Институциональный кризис в россии и его экономические последствия доклад
Обновлено: 30.06.2024
Источник: Энтов Р., Синельников С., Дробышевский С. и др. Макроэкономические и институциональные проблемы финансового кризиса в России. М.: ИЭПП, 1999.
Финансовый кризис будет еще долгое время приоритетной проблемой для российских экономистов. Кризис – это своего рода естественный эксперимент, подвергший экономику воздействию двух внешних шоков. Первый – отток коротких денег, вызванный азиатским кризисом 1997 г. Второй – снижение цен на нефть, ухудшившее состояние государственных финансов и платежного баланса России.
Необходимо адекватное понимание причин возникновения кризиса, механизмов его передачи и усиления. Мировой кризис затронул все переходные экономики, однако, совершенно, по-разному, отразился на странах с различным состоянием государственных финансов, характеристиками банковской системы, внешнеторговой позицией, кредитными рейтингами, уровнем развитости правовой системы т.д. Понимание механизмов усиления финансовых кризисов позволит выработать направления эффективной антикризисной политики и создать условия для защищенности финансовой системы России от внешних кризисных шоков в будущем.
Российский кризис невозможно объяснить, рассматривая по отдельности кризис валютной политики, государственных финансов и банковской системы. Процессы в этих трех сферах составляют взаимосвязанную цепочку причин и следствий. Эмиссия ГКО-ОФЗ привела к наращиванию расходов бюджета по обслуживанию внутреннего долга. Кроме того, приближался период увеличения расходов по внешнему долгу, что учитывались инвесторами при прогнозах платежного баланса. Все меры по поддержанию курса рубля, предпринятые в 1998 г., включая значительные кредиты МВФ, оказались бесполезными, когда на повестку дня встал вопрос о платежеспособности российских властей. Тем не менее, основные вложения нерезидентов в 1998 г. были сделаны именно в долговые инструменты правительства. Происходила спекулятивная игра с высокой степенью макроэкономических и политических рисков, которые весьма типичны для стран с формирующимися рынками. В то же время основной объект данной игры – ГКО-ОФЗ, будучи наиболее ликвидным финансовым активом, служили обеспечением под привлекаемые банками из-за рубежа валютные средства. Тем самым, создавался дополнительный риск банковского кризиса в случае падения котировок государственных бумаг. Это, в свою очередь, влекло за собой угрозу невозможности рефинансирования государственного долга, так как основными покупателями долговых обязательств оставались российские банки. Эта цепочка взаимоусиливающихся причин и следствий типична для экономики со слабой финансовой системой – как государственной, так и частной.
В определенной мере кризис явился следствием политики макроэкономической стабилизации, однако, это не означает, что проведение данной политики было ошибкой. Финансовая стабилизация – это всегда рискованная, но необходимая стратегия. Плата за макроэкономическую стабилизацию – удорожание реального курса рубля, ухудшение платежного баланса, избыточный импорт и потребление (при сохраняющемся социальном неравенстве). В случае России риск состоял также в возможной неудаче попыток преодоления хронического фискального кризиса, возникшего еще до рыночных реформ. Более того, налоговый кризис усилился в результате стабилизационной попытки, так как государство добровольно отказалось от мощнейшего рычага экономической власти, каковым являлась инфляционная накачка денег. Возникло расхождение между жесткой денежно-кредитной и валютной политикой, с одной стороны, и слабой фискальной политикой и полным отсутствием политики государственного долга, с другой стороны. В такой ситуации неизбежно возникает феномен откладывания инфляции, причем из-за лавинообразного роста расходов по обслуживанию долга инфляционный риск в ситуации долгового кризиса может быть очень высоким.
В 1996 г. эмиссия государственных облигаций позволила профинансировать социальные расходы, обеспечив победу Ельцина на выборах. Можно по-разному расценивать эту политику, однако, в случае поражения демократических сил в 1996 г. Правительство бесспорно несло бы историческую ответственность за приход к власти сил реванша. Реально возможности улучшения ситуации возникли лишь в 1997 г. – когда была полностью снята политическая неопределенность, продолжавшаяся полтора года из-за выборов и болезни Б. Ельцина. Как оказалось, реформаторскому Правительству было отпущено не так много времени – меньше года для спокойного проведения реформ в государственных финансах и других сферах. С началом первых ударов кризиса по российским финансовым рынкам в октябре 1997 г. уже невозможно было по-настоящему решать эти стратегические задачи из-за усиления панических настроений и нарастания политического кризиса.
Отдельный вопрос, крайне важный для анализа причин и следствий российского кризиса – это роль банковской системы в его развитии. Буквально с первых лет реформ была сделана ставка на ее рост, так как помимо стабильной платежной системы необходимы были сильные институты финансового посредничества. Банки должны были заменить систему централизованного планирования, обеспечить финансирование долгосрочных проектов, а также эффективный мониторинг и контроль за поведением менеджеров-инсайдеров на предприятиях.
Данный раздел отчета предлагает разносторонний взгляд на механизм финансового кризиса в России. Основной акцент делается на анализе макроэкономических факторов кризиса, таких как состояние бюджета и платежного баланса России. Анализируются причины снижения доходной базы бюджета и трудности реализации налоговой реформы в России. Приводится подробная хронологическая история российского кризиса, в контексте изменения политической ситуации в России и основных событий на мировых финансовых рынках. Показано, что, несмотря на ограничительные мероприятия властей в денежно-кредитной, а с 1998 г. – и в фискальной сфере, отсутствие последовательной антикризисной политики вело к нарастанию недоверия со стороны инвесторов. Основной причиной было обострение политических противоречий, и, прежде всего, деструктивная позиция Государственной Думы. Негативным фактором явилась также медлительность властей в проведении переговоров российского правительства с МВФ о выделении крупного пакета помощи.
Хронология кризиса не ограничивается только событиями внутриэкономической и внутриполитической жизни России. Для более полного понимания природы эпидимического кризиса и механизма его распространения рассматривается последовательность кризисных событий в странах Юго-Восточной Азии. Как показано, российский кризис имел много общего с ситуацией в данных странах, характеризовавшихся, несмотря на бурный экономический рост, слабой финансовой системой, неудовлетворительным состоянием внешнего долга, избыточным притоком горячих денег, породивших финансовый бум при ухудшавшемся качестве обязательств, а также коррумпированностью экономической и политической элиты. Исходя из этой общности анализируется возможность применения для России методологии опережающих индикаторов начала кризиса, включающих как номинальные так и реальные экономические переменные. Как показано, далеко не все из них могли сигнализировать об угрозе российского кризиса до октября 1997 г и даже до мая 1998 г. Таким образом, несмотря на действие фундаментальных факторов, российский кризис носил ярко выраженные черты самоисполняющегося события, присущие всем без исключения финансовым кризисам 90-х годов.
В связи с этим представляет интерес апостериорная оценка вероятности возникновения спекулятивной атаки на рубль. Анализ проводится в рамках простейшей модели валютного кризиса первого поколения, связывающей начало атаки с исчерпанием официальных валютных резервов, необходимых для поддержания фиксированного валютного курса или коридора. Однако сам по себе вероятностный подход к анализу механизма кризиса хорошо согласуется и с моделями второго поколения с множественными равновесиями и самоисполняющимися прогнозами. Полученные оценки демонстрируют высокую вероятность девальвации рубля во втором полугодии 1998 г. Данный вывод корреспондирует с анализом состояния платежного баланса, проведенным в контексте рассмотренных в отчете фундаментальных факторов кризиса. Вопрос о конкретном моменте спекулятивной атаки остается в данном случае открытым, однако, это не противоречит логике вероятностной модели, а также полученным на ее основе оценкам. Как показано, расчетная вероятность коллапса курсового режима резко увеличивалась именно в августе-сентябре 1998 г.
В контексте анализа долгового кризиса исследуется роль институциональных изменений в финансовой сфере. Анализируется влияние либерализации внутреннего рынка долговых инструментов на динамику и волатильность рублевых процентных ставок. Кроме того, предлагается систематический анализ кризиса, начавшегося с 1998 г. на российском рынке муниципальных и региональных облигаций. По понятным причинам события в этой сфере не привлекали значительного внимания в период нарастания ожиданий девальвации рубля и тем более – после августовских событий. Данный рынок, как и рынок корпоративных заимствований, пока не набрал значимых масштабов, характерных для стран Юго-Восточной Азии. Однако, со всей очевидностью он представлял собой потенциальную угрозу финансовой стабильности. Причина была стандартная: рост некачественных займов, не обеспеченных реальными активами и налоговыми возможностями регионов и местных властей.
В заключении предлагается целостный взгляд на экономико-правовое состояние российского рынка ценных бумаг, включая государственные облигации, корпоративные обязательства, а также вексельный рынок. Акцент делается на изменениях в государственном регулировании, направленных на предотвращение кризиса в данной сфере, и, прежде всего, на устранение асимметрии информации, гарантию прав инвесторов и кредиторов. Вопрос о привлекательности финансовых вложений в реальный сектор экономики представляет чрезвычайный интерес с точки зрения преодоления последствий российского кризиса и по этой причине должен занять центральное место в наших дальнейших исследованиях.
МОСКВА, 1 мар — ПРАЙМ, Андрей Карабьянц. Известная консалтинговая компания Wood Mackenzie сделала доклад о последствиях для Европы санкций, которые ввели против России западные страны во главе с США. Согласно докладу, сейчас Россия находится в лучшем экономическом положении по сравнению с 2014 годом, когда произошло воссоединение с Крымом, поэтому способна выдержать санкции со стороны объединенного Запада. Но если поставки энергоносителей из России прекратятся — а такого сценария нельзя исключать, хотя обе стороны этого не желают — влияние на мировой рынок будет крайне негативным.
Выстрел в голову: что будет с теми, кто тронет золотой запас России
Россия создала финансовую подушку безопасности, которая может смягчить удар от западных санкций в ближайшей перспективе. Из-за ограничений Россия потеряет доступ к международному рынку капитала, поэтому новые государственные заимствования должны осуществляться за счет внутренних резервов. Накопленные запасы позволяют России полностью выполнять финансовые обязательства по государственным долгам до 2025 года.
ГАЗ
Европа, в свою очередь, сохраняет огромную зависимость от импорта энергоносителей из России — прежде всего от поставок газа.
Спецоперация по денацификации Украины угрожает крахом газового рынка Европы, который уже переживает самый тяжелый за всю историю энергетический кризис. Поставки только трубопроводного газа из России составляют, по оценкам WoodMac, 38% спроса ЕС, что делает санкции против поставок энергоносителей из России невозможными. Если ЕС откажется от поставок российского газа, то долгосрочные последствия для всей Европы будут очень пагубными.
Для России потери будут также велики. По подсчетам экспертов консалтинговой компании, при текущих ценах выручка от экспорта российского газа превышает $7,5 млрд в месяц. И Россия, и ЕС серьезно пострадают от разрыва отношений в газовой сфере. Но в Wood Mackenzie надеются, что стороны смогут найти выход из сложившегося положения, если будут придерживаться прагматичного подхода к ведению экономических отношений.
Это уже слишком. Санкции, на которые Запад не осмелится никогда
Зависимость Европы от импорта российского газа сохраняется, несмотря на рост поставок из альтернативных источников: СПГ из США и Катара, трубопроводный газ из Азербайджана и Норвегии.
Кризис заставляет ЕС пересмотреть роль газа в процессе декарбонизации (уменьшении выбросов углерода) за счет увеличения доли возобновляемых источников энергии (ВИЭ), био-метана и "зеленого" водорода.
НЕФТЬ
По данным Wood Mackenzie, в настоящее время экспорт нефти из России составляет 4,6 млн барр./сут. Из этого объема 2,3 млн барр./сут. поставляется в западном направлении. Администрация США дала понять, что не намерены вводить санкции, которые подразумевают запрет на покупку российской нефти. Эксперты консалтинговой компании ожидают уменьшения закупок российской нефти со стороны западных стран и сокращения предложения на нефтяном рынке до тех пор, пока не прояснится ситуация с расчетами за поставки.
В случае сокращении предложения со стороны России, Саудовской Аравии и другим странам, в том числе, входящим в соглашение ОПЕК+, придется использовать все свободные добывающие мощности, которые имеются в их распоряжении. Увеличение добычи и предложения со стороны этих стран в ближайшей перспективе затормозит рост цен. Однако не ожидается, что страны-импортеры откажутся от российской нефти, которая будет поступать на свободный рынок.
УГОЛЬ
Благодаря декарбонизации — отказу от использования угля только 14% всей электроэнергии в Европе вырабатывается на ТЭС, где используется этот вид топлива. В связи с этим эксперты Wood Mackenzie делают вывод, что уголь не сможет компенсировать сокращение поставок российского газа на европейский рынок. Кроме того, он уже дорожает до рекордных отметок: из-за высоких цен на природный газ производители электроэнергии в мире начали использовать его в качестве альтернативы.
Не газ, так уголь. Почему Европа не может без России
Попытка отказаться от российского угля приведет к ценовому шоку на мировом рынке и к дефициту этого топлива на рынке Европы. На импорт из России в мире приходится около 30% коксующегося угля и свыше 60% всех поставок в Европу. Более того, в WoodMac считают, что качество российского угля очень высокое, поэтому европейцам будет крайне сложно найти ему замену.
НЕФТЕХИМИЧЕСКАЯ ПРОДУКЦИЯ
Сокращение поставок российского газа из-за санкций окажет краткосрочное негативное влияние на производство нефтехимической продукции в связи с повышением цен на электроэнергию. В Wood Mackenzie полагают, что негативное влияние ограничится только снижением нормы прибыли производителей нефтехимической продукции.
Россия поставляет около 16% всей потребляемой в Европе нефтехимической продукции. Наиболее высока доля полиэтилена. В связи с этим WoodMac делает вывод, что Россия является крупным, но некритически значимым участником европейского рынка нефтехимической продукции.
Куда идет Россия. Кризис институциональных систем: Век, десятилетие, год / Под общ. ред. Т.И. Заславской. М.: Логос, 1999.
Т.Шанин, В.П.Данилов, В.В.Шелохаев, В.М.Межуев, В.В.Журавлев, А.П.Корелин, С.В.Тютюкин, В.В.Бабашкин, Е.З.Майминас, С.Г.Кирдина, А.В.Гордон, И.Е.Зеленин, О.В.Хлевнюн, Л.Г.Сенчакова, В.В.Кондрашин, Ю.А.Левада, О.Н.Яницкий, И.Н.Слепнев, Г.В.Каменская, В.В.Лапкин, А.Н.Кулик, К.Г.Холодковский, С.П.Перегудов, В.Л.Тамбовцев, А.Е.Шаститко, В.В.Радаев, А.А.Яковлев, В.В.Волков, Л.К.Романов, С.И.Курганов, О.В.Гаман-Голутвина, С.Ю.Барсукова, А.Е.Чирикова, Е.Ю.Безрукова, П.В.Малиновский, М.Г.Флямер, Р.Р.Максудов, Г.Й.Чубарова, А.В.Соловьев, А.М.Никулин, Т.Л.Серикова, Д.Л.Константиновский, Б.М.Фирсов, Б.В.Дубин, М.И.Левина, А.Н.Качеров, А.Н.Клепач, А.Г.Глинчикова, Н.Е.Тихонова, Б.Б.Родоман, П.Г.Антипин, Т.И.Заславская
Книга представляет собой монографический сборник, в основу которого положены наиболее важные и интересные материалы очередного шестого международного симпозиума "Куда идет Россия. ", состоявшегося в январе 1999 г. Этот ежегодный форум посвящается междисциплинарному обсуждению фундаментальных проблем трансформации постсоветского российского общества. Основная идея дискуссии 1999 г. - обсудить сущность, причины и вероятные следствия современного кризиса основных общественных институтов России в широкой исторической перспективе. Книга содержит три раздела, посвященных кризисам российской институциональной системы соответственно в XX в. (досоветский и советский периоды), в 90-х годах (постсоветский период) и конкретно в 1998 г. (дефолт и его социальные последствия). Среди авторов - авторитетные историки, социологи, политологи, экономисты, правоведы. Книга предназначена для всех, кто интересуется современными проблемами и перспективами российского общества - студентов, аспирантов, ученых, преподавателей высшей школы и др.
Век
Т. Шанин. Умом Россию понимать надо. Тезис о трехъединстве России 3
В.П. Данилов. Падение советского общества: коллапс, институциональный кризис или термидорианский переворот? 11
В.В. Шелохаев. Модернизация как теоретико-методологическая проблема 28
В.М. Межуев. Отношение к прошлому - ключ к будущему 39
В.В. Журавлев. Об истоках и результатах конфликтности российского исторического процесса XX столетия 48
А.П. Корелин. Политический кризис в России в начале XX в. 54
С.В. Тютюкин. Последний шанс императорской России 61
В.В. Бабашкин. Россия XX века: о некоторых подходах современной западной историографии 68
Е.З. Майминас. Институциональные корни и особенности институциональных кризисов в России 75
С. Г. Кирдина. Институциональная модель политической системы России 79
А.В. Гордон. Проблема цивилизационного самоопределения России 85
И.Е. Зеленин. Характерная страница аграрной истории России (как решалась зерновая проблема при Н.С.Хрущеве) 90
О.В. Хлевнюн. Реплика. Советские региональные руководители: политизация номенклатуры 97
Л.Г. Сенчакова.Реплика 100
В.В. Кондрашин. Реплика 103
В.П. Данилов. Реплика к услышанному на нашей встрече 108
Десятилетие
Ю.А. Левада. 1989-1998: десятилетие вынужденных поворотов 113
О.Н. Яницкий. Россия как общество всеобщего риска 127
Т.И. Заславская. О некоторых методологических вопросах исследования современного российского общества 135
И.Н. Слепнев. "Рыночное" и гражданское общество в России: инверсия приоритетов 144
Г.В. Каменская. Российский федерализм: конституционная или договорная федерация? 151
В.В. Лапкин. Демократические институты и общественное мнение в постсоветской России 159
А.Н. Кулик. Партийная демократия для России: встреча с будущим или ушедший поезд? 167
К.Г. Холодковский. Реплика 177
С.П. Перегудов. Крупная российская корпорация как социально-политический институт 183
В.Л. Тамбовцев. Экономические институты российского капитализма 193
А.Е. Шаститко. Институциональная среда хозяйствования в России: основные характеристики 201
В.В. Радаев. О социальных компромиссах и теневой экономике 206
А.А. Яковлев. От "экономики дефицита" к "экономике неплатежей" или о причинах и последствиях бартера в 1990-е годы 215
В.В. Волков. Организованное насилие, экономический рынок, консолидация государства 225
Л.К. Романов. Современное уголовное право: доктрина и кризис 231
С.И. Курганов. Изменение целей наказания: кризис права или кризис общества? (Криминологический анализ) 240
О.В. Гаман-Голутвина. Современная политическая элита России: факторы неэффективности 249
С.Ю. Барсукова. Предприниматели разных "призывов" или динамика составляющих предпринимательского успеха 254
А.Е. Чирикова. Российский директорат между прошлым и будущим 264
Е.Ю. Безрукова. Технология командообразования: методы и перспективы 273
П.В. Малиновский. Об одном перспективном методе решений конфликтных ситуаций на предприятиях 278
М.Г. Флямер, Р.Р. Максудов. Общественная инициатива: от дружеского круга к институциональному проекту 288
Г.Й. Чубарова. Социальная политика и охрана здоровья работающих: потенциал предприятия 300
А.В. Соловьев. Профессионализация социальной работы в России: проблемы и перспективы 306
П.В. Антипин. Взаимодействия традиционализма и модернизма в России 310
А.М. Никулин. Социальное самочувствие сельских жителей Кубани (анализ переписки с Г. Явлинским) 320
Т.Л. Серикова. Институт образований и его трансформация в процессе реформирования российского общества 331
Д.Л. Константиновский. Равенство в России: миф и реальность 344
Б.М. Фирсов. Куда идет российская культура? 351
Б.В. Дубин. Православие, магия и идеология в сознании россиян (90-е годы) 359
М.И. Левина. "Зеркала" средств массовой информации: преломление публичного и частного 368
А.Н. Качеров. О некоторых изменениях форм социального взаимодействия в российском информационном сообществе 378
Год
А.Н. Клепач. Россия 1998 год: экономические институты в условиях финансового кризиса 389
А.Г. Глинчикова. Политический кризис в России: истоки и перспективы 400
Н.Е. Тихонова. Средний класс в России: жизнь после смерти? 411
Б.Б. Родоман. Идеальный капитализм и реальная российская экономика
Основные сферы деятельности: макроэкономическое прогнозирование, бюджетная политика, анализ налоговой системы, пенсионная система, политика управления государственным долгом, моделирование финансовой системы, политика обменного курса. Участвовал в подготовке ряда реформ в сфере государственных финансов (создании и реформировании Стабилизационного фонда, пенсионной реформе, налоговой реформе). Автор более 100 научных публикаций, в том числе по проблемам макроэкономической политики и внешней конъюнктуры, управления Стабилизационным фондом, налоговой реформы, бюджетного прогнозирования, курсовой политики, пенсионной реформы, макроэкономической роли нефтегазового сектора, российского финансового кризиса, развития финансовой системы.
Евсей Гурвич - участник сетевого экспертного проекта СИГМА, объединяющего представителей разных центров российской экономической мысли для диагностирования состояния и тенденций развития российских экономических и социальных институтов, разработки путей институциональной модернизации России.
См. также:
Текст лекции
Само по себе падение фондового рынка не смертельно для экономики. Но оно отражает отток капитала, разочарование иностранных и отечественных инвесторов, что очень опасно. Когда капитал уходит из страны, Центральный Банк вынужден не покупать, а продавать валюту. И ему надо искать другие способы вбрасывать деньги в экономику. У нас начались серьезные проблемы с ликвидностью. И сейчас применяются серьезные меры, чтобы заменить ушедшие деньги другими через разные каналы. Бюджетные средства размещаются в банках, Центральный банк снизил требования к обязательным резервам коммерческих банков, отсрочили уплату НДС, и т.д. Если сложить денежный эквивалент всех предпринятых в этом отношении мер, сумма получится гораздо больше, чем та, что ушла. Значит, наша экономика практически не адаптируется к негативным шокам. Она не просто зависит от внешней среды, она зависит с серьезным коэффициентом усиления. Малейшее изменение внешних условий бьет по нам сильнее, чем можно было ожидать. Так что мы - отчасти объективно, отчасти из-за наших собственных действий - по-прежнему очень сильно зависим от внешних условий.
Есть еще вопрос, почему наша финансовая система оказалась настолько хрупкой. Почему с таким усилением передаются внешние влияния. Недавно было проведено исследование ВШЭ и Мирового Банка. Экономика наша чудовищно недореформирована. В нормальной экономике действует естественный отбор, при котором остаются только сильные фирмы. А у нас, при кажущейся системе рыночной экономики, этот механизм не работает. Как показало исследование, у нас в каждой области работает масса предприятий, которые перерабатывают массу человеческих и материальных ресурсов и вклад которых в общую добавленную стоимость ничтожен, поскольку они имеют в десятки раз меньшую эффективность, чем ведущие. В нормальной экономике они вообще не имели бы права на существование. Просто созданы реликтовые условия, в которых они выживают. То же и с банковской системой. У нас есть тысячи банков. Среди них есть и очень хорошие. Но есть и банки, которые могут существовать только в тепличных условиях. И давно нужно было бы очистить от них экономику. Мы просто никак не хотим проводить эту черновую работу. Мы все время строим красивые планы по превращению нас в первую технологическую державу или в ведущий мировой финансовый центр. Но при этом элементарные необходимые для этого меры – например, по расчистке экономики от нежизнеспособного балласта - не осуществляем. В самом начале 2000-х годов активно обсуждался вопрос, что важнее: проводить реформы или добиться быстрого роста экономики. Мы выбрали рост. Но сейчас большой сохранившийся нерыночный сектор не даст нам далеко уйти, будет тормозить развитие. Так что нам придется не просто выстоять во время кризиса, но и серьезно перестроить банковскую систему, сделать ее способной работать в более жестких условиях. При этом очень трудно отказываться от тепличных условий, поскольку слишком большая часть банковского сектора должна будет пострадать. И не очень понятно, когда мы проведем эту работу.
Борис Долгин. Первый вопрос. Каковы институциональные основы кризиса? Что, на ваш взгляд, надо изменить в нашей системе институтов, в мировой, в американской, для того, чтобы кризисы такого масштаба не возникали? Или это неизбежно?
Евсей Гурвич. Начнем с того, что можно изменить в мире. Надо обратиться к причинам мирового кризиса. Одна из причин, о ней еще 10 лет назад написал книгу Сорос, в том, что финансовые инструменты развиваются настолько быстро, что выходят из-под контроля. За 10 лет это случалось не раз, и ситуация на рынке США – один из примеров. Проблема там не только в том, что кредиты создавали неоправданные риски, но и в том, что кредиты потом распределялись по всей системе. Поэтому уже невозможно было отделить участки, подверженные рискам. Сначала они были небольшими, но распределяясь, они сделали рискованной всю систему. Сейчас уже говорят, что надо ввести жесткие ограничения на финансовые инструменты, пользоваться более примитивными инструментами, которые можно контролировать. Второе. Произошло некоторое головокружение от успехов. США развивались без спада дольше обычного. Они подумали, что можно жить вообще без спада и попробовали это доказать. В результате получили отложенный спад, только намного более сильный. Они попытались бороться с естественным ходом вещей. Не надо идти против естественных законов рынка.
Борис Долгин. То есть вы вообще против контрциклических мер?
Борис Долгин. Как должна происходить зачистка банковской системы, о которой вы говорили?
Евсей Гурвич. Если говорить о банковской системе, то важно, например, повысить минимальную величину капитала банков. Это значит, что банки, которые не могут собрать такую сумму, должны будут исчезнуть или поглотиться крупными банками. Это правильная мера, но делать это нужно было давно. У нас был достаточно длительный спокойный период. Это подходящее время для реформ. Опыт показывает, что хорошее время для реформ – спокойное, но реально они всегда проводятся в плохое время, поневоле.
Борис Долгин. Одно уточнение. Банковское сообщество у нас не едино. Есть, как минимум, две крупные ассоциации.
Борис Долгин. Как вы считаете: инвестиционные банки уйдут навсегда? Что с ними будет? И что с ними будет у нас?
Евсей Гурвич. Никогда не говори никогда. Может, через какое-то время они возродятся, поскольку экономика развивается циклически. Но на этом витке они рухнули. И эта волна, скорее всего, дойдет и до нас. Через какое-то время они и у нас сойдут со сцены.
Борис Долгин. То есть через какое-то время их не останется?
Евсей Гурвич. Я говорю из общих соображений, поскольку очевидно, что это происходит в мировом масштабе.
Евсей Гурвич. Дело в том, что они могли действовать только в благоприятно среде. У них нет своих ресурсов - они не привлекают деньги. Кроме того, к ним применяется более мягкое регулирование. И в условиях кризиса они оказались нежизнеспособны.
Борис Долгин. Был задан вопрос, не увеличиваются ли риски для экономики именно за счет исчезновения инвестиционных банков. Не получается ли так, что риски размазываются по всей банковской системе?
Евсей Гурвич. Да. Я же сказал тогда, что с некоторыми утверждениями я согласен. Это одно из них.
Борис Долгин. Итак. Первый вопрос заключался в том, не являлся ли кризис на самом деле результатом спекуляций.
Евсей Гурвич. Я думаю, что, хотя в советское время были спекулянты, не они были причиной дефицита, а наоборот, дефицит порождал спекулянтов. Я думаю, что сейчас то же самое. Любая турбулентность на рынке – это разгул для спекулянтов. Что касается Стабфонда, то его, во-первых, уже нет – он реформирован. Прочность же состоит в том, что мы смогли достаточно большие ресурсы бросить на борьбу с последствиями оттока капитала. Если ресурсов нет, то и бросать нечего. Что касается размещения резервного фонда, то эти деньги сейчас передаются Центральному Банку. Он управляет ими так же, как и своими золотовалютными резервами. Есть ограничения на предельную долю активов по их вложениям.
Борис Долгин. А насчет Fannie Mae и Freddie Mac? Насколько я понимаю, деньги были не там. Они были в долговых обязательствах, за которые несет ответственность американское правительство. Значит, никто этих денег не терял и не потеряет.
Наш коллега, задававший вопрос, косвенно затронул одну важную проблему. Действительно, речь шла и идет о том, что государство, в первую очередь, готово помогать компаниям со своим участием. Насколько это есть часть создания нерыночных условий?
Евсей Гурвич. Насколько я понимаю, речь здесь шла о другом. Не о том, что государство в первую очередь предоставляет кредит Сбербанку, ВТБ. Я думаю, что они и так не испытывают проблем с ликвидностью. Речь идет о том, что оно пыталось впрыскивать деньги в экономику через эти банки. Я считаю это неправильным. Потому что становится непонятной функция этих банков. Они сейчас фактически выполняют государственные функции. Невозможно выполнять две разные функции одновременно.
Борис Долгин. А как бы вы рекомендовали впрыскивать деньги в банковскую систему?
Евсей Гурвич. Должны быть четкие критерии, принципы того, кто допускается на аукционы. И все, кто им соответствует, могут участвовать.
Евгений. Вы озвучили мысль, что кризисы топят слабых игроков, а сильным идут на руку. Но мы наблюдаем, что на Западе многие крупные банки тонут. Это связано с тем, что они оказались слабыми, или с тем, что кризис можно сравнивать с Великой Депрессией? Далее. В России действительно разоряются потихоньку мелкие, недостаточно стабильные банки. И это приведет к тому, что крупные банки начнут скупать их активы по достаточно низкой стоимости. Хорошо это или плохо?
Вопрос из зала. Что делать простым гражданам? Насколько сейчас опасно брать кредиты, увольняться с работы? Как реагировать на то, что работодатели останавливают рост заработной платы и как долго продлится эта ситуация?
Григорий Чудновский. Знаете ли вы, что Дерипаска берет на себя непрофильную деятельность в агрокомплексе? Ведь аграрный сектор у нас не рыночный, а дотационный. Может быть, правительство мыслит так: развалив те плохие предприятия, оно получит большую социальную и политическую проблему. А попросив крупных олигархов поработать в аграрном секторе, они смогут избавиться от той доли плохих предприятий. Это вопрос.
Евсей Гурвич. Я думаю, что это не так. Наше сельское хозяйство как раз становится конкурентоспособным, начинает расти. В прошлом году оно стало одним из лидеров по привлечению инвестиций. Рост цен на продовольствие во всем мире поддерживает этот процесс. И предсказывают, что это долгосрочная тенденция. В Краснодарском крае, я думаю, находится наиболее перспективная часть сельского хозяйства.
Евгений Тесленко. Что вы тогда подразумеваете под неэффективными предприятиями? В каком секторе они есть?
Евсей Гурвич. В том-то и беда, что они есть везде. И в машиностроении, и в химии, и в металлургии.
Евгений Тесленко. Почему они еще не загнулись? Какие условия позволяют им выжить?
Евсей Гурвич. Это значит, что по каким-то причинам местные власти их поддерживают.
Евгений Тесленко. Какой процент в каких отраслях?
Евсей Гурвич. По отраслям, конечно, отличается. Но важно, что по доле добавленной стоимости – это проценты, а по доле работающих – десятки процентов.
Евгений Тесленко. 30 или 70%?
Борис Долгин. Каков механизм спасения? Их освобождают от налогов? Как им дают выжить?
Евсей Гурвич. Я думаю, что в каждой области свои рецепты. И они ими не делятся.
Вопрос из зала. Вы можете дать свою оценку влияния кризиса на банковские системы и фондовые рынки Казахстана, Украины?
Евсей Гурвич. Там разные ситуации. В Казахстане очень серьезный банковский кризис и кризис на рынке недвижимости. У нас пока же нет банковского кризиса. В Азербайджане нет проблем. Он сейчас вообще чемпион по росту. Они привлекли иностранные инвестиции, растет добыча нефти, и в результате рост экономики – 70% за последние три года. И добыча будет расти еще несколько лет. Про Украину же я не знаю деталей.
Вопрос из зала. Как бы вы оценили тех критиков министерства финансов, которые говорили, что для того, чтобы избавить наш рынок от спекулятивного капитала Запада, надо было свои деньги абсорбировать внутри страны, направлять на внутреннее развитие?
Евсей Гурвич. Этим людям кажется эффективной советская модель, когда правительство решало, куда инвестировать. Но оно не может эффективно решать, куда их направлять.
Борис Долгин. Вопрос был, видимо, еще и в том, надо ли инвестировать российские деньги за рубеж или внутрь страны.
Евсей Гурвич. Надо создавать условия для частных инвестиций. У нас очень плохие институциональные условия. Но это не вопрос управления деньгами.
Борис Долгин. Сильно ли придется пересматривать бюджет?
Евсей Гурвич. Думаю, что сильно, но не только из-за этих событий. Инфляция была оценена излишне оптимистично. А эти события, конечно, добавили 1-2% к инфляции. В любом случае у нас будут дополнительные доходы. Вопрос в том, как мы будем ими распоряжаться. Очень небольшая часть инфляции связана с этими событиями.
Григорий Чудновский. О процентных ставках. По краткосрочным сделкам РЕПО, на определенные цели ставки были 8,25 – 8,85%. Надо ли их поднимать, допустим, до 10%? И по другим предложениям, как сделать деньги дорогими?
Евсей Гурвич. Это вопрос интересный, но, думаю, не всем здесь понятный. Здесь речь идет о более общих вещах. Поскольку деньги у нас идут в экономику не через кредитные каналы, а через интервенцию ЦБ на валютном рынке, у нас ЦБ вообще не управлял процентными ставками, он управлял обменным курсом. Нельзя управлять и тем и другим. Если вы управляете курсом, то внутренние ставки управляются мировыми. Сейчас он декларирует, что хочет перейти к более гибкой курсовой политике. Логичным стал бы и переход к управлению процентными ставками. В этом случае нужно будет повышать процентные ставки.
Борис Долгин. Ваше резюме, Евсей Томович.
Читайте также: