизни и политических институтов, что не могло не сказаться и на экономической сфере.
Подавляющее большинство историков и экономистов единодушны в своих оценках: корпоративный строй – лишь громоздкий бюрократический фасад фашистского режима. Действительно, создание IRI и IMI произошло без существенного участия корпоративных органов, а их решения в области картельной политики регулярно бойкотировались предпринимателями и внедрялись лишь выборочно. А вот вклад корпоративной системы в области социальной политики и трудовых отношений был значительным. Она позволила полностью ликвидировать забастовочное движение, легко проводить политику сокращения издержек за счёт урезания заработных плат. В 1934–1936 гг. происходит ужесточение трудовой дисциплины с введением мобилизационных бюро на предприятиях и трудовых книжек.
Милитаризация экономики и автаркия: выход из кризиса?
Но для Муссолини решение Лиги Наций стало настоящим подарком: Италия немедленно перешла к политике автаркии и импортозамещения, лира была девальвирована.
Форсированная милитаризация экономики Италии с середины 1930-х гг. является важнейшим фактором, не позволяющим адекватно оценить немедленный эффект антикризисных мер. В итальянской экономической историографии преобладают негативные оценки политики фашистского режима в этот период: темпы роста не позволили догнать более развитые экономики, качество человеческого капитала и производительность труда падали[14], выход из кризиса стал переходом к национальной катастрофе, которая была предопределена логикой развития фашистского режима.
С подобными выводами нельзя не согласиться, но вместе с тем анализ антикризисной политики итальянского фашизма в 1929–1936 гг. приводит к более неоднозначным выводам.
Для Италии Великая депрессия, начавшаяся в 1929 г. стала продолжением затяжного структурного кризиса: остро стояла потребность в изменении институтов государственной экономической политики, финансово-кредитной системы, трудовых отношений и социальных институтов, модернизации экономики.
Мировой кризис стал своеобразным катализатором экономических изменений, уже запущенных за несколько лет до него. Система государственной поддержки банкротов, прежде всего в ключевых секторах экономики, практика государственного предпринимательства, политика социального страхования, реформа банковской системы – всё это уже было запущено в 1920-х гг. в силу объективных потребностей в дальнейшем развитии страны. Социально-экономические преобразования, безусловно, несли отпечаток политической специфики тоталитарного режима и в первую очередь осуществлялись с помощью жёстких (подчас репрессивных) мер и манипуляций общественным сознанием.
Таким образом, в течение примерно десяти–одиннадцати лет, из которых последние семь приходятся на кризис и выход из него, в Италии реализуется последовательная политика по усилению роли государства в экономике и поддержке стратегически важных промышленных предприятий и финансовых институтов. Этот подход продиктован не только условиями кризиса, но и политической логикой режима. Такое совпадение приводит к тому, что в Италии в 1930-е гг. готовится смена экономической модели развития: переход от аграрно-индустриальной к индустриальной экономике, от экономического либерализма – к устойчивому дирижизму.
Эта логика не нарушается, но проявляется в крайних формах с окончательным выбором в пользу милитаризации. Следуют военная, политическая, экономическая и моральная катастрофа национального масштаба. За неполных три года, в 1943–1945 гг., страна переживает падение режима, оккупацию, гражданскую войну, разруху.
Пример Италии говорит о том, что кризис может открыть окно возможностей для долгосрочного развития и серьёзной структурной перестройки экономики, реформирования социально-экономических и финансовых институтов. Насколько хороша для этого тоталитарная модель политического устройства? Итальянская история – свидетельство того, что в национальных и международных масштабах издержки использования такой модели все же неоправданно высоки.
[1] Frasi e fatti del regime corporativo – “Lotte sindacali”, №3-4, 1933, p. 51.
[3] См., например, B.Bemanke, H.James. The Gold Standard, Deflation, and Financial Crisis in the Great Depression: An International Comparison // Financial Markets and Financial Crises, University of Chicago Press, 1991; F.Mattesini. Italy and the Great Depression: An Analysis of the Italian Economy, 1929–1936 // Explorations In Economic History №34, 1997.
[5] Эта тема подробно изложена в: G.G.Migone. The United States and Fascist Italy: The Rise of American Finance in Europe // Cambridge University Press, 2015. Характерно, что в оригинале (итальянское издание 1980 года) название несколько иное: Gli Stati Uniti e il fascismo: Alle origini dell’egemonia Americana in Italia (Соединённые Штаты и фашизм: у истоков американской гегемонии в Италии).
[6] Villari L. Il capitalismo italiano del Novecento, cit., p. 96.
[7] Migone G.G. Gli Stati Uniti e il fascismo // Milano, Feltrinelli, 1980, pp. 129-131.
[9] Рассчитано по Sommario di stastistiche storiche italiane (1861-1955) // Roma, ISTAT , pp. 123-134 ; G.Mori, Il capitale industriale in Italia // Roma, 1977, p. 479 ; R.Romeo. Breve storia della grande industria in Italia // Roma, 1963, pp. 221-232.
[11] Archivio Storico Iri, Sezione Finanziamenti, Relazione del consiglio di amministrazione sul bilancio al 31 dicembre 1934, citato in AA VV, Storia dell’Iri (a cura di Valerio Castronovo) // Editori Laterza, Roma-Bari, vol. 1, 2012, p. 186.
[12] Gramsci A. Il materialism storico e la filosofia di Benedetto Croce // Torino, 1949, p. 194.
[13] Силлаба С. Профсоюзная политика итальянского фашизма // М.: Профиздат, 1935, с. 84-85.
Читайте также: